Как по сценарию (гет)

Как правильно знакомить магов с кино? Разумеется, начать следует с чего-то благоразумного, например, экранизаций Шекспира или Диккенса. Расспросить поподробнее и предоставить им выбор: для любителей загадок — «Мисс Марпл», для любителей драмы — «Мэнсфилд Парк». Затем, когда они привыкнут и к этому, постепенно вводить в их ежедневный рацион более прогрессивные вещи, например, Санта-Барбару. И уже только потом показывать им мультфильмы и фантастику.

А можно сразу показать им Черепашек-ниндзя. Или «Грязные танцы». Или «Оно». Вот уж точно занятие поинтереснее Трансфигурации будет. Можно поставить на то, что чистокровные сгорели бы от возмущения за десять… девять… восемь… Интересно, а если… 

— Мистер Финниган, потрудитесь объяснить, о чём вы так задумались? Надеюсь, о законах Гампа? Вставайте-вставайте, мы вас внимательно слушаем.

Вот чёрт.

— Ну… э-э-э… там был Гамп и он придумал Невероятные Законы Гампа?

— Садитесь, Финниган. Будьте внимательнее. Кто-нибудь ещё? Да, мисс Грейнджер…

Пронесло. И зачем она зазубривает всё наизусть? Чокнутая. Всё равно за ответ на уроке МакГонагалл никогда не даёт много баллов. И за молчание не снимает. То ли дело Снейп — у него хочешь или нет, но всё равно запомнишь материал. Будь он не такой колючий, наверное, его любили бы больше. Если рассматривать деканов со стороны телевизионных клише, то получаются максимально стереотипные персонажи: строгая тётя, добрая тётя, злой дядя, добрый дядя. Директор — воплощение мудрого наставника.

Не то чтобы я жаловался, конечно. Просто просмотр телека на протяжении всех летних каникул до чего-то хорошего никогда не доведёт. Такое ощущение, что я сломал четвертую стену, познал дзен, как Доктор Кто тогда, и теперь каждый ученик и преподаватель — это набор тропов. Усугубляет положение то, что я теперь веду внутренних диалогов больше, чем когда-либо. Так обычно делает главный герой, воображающий себя не таким, как все. Ну вот опять!

На самом деле разговаривать с собой оказывается довольно интересно — время пролетает незаметнее. Трансфигурация сменяется Травологией, а та — обедом. Наконец-то! На обед традиционные рыба с картошкой и тыквенный сок, которые добавили бы мне сразу половину полоски жизни, если бы это была видеоигра. Я лично запрещаю готовить что-то другое, слышите, эльфы? Готов есть это ежедневно.

На Чарах наблюдаю за одногруппниками, потому что в голову приходит навязчивая мысль рассортировать всех не по факультетам, а по жанрам сериалов, в которые они бы вписались. Вот, например, Лаванда. Легкомысленная милашка, постоянно сидит на каких-то новых диетах. Ей бы глазками хлопать в мыльной опере, а не худеть, но докажешь ли ей это? Или Парвати. Идеальная претендентка на роль роковой красотки в очередном фильме про секретных агентов. Гермиона, разумеется, копия Велмы из «Скуби-Ду», тут даже размышлять нечего. Или всё-таки Дафны?

— Пс, Тони! Тони! Как думаешь, Гермиона больше похожа на Велму или на Дафну?

Он смотрит на меня нечитаемым взглядом, молчит какое-то время, но всё же отвечает, что на Дафну. А затем не может вовремя замолчать и начинает рассуждать на эту тему, путаясь в своих же аргументах, и приходит к выводу, что всё-таки Грейнджер похожа на Велму. К его монологу подключается Терри, сидящий рядом, а затем и Парвати (она-то откуда знает про этот мультик?), а потом я оказываюсь на отработке за сорванный урок. Что ж, заслуженно. Грейнджер после пары проходит мимо меня и шипит, что ни на Велму, ни на Дафну она не похожа. Конечно. Она похожа на злобную банши.

На пару дней меня захватывает эта идея о типировании всех и каждого, я определяю, что Кормак — конченый идиот, Панси — пубертатная язва, а Луна — недопонятый гений. Однако пока я рассказываю Дину об этом, мимо нас проходит пара шумных малявок и агрессивно доказывают третьей, что Джимми «совершенно точно Гексли, я тебе говорю, а ты натуральный Дюма, вы дуальны, подкати к нему, глупая!». Кошмар. Неужели и я настолько на этом повернулся? Дин молча закатывает глаза.

— Прости!

И мы опять обсуждаем футбол и квиддич.

