Седьмой сын (джен)

— Пропади оно всё пропадом, — пробормотал Харольд, глядя на рвущиеся с моря штормовые волны. — Так мы никогда не доплывём до Англии.

Мужчина, носящий имя Харольд, обернулся на скромно стоящего рядом спутника. В отличие от него, высокого и раздавшегося в плечах за последние годы, тот как был худощавым и тощим, таким и остался — несмотря на то, что происходил из семьи богатой и ни в пище, ни в деньгах не нуждался. Да и на норманна Арманд похож не был. Чернющие, как уголь волосы, глубоко посаженные тёмные глаза, тонкий нос с горбинкой. Пальцы на руках были длинными, не видевшими ни мотыги, ни меча. Арманд хоть и носил на поясе клинок, воином не был. Это было заметно невооружённым глазом.

Если бы не старшая сестра, которую отец выдал за этого странного человека, ноги бы Харольда не было на этой проклятой земле. На севере маги и магглы жили в согласии, чтя и уважая интересы и традиции друг друга. Во Франции маги уподоблялись разврату магглов, сражаясь друг с другом за деньги, влияние и власть.

Сестру Харольд любил многим больше всего остального в жизни. И если её мужу понадобилось тащиться за герцогом Бастардом на острова, то так тому и быть. Он их сопроводит и убедится, что сестра добралась в целости и сохранности.

— Ветер имеет свойство меняться, — меланхолично ответил Арманд, подняв взгляд на затянувшие небо тёмные тучи.

Равнодушие Арманда было Харольду непонятно: чем дольше промедление, тем выше шанс неудачи. Да и сама погода, казалось, была против них. Силы природы противились замыслу Гийома.

Боги гневались. Так думал Харольд, о чём и сказал Арманду.

Тот просто пожал плечами:

— Даже с богами можно договориться. Главное, чтобы было что им предложить.

Тёмные глаза не отрывались от сгущающихся туч. То ли гипнотизируя, то ли подпитываясь от сил природы.

* * *

Арманд искренне считал, что за услугой следовала ответная услуга и долг оплачивался долгом. Так было принято среди магов. Бартер, взаимовыгодный обмен, выживание за счёт взаимопомощи. Маги были сильнее, но значительно малочисленнее, и потому традиционно держались друг друга.

Жизнь среди магглов принципов его не изменила, разве что немного скорректировала.

К примеру, магу его происхождения — отец Арманда владел обширными землями на берегах Южных морей — считалось позорным идти в услужение к магглу, пусть он будет хоть герцогом, хоть королём. Даже будучи седьмым сыном без всякой надежды на наследство, он был обязан остаться в семье и жить во благо её процветания. По достижении семнадцати Арманд собрал небольшую походную сумку и под покровом ночи покинул отцовский замок в поисках другой жизни.

Жениться без благословения семьи Арманд тоже не имел права, но женился. Отчасти только потому, что оказался в безвыходной ситуации — в своих скитаниях забрался неосмотрительно далеко на север и оказался не готов к местным нравам. К счастью, маг мага в толпе видел, и глава местной общины, узнав, откуда Арманд родом, предложил союз с его дочерью. Предложение было роскошным для человека в его положении, и Арманд согласился и не пожалел: лучшей жены, чем Хельга, он бы и не пожелал.

Его глазу, привыкшему с детства к людям со смуглой, тронутой загаром кожей, с копнами чёрных как смоль волос, и женщинам фигуристым и пышным, худенькая бледная блондинка-северянка поначалу показалась дурнушкой. Серые глаза были настолько светлыми, что напоминали Арманду об айсбергах в зимних норманнских морях. Да и акцент девушки резал слух. Французский Хельге не был родным.

Хуже всего остального, правда, было то, что в какой-то момент своих странствий познакомившись с герцогом Норманнским и узнав, что тот рано или поздно должен стать королём дальних английских островов, Арманд решился предать главное правило магов: не участвовать в маггловских войнах.

Маги частенько помогали магглам, если их мелкие цели совпадали, но почти никогда не вмешивались в войны за престолы. Вмешательство одних грозило вмешательством других со стороны врага. А войны магов ничем хорошим для мира не заканчивались.

