Опять я испортил рубашку. Паромные материалы — это, конечно, удобно и круто, но стоит мне применить свою способность на полной концентрации… (Примечание: рубашка в результате применения сверхспособности расползлась по отдельным волокнам во что-то типа кома хлопка/синтетики)В итоге, решение всё-таки нашлось, в виде «безразмерного» свитера Ю… светло-розового и с красным сердцем во всю грудь! А уж как натурально ржали девчонки надо мной в таком виде! Хоть какая-то польза…

…Сато я уложил в постель, и, не слушая робких возражений, заставил мерить температуру. Анафилаксия — генерализованное иммунное воспаление, и все признаки воспаления имеются: отёк, покраснение, температура. Кое-что мне в ВУЗ-е «там» вбили в голову крепко, но симптомов как не было. Загоняв Ю туда-сюда, я заставил притащить мне фонендоскоп и с горем пополам прослушал лёгкие. Хрипов не обнаружил, а в плане наличия посторонней жидкости я больше доверял диагностике от Мизучи, чем собственным способностям к перкуссии. Давно это было, десять лет прошло… но руки помнят, если припрёт. И не только руки.

Больше всего меня напрягал тот факт, что я примерно понимал, что сделал. А сделал я ни много, ни мало, юстировку мощности иммунного ответа. Судя по тому, что изменения затронули почти все ткани, кроме мозга, паром дополнительно перекорёжил рецепторы уже пролиферированных клеток прямо на местах… Ха, а я думал, иммунологию точно забыл с концами… и предпочёл бы её и не вспоминать ТАК.

Прекрасный, замечательный свитер! Вместо того чтобы сидеть с потерянным видом, «совет директоров» пытается не смеяться надо мной. Сато захотел было посидеть с нами, но его теперь ожидает «приятное» времяпрепровождение, разделённое между пакетами с соком и туалетом: организм резко сбрасывает иммунные белки. А я могу просто смотреть, надеясь только на то, что паром и их затронул в достаточной мере, чтобы собственные иммуноциты… так, завязываю с терминами. И попробую Ю рассказать.

…Когда родители Ю и Сато вернулись, мы уже вполне пришли в себя. Никакой работы, понятное дело, мы уже не делали, зато помогли Шимомуро сделать ужин (нормальный ужин, а не «разогрей из холодильника полуфабрикаты»). Рассказали слегка отредактированную версию приступа у младшего сына (я его просто держал, Сидзука сделала искусственное дыхание, пока Ю бегала за лекарством). Мать Ю изрядно поволновалась, но, поскольку всё уже было хорошо, не стала вызывать скорую, раз уж мы её не вызвали, пообещав завтра договориться на работе и повести сына на обследование. Потом долго мялась, наконец что-то прошептала на ухо отцу семейства, который, со смешком, осведомился, почему я разгуливаю в свитере Ю.

— Это расплата, — опередила меня Богиня Рек, — один парень на четырёх таких красавиц как мы. Пусть страдает!

И пока остальные три красавицы пытались переварить это заявление, я удостоился мощного хлопка по плечу от Шимомуро-старшего, сообщившего, что я «настоящий мужик». Да-а, а мне ещё веселить соседей своим видом. Такси что ли вызвать? Но я, выпятив грудь, домой пошёл пешком: репутацию надо поддерживать, даже так.