Впрочем, это не мешает мне продолжать определять типаж людей мысленно. На Зельях Гарри в прошлый раз отличился, так что Слагхорн с него глаз не отводит, пророчит ему карьеру гения-зельевара. Судя по тому, как Поттер бесился на Снейпа на протяжении прошлых пяти лет, такая жизненная перспектива Гарри не нравится. Но почему-то эта звёздность Гарри сегодня особенно не даёт мне покоя. Такое ощущение, что он везде. Нет, мы ходим на пары вместе, живём в одной комнате, разумеется, я буду видеть его всегда, но его вездесущность и всепричастность поражает своими размерами. Будто он Фокс Малдер. Или лучше — Алиса. Все дороги в Стране чудес приводят к ней. О нет, он главный герой!

И всё начинает складываться в одну большую очень странную картину. Весь мир реально крутится только вокруг Гарри Поттера. Чего стоит его известное приключение на первом курсе или чёртов Турнир, в котором он — кто бы сомневался — победил. Все любят Поттера, кроме Малфоя и Снейпа (но это можно оправдать тем, что каждому герою нужен противник), Поттер сражается за добро против зла и у него почти всегда это получается. Рон, разумеется, не имеет другой роли, кроме как лучший-друг-главного-героя, а Гермиона может являться гордой носительницей титула умный-друг-главного-героя. Тогда мы с Дином… всего лишь второстепенные герои?

Это ощущается странно. Мне ужасно хочется поделиться этим открытием с Дином, но он уже давал мне понять, что его не особенно интересуют подобные темы. Поэтому мы опять обсуждаем последнюю игру Челси против Фулхэма, появление пикси на концерте Селестины Уорлок и почему-то полчаса говорим про янтарные глаза Джинни Уизли.

Про них мы начинаем говорить чрезмерно много. Говорит Дин, а я просто слушаю и вовремя поддакиваю. Не то чтобы меня интересовали глаза младшей Уизли, меня вообще чьи-либо глаза не интересуют, но я всё ещё считаю себя хорошим другом, а ещё мне просто нравится, как Дин умеет нечаянно рифмовать.

Кажется, он всерьёз влюбился. Томас — парень влюбчивый, я не могу вспомнить ни одной девчонки с нашего курса, о которой Дин не говорил хотя бы пару дней без остановки. Однако все его фаворитки — не больше, чем мимолётное увлечение, он и сам это признаёт. Ему нравится любоваться ими, находить какие-то особенности, подбирать темы для разговора. Он до сих пор с каждой из них поддерживает дружеские отношения. Даже с Панси. Если бы спросили меня, я бы ответил, что он просто любит заводить новых друзей. Да и с девчонками ему легко общаться — столько сестёр, как у него, врагу не пожелаешь.

Однако с Джинни ситуация совсем другая. Дин меняется. Он становится более улыбчивым, хотя казалось бы, что шире улыбаться может только Гойл, когда говорит о своих драгоценных морских свинках, он будто бы цветёт, несмотря на бушующую за окном вьюгу. Беспокоит ли это меня? Вероятно, нет. Все зрители радуются, когда второстепенный персонаж сходится с другим второстепенным персонажем, особенно, когда ни один из них не нравится главному герою. Интересно, главный герой сойдётся со своей лучшей подружкой, как во всех сериалов для тинейджеров, или с роковой красоткой типа Парвати? Для начала нужно определить жанр сериала. Что тут у нас? Магия, наивный герой, архизлодей… подростковое фэнтези! Никогда такого не было и вот опять. Интересно…

— Я думаю, что когда-то все роли поменяются… Тот, кто был сильным, тот станет слабым, тот, кто не подавал надежд, окажется борцом.

Опять этот задумчивый тон. И откуда она каждый раз появляется? Не думаю, что Уизли рассказывали всем подряд о тайных ходах. Мне точно не говорили. А Гарри о них знает.

— Здравствуй, Луна. О чём ты?

Она переводит меланхоличный взгляд на окно. Ничего необычного, за окном трескучий мороз, такой, что мы уже неделю не выходим из замка и кутаемся в мантии, а на окне чудные морозные узоры.

— Если присмотреться, то в этих узорах найдёшь двух майских жуков. Они куда-то ползут, видишь? Наверное, в сторону весны.

Опять молчит загадочно. Как по мне, они либо дерутся, либо спариваются. Я не разбираюсь в жуках. Но Луне лучше знать.

— Ага.

Долго думаю, прежде чем задать вопрос. Обычно не испытываю недостатка в словах.

— Как думаешь, если принять за отправную точку то, что Гарри — главный герой саги, а Рон — его лучший друг, то Дин и я…

— Вы как попугай из Алладина.

Ну спасибо на добром слове.

— Или как Тимон и Пумба. Сюжет не изменится, делай вы хоть что угодно, потому что вы — не главный герой. Но каждый раз, когда один из вас оказывается в эпицентре событий — это интересно. Дин рассказывает истории, в которые даже привыкшим к чудесам трудно поверить, а ты по удивительному стечению обстоятельств всегда вызываешь взрывы и пожары. Мне же уготована судьба чудаковатого друга, который появляется в нужный герою момент и пропадает, будто его и не было никогда здесь.

