Остров "Невезения" (джен)

— Папа! Ну, пап...

Еле слышный шепот под самым ухом заставил Северуса вынырнуть из блаженной дремы и мучительно застонать. Приоткрыв один глаз, он с немым укором посмотрел на злостного нарушителя сладкого утреннего сна. Сын виновато шмыгнул носом и переступил с ноги на ногу, зябко поджимая чуть посиневшие пальцы. Пол был довольно холодным, а тапочки он, разумеется, надеть позабыл. Смирившись с неизбежным, Северус откинул край одеяла, и малыш нырнул к нему под бок и удовлетворенно вздохнул, уткнувшись носом куда-то в район подмышки.

— Поспи хоть немного, Гарри, еще рано, — шепотом попросил Снейп, стараясь не разбудить лежащую рядом жену. Последние недели беременности проходили довольно тяжело, сегодня супруги смогли заснуть только далеко за полночь, и поспать еще хотя бы пару часов Лили было просто необходимо.

Маленький непоседа замер, пригревшись под теплой рукой отца, но уже спустя пару минут вновь завозился, подполз чуть повыше и выдохнул Северусу в самое ухо:

— Папа, ты спишь?

— Пытаюсь.

— А это правда будет сестричка?

— Правда.

— А поменять нельзя?

— Нельзя.

— А если попросить, может, мальчик получится?

— Еще одного мальчика я не переживу.

— А почему?

— Угадай.

Гарри на минуту задумался и сел в постели:

— Ты же говорил, что я хороший.

— Особенно когда спишь.

Северус душераздирающе зевнул и открыл глаза. Маленькое чудовище, облаченное в голубую пижаму, расшитую трогательными ангелочками — хотя всегда казалось, что чертята или на худой конец драконы там были бы более уместны — выглядело абсолютно бодрым, так что с надеждой на сон можно было проститься.

— Но если мальчик — это хорошо, почему ты не хочешь еще одного? — поинтересовался Гарри и скорчил самую умилительную рожицу, на которую был способен.

— Чтобы не стало слишком хорошо, — поднимаясь с постели, проворчал Северус. Накинув халат, он осторожно поправил одеяло на спящей жене и подхватил Гарри на руки.

— Пошли есть, жаворонок. Пусть мама еще поспит.

Придя на кухню, он усадил сына на стул, а сам принялся за приготовление завтрака.

— А если ты сваришь зелье, может быть, эта девчонка все-таки станет мальчиком? — продолжил прерванную в спальне тему Гарри и, забравшись на стол, стал копаться в блюде с сухарями в поисках самого зажаренного. С утра он всегда кипел энергией, и усидеть на месте было просто выше его сил.

— Я, наверное, сварю зелье немоты, чтобы ты не задавал глупых вопросов, — проворчал Снейп, ставя кастрюлю на плиту. — Слезай, не порть аппетит перед завтраком. На, лучше делом займись.

Он вручил непоседе глубокую миску с сырыми яйцами и вилку.

— Только не разлей. Осторожнее.

Высунув от усердия кончик языка, Гарри стал энергично взбивать яйца для омлета. Это было уже привычное для него дело, вот так помогать отцу готовить завтрак, так что брызг было совсем немного, всего несколько капель на столе, на полу и в волосах. Зато на кухне воцарилась блаженная тишина, прерываемая только бульканьем воды в кастрюле и звоном вилки.

— Папа, а ведь девочек любят больше, чем мальчиков? — задал он очередной вопрос, когда яйца были взбиты и благополучно отправлены на сковородку.

А вот это было уже что-то новенькое. Северус отставил кастрюлю с кашей с плиты и присел на корточки возле стула сына:

— И кто же тебе эту глупость сказал? — глядя прямо в глаза Гарри, поинтересовался он.

— Рон, — шмыгнул носом тот. — Он говорил, что с Джинни все носятся, как с вазой хрустальной, а на него внимания не обращают. И со мной так будет.

