#Восточный_ветер #обзор

По заявкам трудящихся я, отважный самурай, сгорбившись и с трудом переставляя ноги, плетусь по залитым кровью пустошам - миру “Танца мечей”.
Внимайте же мне.
Чувствую себя я, правда, не столько самураем, сколько шарлатаном, потому что трудящиеся послали меня сюда из-за того, что я знаю канон… Канон я знаю… немножко. Не настолько, чтобы сказать что-то ценное. Но это… Назвали груздем - полезай в кузов. Так что… Кхе-кхе. Я, великий знаток канона, сейчас проведу вас сквозь пепелища, кровавые горы, стеклянные озера…

Цитирую то, что написано в Википедии:
В общем и целом… Ну да, так оно и есть. Так как по “Танцу мечей” есть еще и аниме, и фильмы, и мюзиклы, и… много чего еще, в чем нет никаких игроков… Кто и как становится санивой - хороший вопрос. И именно на него нам отвечает автор первого текста в этом обзоре.

Сердце Цитадели
Кхе-кхе. В этом тексте есть японские иероглифы. Автор клятвенно уверяет, что это хокку - те самые, перевод которых он приводит сразу после. И… В общем, автор не дает мне душнить: я бы могла прикопаться, оценить точность перевода… но не читаю по-японски. А лезть в Гугл-переводчик слишком унизительно. Автор, имейте в виду: я сейчас совершаю прыжок доверия! Верю, что вы меня не обманули и там именно хокку. Цените.
С порога отмечу, что:
очень классно передан контраст: место все будто дышит прошлым - а решается в нем будущее.
Вот цитата из текста, в которой вся завязка. Есть четыре кандидата: воин, историк, медик и художник. Кто из них достоин стать санивой?
Я бы посоветовала автору убрать из шапки событие “Санива - девушка”, потому что это нехилый такой спойлер, с учетом того, что два кандитата из четырех - мужчины…
Живо вспомнила школьные уроки дипломатии (да, в Израиле есть такой предмет) и наши горячие споры о сути лидерства. Всю дорогу ловила флэшбэки.
Я не скажу, кого в итоге Правительство Времени выбрало, однако следить за дебатами было невероятно интересно. И за перепалками, в которые они равномерно переходили, тоже. Жаль, до потасовки не дошло… Гм. В словах каждого чиновника, отстаивающего своего кандидата, была правда. Мои человеческие симпатии - с чиновником-медиком как с самым адекватным и с чиновником-искусствоведом как с самой язвой.
Если серьезно, дебаты здесь правда очень напряженные - и аргументы все не пустые. Странное чувство, когда прекрасно понимаешь всех участников спора - и каждый прав. Много спорных вопросов, сложных тем и даже зачастую неразрешимых дилемм вы тут поднимаете, автор. И поднимаете грамотно, я сама несколько раз останавливалась, прекращала читать и какое-то время раздумывала над последним услышанным аргументом.
Что касается итогового выбора… Я тут чего-то насмотрелась исторических романов, насмотрелась исторических сериалов… Сейчас вот “Борджиа” смотрю, и у меня там как раз остро поднимается вопрос лидерства. Остро и жестко, я много какой жести в этом сериале уже увидела, но то, что происходит сейчас, даже меня шокирует. И мне прям пришлось в какой-то момент себя одернуть и вспомнить, что у меня тут не историчка, а “Танец мечей”. И что сама ситуация с Правительством Времени и единственным санивой, который должен руководить душами мечей, - это все-таки сказка. Даже в том смысле, что предлагается выбрать одного человека, который должен совместить в себе все, - и у него даже совета не будет. Впрочем, есть цукумогами…
И по законам сказки все правильно. Пожалуй, выбранный кандидат самый “сбалансированный”. Ну и мне нравится мысль, что научиться-то можно всему, а вот сила, настоящая сила - в душе, которая видит прекрасное в страшном, но не путает их…
(Но тот пример из личной встречи Миказуки с будущей санивой!.. Я понимаю, почему важно то, что она тогда сделала, но я могу назвать столько же причин, почему ей после этого нельзя руководить… Круто, на самом деле: на каждый аргумент есть свой контраргумент).
