Родственные связи. Понимание (джен)

Боро Бромли. Тридцатое июля. Шесть вечера.

Тихий и спокойный Терпингтон-лэйн содрогнулся. По улице с воплями летела ватага мальчишек на велосипедах во главе с двумя атаманами: широкоплечим обстриженным почти под ноль здоровяком и щуплым черноволосым встрепанным очкариком. Хотя нет. Не только мальчишек. Вот со здоровяком поравнялась растрепанная кудрявая девчонка и вполне ожидаемо его обогнала, потому что он подзавис от одной ее улыбки и чуть не врезался в черноволосого.

— Ну ты придурок, Дэ, — очкарик вовремя вильнул рулем. — Эй, Эм, ты это нарочно?

— Зато я первей, — спокойствие Амели Браун не поддавалось даже стенобитным орудиям. Главное, что она выиграла в гонке, первой доехав до дома Стеффингтона.

— Поттер, Эванс, я позвоню вашей матери! — из-за забора закричал мистер Стеффингтон. — Будете знать, как мешать отдыхать честным британцам!

— Мы домой! — крикнул Дадли, не доезжая до Амели.

— Думаешь, что успеете? — насмешливо спросил Брайан Кларк. — Позвонить быстрей.

— Думаю, если сейчас не приедем, то завтра этому, — Дадли кивнул на щуплого, — из подарков только швабру подарят.

— Кстати, Гарри, — Брайан насмешливо прищурился, — к тебе завтра без подарка приходить?

— Приходи, но и на торт не рассчитывай, — очкарик показал язык и свернул вслед за братом на Грин-уэй.

— Господа, я очень не люблю успокаивать вашу мать, — спокойно произнес отчим двух разгоряченных мальчишек, когда они ввалились в прихожую дома 15 на Грин-уэй.

— Простите, сэр, — произнес Гарри, — это я придумал гонку.

— Пытаешься спастись за счет Дня Рождения, — в коридор выглянула мать достопочтенного семейства. — Так вот, не выйдет, я запру в сарай ваши чертовы велосипеды. На месяц.

Мальчишки застонали — худшего наказания придумать было сложно. Ну, разве что отобрать приставку и запретить мультики.

— Марш в спальню, — сурово нахмурился отчим, — а я попробую смягчить ваш приговор. Но, скорее всего, вам придется полоть клумбы до конца лета.

— Мировой у нас Снейп, да? — в детской Дадли надел боксерские перчатки и уперся в угол к возлюбленной своей — боксерской груше.

— Еще какой, — Гарри уселся за письменный стол и достал из стола учебник, чтобы дописать эссе по основам Магической Теории. — Ты прости, Дэ, но он круче твоего отца в разы.

Дадли с ожесточением врезал несчастной груше.

— Я знаю.

— Что ты мне подаришь? — попробовал чирикнуть Гарри, но не попал под нужную струю настроения.

— Завтра и узнаешь, — отрезал Дадли, отбрасывая перчатки в угол и ныряя под одеяло. Вскоре оттуда вылетели джинсы и футболка.

Обиделся. Не дергая брата, Гарри сунул ему под одеяло шоколадку.

— Не буду.

— Ну, оставь, потом съедим...

До потом шоколадка не дожила, Дадли выпихнул из-под одеяла обертку, но не вылез.

— Дэ, ты серьезно спать? Еще и восьми нет.

— Иди ты, — Дадли отвернулся к стене.

Ладно. Значит, лучше его сегодня не трогать. К сожалению, отношения с отцом были для Дадли больной темой. Иногда он мог спокойно об этом рассуждать, иногда не обращал внимания, но случалось и такое, что Дадли просто обижался. Сильно обижался. Мог даже назло уснуть. День не задался.

Может быть, завтра будет лучше? Тогда стоит закончить чертово эссе и присоединиться к брату в стране сновидений.

Утро выдалось холодным, поэтому ноги в спортивных шортах покрылись гусиной кожей. А Дадли, затеявший в начале каникул всю эту дурь с пробежками, не вышел сегодня, хотя постель с утра и была пуста.

Пришлось бежать до парка и обратно в одиночку. Надо будет осилить на заработки этого лета плейер-кассетник. Дорого, конечно, но... это мелочи. На велик-то худо-бедно хватило. Пусть не на такой крутой, как у Дадли, но все-таки. И плевать, что должен отчиму сто фунтов. Отдадим потихоньку. Например, мытьем его драгоценных реторт и колбочек, которые он натаскал в подвал дома. Уж что-что, а работать Гарри умел.

Когда именинник вернулся, в доме царила приятная суета. Мама на кухне пекла любимый вишневый пирог Гарри, Дадли что-то химичил в комнате, даже имел хамство не пустить туда героя дня. Лишь отчим сидел в гостиной, вытянув ноги к огню камина, и читал газету.

Гарри пригляделся — фотографии в газете двигались.

— Доброе утро, Гарри, — спокойно поприветствовал его читатель Ежедневного Пророка.

— Доброе утро, Северус, — редко у Гарри хватало смелости назвать по имени этого сурового человека, ставшего мужем Петунии Эванс, приходящейся Поттеру приемной мамой.

— Тебе сегодня двенадцать, Гарри. Чувствуешь взросление?

— Еще как...

В камине хлопнуло. Гарри и мистер Снейп развернулись туда. В огне парила белобрысая голова с улыбкой до ушей.

— Дрей?

— Можно войти, сэр? — противный белобрысый хомяк, кажется, начисто не замечал лучшего друга. Имеет же наглость.

