У них веснушки и диатез, цветные мелки в пенале, они вчера завалили тест, балду во дворе пинали. У них ладошки и даже нос измазаны пластилином, а тут - сражайся-ка в полный рост с каким-нибудь властелином.

Конечно, это задача тех, кому государство платит: плечистый воин, седой стратег, волшебница в длинном платье. А детям просто бы грызть ранет, выглядывать из-за мамы. Но коль на взрослых надежды нет, то дело тогда за малым.

За хлипким отроком лет восьми, испуганным, но не робким. За бледной девочкой, черт возьми, с решительным подбородком. Они с собой не берут ни слуг, ни денег, ни плащ-палатку, идут упрямо навстречу злу. И зло ослабляет хватку.

По черным стенам колючих гор на самой вершине мира ветрам и страхам наперекор карабкается мой Мио. Стоит под знаменем Кибальчиш, глазами сверкает Герда, а из-под лавок несется: "Ишь, герои в дырявых гетрах!"

Когда вернутся они опять, усталые, но живые, когда закрасят седую прядь, заштопают ножевые, никто не будет встречать ребят, не вынесет теплых плюшек. Скорее, нагло губу скривят: сражались, мол, неуклюже.

Послал же кто-то таких разинь, балбесов и лоботрясов! Любой дурак бы врага сразил быстрее в четыре раза, причем не рушил бы крепостей, не шлялся по разным тундрам. Короче, живо к себе в постель. И съешьте овсянку утром!

...Когтистой лапой кроша уступ, крылатые смотрят твари на странный город, который скуп, который неблагодарен, который спрятался в свой мирок , который самодоволен, в котором делят чужой пирог колдунья, мудрец и воин.

Казной заведует плут и вор, заставы - дыра дырою. Но вот выходят гулять во двор неведомые герои, и кормят кошек, и жгут костры, и прыгают по квадратам, и просят сладости у сестры, и лезут на крышу с братом.

Неважно, сколько неполных лет ты прожил на этом свете. Неважно, что там творит сосед, какие раскинул сети. Неважно, кто за тебя горой, а кто ни за грош осудит. Приходит время, и ты - герой.

Поскольку иных не будет.