случай из жизни, относящейся к армейской службе. Только не подводной, а военно-космической.

База ОКИК (отдельный командно-измерительный комплекс) где-то в Сибири. Посленовогодняя неделя. Время около полуночи. Дежурный расчёт комплекса, принимающего и отправляющего телеметрию со спутников, расслабляется в чужой комнате отдыха (у дешифраторов, если мне память не изменяет, а может и не у них), потягивая «шило». По телеку крутят «Тупой ещё тупее», господа офицеры ржут над американской киношкой.

Тут дверь распахивается и в комнату вваливается здоровенный майор (не их начальник и не командир, это важно) и орёт на них. После чего лейтенанты резвыми газелями убегают на свои рабочие места выполнять свои профессиональные обязанности.

---

Штатские скажут — а чё такова? Однако, всё не так просто. Представим, что кому-то, служившему в военно-космических (ещё тех, старых, когда их не слили с авиаторами), пересказали этот случай. Он вам на пальцах разъяснит, что:

1) В ОКИК учебных дежурств не бывает, только боевые. Потому что спутникам на орбитах пофиг, военное время или мирное, они там летают, посылают на землю телеметрию и прочую информацию, которую нужно сразу принять, обработать и выслать в Москву, в Голицыно-2, в/ч-32103. А покидание боевого поста расчётом, особенно офицерским (днём там и гражданские спецы работают, при СССР ещё и сержанты всякие помогали, но в описываемое время ночью дежурили только офицеры), тем более в полном составе — это уже не «залёт», а дезертирство, то есть подсудное деяние. Которое НДС (нач.деж.смены) обязан был отследить — у него не только постоянная связь с каждым постом, но он ещё и обходы делает, чтобы проверить, как расчёты несут службу.

2) Как это так — весь расчёт в полном составе ушёл с боевого дежурства? Вот прям все вместе, никого не оставив на телефоне? По которому, кстати, и из Москвы могут позвонить. А тот же НДС периодически и звонит, и сам приходит. Если на посту есть хотя бы один человек из боевого расчёта, то всегда можно отбрехаться, что остальные куда-то вышли. Но если никого нет, то НДС обязан объявить боевую тревогу. Без вариантов. Он сразу поднимает трубку ближайшего телефона и сообщает на дежурный пост (то есть роте охраны), а также командиру части — звонит ему домой, если дело происходит ночью и тот спит в родной постели. Потому что причиной исчезновения всего расчёта может оказаться нападение террористов, диверсантов или иного противника. В таком случае промолчать о ЧП может оказаться вообще последним решением, которое НДС примет в своей жизни. Но если и нет никаких диверсантов, всё равно, если НДС о происшедшем доложил, то он молодец и получит благодарность за проявленную бдительность. А вот если не доложил, то персонально он будет отвечать за всё, что там этот беглый расчёт учудит. Поэтому докладывают в обязательном порядке. Лучше сто раз напрасно поднять тревогу, чем один раз подвести всю часть (а в случае реального ЧП достанется всем) под монастырь, а некоторых сослуживцев (и себя в том числе) — под трибунал.

3. Допустим, что лейтенантики, как существа безмозглые и безответственные, свинтили с поста. Но вот пить спиртное, тем более крепкое, во время, опять же, боевого дежурства, означает риск просто запредельный. Потому что организм полностью усвоит это спиртное под утро, со всеми вытекающими. А утром сбор всего л/c, работающего в данном здании, у начальника отдела. Помещение тесное, от командира каждого присутствующего будет отделять метр, максимум полтора. И командир просто почувствует, по запаху и внешнему виду, градусность и количество выпитого ночью. Зачем так рисковать, если можно напиться уже после смены, которая закончится всего через несколько часов?

4. Но допустим, приспичило выпить — но почему в чужой комнате отдыха, притом местные отчего-то совсем не против, чтобы какие-то чужаки у них вот так запросто забухали, наблевали, поломали подотчётное имущество... Не, пока всё тихо и культурно, но если кто-то пьёт крепкое спиртное, да ещё в компании друзей, следует рассчитывать на худшее. Поэтому обычно все пьют (если вдруг появилась возможность — к примеру, во время учений, когда кроме дежурной смены вызывают на рабочие места за каким-то хреном ещё и сменщиков, которым там делать нечего, кроме как пить — разумеется, не в аппаратной, а по укромным уголкам) у себя, в собственных комнатах отдыха, у кого они есть. Если вдруг случится дебош, то поломают своё имущество, записанное в соответствующие журналы учёта, а не чужое.

5. Впрочем, секрет тут прост — в этой комнате отдыха стоит телевизор, по которому показывают комедию. И вот эта деталь, выпивка во время просмотра телевизора, тоже нереалистичная. Потому что тем самым сбежавшие со своих постов господа офицеры полностью исключили возможность заранее услышать приближающееся начальство и разбежаться обратно по боевым постам. Тем более опасно смотреть комедию — и само по себе смешное зрелище притупляет бдительность, так ещё и все громко ржут при просмотре.