— Конечно, Драко, проходите, — флегматично отозвался отчим. Голова Драко исчезла, а затем во взметнувшемся изумрудном пламени появился ее обладатель.

— Привет, — Гарри сжал протянутую Драко руку.

— Держи, — Драко протянул Гарри коробку. Ну, конечно, упаковано, не по этикету дарить подарок без обертки, а вдруг запачкаешь до дарения. Хотя шляпу «Торнадос» можно было бы и не упаковывать — она всем хороша. И значок тоже.

— Спасибо, они нереально крутые.

— Мистер Малфой, — мистер Снейп оторвался от газеты, — переоденьтесь, вы в человеческой части Лондона.

— А мама сказала, что я одет вызывающе нетрадиционно, — расстроился Драко, глядя на свои отутюженные брюки.

— Вы в Лондоне, Драко. Поэтому наденьте джинсы, думаю, у Гарри найдется чистая пара, и футболку.

— Дадли не пустит меня в комнату. У него там сюрприз.

— А Дадли — это этот? — чуть замявшись, спросил Драко.

— Этот, этот, — в традициях бульварного романа Дадли ответил сам за себя, входя в комнату. — Ну, привет, моль.

— Привет, шкаф, — отвечая любезностью на любезность, Драко обменялся рукопожатиями с Дадли.

— Мальчики, помогите накрыть на стол, — в комнату заглянула мама. — Здравствуй, Драко.

— Здравствуйте, миссис Снейп.

Все-таки достаточно странно звучала фамилия отчима по обращению к маме. Ну, да стерпится. Главное, чтобы сегодня подарки дарили, и побольше, побольше...

Мама расстаралась на славу — все-таки этот День Рождения было решено превратить в вечеринку. Пожалуй, только на их с мистером Снейпом свадьбу она приготовила больше. Стоило только опустить на стол последнюю корзиночку с печеньем, как в дверь позвонили. По праву именинника открывал дверь Гарри. Хотя это право можно назвать обязанностью — все-таки обещали прийти пятнадцать человек народу.

— Приве-е-ет, — в прихожую ввалились Гермиона с Коритой, скинули на пол коробки и принялись обниматься и разуваться. Под горячие объятия попал и Дадли, впрочем, он не особо жаловался. Девчонки, в отличие от Дрея, выглядели вполне по-человечески, одергивая нарядные цветастые платья. Корита успела, наверное, в машине, которая сейчас отъезжала, заплести Гермионе корону из кос, поэтому будущая баньши выглядела вполне симпатично.

А гости продолжали лететь на именинный пирог, как пчелы. Прибыла Амели Браун, улыбнулась и увела за собой Дадли. Прибыли братья Смит из секции «водоплавающих», те еще кадры, следует сказать. Прибыл старый друг Дадли и Гарри, Мэтт Флеминг, человек, знающий столько забавных гримас, что каждый раз казалось, что его лицо живет своей, отдельной жизнью. И прочие, прочие, прочие...

Гора подарков в углу гостиной радовала взгляд.

Запивая вишневый пирог соком (лимонада мама в доме на дух не переносила, медсестра все-таки), Гарри обсуждал с Дреем планы на будущий летний месяц. В последние две недели августа мама согласилась отпустить Гарри к семейству Малфоев, Дадли в это время укатывал к своему школьному другу Эрни Макмиллану. Корита и Гермиона должны были присоединиться к мальчишкам в последнюю неделю. Корита уезжала в Америку в полевой лагерь, а Гермиона с родителями отправлялась в Альпы, кататься на лыжах. И хватает же ума летом на лыжах кататься. Но это дело Грейнджеров и их личного психотерапевта.

Как-то само собой получалось избегать темы волшебства в разговорах. Например, про домашние задания спрашивалось просто: «А ты написал эссе по истории?», не уточняя, по какой истории. Тему квиддича мальчики не поднимали.

Отшумев, уничтожив все угощения, порезавшись в приставку, натанцевавшись и окончательно утомив своим шумом мистера Снейпа, гости разбежались по домам. Корита и Гермиона уехали на машине отца последней, а Драко, отпросившийся на сегодня остаться, помогал Гарри разбирать подарки. Улов был неплохой. Пара интересных книг и несколько кассет с любимой музыкой от лондонцев, галстук-бабочка от Гермионы (интересно, зачем она его подарила), колдография с их компанией в рамке от Кориты (девчонки любят сантименты), новая футболка и картридж к приставке от мамы, книга про магические растения в зельеварении. Даже не стоит думать, от кого. С трех раз не угадаешь.

Драко Малфой в этот вечер открыл для себя не только телевизор и приставку. Он открыл еще и такое дьявольское приспособление, как раскладушка, и, хихикая, улегся на ней. А знаете, что подарил Гарри Дадли?

Он вручил коллекцию карточек от шоколадных лягушек со всем звездным составом «Торнадо Татшилла». А ее хотелось. Очень. А все чертовы Дрей и Корита, подсадившие Поттера на игру этой команды. Теперь Гарри караулил Ежедневный Пророк отчима, чтобы проверить спортивную сводку, печатавшуюся на последней странице. Пока что «Торнадос» выходили на второе место. А Драко обещал, что его отец возьмет их на финальную игру лиги.

И вот теперь, любовно разместив карточки в специально для этого сделанном альбоме, Гарри тоже завалился в постель, и они с Дадли, подсвечивая лицо фонариками, по очереди полночи травили страшилки. А Малфой слушал, зачастую забывая дышать. Остановиться пришлось, когда отчим, разбуженный их хихиканьем, пришел и отнял фонарики.