Меня эти конкретно жоржсандовские персонажи не то чтобы бесили, но… даже в мои 15 лет, когда я с ними познакомилась, казались очень, мягко говоря, отличающимися от обычных живых людей. Впоследствии я уже прочно усвоила понятие «романтический герой».
По существу вопроса – думаю, что человек в полном смысле слова не от мира сего, чья голова набита таким количеством мистики, как у Альберта, даже не сможет воспринимать эту проблему (жертвование жизнями близких за идеи) так, как мы. Просто потому, что у него совершенно иное представление о жизни и смерти – и вообще он не видит между ними непроходимой грани. Что еще усугубляется сюжетом, где вовсю задействованы темы перерождения, воскресения и т. д. Одним словом, смерти как таковой для Альберта не существует. Поэтому мне лично сложно представить, в каком виде могла бы отразиться в его сознании подобная дилемма. Но в любом случае всевозможными мистическими соображениями она бы обросла наверняка.