— Глупости, — Северус мягко взъерошил и так торчащие во все стороны волосы на голове Гарри. — Ты всегда будешь нашим любимым сыном, это никогда не изменится.

— Правда?

— Разве я тебя когда-то обманывал?

Гарри на секунду задумался и покрутил головой.

— Вот. Значит — правда. Так что, хватит ерундой страдать, ты будешь старшим братом. Самым любимым и самым умным, хорошо?

— И самым послушным, — глубокомысленно закончил Гарри, а Северус, не сдержавшись, рассмеялся.

— Ну, это уже из области сказок, — он легко чмокнул сына в нос и поднялся на ноги. — Давай завтракать, послушный ты мой.

Прошло уже пять лет с того дня, когда они с Лили решили жить вместе. За это время произошло немало событий, в корне изменивших его жизнь. Он продал родительский дом. На удивление, заплатили достаточно большую сумму — эта развалюха была последним жилым строением из окружающих зданий, а развивающаяся фабрика очень хотела получить землю под склады — так что вместе с его сбережениями денег вполне хватило на покупку приличного коттеджа в Годриковой долине. Жить в доме, где прежде обитал Джеймс Поттер, Снейп не хотел категорически, и Лили с пониманием отнеслась к его неприятию. В тот же год он получил место в лаборатории Министерства, не без содействия Малфоя, а спустя пять лет уже возглавлял один из проектов и числился замом начальника лаборатории.

В общем, все шло своим чередом. Нельзя сказать, что эти годы были простыми, чего-чего, а проблем в жизни молодой семьи всегда хватало, но счастливыми они были однозначно. Самыми сложными оказались их первые месяцы. Проблема была в том, что Северус просто не представлял, как общаться с ребенком. Он не мог признаться в этом даже самому себе, не то что Лили, но это существо порой вызывало в нем просто панический ужас. Он боялся всего: потерять, уронить, слишком сильно прижать, накормить лишком горячим или слишком холодным, не успеть вовремя поймать или просто случайно раздавить. Ребенок казался таким хрупким и в то же время просто неуловимым. Этот непоседливый розовый комочек пытался пролезть буквально в любую мало-мальски подходящую щель, хватал все, до чего мог дотянуться, и немедленно тянул это в рот. То, что он оставался жив и здоров после всех приключений, было воистину восьмым чудом света. Как и то, что Северус не поседел в первый же год их семейной жизни. Как Лили справлялась с малышом так долго одна, было выше его понимания и вызывало искреннее восхищение.

Стало чуточку легче, когда Гарри немного подрос и стал говорить. Хотя, возможно, дело было в том, что Северус к тому времени наконец осознал, что ребенок — это не загадочное потустороннее существо, а человек. Пусть маленький, но вполне разумный. И стал обращаться с ним соответственно: твердо и нежно, не распуская до безобразия и в то же время не притесняя свободы. Словом, как со взрослым. Ну, или почти взрослым.

Нет, шкодить меньше Гарри от этого не стал, напротив, любопытство и неуемная фантазия толкали его на совершенно невероятные поступки, которые, по мнению родителей, ни одному нормальному человеку в голову бы не пришли. Но они научились относиться к ним с пониманием. Правда, иногда Гарри все же удавалось выбить родителей из равновесия. Одно воспоминание о кухне, от пола до потолка измазанной толстым слоем вишневого варенья, приводило отца — а Северус считал себя именно отцом этого мелкого пакостника и на роль отчима был категорически не согласен — в содрогание. После допроса выяснилось, что в представлении Гарри именно так выглядела пещера людоеда. Кстати, с этим утверждением Северус был согласен. Очень натурально получилось. Особенно кроваво-красные потеки на стекле буфета. Осталось только найти умника, прочитавшего ребенку такую сказочку. И оторвать ему голову. Блохастую такую голову!

