#кинодомик #кино #рецензия #политота

Посвящается Imnothing — музе, умнице и лучу света в этом полном безумия мире.

#спецвыпуск к #9_мая

Сегодня мы поговорим о фильме 1986 года «Сошедшие с небес».
https://avatars.mds.yandex.net/get-kinopoisk-image/1704946/3ca17f5b-3d4d-418f-812e-42f2cea8bb20/360
Он снят по повести «Двое из двадцати миллионов», которую я пока не читал. Видел мнения, что фильм до повести не дотягивает. Пока не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, кино смотрел абсолютно незамутнённым. Даже странно, что сам я раньше этого фильма не видел; поспрашивал родно, кто постарше — все смотрели. Выражаю благодарность Евгению BadComedian-у Баженову за то, что посоветовал фильм отдельным постом у себя на канале.

Этот обзор-рецензию я пишу для тех, кто фильм тоже смотрел, чтобы поделиться с ними своими мыслями по его поводу. Если вы фильм до сих пор не видели, настойчиво рекомендую дальше не читать, а идти и смотреть.

Не буду пересказывать кино. Заранее предполагаю, что все, кто читает дальше, его смотрели. Я бы хотел поговорить о том идейном наполнении, которое режиссёр, Наталья Трощенко, в фильм вкладывала, и о тех вариантах восприятия, которые пришли на ум.

Это будет длиннющая простыня с кучей отступлений и цитат. И, честно говоря, я именно такой и хочу её видеть. Любители кричать про «многабукаф» — ступайте себе с Богом.

В первую очередь, фильм, конечно же — история обожжённых войной парня и девчонки, которые пытаются найти себя в послевоенной жизни. Они иногда ругаются, воспитывают сына, потихоньку налаживают быт, но время от времени случается рядовое, казалось бы, событие-триггер, после которого в героях прорываются страшные переживания из военной жизни. Например, когда Абдулов случайно сшибает грузовиком колонку, и они с кинувшейся к нему Глаголевой громко кричат «вода!». Или когда Нюська, давая соседу примерить пиджак, вдруг начинает горько выть по не вернувшемуся с фронта мужу. Если бы история была только об этом, фильм уже бы был отличным и стоящим просмотра.

Но это больше, намного больше чем просто кино о привыкающих к мирной жизни фронтовиках.

Это фильм о любви.
С первых слов и до самого последнего кадра это фильм о любви санитарки Маши и лётчика Сергея. Даже если б не было первых её фраз: «Как же я тебя люблю, Господи, как же люблю», то из всего дальнейшего фильма это бросается в глаза. По тому, как они друг на друга смотрят. Как Сергей не может проехать по маршруту, не завернув к горбольнице и не поприветствовав Машу, а та всегда, каждый раз в точное время стоит на крыльце и ждёт, чтоб его встретить. Когда это до того доходит, что возле горбольницы остановку специально делают и маршрут сергеева автобуса меняют.
Мы видим, ради чего они воевали. Ради вот такого послевоенного счастья. Небезпроблемного. С трудностями, тёрками с повылезавшим из щелей криминалом и борзыми тыловиками, но счастья.
Счастья просто жить, просто работать и просто любить.

Третий смысловой слой фильма можно озаглавить как песню Толкуновой: «Мой милый, если б не было войны». Её пример я выбрал неслучайно, и предлагаю читателям прочесть строки этой песни и понять, насколько фильм — о том же самом.
Конечно, тут играет, скорее, линия Нюси, чем Маши и Сергея. Но тоже смысл прозрачен и понятен.
Весь фильм нас потчуют флешбеками к той самой первой сцене у Аджимушкайских каменоломен, то прямыми, то с водой из колонки, то с патефоном и песней про чёрные глаза, да мало ли. И финальные кадры показывают, что всех событий фильма не было. Их не было, это только предсмертный бред, мечты двух влюблённых за секунду до того, как их расстреляют.
Тут нужно оговорить, что неясно до конца, чьи это именно мечты. Возможно, это мечты Маши о том, как всё здорово сложится после Победы. Как она будет любить и будет любима. А может, и мне эта версия нравится намного больше, что мечта эта у Маши и Сергея — одна на двоих. Что они настолько друг друга любят, что в этот последний миг перед смертью у них даже и видение счастья одно и то же.
И вот, когда мы с вами уже увидели это простое мирное счастье, уже порадовались за героев, которые находят себя, которые преодолевают житейские трудности и даже даже достигают казалось бы, невозможного — Сергею предлагают работать инструктором в авиаклубе — вот после этого всего обжигающее наступает осознание. Этого ничего не случилось. Они погибли, расстрелянные нацистами, как и ещё двадцать миллионов таких же людей. У которых тоже были свои мечты, которые тоже могли жить и быть счастливы.
Не могу сказать, что такое восприятие Дня Победы (не как праздника со слезами на глазах, а как просто дня памяти и скорби) мне близко. Я потому и рецензию выложу уже 10 мая, чтоб праздник остался именно праздником. Однако, вернёмся к нашему обзору.

