Как расколоть кокос (джен)

Они держали курс на Яву. Море благословило их попутным ветром, и проа⁽¹⁾ рассекал волны на скорости в тринадцать узлов, что было весьма впечатляюще для тяжело гружёного судна.

Янес надвинул на глаза широкополую шляпу, заслоняя их от лучей закатного малайского солнца. Лучше быть начеку: в конце концов, они собирались сбежать на Яву с племянницей лорда Гвиллока на борту.

Он дремал в гамаке, болтавшемся между грузовой стрелой и бизань-мачтой. Не самое удобное ложе на корабле, но с недавних пор выбор у него был невелик. Сандокан проводил каждую свободную минуту рядом с Марианной Гвиллок. Если верить звукам, доносившимся из их с Сандоканом бывшей каюты, его присутствие только помешало бы ласкам, которым парочка самозабвенно предавалась по ночам.

Янес не чувствовал горечи.

Наоборот, он скорее был рад за своего названного брата, но всё же ему отчаянно не хватало хорошего сна. Жаль, он не мог спуститься в трюм, битком набитый сокровищами и полусотней кровожадных пиратов. Он был бы рад, если бы Сандокан оторвался наконец от своей избранницы и стал у штурвала. Влюблённые такие однозадачные создания…

— Вот так ты, значит, стоишь на вахте? — весело отчитал его Сандокан.

Гамак под Янесом снова начал раскачиваться, и он недовольно заворчал.

— На этом проа десятки пар острых глаз. Неужто мне нельзя немного прикорнуть, а, дружище?

Гамак перестал раскачиваться; вес другого тела потянул его вниз. Янес сдвинул шляпу набок, искоса глянув на Сандокана. На обычно суровом лице пирата играла улыбка.

— Прошу, сжалься над моими ушами! Последнее время ты только и говоришь, что о своей любимой, — Янес потянулся за портсигаром, внезапно почувствовав острое желание закурить. — Уверен, Марианна достойна всех похвал.

— Некоторые вещи не меняются.

— Другие меняются без предупреждения, — Янес зажёг сигарету. — Я слышал, некоторые называют это «жизнью», но не уверен, что могу подтвердить.

— Что станет с тобой завтра, Янес?

— Буду жить дальше, — он неторопливо затянулся.

Когда-то в его планы входило умереть на палубе английского корабля, но теперь, когда они решили оставить пиратскую жизнь позади, другого плана у него не было. В то же время, Янес боялся думать о будущем. Их проа медленно, но верно приближался к Яве, и совсем скоро задуматься ему придётся.

— Мы с Марианной думали о плантации в Батавии, — сказал Сандокан, отводя взгляд. — Тихое место.

Янес промолчал. Лишь снова затянулся сигаретой. Если Сандокан хотел поделиться с ним своими замыслами, ему придётся сказать об этом прямо.

— Не молчи! — видя, что Янес зажёг уже вторую сигарету, Сандокан окончательно потерял терпение.

— Готов поспорить, долго это место тихим не будет, — Янес послушно выполнил просьбу друга. — Топот маленьких ножек скоро сделает его очень шумным.

— Пойдём со мной, — наконец произнес Сандокан и быстро добавил: — С нами.

— Знаешь, я весьма снисходителен к твоим прихотям, дружище, но я отказываюсь играть роль дядюшки, отравляющего вам удовольствие.

— У нас достаточно средств, чтобы купить большой участок земли.

— У тебя также достаточно любви, чтобы задушить слона.

Услышав обвинение, Сандокан нахмурился. Пару неловких мгновений они молча смотрели друг на друга. Затем лицо Сандокана подобрело.

— Я вовсе не хотел тебя задеть, — с грустной улыбкой сказал он.

— Что это на тебя нашло? — Янес снова надвинул шляпу на глаза.

Любовь смягчила Сандокана. Будь Янес человеком сентиментальным, он бы скорбел о покойном Тигре Малайзии.

К счастью, он им не был.

* * *

Марианна закатала рукава мешковатой рубашки, стараясь подавить подступающее раздражение.

Помимо кровати, мешков с золотом и драгоценностями, коллекции ножей и кинжалов и нескольких бочонков с порохом, в каюте стояло четыре разных сундука, которые попросту не закрывались от обилия переполнявших их вещей. Рулоны изысканного шёлка, груды рубашек и исподних, дюжина пар штанов, по меньшей мере тридцать расшитых поясов… Всё, чего душа пожелает, и ничего, что подошло бы её миниатюрной фигуре. Вот если бы её платье не было в таком удручающем состоянии…

Марианна считала себя благоразумной и учтивой женщиной, но прямо сейчас в душе её кипело недовольство. Да, её спасение было довольно спонтанным. Тем не менее, Сандокан и его приятель могли бы придумать что-нибудь, чтобы защитить её от непогоды.

