Родственные связи. Понимание (джен)

Боро Бромли. Тридцатое июля. Шесть вечера.

Тихий и спокойный Терпингтон-лэйн содрогнулся. По улице с воплями летела ватага мальчишек на велосипедах во главе с двумя атаманами: широкоплечим обстриженным почти под ноль здоровяком и щуплым черноволосым встрепанным очкариком. Хотя нет. Не только мальчишек. Вот со здоровяком поравнялась растрепанная кудрявая девчонка и вполне ожидаемо его обогнала, потому что он подзавис от одной ее улыбки и чуть не врезался в черноволосого.

— Ну ты придурок, Дэ, — очкарик вовремя вильнул рулем. — Эй, Эм, ты это нарочно?

— Зато я первей, — спокойствие Амели Браун не поддавалось даже стенобитным орудиям. Главное, что она выиграла в гонке, первой доехав до дома Стеффингтона.

— Поттер, Эванс, я позвоню вашей матери! — из-за забора закричал мистер Стеффингтон. — Будете знать, как мешать отдыхать честным британцам!

— Мы домой! — крикнул Дадли, не доезжая до Амели.

— Думаешь, что успеете? — насмешливо спросил Брайан Кларк. — Позвонить быстрей.

— Думаю, если сейчас не приедем, то завтра этому, — Дадли кивнул на щуплого, — из подарков только швабру подарят.

— Кстати, Гарри, — Брайан насмешливо прищурился, — к тебе завтра без подарка приходить?

— Приходи, но и на торт не рассчитывай, — очкарик показал язык и свернул вслед за братом на Грин-уэй.

— Господа, я очень не люблю успокаивать вашу мать, — спокойно произнес отчим двух разгоряченных мальчишек, когда они ввалились в прихожую дома 15 на Грин-уэй.

— Простите, сэр, — произнес Гарри, — это я придумал гонку.

— Пытаешься спастись за счет Дня Рождения, — в коридор выглянула мать достопочтенного семейства. — Так вот, не выйдет, я запру в сарай ваши чертовы велосипеды. На месяц.

Мальчишки застонали — худшего наказания придумать было сложно. Ну, разве что отобрать приставку и запретить мультики.

— Марш в спальню, — сурово нахмурился отчим, — а я попробую смягчить ваш приговор. Но, скорее всего, вам придется полоть клумбы до конца лета.

— Мировой у нас Снейп, да? — в детской Дадли надел боксерские перчатки и уперся в угол к возлюбленной своей — боксерской груше.

— Еще какой, — Гарри уселся за письменный стол и достал из стола учебник, чтобы дописать эссе по основам Магической Теории. — Ты прости, Дэ, но он круче твоего отца в разы.

Дадли с ожесточением врезал несчастной груше.

— Я знаю.

— Что ты мне подаришь? — попробовал чирикнуть Гарри, но не попал под нужную струю настроения.

— Завтра и узнаешь, — отрезал Дадли, отбрасывая перчатки в угол и ныряя под одеяло. Вскоре оттуда вылетели джинсы и футболка.

Обиделся. Не дергая брата, Гарри сунул ему под одеяло шоколадку.

— Не буду.

— Ну, оставь, потом съедим...

До потом шоколадка не дожила, Дадли выпихнул из-под одеяла обертку, но не вылез.

— Дэ, ты серьезно спать? Еще и восьми нет.

— Иди ты, — Дадли отвернулся к стене.

Ладно. Значит, лучше его сегодня не трогать. К сожалению, отношения с отцом были для Дадли больной темой. Иногда он мог спокойно об этом рассуждать, иногда не обращал внимания, но случалось и такое, что Дадли просто обижался. Сильно обижался. Мог даже назло уснуть. День не задался.

Может быть, завтра будет лучше? Тогда стоит закончить чертово эссе и присоединиться к брату в стране сновидений.

Утро выдалось холодным, поэтому ноги в спортивных шортах покрылись гусиной кожей. А Дадли, затеявший в начале каникул всю эту дурь с пробежками, не вышел сегодня, хотя постель с утра и была пуста.

Пришлось бежать до парка и обратно в одиночку. Надо будет осилить на заработки этого лета плейер-кассетник. Дорого, конечно, но... это мелочи. На велик-то худо-бедно хватило. Пусть не на такой крутой, как у Дадли, но все-таки. И плевать, что должен отчиму сто фунтов. Отдадим потихоньку. Например, мытьем его драгоценных реторт и колбочек, которые он натаскал в подвал дома. Уж что-что, а работать Гарри умел.

