Галатея (джен)

Чего только не рассказывали Клэю о Галатее, но упустить возможность самому побывать на этой планете он не мог. «Редчайший случай в Галактике! Единственная возможность застать подобную Земле планету в момент формирования!» — Клейтон не верил лозунгам, он должен был увидеть всё своими глазами. Он «горел» этой идеей. Галатея для него была… полигоном для испытания величайших гипотез человечества, а то, что алмазы лежали на поверхности планеты, как грибы, его не волновало.

Готовясь к предстоящему полёту, Клэй расспрашивал всех побывавших на Галатее: от сорокалетнего старика в инвалидной коляске, для которого после полученных травм единственной радостью казалось уйти в мир иной, до посмеивающегося ипохондрика с дёргающейся щекой. Собранных им мнений хватило бы на хороший научно-фантастический роман, но найти в этом бреде рациональное зерно было сложно. Клэй изучал научные отчеты и сводки добычи полезных ископаемых, которые сводились к тому, что один визит на планету может окупить потерю нескольких человеческих жизней; слушал брызжущих слюной в экзальтации учёных, которые пророчили человечеству исход с уставшей планеты на новую — девственно-нетронутую.

Прежде чем оказаться в этом шаттле, Клэй взвесил все за и против, а сейчас просто не мог оторвать взгляд от смотрового экрана. Шаттл уже вошёл в атмосферу и понемногу «гасил» скорость перед посадкой. Защитные экраны были открыты, и камеры снимали поверхность планеты с нескольких точек. Изображение, на которое засматривался Клэй, казалось живым.

— Ну что, малой, рассказывали тебе, почему этот ад назвали нежным женским именем? — астронавты относились к Клэю покровительственно, похлопывали по спине, посмеивались, скрывая напряжение.

— Гляди, не пропусти её.

— Да-а-а…

Шаттл проходил над широким ущельем. Оно растянулось на несколько миль, а располагавшаяся посередине горная гряда имела странную форму: округлые, будто оплавленные, вершины сливались в единую поверхность, монолитную, практически гладкую за исключением небольших трещин, открывавших бушующую магму.

— Вулканы? — выдохнул Клэй.

— Вулканы?! — один из астронавтов повторил вопрос Клэя, переглянулся с товарищами и громко заржал. Двое его поддержали.

— Он там вулканы разглядел?! Разуй глаза, парень! Галатея приветствует тебя.

— И ножки скрестила. Как там у неё на этот раз: левая поверх правой или правая поверх левой?

— А вагина? Как она там: не чихала, не кашляла? Тормози, Мик, дай парню разглядеть!

— Отставить подзаборные шуточки! Разгоготались! Торможу, как могу. Сядем, как влитые, — капитан утихомирил команду и с пониманием посмотрел на новичка. — Видишь вулканы, Клэй, — твоё счастье! И не приглядывайся.

Поведи капитан себя иначе, Клэй и вправду бы не пригляделся — мало ли что придёт в голову этим насмешникам, но сейчас… Под шаттлом, в ущелье, раскинувшись в соблазнительной позе, лежала женщина. Украшенная замысловатой формы гребнем голова её была запрокинута. На пухлых губах и в уголках чуть прикрытых веками глаз застыла лукавая улыбка, будто она и вправду ждала кого-то, прекрасно осознавая, что за ней, такой соблазнительной, наблюдают. Её каменное тело было обнажённым: небольшие округлые груди казались упругими, магма проступала сквозь тонкую нежную кожу в трещинках сосков, стекала по ложбинке между грудей к пупку и ниже, очерчивая половые губы; стройные ноги каменной девы были сведены, будто от едва сдерживаемого желания.

Клейтон сглотнул и напрягся, заставив себя разозлиться на товарищей. Всё это — обычный обман зрения и имеет логическое объяснение. Планета была молодой, имела разреженную атмосферу с большим содержанием углекислого газа, ещё не сложившуюся кору, под которой клокотала в любой момент грозящая вырваться на поверхность магма. Он видел только готовые к извержению вулканы: эти томно прикрытые глаза, улыбающийся рот, напряжённые соски и… Клейтону захотелось сплюнуть, и он отвернулся от смотрового экрана.