Казалось бы, фильм этот можно воспринимать с позиций крайнего рационализма и материализма. Есть умирающие от жажды герои. Есть смертельная стрессовая ситуация, в которую они попадают. И есть предсмертные галлюцинации, которые они видят перед тем, как умереть. Безусловно, такая трактовка вполне логична и имеет полное право на существование.
Однако фильм почему-то называется «Сошедшие с небес».

Что приводит нас к противоположной, «мистической» трактовке фильма.
И не надо говорить, что это кино о советских солдатах, и «всякие эти ваши религиозные мотивы — чушь, бред и перестроечное мракобесие». Советская культура не чуралась потусторонних, духовных и религиозных мотивов. И я сейчас даже не о запрещаемом в известные годы Булгакове говорю. Стихотворение, которое я привожу ниже, написано Александром Трифоновичем Твардовским в 1948 году. Он фронтовик, лауреат сталинских и ленинской премий, орденоносец, редактор журнала «Новый мир». И это не помешало ему написать именно такие строки.
Стихотворение тоже привожу полностью, ибо такие вещи нужно читать именно от и до, не выдирая цитат. И желательно вслух.
Я мог бы вспоминать строки Высоцкого: «Наши мёртвые нас не оставят в беде. Наши павшие как часовые...» Мог бы приводить цитаты из рассказов Шукшина, но, по-моему, стихотворение Твардовского тут подходит как нельзя лучше и расставляет все точки над «i».
Точно так же, как оправдана «материалистическая» трактовка данного фильма, не менее оправдана и возможна и трактовка «мистическая».
На те восемьдесят минут, что длится фильм, его герои, Сергей и Маша, спустились с небес и прожили ту жизнь, которую отняла у них война. Знаете ли вы, что именно в Крыму, в Коктебеле, в древнегреческой мифологии располагался вход в царство мёртвых? Поэтому сцена, когда Сергей и Маша просто идут по кромке прибоя, как по границе между двумя мирами, она прямым текстом говорит, кто тут сошедшие с небес. Когда Сергея спрашивают перед взлётом: «а как же вы выжили» и он пожимает плечами и честно отвечает, что это и для него загадка.
Когда в финальном кадре послевоенной жизни самолёт Сергея делает «свечку» и взмывает вертикально вверх, скрываясь в белых облаках, после чего сцена обрывается — это тоже именно оно. Герой возвращается обратно.
Этот фильм, как и стихотворение Твардовского, не даёт нам оставить их, Сергея и Машу, вдали, не даёт «прожить без них, в своём, отдельном счастье». Он буквально заставляет нас на восемьдесят минут видеть их глазами и слышать их слухом.

В принципе, на этом рецензию уже можно было бы закончить, но… но если бы я так сделал, то был бы не до конца честен перед вами и перед самим собой. А главное — перед ними, ушедшими, чьими глазами только что посмотрел на мир.

