Мой фанфик "Альберт и Консуэло". Черновик №3


Ввиду острой потребности в общении решила публиковать неготовые отрывки из будущего продолжения.

Дальнейшие изменения будут, но, скорее всего, незначительные. Сейчас могут быть логические ошибки и недописанные фразы, а кое-где и слова.

Позже читатели увидят все эти отрывки в "соединении" и "сверху" будет ещё одна, пока не написанная часть.

Рада любым откликам. Прошу только уважения.

Итак...


Хозяйка дома, тем временем убиравшая блюда со стола и потому видевшая эту сцену из окна, поняла всё - ей стоило бросить лишь несколько мимолётных взглядов на счастливые лица Консуэло и Альберта. Консуэло вновь ждала ребёнка.

***

- Альберт, в этот раз я не ощущаю той боли и у меня нет того ужасного предчувствия. С нашим ребёнком всё должно быть хорошо...

О себе же она не сказала ни слова.

Этой ночью сердце Альберта разрывалось от каждого крика его возлюбленной.

Сама Консуэло строго-настрого наказала ему не бросать даже мимолетного взгляда в окна.

- Альберт, тебе не нужно видеть этого.

-

но , не вынеся .

- Господи... почему столько крови... Почему так случается каждый раз?.. прошу, сохрани жизнь той, что была предназначена мне судьбой!..

, впервые услышал плач собственного ребёнка - словно его устами господь возвещал появление ангела на земле.
Это было наградой за годы ожиданий, волнений и слёз. Но он мог представить, какое ликование испытывала Консуэло, .
Он поднял глаза к небу и лицо его озарилось торжеством и благодарностью:

-

Несколько лет назад, когда Консуэло ожидала их первого сына, неподалёку от дома Альберт посадил целую поляну ярко-розовых роз, что расцвели в полную силу в тот самый день, когда невинная душа младенца была насильно изгнана из этого мира, не .


- Разве мало ангелов на небесах, чтобы они защищали нас? Разве не нашлось бы среди них тех, что смогли бы стать нашими надёжными хранителями? Сколько ещё жертв тебе нужно?!. В который раз я был убеждён в том, что ты есть. Но я не в состоянии постичь твою волю.

Очнувшись наконец от молитвенного экстаза, он нарвал охапку роз и, медленно открыв дверь, осторожно вошёл в дом. Консуэло тотчас же открыла глаза, увидела своего возлюбленного и слабым голосом - почти шёпотом - проговорила:

- Альберт, она жива. Как же я счастлива. Наверное, ни одна женщина, ни одна мать на свете, у которой рождались живые дети - господи, как ужасно это звучит! - не способна испытать подобное... Это счастье почти невыносимо...

- Моя родная, как ты себя чувствуешь? Ты так бледна...

- Я ощущаю лишь физическую слабость. На знала, чувствовала, что со мной будет то же самое - опять будет много крови. Но я так хотела стать матерью. Наверное, это что-то с моим здоровьем.

***

- Почему моя Консуэло должна жертвовать собой во имя того, чтобы наследник нашего дела появился на свет?..

- Прости меня, я не хотела вселять в твою душу страх своими криками, но я не могла сдержать их. Не тревожься, мне не было слишком больно - кричала я скорее по причине страха, что всё повторится.

Альберт покрыл цветами весь пол, отчего Консуэло казалось, будто она вновь оказалась в гримёрной театра, но теперь она была счастлива, потому что поздравить её с премьерой пришёл её любимый человек, имеющий верное и благородное сердце.

- Альберт, я чувствую себя так, словно вновь вернулась в своё прошлое, но только там .

- Наша дочь - вот .

Третий ребёнок Консуэло появился на свет с наступлением ночи и поэтому добрые селянки, помогавшие Консуэло в родах, остались с ней, чтобы в нужное время приносить ей дитя для кормления. Сама она спала очень чутко и открывала глаза всякий раз, когда они только вставали, чтобы подойти к кроватке младенца.

пр просыпалась, чтобы покормить грудью своего сына, Альберт тоже открывал глаза и, улыбаясь, с теплотой, любовью и нежностью смотрел на свою возлюбленную.

В начале следующей ночи она вновь проснулась в тот час, когда ей нужно было кормить свою дочь.
Но она проснулась сама - от неожиданной тишины. Со стороны детской кроватки не слышалось ни звука.

- Почему так тихо? Почему я ничего не слышу?, - .

