Маневр Зинченко (джен)

Море.

Ярко-голубое, прозрачное и спокойное море вокруг маленьких островов. Солнечные зайчики играют на белом песке морского дна. Алексей плывёт в маленькой деревянной лодке, неторопливо работая веслом.

Внезапно налетает ветер. Поднимается волна. Алексей чувствует чей-то взгляд.

Она стоит на песке, у самой воды, метрах в двадцати от него. Ветер треплет её лёгкое платье и ярко-красные волосы. Оксана.

Алексей хмурится. Он видит лепестки цветов, вышитых на платье, видит россыпь веснушек на открытых плечах, но ему никак не удаётся рассмотреть её лицо.

Оксана наклоняет голову. Алексей знает, что она улыбается.

Оксана поднимает руку и указывает на что-то в море. Алексей оборачивается.

Огромная волна подхватывает его лодку. Возносит. Переворачивает. Низвергает.

Алексей с хрустом ударяется о берег. Лодка разлетается в щепки. Весло криво вонзается в песок.

Не вздохнуть. Не пошевелиться.

Шум моря. Шелест песка. Вой ветра в кронах пальм.

Перед глазами только синее небо, такое яркое, что больно смотреть.

Перед глазами только алые пряди, танцующие на ветру.

Оксана наклоняется над ним.

Оксана касается его лица тонкими пальцами.

Оксана улыбается. Что-то говорит.

Её лицо — расплывчатая маска. Видно лишь, как шевелятся губы. Видно лишь, как горят сапфирами её глаза.

Шум моря переходит в грохот. Грохот переходит в рёв.

И вдруг всё замолкает.

В звенящей тишине сапфиры гаснут.

Оксана отворачивается.

Оксана уходит.

И приходит боль.

Боль!

БО-О-ОЛЬ!!!

* * *

Алексей рывком сел в постели. Судорожно вдохнул. Выдохнул.

Крохотная офицерская каюта погружена во мрак. Со всех сторон тихонько шумит агрегатами военный корвет.

В космосе, не в море. Небо здесь чёрное, не голубое. Вот только война везде одинаковая. И боль тоже одинаковая...

Дрожащей рукой Алексей прижал сенсорные точки на лице. Сейчас должно стать легче. Должно! Сейчас имплант-ингибитор перезагрузится и отрежет эту злую боль от его сознания.

Перезагрузился.

Отрезал.

Но боль никуда не делась. Она убрала когти, спрятала клыки и свернулась в пушистый клубочек.

Клубочек бешеных тигров в очень маленькой клетке...

Алексей посмотрел на часы. До побудки осталось всего ничего. Вряд ли он успеет снова заснуть, не то что выспаться.

Взгляд зацепился за фотографию на тумбочке.

Оксана. Лето, год 33-46. Лёгкое платье, красные волосы. Доброе, открытое лицо. В васильковых глазах отражается белый песок.

Оксана счастлива. Оксана улыбается.

Алексей вздохнул. Алексей улыбнулся.

Тигры в клубочке глухо заворчали. Клетка заскрипела.

В груди закипела боль, и улыбка погасла.

Алексей поднялся с койки. Уборка, разминка, водные процедуры!

Койка, укрытая чехлом, сложилась в стену, сделав крошечную каюту просто маленькой. Комплекс простых упражнений разогнал кровь, сделав унылого хмурого Алексея просто хмурым. Пригоршня ледяной воды в лицо сделала лицо мокрым, а мир вокруг — ярким.

Когда по кораблю объявили подъём, Алексей уже упаковался в форму. Из маленького зеркала на него сурово глянул коротко стриженый крепыш с тяжёлым подбородком и близко посаженными серыми глазами. Сенсорные точки и полосы едва светились на висках. В петлицах куртки мерцал одинокий квадратик. Голографический значок на груди гласил: "Младший Лейтенант Зинченко Алексей Родионович. БЧ-6". Поправив значок, Алексей вышел в коридор.

* * *

В кают-компании было шумно. Ночная вахта ужинала. Утренняя — завтракала. Вокруг столов суетились на подхвате матросы хозслужбы.

Тем не менее, Алексей без очереди получил на раздаче поднос с завтраком. Странно.

— Oi, Gloomy! (Эй, Хмурый!) Доброе утро!

Хмурый — это к нему. Алексей обернулся на голос. От пустого офицерского стола ему семафорил руками Тёрка — младший лейтенант Терри Каннингем. Боевая часть номер два, ракетное вооружение.

— С добрым, Тёрка. — Алексей сел. — А где все?

Терри пожал протянутую руку.

— Молния пришла, начальство на планёрке. Наши в салоне. А что, — Терри усмехнулся и обвёл рукой помещение. — Тебе мало?

Алексей тоже усмехнулся.

Команда расширенного состава едва поместилась в жилые отсеки корабля, заполнив даже самые глухие уголки. Мало того, кроме расширения штата, их корвет принял в трюм роту десанта с техникой и целую артбатарею с орудиями и персоналом. Прорва народу! К счастью, пассажиры не покидали грузовой палубы, где для них установили временные модули-кубрики.

— Тёрка, а помнишь "Цитадель"?

— А то! Её забудешь...