Посадка была жёсткой. Шаттл тащило по острым камням, сдирая термозащитную обшивку. Астронавты молились всем богам, спрятав уши в звуконепроницаемых шлемах и вжавшись в кресла. Клейтон недоумевал, зачем было садиться на скалы, когда по пути им встретилась не одна гладкая площадка.

— В магму мне что ли сесть, Клэй? Кора нашего веса не выдержит, — урезонил его капитан.

Вслед за другими астронавтами Клэй выбрался из побитого приземлением шаттла. Повреждения казались ему серьёзными.

— Ты не смотри так, — похлопал его по спине один из недавних насмешников. — Мы из местного сырья такую броню сделаем, что на Земле и не мечтали.

Клэй с трудом переставлял отяжелённые защитными ботинками ноги — валуны на пути попадались большие, округлые — ступня соскальзывала, приходилось то и дело включать антигравитатор, но его мощности было недостаточно.

— Ничего, парень, привыкнешь, — услышал Клэй по внешней связи. Должно быть, кто-то заметил его тяжёлое дыхание — колонна астронавтов растянулась: каждый нёс значительный груз, а идти приходилось в гору.

— Почему нельзя было расчистить дорогу, освободить… для погрузчиков, зачем устраивать базу на горе, когда… — Клэй задыхался, несмотря на то, что скафандр ослаблял нагрузку и давал достаточно кислорода.

— Так расчищали, парень. Они обратно прикатываются.

— Вы о ком? — уставший Клэй отказывался понимать своеобразный юмор астронавтов.

— Откуда нам знать? Валуны…

— По-моему, это младенцы, а мы — на местном кладбище.

— Это хорошо, что ты не видишь, Клэй. Не думай ни о чем.

— А я и не думаю… — Клэй поднял взгляд. Он был готов сбросить всё оборудование, которое недавно считал почти драгоценным. Округлые валуны остались позади, а перед Клэем были вытесанные в камне ступени.

— Ну, больше не будешь говорить, что мы не работали?

Астронавты стали подниматься вверх, а он, прежде чем последовать за ними, попытался окинуть пространство взглядом.

Скала перед ним имела вид расходящихся к небу ладоней, а наверху, будто в чаше… Клэй не мог найти слов, чтобы описать увиденное. Небо здесь было значительно темнее, чем на земле, — разряженная атмосфера плохо скрывала черноту космоса. Поверхность под ногами — твёрдый камень, напоминавший базальт, — казалась обожженной… выжженной до черноты… и сквозь это исчерченную трещинами черноту пробивались руки, ладони открывались к небу, собирая влагу. Вода каплями стекала по запястьям, а в чаше ладоней радовалась свету буйная зелень.

— И много здесь таких оазисов? — спросил Клэй, придя в себя.

— Да кто ж его знает. Мы нашли один.

— Но вода здесь есть, и не дистилированная.

— А вот русалок — нет.

Клэй не понимал своеобразный юмор, а астронавты продолжали балагурить по радиосвязи, перебивая друг друга.

— Минералочка… Душу продашь за один глоток.

— Флок про язву забыл.

— А Клод — про рак…

— Клод мозг забыл.

— Мозга у Клода никогда не было, просто не ври.

— Рака у него точно не было. Про мозг не знаю.

Связь портилась, слова звучали сквозь помехи, и Клэй поспешил догнать насмешников, больше ни о чем не спрашивая.

Вид «базы» разочаровал его — помещение было негерметичным. Сказать по правде, не было никакого помещения. Стенами базы были поросшие мхом и вьюном каменные пальцы, полом — ладони, а потолком — пластиковый навес. Генераторы среды окуривали драгоценным кислородом пространство на несколько миль вокруг.

Клэй собирался кое-как существовать в скафандре, но астронавты внезапно стали разоблачаться.

