Вообще неясно. за каким хером он уезжал на десять лет.

После столь бурного дня наступила ночь. Принцу Деймону, естественно, сошла с рук его выходка в тронном зале. Но Веймонд Веларион получил по заслугам. Королевская семья, вся, включая и Рейниру с детьми, и Деймона с его дочерью, и Алисенту с её детьми, а также немощного короля на пару с Десницей, переместилась в большой зал, где устроили званый пир. Меня туда, впрочем, не пригласили. Принцесса Рейнис тоже не пошла. Она находилась с Безмолвными сёстрами. Они готовили её деверя к похоронам. Своего он не добился, а его старший брат, которого он днём уже похоронил, переживёт его на много лет.

Пока Таргариены и Веларионы пиршествовали, хотя, учитывая все разногласия между ними, вряд ли этот ужин будет хорошим, я решил прогуляться и подумать на происходящим. Ночной воздух Королевской гавани действовал на меня весьма положительно. Я сидел под Чардревом и отдыхал, не медитировал, не пытался что-то узнать, просто отдыхал.

Но ночь вступила в свои права окончательно, и я отправился в свою келью, которую мне любезно выделил много лет назад король Визерис, чтобы предаться сну.

Прошло ещё два дня с момента странного и недружелюбного воссоединения семьи короля. Визерис больше не выходил из покоев, а Рейнира немедленно отправились на Драконий камень в сопровождении детей и мужа.

Эйгон как обычно пропадал в борделях, Хелейна сидела с детьми, а молодая бабушка Алисента ей помогала, Отто целыми днями сидел в Малом совете, Эймонд пропадал на тренировочном поле. Я же занимался тем же, чем и всегда — проедал госбюджет ничего не делая. Жалованием меня не обделяли, к тому же я был членом уважаемого дома, хотя за шесть лет в Стоунхендже побывал только дважды.

Моя жена, к счастью, не растолстела и не изменилась, почти. Но понести у неё так и не получилось, чему, откровенно говоря, мои новоиспечённые родственники Бракены были только рады, кроме, может быть, отца, лорда Хамфри, а вот остальным лишний конкурент в наследовании Стоунхенджа в виде моего отпрыска был не нужен. Итак, желающих много, лорд Хамфри был весьма плодовит.

Поэтому, когда королева стала явно склонять меня на свою сторону, я решил поправить своё положение. Стоунхендж мне не светит. А кормить меня вечно при дворе, только на том основании, что я-де драконий наездник, не будут. Пока жив Визерис сохраняется статус-кво. Но свой феод мне бы не помешал.

Харренхолл не самый лучший замок в Семи Королевствах, но вокруг него есть земли, а с них можно получать налоги. Живя в Красном замке...

С этими мыслями я встретил новый день. Проснувшись уже к обеду, я необычно долго валялся в кровати, хотя по обыкновению привык вставать сразу и, по возможности рано. Встав, я оделся в свой самый лучший дублет, цвета воронова крыла, сапоги из нежной телячьей кожи, и короткий плащ, подбитый мехом сумеречного кота*, золотую цепь и перстни. На пояс я повесил кинжал, всё-таки «высшее» общество довольно опасно. Да и нравы тут царят ненамного лучше, чем в лесу, посреди разбойников. Если откинуть рыцарские сказки и прочую чепуху, что септы внушают юным леди, да те обывательские представления, что ходят среди низшего класса. День обещал быть насыщенным...

Вот только я даже не мог себе представить, насколько...

Первым делом я планировал отправиться в Блошиный тупик, поинтересоваться у Бледной Пиявки, что нового она успела узнать, затем я хотел поговорить с Колдером. Но отомкнув засов и толкнув дверь я, с удивлением обнаружил, что она закрыта! Закрыта снаружи. Да, я всегда закрывал дверь на засов, но кому пришла в голову дурацкая идея закрыть её снаружи. Возможно, это дурацкая шутка? Кто решил надо мной подшутить?

К счастью в моей комнате, в двери, было что-то вроде передаточного окошка на засове. Открыв его и обозрев ту часть коридора, которая не ограничивалась его рамками я заметил часового в чёрной кирасе и чёрном плаще. Один из стражников замка. Кроме семёрки королевских гвардейцев в замке несли службу более ста ратников, осуществляющих его охрану. Не считая гвардии Хайтауэров.

