#о_школе #травля #буллинг

Хорошая девочка Катя может убивать. Себя или других? Зависит от времени. Надеюсь, когда-нибудь я пройду мимо этой темы. Не с безразличием к пострадавшим — с безразличием к своему опыту.


Я жила с бабушкой — советской интеллигенткой, у которой всё было очень строго, но денег, увы, не было. Одежда у меня была не современная, на башке — шифоновые бантики, как во времена СССР. «Ну очень хорошая девочка», — так меня называли все: соседки, учительницы, родственники. Хорошая — удобная. Потом-то я это поняла.

А в начале своей жизни мне казалось, что так и должно быть. Доброта — это вседозволенность по отношению к тебе. Обзывают? Как жаль — у них, наверное, в семье проблемы. Бедные детишки!

К слову, обзывать жирной свиньёй начали сразу. Думаю, потому что все были старше на год-два, а не из-за веса, так как даже по фотографиям видно, что были дети и намного крупнее меня (в школу я пошла, когда мне только исполнилось шесть). Я была нормальной. Удивительно, но по-настоящему растолстела я только сейчас, когда вышла из депрессии :).

Но в целом буллинг стал для меня настолько привычным, что я не помню страха, отвращения, обиды. Ну обозвал и обозвал — могла дальше общаться с этим человеком. Словно это было нормально — относиться ко мне вот так. «Эй, свинья, есть запасная ручка?» «Да, конечно, держи!» Какая удобная девочка, согласитесь!

Травили все понемногу: одноклассники, из параллельных классов, даже старшеклассники (наверное, это круто — в шестнадцать лет пинать портфель третьеклашки). Я, конечно, ничего никому не говорила. Помню, две девочки из параллели как-то шли домой позади меня и всю дорогу пинали мой портфель и обзывались. Это был единственный раз, когда я пришла домой и расплакалась. Тогда бабушка догнала их и заставила извиниться, а потом — пожать друг другу руки. Выражаясь современным языком, это был кринж. Мне было стыдно, что бабушка узнала, и что я теперь не только свинья, но и крыса.

Что удивительно, у меня были подруги, но они все приезжие — с нами были не с первого класса. Со многими из них мы дружим и сейчас, и благодаря им я выжила в том обществе. Хотя большая часть класса соблюдала нейтралитет — думаю, дети боялись, что их тоже будут травить, если они помогут мне.

Родиться некрасивой девочкой — это, видимо, проклятье. По крайней мере, в подростковые годы я думала именно так. Травля нарастала. В семье дела тоже обстояли так, что у меня начались нервные тики — и на фоне травли, и на фоне семейных разборок. Меня сажали на Новопасситы и отправляли в санатории и лагеря, где меня тоже травили. Из «Орлёнка», помню, папа забирал меня на пару недель раньше — просто потому, что я больше не могла. А вот из школы деваться было некуда — она единственная в селе. Да и я ничего никогда не говорила.

Ореол «это груша для битья — пните!» преследовал меня везде. Пушкарёва — вторая фамилия (кто в курсе, тот в курсе). Играть в бутылочку, насильно удерживая меня в лаборантской, чтобы «кто продул — целует свинью» — норма моей тогдашней жизни. В классе девятом был пик: меня начала травить другая девочка. Подходила, трясла со всей дури за плечи и как больная (мне кажется, у неё и вправду психопатия) орала мою фамилию или обзывательства. Казалось бы, ничего страшного, но я замирала в ужасе. Видимо, это было последней каплей: когда в семье плохо, тебя травят все, кому не лень, а тут ещё на каждой перемене — сумасшедшая девочка... короче, закончилось это моим нервным срывом — однажды я просто проснулась и начала рыдать. Взахлёб. С криками. Я больше в жизни так не рыдала — и надеюсь, не буду. Вбежала бабушка. Пришлось сказать, что не пойду в школу — и что я больше не могу.

Так я, по мнению одноклассников, стала крысой во второй раз — рассказала взрослым. Бабушка пришла, отчитала перед классом эту психопатку, и всё прекратилось. Даже мальчик, который тоже меня сильно задирал в то время, отстал, хотя его и не отчитывали. Приятный бонус!

В итоге 10 класс был поспокойнее, а в 11 остались только, наверное, единичные парни, которые могли подойти ко мне на улице и сказать, что я жирная и страшная. А вот в классе всё затихло. Я наслаждалась жизнью, честно.

Ну а после школы меня всё равно обзывали иногда на улицах. Когда переехала учиться в Москву, помню, два парня в набитой электричке минут сорок доказывали мне, какая я страшная. С моей реакцией всё понятно — реагировать я могла только на себя, а не вовне, а вот почему взрослые люди в электричке это слушали... не понятно.