— Не дрейфь, пацан, иди сюда и умойся.

— Да, парень, прими причастие.

Умывальник поразил Клэя — это было огромная каменная рука, собранная в горсть и просто валявшая на полу. Он бы не решился подойти, а тем более умываться, если бы не капитан, который, обнажившись до пояса, с фырканьем облил себя этой водой, похлопал подмышками, а потом и вовсе занырнул, не пряча нос и рот, прополоскал горло и проглотил.

— Вы с ума сошли!

— Давай, Клэй! Не бойся, а то я сейчас ноги там вымою, а потом тебя туда насильно засуну.

Астронавты окружили Клэя, посмеиваясь над его страхом и беззлобно ругаясь. Под их давлением он погрузил руки в воду и зажмурился. Ничего не произошло — вода была прохладной, как будто проточная, но, в целом, ничего необычного: ни пощипывания, ни жжения — никаких неприятных ощущений. Он набрал полные горсти и брызнул на лицо — вода была приятной.

— И вот понимаешь, Клэй, не было воды здесь. Не было! Мы ловушки ставили и кое-как собирали, а однажды, когда мы спали, припрыгала сюда эта отрубленная рука, и с тех пор в ней проточная вода. Вот так, парень.

— Ладно, не пугай его, Клод. Пусть своими глазами смотрит и своей головой думает.

Клэй уселся за стол, слегка шокированный происходящим. Клод раздавал пайки. Астронавты расслабились, расположились по-домашнему. Все быстро принялись за еду, и только Клэй плохо сфокусированным взглядом обводил присутствующих и теребил закрывавшую контейнер фольгу.

— Мы же обсудим план на завтра. Кто будет моим напарником? Проведёте инструктаж, капитан?

— Я ем, — ответ капитана был краток.

— Напарником будешь моим, ешь давай, — Клэй установил зрительный контакт с Клодом, отогнул фольгу и тяжело вздохнул.

— Значит, инструктаж завтра.

Астронавты переглянулись и посмеялись над новичком.

— Только, парень, учти: я далеко от базы не ухожу. Пройдусь, алмазов наберу в корзинку и с меня на оставшуюся жизнь впечатлений хватит.

— Но у нас же был план. Мы должны установить сейсмодатчики, исследовать возможности терраформирования на планете и…

— И нам надо обшивку шаттла починить, а это много времени отнимет.

Клэй оглядывал астронавтов со смешанным выражением разочарования и ужаса.

— У вас же есть план, которому вы должны следовать по часам, капитан? — Клэй почувствовал, как его подбородок вздрогнул. Каких только препятствий на своём пути он не видел, но такого ожидать не мог. — Зачем я тогда тащил на себе эти датчики?! — Клэй попытался придать своему голосу хоть какую-то твёрдость.

— Вулканизм на этой планете, парень, как сама жизнь. И остановить его невозможно.

На этом разговор был окончен. Астронавты посмеивались над инициативами «малого», и никакие воззвания не могли их образумить. Клэй переоделся в спортивный костюм, умылся, единственный нацепил кислородную маску и вскоре заснул в гамаке.

Обилие впечатлений прошедшего дня не давало ему покоя ночью. Понимая это, Клэй и не пытался бороться с подсознанием. Во сне он покорно преодолевал недавно пройденный путь во второй раз. Груз не мешал ему, не давил на плечи, но ступать было неудобно — гладкие округлые валуны шевелились под ногой.

Клэй пригляделся — каждый валун напоминал формой свернувшегося калачиком младенца: вот нежная гладкая попка, прижатые к тельцу ручки, короткая шейка, головка. Слова Клода запомнились и теперь находили отражение в кошмарах. Клэй не испугался, когда сон стал шутить с его слухом, донося тихий плач и стоны, когда валуны стали двигаться, подползая к нему, и даже…

Клэй проснулся разбитым — с непривычки спать в гамаке ломило спину — встал, потянулся и осознал, что проспал и завтрак, и инструктаж. Лагерь был пуст. Клэй проглотил паёк, нацепил скафандр и поспешил спуститься вниз — его ждала суровая, но прекрасная планета.