Тихий стук в дверь заставил её прервать поиски. На входе в каюту стоял Янес с усмешкой на лице.

— Чем могу помочь? — Марианне его усмешка не понравилась.

Португалец приподнял брови и присвистнул. Звук получился на удивление мелодичный.

— Миледи, я бы попросил тебя отдать мою рубашку, но это было бы непристойно и весьма печально, — ответил Янес, проходя в каюту. — Готов поспорить, на мне она никогда так хорошо не смотрелась.

Марианна схватилась за воротник. Она думала, что это была рубашка Сандокана. Тот факт, что она принадлежала Янесу, только усугубил её недовольство.

— Прошу прощения за беспокойство, но шторм… — Янес неопределённо взмахнул рукой, указывая на всего себя, и, не добавив больше ни слова, скрылся за резной ширмой. Он повесил шляпу на край перегородки с видом человека, привыкшего к такой обстановке. За ней последовала перевязь с парангом, мокрый жилет и рубашка. Стало ясно, что всё, чего он хотел, — это сухая одежда.

— Янес де Гомера, — окликнула его Марианна, делая вид, что складывает одежду. — Если я задам тебе вопрос, могу ли я получить честный ответ?

— Насколько это возможно, — сказал он, не оборачиваясь. Он не особо торопился.

— Я слышала кое-что от матросов. Не командиров, а простых новобранцев, — Марианна поразилась собственной дерзости, но всё же продолжила: — Я хотела знать, правда это или же клевета…

— Что мне известно не понаслышке, насколько крепки его объятия и насколько тяжело его тело, когда он ложится рядом? — спросил Янес с ироничной улыбкой. Он высунул голову из-за ширмы, свесил через неё скрещённые руки. Его предплечья были усыпаны маленькими шрамами. Марианна окинула их восхищённым взглядом.

— В общем и целом, да, — призналась она, чувствуя, как к лицу приливает румянец.

— Весьма дерзко с твоей стороны, миледи, — пожурил он, даже не пытаясь вернуться к поискам сухой одежды. — Полагаю, самого Сандокана ты не спрашивала?

Марианна кашлянула, пытаясь скрыть своё смущение.

— Я не нашла подходящего момента, и, пожалуйста, зови меня Марианной.

— Найди момент, Марианна, — посоветовал Янес и отвернулся. — Это может быть клеветой. А может быть правдой. Всё сводится к тому, что ты подразумеваешь под этим вопросом. По моему скромному мнению, это касается только меня и Сандокана, — последовала долгая пауза, пока Янес натягивал на себя старую рубашку. Марианна заметила пожелтевшие от пота и солнца манжеты и воротник и задумалась, стирали ли они вообще свои вещи. — Как бы то ни было, даю слово: Сандокан всегда будет тебе верен. Я за него готов голову дать на отсечение.

Его слова обнадеживали; Марианна не хотела этого признавать. Её руки рассеянно теребили край пояса, валявшегося на кровати.

— А теперь, если не возражаешь, позволь и мне спросить, — Янес вышел из-за ширмы, поправляя перевязь. — Что ты делала в этой куче ткани? Я не считал тебя легкомысленной женщиной.

— Прямо сейчас я всего лишь раздетая женщина, которая ищет хоть что-то, чтобы сохранить свою благопристойность.

Янес молча кивнул. Его взгляд наткнулся на брошенное рядом платье. Марианна слегка улыбнулась, когда он поднял его и осмотрел. Он измерил ширину плеч на наряде и сравнил со своим предплечьем. Насвистывая про себя, Янес присел на корточки рядом с кроватью и вытащил небольшой сундук.

— Старые вещи Сандокана, — пояснил он, пододвинув сундук к ней. — Они тебе больше подойдут.

Сделав всё, что было в его силах, Янес вышел из каюты. Марианна осталась в лёгком недоумении, но оно длилось недолго.

— Посмотрим, на что годится этот корм для моли…

* * *

Сандокан первым услышал приближающийся снаряд. Кто-то посмел сделать предупредительный выстрел в их сторону. С громким всплеском ядро угодило в воду всего в сотне метров от носа.

— Корабль по правому борту! — с запозданием объявил вахтенный.

— Английский?

— Голландский!