А гнездо из стульев и подушек на дереве, растущем у калитки? Каким образом трехлетнему ребенку это удалось, было просто выше понимания Северуса! А кроличья нора, в которую Снейп провалился почти по пояс, чем очень расстроил юных копателей, трудившихся над этим шедевром целую неделю? Что было бы, если бы детей завалило землей, не хотелось даже думать. В тот раз Северус впервые отшлепал и Гарри, и гостившего у них в тот момент крестника Драко, тоже участвовавшего в подземных работах. И выпил почти литр Успокоительного, пытаясь унять дрожь в конечностях, радуясь, что Лили в тот момент была у родителей и пропустила весь этот ужас.

В общем, переживаний эти годы принесли немало, но радости было гораздо больше. С того самого первого, самого волнительного момента, когда Лили сказала "да" на его предложение пожениться и приняла кольцо — он был тогда самым счастливым человеком на земле. Но не меньше радости Северус испытал, когда Гарри пролепетал: "Папа" и протянул к нему ручки. Быть отцом для этого неугомонного чуда, к собственному удивлению, оказалось не менее важным, чем стать мужем для любимой женщины. Быть с ними рядом, разве не в этом смысл его жизни?

Он искренне не понимал Джеймса Поттера, не понимал, на что можно поменять это счастье? Ведь счастье, настоящее счастье — это множество незначительных, казалось бы, событий, но именно они наполняли жизнь теплом. Это и ночи нежности и страсти, когда весь мир отражался в любимых глазах. И просто совместные завтраки, когда все семейство восседало за столом в пижамах и халатах и можно было говорить о всяких пустяках или просто молчать. Редкие походы в кино, когда Лили, соскучившись по цивилизации, вытаскивала своих мужчин в Лондон и они долго бродили по мощеным улицам. И приезд родственников, когда дом превращался в улей, наполненный суматохой, а Гарри вместе с кузеном носились по саду с водяными пистолетами, мокрые с головы до ног и от того не менее счастливые. Кстати, вместе с ними носился и Сириус, никогда не пропускавший подобных сборищ. Неугомонная шавка была членом семьи, и с этим фактом Северус давно смирился. Как и Блэк — со Снейпом в качестве отца его любимого крестника. И в этом тоже, как ни странно, было счастье. Хотя Северус скорее откусил бы себе язык, чем признал это.

А полгода назад Лили, смущаясь, призналась, что ждет ребенка. Вообще-то они давно хотели второго малыша, но почему-то ничего не получалось, и Снейп почти смирился, что Гарри останется его единственным сыном. И вдруг — такая радость. Скоро стало понятно, что будет девочка. И теперь оставалось потерпеть еще совсем немного, возможно, пару дней, до появления маленькой Эйлин.

— Папа, — Гарри сосредоточенно размазывал кашу по тарелке, делая вид, что ест, — а крестный скоро придет?

— Обещал к обеду, а что? — Снейп допивал свой утренний кофе, просматривая "Вестник зельевара".

— Ты же меня с ним отпустишь?

— А почему ты решил, что не отпущу? Мы же говорили тебе вечером, что ты пару дней проведешь с ним.

— Ну, я слышал... — Гарри замолчал и стал сосредоточенно ковырять ненавистную кашу.

— Так, молодой человек, и что же ты слышал?

— Ничего! — поднял на него тот честные глаза, но, видя, как строго сдвинулись брови отца, протараторил: — Ты просто говорил маме, что то, что у вас скоро появится еще один ребенок, вовсе не означает, что ты согласен отдать уже имеющегося в лапы неадекватного лоботряса.

— То есть ты подслушивал? Не стыдно?

Гарри покраснел и опустил голову.

— Папочка, я не хотел! Вы громко говорили, а я просто мимо дверей шел.

— Ясно. Подслушивать нехорошо. Это во-первых. Во-вторых, ты поедешь с крестным, но будешь вести себя так, чтобы я мог тобой гордиться, это понятно?

— Да, сэр.

— И в третьих, если случится что-то плохое — все, что угодно — ты сразу позовешь меня. Ты меня понял? Медальон должен быть всегда с тобой.

— Конечно, папочка, я его не сниму.

Гарри слез со стула и перебрался на колени отца.

— Пап, а что такое "неадекватный лоботряс"?