Он наконец разглядел усеянную валунами площадку и за ней истерзанный жёсткой посадкой шаттл. Астронавты крутились вокруг, снимая повреждённую обшивку. Нет, Клэй не мог понять, что заставило капитана сажать шаттл в узком ущелье, между скал, которые своими острыми краями едва не задели двигатели. Капитан ожидал, что скалы не устоят? В своём воображении Клэй сравнил ущелье с грудной клеткой полуразложившегося великана — каменные рёбра поднимались над поверхностью планеты. Воображение шутило с ним, с этим нужно было бороться.

Клэй подошёл к капитану.

— Простите меня, я проспал.

— О чём речь, парень, напервой тебе тяжело.

— Я хочу пробраться в сейсмонеустойчивые районы, чтобы установить датчики.

— Только один не уходи и сохраняй дистанцию для радиосвязи.

— Но вы же… все заняты шаттлом, а я здесь помочь не могу и по плану…

— Ну вот, парень, видишь же сам — мы по плану работать не можем.

— Эй, напарник, бери-ка инструмент, будешь камень нам на новую плитку крошить. Ты же хочешь, чтобы мы быстрее к плану перешли, — насмешливый голос Клода по радиосвязи сопровождался смехом других астронавтов. — А особого ума здесь не надо, я тебе разок покажу, а дальше ты сам.

Инструмент, который вложили в руки Клэю, чем-то напоминал отбойный молоток, но действовал иначе — небольшие захваты проникали в трещины в породе, и силовым ударом вырывали пласт, по форме напоминавший пчелиные соты.

Отдача была небольшой, да и особого ума для управления не требовалось — плитка получалась тонкой, будто с породы под ногой сходила омертвевшая кожа. Клэй никак не мог выбросить из головы эту ассоциацию. Прибор приходилось часто переносить — под верхним потрескавшимся слоем порода была цельной и гладкой.

По радиосвязи звучали двусмысленного содержания песенки, скабрезные шуточки, брань и смех не в тему — занятые тяжелой работой астронавты развлекали себя, как могли. Каждые четверть часа проводили перекличку. Клэй удалялся всё дальше. Он полностью сосредоточился на работе, борясь с подкидывающим неприятные ассоциации воображением, но окружающая действительность как будто подталкивала его… Звуки раздражали, поведение и отношение коллег расстраивало. Чтобы отвлечься, Клэй стал перебирать в памяти выученный наизусть план экспедиции: составление подробной карты планеты с обозначением районов повышенной сейсмической активности; установка сейсмодатчиков и станций для сбора данных и прогнозирования частоты извержений; поиск источников воды и опыты по выживаемости в ней земных микроорганизмов. Утомившись, он всё-таки поднял взгляд. Посадочная площадка осталась за спиной, а перед ним поднимались горы, которые были выше, чем могло выдержать воображение. Он открыл рот и отчаянно заморгал. Округлые валуны, увеличиваясь в размерах и меняя форму сходились к тому, что отсюда казалось берегом достаточно большого водоёма, а стена гор высилась на противоположном. Они стояли близко друг к другу, будто приготовившееся к обороне воины, голову каждого венчал расходящийся полукругом шлем, грудь была обнажена, а бёдра полуприкрыты лёгкой тканью. Стараясь отогнать видение, Клэй замотал головой.

— Там есть вода! Там её много! — закричал он, опомнившись, и, будучи уверен, что привлёк к себе внимание, бросил инструмент.

Идти было тяжело, камни становились больше и вскоре Клэй уже карабкался.

— Не надо, Клэй, не ходи туда. Они боятся, — голос Клода пробился сквозь помехи, но Клэй посчитал эту фразу шуткой воображения.

Его дыхание сбилось, пот заливал глаза, картинка была нечёткой — горы двигались, покачиваясь из стороны в сторону.