Трудно выразить, что пережила Консуэло, делая эти несколько шагов до колыбели, показавшиеся ей вечностью.

"Неужели...", - её сердце болезненно сжалось от страшного предчувствия. Она не смела облечь эту мысль в слова.

Ребёнок лежал не шевелясь. Она осторожно провела пальцами по его щеке, но никакой реакции не последовало - младенец не повернул головы, не сморщил свой крохотный носик, не поднял маленькую ручку, чтобы бессознательно избавиться от того что помешало его безмятежному сну, в котором ещё не могло быть никаких страшных видений.
Из её груди был готов вырваться крик, который ей едва удалось сдержать.

- Нет..., - Консуэло схватилась за край детской кроватки, чувствуя приближение обморока - Господи... за что..., - прошептала она, вся похолодев. Боль переполнила её душу, а исчезнувший перед её глазами мир застлала глухая серая пелена. - Я не выдержу больше. Я не переживу этого...

Чувствуя подступающие рыдания, которые она не в силах была сдержать - чтобы не разбудить Альберта, дрожащая и бледная, не помня себя, не ощущая собственного тела, на негнущихся ногах, медленно, держась за стену, Консуэло вышла из дома. Чувствуя, что не может стоять, она опустилась на ступени, положила голову на безвольно упавшие на колени руки и только тогда дала волю слезам. Для Консуэло наступил конец света, мир померк в её глазах.
Разумеется, ни о каком сне теперь не могло быть и речи.

- Но что же будет с Альбертом?.., - в ужасе подумала Консуэло.

Ведь она помнила - ему едва удалось прийти в себя после смерти их второго ребёнка. Ей никогда не забыть того, что происходило в ту ужасную ночь - когда она не могла ничего сделать, когда при свете факелов Альберт читал заклинания, чтобы вернуть их дочь из мира мёртвых. В какой-то момент она уже начала .

Но в эту ночь он спал на удивление крепко и открыл глаза только тогда, когда на горизонте появилась узкая ярко-розовая, почти алая полоса рассвета, подобная болезненной ране, нанесённой ножом. Но лучей солнца видно не было.

- Что я упустила, не почувствовала?.. Я была такой осторожной, так берегла себя, так заботилась о нём, реагировала на каждый звук, каждое движение, ...

- Консуэло?.. Что случилось?..

Но, как только она подняла на него заплаканные опухшие глаза, которые теперь впали и были подобны двум чёрным дырам - тем, что парят в немыслимой высоте в бескрайнем космосе, в одиночестве .
. Несколько сосудов в них лопнули, и весь этот облик внушил Альберту мысль, что и его возлюбленная тоже вот-вот может умереть и не понимал, каким образом Консуэло может сейчас сохранять сознание и сидеть перед ним. Ему казалось, что она может рассыпаться в прах от единого его прикосновения.

- И ты просидела так всю ночь?

***

Посмотрев в окно дома, Альберт увидел, что Консуэло сидит на своей кровати, раскачиваясь вперёд и назад, и тут же поспешил к ней.

Тихо открыв дверь, он осторожно вошёл в дом. Но казалось, что она даже не заметила его появления.
Руки её безвольно лежали на коленях.

- Консуэло?.., - обратился к ней Альберт, внимательно смотря в её глаза и уже понимая, что .

- Господи, забери меня отсюда... Прошу тебя, забери..., - бесконечно повторяла Консуэло, глядя перед собой невидящими глазами в одну точку, хотя лицо её было теперь обращено к Альберту. - Почему я вижу перед собой эту тьму, но не могу попасть туда? Почему ты не пускаешь меня? Неужели мне суждено прожить остаток своих дней в этой страшной тоске, в ожидании смерти, не имея возможности уйти вслед за ними? Чем я заслужила такую участь? Пощади меня, прошу. Я готова вынести любые муки ада, но только не эту стену между жизнью и смертью, между мной и моими детьми. Я уже умерла при жизни - во мне больше нет сердца, но осталась лишь душа, которую поглотило невидимое пламя - так забери меня...