— Что происходит? — спросил я его.

— Приказ Десницы. — грубо ответил он. У меня внутри всё ёкнуло.

— Что это значит «приказ Десницы»? Я рыцарь короны!

— То и значит. Не велено пускать вас до дальнейших распоряжений, сир.

— Что за чушь? Немедленно отрой дверь, негодяй, или тебе хуже будет!

Но мои угрозы не возымели действия. Стражник их просто проигнорировал, пробурчав про «приказ Десницы». Я закрыл окошко и защёлкнул засов, после несколько раз прошёлся по своей небольшой комнате, чтобы успокоить нервы. В моей комнате, кроме платяного шкафа, небольшой кровати и столика с парой кресел да сундука ничего не было. Фактически сии действия означали арест. Но с чего Отто решил меня арестовать? Хотя мы, мягко говоря, не были в хороших отношениях, но попыток физической расправы он, тем не менее, не принимал. Пока. Я решил ждать что будет дальше, с целью чего уселся в кресло у открытого окна и стал слушать звуки, доносящиеся с улицы. В моём сундуке лежал полуторный меч и полный латный набор, но я не стал их трогать, всё равно толку не будет. Если сюда явится десяток латников. Даже Колдеру это было не по силам. А я предпочитал проводить время в библиотеке или в столовой, но не на тренировочном поле, в отличие, например, от принца Эймонда, который уже не раз брал верх над сиром Кристоном Колем, новым лордом-командующим Королевской гвардии, на тренировках, хотя было значительно моложе и куда менее опытен.

Прошло несколько часов томительного ожидания, и наконец в дверь мою постучали. Я тут-же подошёл к окошку и, открыв его, выглянул. Там стоял сир Отто, в одиночестве.

— Сир Томас, соблаговолите открыть. — сказал он усталым голосом.

Отказать я всё равно не мог, поэтому пришлось подчиниться. Ах, почему в моей комнате не было какого-нибудь потайного хода! Я теперь скучал по своим прогулкам по Красному замку, совершенно свободным, к слову.

Отто по-хозяйски уселся в кресло, я сел напротив.

— Итак, перейдём сразу к делу, — начал он, — у меня мало времени.

— Очень бы хотелось знать, что происходит, сир Отто.

— Король Визерис мёртв.

— Вот как? Тогда почему я не слышу звона колоколов, а моё заточение в своих же покоях, наверняка ошибка, вы были так заняты, пока отправляли ворона на Драконий камень, чтобы Рейнира ехала сюда для коронации, что по ошибке приказали меня закрыть на замок.

Отто никак не отреагировал на мой сарказм.

— Никаких воронов никуда не полетело, сир, а колокола молчат по моему приказу. Пока не время оповещать народ о кончине его возлюбленного монарха. До тех пор, покуда не улягутся некоторые вопросы.

— Какие, если не секрет.

— Я так понимаю, что это связано с моим заточением?

Отто закинул ногу на ногу и сложив руки замком на животе продолжил свою речь.

— Как вам известно, сир Томас, наш король был слаб телом и немощен в последние годы своей жизни. Он принимал много макового молока, дабы унять боль, что терзала его. Но в последний день его разум был светел, как никогда. Перед смертью он поведал своей жене, ныне вдовствующей королеве, что он изменил свою волю относительно наследника престола. Он пожелал, чтобы его законнорожденный старший сын, Эйгон, воссел на Железный трон, как его наследник и Король Семи Королевств.

— И вы хотите, чтобы я в это поверил?

— В каком смысле? — Отто изогнул бровь, — я не пришёл сюда, чтобы лгать.

— Cui bono, сир Отто.

— Что это значит?

— Ищи кому выгодно. Вряд ли Рейнире, трон, официально, её. А вот вашей партии да, ваш внук-король! Я бы о таком и мечтать не мог!

— Я не...

— То есть вы не подталкивали ситуацию к этому развитию событий?

— Сир Томас, вы не глупый человек, — сказал Отто, откинувшись в кресле. — Вы прекрасно всё понимаете, клятвы, это конечно хорошо, но большинство лордов, что их приносило, умерли, а Вестерос не примет королевы. Так было на Великом Совете сто первого года от Завоевания Эйгона. Король Визерис нарушил это правило, но у него не было выбора. Или дочь, или Порочный Принц. Но с тех пор многое изменилось. Сам Визерис это хорошо понимал. Поэтому и принял перед кончиной такое решение.