Сандокан опасался, что голландцы помешают их побегу; сложно их винить после того хаоса, что тигры учинили в Лабуане. Встреча с кораблями дозорных была неизбежна.

Вахтенный описал арсенал противника: две бомбарды и примерно шестьдесят матросов. Раз уж судьба решила столкнуть их с другим кораблём на пути к свободе, так тому и быть.

— Вперёд, на всех парусах, тигрята! — скомандовал Сандокан, затем подозвал к себе яванца Джиро-Батола и объяснил стратегию.

Им нужно действовать чётко, упасть им на головы, словно проливной дождь, и сбежать прочь, как ошпаренная кошка. Всё это им уже знакомо. Его тигры не зря были лучшей пиратской командой в южных морях.

На палубе показался Янес. Его торопливые шаги говорили о том, что он слышал выстрел, а то, как он держал в зубах сигару, свидетельствовало о том, что он предчувствовал битву. Они обменялись многозначительными взглядами.

— Как насчёт последней заварушки, прежде чем покончить с пиратской жизнью? — Сандокан положил руку ему на плечо и притянул к себе.

— Эта заварушка такая же последняя, как для меня — эта сигара, братец, — ответил Янес. На мгновение они прижались друг к другу лбами. — Но почему бы и нет. Будет ещё одна история на радость вашим будущим детям.

— Готовь всех к абордажу. Я предупрежу Марианну.

Они разошлись. Сандокан в который раз благословил тот день, когда оставил в живых этого чудного португальца. Он всегда мог положиться на здравый смысл и холодную голову Янеса.

Сандокан спустился по лестнице. Внезапно он подумал о том, что будет, если он предупредит Марианну о предстоящем сражении. Его лоб нахмурился. Шестьдесят человек — ничто по сравнению с сорока пиратами, но… Перед его мысленным взором начала разворачиваться череда несчастий. К тому времени, как он спустился на среднюю палубу, Сандокан убедил себя, что Марианна слишком важна, чтобы подвергать её опасности.

Приоткрыв дверь, он увидел свою любимую, Жемчужину Лабуана, полуобнаженной среди хаоса его каюты.

Столь юна и беззащитна…

Образ хрупкой девушки, пытающейся в спешке натянуть рубашку, лишь укрепил его в решении уберечь её от всякого вреда.

Сандокан не хотел снова её потерять. Слишком много он потерял в этой жизни. От одной этой мысли у него подкашивались колени, а Тигр Малайзии никогда не дрожал перед опасностью.

Слишком велик был риск.

Сандокан как можно тише закрыл тяжёлую дверь. Ржавый ключ, которым никогда не пользовались, дважды повернулся в скважине. Сандокан вынул его из замка. Из-за двери донёсся крик; девушка не понимала, что происходит. Он почувствовал укол сожаления. Боясь передумать, он повесил ключ на торчащий рядом гвоздь, на случай, если он не сможет освободить её.

С тяжёлым сердцем он прислонился лбом к двери и поклялся вернуться.

* * *

Наверху Сандокана встретили с оглушительным рёвом. Пираты застучали оружием по палубе. Его тигрята навострили клыки перед новой битвой.

Янес стоял у правого борта и крутил заряды для своего карабина. Обычно у него был с собой приличный запас патронов, но с тех пор, как они покинули материк, он не потрудился его пополнить. Его пальцы привычными движениями скатывали бумагу. Он поднял голову посмотреть, как тигры примут свою королеву, но, к его удивлению, Марианна Гвиллок не вышла на палубу.

Прежды чем тигры успели разочароваться, голландский патрульный корабль сделал еще один выстрел. Снаряд, со свистом пролетевший над палубой, не достиг своей цели. Сандокан собирался его проигнорировать, но команда не желала терпеть его безрассудство и заставила капитана спуститься в более безопасное место. Сандокан неохотно затянул узел на поясе и стал проверять, заряжены ли его пистолеты. Практично, отметил про себя Янес. Он уж и забыл, когда его друг в последний раз ими пользовался.

— Когда к нам присоединится Марианна? — спросил он, докручивая последние патроны.

— Никогда. Я этого не допущу, — тон Сандокана был резким, но Янес услышал в нём то, чего он так опасался.

— Что ты наделал?

— Я защитил её, — Сандокан взял пороховницу и принялся заряжать пистолет. Его рука дрожала, и трудно было сказать, от страха ли или от гнева.

— Ты запер её в каюте, — упрекнул его Янес. Он не знал, удивляться ему или возмущаться решению друга. — Сейчас же спустись и приведи её.

