#ГП
#кроссовер
#юмор
#шизобред
#упорос

Да, он нашел не сокровища. У подножия высокой сосны лежал скелет человека. Вьющиеся травы оплели его густой сетью, сдвинув с места некоторые мелкие кости. Кое где на нем сохранились остатки истлевшей одежды. Я уверен, что не было среди нас ни одного человека, у которого не пробежал бы по коже мороз.
– Это волшебник – сказал Грегори Гойл, который был смелее остальных и внимательно рассматривал сгнившие лохмотья. – Одежда у него точно не маггловская. Мантия, не какие-то ждунсы.
– Джинсы, – сказал Драко Малфой – Конечно, волшебник. Полагаю, ты не надеялся найти здесь маггловского епископа. Однако почему эти кости так странно лежат?
И действительно, скелет лежал в неестественной позе.
По странной случайности (виноваты ли тут клевавшие его птицы или, быть может, медленно растущие травы, обвивавшие его со всех сторон) он лежал навытяжку, прямой, как стрела. Ноги его показывали в одну сторону, а руки, поднятые у него над головой, как у готового прыгнуть пловца, – в другую.
– Эге, я начинаю понимать, – сказал Малфой – Это компас. Да да! Вон торчит, словно зуб, вершина Острова Блэков. Проверьте, куда указывает этот мертвец.
Проверили. Мертвец действительно указывал в сторону Острова Блэков. Компас показал направление на В. Ю. В. и на В.
– Так я и думал! – воскликнул Малфой. – Это указательная стрелка. Значит, там Полярная звезда, а вон там веселые галлеоны. Клянусь мантикорой, у меня все холодеет при одной мысли о Грейнджер. Это одна из ее милых острот.
Когда Поттер окочурился от последствий трех Авад, кучи Круциатусов и укусов василисков с пауками, этот остров, когда-то принадлежавший Блэкам, достался Грейнджер. Она жила тут в одиночестве. Долохов, сбежавший с Битвы за Хогвартс(он выпил Напиток Живой Смерти и притворился убитым Флитвиком), случайно нашел этот остров и явился сюда с пятью дружками. Старая гвардия Лорда из Внутреннего круга. Они всё еще видели в ней лохматую школьницу...
Грейнджер убила их всех. А из одного сделала указатель. Компас.
Кости длинные, на черепе рыжие волосы. Э, да это Торфинн Роули, соплохвоста мне в зад! Ты помнишь Роули, Грегори?
– Еще бы, – сказал Гойл, – конечно. Он остался мне должен восемь сотен галеонов, которые продул мне во взрыв-карты и, кроме того, прихватил с собой мой кинжал, когда уезжал на остров.
– Значит, кинжал должен быть где нибудь здесь, – промолвил другой маг. – Грейнджер была не такой человек, чтобы шарить в карманах. Да и птицы… Не могли же они унести этот нож!
– Ты прав, черт тебя возьми! – воскликнул Малфой.
– Однако здесь нет ничего, – сказал Забини, внимательно ощупывая почву. – Хоть кнат остался бы или, например, кусок пергамента. Все это кажется мне подозрительным…
– Верно! Верно! – согласился Теодор Нотт. – Тут что то не так. Да, дорогие друзья, но только если бы Грейнджер была жива, не гулять бы нам в этих местах. Нас шестеро, и тех было шестеро, а теперь от них остались только кости.

Нет, будь покоен, она умерла: я собственными глазами видела её мертвой, — отозвалась Паркинсон. — Трейси водила меня к её мертвому телу.

— Конечно, она умерла, — подтвердил Гойл. — Но только если кому и бродить по земле после смерти, так это, конечно, Грейнджер. Ведь до чего тяжело умирал человек!

— Да, умирала она скверно, — заметил другой. — То приходила в бешенство, то требовала огневиски, то начинала горланить "Одо-героя". Правда, она всё время сбивалась с "Одо-героя" на "Гарри-героя". И, скажу вам по правде, с тех пор я не люблю этой песни. Было страшно жарко. Окно было открыто. Грейнджер распевала во всю мочь, и песня сливалась с предсмертным хрипеньем...

