На исходе какого-то месяца (джен)

— Ты определенно самый бесполезный шпион, которого я когда-либо видел… Как можно было не услышать, на исходе какого месяца родится тот самый… Избранный?

Голос Лорда похолодел еще на пару градусов, и Снейп против воли подумал, каким образом такая эндотермическая реакция вообще возможна. Впрочем, Волдеморт ждал ответа, и не во власти скромного зельевара было уклониться.

— Увы, мой Лорд… В подземельях Хогвартса, где находятся мои апартаменты, так холодно, что я подхватил отит.

— Отит чего?

— Среднего уха, мой Лорд.

— Ухо бывает правое и левое, — заметил Волдеморт наставительным тоном. — Хоть бы научился врать по-человечески.

Сзади Снейпа угодливо захихикала Белла, и он мстительно подумал, что больше не будет варить этой истеричке успокоительные зелья в период ПМС. Тогда-то ее точно выгонят к дракклам.

Увы, пока речь шла не о Белле, а о самом Северусе. Что уж говорить, не стоило ему вообще в тот день выходить за пределы собственной спальни. Хогвартс поразила эпидемия ушных инфекций, и выбираться за пределы комнаты без маски и наушников было чревато. Но Снейп решил, что распродажа драконьей чешуи и слизи зеленых оранусиц со скидками до семидесяти процентов случается не каждый день, и отправился в Хогсмид… Затем, находившись лавкам и магазинам, он решил взять стаканчик горячего вина в «Кабаньей голове» и немного отдохнуть и зачем-то поднялся на второй этаж…

Потом, анализируя свое поведение (прямо скажем, порядком неумное), он осознал: вверх по лестнице его потянуло, будто под Империо… Снейп прошел до конца коридора, повернул вправо и тупо уставился на полированное дерево, не понимая, что это за дверь перед ним…

А потом в комнате зазвучал искаженный голос пророчицы…

Многозначительное покашливание Руквуда прозвучало как гром с ясного неба — только если гром обычно обещает грозу, старый невыразимец, сам обращающий на себя внимание, обещал Идею.

— Августус, друг мой… ты что-то хотел сказать? — поощрил его Волдеморт.

Руквуд степенно кивнул.

— Промах нашего юного зельевара печален, но не фатален, мой Лорд. В наших силах исправить его.

Снейп удивился. Гнев Повелителя подостыл, а голос — наоборот, так что теперь трусоватый обычно парень мог думать спокойно. Неужели Руквуд сам подрядится выкрасть Пророчество из хранилища? Обычно невыразимец старался таскать каштаны из огня чужими руками, но попасть в министерство может только тот, кто работает в министерстве. Такой человек в окружении Волдеморта был лишь один.

— Не так уж важен срок, в который родится так называемый Избранный… нам дано куда более точное указание: его родители трижды бросали вам вызов, мой Лорд. Вряд ли таковых наберется в Англии много, а если учесть, что год пифия не указала… значит, нам нужно лишь перебрать всех беременных на сегодняшний день женщин в окружении Дамблдора.

В наступившей тишине отчетливо было слышно, как в углу скребется и попискивает крыса.

— Эта дрянь мешает мне думать, — заметил Волдеморт брезгливо. — Третий раз за день отвлекает! Петтигрю, неужели ты не можешь разогнать сородичей?!

— Мой Лорд! — возмущенно пискнул толстяк. — Я не крыса!

— Со стороны заметнее, — тоном главной ябеды факультета вякнула Белла.

— Тихо! Снейп, сядь и не отсвечивай. Руквуд, продолжай.

— Так я уже закончил, — удивился невыразимец, привыкший, что коллеги понимают его не то, что с полуслова — с полувзгляда.

Увы, в ставке Лорда всем приходилось объяснять медленно, доступно и порой не один раз.

— Все очень просто, мой Лорд, — тоскливо вздохнул Руквуд. — Сколько у нас есть беременных членов… то есть членов ордена — беременных женщин и беременных жен членов ордена?