— Я не могу это сделать, Янес! — рявкнул Сандокан, в ярости просыпав содержимое пороховницы на палубу. — Если в неё попадёт шальная пуля…

— Друг мой, — Янес выхватил у него пистолет и порох. Не хватало ещё поджечь палубу в приступе гнева. — Каждый должен вносить свой вклад в работу на корабле. Таково твоё правило.

— Но только не она! — отрезал Сандокан.

Он вскочил на ноги. Янес последовал за ним. Корабли быстро сближались, и враг не упустит возможности пристрелить Тигра Малайзии.

— Вы не получите её! — крикнул Сандокан по-малайски. Его не волновало, что судно было голландским, а не английским. Костяшки его пальцев так побелели, что Янес не на шутку испугался, как бы он не выдернул доску из фальшборта. — Она моя! Моя!

— Спустись, безумец! — крикнул Янес и, взяв его за плечи, оттащил назад. — Толку от тебя, если ты погибнешь!

— Я не ведаю страха! — Сандокан словно и не слышал его. — Это меня они должны бояться!

— Пулям незнаком страх, братец!

— Ложись! — высокий, но властный женский голос разнёсся по палубе. Взгляды всех пиратов сошлись на точке между мачтами проа.

Янес и Сандокан обернулись, и удивление на их лицах сменилось ужасом. С волосами, дико развевавшимися на ветру, одетая в прозрачную от воды рубашку Марианна поджигала ближайшую бомбарду. Они знали, что бомбарда не была включена в план палубы. Опыт им подсказывал, что незакрепленная пушка на палубе — верный способ потопить корабль. Оба выкрикнули команду тиграм, каждый на своём языке.

В ноздри ударил запах пороха. Тигры закричали от ужаса. По запаху стало ясно, что она перегрузила пушку. Будучи не в своём уме, Сандокан метнулся к ней. Янес отчётливо видел тревогу на его лице. Он бросился за Сандоканом и в последнюю секунду повалил его на палубу. Пушка выстрелила с оглушительным грохотом, так, что даже мачты зашатались, поглотив отдачу.

Ко всеобщему удивлению, проа остался невредим. Янес обернулся, взглядом отслеживая траекторию снаряда. В воздухе висела идеальная дымящаяся дуга, прочерченная шаром, обёрнутым в горящее тряпьё. Янес успел насладиться тем, как пылающий снаряд врезался прямо в крестовину мачты врага, осыпая палубу градом раскалённой шрапнели. Он сомневался, что сам смог бы так идеально выстрелить. Его рот невольно расплылся в улыбке. Он даже не заметил, как Сандокан поднялся и подбежал к девушке, что-то громко крича.

Игнорируя их, Янес сосредоточился на настоящем. Кто-то с трезвым умом должен будет вывести их из боя, и этот кто-то — явно не Сандокан. Парус на корабле голландцев загорелся. Экипаж в панике суетился. Самое время закончить начатое.

— Огонь, тигры Момпрачема! — крикнул Янес, поднимаясь. — Пусть пожалеют, что встали у нас на пути!

Перепалка влюблённых утонула в кровожадных возгласах пиратов. Пока пушки осыпали огнём несчастный корабль голландцев, Янес неспешно закурил ещё одну сигарету.

Весёлая будет ночка.

Он дал указания Джиро-Батолу. Как только яванец стал за штурвал, Янес бросился помогать тиграм, которые готовили к абордажу паранги, топоры, крисы и другие виды оружия. Сам процесс был настолько рутинным, что Сандокан не потрудился даже глянуть на них. Янес закатил глаза, наблюдая за пререкающейся парочкой, и приготовился возглавить атаку, как и множество раз до этого.

Даже мысли об опасности не могли стереть улыбку с его лица.

Треск дерева, пробитого абордажными крючьями, словно гром прокатился над двумя кораблями. Тигрята посыпались на палубу голландского парусника смертоносным дождём. Послышался смех, засверкали крисы.

Голландцы не были готовы к абордажу.

Янес спрыгнул на палубу с карабином через плечо и парангом на поясе и чуть не вывихнул ногу, подскользнувшись на свежепролитой крови. В этот момент мысль бросить пиратство показалась ему вполне разумной. Но только в этот момент.

— …в каюте, клянусь памятью моего отца! — проревел справа от него голос Сандокана. Его друг бесцеремонно оборвал жизнь попавшегося под руку голландского солдата.

— Ты не сможешь! — возразила Марианна, сжимая в руке небольшой абордажный топор. — Я сорвала чёртову дверь с петель!