— Остановись, Клэй! — он услышал этот крик сквозь помехи, но остановиться уже не мог — перед ним открылся океан.

Клэй вскарабкался на валун и замер, любуясь. Бирюзовые волны катились к горам и разбивались об их подножья, взлетая выше колен каменных воинов белой пеной.

— Здесь должна быть жизнь! — воскликнул Клэй.

— Оставайся на месте! Здесь нет жизни, вулканы выжигают её.

Клэй не собирался двигаться, разглядывая небольшой валун, напоминавший статую датской русалочки. Сходство местных каменных форм и людей было воображаемым, но это было красиво. Юная купальщица устроилась недалеко от берега, позволив волнам омывать своё тело, голова её была слегка запрокинута, волосы — распущены, лицо улыбалось под лучами местного солнца. Небольшая, но уже сформировавшая грудь девушки приподнималась в такт глубокому дыханию, глаза были прикрыты. Клэй решил приблизиться — желание дотронуться было непреодолимым, и он успокаивал себя тем, что хочет всего лишь прогнать видение, ведь камни не могут дышать. Валун, с которого он слез, предательски пошевелился — и каменная дева оглянулась.

— Беги, придурок! Я же сказал тебе…

Кто-то потащил Клэя за плечо, а каменная дева поднялась в полный рост, разбросав вокруг себя тучу брызг.

Клэй выпучил глаза от удивления. Рука на его плече тоже ослабла. Девушка была прекрасно сложена, и Клэй старался разглядеть её в подробностях. Кожа у неё была очень гладкая, сероватая с тонкой оранжево-желтой сеточкой кровяных сосудов. «Какие, к чёрту, сосуды?!» — разум Клэя ещё восставал против видения. Конечно же, эти «сосуды» были просто трещинами в каменной оболочке, сквозь которые наружу выходила лава… «Лава?!» — эта мысль отрезвила Клэя, и он попятился.

Девушка тоже отступала дальше, на её красивом лице с четко очерченными скулами, пухлыми губами и тонким точёным носиком явно обозначился страх. Сетка кровеносных сосудов становилась заметнее, а вода, едва доходившая девушке до колен, забурлила, нагреваясь.

— Я же сказал тебе — выжигают! — Клэй только сейчас обратил внимание на напарника, который перестал быть для него бесплотным голосом в шлемофоне.

Каменная кожа девушки лопалась, нагретый камень отлетал, падал в воду — брызги поднимались вверх паром.

— Сейчас рванёт! Она боится!

Над плечами девушки клубами поднимался чёрный дым, а освободившаяся из-под каменной оболочки лава горела жарко. Клэй поспешил спрятаться за валуном.

— Молоденькая попалась, пугливая, нервная, а тут ещё неожиданно оказалось.

Опиравшийся спиной на камень рядом с Клэем Клод выглядел жалко, бился затылком о шлем и закрывался руками. Взрыв был сильным. Каменная крошка осыпала ботинки Клэя, Клод закрыл голову и взвыл.

— Прости! Прости нас, девочка!

Клэй не мог понять ни его горя, ни этих слов. Он выглянул из укрытия — чёрный дым облаком расходился над водой, а прочь от него белой призрачной фигурой из полупрозрачного пара бежала девушка.

— Ты видел это, Клод?! Ты это видел?!

* * *

Рассказ Клэя был принят астронавтами в штыки. Капитан пытался истолковать его видения молодостью, неопытностью, впечатлительностью, неисправностью скафандра, переутомлением…

— Не переживай так, парень. Они, как мы, тело погибло, а душа осталась. Новую оболочку найдёт.

— Ты в её смерти не виноват, не думай так.

Эти сочувственные пояснения заставили Клэя спрятать лицо в ладонях и стиснуть зубы. Астронавты по очереди хлопали младшего товарища по плечу, надевали скафандры и отправлялись работать.

— Отдыхай, парень, береги голову, — посочувствовал ему Клод и присоединился к остальным.