Когда именинник вернулся, в доме царила приятная суета. Мама на кухне пекла любимый вишневый пирог Гарри, Дадли что-то химичил в комнате, даже имел хамство не пустить туда героя дня. Лишь отчим сидел в гостиной, вытянув ноги к огню камина, и читал газету.

Гарри пригляделся — фотографии в газете двигались.

— Доброе утро, Гарри, — спокойно поприветствовал его читатель Ежедневного Пророка.

— Доброе утро, Северус, — редко у Гарри хватало смелости назвать по имени этого сурового человека, ставшего мужем Петунии Эванс, приходящейся Поттеру приемной мамой.

— Тебе сегодня двенадцать, Гарри. Чувствуешь взросление?

— Еще как...

В камине хлопнуло. Гарри и мистер Снейп развернулись туда. В огне парила белобрысая голова с улыбкой до ушей.

— Дрей?

— Можно войти, сэр? — противный белобрысый хомяк, кажется, начисто не замечал лучшего друга. Имеет же наглость.

— Конечно, Драко, проходите, — флегматично отозвался отчим. Голова Драко исчезла, а затем во взметнувшемся изумрудном пламени появился ее обладатель.

— Привет, — Гарри сжал протянутую Драко руку.

— Держи, — Драко протянул Гарри коробку. Ну, конечно, упаковано, не по этикету дарить подарок без обертки, а вдруг запачкаешь до дарения. Хотя шляпу «Торнадос» можно было бы и не упаковывать — она всем хороша. И значок тоже.

— Спасибо, они нереально крутые.

— Мистер Малфой, — мистер Снейп оторвался от газеты, — переоденьтесь, вы в человеческой части Лондона.

— А мама сказала, что я одет вызывающе нетрадиционно, — расстроился Драко, глядя на свои отутюженные брюки.

— Вы в Лондоне, Драко. Поэтому наденьте джинсы, думаю, у Гарри найдется чистая пара, и футболку.

— Дадли не пустит меня в комнату. У него там сюрприз.

— А Дадли — это этот? — чуть замявшись, спросил Драко.

— Этот, этот, — в традициях бульварного романа Дадли ответил сам за себя, входя в комнату. — Ну, привет, моль.

— Привет, шкаф, — отвечая любезностью на любезность, Драко обменялся рукопожатиями с Дадли.

— Мальчики, помогите накрыть на стол, — в комнату заглянула мама. — Здравствуй, Драко.

— Здравствуйте, миссис Снейп.

Все-таки достаточно странно звучала фамилия отчима по обращению к маме. Ну, да стерпится. Главное, чтобы сегодня подарки дарили, и побольше, побольше...

Мама расстаралась на славу — все-таки этот День Рождения было решено превратить в вечеринку. Пожалуй, только на их с мистером Снейпом свадьбу она приготовила больше. Стоило только опустить на стол последнюю корзиночку с печеньем, как в дверь позвонили. По праву именинника открывал дверь Гарри. Хотя это право можно назвать обязанностью — все-таки обещали прийти пятнадцать человек народу.

— Приве-е-ет, — в прихожую ввалились Гермиона с Коритой, скинули на пол коробки и принялись обниматься и разуваться. Под горячие объятия попал и Дадли, впрочем, он не особо жаловался. Девчонки, в отличие от Дрея, выглядели вполне по-человечески, одергивая нарядные цветастые платья. Корита успела, наверное, в машине, которая сейчас отъезжала, заплести Гермионе корону из кос, поэтому будущая баньши выглядела вполне симпатично.

А гости продолжали лететь на именинный пирог, как пчелы. Прибыла Амели Браун, улыбнулась и увела за собой Дадли. Прибыли братья Смит из секции «водоплавающих», те еще кадры, следует сказать. Прибыл старый друг Дадли и Гарри, Мэтт Флеминг, человек, знающий столько забавных гримас, что каждый раз казалось, что его лицо живет своей, отдельной жизнью. И прочие, прочие, прочие...

Гора подарков в углу гостиной радовала взгляд.