— Что-что ты сделала? — с улыбкой поинтересовался Янес. — Эй, голубки! Нельзя ли оставить воркование на потом?

Ирония в его голосе не осталась незамеченной. Оба бросили на Янеса испепеляющий взгляд, прежде чем вернуться к своим противникам. Сандокан отпихнул стоявшего на пути голландца ногой. Марианна же пыталась избавиться от светловолосого новобранца; судя по растерянному лицу, бедняга сомневался, можно ли ему бить девушку.

— Марианна! — Янес подбежал к ней.

— Не сейчас!

— Нет, сейчас!

Марианна мельком глянула на португальца. Её свободная рука метнулась к его поясу и выхватила пистолет с перламутровой рукояткой. Прежде чем Янес успел среагировать, она застрелила солдата.

— Что тебе нужно? — спросила Марианна, возвращая разряженный пистолет на пояс владельца.

— Расчистить путь к штурвалу! — сказал Янес и передал ей свою любимую Браун Бесс. — Прикроешь меня?

— Сколько выстрелов? — Марианна с широкой улыбкой сменила абордажный топор на карабин.

— Пятнадцать, — Янес взял топор и передал ей коробку с патронами. Внутри обнаружилось более пятнадцати бумажных патронов для старушки Бесс.

— Удачи!

Янес приготовился совершить отчаянный рывок к корме. Немного подумав, он обернулся и крикнул:

— Эй, дружище!

Никакая любовь к женщине не могла победить многолетнюю привычку. Сандокан обернулся на звук его голоса и увидел, как Янес бежит вдоль правого борта. Марианна направила мушкет в сторону штурвала. Одним зычным криком Сандокан приказал трём своим тиграм защищать Марианну.

Первым же выстрелом был убит рулевой. Янес едва ли не проклинал себя за то, что положился на Марианну. Он добрался до лестницы, по пути уклонившись по меньшей мере от двадцати голландцев. Перед ним словно из ниоткуда возникли три крепких здоровяка, преградив путь к юту. Быстрый взгляд через плечо дал понять, что Сандокан продирался через тех двадцать бедолаг, которых Янес решил обойти стороной.

Бежать оставалось недалеко, а выстрелов всё не было. Янес выругался. Один из громил внезапно упал, повалив за собой двух других. Янес воспользовался шансом и бросился вперёд, но его нога зацепилась за упавшего матроса, и он покатился по палубе. Наверху темнокожий рекрут уже приготовился проткнуть его уставным мечом. Инстинкт самосохранения заставил Янеса вытащить пистолет и выстрелить.

Пустой щелчок напомнил ему, что Марианна уже его разрядила. Если бы Сандокан понял проклятие, слетевшее с его губ, жизнь Янеса была бы в опасности.

Как раз в этот момент Марианна уложила нападавшего точным выстрелом в голову. Янес снова мог дышать, но решил повременить, пока все они не будут в безопасности.

В руке у него возник кривой нож; он не помнил, как он туда попал. Прогремел ещё выстрел. Солдат в самом дальнем углу юта упал, словно молнией поражённый. Быстрым движением Янес заколол ближайшего матроса. Сандокан взревел и метнул топор в последнего противника.

Они захватили ют. По мнению Янеса, битва была уже выиграна.

— Что ты задумал? — спросил его Сандокан.

— А на что это похоже? — ответил Янес, пытаясь сдвинуть румпель. — Вытаскиваю наш проа из этой бессмысленной битвы.

Сандокан подошёл и навалился на румпель всем своим весом. Цепь двигалась на удивление туго. Похоже, механизм давно не смазывали.

— Поворот под ветер! — пропыхтел Янес, поражаясь тому, в каком плачевном состоянии находился корабль голландского флота.

— Ты просто гений! — Сандокан наконец понял его план.

Рука Янеса дрогнула. Похвала кружила ему голову. Однако сейчас не лучшее время для того, чтобы думать, как реагировать на внезапный комплимент.

Руль наконец сдвинулся с места. Зловещий скрип дерева на мгновение приостановил битву. Тяжёлый проа столкнулся с патрульным кораблем, за счёт чистой инерции и веса легко проталкивая себе путь.

Сандокан достал золотой свисток и дал Джиро-Батолу сигнал развернуть все паруса. Сильный ветер поможет их смелому маневру.

— Отступаем! — крикнул Янес. Он подобрал пистолеты матросов, собираясь прикрыть их отход. — Верни Марианну на проа.

— Я не оставлю тебя одного!

