Альберт отправляет в наступление аргумент, который кажется доводом в пользу того, что слово «звук» имеет определённое значение. Этот вопрос уже не имеет отношения к тому, происходили ли в лесу акустические вибрации. Однако, этот переход обычно остаётся незамеченным.

БАРРИ: Да ну? Давай посмотрим, согласится ли с тобой словарь.

Я увидел много вещей, вызывавших бы у меня любопытство, окажись я в этом сценарии. Можно пойти в лес и посмотреть на деревья, или разобраться в выводе волнового уравнения, касающегося колебаний воздуха, или проанализировать анатомическое строение уха, или изучить принципы работы слуховой коры мозга. Однако вместо того, чтобы заняться чем-либо из этого списка, я должен, очевидно, посоветоваться со словарём. Почему? Неужели словарь составляли профессиональные ботаники, врачи и нейробиологи? Я могу увидеть логику в решении заглянуть в энциклопедию, но причём тут словарь?

АЛЬБЕРТ: Вот! Определение 2c в Мерриэме-Уэбстере: «Звук: физическое явление, вызываемое колебательными движениями частиц воздуха или другой среды»

БАРРИ: Вот! Определение 2b в Мерриэме-Уэбстере: «Звук: чувство, вызываемое воздействием на орган слуха, восприятие слуховых ощущений»

АЛЬБЕРТ И БАРРИ, хором: Дурацкий словарь! Лучше не стало.

Редакторы словарей занимаются историей, а не законотворчеством. Редактор словаря находит используемые сейчас слова и записывает их; затем добавляет то (малую часть того (link is external)(English)), что, как ему кажется, имеют в виду люди, употребляющие это слово. Если употреблений несколько, то он записывает несколько определений.