Я оборачиваюсь, чтобы поблагодарить её, но её нет. И я, почему-то, даже не удивлён.

После занятий Дин вваливается в комнату и трясёт меня за плечи так, что я просто обязан спросить у него, что случилось. Глаза его светятся от радости, и я догадываюсь, о чем он хочет рассказать.

— Она..?

— Да!

И до позднего вечера он рассказывает о том, как нашёл её в перерыве между занятиями, что и как сказал, что она ему ответила и как приняла его предложение встречаться. Год назад я бы назвал такие разговоры девчачьими. Сейчас — не уверен. Интересно же. Здорово, что всё так получается. Дин как никто другой заслужил этого.

На одну обнимающуюся и целующуюся парочку в Хогвартсе становится больше. Возможно, появившихся в этом время парочек было больше, но слов из фразы не выкинешь. Про две парочки, которых становится больше, я не слышал. Дин постоянно убегает после занятий, чтобы побольше провести времени с младшей Уизли в перерывах, в нашей комнате постоянно появляются конфеты, цветы, милые самодельные валентинки со стихами, которые затем исчезают, оказываясь в комнате девочек Гриффиндора пятого курса, он ходит с Джинни в Хогсмид и в целом ведёт себя как настоящий джентльмен. Всё-таки общение с девчонками — это вещь!

Дин то ли действительно светится в ультрафиолетовом спектре, то ли стал счастливым на все двести процентов. Математика никогда не была моей сильной стороной. Джинни принимает его ухаживания, постоянно улыбается, постоянно тащит его в тёмный угол гостиной целоваться, но каждый раз, когда я по странной случайности вижу её одну, то будто бы вижу над ней грозовую тучу, как в мультике. Я трясу головой, чтобы отогнать наваждение — и она всё такая же радостная, спрашивает, какой шоколад нравится Дину. Горький.

«О, как жаль, — отвечает она, — а я люблю молочный.»

А затем Рон устраивает истерику. Как и положено любому старшему брату в сериалах. Как и положено человеку, который внезапно для себя обнаруживает, что его сестра уже доросла до того возраста, когда хочется встречаться с мальчиками. Очень жаль, что не удалось присутствовать в тот момент, и о разыгравшейся драме я узнаю от Невилла, который узнал от Парвати, которая узнала от Падмы, которая просто проходила мимо, а не от своего лучшего друга и не от лучшего друга главного героя, потому что те разругались в пух и прах. Жаль — потому что я бы тогда тоже многое высказал Рону. Называть сестру всякими гадостями из-за такого пустяка — это слишком даже для него.

Драки, кстати, как это положено в сериалах, не было. Мы же воспитанные. Конкретно Дин.

После этого всё идёт под откос, но Дин, как искренне и слепо влюблённый, этого не замечает. Джинни передаёт конфеты младшим девочкам, Джинни меньше воркует по вечерам с Дином в гостиной, Джинни выдёргивает руку, когда они вдвоём появляются на публике. Особенно когда рядом Гарри. О нет.

Я не могу быть тем, кто разрушит розовые очки лучшего друга.

Этого стоило ожидать.

Но не так скоро!

В сериальной вселенной эти два месяца, наверное, прошли бы за две серии. Я же ещё две серии буду метаться меж двух огней и думать, как тактичнее сказать об этом Дину. Или же не говорить совсем. Кажется, я плохой друг, если считаю, что лучше пребывать в неведении. Кажется, я плохой друг, потому что я ощущаю непонятную радость, смешанную с горечью, когда тем же вечером Джинни ругается с Дином из-за того, что он ведёт себя слишком по-джентльменски, и бросает на неопределённый срок. Она также говорит кучу ужасных слов, таких как «Дело не в тебе, но…» и «Мне нужно время». Дин, лёжа лицом в подушку и плача, рассказывает мне это в спальне, и всё, что я могу делать — это успокаивать изо всех своих мальчишечьих сил, говорить всякие глупости и гладить по голове. В «Друзьях» так и делали.

Я продолжаю говорить на отвлечённые темы, но могу думать только об одном. Фраза «Мне нужно время» почти всегда заканчивается одним и тем же. Ещё никто на моей памяти после этих слов не начинал встречаться опять.