Понимал это и Арманд, поэтому с самого начала жил осторожно и осмотрительно, с одной стороны, доказывая свою способность оказывать услуги тем или иным магическим способом, а с другой — ошиваясь рядом праздным и серым рыцарем, которого среди сотни других и не заметишь.

В то время как многие молодые люди его положения ходили в дорогих тканях и с великолепными мечами гоблинской работы наперевес и женились на самых прекрасных леди голубых кровей, Арманд носил серые холщовые одежды и взял в жёны девчушку из варварских северных земель.

За несколько лет знакомства Арманд оказал Гийому больше услуг, чем мог себе теоретически позволить.

Услуг, которые могли магглу показаться удачным стечением обстоятельств или благословением бога. Одного конкретного бога, если смотреть с точки зрения Арманда.

Бесчисленное множество раз он отбивал летящие в Гийома стрелы, вычислял и казнил посланных врагами заговорщиков, помогал в сложных переговорах, заклинаниями усмиряя гнев и раздражение людей, поставлял супруге Гийома укрепляющие здоровье зелья…

…и отчасти именно благодаря слабому здоровью Матильды Арманду удалось втереться в доверие к Гийому. Впервые он продемонстрировал свои способности, когда спас её от смерти при преждевременных родах. Целительство не было любимой магией Арманда (хотя и получалась лучше любой другой), но оно эффективнее остальных убеждало магглов в его полезности. И, даже несмотря на это, Арманд шёл на риск.

Никогда нельзя было предугадать реакцию маггла на волшебство.

Чудеса пугали до ужаса слишком многих.

Однако герцог Норманнский оказался человеком не склонным к импульсивности и, присмотревшись к на тот момент ещё молодому Арманду, смекнул, что выгоднее использовать его в собственных целях, чем убивать.

Арманд помнил вечер, когда Гийом в первый раз предложил ему разделить кувшин вина. Сильнее ликования, слаще победы в его жизни ещё не случалось.

Союз с Гийомом был со всех точек зрения выгоден.

Герцог-бастард жаждал заручиться в своей войне поддержкой сил, природу которых не понимал, а седьмой сын мага-сеньора — заполучить независимость.

Им было по пути.

* * *

Отступаясь всё дальше и дальше от принципов, которые проповедовали маги, Арманд в какой-то момент осознал себя стоящим на трупом последнего известного магам василиска, проживавшего в морских ущельях на берегах Шотландии.

Чудовище сжирало скот и убивало целые приморские деревни, а местные жители представляли это происками ненавистного завоевателя. По острову распространялись слишком мрачные и ужасающие слухи.

Гийом попросил Арманда об услуге, сам не слишком осознавая, о чём именно просил.

Попросил пресечь.

Арманд согласился, скрепя сердце.

И, стоя над трупом василиска, со злостью думал о том, что он только что перешагнул рубеж самоуважения, убив единственное живое существо, властвовавшее над самой смертью. Существо, которое было вершиной магической эволюции тварей, конечной точкой магической мысли. Единственное существо, которое могло разделять людей и магов.

Единственное, которое видело — они не одно.

Жёлтые глаза застыли навсегда.

Арманд не питал надежд: он знал, что когда-нибудь так же застынет и растворится в крови магглов последний чистокровный маг. Хотя бы просто потому, что существуют такие волшебники, как он сам. Предающие принципы.

Отец бы не одобрил.

Отец много чего не одобрил бы из того, что он делал в последние годы.

Отец бы сказал, что Арманд шавка в своре герцога Бастарда.

«Я никогда не забуду вашей помощи, мой дорогой друг, — сказал бы ему Гийом, будь рядом. — Поверьте, ваша преданность будет вознаграждена».

Арманд бы поправил мысленно: «Оплачена».

Его преданность будет оплачена.

Стиснув зубы, он тогда быстро развернулся и покинул пещеру. Другой бы маг подумал о том, как воспользоваться силой, сосредоточенной в мёртвом василиске. Но то было ценно только для мага, живущего среди магов. В мире магглов ценник был значимо ниже.

Каждый тихий шаг дорогих, выделанных из кожи сапог по надрезу подтачивал его выдержку. Под кожей тлела ярость.

Покидая тёмную пещеру на берегу Северного моря и залезая в шлюпку, Арманд чувствовал себя возвращавшимся с собственной казни. Униженным, поражённым. Предавшим.