— Молли Уизли, — с готовностью подсказала Белла. — Мы в школе с этой рыжей сучкой поспорили, кто первая выйдет замуж… а потом она утверждала, что предатели крови за мужа считаются!

— Уизли…

Глаза Волдеморта полыхнули алым, а голос вновь похолодел. Снейп поежился, понимая, что лучше бы он умолчал о Пророчестве. Теперь бесплодных обсуждений хватит на целый вечер, а у него эссе шестикурсников не проверены и учебный план для спецкурса по зельям не писан. И уши, уши болят!..

Лучше бы, конечно, оказалось, что в пророчестве говорится о Уизли: когда молодой преподаватель представлял, что все потомство рыжей семейки рано или поздно придет к нему учиться, его начинала бить нервная дрожь, а руку сводило от предчувствия многочисленных "троллей", которых раз за разом придется выводить под работами ученичков. Он до сих пор помнил, что творили в школе Джеймс Поттер сотоварищи и почти был уверен: среди детенышей Уизли попадется как минимум парочка джеймсоподобных обезьян.

— Уизли… эти магглолюбцы и предатели крови имеют наглость не бояться нас и размножаться, когда следует воевать. Они бросили мне уже три… нет, четыре вызова!

— И она вновь беременна пятым ребенком, — кивнул Руквуд. — Так что если он или она родится в конце месяца, мы будем знать, кого нам искать.

Ближний круг зашуршал, вполголоса обмениваясь мнениями. Впервые упивающиеся были рады вечным сплетням своих жен, которые всегда знали, кто вышел замуж, понес или уже родил ребенка — независимо от того, к какому лагерю принадлежал объект их сплетен.

— Алиса Лонгботтом беременна, мой Лорд, — подсказал Малфой, которого упомянутая Алиса уже пару месяцев хотела привлечь к уголовной ответственности как упиванца или, если не выйдет, хотя бы за неуплату налогов.

— И Лили Поттер беременна, ­- угодливо, но не в строчку пискнул Петтигрю.

Решительно всем в ставке было понятно, что он брякнул, лишь бы что-нибудь сказать. Увы, Поттер-старший раз за разом бросал вызов лишь списку номинантов на премию Дарвина, но даже туда так ни разу и не попал.

— Это грязнокровная подстилка клоуна Джеймса Поттера? — удивленно поинтересовался Волдеморт, косясь на Снейпа. — Сомневаюсь, что навозные бомбы из-за угла тоже могут считаться за вызов… впрочем, предложу ему вступить в наши ряды, нам нужна чистая кровь…

Снейп порадовался, что его лицо скрывает маска и никто не может видеть, как сильно его перекосило.

Ночью он снова вернулся в коридор на втором этаже «Кабаньей головы». Во сне он казался бесконечно длинным, таким длинным, что конец его терялся в густом белесом тумане. Северус шел вперед как сомнамбула, и ветхий зеленый половик глушил его шаги, но не мышиный писк за плинтусами. Двери слева и справа него сливались в размытые коричневые полосы, и за каждым звучал голос соискательницы на должность профессора Прорицаний… Каждая из дверей вела к новому Пророчеству и новому Избранному. Выбери любую — и Пророчество обретет силу.

Будущее творится прямо сейчас, понял он и… проснулся.

Питеру Петтигрю в отличие от Снейпа в ту ночь не спалось. Застенчивый коротышка вот уже в двести сорок восьмой раз прорабатывал у себя в голове план побега. Пит давным-давно вызнал достаточно информации в ставке Лорда, чтобы сдать Его Темнейшество Дамблдору с потрохами и доказать друзьям, что он не трусливый увалень, не способный освоить анимагию без посторонней помощи, а гениальный шпион.

Но увы, была одна маленькая, но важная проблема: Питер все же был трусоват.