Вообще, лучшее и самое правдивое здесь: что спор по-хорошему можно бы продолжать бесконечно, и верный ответ никто так и не найдет, потому что его просто нет. Взвесить потенциал и риски - и надеяться, что расчеты позволили выбрать меньшее зло и большее добро.
Правильно и то, что в обсуждении принимает участие сам цукумогами - в конце концов, именно их Саниве предстоит вести.
Правда, то, что все чиновники так преклонялись перед его мудростью, опытом и спокойствием, что даже возразить-то ему толком не смогли, хотя до этого очень убедительно спорили, - показалось мне странным. Точнее это как раз реалистично, но грустно: почему-то люди, даже те, кому принимать сложные решения, с готовностью склоняются под давлением чужого авторитета. Слепая вера - свойство многих, но можно ли ей руководствоваться? Согласились с решением, конечно, не все, но перечить открыто - как раньше, всерьез - не стал никто. Простите, дорогой автор, если мои размышления покажутся вам странными. Чего-то меня потянуло на философию после вашей работы.
В общем, единственное, что немного мешало мне читать текст… это Миказуки Мунечика. Видно, что автор очень любит этого героя, и я его сама очень люблю, и он вканонный, но… в каждом его движении - грация летящего по ветру лепестка сакуры, в каждом взгляде - мудрость вековых стен, в каждой улыбке - свет белдноликой луны… Миказуки слишком прекрасен для этого мира. И мне, простой смертной, уже слишком хотелось его увидеть, а не читать про него, потому что каждая строчка дышала восхищением, и… В общем, в какой-то момент я слегка отвлеклась от основной мысли текста и стала любоваться Миказуки. Наверное, это не совсем правильно.
Зато как хороша концовка. Не знаю уж, правильный выбор или неправильный сделало Правительство Времени, не ошибся ли Миказуки - и никто из них тоже не знает. Недаром Миказуки одинаково уважительно принимает реакции всех спорщиков. И это как раз реалистично, как только жизнь не может повернуться… Но за саниву радостно. Человеческую симпатию и сочувствие она во мне, безусловно, вызвала, и я надеюсь, что у нее все получится. В конце концов, на ее стороне Миказуки.
О, вот что еще мне понравилось: что премудрый Миказуки тоже, если по-честному… скомпрометирован. Та встреча и то, что тогда он увидел в девушке, - исток привязанности. Он почувствовал надежду и теперь надежда, не только разум, руководит его решениями… Но парадокс в том, что именно необходимость в надежде его разум и понимает. А значит, девушка то, что от нее ожидают как от санивы, начала еще тогда, когда санивой не была. В том переулке.
Хорошая история. Философская. Заставляет задуматься, спорить и смиряться. Думаю, к своим размышлениям об этом еще вернусь: слишком интересная тема поднята. И написано красиво, созерцательно, неспешно: спешке нет места в храме времени и в принятии серьезных решений. Спасибо, автор!
Блошки:
Получается, что взгляд подтверждает свою уверенность… Но уверенность все-таки принадлежит человеку.
Если вопрос “что он знает”, а не “о чем он знает”, то и отвечать надо на “что”.
Пропущен предлог “к”. И где-то еще у вас “Накамура” еще и не склоняется, хотя должен.
СкрывалИсь - воля и мудрость.

Всем, кто в “Танце мечей” ни в зуб ногой, настоятельно рекомендую начать читать конкурсные работы по этому фандому именно с “Сердца Цитадели”: автор выдвигает собственную теорию, как проходит самая завязка всего сюжета, первый этап. Из-за этого текст почти не опирается на канонные детали и легко читается как оридж. При этом дается ясное объяснение самых основ мира и работающих в нем принципов, многие из которых я в обзоре вообще никак не упомянула.
И… да. Остальные конкурсные работы по этому фандому наглядно покажут вам, почему требования к саниве именно такие: быть способным объяснить даже эмоционально вовлеченным цукумогами, что прошлое надо сохранить любой ценой, даже если придется снова пережить смерть старого хозяина, быть способным защитить цукумогами, быть способным залатать их души…Увы, эти требования возникли не на пустом месте: путем проб и ошибок…

Вот, полюбуйтесь:
Последний танец журавля
Сюда меня даже сам автор призывал… Жестокий автор, совсем не щадит хрупкую психику читателя!