Запивая вишневый пирог соком (лимонада мама в доме на дух не переносила, медсестра все-таки), Гарри обсуждал с Дреем планы на будущий летний месяц. В последние две недели августа мама согласилась отпустить Гарри к семейству Малфоев, Дадли в это время укатывал к своему школьному другу Эрни Макмиллану. Корита и Гермиона должны были присоединиться к мальчишкам в последнюю неделю. Корита уезжала в Америку в полевой лагерь, а Гермиона с родителями отправлялась в Альпы, кататься на лыжах. И хватает же ума летом на лыжах кататься. Но это дело Грейнджеров и их личного психотерапевта.

Как-то само собой получалось избегать темы волшебства в разговорах. Например, про домашние задания спрашивалось просто: «А ты написал эссе по истории?», не уточняя, по какой истории. Тему квиддича мальчики не поднимали.

Отшумев, уничтожив все угощения, порезавшись в приставку, натанцевавшись и окончательно утомив своим шумом мистера Снейпа, гости разбежались по домам. Корита и Гермиона уехали на машине отца последней, а Драко, отпросившийся на сегодня остаться, помогал Гарри разбирать подарки. Улов был неплохой. Пара интересных книг и несколько кассет с любимой музыкой от лондонцев, галстук-бабочка от Гермионы (интересно, зачем она его подарила), колдография с их компанией в рамке от Кориты (девчонки любят сантименты), новая футболка и картридж к приставке от мамы, книга про магические растения в зельеварении. Даже не стоит думать, от кого. С трех раз не угадаешь.

Драко Малфой в этот вечер открыл для себя не только телевизор и приставку. Он открыл еще и такое дьявольское приспособление, как раскладушка, и, хихикая, улегся на ней. А знаете, что подарил Гарри Дадли?

Он вручил коллекцию карточек от шоколадных лягушек со всем звездным составом «Торнадо Татшилла». А ее хотелось. Очень. А все чертовы Дрей и Корита, подсадившие Поттера на игру этой команды. Теперь Гарри караулил Ежедневный Пророк отчима, чтобы проверить спортивную сводку, печатавшуюся на последней странице. Пока что «Торнадос» выходили на второе место. А Драко обещал, что его отец возьмет их на финальную игру лиги.

И вот теперь, любовно разместив карточки в специально для этого сделанном альбоме, Гарри тоже завалился в постель, и они с Дадли, подсвечивая лицо фонариками, по очереди полночи травили страшилки. А Малфой слушал, зачастую забывая дышать. Остановиться пришлось, когда отчим, разбуженный их хихиканьем, пришел и отнял фонарики.

— Гарри, немедленно убери оттуда нос, — мама стояла у конторки, за которой сидел гоблин, и просматривала банковские бумаги.

Гарри неохотно оторвался от чернильницы и вернул ее гоблину. Чернила в баночке были красного цвета. И Гарри пытался понять, кровь ли это или гоблины просто выпендриваются.

— Снимите тридцать галеонов со счета Поттеров, — тихо сказала мама гоблину, — и шестьдесят с моего личного.

— Конечно, миссис Снейп, — гоблин протянул маме бумагу для подписи. — Впишите суммы сами.

— Это идиотизм, по одному предмету у Дадли столько книг, — пожаловалась вышеупомянутая миссис мужу.

— Да я вообще не могу понять, какое отношение Гилдерой Локхарт имеет к Защите от Темных Искусств, — хмуро отозвался отчим. — Его книги — сплошная беллетристика. Там ни одного заклинания. Жаль, что Квиринус вернулся на пост преподавателя маггловедения. Все-таки Защиту он знал неплохо

— Гарри, пойдем, Дадли, поднимайся, — Дадли Эванс нехотя поднялся с уютного диванчика.

Гоблин Крюкохват, являющийся распорядителем счетов всего этого разнофамильного семейства, встал, дожидаясь, пока мама выйдет. Видимо, у этого народца были особые комплексы по поводу роста, потому что конторки у них были очень высокие.

Гарри первый раз в этом году увидел гоблинов, правда, радости особой по этому поводу не испытывал. Настроение и раздутое высокомерие банковских работников Гринготтса оставляли неприятный осадок. Да и Гарри помнил, кто расставил сети и сломал крыло маленькому драконенку в шармбатонских лесах и из-за кого Кориту чуть не сожрали.

— Не проходите мимо! — надрывался у «Флориш и Блоттс» рыжий мальчишка, его близнец рядом раздавал листовки с волшебником, лучезарно скалившимся в улыбке.