- Но вторая была еще хуже - сказала Паркинсон.
- Кто вторая? - спросил Гойл.
- Песня! Какая-то магловская песня про пятнадцать сундуков. Мордред, это было самое жуткое, что я слышала за всю саою жизнь. До сих пор в кошмарах снится.
- Кстати, а откуда маглокровка знает волшебную песню? - спросил Забини.
- Так после смерти Поттера Грейнджер не вылезала из хижины Хагрида - ответил Малфой. - Они вместе поминали Поттера и напивались чуть не каждый день. А Хагрид, когда напивался, всё время пел про Одо-героя.

— Вперед, вперед! — сказал Нотт. — Довольно болтать! Она умерла и не шатается по земле привидением. А если бы даже она и стала призраком - от неё будет не больше вреда, чем от Плаксы Миртл. Нечего говорить о покойнице, нас поджидают галеоны.

Мы двинулись дальше. Но хотя солнце светило вовсю, маги больше не разбегались в разные стороны и не окликали друг друга издали. Они шли рядом и говорили меж собой вполголоса: такой ужас внушила им умершая ведьма.

...

Вид скелета и воспоминание о Грейнджер так подействовали на этих людей, что они стали разговаривать все тише и тише и дошли наконец до еле слышного шепота, почти не нарушавшего лесной тишины. И вдруг из ближайшей рощи чей-то тонкий, резкий, пронзительный, но явно женский голос затянул хорошо знакомую песню, правда с другим именем:

- И Гарри-героя домой привезли!

Смертельный ужас охватил волшебников. У всех шестерых лица сделались сразу зелеными. Одни вскочили на ноги, другие судорожно схватились друг за друга. Гойл упал на землю и пополз, как змея.

— Это Грейнджер! — воскликнул Забини.

Песня оборвалась так же резко, как началась, будто на середине ноты певцу сразу зажали рот. День был солнечный и ясный, голос поющего — резкий и звонкий, и я не мог понять испуга своих спутников.

— Вперед! — сказал Нотт, еле шевеля серыми, как пепел, губами. — Этак ничего у нас не выйдет. Конечно, все это очень чудно, и я не знаю, кто это там куролесит, но уверен, что это не покойник, а живой человек.

Пока он говорил, к нему вернулось мужество, и лицо его чуть-чуть порозовело. Остальные тоже под влиянием его слов ободрились и как будто пришли в себя. И вдруг вдали опять раздался тот же голос. Но теперь он не пел, а кричал словно откуда-то издали, и его крик тихо пронесся невнятным эхом по расселинам Подзорной Трубы.

— Деннис Криви! Деннис Криви! Денни!

Так он(голос) повторял без конца, затем выкрикнул непристойную ругань и завыл:

— Дэнни, подай мне Огдена!

И вдруг она затянула еще более высоким голосом, резко, отрывисто, выделяя каждое слово:
- Пятнадцать!
Человек!
На сундук!
Мертвеца-а-а!!!

Волшебники приросли к земле, и глаза их чуть не вылезли на лоб. Голос давно уже замер, а они все еще стояли как вкопанные и молча глядели вперед.

— Дело ясное, — молвил один. — Надо удирать.

— Это были её последние слова! — простонал Гойл. — Последние слова перед смертью.
- А причем тут Криви? - спросил Забини.
- Он был в то время барменом у Розмерты.

Один Нотт не сдался. Зубы его стучали от страха, но он и слышать не хотел об отступлении.

— На этом острове никто, кроме нас, даже и не слышал о Криви, — бормотал он растерянно. — Никто, кроме нас... — Потом взял себя в руки и крикнул: — Послушайте! Я пришел сюда, чтобы вырыть клад, и никто — ни человек, ни дьявол — не остановит меня. Я не боялся Грейнджер, когда она была живая, и, Мордред её забери, не испугаюсь мертвой. В четверти мили от нас лежат девятьсот тысяч галлеонов. Неужели хоть один уважающий себя маг способен повернуться задницей перед такой кучей денег из-за какой-то поганой грязнокровки, да к тому же еще и дохлой!

Но его слова не вернули магам мужества. Напротив, непочтительное отношение к призраку только усилило их панический ужас.
Малфой на коленях подполз к Нотту
— Тео, прошу тебя, не оскорбляй привидение! Ты ведь её почти и не знал! А я знал её лучше любого из вас! И скажу вам - я даже Лорда так не боялся!