«Беречь голову» Клэю совсем не хотелось, он бился внутри свое тела, будто в оковах. Душа требовала бегать и кричать, а ум разрывался от противоречий. «Береги голову», — говорили ему астронавты и противоречили сами себе — это сводило с ума. Вместо того, чтобы искать ответы, они прятались…

Что мог Клэй сделать в одиночку? Ничего! Он был связан по рукам и ногам отсутствием понимания, элементарной поддержки… К нему относились, как к несмышлёному младенцу. «Да, психическая травма. Ничего не поделаешь. Слишком молод, слишком…» — всё это было неправдой, а все они лгали и издевались над ним.

Клэй отнял руки от лица — они заметно дрожали. Он поднялся и кинулся к сложенному в углу оборудованию — его никто не подумал распаковать. Он достал один датчик и поставил на пол, проверил питание — аккумуляторы были заряжены.

Клэй запустил процедуру расконсервации и наблюдал за тем, как буравчики с чувствительными элементами в сердечнике вгрызаются в твёрдую породу. В его воображении эти буравчики превращались в пальцы, которыми… Возможно, Клэй и вправду сходил с ума. Он живо представил себе, как раскрывается чувствительный сердечник и активируются передатчики. График, возникший на экране, сперва задрожал, а потом принялся чертить неровную линию. Клэй пощёлкал переключателями, отрегулировал масштаб. Память Клэя хранила десятки форм сигналов и математических моделей, но сейчас перед ним, без сомнения, была кардиограмма.

Клэй ещё пощелкал выключателями, изменил частоту, и сигнал на экране принял форму следующих друг за другом через небольшой интервал прямоугольных импульсов: один над средней линией, другой — под ней.

Руки Клэя немилосердно тряслись — планета была живой, мыслящей и для того, чтобы определить это, достаточно было обычного сейсмодатчика.

Клэй настроил сохранение трендов во внутренней памяти устройства и надел скафандр. Антигравитаторы были практически бесполезны, но Клэй включил их. Он плыл над поверхностью, задевая валуны и с трудом балансируя. Его скафандр уже был повреждён. Клэй обогнул посадочную площадку и уселся на знакомый валун. Перед ним плескался океан, а впереди стояли живые горы — воины.

Не все они были суровы, некоторые были задумчивы, другие — печальны. Клэй старался понять…

— Эй, придурок! Что ты творишь? — прозвучавший в наушниках голос был знакомым, но от этого его звучание было не менее странным. Клэй мысленно говорил с каменными воинами, а писклявый голос Клода им не подходил.

— Стой на месте, просто не шевелись.

Тон, которым к нему обращались, не понравился Клэю. Он слез с валуна и вошёл в воду. Океан был бурным, кипучим, горячим, но неглубоким. Скафандр выдержал бы, не будь повреждён.

— Стой! Капитан, нужна помощь.

Сигнал, приходивший по радиосвязи, вызывал у Клэя непреодолимое желание снять шлем. К счастью, он ему не последовал. Океан бурлили вокруг его ног, едва не роняя, скафандр не защищал от жара, а поверхность под ногой казалась подвижной. Клэй опомнился только, когда вода вокруг него стала подниматься паром, а ботинки — уходить в ил… Впрочем, ила здесь не было, и эта мысль заставила Клэя закричать от ужаса.

— Хватай верёвку, Клэй!

— Брось его! Сейчас рванёт, ты же знаешь!

— Жалко парнишку.

Это была ужасная смерть. И скафандр, до конца подавая кислород, сопротивляясь жару, только продлевал страдания. Клэй успел ощутить прикосновение магмы и даже увидеть, как она заливает его шлем до того, как взорвались заплечные баллоны, и его обожженное тело перестало существовать.