Тёмные волны кидали шлюпку из стороны в сторону. Арманд грёб и сжимал зубы, думая: сама природа в ярости на него. Спрятанная в сапог волшебная палочка жгла кожу. Магия без проблем справилась бы с бушующей стихией, но второй раз за ночь стравливать ребёнка и мать он не собирался, — он скорее бы предпочёл сгинуть в пучине.

Но, несмотря на ярость, природа благоволила ему — шлюпку вынесло не в открытое море, а к дрейфовавшему в тени утёса драккару.

Подтянувшись на болтающейся на ветру верёвочной лестнице, Арманд поднялся наверх и спрыгнул на пустую палубу. Только часовой похрапывал, прислонившись спиной к деревянному ограждению кормы. Идиот идиотом, но что с юнца-маггла взять? Маги на службе были и того хуже.

Арманд остановился напротив сладко храпящего мальчишки и, пнув носком сапога в колено, сказал:

— Буди команду, мы выплываем.

Бедняга встрепенулся, ошарашенный и испуганный, и, кланяясь и извиняясь, побежал выполнять приказ.

Арманд проследил за ним взглядом и, сунув замёрзшие руки в карманы походной мантии, опустил голову. Было бы выгоднее дождаться, когда непогода утихнет или хотя бы начнёт светать, но больше остального Арманд хотел убраться отсюда подальше.

Снизу начали доноситься крики, на палубе зажглись огни, подсвечивая красные паруса. Подняв якорь, драккар с рогатым драконом на корме вышел в море.

* * *

— Это жена норманнского чародея нового короля! — донёсся до слуха Хельги громкий шёпот укутанной в шерстяной плащ женщины.

Повернувшись к подруге, та злобно продолжила:

— Всё муженька своего проклятого ждёт, которую неделю глаз с горизонта не сводит! Не Мерлину, Моргане авось служит. Где это видано, чтобы в такую погоду — да в одном платье? Полоумная точно. И тщедушная какая! Где только силы в ней держатся? На ветру колышет. Вот увидишь — от первого же младенца и помрёт, и поделом ей! Неприличной магии служит ведьма.

Две непутёвых сплетницы пошептались за её спиной и ушли. Хельга не шелохнулась и глаз светлых, почти белых, с линии моря не свела. Что ей пересуды чужестранок, которые сами не знали, кому служат? Мерлин и Моргана были для них самих не более чем именами, к которым было принято обращаться в молитвах.

На землях, где она родилась, куда с большей осторожностью относились к покровительствующим магии Богам, нежели здесь, на этом варварском и залитом бессмысленно пролитой кровью острове.

С момента, когда Арманд оставил её в небольшом магическом поселении на берегу моря, прошло несколько недель. О своих планах он никогда не сообщал, а Хельга не требовала.

Их брак был странным с точки зрения магов её родины, и Хельга предполагала, что и во Франции семьи магов выглядели по-другому.

Несмотря на то, что Хельга была талантливой и умелой ведьмой, Арманд никогда не просил её помощи, лишь изредка спрашивая совета по тому или иному поводу. Хотя мог бы, и это даже считалось бы нормальным: у магов, в отличие от магглов, женщины и мужчины всегда были равны. Магия уравнивала возможности.

Арманд однако, по наблюдениям и выводам Хельги, слишком долго жил среди магглов.

Однако его скрытность её не задевала. Хельга полюбила супруга достаточно, чтобы принимать все его чудачества. Беспокоило только осознанное стремление Арманда к аскетичному образу жизни вне магического общества. Им следовало уходить в тень и обзаводиться знакомствами среди магов на островах, а не продолжать отсвечивать среди приближённых маггловского короля.

Прежде чем скрыться в хижине, Хельга ещё долго стояла и смотрела на горизонт.

Она любила наблюдать за морем.

* * *

Арманд вернулся на следующий день.

Отворившаяся со скрипом дверь привлекла внимание Хельги. Оторвавшись от утренней чашки горячего молока с мёдом, она с улыбкой произнесла, глядя, как супруг скидывает вымокшую мантию на сундук у входа:

— С возвращением.

Арманд кивнул и, окинув взглядом пустой стол, даже не поморщился. Обычно он морщился или извинялся, считая себя виноватым в том, что не обеспечил Хельге хотя бы приличного завтрака. Обычно он правда старался.

