— А что сделал отец, когда доставил тебя домой? — спро­сил Дамблдор. —Инсценировал смерть матери. Тихие, семейные по­хороны. Эта могила пуста. Наш эльф выходила меня. По­том меня скрывали. Меня нужно было контролировать. Отец использовал множество заклинаний, чтобы управлять мной. Когда я выздоровел, я думал только о том, чтобы отыс­кать своего хозяина... чтобы вернуться к нему на службу. —Как твой отец управлял тобой? — задал вопрос Дамб­лдор. — Заклятие Империус, — ответил Крауч. — Я находился под контролем отца. Он заставил меня ходить круглые сут­ки в мантии-невидимке. Рядом со мной всегда была эльф. Она была моим тюремщиком и заботилась обо мне. Она жалела меня. Она убедила отца давать мне иногда возмож­ность развлечься. В награду за примерное поведение.

—Это Винки уговорила отца, — все так же монотонно продолжал Крауч. — Она убеждала его полгода. Я не выхо­дил из дому уже несколько лет. Я любил квиддич. Пусть он посмотрит, говорила она. Он будет в мантии-невидимке. Пусть он вдохнет немного свежего воздуха. Она говорила, что этого хотела бы моя мать. Она говорила отцу, что мать умерла, чтобы освободить меня. Она спасала меня не для того, чтобы я жил в заключении. Он в конце концов согла­сился. Все было тщательно спланировано. Отец с самого утра отвел меня и Винки в верхнюю ложу Винки должна была говорить, что держит место для моего отца. Я, неви­димый, должен был сидеть на нем. Мы собирались уйти после того, как все покинут ложу. Все будут думать, что Вин­ки идет одна. Никто ничего не узнает. Но Винки не знала, что я набираю силу. Я начал сопротивляться заклятию Империус, наложенному моим отцом. Были времена, когда я становился почти таким же, как раньше. Были короткие периоды, когда ему, похоже, не удавалось меня полностью контролировать. Это случилось там, в верхней ложе. Как будто я очнулся от глубокого сна. Я оказался в толпе, в са­мой середине матча, и увидел волшебную палочку, которая торчала из кармана мальчишки прямо передо мной. Мне не разрешалось иметь волшебную палочку с момента зак­лючения в Азкабан. Я украл ее. Винки не знала. Винки боит­ся высоты. Она закрыла лицо руками. —Мастер Барти, плохой мальчик! — прошептала Вин­ки, заливаясь слезами. —Значит, ты взял палочку, — продолжил Дамблдор. — И что ты с ней сделал? —Мы пошли обратно в палатку, — ответил Крауч. — Потом мы услышали их. Мы услышали Пожирателей смер­ти. Тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто ни минуты не страдал ради моего хозяина. Они повернулись к нему спиной. Они не были порабощены, как я. Они могли искать его, но они этого не сделали. Они просто развлекались с маглами. Их голоса разбудили меня. Мое сознание стало ясным, как никогда. Я был разъярен. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они предали моего хозяи­на. Отец вышел из палатки, он поспешил на помощь маглам. Винки испугалась, увидев, как я разгневан. Она исполь­зовала свою собственную, эльфовскую магию, чтобы при­вязать меня к себе. Она вытащила меня из палатки и уво­локла в лес, подальше от Пожирателей смерти. Я старался задержать ее. Я хотел вернуться к лагерю. Я хотел показать этим Пожирателям смерти, что такое истинная преданность Темному Лорду, и наказать их за ее отсутствие. Я использо­вал украденную палочку, чтобы запустить в небо Черную Метку. Появились волшебники из Министерства. Они раз­бросали оглушающие заклятия повсюду. Одно из заклятий прошло между деревьями, за которыми прятались мы с Вин­ки. Связь между нами была разорвана. Мы оба были оглу­шены. Когда Винки нашли, отец знал, что я должен быть не­подалеку. Он обыскал кусты рядом с тем местом, где нашли ее, и обнаружил меня. Он дождался, пока остальные волшеб­ники из Министерства разойдутся. Он снова наложил на меня заклятие Империус и отконвоировал домой. Он уво­лил Винки. Она подвела его. Она дала мне возможность зав­ладеть палочкой. Она почти дала мне возможность убежать. Винки издала вопль отчаяния. — Мы остались в доме вдвоем с отцом. И тогда... и тог­да... — голова Крауча качнулась, и по его лицу расползлась безумная улыбка. — За мной пришел мой хозяин.