Линейный крейсер Военно-Космического Флота Конфедерации Земли "Полтава" класса "Цитадель" был гораздо больше корвета "Резкий", на котором они летели сейчас. Одних только матросов четыре сотни человек, против одной на корвете.

— Два месяца... — пробормотал Алексей.

— Что? — не понял Терри.

— Я говорю, всего два месяца прошло, как мы Академию окончили, Тёрка. А кажется — годы...

— Война, — весомо произнёс Терри.

Алексей угрюмо кивнул.

Война. Тигры в клубочке загадочно мерцают жёлтыми глазами.

Проглотив завтрак, Алексей достал коммуникатор и отчитался через инфосеть о том, что он доступен для получения приказов. Которых тут же прилетело с избытком.

* * *

Караульный у двери козырнул, пропуская Алексея в ангар.

Боевая часть номер шесть — аэрокосмическая поддержка.

— Зинченко!

Алексей замер и вытянулся по стойке смирно.

— Я!

Из-за стоящего поодаль истребителя вышел человек в скафандре. С одной шпалой в петлицах.

Алексей вскинул руку к виску.

— Здравия желаю, товарищ капитан!

— Вольно.

Алексей расслабился.

Капитан Денис "Мазай" Новиков снял шлем.

— Значит так, мамлей, приказы в комме видел?

— Так точно, товарищ капитан, — кивнул Алексей.

— Поясняю на пальцах, — Новиков вытащил планшет. — Вот сводка. Вчера в шестом видели дозоры противника. А сегодня в шестой прилетаем мы. Щас берёшь третий борт, комплект РЭА, ПРО, трёх пешек в шумном и маяк.

Капитан открыл на планшете карту сектора.

— Смотри, вот здесь и здесь посты стационеров. Тут линия фронта, здесь противник. Как вынырнем, облетишь отсюда, выйдешь на внешнюю и бросишь маяк.

Алексей внимательно следил за пояснениями капитана Новикова. Конечно, всё это есть в бортовом компьютере, но вот так, словами через уши, тоже полезно.

— Назад летишь вот так. Останется время, отработаешь выход на штурмовку. Всё ясно?

— Так точно, товарищ капитан! — Алексей снова вытянулся. — Разрешите выполнять?

— Выполняйте, младший лейтенант.

Алексей направился к угловатому штурмовику Р-12 с бортовым номером 103, когда Новиков снова его окликнул.

— Лёшка...

— Сэр? — Алексей обернулся.

— Убегать не стыдно, стыдно зря сдохнуть. — Новиков отвернулся и махнул рукой. — Лети, Ворон.

Глухо ворчат тигры, гулко стучит сердце.

Пока матросы палубной обслуги подвешивали блоки радиоэлектронной аппаратуры и противоракетной обороны, Алексей надел скафандр. Проследил, как в бомбовый отсек загрузили радиомаяк. Проверил, как на беспилотниках сопровождения закреплены штурмовые комплекты.

Наконец Алексей влез в кабину и пристегнулся.

Алексей нахмурился. То есть ещё сильнее, чем всегда.

В кабине штурмовика пахло морем.

* * *

— Ворон — Резкому, прошёл исходную.

— Резкий принял.

Алексей увеличил скорость.

Штурмовик с бортовым номером 103 обогнал корвет и поравнялся с "Химерой", головным рейдером.

— Химера — Ворону, в вашей оперативной зоне работают наши беспилотники. Позывные Эхо-1, Эхо-2.

— Ворон принял, Эхо-1, Эхо-2.

Алексей внёс изменения в систему целеуказания.

Далеко позади полыхнуло синим. В шлемофоне хлопнуло. Это вынырнул из подпространства первый транспорт.

Алексей оторвался от прибывающего в сектор конвоя и полетел к первой контрольной точке.

Без шлема дополненной реальности ориентироваться в открытом космосе было бы кошмарно сложно. Мозг не может осознать масштаб происходящего. Все расстояния кажутся странными. И тишина. Тишина сводила с ума.

Именно поэтому в ушах Алексея сейчас тихонько шумел эфир. Корабли, звёзды, планеты, всё это создавало помехи во всех диапазонах связи. Двигатели, реакторы и щиты гудели на все лады. Орудия трещали или жужжали.

На подлёте к третьей, самой дальней, контрольной точке, в электромагнитно-гравитационно-корпускулярный шум космоса добавилось что-то ещё.

Алексей потянулся к рукоятке сброса бомб, чтобы оставить маяк, когда ЭТО достигло его сознания.

Шум моря.

Алексей замер. Тигры в клетке захрипели, царапая прутья.

— Ворон — Резкому, сообщите обстановку в эфире.

Секунды тянулись вечность.

— Резкий — Ворону, посторонних источников нет, шум в пределах нормы.

Алексей зажмурился. Перед его внутренним взором бились на ветру алые пряди.

— Компьютер, спектральный анализ фона, вариант ноль!

— Совпадение по варианту ноль, сто процентов. Уровень сигнала растёт.

Тигры взвыли. Грудь взорвалась болью.

Алексей открыл глаза и рванул рукоятку сброса. Маяк вылетел из бомболюка, завис в пространстве и раскрыл антенны. Теперь и на кораблях конвоя услышат недобрый звук.

— Ворон всем кораблям! Шум Улья по моим координатам!