В этот раз Арманд переоделся и, медленно опустившись напротив Хельги, заглянул в стоящий посреди стола кувшин. Вылив остатки молока в чашку, он спросил:

— Что-нибудь произошло, пока меня не было?

Интереса в голосе не было.

— Что могло произойти в этой глуши? — спокойно ответила Хельга, пожав плечом. — Из личных наблюдений: слухи среди магов здесь распространяются так же быстро, как и во Франции. О том, кто ты, уже известно последней старухе-ведьме.

— Своих сеньоров они в глаза не видали, а меня уже знают, — усмехнулся Арманд невесело.

— Ты пришёл с завоевателем.

— Нарушил правила, что б их.

Хельга смотрела на потухшего мужа и не понимала, что сделало его таким. Уходя неделю назад Арманд выглядел решительным и чуточку раздражённым, но таким?.. Нет.

— Где ты был? — спросила она мягко, не слишком надеясь на ответ.

Но внезапно его получила.

Прикрыв глаза и спрятав лицо в руках, Арманд тяжело, со стоном вздохнул и произнёс:

— Я убил кентерберийского змея.

— И это всё? — не выдержав, спросила Хельга.

С силой массируя виски, Арманд поморщился. Решил, что пояснять не имело смысла. И правда — не имело. За проведённые бок о бок годы они отлично изучили друг друга. А то, что миропонимание Арманда и Хельги располагалось на противоположных полюсах, выяснилось в первые несколько месяцев.

В среде, где воспитывался Арманд, почитали древних тварей, считали любое проявление магии допустимым и предпочитали не иметь дел с магглами.

Маги севера истребили почти всех драконов, чтобы обезопасить мир вокруг, остерегались требующей крови или клятв заклинаний и охотно сотрудничали с магглами.

— Ты делал гораздо более ужасные вещи, — сказала Хельга.

— С магглами, — ответил Арманд. — Исключительно с магглами.

Хельга не отрывала от него испытывающего взгляда.

— Они разве не люди?

Она не хотела задеть или обличить. Только понять. Помочь.

— Люди, — признал Арманд.

Он провёл среди магглов слишком много времени, чтобы думать иначе.

— Арманд, твоё время на исходе, — произнесла Хельга. — Ты оказал своему королю достаточно услуг. Пора отходить от дел. Мы на новой земле. Здесь можно спрятаться и начать жизнь с чистого листа. Как ты и хотел.

Арманд качнул головой.

— Ещё не время.

На том разговор был окончен. Хельга проводила супруга печальным взглядом. Высушив и очистив заклинаниями одежду и себя, Арманд лёг спать, несмотря на то, что было раннее утро. Ему действительно пора было заканчивать со своими странными увлечениями: хотя бы просто потому, что слишком давно роскоши лоханей они предпочитали магию.

Функционально, но обездушено.

На следующий день они вновь расстались: Арманд отправился за восток за войском своего короля, а Хельга — на запад, в свободные земли.

* * *

Арманд нагонял движущуюся армию Гийома верхом на старом гнедом коне, который служил ему ещё со времён его юности. Аппарировать на неизвестной территории было смерти подобно, поэтому Арманд предпочёл изучать новые земли постепенно.

Поля, по которым он ехал, были вытоптаны, а деревни, встречающиеся на пути — разграблены. Или просто обнесены, но большой разницы не было. Из тысяч проходящих мимо воинов обязательно находилось несколько сотен, желавших поживиться. И способ они всегда находили.

Привычная, приевшаяся взгляду картина. Осточертевшая.

Убийство василиска не должно было, но стало последней каплей, надломившейся струны в душе Арманда. Он подошёл к краю своих возможностей, увидел чернеющую тьму бездны и не нашёл моста. Дальше была только пропасть.

Арманд ведь никогда не жаждал покорять острова, не нуждался во власти и поклонении. Арманд хотел денег, обеспечивших бы ему и его потомкам существование, и кусок земли, чтобы построить дом.

По существу — он был обычным рыцарем.

Отличало от магглов его только наличие магических способностей.