Так мой хозяин узнал, что я остаюсь его верным слугой — может быть, самым верным из всех. Хо­зяин задумал план на основе информации, полученной от Берты. Ему был нужен я. Он прибыл к нам около полуночи. Отец открыл дверь. Улыбка на лице Крауча стала еще шире, будто бы он вспомнил самый приятный момент своей жизни.

— Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, — прошептал Барти Крауч, — и там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Он вернул себе силу, и я буду вознаграж­ден так, как никто из волшебников не смеет и мечтать. Лицо его снова озарилось безумной улыбкой, и голова безвольно свалилась на плечо.

— Представьте себе, что Волан-де-Морт силен, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него ра­ботает, а кто нет. Известно только, что он полностью вла­деет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками... Министерство магии растерялось, там не знают, что делать, пытаются скрыть все от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника... Вот как оно было.

— Мы и есть друзья, Сев, но мне не нравятся люди, с которыми ты связался. Прости, но я не выношу Эйвери и Мальсибера. Мальсибер! Ну что ты в нем нашел, Сев? Он же подонок! Ты знаешь, что он на днях пытался сделать с Мэри Макдональд?
Лили остановилась у колонны и прислонилась к ней, глядя в худое, бледное лицо.
— Да ерунда это, — сказал Снегг. — Он хотел просто посмеяться, и все..
— Это Темная магия, и если ты считаешь, что это смешно…

— ...Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…
— Сорвалось с языка? — В голосе Лили не было жалости. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да? Он открыл было рот, но так ничего и не сказал. — Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.
— Нет… послушай, я не хотел…
— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

— Вас это шокирует, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на ваших глазах?
— В последнее время — только те, кого я не мог спасти.

Лично я не верю, что в такой организации, как ПС, отсутствовало "повязывание кровью". Так что Снейп с весьма высокой вероятностью, убийца (пусть даже просто Авадой - но убийца). И двойным агентом он стал после пророчества ,так что оправдать это убийство необходимостью успешного внедрения не получится.

Про Барти. Вроде, да. Азкабан и жизнь под империо после напрочь промытых мозгов... И всё же кажется, что он уже тогда был, как стрелка компаса, тупо свернут в одну сторону, причем не ощущение после перечитывания такое, что это случилось ещё до падения ТЛ. И почему-то стало интересно, каким был Барти сам, какой у него был потенциал до всего этого...
И такой разительный контраст с Регулусом Блэком. У того в итоге прорезалось критическое мышление, осознание, куда попал и с кем связался, желание вырваться оттуда любой ценой, а у Барти наоборот - полное стирание собственной личности. Человек-функция просто.

И где-то в четвертой книге, если мне не изменяет память, есть эпизод, когда Гарри встречается со спятившим Краучем-старшим, который, периодически теряя связь с реальность, сообщает, что его сын хорошо сдал СОВ.

Оу, я помню мне Люпин нравился очень

Учитывая характер Перси, Короста у него сидела в клетке как миленькая. И Перси ее кормить не забывал - крысиным кормом, а не в Большом зале со своей тарелки. И вынимая из клетки, за ней следил.
Он не Рон, он мальчик ответственный.

Про крысу написано, что раньше она (он) принадлежал Перси. Про то, что Перси брал крысу в Хог нет сведений в каноне.

Я же писала выше про воспитание Гарри. Я в основном про его интерес к собственным родителям. Как-то все очень вяло, Рон с шахматами его больше интересует. (Еще в Зеркало Гарри, конечно, смотрит. Это как бы показатель интереса к родителям, но это зеркало вызывает зависимость.)