Что в тексте меня ждет стеклище, стало понятно… конечно, и по одной шапке, но особенно - по первому абзацу. Потому что если меч отправляют в составе миссии, цель которой - обеспечить гибель его старого владельца…
Но что же вы делаете, автор, миленький, что же вы делаете?..
Это невероятно красиво - и невероятно же больно.
Простите, я пишу обзор в слегка невменяемом состоянии, потому что я в глубоком шоке, и перед глазами чего-то все расплывается…
Начну с того, что я верю в такого Цурумару. У него легкий нрав, он кажется веселым и беззаботным… Но для меня почти аксиома, что беззаботных цукумогами не существует - есть лишь те, кто хорошо скрывает свои заботы. А у Цурумару вообще предыстория слишком мрачная, правда будто проклятая. Вообще, жуткая двойственность: ты вроде был всего лишь простым оружием в чужих руках, послушным воле хозяина, но сейчас у тебя душа и своя воля, ты осознаешь себя как живое существо… И вот вопрос: то, что ты творил тогда, - творил именно ты? С каким же грузом вины некоторым приходится жить…
И, конечно, возвращение в прошлое за мгновения до смерти первого хозяина - смерти ребенка, черт возьми, ни в чем не виноватого мальчишки! - просто обязано было всколыхнуть вину. Тогда - не защитил. Всколыхнуть засевшую в Цурумару тьму. И всколыхнула - но не простой волной, а настоящим девятым валом.
Все-таки правда, что никто не может знать, как поведет себя в той или иной ситуации, пока эта ситуация не произойдет. Цурумару ведь искренне до последнего верил, что не хочет спасать своего первого хозяина, раз уж тому предписано оставаться мертвым. Верил - но не выдержал. Спасти не успел, зато успел кое-что увидеть.
Садаясу, мальчишку-хозяина, жаль безумно, и самое страшное - что распахнутые слепые глаза и лужа крови под детским телом - это не самое страшное.
Главное, так глупо, так глупо все получилось! Все это - сущая глупость, простая случайность. Что Цурумару узнал клеймо на одати. Что из кустов первым выскочил именно Иманоцуруги. Что Иманоцуруги перековали. Господи, он же даже знать не мог, что когда-то убил Садаясу. Душа-то меча - душа Иманоцуруги, но перекованный клинок теряет часть воспоминаний вместе со старым “телом”, слишком хрупкие они, души. И между тем одати из прошлого и наивным танто из настоящего буквально никакой связи уже не было.
Не могу не думать, что если бы Иманоцуруги помнил, если бы кто-то об этом знал, их вдвоем не отправили бы на эту миссию, и все могло бы закончиться совсем по-другому…
А еще не могу не думать, что, когда Цурумару его убивал, Иманоцуруги все еще пытался осознать то, что видел.
Вспыхнувшая ярость Цурумару буквально ослепила. Запертый в собственном худшем воспоминании, он не видел, кто перед ним.
То, что было дальше… Сражение Цурумару с Оокурикарой - это просто на разрыв. Вообще, страшный кошмар командира - когда своих нужно защищать от своего же. И… Вот она, ирония: Оокурикара - рассудительнее, Оокурикара не имеет никаких личных мотивов в этой миссии, Оокурикара - надежнее, именно сейчас - надежнее… А нужно ему вовсе не это. Силы - не хватает. Опыта - не хватает. И остается только сознательно принести себя в жертву, надеясь, что это спасет остальных.
“Самурай умирает стоя” - убило просто. Тяжело как же это все…
И какая же ирония в том, что чтобы понять причину и, возможно, найти разгадку - надо подойти совсем близко и заглянуть в глаза. Но когда противник ощетинился сталью, живым - не подойти. И когда Оокурикара наконец прорывается к Цурумару вплотную, времени что-то сделать с тем, что он осознал, поймав чужой взгляд, у него уже не остается.
Если Иманоцуруги умирает с мыслью, что он убивал невинных, Оокурикара перед смертью понимает, что до Цурумару еще можно было достучаться, но он безнадежно опоздал. И я не знаю, что из этого страшнее.
Образ - убийственный.
Одна искра света. Одной искры света от столкновения стали со сталью хватило, чтобы Цурумару наконец увидел, кто перед ним, и перестал сражаться с воображаемым Иманоцуруги. Очнись, безумец, твой Иманоцуруги давно мертв - убит еще первым ударом.
