Поздний гость (джен)

Лунный свет с трудом пробивался сквозь густые ветви деревьев, отбрасывая зловещие тени на крыльцо небольшого дома. Валентина поежилась, укутавшись в старую шерстяную шаль. В этом году сентябрь выдался на редкость холодным и влажным.

Она понимала, что должна быть внутри, перед мерцающим экраном телевизора, а не стоять на этом неприветливом крыльце. Но какое-то тревожное предчувствие не давало ей покоя, что-то заставило её покинуть мягкое тёплое кресло и выйти на сырые холодные ступени.

Валентина выключила качавшуюся на ветру тусклую лампочку, висевшую на старом витом проводе, что стоически пыталась осветить крыльцо и клочок вытоптанной земли перед ним. Ночь, до этого казавшаяся глухой портьерой из плотного чёрного бархата, начала обретать глубину, становясь всё объёмней по мере того, как глаза привыкали к темноте.

Рядом с забором послышался шорох. Может быть, это ёжик? Или соседский кот, который стал совсем диким? Валентина пристально вгляделась в темноту кустов, ожидая увидеть пару светящихся глаз животного, но больше не услышала ни звука. 

Лёгкий ветерок зашелестел в саду, коснулся её волос и стих. На дороге за длинным узким огородом появился мощный гул, ехала машина — судя по всему, гружёная фура. По ночам такие автомобили ездили редко. Женщина поднялась на ступеньку выше, чтобы лучше разглядеть за редеющим лесом вереницу габаритных огней. Фуры в последние годы стали очень нарядными, со множеством маленьких лампочек по бокам, словно новогоднюю ёлку положили на бок и повезли в далёкие страны.

В детстве она любила смотреть на огни грузовых машин, даже считала, сколько их проехало мимо дома, и ей казалось, что так она тоже прикасается к странствиям и путешественникам. Хотя с тех пор прошло много времени, эти летящие в ночи огоньки по-прежнему трогали какие-то струны души, наполняли светлой лёгкой тоской и манили с собой. В этом было что-то стабильное и незыблемое: она стояла на крыльце и провожала проплывающие мимо огни, а грузовики с бархатным гулом, словно усталые шмели, уезжали куда-то далеко-далеко. 

Однако в этот раз огни так и не появились, хотя гул становился всё громче. «Вот дурак, без фар едет», — подумала Валентина и перекрестилась.

Рёв мотора приближался и нарастал, звук был низким и прерывистым, словно мотор на последнем издыхании и бьётся в агонии. Его сопровождал странный, нехарактерный для автомашины звук — сырой и хлюпающий, как будто мотор вращался всеми своими крыльчатками и шестерёнками в жидком тесте. 

— Никак сломался, — пробормотала Валентина, и словно в ответ на её реплику гул резко оборвался каким-то чавканьем. Но через полминуты донёсся снова, гораздо ближе и откуда-то слева — из леса, где никакой дороги не было. Рёв неисправного мотора то нарастал, то убывал, отдаваясь низкими нотами в груди, и от этого звука почему-то заныло сердце в предчувствии беды. Женщина поёжилась, словно на холодном сыром сквозняке, и снова перекрестилась. Звук стал ещё ближе, и к нему примешалось как будто надсадное дыхание. «Господи боже ты мой, да на чём он едет, чёрт окаянный?» — мелькнула мысль. 

На дороге до сих пор не появились огни, и это было странно. У машин всегда что-то да светится, не может же она ехать вообще в полной темноте! Женщина вышла на середину двора, вглядываясь и вслушиваясь.

Сетка забора была густо увита плющом, но над калиткой он прерывался, что позволяло лучше рассмотреть происходящее. Звук становился всё громче, пока не превратился в рёв, и вдруг слева, где начиналась опушка леса перед участками, раздался треск ломающегося дерева. Валентина вздрогнула.

Наконец луна смогла прорваться сквозь ватные клочья облаков и залить всё вокруг серебристым светом. Валентине показалось, что над лесом поднимается дым или пар. Она присмотрелась внимательнее и в ужасе замотала головой: над деревьями, всего в сотне шагов от её домика, возвышалось нечто настолько неестественное, огромное и уродливое, что она закричала раньше, чем её мозг смог полностью осознать увиденное.

Толстое белёсое тело, состоящее из отдельных сегментов, как у опарышей или личинок древоточцев, вытягивалось вверх и хищно мотало сужающимся концом из стороны в сторону. Тварь явно вынюхивала добычу. Глаз у чудовища не было, но два уса, торчащих горизонтально в обе стороны, заканчивались как бы кисточками. Ощущалы эти непрерывно шевелились, изгибались и дёргались. Но самыми жуткими были бледные, бессчётные щупальца, свисавшие из утончавшейся морды. Они висели будто пучок варёных спагетти или белых длиннющих червей, которых насадили за один конец. Даже на таком расстоянии они имели внушительную толщину, а значит, были размером с пожарные шланги. Эти извивающиеся щупальца беспорядочно переплетались, создавая ощущение непрекращающегося и неудержимого движения. Их вид говорил о том, что это адское существо, вероятно, было очень голодно и явно питалось плотью.

Обернувшись на крик Валентины, оно внезапно остановилось и раскрылось, словно адский цветок. Похолодев, женщина увидела, как кончики метелок начали светиться синим бледным светом, и обе метёлки изогнулись в её сторону.

Знакомый гул сотряс воздух. Это был не гул мотора! Это был рёв животного, и оно неумолимо двинулось к ней, сминая деревья, словно танк. Выронив шаль, Валентина споткнулась и, цепенея от страха, будто в кошмарном сне, на четвереньках поползла к дому, в глубине души осознавая, что никакой дом не защитит от этого ужаса.

Оглушительный грохот и яркая вспышка, осветившая всё вокруг, как удар молнии, возвестили, что тварь столкнулась с высоковольтной линией электропередачи, проходящей между садоводством и лесом. В тот момент, когда Валентина вползала на первую ступеньку крыльца, во всём районе погас свет.

* * *

Утром приехавшая аварийная бригада обнаружила, что высоковольтная опора покосилась. Некоторые стальные элементы были погнуты, провода оборваны, а чашки изоляторов разбиты вдребезги. Создавалось впечатление, что по лесу проехал карьерный самосвал или другая техника подобного размера, которая, словно управляемая безумцем, врезалась в опору. Но ни на земле, ни на металле не было обнаружено никаких следов: ни протектора шин, ни ободранной краски, ни чего-либо другого.

Комиссия в составе трёх человек — участкового, полицейского из района и молчаливого человека в штатском — провела опрос в садоводстве. Они хотели узнать, не видел ли кто-нибудь что-то необычное в прошлую ночь.

Долгое время они пытались достучаться до дома, что находился ближе всего к месту происшествия. Наконец, дверь открыла женщина, на вид совершенно больная. Она была абсолютно седой и осунувшейся, а её глаза горели лихорадочным блеском. Участковый с трудом узнал в этой старухе Валентину. Он решил, что одинокая женщина, вероятно, в последнее время очень злоупотребляет алкоголем.

На все вопросы Валентина молчала и только отрицательно мотала головой, разметая по плечам жидкие седые волосы. Так и не добившись от неё никакой информации, комиссия оставила её в покое.

Линию восстановили, дело отправили в архив, и теперь только несколько дачников могут припомнить, что на окраине их садоводства когда-то произошла не то авария, не то пьяный водитель тягача врезался в высоковольтный столб.