* * *

Клэй больше не ощущал течения времени. Он очнулся. Вокруг него была магма, но её жара он больше не чувствовал — это не успокоило его и он рванулся: с диким криком вынырнул из растаявшей паром вокруг него воды. По синему небу плыли тёмно-серые облака — Клэй не сразу понял, что так остывает его новое тело. Он кричал от боли, которую больше не чувствовал, и метался, вращаясь вокруг собственной оси: тёмное небо, облака… девушка. Её лицо было прекрасным и абсолютно спокойным. Пристальный взгляд дружелюбно улыбающихся глаз заставил Клэя умолкнуть, а прикосновение её прохладных рук к обожженному телу оказалось блаженством. Она взяла Клэя за запястья, тихо и спокойно улыбаясь, посмотрела в глаза и промолчала. Успокоившись, Клэй теперь беззастенчиво её разглядывал — она была полностью обнажена (только тяжёлый гребень поддерживал собранные в тугой пучок на затылке волосы), а её тело с очень гладкой сероватой кожей и тонкой сеточкой оранжево-красных сосудов было достойно резца Микеланджело.

— Ты очень красива, — Клэй приблизился и прошептал ей это на ухо.

Она не могла покраснеть — но сеточка сосудов на её каменном лице стала ярче, а улыбка заметнее. Клэй прижался щекой к щеке девушки и закрыл измученные недавним ужасом глаза. Ему было невыносимо приятно, а она не возражала.

Через несколько необычно длинных мгновений, она обняла его за пояс, а он прижался всем телом. Он больше не чувствовал себя обожженным, кожа девушки была прохладной, а теперь медленно впитывала его жар. Когда Клэй отстранился, чтобы полюбоваться её спокойным лицом, за спиной девушки собрались чёрные облака; гребень, удерживавший её волосы, исчез; а они, огненные, развивались в воздухе. Это было так красиво, что Клэй не сразу заметил, что кожа на лице девушки растворилась, обнажив бушующую по каменной коркой магму. Клэй прикоснулся к горящим губам и забылся поцелуем.

Каменная кожа, будто скорлупа, лопалась. Сперва налилась огнём тонкая шея девушки, потом груди, магма потекла по ложбинке к пупку…

— Ты полюбился мне, — прошептали губы.

Клэй не был уверен, что ему не примерещились эти слова, но улыбнулся в ответ. Вокруг обнявшихся собирались тучи чёрного дыма, с треском разлеталось в разные стороны нагретое каменное крошево, а их тела горели огнём.

Клэй прижал девушку ближе к себе, погладил по спине, согрел ладонями поясницу, а потом и бёдра. Она теперь была так близко, что его член прижимался к её лобку. Клэй смахнул последние каменные чешуйки с ягодиц и бёдер девушки и улыбнулся её внезапной робости — она льнула к нему и дрожала. В следующее мгновение она отпрянула и убрала руки с его спины. Клэй поцеловал её ещё раз и, не отводя взгляд, нежно погладил. Ему нравилось повторять руками изгибы её тела, а она медленно привыкала к его прикосновениям. Клэй терпеливо ждал и, когда страх в глубине её глаз растаял, а взгляд перестал бегать и глаза ответили на улыбку, провёл руками по округлой попке, подсадил девушку выше и поддерживая под бёдра развёл её ноги.

Сейчас он был выше Эвереста, а она, потеряв опору, опять затрепетала в его руках. Его член легко скользнул между приоткрывшихся половых губ девушки и вошёл внутрь. Она вскрикнула, болезненно сжалась вокруг него, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие, закусила губу и уткнулась носом ему в плечо. Клэй, поддерживая её под бёдра, ритмично двигался, их объятия крепли, девушка, приподнимаясь и опускаясь, тёрлась обнажённым телом, вздрагивала, прижималась щекой, целовала и шептала что-то, должно быть, ласковое и приятное. Клэй плохо понимал её слова. Он двигался чаще, пока у неё были силы цепляться за него, потом ему пришлось поддержать её под спину, а после и под затылок. Теперь его член встречал меньше сопротивления, её плоть податливо расступалась, голова была запрокинута, а жаркое дыхание — явственно заметным в тёмном небе. Почувствовав, как дрожат обнимавшие его бёдра ноги и сжимается влагалище, Клэй кончил и поддержал девушку под спину, не позволив ей упасть.

