Прочитал Всеволода Гаршина, "Красный цветок" - про сумасшедшего, который одержим идеей, что все мировое зло воплотилось в красном цветке в саду его психиатрической больницы, и, если он сорвёт цветок, то уничтожит все зло мира.

Замечательный рассказ. Такое мог написать только человек, который, будучи противником войны, во время русско-турецкой войны пошел в действующую армию вольноопределяющимся, потому что - у солдат не спрашивают, хотят ли они воевать и вообще быть солдатами. Их обрекают на страдания и смерть высшие классы, которые сами остаются в стороне. И тогда он сказал себе - "Я не могу освободить людей, которых заставляют воевать и умирать, значит, по крайней мере, я должен быть с ними и разделять их страдания".

Похожая коллизия - в его рассказе "Трус". Только там главного героя _призывают_ в армию. Его судьба определяется не тем, что он находится в непримиримом конфликте с самим мирозданием, а просто волей государства. И весь его выбор - это: обращаться ли к влиятельным знакомым, чтобы помогли остаться в Петербурге. Он решает этого не делать, потому что "у других влиятельных знакомых нет, и стыдно было бы спасаться за их счёт".

Но автор-то пошел на войну _сам_, его никто не призывал! Это различие, по-моему, создаёт главную проблему всего вообще рассказа "Трус".

Это кардинально разные вещи - если ты считаешь, что не вправе воспользоваться привилегиями и избавиться от участия в глупом и несправедливом деле - и если ты идёшь воевать потому, что тебя сводит с ума мысль о чужих страданиях, выводит из себя несправедливость и абсурд, которые ты не способен одолеть, так как это несправедливость, ужас и абсурд самой реальности. И тогда ты приходишь к убеждению, что легче самому страдать, чем примириться с тем, что в мире существует зло, а ты живёшь и радуешься, что оно тебя не касается.

Рассуждать так, как персонажи "Труса" - это и не благородство, и не доблесть, это безответственность и мазохизм. Соучастие во зле, готовность убивать и умирать, "как все" - это не искупление вины перед солдатами, которые ещё глупее тебя самого и которым просто не приходит в голову противопоставить свою волю, свое Я полученным приказам. В подобной ситуации нужна совсем другая жертва - громко и отчётливо сказать, что ты считаешь действия властей безумием, и не намерен выполнять безумные приказы. Государственная власть и одержимое военной лихорадкой общество должны помнить про пределы своей власти над нормальным, умственно и нравственно здоровым человеком. Его можно посадить в тюрьму, послать на каторгу, даже повесить или расстрелять - но нельзя заставить его взять ружье и убивать, если он не считает это правильным. А чтобы они это помнили, кто-нибудь постоянно должен им это напоминать. Пусть на живом примере ощутят всю призрачность и ограниченность собственной власти. Это стоит жертвы. А идти на бойню, как баран - ну нет!

Другое дело, что подобный путь закрыт тому, кого _не призывают_. И сам автор, пойдя на войну - на глупую, ненужную, несправедливую войну, которую он неспособен был остановить - совершил подвиг. Не на уровне геополитики или социологии, а на том уровне, где сталкивается человеческая воля - и мировое зло.

Жаль, что он, видимо, затрудняясь объяснить свои мотивы (ГГ же не пациент в психиатрической больнице, а самый обычный человек), сделал ситуацию героя "Труса" более _обычной_. Всем этим "кающимся интеллигентам", составляющим аудиторию литературных журналов конца 19-го века, это должно было быть так близко, так понятно - его призывают, а он полон жалости к народу и стыдится уклониться. Смерть ради пассивной и бесплодной жалости! Тут автор явно подделывался под свою аудиторию. И все этим испортил. Его подлинный героизм - совсем в другом, это героизм не социальный, а экзистенциальный. И если бы он решился показать это в рассказе, то, даже если бы в 1875 году этого никто не понял, это было бы великое произведение.