* * *

В тридцать четвёртом веке жители Пояса Ориона объявили себя потомками Бога. Всех остальных они объявили существами второго сорта, "пятнающими великое творение своими грязными жизнями". Жители Конфедерации Земли с недоумением смотрели на потомков Бога, прилетевших на Орион с Земли двести пятьдесят лет назад.

Король Ориона потребовал выплат со всех пограничных государств. "За право и дальше влачить своё бесцельное существование".

Кто-то платил. Кто-то крутил пальцем у виска. Но выгодное расположение на пересечении устойчивых гипертоннелей и самый большой в секторе военный флот заставляли многих считаться с мнением Его Величества.

Потом Король Ориона заявил, что готов принять под свою руку несчастных низших существ. Вести их в светлое будущее. Дать им рай, если они присягнут в верности потомкам Бога.

И подарил галактике Улей. Проект тотальной кибернетизации нижних слоёв населения.

Кто-то пошёл на это сразу. Кто-то нет. Его Величество скоро перестал спрашивать.

Несколько лет прошли в напряжённом спокойствии.

А потом было лето сорок шестого.

Роковое лето, когда в груди Алексея поселилась боль.

Эта боль сейчас гнала Алексея назад, под защиту орудий корвета.

Разумное решение.

— Резкий — Ворону! Шум подтверждаю! Немедленно возвращайтесь!

— Ворон принял! Иду на базу!

Алексей выжал из двигателей штурмовика всё. Реактор не гудел — визжал от натуги. Температура в форсажных камерах подбиралась к опасным значениям. Беспилотники с трудом удерживали строй.

Надо было как можно быстрее увести конвой под защиту стационеров.

Улей, судя по всему, думал так же.

Сзади хлопнуло. Что-то вышло из подпространства!

Радар мигнул красным. Но лишь на мгновение.

Алексей такое уже видел. На курсах пилотов-перехватчиков.

Цель вышла из подпространства и ушла в режим скрытности.

— Компьютер, поисковый импульс, максимальная мощность!

Будь Алексей пилотом перехватчика, импульс был бы ошибкой. Но Алексей пилотировал штурмовик. Такую махину как Р-12 прятать было бесполезно. Наверняка Улей уже знает, где находится Алексей. Значит, поисковый импульс не сделает его положение ещё хуже.

А вот невидимку может и найти.

И нашёл!

На радаре зажглась красная точка.

Это ракета!

Компьютер бесстрастно констатировал:

— Ракетная атака.

Алексей завертел головой. Вот она! Ч-чёрт, быстрая! И большая!

Ракета, по размеру не уступающая его штурмовику, быстро нагоняла параллельным курсом.

Нацелена на конвой!

На носу ракеты раскрылась ветвистая антенна. Контрподавитель, понял Алексей. Если такая сработает в строю конвоя, он станет совершенно беззащитным!

— Ворон — Резкому, обнаружил скрытую ракету, разрешите перехват!

— Резкий — Ворону, курс не менять! Использовать пешки!

— Ворон принял! Пешки к бою!

Алексей отдал команду беспилотникам, и в ушах сразу раздался ни с чем не сравнимый рёв!

Все три беспилотника использовали турели главного калибра.

Ещё! И ещё раз!

Вот уж прав был капитан Новиков, называя штурмовое снаряжение для беспилотников "шумным".

Плазменные шары полетели точно в цель! Но пробить собственные щиты ракеты сразу не удалось. Только когда она поравнялась со штурмовиком, её щиты наконец отключились. От следующего попадания корпус ракеты вспыхнул белым пламенем, она вильнула и взорвалась облаком чистого огня.

Радар снова мигнул красным. А потом ещё. И ещё. И ещё...

— Ракетная атака. Ракетная атака. Ракетная...

Алексей был готов спорить, что компьютер издевается над ним. Но издевался в этом случае Улей.

Больше сотни ракет разного типа стремительно настигали его штурмовик. Противокорабельные, самонаводящиеся, щитобойные, управляемые, с плазменными, ионными, разделяющимися и даже ядерными боеголовками, скрытые и скоростные, да чего здесь только не было!

Алексея прошиб холодный пот. Боль в груди ослепляла.

Но руки сами потянулись к панели управления.

Конечно, ему достанутся не все ракеты.

А надо, чтобы все.

— Ворон всем кораблям, ракетная тревога!

— Резкий — Ворону, держать направление! Огонь, манёвры разрешаю!

— Ворон принял!

Алексей пробежал пальцами по панелям. Имплант-ингибитор получил виртуального пинка и притупил боль. Турели штурмовика перешли в режим самонаведения и беглого огня. Включился комплект противоракетной обороны. Аппаратура радиоэлектронной борьбы принялась крушить линии связи.

Алексей закрутил длинную широкую бочку, чтобы максимально использовать углы наведения более мощных нижних турелей. Беспилотники метались как ошпаренные. Часть ракет сбилась с курса из-за помех. Несколько взорвались, нарвавшись на выстрелы.

Алексей работал как машина.