— У меня был забавный разговор с вашей дочерью-королевой, буквально накануне.

— Да, я осведомлён об этом, но с вами никто не будет торговаться, сир Томас, уж я так точно. Но вы драконий наездник, волею богов у вас есть та сила, о коей иные могут лишь мечтать. Склонитесь и примите своего истинного короля, сына Визериса, Эйгона Второго, и он забудет это и не преминет наградить так, как должно: верность — любовью, доблесть — честью, предательство — местью.

«Да», — подумал я. — «А если я скажу нет, то путь будет простой: головы, пики, стены.»

— Я согласен принести клятву истинному королю. — сказал я, немного пораздумав.

Отто улыбнулся.

— Мы с вами не слишком-то ладили. Но теперь, когда вы приняли верное решение, — сказа Десница, делая напор на последние слова, — я думаю, всё улучшится.

— Могу я покинуть покои? — спросил я.

— Вас призовут, — сказал лорд Десница. А затем покинул мою комнату, я услышал, как защёлкнулся замок.

«Чтоб тебе перьями в горле поросло!» — подумал я.

Вечером зашёл мой тюремщик, латник, он принёс ужин: кусок сыру, зелёное яблоко, кувшин вина и ломоть хлеба. Отто не хотел, что я умер с голоду.

За золотого дракона, всунутого в ладонь, он поведал мне об обстановке. Король и вправду преставился. Но его тело лежит в покоях, источая смрад. Все слуги и лорды арестованы и сидят в темнице. Принцесса Рейнис заперта, подобно мне, в своих покоях, на другом конце замка. А Кристон Коль зарезал лорда Бисбери прямо на Малом совете, из-за того, что старик слишком активно препятствовал «назначению» Эйгона в новые короли, требуя исполнения клятв в отношении Рейниры.

Всё выглядело, как захват власти Зелёными. Я пораздумывал, возможно ли мне выбраться из окна и как-нибудь сбежать, но сразу отверг этот план. Слишком это сложно, а упасть с узенького карниза и разбиться насмерть мне совсем не улыбалось, к тому-же, даже если бы мне сопутствовал успех, весь замок кишит стражей, а, если я попадусь, тогда мою голову наколют на пику.

На самом деле именно Визерис, не способный хоть как-то навести порядок в своей семье и был одним из основных виновников сего назревающего конфликта. Согласно Андальскому праву, наследовать престол должен был именно мужчина. Виной тому были традиции. Феодальное общество зиждилось именно на традициях. Они были его краеугольным камнем. Если это камень убрать, то общество начнёт рушиться, традиции эти уходили своими корнями в глубь веков, и образовались они ещё до прихода Таргариенов. Таргариены приняли эти традиции и стали их не только соблюдать, но и всячески охранять. К тому-же в условиях феодальной монархии, в отличие от абсолютной, каждый дом не обязан был напрямую подчиняться королю, принцип был такой: «я плачу налоги, соблюдаю твои законы, а ты меня защищаешь, а дальше все!» То есть король обладал верховной властью, вассалы должны были ему подчиняться, соблюдать законы, платить налоги, решать споры при участии короны, но каждый дом также подчинялся традициям и обычаям, и король не мог самовольно вмешиваться в их дела, без веской причины. Также, как грандлорд не мог вмешиваться в дела домов присягнувшим уже его вассалам, ибо существовал ещё принцип «вассал моего вассала не мой вассал.» Конечно, в случае войны или какого-то чрезвычайного положения эти принципы нарушались, но это всегда вызывало хаос и смуту. Последняя война кончилась более семидесяти лет назад. Поэтому, не желая новой распри, и охраняя те традиции, на которых держалось всё общество, лорды на Великом Совете и избрали Визериса, а не Рейнис.

Визерис поступил прямо противоположно. Но у него и вправду не было особого выбора. Отдавать Деймону корону не было хорошей идеей. Правда, с рождением сына всё изменилось. А Хайтауэры активно этим пользовались, перетягивая одеяло на себя. Меж тем и король ничего не предпринял, чтобы защитить наследство своей дочери.