* * *

Деревни горели. Поселения сжигались и уничтожались одно за другим. От дыма першило в горле и слезились глаза. Войско Гийома шло на север, подчиняясь желаниям короля. Следовал за маггловским королём и Арманд, только воодушевления не испытывал.

Как он и предполагал, Гийом отблагодарил Арманда за службу, поверив на слово о решённой проблеме. Арманд был единственный, кому Гийом верил на слово — после того как воочию увидел работу защитных чар.

Правда, словесными благодарностями всё и окончилось. А когда Арманд подобрал слова и заикнулся об исполнении обещания — земле и деньгах, Гийом уклончиво ответил, что завоевание островов ещё не пришло к завершению, и его, Арманда, помощь ещё необходима.

Арманд сцепил зубы и кивнул. И по привычке последовал за маггловским королём. На север.

* * *

Встретить мага на маггловском поле боя было удивительным и редким явлением, но глазам Арманд верил всегда: разум его был трезв и чёток.

Прямо напротив, направив волшебную палочку прямо на его грудь, стоял рыжий лохматый шотландец. Его взгляд исподлобья был яростен. Одной рукой сжимая волшебную палочку, а второй оттесняя к ложбине, за которой начинался перелесок, невысокого юношу.

Шотландец, несмотря на отросшие волосы и неопрятность, едва ли был старше его самого.

— Стой, где стоишь, норманн! — крикнул он ему с ужаснейшим акцентом, способным оскорбить слух в любой другой ситуации.

Замерев, Арманд молча следил за шотландским магом. Он и не предполагал, что поспешив за своровавшим у него мешочек с монетами, столкнётся с сородичами. Есть большая вероятность, что знай, что срезавший деньги мальчишка — маг, — Арманд бы в принципе произошедшее проигнорировал.

Бедность, царившая на островах, подпитывавшаяся бесконечными войнами за престол, вредила как магам, так и магглам. В его родной Франции даже самые обычные маги жили многим богаче, а детей-беспризорников среди них почти не наблюдалось.

Шотландец повернулся к мальчишке и что-то быстро и зло начал тому выговаривать на своём тарабарском наречие. И чем дольше говорил, тем сильнее стыд приливал на скулы несчастного воришки, а во взгляде появилась обида.

Мальчишка даже попытался возразить, но шотландец не дал и шанса.

— Как вы определили, что я — маг? — спросил Арманд из чувства сострадания.

Воровство не порок. Борьба за выживание никогда не была пороком.

Внимание шотландца и мальчишки обратилось на него. Тщательно подбирая слова, первый произнёс:

— На войне стареют только лошади магов.

Несколько удивившись, Арманд обернулся на своего гнедого. Конь повёл ушами.

Меж тем шотландец требовательно вытянул руку и, забрав у мальца мешок с монетами, бросил в сторону Арманда.

— Мы разойдёмся сегодня здесь и сделаем вид, что не видели друг друга, — сказал он.

— Ты любишь приказывать, шотландец, — ответил Арманд, не двинувшись к валяющемся в траве кульку. — Мальчик может оставить деньги. Я не обеднею, а, судя по его виду, они ему нужны. Или вы не возьмёте денег магглов?

Арманд усмехнулся.

Гордость — штука дорогая и непозволительная для бедняков.

Лицо шотландца исказила злоба, и, словно намеренно зеркаля его мысли, он ответил:

— Мы не берём деньги бесчестно притворяющихся магглами магов. Гордость — последнее, что у нас осталось.

Усмешка медленно погасла на его губах.

Оскорбление попало точно в цель, но Арманд даже не потянулся за палочкой. Несмотря на скитальческую жизнь, он продолжал позволять миру оставаться многогранным, а принципам и воззрениям — разнообразными. Его принципы запрещали убивать за оскорбления.

Значимость оскорблений переоценивали.

* * *

— Мой король, когда ваш поход будет завершён? — спросил Арманд Гийома вечером за бокалом хмельного вина того дня, когда были заключены договорённости с шотландцами.

— О, мой друг, поход — это жизнь, — ответил тот. — Вы молоды, раз спрашиваете такие вещи.

Арманд окинул взглядом расслабленно раскинувшегося в кресле короля, ответ которого вызвал внутри лишь глухое раздражение. Королю принадлежали победы, его подданным — лишь путь их достижения.

