Падение было нежданным.
Долорес Амбридж собиралась толкнуть речь о том, что Альбус Дамблдор зря старается ей помешать, как вдруг прямо посреди кабинета возник домовик, одетый в подобие смокинга, окинул всех серьезным взором, и бросил в воздух красный, пылающий конверт. Громовещатель оглушал голосом Скримджера, зычно объявлял, что Корнелиусу Фаджу объявлен импичмент, ровно как и ряду его доверенных лиц.
-Я вижу, вы удивлены, Долорес.Хотя я вас предупреждал, - заметил директор.

***

"Гарри! Гарри, да послушай же!" - кричала Гермиона, догоняя своего друга.

Гарри Поттер изменился. Лицо его всегда было хмурым, на нем застыла гримаса озабоченности каким-то вопросом, на который нельзя было найти ответа. Казалось что ему нет дела до друзей, до окружающих людей и дел, только с Драко Малфоем он проявлял подобие чувств.
-Что такое, Гермиона? Я занят, - но она не дала ему уйти:
-С Рождеством! Гарри, прошу, прими вот это, - и она протянула ему брошку, которая превращалась то в голубя, то в ворону, то в волка, то в львицу.
-Что это?!
-Это мой подарок. Купила для нас всех. Символ нашего единства. Продавец сказал, что они не только напоминают нам о наших друзьях, но и не дают нам совершать роковые ошибки. Правда здорово! Мне подсказала Парвати, а ей сестра, - Гермиона лучилась радостью, и даже восторгом.
-Эммм... Спасибо. Мне... Мне надо бежать! - торопливо прикрепив её к мантии, Гарри побежал прочь.

Но не успел он пройти и половину коридора, как замер, будто вкопанный. Из глубин души, подобно пушечному ядру, пришелся удар чувств.
Словно лед на сковородке, растаяла неуверенность.
Вернулась радость.
Вспомнилось, как здорово им было втроем, и как весело было всем вместе.

Из глаз потекли слезы. Пришло осознание, что это не они плохие, не они неправильные. Что все их слова, жесты. дела - все было правильным и закономерным. Это он, подобно Петтигрю, предал их всех.
"Гермиона! Подожди, Гермиона!" - крикнул он, и побежал обратно. И едва она развернулась, как была заключена в объятия.

***

Амбридж выхватила палочку, но директор оказался проворнее. Обезоружив её, он трансфигурировал персик со своей тарелки в пистолет-пулемет Томпсона:
-Не следовало этого делать. Я хотел по-хорошему.
-Не смейте этого делать! Что бы вы там не делали, старый вы маразматик! Я вам не девочка!
-Долорес, вам лучше успокоиться... - но преподавателю трансфигурации было отказано:
-Заткнитесь! Все заткнитесь! Я не дамся живой.
-Так, за язык я вас не тянул, -Дамблдор поднял Томпсон, - предлагаю извиниться. Скажите громко и четко "Простите меня, уважаемые", и тогда вы будете отпущены.
-Просите меня, ув-важаемые, - промямлила Амбридж, глядя в дуло.
Ладно, считаю до десяти, и стреляю. Успеете убраться из кабинета - и я вас отпускаю. Один, два - десять! - резко крикнул он последнее слово, и открыл огонь, заливосто хохоча. Пули, одна за другой, терзали толстое тело. Лилась кровь, женщина осела на пол мешком, дергаясь как в припадке.
"Счастливого Рождества, грязное животное!" - крикнул Альбус, после чего выпустил еще одну очередь, - "И счастливого Нового Года!"