По мертвенно бледным щекам Консуэло текли слёзы, но она, казалось, совершенно не чувствовала, не осознавала этого, а лишь смахивала эти горячие прозрачные капли своими чёрными ресницами, и если бы не эти движения - Консуэло можно было принять за странную и пугающую восковую фигуру, необъяснимым образом не лишённую способности двигаться - словно на шарнирах, повторяя одни и те же движения.
Какое-то время он стоял, не в силах двинуться с места, в страхе слушая её слова, обращённые в ту тёмную пустоту - к тому, чьё присутствие она ощущала рядом с собой, но которого не могла увидеть и от которого тщетно пыталась добиться ответа. Но в конце концов, видя, что его избранница находится в беспамятстве, не видя никого и не слыша ничего вокруг, он заставил себя пойти и взять стул. Альберт придвинул его к постели Консуэло, сел рядом и осторожно взял её внезапно похолодевшие руки в свои, вздрогнув оттого, что тонкие и бледные пальцы Консуэло были подобны льду - но, казалось, она принимала этот холод за дуновение ветра смерти.

- О, ты смилостивился надо мной - так не дли же эту муку. Чего ты хочешь от меня? Что я должна сделать? Я уже давно готова отправиться в этот путь... Возьми же меня.

Она протянула руки вперёд, не осознавая, что Альберт держит их в своих.

Он крепче сжал её ладони, отчего Консуэло наконец ощутила это прикосновение и проговорила:

- Но кто, кто касается меня?.. Кто здесь? Может быть, я уже на небесах? Но здесь так темно, что я не могу увидеть... Матушка, ты ли это? Но... нет. Твои руки я бы узнала из тысячи...

- Консуэло..., - в голосе Альберта звучали отчаяние и мольба на грани слёз. Он взывал к её душе, находящейся сейчас на границе вечной тьмы и земной жизни.

"Неужели мою Консуэло постигла та же участь, что и меня? Нет, даже более жестокая, ибо - неужели ей никогда уже не выбраться из мира страшных иллюзий? Нет, прошу тебя... За что ты так наказываешь нас?..", - он едва не произнёс эти слова вслух.

- Я слышу знакомый голос, но не могу его узнать...

Тогда Альберт поднёс её руки к своим губам, влажным и горячим от слёз на грани безысходности - он уже почти лишился надежды на то, что сможет вывести свою возлюбленную из этого тяжёлого состояния. Но в тот же миг Консуэло как бы встрепенулась, очнулась, сделала короткий судорожный вдох и её взгляд приобрёл осмысленность, устремившись теперь в глаза Альберта. В первые секунды она ощущала себя так, словно вернулась из другого мира, не понимая до конца, что происходит вокруг и почему её возлюбленный .

- Ты узнаёшь меня?.., - спросил он с великой надеждой.

- Альберт..., - проговорила наконец Консуэло ровным, но немного растерянным голосом - так, словно .

- Наша дочь - она ушла в лучший мир, мы должны верить в это. Не плачь, моя родная, в своё время мы станем вечно неразлучны со всеми нашими и потомками.

- Христина?.. Что?! Что ты такое говоришь?! В своём ли ты уме?!

С этими словами она порывисто встала, но тут же вновь едва не упала на кровать, и, если бы не Альберт, который, предвидя это, взял Консуэло за плечи за мгновение до её стремительного движения. Консуэло не была на грани обморока - после всего пережитого у неё не было физических сил.

- Что со мной? Что случилось, Альберт? Что происходит? Что с нашей дочерью?! Принеси же мне её - ты видишь, я не могу идти сама! Что же ты медлишь?!

- Консуэло... послушай меня..., - он не знал, что сказать.

- Я чувствую, что она здесь! Почему ты не хочешь дать мне её?! Что с ней?!

К Альберту пришло понимание, что иного выхода не остаётся. Ему нужно было это сделать.
Он подошёл к колыбели и увидел прекрасное личико Христины - лик истинного ангела. Боль, с новой силой поднявшаяся из глубин души, заставила его на миг замереть, чтобы сдержать слёзы, уже начавшие застилать глаза.

- Почему ты остановился? С ней что-то не так?

Неподдельная тревога в голосе возлюбленной заставила Альберта испытать ещё большие горечь и обречённость.

Но Альберт, дабы не длить муки своей избранницы, совершил над собой усилие и протянул руки к крошечному тельцу Христины.

"Господи, до чего оно лёгкое, почти невесомое...", - невольно подумал он, поворачиваясь к Консуэло и идя к ней с мёртвым ребёнком на руках.
Но ещё до того, как он приблизился к ней - Консуэло начала обеспокоенно говорить:

- Почему она не шевелится? Что с нашей Христиной? Скажи же мне - она ведь просто заболела?! Почему ты молчишь, Альберт?!

- Консуэло, она... Ей не суждено было..., - он не решался произнести эти фразы до конца, не знал, как это сделать, понимая, что любые слова неизбежно вновь откроют для его правду.