И… Это же как проснуться от кошмара, чтобы оказаться в кошмаре еще более жутком. Тьма на миг отступила, и Цурумару понимает, что натворил… и тьма накатывает вновь, тьма уже нового отчаяния. Полюбуйся творением рук своих. И старое безумие, пожалуй, оказывается к Цурумару даже милосердней, потому что он возвращается в него - и зацикливается на мысли, что надо спасти “его”. И “он” - вряд ли Иманоцуруги.
Подоспевший Миказуки - тот самый, столкновение с чьим клинком и зажег ту искру света, тот самый, кто все-таки не позволил Цурумару добить Оокурикару, - сам тоже не добивает. И не останавливает уходящего во тьму обезумевшего Цурумару. Остается верить и ждать, что он одумается и вернется.
И… С одной стороны - я его понимаю. Он только что потерял в одночасье двух друзей. Самому убить третьего - невыносимо. Боюсь представить, какой след произошедшее оставит на Миказуки и на Хорикаву, который пока вообще ничего не видел… Да и надежда, что Цурумару придет в себя, как любая надежда - умрет последней. И все-таки не могу отделаться от мысли, что здесь Миказуки пряовляет слабость. И эта слабость еще выйдет миру боком.
А пока летит во тьму, теряя обугленные перья, почерневший от сажи журавль. Последний танец журавля - и сколько же в нем боли, жестокости, ярости и несправедливости.
И… все-таки прошлое - неприкосновенно. Садаясу умер в первый раз - и Цурумару стал проклятьем, приносящим смерть своим владельцам. Садаясу умер во второй раз - и Цурумару стал проклятьем своих друзей.
Невероятно сильная работа. Меня размазало, до сих пор потряхивает. Но - великолепно. Спасибо, наверное, автор.
Блошка:
Голос звучал как похоронный звон. Запятая не нужна, “звучал как звон” - неделимое сказуемое (без звона нет смысла).
P. S. Буду цепляться за призрачную надежду, что хоть Оокурикару ещё можно спасти. В конце концов, добивающего удара не случилось, а Цурумару в краткий проблему ясности сосредоточился только на теле Иманоцуруги.

Оправившись от горя и ужаса, заглянем в мини всего на 5 Кб. Крохотный, но убийственный и наполненный мыслями и эмоциями.
Враги
Ух… Этот фанфик немного сломал мне мозг. Метка “Читать без знания канона не стоит” стоит не зря. Да и со знанием - тоже непросто… Особенно с таким знанием, как у меня. Все-таки шарлатан - он шарлатан... Дорогой автор, вы бы хоть в шапке подсказку какую дали.
Нет, общий смысл-то улавливается. Когда-то близкие друзья - сейчас они злейшие враги. Один - Санива, тот, кто руководит цукумогами, душами мечей. Направляет их, вдохновляет, ведет в бой - во имя сохранения прошлого. Во имя - конечно же - своих интересов. Санива использует силу цукумогами - но как цукумогами защищают прошлое, так Санива обязан защищать своих цукумогами. И, видно, кого-то он не защитил - кого-то очень важного для того, кто пришел к нему этой июньской ночью, переполненный горечью, тоской и ядом. Такой вывод напрашивается в самом начале.
Но потом всплывают подробности. И, если я правильно поняла, Санива - это цукумогами, сделавший ход конем. Обычно души клинков пробуждает Санива - а он пробудился сам, кровью и болью (слишком велико потрясение?). И защитить он не сумел вовсе не какого-то цукумогами, а некого Рана, человека, своего хозяина. А ночной гость… Санива говорит, что этот гость его, Саниву, Рану и подарил. Но недаром смех гостя Санива сравнивает с вакидзаси. Все-таки мне кажется, что гость этот - тоже цукумогами, тоже клинок, принадлежавший Рану когда-то. Потому в прошлом он с Санивой и лучшие друзья - они служили одному хозяину. А потом Санива не смог Рана защитить.