Противокорабельная ракета обходит сверху. Выпустить ракету-перехватчик. Слева заходит самонаводящаяся. Калибр слишком мелкий, игнорируем. В щит ударяет облако шрапнели. Снова сверху, теперь уже разрушитель щитов. Её собственный щит ещё слишком сильный. Отправить ближайший беспилотник на таран. Сзади догоняют управляемые ракеты. Это точно по его душу. Ещё далеко. Отметить в приоритет для задних турелей и забыть. Снизу скрытая, её не видит самонаведение. Эхо-1, беспилотник с "Химеры", тараном разрезает её надвое. Ещё одна скрытая вырывается вперёд. Алексей лёгким движением штурвала наводит на неё курсовые орудия. Вспышка! Обломки бьют по щиту.

Хлопки гиперпрыжков едва различимы в эфирном шуме боя. Корабли Улья вылетают в обычное пространство.

— Резкий — Ворону, внимание, встречный огонь!

— Ворон принял...

Навстречу штурмовику Алексея вытягиваются трассеры орудийных залпов. Конвой умирать не собирается. Ракеты сталкиваются с ракетами. Искрят щиты, взрываются снаряды, пылают в пустоте плазменные костры.

И вдруг всё утихает.

Алексей пересёк границу поля подавления.

— Резкий — Ворону, занять позицию на двенадцать по вертикали, сто метров!

Алексей заложил вираж.

— Ворон принял, есть вертикальный двенадцать на сто!

Штурмовик завис в ста метрах над верхней палубой корвета. Преобразователи энергии едва не рассыпались в труху, перегоняя кинетическую энергию полёта в тепло, электричество и гравитацию.

Ракеты Улья продолжали сыпаться на корабли конвоя, но уже гораздо реже.

И вот, последняя вспышка.

Алексей включил автопилот.

Отбились.

* * *

— Итак, ситуация у нас патовая.

Алексей тусклым взглядом следил за коммандером Рудневым.

Командующий силами охранения конвоя нервно мерил шагами пол офицерского салона эсминца "Бесстрашный".

— Ещё раз повторюсь. Мы под защитой двух стационеров. Поле подавления не даёт атаковать нас энергетическим оружием. Щиты не пробить кинетическим. Остаются ракеты и торпеды. Но у нас широкая буферная зона.

Руднев развернулся на пятках. Алексей медленно моргнул. Шум моря проникал даже сюда. Он просачивался по линиям связи и противно гулял в голове, пробегая помехами по имплантам и устройствам.

— Улей может продолжать вести обстрел, и это принесёт плоды, — продолжил Руднев. — Очень не скоро, но принесёт. Мы несём потери, товарищи!

Руднев помолчал. Остальные офицеры хмуро переглянулись.

— Далее! Улей может попытаться продавить нас числом. Это хуже. Из двенадцати кораблей у нас только четыре чего-то стоят в ближнем бою.

Алексей представил себе, что такое ближний бой в космосе. Когда корабли сойдутся достаточно близко, их поля подавления нейтрализуют друг друга — и начнётся резня. С расстояния меньше десяти километров любой военный корабль превратит любой транспортник в решето.

— Вы все знаете, что где-то там, — Руднев неопределённо махнул рукой, — висит их авианосец. Зарылся в подпространство. И я более чем уверен, что мы скоро увидим первую волну атаки. Тварь последовательна...

Алексей мысленно согласился с коммандером. Тварь ещё как последовательна.

Алексей вздохнул, поморщился и потёр виски. Импланты почти не справлялись с болью. Гадкие нефильтруемые помехи, которые посылал Улей, накатывали волнами. Как море.

Ярко-голубое, прозрачное и спокойное море вокруг маленьких островов.

Алексей тряхнул головой.

— Хуже всего то, товарищи, что мы не можем уйти. Чтобы совершить прыжок, нужно пространство для разгона, да вдобавок, Улей глушит наши гипердвигатели. Для военных кораблей это не критично, но транспорты...

— Товарищ коммандер, сэр! — вскочил, вытянувшись в струнку, капитан корвета "Резкий". — Вы же не рассматриваете возможность бегства?! Я ни за что не уведу корабль, пока транспорты в опасности!

— Я, товарищ кавторанг, рассматриваю все возможности. Положение обязывает!

Голоса офицеров шумели в ушах. Как волны. Как ветер.

Руднев потёр левое плечо. Алексей знал, что коммандер потерял руку несколько лет назад.

— Кроме того, нам всем стоит помнить о шуме, товарищи. Те из нас, у кого есть импланты, наверняка согласны со мной. Надо действовать, или эта мерзость загонит нас в безумие.

Да, подумал Алексей. Загонит. Низвергнет. Как океанская волна. Как цунами.

Вознесёт. Перевернёт. Низвергнет.

И ударит о берег.

— Однако, — продолжил Руднев, — нанести встречный удар мы тоже не в силах. Наши торпеды в подпространстве до врага не долетят — глушение их не пустит. А для прямой атаки нас слишком мало! Улей примет нас в мягкую линию фронта, и мы увязнем. А когда откатимся, он догонит.

И ударит, подумал Алексей. Как волна.

Ударит так сильно, только щепки полетят.

И весло снова косо вонзится в песок...

Воют бешеные тигры. Клетка пуста.

Танцуют алые пряди. Вверх — вниз, вверх — вниз...

Алексей вздрогнул.

Взлететь. Перевернуться. Упасть.

И ударить.

Алексей зажмурился.