— Я привык к поспешным отступлениям, а она — нет!

Сандокан посмотрел на Янеса, а затем на Марианну. Девушка отвлеклась, чтобы перезарядить карабин, и не замечала, что творится по сторонам. Его лицо исказилось выражением настолько хмурым, что Янес всерьёз заволновался, как бы с головы друга не свалился тюрбан.

— Пичанг!

Малаец был слишком занят, защищая Марианну, но на зов тут же повернулся к капитану.

— Отнеси Марианну на проа! — скомандовал Сандокан и занял свое место рядом с Янесом. Пичанг расплылся в улыбке, обнажая испачканные бетелем зубы, но Сандокан даже не глянул на него. Он знал, что его приказ будет исполнен. — Если она не согласна, тащи её силой!

— Ты убьешь нас обоих, дружище! — сказал Янес и открыл огонь по кучке голландцев, ещё не успевших перегруппироваться. Заместо столь необходимой сигареты в зубах он держал патрон.

— Я влюбился без ума, Янес, — ответил Сандокан, отпихнув с пути одного из матросов. — Моя жизнь наполнилась смыслом.

Янес был слишком занят, чтобы сострить на этот счёт. Каждый выстрел сопровождался глухим ударом очередного тела о палубу. Проа продвигался вперёд, в то время как патрульный корабль развернулся против ветра.

— Никого не бросаем! — крикнул Сандокан, помогая подняться раненому малайцу.

Его громкий голос разнёсся над судном. Тигры уже помогали своим раненым товарищам, передавая их оставшимся на корабле пиратам. Сандокан обернулся, ища взглядом Марианну. Она не сдвинулась с места и, судя по всему, уже истратила все патроны в коробке Янеса.

— Марианна!

— Возвращайтесь на проа! — крикнула в ответ Марианна и сдула упрямую прядь волос с глаз. На переносице у неё виднелся чёрный след от пороха, а с рубашки капала кровь.

— Отступайте, вы оба, сейчас же! — приказал Янес, стараясь перекричать выстрелы. — Клянусь дьяволом, я проделал весь этот путь не для того, чтобы вы здесь погибли!

Янес прав. Их время быстро истекало. Пока Марианна перезаряжала ружьё, Сандокан обхватил её за талию и прижал к плечу. Краем глаза Янес видел, как его друг перепрыгнул на палубу проа. Только он бросился вслед за ним, как вдруг его левый бок пронзила острая боль, вышибив из него весь дух. Янес упал на палубу, словно подкошенный. Ему был знаком жгучий поцелуй свинца.

Сандокан опустил бранящуюся, словно пьяный английский солдат Марианну на палубу проа. Она выкрикнула ещё одно ругательство и прицелилась в последний раз, промахнувшись на сантиметр мимо полей шляпы Янеса и подстрелив солдата-яванца.

— Я не была готова! — возмутилась она, как только смогла стать на ноги.

— Почему ты не отнёс её на проа, Пичанг? — Сандокан навис над перепуганным малайцем. Тот смотрел на новую королеву с выражением крайнего ужаса на лице.

Удачный выстрел позволил Янесу перезарядить пистолет. Он понял, что готов дорого отдать свою жизнь. Бросив последний взгляд на проа, он громко скомандовал:

— На воду!

Тигры на вёслах выполнили приказ своего командира. Быть может, они думали, что Белый тигр уже вернулся на борт. Они машинально повиновались, и изо всех сил оттолкнули проа от корабля голландцев. Резкий толчок прекратил скандал на борту. Сандокан повернулся, чтобы спросить совета у Янеса, и лишь тогда заметил, что друга нет рядом.

Вся команда в ужасе ахнула, будто бы они были единым целым. Янес остался на вражеском корабле, а проа слишком быстро менял курс. Тигры делали всё возможное, чтобы его замедлить, но даже подняв весла и паруса, они не могли остановить траекторию стремительного судна.

Израсходовав все пули, Янес пробивался к носу с парангом в руке. Он ни разу не взглянул в сторону уходящего проа.

Сандокан взревел от отчаяния и, оставив Марианну, бросился к грузовой стреле. По пути он сунул два пальца в рот, а левой рукой изобразил рупор. Сандокан издал долгий пронзительный свист, за которым последовали пять коротких, каждый из которых звучал по-разному. Его послание было услышано, и Янес обернулся.

К тому моменту корабли разошлись, и голландское судно забуксовало. Марианна подбежала к корме и со всех сил размахнулась.