И как Санива смог из клинка воплотиться в человека нестандартным способом, обмануть порядки мироздания и стать, собственно, Санивой, так и ночной гость каким-то образом прошел сквозь времена, хотя должен был уже давно сгинуть. И их противостояние будет длиться столько, сколько они будут живы. И одна из личных целей, которые преследует Санива (не прошлым же единым), - уничтожение этого самого ночного гостя. Только ничто его, гада, не берет…
Прошу заметить, что это исключительно мои догадки, потому что этой части канона я, видимо, не знаю совсем.
Интересно, что возникает ощущение, что ночной гость разочаровался в Саниве сразу как и в Саниве в принципе, так и в конкретном Саниве. Потому что на самого Саниву у него явно зуб, но его рассуждения, что Санива только использует глупых наивных мальчишек-мечей, которые совсем не знают жизни (и как можно было достойное оружие умных людей превратить в этот детский сад?) и искренне верят в глупости о святости миссии сохранения прошлого, а если Санива сам верит в то, что делает что-то важное, то он тоже просто дурак и обманывает сам себя… Что-то мне кажется, что Санивы ему и как факт не угодили.
Что еще…
В тексте упоминается Тоширо, который потерял память. Страдающего амнезией Тоширо я знаю одного: вакидзаси Тоширо Хонэбами, чье лезвие было повреждено во время Великого пожара. Интересно, это он?
Остальное от меня ускользает из-за незнания деталей: о каком обмане они говорят, почему ночной гость уже должен был быть мертв, что неправильно работает в системе поддержания неизменности прошлого? Вопросы тревожные, чего-то нехорошее у меня предчувствие…
При первом прочтении, в которое я вообще ничего не поняла, диалог показался мне чересчур пафосным. А сейчас у меня от него холодок по коже: как же враги друг друга знают - правда так, как могут только лучшие друзья. И голос каждого - как яд, который будто бы потихоньку подменяет понятия, заставляет тебя усомниться в каждом принятом решении, в самом своем пути - и тебе остается только отчаянно цепляться за ускользающую уверенность и судорожно искать, куда ударить самому, чтобы сделать больно, чтобы остановить, атаковать в ответ. А тьма в сознании все расползается, все мучает, и враг усмехается криво - как в кривом зеркале, или это ты сам уже усмехаешься…
К слову, образ тьмы и мелькнувший оборот с зеркалом породили еще одну безумную теорию. А если злейший враг Санивы - это на самом деле он сам? Там в начале еще упоминается, что часть души Санивы заключена в мечах, не в мече… Может, речь, конечно, о цукумогами - но если это… не знаю… парные клинки? И одна личность в итоге разделена на две. Потому они так пугающе друг друга и дополняют, потому такие разные, потому знают друг друга лучше кого-либо и потому когда Санива добьется цели и возвысится - ночной гость обязательно утянет его вниз. Они всегда идут в связке. Где один - там другой.
Автор, милый, спасите. Видите, в какой глубокой тьме я блуждаю? Объясните, поделитесь фактами канона, я ж совсем пропаду… Тут еще и "Исторический" в жанрах стоит, мне интересно, какая история за всем этим кроется.
В любом случае - люблю головоломки, даже когда не могу их разгадать. Ну и противостояние действительно близких врагов - одна из моих любимых тем, и тут она раскрыта потрясающе. Очень эмоционально. Очень близко. Очень опасно.
Спасибо, автор!

И напоследок - кроссовер “Танца мечей” с “Рассветом Йоны”. Второй фандом не знаю, встречала его на конкурсе один раз, но энциклопедия фандома нам в помощь. А с Миказуки мы уже встречались.
Шинья: Лунный свет, рожденный во тьме
Перед тем как начать читать, прочитала про Шинью (Шин-а). Господи, бедный парень( Обнять и плакать. Но автор говорит не плакать - он обеспечивает парню объятия. Пусть даже в фигуральном смысле.
Однажды в одном селении, в котором ненавидели людей-драконов, родился… дракон, да. Мать тут же покончила с собой, не вынеся того, что породила чудовище. Хорошее начало жизни, не правда ли? Чудовищем себя ребенок и считал. Прятал под маской лицо - и глаза, в которых и была заключена сила. Все его ненавидели, и он сам себя ненавидел. Конечно, как все дети, он иногда наивно думал, что можно было бы с кем-то подружиться, но его наставник, Ао, бывший дракон, заставил его зарубить себе на носу, что с таким никто никогда не подружиться. Ао передавал ученику знания и силы… а потом умер. И мальчишка остался в ненавидящем его мире совсем один.