Набрать скорость. Войти в подпространство. Ещё разогнаться. Выйти. Развернуться. Войти снова. И ударить!

Алексей вскочил.

— Товарищ коммандер! Младший лейтенант Зинченко! Разрешите обратиться!

Руднев с удивлением посмотрел на Алексея.

— Говорите, мамлей.

— Я знаю, как можно подорвать авианосец Улья, сэр!

Офицеры зашумели.

Руднев жестом руки призвал их к тишине.

— Излагайте.

Алексей кивнул.

— Я предлагаю штурмовиками обстрелять авианосец в подпространстве. Древние технологии, атака с пикирования. Даже если там класс "Опустошение", сводная штурмовая группа может с запасом его уничтожить.

Руднев прищурился.

— И как вы попадёте в пространство авианосца?

Алексей жестами изобразил свой план.

— Набрать скорость, нырнуть. Блокировка даёт течение. Использовать это для разгона. Вынырнуть без гашения скорости. Развернуться на боевой. Снова нырнуть. Зайти на максимальной, бросать в упор, чтобы не снесло.

Руднев покачал головой.

— Блокировка гипердвигателя! К источнику помех не подлететь, вас просто выбросит в обычный космос.

Руднев замер.

— Вас выбросит... Вас! Но не бомбы!

Руднев выпрямился.

— Новиков!

— Я! — капитан Новиков встал.

— Поведёшь.

— Есть! — Новиков козырнул.

— Петровский!

— Я! — поднялся командир БЧ-6 эсминца "Бесстрашный".

— Передашь Мазаю своих штурмаков и все бомберы.

— Есть!

Руднев обвёл всех присутствующих решительным взглядом.

— "Химера" — прикрытие. "Резкий" — подбор на возврате. "Бесстрашный" и "Стремительный" — отвлекающий манёвр с выходом на прорыв! Передайте на стационеры, пусть поддержат огнём. Приказываю присвоить операции кодовое имя: "Манёвр Зинченко". За работу, товарищи!

* * *

Алексей медленно вдохнул. Медленно выдохнул. Включил связь.

— Ворон к вылету готов.

— Принято, Ворон, ваш позывной Красный-2, ожидайте запуска.

— Позывной Красный-2, принято.

Ждать пришлось недолго.

Р-12 с бортовым номером 103 с воем вылетел в пространство.

Алексей вывел свой штурмовик на позицию позади ведущего.

— Красный-2 — Красному-1, на позиции.

— Красный-1 принял.

Одна минута до начала операции.

В груди глухо ворчали в своей клетке бешеные тигры. За спиной шумно ворочался Тёрка в кресле второго пилота.

— Слышь, Хмурый, — не выдержал Тёрка. — А напомни ещё раз, почему я потащился за тобой в этот вылет?

Алексей улыбнулся, глядя на товарища в маленькое зеркало.

— Потому что ты любишь взрывать большие межзвёздные корабли в мелкое крошево, за что тебя и прозвали "Тёрка"?

Тёрка надулся.

— Да ну тебя! Я здесь пытаюсь напомнить тебе о дружбе, о духе товарищества, а ты...

Тёрка посмотрел на одну из противокорабельных ракет, подвешенных к штурмовику.

— А, впрочем, ты прав, таких больших боеголовок нам в Академии не выдавали.

— Красный-1 — штурмовой группе. Начали!

И они начали.

Три пары штурмовиков и два звена бомбардировщиков стартовали на форсаже.

Когда реакторы начали выть от нагрузки, группа исчезла из обычного космоса в голубой вспышке.

Отключился радар. Отключилась консоль связи. Отключилась навигация. Отключился щит.

Странная физика подпространства вступила в свои права.

Алексей крепче перехватил штурвал. Компьютер больше ничего не решает.

Вокруг текла серая хмарь. Голубой искрой мерцал впереди Красный-1 капитана Новикова.

Жёлтым огнём горели тигриные глаза.

И тишина. Алексей только сейчас понял, насколько громким казался ему шум помех Улья.

Шум моря... Здесь его не было.

Сейчас в эфире вообще ничего не было.

Алексей понял, что слышит, как кровь шумит у него в голове.

Штурмовик качнуло. Алексей сосредоточился, и полёт стал ровнее.

Штурмовик снова качнуло. Затем ещё раз.

Серое марево беспокойно вихрилось вокруг.

Наконец их резко повело влево.

— Эй, всё нормально?! Это что? — прошептал Терри.

— Блокировка Улья, — ответил Алексей. — Отталкивают...

Алые пряди шевелятся на ветру...

Алексей последовал за ведущим, направив штурмовик по течению.

Условно. Здесь всё было условно, изменчиво и неясно.

Сам факт их присутствия здесь менял очень многое.

Голубая искра впереди мигнула розовым. Пора.

Разогнались!

— Держись, Тёрка, всплываем!

Грохнуло!

Штурмовая группа, машина за машиной, вынырнула в обычный космос.

Включился щит. Заработала электроника связи и навигации.

Радар запятнало красной россыпью.

В сознание ворвался шум моря.

Шум превратился в рёв.

Тигры взвыли. Со злобой, с нескрываемым предвкушением.

С умопомрачительной скоростью штурмовой отряд пролетел прямо сквозь строй вражеских истребителей.