- Почему ты не позовёшь тех крестьянок, чтобы они вылечили её?! Дай же мне нашу дочь!

Боясь, что Консуэло, испытывая огромную физическую и душевную слабость, может ненамеренно уронить то, что до сих пор оставалось и до истления пребудет их общим сокровищем, он положил бездыханную Христину на её руки, снизу поддерживая своими.

- Это летаргия... Да, я знаю... Ведь то же самое было с тобой... Но, Боже - какая она холодная! Её нужно чем-то согреть! Альберт, прошу тебя, придумай что-нибудь! Что же ты сидишь, почему не бежишь за помощью?! Ведь, пока я наберусь сил - может быть очень поздно! Быть может, ты боишься оставить меня с ней? Да, я ещё очень слаба - хотя не понимаю, почему - и мне стоит положить её... Да, я так и сделаю. Позволь же мне, Альберт!

***

- Эти розы должны были стать символом рождения нашей дочери, и они исполнили своё предназначение. Но после, уже увядшие, ознаменовали её смерть.

Ещё не вполне обретшая физические силы после тяжёлых родов, Консуэло едва стояла на ногах, находясь словно в каком-то полусне, поддерживаемая Альбертом, который не сводил с неё глаз, кажется, готовая в любой момент лишиться чувств. Она почти ничего не видела из-за непрерывно текущих слёз, застилавших её глаза. Перед ней всё было как в тумане. Но внезапно, среди тишины - и откуда только взялись силы - она закричала:

- Похороните меня вместе с ней!

Она вырывалась из рук Альберта так, что он едва мог удерживать её. Альберт с огромным усилием, но стараясь не причинить боли, повернул Консуэло лицом к себе и мягко, но крепко сжал обеими руками в своих объятиях. Казалось, тем же желанием - уйти вслед за их дочерью и обоими сыновьями - был объят и он сам, и в этом мире его держит лишь одна нить - прочная, но вместе с тем ставшая сейчас такой хрупкой и тонкой, почти незримой, и готовая вот-вот оборваться. Тогда он также без раздумий оставил бы эту землю. Он едва мог выносить силу этих чувств, рвущихся из груди его возлюбленной, к которым прибавлялось его собственное горе, равное по степени тому, что происходило в душе её возлюбленной. Но . Консуэло билась в его руках, пытаясь высвободиться, словно голубка, попавшая в сети. Физическая боль, причиняемая Альберту её , её ладонями, сжатыми в кулаки, была несравнима с . Он понимал, что сейчас она не сознаёт, что творит и прощал ей всё.
Рядом стояли растерянные жительницы деревни, так же пытаясь хоть как-то удержать, успокоить эту мятущуюся душу.

- Пустите же меня!.. Я не хочу жить!...

Наконец, по прошествии какого-то времени Консуэло окончательно лишилась сил и теперь лишь задыхалась в непрекращавшихся рыданиях, но она словно была рада этому, одновременно испытывая инстинктивный страх умереть - и последнее давало Альберту надежду .

- Господи... что со мной... я не могу дышать... Неужели господь приготовил мне такую мучительную смерть?.. За что?.. Альберт, мне страшно, я не хочу умирать вот так!.., - она вцепилась пальцами в его одежду, словно в последний оплот спасения.

Он вздохнул с облегчением - Консуэло назвала его по имени - а это значило, что её рассудок не .

Альберт всерьёз испугался за её жизнь, когда увидел, как она побледнела, пытаясь хватать ртом воздух.

- Консуэло, посмотри на меня..., - он взял её лицо в свои руки и приподнял голову, - открой глаза. Дыши со мной. Вот так.

Казалось, что ему удалось наконец заставить Консуэло .

Он понимал, что сейчас ему нужно быть сильнее, но .

- Чем ещё мы можем помочь вам?

- Нет, я благодарю вас, - ответил Альберт, уже взявший обессиленную Консуэло на руки и .

- Как бы нам не пришлось хоронить ещё и эту святую, ни в чём неповинную женщину...

- Что ты такое говоришь, Мария?! Бог с тобой!

- Но ты же сама видишь...

- Мы будем надеяться .

- Мы беспокоимся за вас.

В эту ночь Альберт спал чутко и потому слышал каждое движение Консуэло, каждое слово, которое она произносила, находясь в беспамятстве. Из столь бурной истерики и последующего полусна её состояние теперь перешло в тихий бред, и Альберт был не на шутку встревожен не только .

