nordwind: #картинки_в_блогах #времена_года Гейсбрехт Лейтенс (1586–1643 или 1656). Зимний пейзаж с конькобежц

#картинки_в_блогах #времена_года

Гейсбрехт Лейтенс (1586–1643 или 1656). Зимний пейзаж с конькобежцами

Фламандский художник-пейзажист эпохи раннего барокко.
Его жизнеописание было частично восстановлено лишь в конце XX века, и последние годы жизни известны особенно плохо. До недавнего времени многие картины Лейтенса приписывались другому малоизвестному живописцу — Денису Альслоту, а то и просто проходили под обозначением «Мастер зимних пейзажей» или вовсе «неизвестный художник круга Питера Брейгеля Старшего». Антверпенская гильдия св. Луки («профсоюз» живописцев) ставила на картинах своих мастеров клейма, но большинство клейм сегодня уже утрачены из-за многочисленных простругиваний основы — так реставраторы предотвращали разрушение картины жуками-древоточцами.
Лейтенс — не единственный живописец, предпочитавший зимние пейзажи, но у него они доминируют особенно заметно. Художнический почерк Лейтенса заметно отличается как от глобальных обобщений Питера Брейгеля-старшего, так и от уютных деталей Лукаса ван Фалькенборха. Брейгель пишет концепцию мира и человека, Фалькенборх — мирные «зимние радости», а вот зимние пейзажи Лейтенса — это своего рода мифология стихии.
«Фирменный» знак художника — деревья, которые обычно запорошены снегом и имеют причудливую форму.
Английский искусствовед Кеннет Кларк замечал:

Экспрессионизм родился в лесу, и даже когда ели и подлесок не являются непосредственным предметом изображения, их сучковатые, ветвистые формы доминируют в рисунке. Последний символ навязчивых древнегерманских страхов, укрощенный и одомашненный веком материализма, — это рождественская елка. Первый или один из первых мы находим в отрывке из «Беовульфа», где описывается болото Гренделя; он включает в себя почти все элементы, из которых состоит пейзаж фантазии:

…И где их жилище —
люди не знают;
по волчьим скалам,
по обветренным кручам,
в тумане болотном
их путь неведом,
и там, где стремнина
гремит в утесах,
поток подземный,
и там, где, излившись,
он топь образует
на низких землях,
сплетает корни
заиндевелая
темная чаща
над теми трясинами,
где по ночам
объявляется чудо —
огни болотные,
и даже мудрому
тот путь заказан.

вчера в 12:32

Отключить рекламу

2 комментариев из 16

Показать ещё 14 комментариев

nordwind

вчера в 19:18

elefante

90% литературных объяснений сюжета сочинены искусствоведами...

Подозреваю, что даже больше. Да и в литературе дело обстоит почти так же, хотя, казалось бы... Фраза, что искусство мыслит образами, давно банальностью стала, конечно, но она верная: так и должно быть, в принципе. Художнику - художниково, искусствоведу - искусствоведово.
Меня поэтому всегда раздражает школьная формула: "что хотел сказать своим произведением". Да елки-палки, что хотел - то сказал. Интерпретация - это уже ви́дение критика (искусствоведа, литературоведа и т. д.). И хорошая интерпретация - это не та, которая поясняет, что там автор якобы "хотел" сказать, а та, которая транспонирует художественные образы в убедительные и связные логические построения так, чтобы учесть как можно больше моментов (деталей) и извлечь из них как можно больше смысла. Разумеется, с учетом внетекстовой позиции автора, если она известна. Но по-настоящему значительное произведение обычно перерастает замысел автора, даже если этот замысел (далеко не всегда) был изначально заложен в виде концепта.
Однако из студентов эту школьную установку ох как нелегко выбить...

Показать полностью

elefante

вчера в 19:58

nordwind
Совершенно согласен.)
Просто литературщина в изобразительном искусстве - совершенно гиблое дело. Литературный рассказ - это другой жанр; если очень хочется, садись и пиши рассказ, а в картинках будь добр говорить на языке пластики. Это тоже язык, и его тоже надо учить, как любой язык. А пихать всюду иллюстративность, подменяя чисто художественные задачи ею - дурацкая история. Но очень распространённая, увы.