Щит вспыхнул всеми цветами радуги. Лазерный обстрел!

— Красный-1 всем кораблям! Штурмовики под огнём!

В этом и заключалась главная проблема их плана атаки.

Выход из подпространства вблизи точки входа давал большую погрешность. Нельзя было точно сказать, куда именно их выбросит.

Не повезло...

Сзади полыхнуло белым.

Боль обжигающими иглами вонзилась Алексею в грудь.

Они потеряли как минимум один бомбардировщик!

— Красный-1 — штурмовой группе! Есть вектор атаки! Все за мной!

Алексей выдавил штурвал от себя и вправо. Взвыли преобразователи энергии.

Даже их полной мощности не хватило, чтобы вектор скорости изменился мгновенно.

Штурмовик заложил широкий вираж.

Перевернулись!

— Лёха, слева!

Алексей как в замедленном кино увидел приближающийся к ним шар плазмы.

Бурлящее энергией ядро. Переливы света в вихревом поле.

Яркий кусочек солнца.

Яркий кусочек смерти.

Щит не выдержит.

Алексей выжал кнопку гипердвигателя.

* * *

Тишина оглушает. Алексей пытается пошевелиться. Никак.

Не пошевелиться. Не вздохнуть.

Алексей хмурится. Не время. Не сейчас!

Тигры ходят вокруг, следят голодными глазами. Их клыки всё ближе.

Но ещё ближе она.

Оксана. Алые пряди колышутся на ветру.

Оксана наклоняется над ним.

Оксана касается его лица тонкими пальцами.

Оксана улыбается.

— Алёша... Ты только не волнуйся! Всё будет хорошо...

Оксана уходит. Гаснут голубые огни её глаз.

Тигры бросаются на него, все разом. Твари...

Нет... Нет!

Нет, я вам сказал!!!

Сидеть!!!

Из груди Алексея рвётся наружу нечеловеческий рёв.

* * *

В глаза ударяет свет.

— Хмурый! Лёха, твою душу мать! Очнись!

Хмурый — это к нему.

В груди пылает огонь. Пальцы не слушаются.

Где он? Что происходит?!

Перед глазами океан безбрежной серой мглы.

Они нырнули в подпространство.

Слишком рано.

Слишком криво.

Перед глазами цепочка голубых огней. Их группа уходит в отрыв.

Алексей дрожащими руками сжимает штурвал. За ними!

— Вот так, братишка, давай... Левей, левей держи! Выше!

Голос Тёрки звенит в пустой голове. Перед глазами танцуют яркие круги.

Алексей попытался перезагрузить импланты. Безрезультатно.

Цепочка голубых огней распалась.

Ещё немного!

Наконец Алексей догнал их. Из двенадцати машин осталось только восемь.

Впереди мелькнуло что-то большое.

Алексей в очередной раз подивился причудам этого серого космоса. Он бы никогда не увидел такой объект с такого расстояния в обычном пространстве.

Это авианосец!

Алексей зарычал. Треугольный шипастый урод! Всё верно, класс "Опустошение!"

Встречное течение подпространства от генератора блокировки наблюдается невооружённым глазом.

Но чем выше скорость движения, тем меньше сопротивление подпространства.

Чем сильнее воля пилота, тем меньше преград на его пути!

На лице Алексея расцвела хищная ухмылка.

Алексей включил прицел. На стекло кабины скользнула механическая рамка.

— Захожу на цель, — прошипел Алексей, выравнивая машину.

— Ракеты готовы, — Тёрка сосредоточен до предела.

Красный-1 сбросил свои четыре противокорабельных ракеты. Оперённая пламенем смерть ринулась вперёд.

— Огонь! — командует Алексей.

— Есть огонь... — бормочет сосредоточенный Тёрка.

С их штурмовика стартуют только три ракеты.

Красный-3 и Красный-4, запускают пять ракет на двоих.

Управляемые противокорабельные ракеты с термоядерными боеголовками. И каждая разматывает за собой тонкую, но очень прочную нить.

Дистанционное управление по проводу. Технологии тысячелетней давности. Порождение сумрачного гения тёмных веков.

Алексей ухмыльнулся. Если для победы над противником, для выполнения своего воинского долга, ему придётся воевать луком и стрелами, а летать нужно будет на дельтаплане — так тому и быть!

В оптический дальномер было видно, что с авианосца в обычное пространство один за другим выныривают истребители и ракеты. Похоже, бой с конвоем в самом разгаре.

Вдоль границы блокировки на перехват группе движется патруль противника. Слишком медленно. Слишком поздно!

Со стороны авианосца что-то сверкнуло. Отражатель?

Яркий луч ударил в Красный-3 немногим выше кабины.

Чёрт! Параболический лазер!

Не только Конфедерация вспомнила о древних технологиях!

Белое пламя взметнулось на мгновение, и на месте машины закружился серый вихрь. Гипердвигатель штурмовика оказался обесточен, а значит, беззащитен перед блокировкой. Красный-3 выпал в обычный космос. Ракеты, потерявшие связь со своим оператором, отклонились от курса. Их смыло течением.

— Тёрка, манёвры уклонения по схеме два!

— Пошёл, пошёл!

И штурмовик, и ракеты начали выписывать сложные кренделя.