— Сегодня и завтра Гилдерой Локхарт, встречи с фанатами, автографы и конкурсы. Кто лучше знает великого героя, тот получит приз — незабываемый вечер в компании знаменитости.

Хотя гримассы рыжих близнецов выражали иное их отношение к этому мероприятию, Гарри их не осуждал — в битве за заработок все средства хороши.

Вокруг магазина толпились волшебницы всех возрастов.

— Я туда не пойду, — произнес отчим, оглядывая толпу. — Слишком шумно. Я за ингредиентами.

— Я с вами, сэр, — Дадли дезертировал, зная, что маме нужно будет помочь нести кипу книг.

— Предатель!

— Тормоз!

Дадли был в чем-то прав. Соображай Гарри быстрей, ему не пришлось пробиваться вслед за мамой сквозь толпу женщин, девочек, девушек, теток и даже бабушек.

Миссис Снейп с трудом пробралась к лестнице, ведущей на второй этаж. Там уже стояла мужская часть семьи Малфой, так же недовольно наблюдавшая за столпотворением, творящимся в магазине.

— А где продавец? — после краткого приветствия спросила мама у отца Драко.

— Он там, — мистер Малфой, очевидно, не любил зря терять время, — миссис Снейп, я могу оставить с вами Драко? Мне очень нужно отойти по делам.

— Конечно, сэр, — Люциус благодарно кивнул и ушел.

— Ты не поверишь, где я сегодня был, — шепотом поделился Драко, — отец ходил в Лютный переулок, продавал какие-то артефакты.

— Смотрите, там Гарри Поттер! — взвизгнула какая-то рыжая девчонка с первого этажа, указывая вверх пальчиком.

Локхарт услышал восклицание. Посмотрел в сторону Гарри. И вдруг вскочил с таким видом, как будто в магазине приземлилась летающая тарелка.

— Не может быть! Неужели это сам Гарри Поттер?! — возликовал он.

Фотограф, крутившийся около Локхарта — того самого павлинистого волшебника в ярко-голубом костюме, сразу же взлетел на второй этаж, растолкав всех толпившихся внизу женщин.

— Сэр, я не разреша... — но маме не дали договорить, бесцеремонно выдернув руку Гарри из ее руки.

Фотограф потащил Гарри к столу, за которым подписывал книги автор «беллетристики». И толпа разразилась бурными аплодисментами. Позируя перед фотографом, Локхарт с силой затряс руку вспыхнувшего до корней волос Гарри. Фотоаппарат щелкал как бешеный, пуская в сторону сбежавших вниз мамы и Драко густые клубы дыма.

— Гарри! Улыбнись шире! — Локхарт и сам ослепительно улыбнулся. — Мы с тобой украсим первую полосу!

Коротышка закончил снимать, и Локхарт выпустил руку мальчика. Разминая занемевшие пальцы, Гарри хотел было присоединиться к своим, но Локхарт, схватив его за плечо, не дал сделать и шагу. Притянув Гарри к себе и мановением руки потребовав тишины, он торжественно возвестил:

— Леди и джентльмены! Какие незабываемые минуты! Позвольте обратиться к вам с одним маленьким заявлением. Юный Гарри пришел сегодня во «Флориш и Блоттс» купить мою книгу с автографом, но ему не придется тратить деньги. Я дарю ему все мои книги.

Зрители снова зааплодировали.

— Это еще не все, — Локхарт слегка тряхнул Гарри, отчего очки у мальчика сползли на кончик носа. — Знай, Гарри, ты получишь гораздо больше, нежели просто мою книгу «Я — волшебник». Отныне ты и твои друзья получат в свое распоряжение живого меня — волшебника. Да, леди и джентльмены. Я с превеликим удовольствием и гордостью сообщаю вам, что с первого сентября я приглашен занять пост профессора Защиты от Темных Искусств в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»!

Зрители устроили Локхарту бурную овацию, а сам Локхарт подарил Гарри все свои семь книг, и Гарри наконец обрел свободу.

— Слава богу, что я буду учиться не в Хогвартсе, — выдавил Гарри, возвращаясь к маме. — Надутый индюк.

— Экая наглость, — возмущалась мама. — Я всеми силами защищаю своего сына от этой напасти, и вот на тебе, фотографируют без разрешения родителей.

— Но вы ведь не мать Гарри Поттеру, — встряла в мамин монолог рыжая полная женщина, державшая за руку ту самую противную рыжую девчонку. — И вообще, это возмутительно, что сам Гарри Поттер, Избранный, живет и воспитывается в маггловской среде. Чего с вас взять?