С тем, что я «неликвид», я жила много лет. Ладно, что уж лукавить — до сих пор живу. Только вот психология во многом мне помогла. А ещё — работа в агентстве недвижимости. Кто бы мог подумать, что за пару лет в этой сфере удобная девочка Катя может стать бойцовской собакой. Сейчас я не только за себя постою — сейчас я не пройду мимо, если увижу, что кого-то обижают. У меня скорее другая проблема — я боюсь не остановиться. Я проваливаюсь в состояние аффекта, меня «несёт».

Несколько лет назад, помню, я пришла к подруге взвинченная — после спора с клиентом. Она посмотрела на меня серьёзно и сказала: «Если бы ты такая была в школе, никто бы не посмел тебя тронуть». Ну что сказать... Что правда, то правда. Хорошая девочка, может, и осталась, а вот удобная наконец ушла.

Мой вывод для себя: виновата ли жертва? Нет. Ответственна? Однозначно да.

Я не снимаю с себя ответственности ни за что в своей жизни. Выбор есть всегда: попроситься жить в детдом — это тоже выбор, как бы странно это ни звучало. И быть жертвой — выбор. Неправильный, конечно. И я, увы, его сделала.

Как я уже упомянула, выйти из позиции жертвы мне помогла психология. Поделюсь совсем уж сокровенным. Знаете, когда я поняла, что победила жертву внутри себя? Когда мне в очередной раз снился сон про изнасилование, а я начала сопротивляться. Орать. Драться. Не замирать, как кролик, не чувствовать полную безнадёгу, как обычно. А сопротивляться! Вот тогда я проснулась и поняла: вот оно, у меня получилось! Спустя столько лет!

Теперь никому лучше меня не задирать. Потому что моя агрессия также безжалостна, как когда-то — моя аутоагрессия. Другие могут просто поорать и успокоиться... я боюсь, что я не могу. Поэтому конфликтов я больше не опасаюсь, но не вступаю, когда этого можно избежать. Ведь мне кажется, что хорошая девочка Катя способна убивать — если не себя, значит, других. Где-то читала, что это просто иллюзия — просто я ещё не привыкла испытывать гнев, который был заблокирован много лет. Надеюсь, что привыкну... но заталкивать всё обратно я уже точно не собираюсь.

Итак, вина лежит на преступниках. Ответят ли они? Конечно, нет. Для этого я должна была правильно реагировать и реагировать вовремя. Моё же реагирование было аутоагрессией — селфхармом и депрессией. Хотя надо было агрессировать на мир вокруг меня, а не на себя.

У моих обидчиков всё в порядке. Никаких затяжных депрессий. Думаю, если я их встречу, они скажут что-то вроде:«а весело мы в школе шутили, да?» Без иронии. Они наверняка запомнили это как невинные детские шуточки. Правда, один из обидчиков всё же отсидел в тюрьме и погиб. Остальные растят детей — своё продолжение...

Ну и если вам интересно, у меня тоже всё в порядке, но далось это мне нелегко. Мстить не хочется, вспоминаю без боли, однако пройти мимо темы всё ещё не могу. Самооценка стала лучше. Было время, когда я боялась выйти на улицу, сейчас мне по большей части безразлично. Считаете меня страшной? Не говорите мне это в лицо — идите мимо. Вам лучше не сталкиваться с моим гневом, потому что я ещё плохо его контролирую. Давайте не рисковать.

Из последствий, наверное, осталось только одно — отсутствие романтических отношений. Это закрыто для меня наглухо, правда, не только по причине буллинга (но это другая история). Я просто не понимаю, как люди это делают. Да никто никогда мне ничего не предлагал — и мне сложно самой для этого открыться. В этом я осталась той девочкой, за которой гнались мальчишки в море, а когда увидели — рассыпались в разные стороны с криками: «Фу, эта страшная — давай вон за той гнаться!». Для меня осознать, что я кому-то нравлюсь — это всё равно, что оказаться на луне. Вот так. Нереально. Может, решу когда-нибудь эту проблему, но сейчас я уже устала распутывать все свои запутанные в детстве клубки... Хочу просто жить — и просто живу сейчас. Мне вроде бы хорошо, а это главное.

Пожалуй, это самый откровенный и длинный пост в интернете, который я писала. Но я давно не заходила на Фанфикс, а тут такое. Прорвало! Всё-таки травля — это огромная часть моей жизни. Кто-то жил во Франции и может описать свой опыт на трёх страницах, а кто-то жил в травле — и тоже может это описать. Почему бы и нет, друзья?..