— Я подумал, — задумчиво произнёс Гийом, обращаясь к Арманду. — В моей благодарности за твою верность я хочу выдать за тебя одну из моих дочерей.

— Я женат, — безапелляционным и ровным тоном ответил Арманд, глядя в скачущее в камине пламя.

А даже если бы не был — ни за что бы не женился ни на одной из дочерей Гийома Бастарда. И не оттого, что те были магглочками до последней капли крови, нет. Просто поводок короля и без того с каждым годом становился всё короче. Женись он на Аделизе или Сесилии, потерял бы последние остатки свободы.

Причмокнув вином, Гийом сказал:

— Ты часто говоришь это, но я ни разу не видел твоей жены. Где же она?

И правда. Где же его жена?

Арманд не знал, но искренне хотел бы. Хотя бы просто потому, что тосковал без неё. Жена оставалась единственной ниточкой, соединявшей его с магами. Иногда он и сам забывал, что помимо маггловского мира был какой-то другой. И он так же жил, дышал, двигался.

Служение маггловскому королю не было путём Хельги, оттого, уходя по зову долга, он всегда оставлял её где-то позади и позволял жить своей жизнью. Весьма скромной и неудачливой, по мнению Арманда, жизнью. Хельгу не растили скиталицей: она была доброй и любящей и ценила тепло и уют. Везде, где бы они не жили за эти годы, появлялось ощущение дома. Хельга приносила его с собой.

Арманд не был удивлён тому, как сильно скучал по Хельге. Недостатка в женском внимании он не испытывал, но жена была не просто женщиной — Хельга была единственной, к кому он хотел возвращаться.

Хельга хотела детей. Арманд тоже хотел, но…

Но детям нужно было наследство. Наследство достаточное, чтобы можно было помножить и поделить. Наследство, которое бы не погибло в пламени и не было бы разграблено.

Его дети не будут расти брошенками и попрошайками. Не для того он душу закладывал.

Поболтав кубком, Арманд допил вино и спокойно сказал:

— Настало время платить по счетам, мой король.

Гийом и бровью не повёл, отвечая ему в тон:

— Мой друг, я определяю, когда наступает время.

Это вызвало у Арманда только короткую усмешку: король привык к подчинению. Однако даже домашние шавки кусались.

— Мои боги были к вам благосклонны, — сказал он. — Не гневите их в этот раз.

Тишина в комнате разрывалась лишь треском поленьев в камине. Король, хмурясь, думал. И наконец сказал:

— Я не могу вас отпустить.

— Вы это сделаете, если хотите жить, — откинувшись на спинку кресла, ответил Арманд.

— Угрожаете своему королю? — спросил Гийом без какой-либо угрозы в голосе.

Безосновательного гнева не было в нём. Свои пороки этот человек с дурной кровью держал на привязи.

Арманд в какой-то степени даже уважал герцога-бастарда и, не будь в его жизни Хельги, быть может, даже остался с ним до конца. Но мысли о ней напоминали о изначальной цели. В ней не было места услужению.

— Я сам сделал вас своим королём. Сам от того и освобождаю, — произнёс Арманд. — Я угрожаю магглу, который задолжал мне. Вы клялись на крови. Срок моей службы истёк.

У Гийома хватило чести и благородства на то, чтобы сдержать обещание. Уже к концу следующей недели несколько десятков гружёных золотыми монетами драккаров выплыли из устья Темзы и исчезли в водах Ла-Манша. Но мало ли тонуло кораблей?..

В те сутки небо над проливом заволокло чёрными штормовыми тучами.

Пожав друг другу руки, Арманд и Гийом разошлись навсегда. Маггловский король продолжил свой поход, а Арманд — свой.

* * *

Для постройки замка Арманд выбрал Корнуолл — место, далёкое от маггловских войн, колыбель магического мира. Король Артур, Мерлин, Моргана. История писалась в его заливах и на утёсах побережий.

Арманду казалось, что сама магия охраняла эти земли. Ступив на песчаный пляж на краю этой земли, он решил, что больше с места он не двинется.