Странный брак с мужеложцем Лейнором только ослабил позиции Рейниры. Дети-бастарды тоже не укрепляли её позиции. После странной смерти Лейнора Визерис мог бы обвенчать Рейниру на представителе великого дома, скажем Баратеонов, которые издавна были одними из вернейших союзников короны, или Ланнистеров, добиться, чтобы Рейнира родила законного наследника от своего мужа, а не от фаворита, хоть бы для этого пришлось стоять со свечкой, затем вновь собрать всех малыя и великия лорды и повелеть им повторить свои клятвы. Но король всего этого не сделал. А значит нас ждала война.

После почти бессонной ночи наступило безрадостное утро. В дверь постучали. Это был стюард замка, он передал мне приказ Десницы явиться в тронный зал. После ванны и утренних процедур я облачился в куртку из проваренной кожи до колен, предпочтя её перстням и праздным нарядам более спокойного времени и опоясавшись кинжалом, да засунув нож в сапог проследовал в тронный зал.

Там уже толкались лорды и леди. Но сколько я не выглядывал, принцессы Рейнис там не было. На величественном и уродливом седалище, что именовался Железным троном сидел Эйгон. Он был одет в цвета зелени дублет, с золотой цепью, волосы будущего властелина растрепались, а на щеке были ссадины. Перед троном стояли его дед, грозный Десница, с брошью на горностаевом вороте, его мать, вдовствующая королева, с регалиями Семерых на груди и в зелёном платье, его брат, принц Эймонд Одноглазый, опоясанный мечом и кинжалом, а ещё четверо гвардейцев, во главе с Кристоном Колем. Тут же были и члены Малого совета, за исключением лорда Бисбери. Не было только принцессы Хелейны.

— Лорды и леди Семи Королевств! — зычно огласил сир Отто. — наш Добрый Король Визерис был призван богами! — в зале пронёсся вздох, — но перед своей кончиной он сообщил своей жене, что он изменил свою волю касаемо наследника Железного трона в пользу своего старшего и законнорожденного сына Эйгона Таргариена!

По залу прошёл ропот. Слышались возмущённые возгласы. Эймонд внимательно своим оком выглядывал тех, кто громче всех возмущался. Эйгон выглядел напуганным, реакция лордов смутила его ещё больше.

— Это правда! Клянусь Семерыми! — каким-то натянутым голосом сказала Алисента, — мой муж, король Визерис перед смертью поведал мне свою волю, он назвал Эйгона, своего сына, следующим королём!

Но последние слова утонули в недовольном ропоте.

— Они хотят узурпировать престол! — шепнул мне пузатый лорд Редфорт. Я не ответил.

— Тихо! Тишина!! — громовым голосом огласил лорд Десница. — Сейчас у вас есть возможность преклонить колено перед истинным королём, я знаю, что некоторые из вас думают о Рейнире, некогда Отраде Королевства, но сие есть измена! Король Визерис высказал свою волю, преклоните колена перед своим законным королём.

Он нарочно напирал на слово «законный». В зале стало тихо, никто не двигался с места. Эйгон глядел на лордов, словно с мольбой в глазах.

— Я не клятвопреступник. Я не преклоню колено, — голос лорда Мерривезера громом прокатился по залу.

— Что? — Отто оглядел зал взором бешеного медведя, — ещё кто-то?

— Дом Феллов не нарушит клятву принцессе. — шагнула вперёд леди Фелл.

— Хорошо, — губы Отто искривились, — стража! — гаркнул он, — арестуйте этих опасных мятежников, именем короля, я приговариваю вас к смерти.

— Какого? — язвительно спросил лорд Мерривезер.

Но его и леди Фелл подхватили под руки стражники и увели.

«Головы, пики, стены» — подумал я, а затем, немедля, шагнул вперёд. Все воззрились на меня.

— Я, сир Томас Чёрный, преклоняю колено перед истинным королём Семи Королевств, Эйгоном из дома Таргариенов, вторым своего имени, Королём Андалов, Ройнаров и Первых людей, Лордом Семи Королевств и Защитником Государства!

а теперь оказывается что есть люди, которые то ли её шибко любят. то ли принцы ненавидят. Интересно кстати за что.