Автор этого кроссовера говорит нам, что, возможно, в то долгое темное время, прошедшее между смертью Ао и встречей мальчика с Йоной, первой назвавшей его другом, мальчик встретил на своем пути еще одного человека.
На самом деле, это допущение мне нравится - и оно хорошо вписывается в канон. Мы знаем, что Шин-а еще в детстве начал тренировки с мечом и в итоге стал выдающимся мечником. Возможно, он научился сам. А может, его научил другой прекрасный мечник. А еще мы знаем, что Шин-а, несмотря на то, что все его детство его ненавидели, не озлобился. Выдержать так долго - почти невыносимо. Может, кто-то хоть немного поддержал в ребенке огонек надежды?
Ну и, конечно, не могу не оценить красоту идеи сведения в одной истории двух “детей луны” (их назвали в честь луны!). Забавно и грустно, что Шин-а на Миказуки смотрит почти как на спустившееся с небес божество - и не только потому, что Миказуки канонно невыносимо прекрасен. Просто как еще ребенку смотреть на первого взрослого, который увидел в нем человека?
Да, был Ао, заботливый наставник… который отрезал, что его всегда будут считать чудовищем, что у него никогда не будет друзей. Который передал ученику знания, но не дал имени. А ведь имя есть даже у меча!
Примечательно, что Миказуки дает Шин-а именно надежду. Он не отвечает на вопросы прямо, иногда говорит странные фразы, которые вряд ли несчастный ребенок пока может понять - но может почувствовать. Да Миказуки вообще прекрасен, что уж там. Сколько в нем терпения, понимания и мягкости - и пусть он может быть совсем другим, когда нужно. Аж сердце немного разбивается, как, слушая его, осторожно и недоверчиво никому не нужный ребенок начинает надеяться. Но его надежда в хороших руках.
Вообще, Миказуки в роли вот этого наставника смотрится органично еще и потому, что он знает, каково это - быть тем, кого другие могли бы назвать чудовищем. Миказуки недаром один из Стариков: он прожил очень, очень долгую жизнь. Он служил мечом самым разным людям, помнит войны, помнит убийства, помнит реки крови и отобранные жизни. Помнит боль. А также знает, зачем делал все это. Слишком много веков он пробыл на свете, чтобы не успеть все обдумать, понять и решить. Таков его долг. Таков его путь. Такова его сила. Меч может убить - но может и защитить.
Дракон точно может уничтожить - а может спасти. Сила - это сила, важно, кто и как ее применяет. В сердце Шин-а нет того, что делает чудовище чудовищем. И душа у него чуткая, раз он чувствует и душу меча. Понимает, что металл - живой.
Красивый ход - ведь и гость, пришедший к Шин-а, - душа меча. Душа меча - и мечник. Ведь меч - продолжение держащей его руки.
Раз Шин-а чувствует душу меча - он станет славным воином. Думаю, Миказуки отрадно было это видеть. Вообще, здорово, что в своих бесконечных странствиях по миру он нашел время для помощи заброшенному и несчастному ребенку, разглядел в ненавидимом всеми монстре что-то настолько прекрасное.
А спустя годы Шин-а обретет свое имя - и первых друзей. И вспомнит того, кто дал ему надежду и силы продержаться.
Пока ты не выбрал быть чудовищем - ты им не будешь. Шинья служит свету.
Сам текст очень красивый, воздушный, по-восточному поэтичный, местами даже слишком красивый и возвышенный - но это потому, что нельзя писать иначе. если воспеваешь красоту Миказуки. Он сам говорил, что он самый красивый меч.
Из особо зацепившего хочу отметить вот эти строчки:
Подкупать, надеясь на защиту, а в глубине сердца - презирать и ненавидеть. Какими же гнусными иногда бывают люди…
Спасибо, дорогой автор, за то, что закомфортили такого славного мальчишку! Я за него рада. Должен же и в самой темной жизни быть свет! Лунный - и пусть все говорят, что лунный свет - холоден.
Блошка:
Запятая после “безупречное” не нужна.

Ну что ж, мой священный долг выполнен. Вложу меч в ножны и найду полянку для медитаций.