Замок Малфой вырос вдали от береговой линии, среди бескрайних просторов зеленеющих лугов. Не будучи ни зодчим, ни строителем, Арманд руководствовался исключительно воспоминаниями. Камень за камнем, стена за стеной, башня за башней. Полным отражением отцовского замка его собственный не был, но человеку, видевшему оригинал, сходство бросалось в глаза. Скалы в Корнуолле были твёрже и темнее, чем в его родной Аквитании, и потому замок Арманда казался массивнее и грубее.

Оно, быть может, и к лучшему.

Времена были неспокойными, а замок только для магов дом. Магглы пользовались ими в первую очередь как крепостями. Не забывал об этом и Арманд, добавляя к собственному несколько лишних башен с восточной стороны.

Воздвигался замок силами маггловских строителей из Франции, с которыми Арманд щедро расплатился и после переправил обратно на континент.

В Корнуолле Арманд впервые за долгое время вздохнул свободно. Больше не надо было выживать: можно было жить.

Обнеся Малфой всеми известными ему защитными чарами, Арманд накрыл Корнуолл забвением. Теперь даже видевшие, как воздвигался замок, магглы забыли о его существовании.

А когда в замке появились первые эльфы, по опущенному надо рвом деревянному мосту во двор замка, улыбаясь, прошла Хельга, ведя за собой за руку волком насупившегося мальчонку.

— Как ты нашла меня? — спросил её Арманд, обнимая и целомудренно целуя в висок.

— Было нелегко. Но брат гостит у родни в Аквитании… — ответила Хельга, прижимаясь к нему и щурясь от слепящего летнего солнца.

В голосе её мелькнула искорка смеха:

— И рассказал, что некоторое время назад из округи исчезли все маггловские зодчие: просто сели на корабли и уплыли! А, вернувшись, рассказывали о том, как строили огромный замок где-то на берегу моря, и что весь путь им в паруса дул попутный ветер. Чудеса.

— Забавы с ветром всегда были моими самыми любимыми, — усмехнулся Арманд.

* * *

Несмотря на стремление вернуться в свой мир, маггловский Арманда не отпускал. Малфой не мог принадлежать ему одному: замку нужны были люди. Но исторически он вырос на пустом незаселённом холме. Ближайшее поселение магов лежало глубже на континент, а маггловские были крайне малочисленны.

И всё же первыми переселенцами в Малфой были бежавшие от засухи и пожаров магглы. Лишившиеся крова, они шли от огня в никуда и набредали на каменные стены величественного замка. Точно сама магия помогала им найти скрытый чарами Малфой.

Замок обретал постояльцев и оживал. Земли вокруг постепенно начали запахиваться, а в ближайших заливах появились рыболовецкие лодки. Подземелья замка заполнялись золотом и припасами. Монеты короля Гийома Арманд спрятал в потайных ходах, ведущих в затапливаемые приливами пещеры.

Слухи о замке, который нельзя найти, не будучи приглашённым, распространились по островам, как и о его владельце. Магглы дивились чудесам и передавали друг другу как небылицу, а маги презрительно морщились: где это видано, чтобы маг собирал вокруг себя магглов?

Жена презренного норманна, однако, местным нравилась. Она много путешествовала, была общительна и доброжелательна и легко обзаводилась знакомствами. Маги знали, что ей даже удалось стать друзьями с владевшей небольшим приютом-пансионом в горах Шотландии прекрасной валлийкой Ровеной, что получалось далеко не у всех: девушка была скрытна, холодна и своенравна.

Особо любопытствующие или не брезговавшие искали знакомства с Армандом, которого по имени его замка назвали Малфоем.

В один день на мощёный внутренний двор ступил тот самый обросший шотландец, наставлявший на Арманда волшебную палочку. Только теперь волосы были коротко острижены, борода сбрита, а старые одежды сменились дорогими и модными. На поверку шотландец оказался добродушным и громким мужчиной, а открытостью и незамысловатостью характера напоминал Арманду родственников жены, и потому полюбился.

Годрик из рода Гриффиндор стал частым гостем в Малфое.

На исходе четвёртой проведённой в Корнуолле зимы Хельга после нескольких неудачных, едва не кончившихся трагедиями беременностей, родила сына, которого назвала Максимилиан. Традиции магов настаивали на том, чтобы детям имя давал отец, но Арманд не желал отнимать у любимой жены её право.

В конце концов, он был магом, служившим магглу, взявшем деньги у маггла и жившим среди магглов — традиции магов были ему до чёрта.