— Что вы имеете в виду? — возмутилась мама, крепче сжимая за плечи мальчишек.

— Я имею в виду, что мальчика должны были отдать в волшебную семью, которая могла бы дать ему подобающее воспитание

— И уж не вы ли были бы этой семьей? — миссис Снейп достаточно презрительно окинула взглядом оппонентку

— А может и мы, Уизли — старый род, со своими традициями, — подбоченилась женщина.

— Пожалуй, единственная ваша нынешняя традиция — жить в хлеву, — слава Мерлину, мистер Малфой подоспел и встал на сторону Гарри и его мамы. — И я имею в виду вовсе не здание, уважаемая Молли, а чистоту вашего, так сказать, дома. Вот, посмотрите, — он вытащил из котла рыжей девочки пару истрепанных вконец книг. — Не уверен, что по изодранным страницам она сможет нормально учиться. Ну что ж, девочка, — книги вернулись в котел рыжей, — учись так хорошо, как только смогут себе позволить твои родители.

Толстуха, а Гарри от злости прозвал ее именно так, покраснела. Наверное, она была неплохим человеком, но своя мама была для Поттера гораздо дороже этой чужой «поборницы правды и справедливости».

Где-то сбоку заревела девчонка — Драко пихнул ее плечом, и она рассыпала растрепанные книжонки по полу. Под взглядом отца Драко засуетился, собирая книги с пола и закидывая их обратно в темный и подплавленный с одного края котел.

— Возмутительно, — мистер Малфой увел маму в кафе Фортескью, и она возмущалась, глотая шоколадное мороженое со взрывающимися во рту шариками из печенья. — Как они смеют лезть в дела других людей?

— Это печальная реальность, миссис Снейп, — улыбнулся отец Драко, успокаивающе сжав ее за локоть, — Гарри Поттер — фигура весомая в нашем мире.

— Чудовищно, она же мать, как можно устраивать такое при детях?

— О, я думаю, дело даже не в вас. Уизли в свое время пытались оспорить решение Визенгамота по праву опеки над мистером Поттером. Подозреваю, они рассчитывали на пособие, назначавшееся министерством опекунам Героя.

— Это не для опекунов, а для ребенка, — мама сощурилась, ничего не понимая. — Я оплачиваю из пособия родительские взносы в Шармбатон, я оплачивала детский сад и школу. Остальное отправлялось на счета Поттеров, чтобы Гарри не остался на бобах после школы.

— Вы очень рациональны, миссис Снейп, и все-таки вы уверены, что стоить заедать шоколадное мороженое лимонным?

Мама опустила глаза на вазочку, которую придвинула к себе:

— Ой, а ведь вкусно.

— У моей супруги один раз такое было, — мистер Малфой кивнул на Драко. — А Северус уже знает?

— Да как? Это даже еще не проверено, — мама подскочила. — Мистер Малфой, я отлучусь, я видела аптеку неподалеку от Дырявого котла.

— Конечно.

И мама убежала.

— Спасибо, что защитили маму, сэр, — Гарри не любил встревать в разговоры взрослых, поэтому только сейчас подал голос.

— О, мистер Поттер, у меня с Уизли старые счеты, — улыбнулся мистер Малфой. — Лучше расскажите, не передумали ли вы провести каникулы вместе с Драко? Признаться, с детьми моих друзей ему уже скучновато. Я его не виню, разумеется.

— А вы правда отведете нас на игру «Торнадос»?

— А это повлияет на ваше решение?

— Конечно нет, сэр, — как можно думать, что каникулы в гостях у лучшего друга могут проводиться только ради выгоды?

— Да, я уже купил билеты, — улыбнулся мистер Малфой. — Матч «Торнадос» — «Осы».

— Ты мне не говорил, папа, — пробурчал Драко, пуская через трубочку пузыри в стакан с соком.

— Прекрати вести себя, будто ты Уизли, — похоже, фамилия рыжего семейства была ругательством в семье Малфой.

Драко неохотно отложил трубочку.

— Это подстава, — Дадли сгрузил на стол кучу пакетов из лавки ингредиентов. — Я не знал, что придется покупать не только на нас, но еще и на главного зельевара всей Англии.

— Возражения, мистер Эванс? — хладнокровно поинтересовался мистер Снейп. — Здравствуй, Люциус. Куда исчезла моя жена?