6. Смотрели, ржали, тут ввалился майор... у любого служившего в офицерском звании возникнет вопрос: «ну и что? Да хоть генерал, если он не командир и не начальник, то похрен». Более того, устав прямо запрещает несущему боевое дежурство (в данном случае — чисто теоретически несущему, в силу нахождения в том же здании, где его боевой пост) военнослужащему выполнять любые приказы кого бы то ни было, хоть министра обороны, кроме двух лиц: нач.деж.расчёта и нач.деж.смены. Какого-то левого майора наши бравые лейтенантики не просто могли, но были обязаны игнорировать.

7. Майор орёт... простите, что? На чужих, не подчиняющихся ему офицеров, находящихся на боевом дежурстве? Даже если они в это время балду пинают, это разве его дело? Ведь теперь любой свой косяк лейтенантики на него могут свалить: «Мы нормально работали, а тут пришёл майор и наорал. Мы занервничали, растерялись...» (Кстати, нечто похожее у нас было — целый подполковник, начштаба, даже не наорал, а сделал неофициальное замечание, поскольку официально тот ему не подчинялся, сержанту-контрактнику. Сержанта еле уговорили не подавать доклад командиру части, в противном случае подполковнику светил выговор с разными неприятными последствиями. А ведь это был всего лишь сержант, ни разу не офицер.) Ему погоны плечи жмут или как? За такое нарушение устава вполне можно и из стройных рядов ВС РФ вылететь. И кстати, офицеры устав в той его части, которая касается непосредственно их прав, знают более чем хорошо. Потому что если не знать свои права, их будут нарушать кто попало. А если ты сам вдруг не знаешь кого-то пункта, то рядом же твои товарищи, они подскажут. И сами выскажут нарушителю уставных норм, что ему за это полагается. После чего сядут за стол и напишут докладную командиру части. Ну, разве что тот майор искренне извинится и подкрепит свои извинения чем-нибудь приятно булькающим, тогда его может быть и простят.

В дополнение к последнему пункту, чтобы расставить точки над ё. Кто-то может усомниться: это что же, старший офицер не имеет права какому-то сержанту замечание сделать? Да имеет, конечно. В любой ситуации, кроме нахождения этого самого сержанта на боевом дежурстве. В последнем случае замечание, сделанное военнослужащему (любого звания) офицером (тоже любого звания), не являющимся его непосредственным руководителем, расценивается как грубое нарушение регламентов и устава (если оно не имело никаких фатальных последствий) либо как воинское преступление (если последствия случились). Почему так? Просто представьте — сидит сержант ракетной установки, держит палец на кнопке. И тут проходящий мимо чужой офицер говорит ему: «пуговку застегни», или что-нибудь в таком духе. Сержант отвлёкся и вовремя нужную кнопку не нажал. Кто виноват? Да сам сержант и виноват, оператор на боевом дежурстве не имеет права отвлекаться. А офицер не имеет права его отвлекать. Но если уж отвлёк, а потом что-то случилось (даже какая-нибудь мелочь, тренировочное упражнение в итоге было выполнено не идеально, например), то сержант (или любой оператор) обязать в докладе отметить о том, кто конкретно его отвлёк и каким образом. С весьма негативными последствиями для подобного излишне придирчивого офицера. Иначе нельзя, в армии старшие офицеры постоянно стремятся припахать любых увиденных ими солдат или младших офицеров к каким-нибудь срочным делам, и если не защитить уставом дежурные смены, те попросту работать не смогут.

---

Вот так знающий человек разложит невозможность описанной ситуации по полочкам. И ведь не поспоришь. Хотя на самом деле так и было, как я в самом начале изложил.

Всё дело в конкретике. В ту ночь температура воздуха за окном опустилась ниже -50 градусов Цельсия. По правилам, все работы, связанные с антеннами (в том числе и приём телеметрии, конечно) в таких условиях прекращаются. Ибо металл шестерёнок, которые крутят многотонные антенные конструкции, может выкрошиться. И их там, в основании огромной антенны, хрен заменишь. В общем, строго запрещено работать при минус полтиннике и ниже. Вот все и собрались отметить неожиданный выходной. Покидать рабочее здание было всё равно нельзя, ибо мало ли что. И как раз в ту ночь случилось это крайне маловероятное «мало ли». Внезапно потеплело — ненамного, но достаточно, чтобы командование решило возобновить работу ОКИКа. А поскольку дежурная смена расползлась по углам предаваться порокам, послали не занятого в данный момент майора донести до всех радостную весть. И если бы работы начались, а дежурные расчёты не присутствовали на рабочих местах, то в ту же ночь они получили бы втык от командиров, которым в свою очередь вставило бы их начальство. Поэтому, услышав о внезапном возобновлении работ, все дружно метнулись по своим местам. И не ругались на этого майора, вовремя их предупредившего, а благодарили его за отведённую от них, молодых и глупых, более чем вероятную беду.


К чему вообще столь длинное разъяснение? К тому, что во всяком сложном деле полно совершенно неочевидных нюансов, которые заведомо не увидит даже опытный человек, который при данном конкретном происшествии не присутствовал и всех его деталей не знает.