Харольд, который не бросил странствий и войн даже после того, как они с Хельгой благополучно перебрались в Англию, принёс с континента новость о том, что отец хоть и вычеркнул Арманда из семейного древа, гордо хвастаться соседям о достижениях сына не прекратил. Откуда отец знал обо всём происходящем в Малфое, оставалось только догадываться. У старого хитреца везде были шпионы и гонцы.

* * *

— Пап, смотри, что я нашла, — заявила маленькая девчушка со светлыми-светлыми, как луч бледного зимнего солнца волосами, неграциозно плюхаясь на песок.

Арманда выдернули из мыслей резко выставленные к самому его носу ладошки. В центре лежала свернувшаяся клубком чёрная змейка с ярко-красными зигзагообразными полосами.

Девочка как зачарованная смотрела на сладко щурившегося только что вылупившегося василиска. Погладив голову пальчиком, она произнесла:

— Красивая.

— Никогда не играй со змеями, Фрейя, — сказал Арманд, почти насильно забирая змею из рук дочери. — И другим не позволяй.

— Но почему?

— Просто не играй.

Фрейя надулась, но почти мгновенно забыла об обиде, завидев появившихся вдалеке у высоких выдолбленных в скалах ступеней мать и старших братьев. Один, правда, родным не был — Розьера мать подобрала где-то далеко от дома, когда её, Фрейи, ещё не было, — но разницы она не видела. Что Максимилиан, что Розьер были одинаково мерзкими и заносчивыми мальчишками, без которых, однако, ей было крайне скучно жить.

Пока дети играли у кромки воды, кидаясь песком, бегая и роняя друг друга в воду, Арманд и Хельга обсуждали грядущий вечерний пир-праздник в честь окончания сбора урожая.

В основном, говорила Хельга, а Арманд только слушал.

Несколько позже, когда она закончила, Арманд спросил:

— А ты точно чистокровная?

— М-м? — удивлённо протянула жена, не понимая.

Муж впервые за все годы совместной жизни спросил её про такую базовую для всех чистокровных магов вещь.

— Точно, — всё же ответила Хельга и поинтересовалась: — Почему ты спрашиваешь?

Тогда он вытащил пригревшегося в нагрудном кармане маленького василиска. Хельга мгновенно опечалилась. Теперь Арманд разделял чувства жены. Появление детей и замка, полного магглов, умерило его максимализм.

Подняв на мужа глаза, Хельга произнесла:

— Макс и Фрейя в безопасности. А насчёт Розьера я не уверена. Он плохо переносит настойку из гриндилоу; скорее всего, в нём есть маггловская кровь.

— Я отдам эту тварь Годрику, — кивнув, задумчиво ответил Арманд. — Он сокрушался, что одному его другу для каких-то исследований необходим василиск.

Хельга опустила голову и посмотрела на резвящихся на песке детей.

— Может быть… может быть, убьём его лучше? Василиска? Я помню, как ты относишься к василискам, но они опасны. И чем больше будет проходить времени, тем более опасными они будут становиться.

Жена редко о чём просила его, хотя Арманд почти никогда не отказывал.

Проследив за взглядом Хельги, он было сжал с силой кулак, но, одумавшись, разжал и опустил ладонь на песок. Змейка, извиваясь, соскользнула на песок.

Арманд достал из сапога волшебную палочку и пробормотал убивающее проклятие.

* * *

Арманд Малфой в жизни ни о чём не жалел: ни о решении покинуть отчий дом, ни о службе магглу и немалом пособничестве в завоевании Англии, из-за которого умерло огромное число людей. Ни об убийстве кентерберийского василиска — больше не жалел.

Всю свою жизнь он сторонился общества магов, так и не став его полноценным членом, хотя дружба с Годриком значительно улучшила его репутацию, ровно как и спонсорство в расширении приюта подруги Хельги. Арманд, сам того не понимая, перенял из привычек и поведения магглов слишком многое, чтобы чувствовать себя спокойно в окружении равных себе.

Ему нравилось многим больше общение с простыми людьми, чей разум не беспокоили ни власть, ни интриги, ни деньги. Лишь бы солнце светило над головой да боги ниспослали хорошей погоды.

А Арманд всегда знал богов, с которыми можно было договориться.