Осознав, что его новый соратник умеет превращаться в крысу, Волдеморт лично взял шпатель и ведро цемента и заделал все половые щели в особняке. Сначала Петтигрю выкручивался при помощи камина и анонимных писем на адрес Ордена Феникса. Успел слить информацию трижды, но потом Яксли намекнул Волдеморту, что настоящая конспирация возможна лишь при закрытых дверях, и канал связи был перерезан. Теперь шпион-самоучка мог покинуть помещение без ведома других упивающихся, разве что выпрыгнув в окно, и с каждой минутой все дальше двигался по скользкому пути, где в точке А он именовался храбрым разведчиком, а в точке Б — презренным предателем.

С каждым шагом по этой дороге Питер все больше нервничал, страдал и заедал стресс. За последние несколько месяцев из худенького парня он превратился в округлого толстячка, что не способствовало душевному равновесию. С горя он даже провел пару вечеров в компании очаровательной крысы, живущей в подвале дома. Разумеется, это привело лишь к новым проблемам: контрацепции для анимагической формы он не предусмотрел, и теперь Радистка Рэт (так томящийся соглядатай назвал свою боевую подругу) была в положении, а весь крысиный клан мечтал поквитаться с наглым соблазнителем.

Что делал Лорд в следующие полтора года, осталось загадкой даже для самых преданных его сторонников. Во всяком случае, проверку предсказания он явно отложил в долгий ящик. Соратники по этому поводу не то чтобы сильно переживали. Белла использовала освободившееся время, чтобы демонстрировать свою крутость товарищам, ее супруг, кажется, освоил невидимость, дабы не попадаться любящей жене на глаза, а Малфой развил бизнес до того уровня, что вместо уклонения от уплаты налогов в крупном размере ему теперь можно было вменять мошенничество в особо крупном. Снейп по поводу дальнейших планов патрона переживал куда больше остальных. Он как-то внезапно дошел до светлой мысли, что даже если Волдеморт и пощадит Лили, то, потеряв мужа и сына, любимая женщина вряд ли поспешит упасть в объятия бывшего школьного друга, и радовался каждому дню отсрочки. Посоревноваться с ним в тяжести невроза мог только Петтигрю, но оба шпиона не знали о том, что они коллеги.

Так что когда накануне Хэллоуина Его Темнейшество объявил, что собирается лично навестить семейства Поттеров и Лонгботтомов, Северус и Питер сделали одинаковые каменные лица. Остальные Пожиратели предупредительно замолчали, готовые взять под козырек. И только под столом захрустела крошками беспардонная крыса.

— Нет, я так больше не могу!.. — капризно заявил лорд. — Проклятые грызуны сбивают меня с мысли о моем грядущем триумфе!.. Акцио мерзкое животное!

Мерзкое животное немедленно оказалось в руках у Волдеморта и тут же продемонстрировало ему все глубины своей мерзости: впилось в сиятельные пальцы острыми резцами.

— Авада Кедавра! Петтигрю! Разберись уже с сородичами!.. Я не могу так больше!!!

Баюкая укушенную руку, Темный Лорд вышел из комнаты и пошел готовиться к акции. Больше его никто живым не видел.

Питер незаметно смахнул с лица непрошенную слезинку и подобрал с пола остывающее тело сына. Эту вольность он мог позволить себе лишь потому, что больше никто в ставке не утруждал себя плебейской уборкой.

Он вышел на крыльцо и подставил лицо холодному октябрьскому дождю. Дождь, к несчастью все не начинался, и стоять пришлось довольно долго.

Наконец первые капли упали на лицо сломленного, но все еще не провалившегося шпиона.

— Не-е-ет!!! — начал Питер, но тут же осекся и боязливо оглянулся на окна особняка. К счастью, никто его не услышал.

— Не-е-ет...

Отчаянный шепот храброго разведчика заглушило шуршание капель.

Шел дождь и Волдеморт в Годрикову лощину.

И никто так никогда и не узнал, что в доме Поттеров великий и ужасный Лорд Волдеморт замешкался и не убил Джеймса, Лили и маленького Гарри разом только потому, что его все время отвлекал мучительно ноющий крысиный укус.