- Я иду к тебе... иду...

В момент, когда она произносила эту фразу, он не видел её лица потому не мог знать точно, пришла ли Консуэло в сознание. Но в следующий момент она начала медленно вставать с постели. и, словно загипнотизированная, пошла к двери. Альберт следил за ней взглядом, не отводя глаз ни на мгновение. Когда Консуэло переступила порог и направилась туда, где были похоронены оба их сына, он поднялся и вышел вслед за ней.
Припухшие от непрекращавшихся даже во сне слёз веки, полузакрытые глаза, спутанные пряди длинных чёрных волос, безжизненный, затуманенный взгляд, словно обращённый в какой-то иной мир - если бы кто-то сейчас увидел Консуэло со стороны, то, наверное, посчитал бы её несчастной юродивой, потерявшейся в ночном лесу.
Что видела она перед собой? Быть может, это были картины подземного мира, где теперь проводили вечность трое её детей, а может быть, её глазам представали цветущие розы райских кущ, где они предавались навсегда теперь наступившему для них блаженству.

- Альберт, почему ты не пришёл раньше, что задержало тебя? Они зовут нас к себе, ты слышишь? Они счастливы. Мы тоже достойны счастья, мы заслужили его своими праведными делами, но это невозможно, когда они так далеко. Отправимся же за ними!

Всё это Консуэло проговорила, обернувшись к Альберту, каким-то не своим голосом, звучавшим будто из-за ледяной завесы.

С этими словами она опустилась на колени, прямо на чёрную голую землю, ещё свежие мелкие куски которой были рассыпаны вокруг могил их детей и глубоко - насколько могла - вонзила в неё пальцы.

- Господи, что ты делаешь..., - с ужасом проговорил он, .

Но на этот раз ему не стоило никаких усилий поднять её хрупкую фигурку, взять на руки и отнести в дом. Консуэло не сопротивлялась, .

***

Наутро одна из жительниц, с которой наши герои были особенно хорошо знакомы, помогавшая Консуэло при родах, в нерешительности остановилась около их дома, издали заглядывая в окна, пытаясь понять, спят ли ещё Альберт и его избранница.

- Как... Консуэло? Как она чувствует себя?.., - по интонации голоса Марии казалось, что она уже предположила самое худшее - то ли её настолько встревожил измученный вид Альберта, то ли неестественная тишина, царившая в доме, где лежала возлюбленная Альберта. На мгновение её пронзила страшная мысль.

Войдя наконец в дом, она увидела, что Консуэло дышит - та спала тихим, безмятежным сном.

- Я вижу, что вы не спали всю ночь. Вам нужно отдохнуть, иначе вы убьёте себя. Мы временно возьмём заботы о Консуэло на себя. Вы нужны этому миру здоровым и полным сил. Но прежде .

- Да, я всю ночь не отходил от её постели, говорил с ней, когда перед её глазами представали кошмарные видения.

- Посмотри, что ты сделал с моей Консуэло! Если ты заберёшь у меня и её - я не раздумывая отправлюсь вслед за ней, и мне всё равно, что будет ждать меня за это на небесах. Ты знаешь, что я не могу жить без неё. И мне будет всё равно, что моя миссия на этой земле не будет выполнена до конца. Разве такую судьбу ты уготовил мне? Чем мы согрешили перед тобой? Какой грех совершила моя Консуэло, эта великая праведница? За что ты лишаешь её рассудка и грозишь отнять жизнь? Если тебе так нужны жертвы - забери меня! Господи, что я говорю... моя Консуэло недостойна таких страданий. Что мне сделать? Я готов признать себя грешником - только не наказывай её! Пусть все беды обрушатся на меня! Я готов взять на себя... Да о чём же я говорю... Но это оттого, что я не могу постичь твоего замысла! Ведь, даже если мы и виноваты перед тобой - на свете есть люди гораздо более грешные - тебе ли этого не знать? Моя Консуэло не способна отнять жизнь ни у человеческого существа, ни у невинного лесного зверя, - в то время как душегубы разгуливают по этой земле, воры, отнимающие у невинных самое дорогое, остаются безнаказанными...

- Альберт, теперь я в полной мере понимаю, что . Боюсь, что сегодня я вновь смогу лишь наблюдать за тем, как ты исцеляешь сердца преображаешь судьбы, но я просто не в состоянии петь и танцевать то, что мы приготовили для выступления, а печальные песни подействуют на меня так, что голос перестанет слушаться меня и я просто разрыдаюсь.