Кроме, разумеется, Лили-потом-Поттер и Джеймса Поттера. У него так получалось даже несколько раз. На пятом курсе я случайно обнаружил под вторым матрасом блокнот на кольцах, которые были популярны лет пятнадцать назад. Я тогда пролистал его полностью и, не найдя ничего интересного, сунул обратно под матрас, а потом в какой-то из бессонных ночей опять достал его. Оказалось, в этом блокноте были записаны все попытки отца Поттера сойтись с матерью Поттера, а затем, когда цель была достигнута, причины всех ссор и способы примирения. Не удивлюсь, если в один из таких случаев Поттер и появился в мире. Хотя нет, по годам не сходится. Блокнот стал моей первой мелодрамой с элементами эротики до того, как я нашёл отцовскую кассету с банальным пошлым названием «Море любви». Наверное, стоило отдать блокнот Поттеру, но мы тогда были в ссоре. А сейчас это мой трофей. Когда-нибудь потом.

Наверное, в тот год Джеймс Поттер тоже был главным героем своего сериала. Яблоко от яблони. Это вовсе не плохо. Только у Дина против главного героя нет никаких шансов. Говорить об этом Дину я не буду даже при угрозе смертной казнью.

Жизнь продолжается. Дин впервые улыбнулся на той неделе, когда увидел синего в результате эксперимента малышни книззла. Сегодня Дин за обедом вспоминает бородатый анекдот, и я смеюсь не столько от шутки, сколько от радости за него. Сегодня вечером матч против Хаффлпаффа, Луна будет комментатором.

Всё идёт своим чередом: Луна несёт околесицу, с которой мы с Дином ржём, как келпи, шумелки шумят, свистелки свистят, а Хаффлпафф проигрывает нам с огромным разрывом. Так им! Шум и веселье продолжается и в гостиной, кто-то даже пронёс огневиски (наверняка под заботливым неприсмотром МакГонагалл). Мы кричим, восхваляя команду и ловца, и Гарри, опьянённый победой и совсем немного виски, обхватывает Джинни за талию и целует. Целует! И она целует его в ответ под всеобщее улюлюкание. И наше с Дином молчание.

Она целует его в ответ совсем не так, как целовала Дина (не то чтобы я подглядывал) (это был чисто исследовательский интерес), и обнимает совсем не так, как обнимала его. Здесь не надо даже быть знатоком сериалов, не надо смотреть много фильмов, чтобы понимать, что она — Избранная. То, что Поттер тоже Избранный, всё только усугубляет. Неудивительно, что так случилось, но я не знаю, что делать. Впервые в жизни у меня в голове нет абсолютно никакого плана. Тяну Дина за руку и вывожу из шумной гостиной.

Мы бредём по коридорам, сворачивая то направо, то налево, но наш запутанный маршрут приводит нас к тому кабинету, где мы впервые с Дином поклялись на мизинцах быть лучшими друзьями вовеки веков. Не могу осуждать себя маленького за такой пафос. Я протягиваю Дину мизинец и молча склоняю голову к его голове. Не знаю, сколько мы стоим, прислонившись друг к другу лбами, но Дин вздыхает тяжело и опускается на пол, и я за ним. Не знаю, нужно ли ему сейчас уединение или компания, но он ничего не говорит, а я не спрашиваю. Так поступал Доктор, так поступили бы Скалли или Стив. Потому что я хороший друг. Потому что я Тимон, а Дин — Пумба. Или наоборот, неважно.

И я начинаю говорить. Говорю о своей теории персонажей, о Тимоне и Пумбе, обещаю обязательно показать Дину этот мультфильм, о Чендлере и Джоуи, о Малдере и Скалли, и никак не могу заткнуться.

В голове всплывает недавний разговор с Луной. Смешная она. Она опять тогда появилась будто из воздуха и начала говорить загадками. И исчезла так же внезапно. Мы тогда говорили о Солнце и других звёздах, потому что… да кто бы знал, почему? Но слова её, сказанные тогда, почему-то казались невовремя. А сейчас они единственные, которые приходят на ум. И я озвучиваю и их тоже. О том, что иногда звезде нужно просто дождаться, когда другая звезда окажется дальше на небосклоне, чтобы засветить самой. О том, что Дин когда-нибудь засветит с такой силой, что придётся надеть несколько пар солнечных очков даже ночью, чтобы смотреть на него прямо.

Дин смотрит на меня и сквозь слёзы говорит, что это самая ненатуральная вещь из всех, что я когда-либо говорил. Балбес. Обнимаю его одной рукой и шепчу, что всё будет хорошо. Вероятно, так оно и есть.

Может, в этом наша участь? Быть второстепенным героем и не ограничивать себя сюжетными рамками. Если для Героя всё уготовано ещё на моменте написания проекта, то мне, Дину или чудаковатой подружке дана неограниченная свобода воли. Импровизация. Потому что иногда даже выверенным с точностью до минуты сериалам нужны шутки не по сценарию. Даже если в процессе мы будем испытывать трудности, то всё равно будем хорошим дополнением к сюжету. Со своими идеями и историями. Потому что на одном Главном Герое сериал не вывезешь.

Хорошая мысль. Нужно будет записать её куда-нибудь. Возможно, опять рассказать Дину. Главное в процессе не сломать четвертую стену.