Истребители открыли огонь, но их параболоиды оказались куда слабее. Массивные штурмовики только дымились.

Ракеты достигли зоны блокировки гипердвигателей. И легко преодолели границу. Нечего в них было блокировать!

Ещё одна вспышка с авианосца ударила в бомбардировщик на правом фланге. Но повреждённая машина так и продолжила свой путь, даже потеряв бесполезные сейчас антенны связи и часть двигателей.

Улей перенёс огонь на ракеты.

Противник расстрелял их почти все, но две всё же прорвались.

Вспышка!

Термоядерные факелы выжгли в корпусе авианосца огромные дыры.

Но он всё ещё был боеспособен!

Граница зоны полной блокировки стремительно приближалась. Вокруг авианосца раскинулась область "мёртвого штиля". Если бомбы попадут туда, их не снесёт течением. Наступал самый ответственный момент.

Если сбросить бомбы слишком рано — их отбросит. Слишком поздно — штурмовик неизбежно будет выброшен в обычное пространство.

— Лёха, товсь!

— На счёт три. Раз. Два. Три!

Штурмовая группа, машина за машиной, с размаху врезалась в границу зоны блокировки.

Авианосец выстрелил. Штурмовик с бортовым номером 103 полыхнул белым огнём.

Взметнулась серая мгла. Штурмовик исчез.

А вот толстые сигары кластерных бомб — нет.

Одна за другой, машины отряда покинули подпространство.

Град бомб стремительно приближался к повреждённому авианосцу.

Улей успел подстрелить только одну.

УДАР!

* * *

Море.

Беспокойное море зелёной травы на склонах невысоких холмов.

Волны серебра пробегали по этому морю от леса и до леса.

Воздух пах солнцем.

Воздух пах жизнью.

Алексей вдохнул полной грудью. Выдохнул.

Шум ветра, пригибавшего высокие травы, был совсем не похож на шум моря.

Алексей улыбнулся.

Алексей откинулся на спинку кресла.

— Поехали отсюда, Тёрка.

— Как обычно?

— Да, давай.

Терри Каннингем взялся за рукоятки инвалидной коляски.

Выложенная крупной бетонной плиткой дорожка петляла по парку.

В этом госпитале был большой парк.

В этом госпитале всё было большое.

Но больше всего Алексея радовал тот факт, что госпиталь министерства вооружённых сил находился в самой середине самого большого материка на планете. Единственного материка на планете. Да и вообще, морей на планете Джиль-Ка-Кинара было немного. Зато было много озёр.

Терри привёз Алексея в большую белую беседку.

Алексей посмотрел через перила. С холма открывался неплохой вид на остальной парк.

Терри со вздохом облегчения опустился на скамейку, вытянув уставшие ноги.

— Ещё болит? — тихо спросил Алексей.

— Этот холм меня доканает когда-нибудь... — Терри растёр колено левой ноги.

Алексей улыбнулся.

— Тебя Улей не смог доканать, куда там какой-то кучке грязи!

Терри засмеялся.

— Ну, тут ты прав!

Алексей снова улыбнулся и развернул позавчерашнюю газету.

На первой полосе красовался едва узнаваемый авианосец "Апофиз" класса "Опустошение".

Его растерзанный дырявый остов завис в тёмном космосе яркой кляксой.

А на переднем плане красовался корвет ВКФ КЗ "Резкий"

"Героическая победа при Джиль-Ка-Кинара!" и ниже, мелким шрифтом, "Транспортный конвой Конфедерации срывает наступление армады Ориона!"

Журналисты... Нашли, тоже, сенсацию для первой полосы. Три недели прошло...

— Внизу, Хмурый. Смотри.

Алексей посмотрел.

Ряд фотографий. Люди в форме ВКФ. Часть снимков отмечена траурной лентой.

Алексей моргнул.

С чёрно-белого снимка на него сурово смотрел коротко стриженый крепыш с тяжёлым подбородком и близко посаженными серыми глазами.

Алексей прочёл подпись.

"За выдающийся вклад в развитие Военно-Космического Флота Конфедерации Земли, за мужество и высокий профессионализм, проявленные перед лицом подавляющей угрозы, приказываю присвоить младшему лейтенанту Зинченко Алексею Родионовичу внеочередное звание "старший лейтенант". За решающий вклад в разработку и осуществление операции "Манёвр Зинченко" старшего лейтенанта Зинченко Алексея Родионовича наградить орденом Героя Конфедерации."

Алексей медленно опустил газету.

— Вот так, товарищ старлей, — Тёрка потрепал Алексея по плечу.

— А ты?..

Алексей снова пробежал глазами текст. Терри тоже прыгнул через ступеньку, но Героя ему не дали. Только Орден Канцлера второй степени.

Тёрка посмотрел в зеленоватое небо озёрного мира.

— А я пойду опять в Академию.

Он бросил быстрый взгляд на Алексея.

— Мне понравилось с тобой летать, Хмурый.

— Аналогично, Тёрка!

Они крепко пожали руки.

— А ты в хорошем настроении, даром, что на колёсах, — Тёрка ткнул Алексея в плечо.

Ответить Алексей не успел.

— Так-так... И что у нас здесь?

Алексей обернулся.

У колонны стоял Новиков. В отличие от Алексея и Терри, Денис был в форме.