Поэтому я перехожу к последнему, пятому уже смысловому слою фильма. Простите меня, но я не могу не сказать о борьбе, духе и воле к победе.
Фильм «Сошедшие с небес» начинается со сцены, где сидящие в катакомбах красноармейцы страдают от жажды. И санитарка Маша, не в силах вынести страдания раненого, хватает ведро и бежит наружу, прямо под нацистские пулемёты. За ней следом бежит влюблённый в неё Сергей. Пытается остановить, но потом выходит следом и принимает её судьбу.
Я не хочу осуждать героев. Таких адских испытаний, какие на их долю выпали, ни я ни, вероятно вы, мои читатели, и десятой доли не проходили.
Но ведь правда заключается в том, что защитники Аджимушкайских каменоломен боролись «за свет и мир против фашистской силы тёмной». Они оттягивали на себя какое-то количество вражеских войск. Они чуть не зубами врага грызли, преодолевали чудовищные лишения. А герои нашего фильма по факту выходят под пулемёты умирать. Они не организуют вылазку с какими-то шансами на успех, как делали защитники каменоломен в реальности. Они просто выходят умирать. И закономерно погибают.
Простите, но Сергей и Маша же попросту сдаются. И я не могу не сказать, что это ещё один повод назвать кино: «Сошедшие с небес».
Там, в Аджимушкайских катакомбах, сидят советские люди, которые ради своих идеалов идут на страшные муки и лишения. «За свет и мир мы боремся. Они — за царство тьмы». Если уж говорить на языке религии, то они — праведники и мученики, которые до последнего сражаются с фашистской нечистью. И когда Сергей и Маша выходят под пулемёты на убой — они не сдаются в плен, но они уже больше не продолжают борьбу, не находят в себе сил жить и страдать, бороться за свет и мир. И потому они двое — сошедшие с небес.
Маресьев с перебитыми ногами полз по зимнему лесу, по оккупированной территории. И был готов отстреливаться от оккупантов до последнего. Ему хотелось застрелиться, не бороться больше. Но он полз, боролся. А Сергей и Маша — больше не борются.
Да, конечно, их мотивы не такие, как у свихнувшегося от жажды безымянного мужика в самом начале фильма. Он просто очень хочет пить и на почве эгоизма сходит с ума и выбегает под пули. А медсестра Маша идёт на смерть не от жажды, а от невозможности терпеть, как рядом мучаются раненые, как мучается любимый человек. Сергей тоже бежит за ней, не в силах потерять, жить дальше, если её не станет. У них гораздо более высокие мотивы, чем у свихнувшегося от жажды эгоиста. Но поступок они совершают один и тот же. Отказываются от борьбы за свой идеал. За ту мирную жизнь, о которой так ярко грезят.
И когда Сергей перед взлётом отвечает, что они-то и не могли бы выжить, он говорит именно об этом. Чтобы выжить, они должны были быть куда сильнее духом и перенести куда больше, чем уже перенесли. Да, на каждого выжившего приходилось две с половиной сотни убитых. Вы только вдумайтесь — сорок восемь человек из тринадцати тысяч! Почти никаких шансов. Хотя истории известны случаи, когда люди боролись до конца, и совершалось чудо. Но здесь — не тот случай. И потому всё светлое будущее остаётся для героев только мечтой.
Может, у меня приступ СПГС, может, я натягиваю сову на глобус и вешаю вам лапшу на уши. Но не могу отделаться от мысли, что фильм «Сошедшие с небес» — не про 40-е годы, а про 80-е. Он, напомню, вышел в перестроечном 1986-м, И уже через четыре года советские люди отказались бороться за свои идеалы. Под звуки льющихся из заграничного граммофона сладких речей они, мучимые жаждой и не в силах терпеть мучения близких, вышли из своих катакомб и сломали железный занавес. Ведь и у них с одной стороны были какие-то там идеалы и мечты о лучшем обществе, самом справедливом на земле, а с другой — жажда, удовлетворение низших потребностей и сорок сортов колбасы. И все идеалы и мечты, все эти «Гостьи из будущего» остались только мечтами, как не сбылись мечты Маши и Сергея о мирной послевоенной жизни. А зачёрпнутая вода, полное ведро, вся вылилась на землю, и никому из них не досталась.

И когда я смотрю очередной обзор от Бэда про очередной фильм «про войну», то просто слышу за кадром глумливый смех парней в серой форме вермахта. И тогда остаётся лишь один вопрос. А кто сказал, что сходить с небес можно только на землю? И не придётся ли нам с вами, как говорил герой Гёте: «пройти все ярусы подряд. Сойти с небес сквозь землю в ад».

Время покажет.
Спасибо за внимание.

*ставит напоследок песню и уходит в закат*