#реал #застрявшие_в_Малайзии
Вот что значит - по настоящему прожить где-то. И почувствовать себя частью этого места, а не понаехавшим туристом. Когда мы последний раз были в бухте Аслана - то утром, в легкой розоватой дымке, предвещающей жаркий день, видели дельфинов. Семью. Они пришли в бухту к Аслану. И мы с дочкой прыгали от восторга. Вот морскую выдру видели, обезьян тысячи - видели, птиц: орлов, коршунов, воронов, дятлов, кингфишеров, цаплей и лесных голубков - всяких-всяких - видели. Варанов и гекконов, и даже пару хамелеонов - тоже видели мы в бухте Аслана. А дельфинов еще нет. И вот они! А Аслан только нахмурился. И когда я удивленно спросила его, почему он не радуется, неужели он не любит дельфинов, то только сказал он мне в ответ:
- Плохая примета. Дельфины в бухте - плохая примета.
Вот когда долго поживешь на одном месте, когда ищешь там работу, теряешь и находишь, когда строишь какие-то планы, замки, а потом все рушится вновь, что бы на следующий день взлететь еще выше, когда встречаешь закаты и рассветы, новые года по четырем разным календарям, отмечаешь дни рожденья, ругаешься и миришься с друзьями - только тогда начинаешь немножко об этом месте понимать.
Аслан сказал, что дельфины приходят в бухту, когда спасаются от чего-то в океане. Пару дней спустя его друг, сорокалетний худой и улыбчивый мужик вышел на ночную рыбалку и встретился с синими медузами. Их занесло в наши края изменившимся течением. На утро рыбак умер. Синие медузы - одни из самых ядовитых в мире. Их яд токсичен, и постепенно двигаясь по телу, убивает. Когда с кровью яд попадает в сердце - человек умирает. Особенно, если у него слабое сердце. Синих медуз я не встречала, но видела белую. Очень большую, с хорошую собаку, наверное. Ее принесло тоже каким-то сбрендившим течением прошлой весной. И я, увидев ее в глубине, решила проплыть над ней по верху. Самое идиотское решение! Она выстрелила в меня своими белыми нитями и вот тогда я начала приблизительно понимать как ощущается Круциатус. Боль такая, что ты хотел бы кричать, но не можешь даже вздохнуть. И она плавится и льется прямо в мозг. И весь мир отпадает, оставляя только маленький островок этой боли. Я была от берега не очень далеко, но на глубине, и поняла, что не могу позвать на помощь, и доплыть тоже не могу. Как в дурном ужастике - люди: муж и дочь резвятся в двух шагах на пляже, а ты тут тонешь и никак не можешь их позвать. Слава богу, Океан соленый и держит и лечит. Меня вынесло волнами, и постепенно все отступило. Но болели следы от нитей медузы еще недели три и потом пару месяцев не сходили безобразные шрамы.
Для меня было немного странно всегда почему люди в нашей деревне так бережно друг к другу относятся. Часами сидят на берегу моря, на общественных скамейках возле клуба рыбаков, курят, негромко переговариваются, пьют черный сладкий чай. Никогда не наорут на товарища и соседа, а прощаясь, всегда внимательно заглядывают в глаза. Вчера молодой парень на скутере не справился с управлением, изменившееся течение занесло его на камни, он перевернулся и пошел ко дну. Другой молодой парень, совсем мальчишка лет 17, Аслан так гордился им, поспешил тонущему на помощь на своем катере. Катер перевернуло тоже. Того, на скутере вытащили, заметив с присланного вертолета. Увезли на скорой в город и теперь он в реанимации. А того, что спешил на помощь так и не нашли.
Когда живешь на краю океана - каждая встреча может стать последней. Поругаешься с соседом, и встретившись с ним же на узкой дорожке океанских путей не получишь помощи в отчаянную минуту. Или, обругаешь кого-то в сердцах, а утром он не вернется.
У нас тут в рыбацкой деревушке живут здесь и сейчас. Делая и говоря самое важное прямо в эту минуту, потому что другой может не быть. Улыбаясь и согревая другого, потому что больше такой возможности может и не представится. И это не война. Это просто жизнь. На границе буйных, диких, необузданных Джунглей и бездонного, безграничного и непредсказуемого Океана.