Она, дрожа всем телом, прижималась. Её голова лежала у него на плече. Каменное крошево, кружившее вокруг них, медленно собиралось в сероватую кожу. Клэй гладил девушку по голове и разглядывал свои руки.

— Ты будешь приходить ко мне? — девушка подняла голову и доверчиво посмотрела Клэю в глаза.

Он легко смирился с новым обличием.

— Почему я не могу остаться с тобой?

— Нам нельзя подолгу стоять на одном месте — мы каменеем.

Клэй наблюдал за тем, как меняется её тело при прикосновении, когда она смотрит на него и говорит, — магма проступала сквозь кожу. Тело Клэя тоже менялось — должно быть, так они выражали эмоции. Волна тепла ещё раз прошла по телу девушки от подбородка к животу. Она отпустила Клэя и сделала шаг — он на мгновение удержал её за руку и улыбнулся.

Клэй был огромным вулканом. Он свысока оглядывал планету, где-то у его щиколоток плескался океан, который мог испариться от одного его дыхания. Клэй нашёл взглядом лагерь землян. Он раздумывал над тем, как они опишут в отчёте его смерть. Должно быть, его назовут неадекватным, а его порыв — действиями сумасшедшего. Клэй не чувствовал злобы.

Его ступни увязали в магме. Он оглядел служивший крышей для базы пластик, наклонился, покопался у себя под ногами и щедрой рукой зачерпнул алмазы. Через мгновение крупные камни застучали по пластику.

«Соберут как-нибудь», — Клэй был уверен, что его Галатее ничто не грозит, пока у этих людей поступки расходятся со словами.

* * *

Клод забился под стол и зажал уши руками, но даже это не могло помочь ему защититься от доносящихся снаружи звуков. Конечно же, никто не ожидал того, что взорвётся одна из гор Барьерной гряды. Даже капитану тоже было не по себе. Астронавты испуганно озирались, некоторые надели скафандры, другие пытались найти убежище понадёжнее.

Поверхность планеты дрожала, округлые валуны катались по плато, сталкивались друг с другом, устроив игру в салочки.

— Наша база выдержит! — капитан успокаивал астронавтов, не слишком веря своим словам.

Из извергавшегося вулкана поднимались столпы чёрного дыма, разлетались нагретые камни, воздух был отравлен каменной пылью.

— Это Клэй! Я говорю вам, это Клэй!

— Мы бросили его, и он мстит нам!

— Прекратить панику!

Клод дрожал под столом, плакал навзрыд, мешал слюни, сопли и слёзы, размазывая по лицу, и молился.

В действительности, никто не мог предсказать этой катастрофы. Капитан на секунду задумался о том, что погибший сейсмолог был прав и стоило рискнуть кем-то из команды и установить датчики. Его задумчивость была краткой, а в следующее мгновение воцарилась тишина. Нет, тишина не была полной, просто по сравнению с недавним грохотом стало тихо. Люди, до конца не веря в избавление, переглядывались и молчали. Не сразу, но перестал плакать Клод…

Капитан первым поднялся во весь рост, но удар крупных камней по пластиковой крыше заставил его упасть обратно на пол. Поверхность планеты опять задрожала.

* * *

Старт девятнадцатой международной экспедиции с Галатеи был, насколько это возможно, авральным. Имея двух астронавтов в лазарете с тяжелой психической травмой, капитан ждал не дольше, чем требовалось для того, чтобы восстановить термозащитное покрытие шаттла. Уже на борту он сделал запись в электронном журнале: «В условиях произошедшего извержения двух ближайших к базе вулканов, входивших в северную Барьерную гряду, экспедиция не может быть продолжена. Время, затраченное на восстановление покрытия шаттла после жесткой посадки, не позволило заняться заявленной научной программой. В результате природной катастрофы погиб стажёр, сейсмолог Клейтон Джеймс».

Все данные автоматических регистраторов противоречили этому отчёту, но кто будет их просматривать, когда трюм корабля доверху забит необработанными алмазами.