- Конечно, Консуэло, о чём ты говоришь, разве же я стану принуждать тебя, видя твои страдания?

(Разговор Альберта и Марии):

- ... но взгляните на небо - вы видите три звезды, что горят там, в вышине - ?

- Я редко смотрю на небо, простите меня. Я не знаю названий звёзд. Я не изучала тех наук, что знаете вы...

- Да вот же они - рядом друг с другом. Чтобы увидеть их, не нужны знания. Та, что самая яркая из всех - это наш сын - Адам. А возле - наша дочь - Доминика.

Женщина, повинуясь словам Альберта, подняла голову к небесам.

- Да, я вижу их.

"Господи, что говорит этот бедный человек... у него родился мёртвый ребёнок, а он считает звёзды... Но, кто знает, может быть, это помогает ему переживать эту боль, которой не пожелаешь и самому злейшему врагу, возможно, это только во благо...", - подумала она в горьком недоумении, удаляясь в свой дом и подавляя желание обернуться.

* * *

Прошло несколько месяцев, и теперь Консуэло могла разве что заплакать украдкой во время их прогулок или тогда, когда они подходили к следующей деревне, чтобы выступить перед её жителями. Она старалась отвернуться, не смотреть ему в глаза, сдержать слёзы, чтобы не волновать своего возлюбленного понапрасну. Но, разумеется, как она ни пыталась скрыть своё состояние - он замечал всё. Альберт был очень встревожен первым таким эпизодом, но очень скоро понял, что так уходят остатки тех невыносимых печали и боли, что всё ещё жили в душе его возлюбленной, и их место занимают те светлая память и святая грусть, которых только вместе с благоговейным почитанием и достойны эти три безвинных существа.
Если в эти моменты они проходили мимо очередного селения, то понимали, что сегодня уже не смогут выступить перед его жителями, и он никогда не корил Консуэло за эти внезапные всплески чувств. Он заглядывал ей в глаза, брал за руки, обнимал за плечи, она отвечала ему тем же и они шли дальше. Но иногда - если слёзы Консуэло грозили превратиться в рыдания - они могли остановиться и, обнявшись, простоять какое-то время прямо посреди просёлочной дороги. Альберт позволял Консуэло отдаться чувствам. Он прижимал её к себе и она плакала на его плече словно маленький ребёнок. Временами он и сам ощущал, как его грудь сжималась, а щёки обжигали тонкие прозрачные ручьи, но не ругал себя за это.

- Что я делаю с тобой... Я заставляю тебя страдать, вновь и вновь пробуждая эти мучительные воспоминания. Прости меня. Порой это происходит так неожиданно... Я никогда не забуду о наших детях, эти мысли всегда со мной, но временами мной овладевает такая невыносимая, такая глубокая печаль.., - говорила она, открывая наконец глаза и поднимая голову от его груди.

- Родная моя, прошу, не казни себя, в этом нет твоей вины. Разве же я не могу понять тебя? Это наше общее горе, и оно сблизило наши души ещё сильнее.

Три креста... Три могилы...

- Прошёл год. Вы знаете, мы уже начинаем привыкать к этому. Это так страшно... Кладбище, где похоронены наши дети... Все наши дети... Есть ли где-то ещё такое..., - последние слова Консуэло потонули в судорожном вздохе. На секунду она закрыла глаза, а затем вновь устремила увлажнившийся взгляд туда, где обрели вечный покой их двое сыновей и дочь. Но . Альберт взял её руку и поднёс к губам, а другую ладонь положил на плечо Консуэло.

- Мы не смогли сделать ничего, чтобы спасти ни одного вашего ребёнка..., - казалось, что замки на сердце Анны - всегда запертом на семь затворов - начали таять под действием того горя, что переживали сейчас все присутствующие здесь. По её щеке скатилась слеза - первая за много лет, что она хранила тайну.

В этот миг она твёрдо решила при следующей встрече рассказать Альберту то, что так давно отягощало её сердце.

- Почему над всеми нами тяготеет такой злой рок?.., - проговорила Мария, поднимая глаза к небу.

- Такова судьба... Не в нашей власти менять её..., - произнёс Альберт, глядя куда-то поверх или сквозь вечное пристанище их потомков. - Мы пережили собственных детей - я никогда, никогда не мог бы даже предположить...

Консуэло крепче сжала его руку, также ощутив с его стороны тихий судорожный вздох.


#черновик #черновикифанфиков #альбертиконсуэлопродолжение