— Граната! — успела крикнуть она. Ветер разметал её золотые волосы, усеянные капельками крови.

На палубу с глухим стуком упал тяжёлый предмет. Экипаж патрульного корабля бросился врассыпную. Поняв, что это его шанс, Янес развернулся… и в ужасе застыл на месте. Только сейчас он заметил, как сильно отдалился проа.

Сандокан свистнул ещё раз, теперь уже настойчивей.

У Янеса не оставалось времени на раздумья. Выбирая между смертью от гранаты и невозможным прыжком, он разбежался и спрыгнул с патрульного корабля как раз в тот момент, когда палуба взорвалась обжигающим дождём шрапнели.

* * *

Марианна до сих пор не могла прийти в себя. Сандокан камнем упал за борт в тщетной попытке схватить португальца за руку и только чудом не сломал себе шею. К этому моменту Марианна уже поняла, что некоторым тайнам суждено остаться тайнами. Полдюжины пиратов бросились в море вслед за своими капитанами и помогли Тигру вернуть отважного португальца на корабль.

Вся команда была в сборе. Голландцы кричали и пытались стрелять по проа, но всем сейчас было не до них. Пираты склонились над своим раненым и бесчувственным товарищем.

— Я был готов потерять все, Марианна, — пробормотал Сандокан. С него, как и с других тигров, ручьями стекала вода. — Я бы пожертвовал даже им, чтобы заполучить тебя, и он это знал…

Вода смывала пятна крови с палубы.

Марианна заметила, каким неестественно бледным выглядел Сандокан. Его прежде медная кожа напоминала песок. Это не могло быть игрой света, уж точно не при тусклых корабельных лампах. Её возлюбленный закачался, будто силы оставили его. Он тяжело прислонился к фальшборту, и она не винила его за минуту слабости. Её тоже пронимала страшная дрожь. Джиро-Батол снимал с Янеса промокшую рубашку, чтобы найти рану.

Слишком много крови растеклось по доскам.

— И даже это не помешало ему пойти на бесчисленные риски, чтобы свести нас вместе.

— Я знаю, — Марианна была не в настроении выслушивать дифирамбы португальцу. Она знала, насколько важен этот конкретный друг для свирепого мужчины, которого она избрала в мужья.

Марианна нежно коснулась плеча Сандокана, и он обессиленно рухнул на колени. Чувствуя, что ему нужна поддержка, она села рядом и дала себя обнять.

— Здесь я подвожу черту, Марианна: я сложу к твоим ногам всё. Весь мир и его богатства. Всё, кроме Янеса.

— Я этого и не прошу, — ответила она приглушенным голосом. Она знала ещё до того, как Сандокан ворвался в её жизнь, что эти двое неразлучны. — И ты с ним не расстанешься.

Им много о чём нужно было поговорить. Позже. Не тогда, когда он был готов разрыдаться.

Команда начала гасить лампы. Сейчас не время привлекать к себе внимание.

* * *

— А что означает тот свист?

Марианна зашла в гостиную и отдёрнула занавески на окнах, впуская свежий воздух в комнату. Её фигуру изящно подчёркивало платье, покрытое узорами батика.

— Это его история, — ответил Сандокан. На нем была мягкая хлопковая рубашка и белоснежные брюки, подпоясанные расшитым багровым кушаком. Он остановился и отодвинул кружевной балдахин на кровати. — Можешь когда-нибудь сама его об этом спросить.

Рассветное солнце Явы озарило спящего человека. Состояние Янеса было тяжёлым, но его здоровье улучшалось с каждым днем. Этим утром он собрал достаточно сил, чтобы повернуться на бок во сне.

— Он тебе все уши прожужжит, — сказал Сандокан, осторожно приподняв его рубашку, чтобы осмотреть рану, — когда проснётся.

— Не могу дождаться, — Марианна подошла ближе. Она вновь проигнорировала многочисленные упрёки Сандокана по этому поводу и спросила: — Ещё не зажила?

— Края раны ещё горячие, но она хотя бы перестала сочиться кровью.

Рана выглядела неважно. Другие его царапины и порезы зажили по пути к их новой плантации, но дыра от пули не давала никому покоя. Местная целительница убедила их найти место, где раненый мог бы отдохнуть. Она же предсказала, что он будет спать до тех пор, пока не окрепнет.

Сандокан и Марианна восприняли её слова весьма серьёзно, и потому дом Янеса стал первым, что они построили на новой земле. У них были большие планы на остальную часть плантации, но их пришлось отложить. Время ещё будет. Пока что они гостили в его доме.