и из сериала тоже непонятно
Потому что гладиолус

Я бы понял, что одни за принца, потому что он мужчина, а что блядует, то они сами такие, они такое одобряют. А другие против, потому что принцесса раньше родилась, теперь хоть обосрись, но надо быть за неё

он же амёба, ну, хуй знает, чего хочет.

Головы лорда Мерривезера и леди Фелл весьма живописно торчали на пиках, на стенах Красного замка, непрозрачно намекая о последствиях нелояльности. Вот уже пролилась первая кровь, а жуткое чудовище, что властолюбцы желали выпустить из ящика, только входило во вкус, только облизывалось, лишь едва показало краешек бездонной пасти.

Рядом с ними нашла свой последний приют и голова лорда Простора Аллана Касвелла. Тот решил, что хитрее системы, принёс клятву Эйгону, а затем попытался сбежать из Красного замка, но его перехватили люди Лариса Стронга, а затем обезглавили. Впрочем, повезло ему меньше, чем леди Фелл и лорду Мерривезеру, ибо перед обезглавливанием его ещё ждала встреча с придворным заплечным мастером.

В замке царила атмосфера недоверия и страха. Те лорды, что присягнули новому королю, всё равно находились под наблюдением, как, к слову и я сам.

— Нелицеприятное зрелище, — произнёс лорд Ларис Стронг, новый мастер над шептунами. Он глядел на торчащие головы на пиках. — Твердыня Мейгора многое пережила за эти годы. Король Мейгор был параноиком, он всё время ждал угрозы, а его правление — одна сплошная война. С Церковью Семерых, с лордами-мятежниками, со своим племянником Джейхейрисом, который его и сменил.

— Интересная историческая лекция, лорд Ларис, но нет ничего, что я бы не знал. — ответил я.

— Вы сделали мудрый выбор, сир Томас, — сказал Ларис. — Правда, я говорю это от чистого сердца, время Рейниры окончено.

— Она так, вероятно, не считает.

— К сожалению, мой сир, вы правы, — грустным голосом сказал мастер над шептунами. — Сегодня утром принцесса Рейнис бежала из-под стражи, её провёл мятежник и предатель сир Эррик Каргилл.

— А сир Аррик остался верным короне, как любопытно. — заметил я.

— Да, вы правы, сир, это довольно любопытно. Завтра всех ждут на коронации Эйгона. Вас тоже.

— Завтра? Так скоро? Тело Визериса едва предали земле.

— Время не терпит, сир, если мы сейчас не коронуем его милость, боюсь, наши враги нас опередят. Красная Королева час назад вылетела из Драконьего Логова.

— Мелеис. Значит Рейнис летит на Драконий камень, предупредить Рейниру и Деймона о захвате короны её братом и Зелёными. Мелеис не самая быстрая дракониха, но она быстрее Пламенной Мечты, и, тем более Вхагар. А значит уже к ночи Рейнис будет на месте. — я почесал подбородок. — Забавно.

— Что именно, сир? — живо отреагировал Ларис Стронг.

— Деймон не примет мира.

— Значит он получит войну.

Мастер над шептунами улыбнулся самой застенчивой из улыбок и поглядев на меня, как бы между прочим, заметил.

— Бордель «Персик» сгорел пару дней назад.

Я не подал виду, хотя внутри у меня всё передёрнулось. Значит шпионская сеть утрачена. Теперь я один в Королевской гавани, в окружении врагов.

Ларис несколько секунд глядел на меня, словно ожидая реакции.

— Зачем вы мне это говорите? — спросил я.

— Вы частенько его посещали.

— Значит, буду посещать другой.

— О, не скромничайте, сир, вам, как драконьему наезднику это не к лицу.

— Съешьте лимон, Ларис.

— Зачем, ради всех богов?

— Чтобы ваша физиономия не была такой довольной.

Я пошёл прочь, в свои покои, выносить улыбающегося Стронга у меня уже не было сил, я бы не прочь был скинуть его со стены, чтобы посмотреть, как его проткнут стальные колья на дне сухого рва мрачной твердыни Мейгора, но меня скинут следом, так, что я решил пока воздержаться от такого удовольствия.

Хорошей карьеры я тут не построю. А значит пора менять фракцию.