Дамблдора ни в коем случае нельзя делать мучеником в глазах последователей. Само его имя должно стать ругательством.

С этим согласились все.

А пока стоило разобраться с Хагридом.

Лесник же так ничего и не понял. Даже того, что животные уходят не столько куда, сколько от кого. Он и своих пауков по-прежнему оплакивал, искренне не понимая, что натворил, не только выпустив в лес своего питомца, но и раздобыв для него матку. Звери, по его мнению, должны жить в лесу. При этом и с ними, и с лесом можно делать все, что левая пятка пожелает. Гонять с места на место, выпускать в новые условия, не считаясь с другими обитателями, скрещивать в самых диких вариациях.

— Это твоих родителей нельзя было скрещивать, — не выдержал МакНейр, — наследственность налицо. Тупость — от мамаши великанши. И полная аморальность и потакание своим сиюминутным хотелкам — от папаши-извращенца. Ты сам по себе плод насилия над Природой и естественным ходом вещей, где уж тебе услышать боль леса и его обитателей. Ты — его настоящее проклятье вместе с Дамблдором.

Неизвестно, понял ли что-то Хагрид или нет, но после этих слов палача он замкнулся в себе и вообще перестал реагировать на задаваемые ему вопросы.

— Я отведу его к Дереву, — сказал Вайолет, — вот кому стоит взглянуть в глаза Самому.

— Большая честь, миледи, — оскалился на это Фенрир, — но я поддерживаю. Великий должен увидеть, от чего и кого его оберегают.

— Убивать будете? — подал голос Хагрид, когда его втолкнули в проход. — Ну-ну… Дамблдор с вами за меня посчитается. Великий человек!

— Дурак ты, Хагрид! — не выдержал Северус. — Тебе и не ищет никто. Дамблдор всем сказал, что ты в Румынию уехал — к драконам в заповедник. Все.

— Так эта… сказал… А сам-то…

— Не ищет, — подтвердил Люциус.

— Голова твоя тупая, — хохотнул Уолден, — сам-то ты кто? Тварь темная непонятная. Даже я бы сказал — противоестественная. Кто тебя искать-то будет? Аврорат, что ли? Он тварями не занимается. А сам Дамблдор про тебя давно забыл, как и про Люпина.

— Вот, значит, как! — пробормотал Хагрид. — Ну-ну…

Кто знает, может и рванул бы полувеликан в бега, но тут он почуял близость Дерева.

— Это как это? — спросил Хагрид. — Это что? Этого же нету! Сказки! Сказки все это!

Черная омела протянула к нему свои отростки.

— Иди! — сказала Вайолет. — Он ждет!

— Нету его! Нету! Сказки это все! Нету!

Низкий голос Хагрида срывался на странный визг, но он сам шел вперед, понуждаемый чудовищной силой, которой не мог противостоять.
— Ска-а-а-азки! — уже хрипел бывший лесник, рухнув на колени и пытаясь кулаками отбиться от жутких побегов. Но что такое даже его кулаки против древнего Дерева и страной омелы? Ничего.

Побеги обхватывали мощное тело, проникали в рот, нос, уши. Затягивались на шее, опутывали руки и ноги. И скоро то, что еще оставалось от лесника, было плотно завернуто в настоящий кокон, который и пропал в кроне Дерева. Присутствующих окатило волной магии, да и само Дерево выглядело теперь намного лучше.

— Туда ему и дорога, — выразил общее мнение МакНейр.