В петлицах мерцали две шпалы.

— Товарищ майор!.. — Алексей вытянулся в кресле.

— Без чинов, Лёшка.

Алексей кивнул. Только теперь он заметил, что у Новикова один глаз был ярко-жёлтого цвета, а пальцы на правой руке отблёскивали металлом.

Похоже, этот манёвр всем им дорого обошёлся. Майор Новиков лишился глаза и, судя по осанке, руки по самую шею. Терри раздробил колено.

Алексей получил тяжёлое сотрясение и сломал позвоночник. Снова.

Денис подошёл к Алексею.

Хромает, отметил Алексей.

— Я принёс тебе звезду Героя, Лёшка. И новые квадратики.

Новиков протянул ему маленькую коробочку. На бархатной подкладке переливалась платино-иридиевая восьмиконечная звезда. Здесь же лежал голографический чип с двумя квадратами.

Алексей поднял глаза.

— Заслужил, сынок.

Но Алексей невидящим взглядом смотрел мимо него.

Она стоит у колонны, там же, где только что стоял Денис.

Ветер треплет её лёгкое платье и ярко-красные волосы.

Оксана.

— Оксана...

Алексей забыл, что ещё не может ходить, и вскочил с кресла.

Ноги подломились.

Он тяжело упал обратно.

— Алёша!

Она порывисто подошла.

Наклонилась над ним.

Коснулась его лица тонкими пальцами.

— Алёшка, живой!

Она бросается ему на шею.

Он обнимает её хрупкие плечи.

Её кожа пахнет солнцем. Пахнет жизнью.

— Оксана! Солнце моё, ты откуда... Ты проснулась! И ходишь! Но как?!

В тот день, летом 33-46, после лучевой бомбардировки планеты Катрина, Алексей сломал позвоночник.

Он был полностью парализован. Морально раздавлен. Уничтожен.

Он тогда вообще много чего сломал. Но сильнее всего пострадало его сердце.

В разрушенном войной мире, в кольце вражеской блокады, лечение тянулось бы годы. Синтетические заменители оказались недоступны. Выращивание живых тканей тоже. Производство протезов давно свернули.

И тогда Оксана отдала ему своё сердце. Она много чего ему отдала.

Они оба были киборгами с высокой интеграцией. Оба выросли на одной планете.

Их тела имели почти одинаковые импланты. Имели высокую биосовместимость.

В конце концов, Оксана была его женой.

Тогда, неподвижно глядя в ярко-голубой потолок центра трансплантации, он видел её глаза в последний раз.

Она отдала ему всё, что могла. И заснула. Он думал — на десятилетия.

Она спала мёртвым сном, пока он заново учился ходить.

Она спала, когда он, записавшись добровольцем на флот, поклялся прорвать блокаду сектора Катрины и вернуть долг.

Она спала, когда его терзала кошмарная боль от осознания того, что на военной службе он каждый день подвергает опасности подаренную ею жизнь. Но эта боль заставляла его быть осторожным. Быть хитрым. Быть лучшим.

Оксана подарила ему свою жизнь.

И Алексей был ей благодарен за эту жизнь каждую секунду. Каждое мгновение.

И вот, она снова стоит перед ним.

Оксана выпрямилась.

Оксана улыбнулась.

Повернулась спиной.

Из её затылка выходил толстый гофрированный кабель. Он тянулся вдоль всего позвоночника, ныряя под кожу тонкими отведениями, и заканчивался чуть ниже спины толстым пучком соединительных разъёмов.

— Прилетела порталом. Я проснулась позавчера. Похоже, врачи взяли с тебя пример и тоже откопали какие-то Древние Технологии.

— Электромеханические протезы и прямое нейромышечное управление, — Алексей медленно кивнул.

— Правда, я теперь немного медленная и неуклюжая!

Оксана смеётся.

Ветер треплет её лёгкое платье и ярко-красные волосы.

В её васильковых глазах отражается небо.

Алексей судорожно вздохнул.

Его мир вздрогнул. Его мир разлетелся в клочья. Его мир собрался заново.

— Ой, пап, это Лёшкина? Какая красивая!

Оксана горящими глазами смотрит на звезду Героя, которую принёс майор Новиков.

Тонкие пальцы держат маленькую коробочку.

— Нет, моё солнце, — Алексей бережно берёт её руки в свои. — Это наша общая звезда.

— Алёша... — она прижимает свою маленькую ладонь к его широкой груди.

Гулко стучит его, их общее, сердце.

Бешеные тигры уходят в закат.

Впервые за много лет, Алексей не чувствует боли. Только тепло. Её тепло.

* * *

— Так, народ, я конечно понимаю, долгожданное воссоединение, вся семья в сборе, закат, романтика, все дела, — Терри поднял руки. — Но давайте мы всё же успеем на ужин, а? Этот холм — жесть какой сложный!

Над вечерним парком далеко разносился весёлый смех.

Ещё столько не сказано, ещё столько не сделано, но Терри прав — сегодня всё это подождёт.

Догорает закат. Мягко мерцают звёзды.

Шумит ветер в кронах высоких деревьев.

Шумит море трав на пологих холмах.

Над зелёным миром разливается ночь.

Но воздух ещё пахнет солнцем.

Воздух пахнет жизнью.