Никто из них не сомневался, что Янес радушно открыл бы им двери. В то же время они понимали, что тут они лишь гости. В доме действовало строгое правило — «никаких скандалов». Сандокан был непреклонен, и Марианна в кои-то веки не стала возражать.

Их дни превратились в рутину. Каждое утро они проветривали гостиную и заботились о любых потребностях Янеса, но их друг был неприхотлив в эти дни. Марианна подозревала, что именно поэтому Сандокан не спускал глаз с его раны. Рана была чем-то осязаемым; тем, с чем он, так или иначе, мог бороться.

— Наберись терпения, — она ласково гладила покрытые шрамами руки Сандокана.

Марианна боялась, что её любимый погрузится в очередной приступ отчаяния, но он лишь шумно вздохнул. Видимо, единственное, что он мог делать в относительной тишине, это бороться.

— Удачи с этим, милая.

Голос Янеса звучал хрипло, без привычной уже иронии, но это был определённо его голос. Сандокан нетерпеливо подскочил к кровати. Это далеко не первые слова, произнесённые им за время болезни, однако прежде за него говорила лихорадка.

— Не так близко, — пробормотал Янес. Его глаза сощурились, разглядывая знакомое лицо. — Где мы? — было сказано почти как вызов.

Сандокан с поразительной для его силы нежностью приобнял друга, соприкоснувшись с ним лбами. На его лице сияла улыбка, настолько яркая, что и Янес устало улыбнулся в ответ. Было видно, что он идёт на поправку.

— Калидерес. Ява, — улыбка Сандокана померкла. — У тебя жар.

— Пить хочется.

Для Сандокана его слова прозвучали словно королевский приказ. Он вскочил с кровати и широкой поступью пересёк гостиную. Тёмная грива волос развевалась у него за спиной — настолько стремительными были его шаги. С такой же решимостью он выходил на палубу перед очередным налётом. Марианна слышала, как его тяжелые шаги удалились в сторону веранды. Однако неожиданно шаги изменили направление, и Сандокан ураганом ворвался обратно в комнату, смущённо глядя на Марианну.

Он немного запоздало понял, что даже не спросил, что думала на этот счёт его жена.

— Ну, и что же ты стоишь? — Марианна рассмеялась, шутливо подтолкнув его к двери. — Принеси ему корзину кокосов! Он хочет пить!

Янес усмехнулся. Чувство юмора не покинуло его даже в лихорадочном состоянии. Марианна присела на край кровати и приложила ладонь к его лбу. Сандокан был прав. Он весь горел, но не потел.

— Марианна, — не открывая глаз, сказал Янес, — спасибо, что бросила ту гранату.

— Да, и посмотри, к чему это привело.

— Ты спасла мне жизнь.

— В следующий раз следуй своим же приказам, — с упрёком сказала Марианна и тут же об этом пожалела.

Следующего раза уже не будет. Их пиратская жизнь закончилась ради Марианны, и они всё ещё пытались свыкнуться с этой мыслью. Марианна взбила Янесу подушку и помогла ему сесть.

— Сестрёнка, — Янес впервые безо всякой иронии назвал Марианну своей сестрой. — Это не входило в мои планы, но, видимо, мне придётся злоупотребить вашим гостеприимством.

— Это твой дом, братец, — с улыбкой ответила Марианна. — Он будет твоим столько, сколько ты захочешь.

Вскоре Сандокан вернулся, неся в руках пару молодых кокосов. Он уже сорвал волокно с плодов и открыл чёрные глазки на поверхности ореха. Марианна с интересом наблюдала, как Сандокан уселся на пол, скрестив ноги, и приготовил чашку. Он без особых усилий надавил большими пальцами на глазки, и твёрдая скорлупа с хрустом треснула. Марианна была в восторге. Янес лишь подавил зевок — он видел этот трюк уже множество раз.

Сандокан аккуратно передал Марианне половинку кокоса. Нежную мякоть можно было буквально снимать голыми пальцами. Чашку с кокосовой водой он передал Янесу, проследив, чтобы тот взял её обеими руками. Вода плескалась у краёв, но на пол не пролилось ни капли. Марианна и Сандокан молча переглянулись.

В тишине они раскололи кокос и начали новую совместную жизнь.

1) Проа — тип многокорпусного парусного судна. Он характерен в первую очередь для народов Малайского архипелага и островов Тихого океана и особенно популярен среди рыбаков, торговцев и пиратов. В романе использовался термин «праос», что, скорее всего, было ошибкой перевода.

Вернуться к тексту