Прочла недавно занимательную книгу Роберта Гараева «Криминальный Татарстан 1970 – 2010-х. Слово пацана», которую мне презентовал на день рождения коллега (спасибо, Богдан!).

В процессе прочтения не могла отделаться от приходящих на ум аналогий из римского права. Уличные группировки с их, казалось бы, примитивными блатными понятиями не так далеко ушли от высокой цивилизации Древнего Рима и Византийской империи. Дальше я буду в кавычках приводить цитаты из книги в качестве иллюстраций.

Например, основное понятие — слово пацана. «На нашей стороне города слово пацана котировалось очень высоко. Не было такого, что, не сдержав слово пацана, ты останешься пацаном. Этим словом никогда не раскидывались и давали не часто».

Это же в чистом виде римская стипуляция, она же вербальное обязательство. Обязательство, основывающееся на стипуляции, являлось сугубо односторонним: кредитору принадлежало только право требовать исполнения обязательства, а на должнике лежала абсолютная обязанность выполнить требование кредитора. То есть давший клятву (слово) должен без каких-либо оснований, только по факту дачи слова, исполнить обещанное.

Происходила она по формуле — Spondes? — Spondeo.
(лат. — Oбещаешь? — Обещаю) и этого было достаточно. За нарушение стипуляции (особенно ее древней формы — спонсии) древнего римлянина всячески опускали, изгоняли из города и клеймили гневом богов.

Немаловажное пацанское понятие — слежка за базаром. «Пацан должен следить за базаром. Если человек не готов ответить, его быстро развенчают, регалии поснимают с него. Репутация складывается из умения держать базар. Это относится только к людям своего круга, к пацанам, близким с других улиц, к своим — на остальных, в принципе, было похуй».

Налицо существовавший в римском праве дифференцированный подход к определению круга лиц, которые могли быть свидетелями (базарить). Свидетелей в римском процессе допрашивали публично под строгой ответственностью за дачу ложных показаний. При этом учитывались статус и материальное положение свидетеля. Чем уважаемее был человек, тем выше был вес его слов.

Существовало понятие «свидетели под сомнением», то есть личности, слова которых могли быть учтены в последнюю очередь либо вообще не брались в расчет: азиаты и греки (чужаки), друзья и враги (необъективные), дети и старики, больные, проститутки и представители низшего сословия против высшего сословия. Как видите, тут все очень по-пацански.

Далее любопытное явление: «Что объединяет казанский пацанский кодекс и блатные понятия — и там и там нет пути назад. То есть ты можешь подниматься только на следующую ступеньку, но если ты хоть раз спустился на более низкую, тебе никогда не подняться. Если кого-то оплевали, обоссали, он никогда не вернется в «уважаемое общество». Ни дать, ни взять эстоппель. Да, эстоппель — это процессуальный принцип англо-саксонской системы, но он основан на римском правиле venire contra factum proprium (никто не может противоречить собственному предыдущему поведению).

Если кратко, то если ты пытаешься отстаивать позицию, которая явно противоречит твоим поступкам, то в праве на возражения тебе должно быть отказано, так как ты вышел из доверия у порядочных людей. Что ж ты, фраер, сдал назад?

Еще наблюдение: «Вот у меня друг провожал девушку до подъезда, потом отец этой девушки его к остановке вел. Я четко помню, что взрослых не трогали. И женщин, и мужиков. В 1990-х во время войны могли тронуть родителей, если бы такое случилось в 1988 году, собралась бы городская сходка авторитетов и могли очень сильные санкции наложить за такое на группировку. Это очень штрафная вещь была».

А что это тут у нас? А pater familia. Первобытный страх перед батей. Первоначально в римском праве власть отца над семьей была безгранична, и распространялась на жизнь и смерть детей, их свободу и любое имущество.

Как мы видим, порядочный пацан, как и правильный римлянин, никогда не лез на рожон к чужому бате под угрозой потери чести и достоинства.

(с) https://t.me/lawlyrics/613