— Она отошла по делу, — уклончиво отозвался отец Драко, отвечая на рукопожатие. — Просила подождать. Северус, я оставлю с тобой Драко? Теперь и мне надо отлучиться.

— Конечно. Джентльмены, я отойду за заказом.

Как только мистер Снейп отошел, Драко вытащил из-под рубашки тонкую книжицу в твердой черной обложке.

— Это что?

— Это то, от чего пытался избавиться мой отец, — Драко раскрыл книжку и полистал абсолютно пустые страницы. — И от этой штуки дерьмовые фоновые импульсы.

— Не выражайся, будто ты Уизли, — подражая мистеру Малфою, заявил Гарри и прыснул, заметив выражение лица Драко. — И что за импульсы?

— Я вижу, как от нее исходят черные волны, — тоном «объясняю для идиотов» отозвался Драко. — И я разберусь, что в этой штуке не так.

— То есть как видишь?

— Джей, я не спрашиваю тебя, как ты волосы растишь, вот и ты не спрашивай. Я всегда это видел, — заметив, что мистер Снейп возвращается, Драко поспешно сунул книжку в сумку с покупками Гарри. — Джей, подержи ее у себя до конца каникул, к нам не бери. Я все потом объясню.

— Пойдемте в Дырявый Котел, — завидев входящую в кафе маму, предложил мистер Снейп. — Там хоть кормят несладкой едой.

Долгий день, связанный с кучей покупок, кончился нескоро. Ноги Гарри к вечеру можно было снять и выкинуть на помойку.

Мама весь оставшийся день пребывала в некоторой растерянности и после ужина попросила мальчишек, не задерживаясь, отправиться в детскую и лечь спать.

Впрочем, желающих возражать не было — ни один предмет в доме не был сейчас настолько желанен для обоих мальчишек, нежели их кровати и одеяла.

Неудивительным фактом оказалось то, что Малфои жили в старинном замке. До этого Гарри видел старые английские замки лишь на фотографиях в атласах и учебниках. Да и Малфой-мэнор мало напоминал белый, воздушный, словно из зефира вылепленный и окруженный вечно кружащимися блуждающими огоньками Шармбатон.

Башни из серого гранита не создавали такой иллюзии парения, они словно вонзались в небо острыми шпилями «в готическом стиле». Так, по крайней мере, сказал мистер Малфой, когда проводил для Гарри обзорную экскурсию.

Конечно же, хозяин мэнора не преминул привести гостя в подвальную пыточную и предупредить, что здесь оказывались все, кто бил китайский фарфор, столь любимый миссис Малфой.

В общем, замок оказался достоин проживания в нем графа Дракулы, и потому был признан интересным объектом для исследования. В первые три дня Гарри и Драко облазили сад, опробовали новую метлу Гарри и старую метлу Драко, которые (о, удивительное совпадение) обе являлись «Нимбусами». Только у Драко это была модель «Нимбус 1900». Так как особо играть было не с кем, мальчишки либо наперегонки гонялись за снитчем, либо тренировали штрафные, по очереди принимая роль вратарей. Признаться, летать в обнимку с квоффлом было интересней, чем летать от одного кольца к другому и гадать, откуда принимать удар.

И вообще, вратари — самые чокнутые люди в команде, потому что они меньше участвуют в активной игре и принимают на себя основную часть бладжеров и таранов. Да и если квоффлом по голове попадут (а мяч довольно тяжелый, тяжелее баскетбольного), так и с землей поздороваешься лишний раз.

Как ни странно, но страховочных заклинаний на поле не было. Драко объяснял это тем, что из-за лишних заклинаний у метел ухудшаются маневренность и скорость, а мячи начинают чудить. Снитч носится как шандарахнутый, а бладжеры гоняются за подстрахованными игроками. Да и нет такой травмы, полученной в квиддиче, которую не вылечил бы квалифицированный целитель в течение суток. И вообще, самые опасные травмы — это те, что волшебники сами наносят друг другу. Ну, это уже сказала Корита, приехавшая в день перед заветной игрой. Куда без нее? Тем более, Драко Малфою.

Утро перед матчем выдалось ранним. Гарри и Драко подскочили в ранищу, оделись и вовсю прыгали в гостиной, ожидая мистера Малфоя и Кориту. Девчонка, конечно же, прокопалась — ей, видите ли, нужно было умыться и заплести косу. Но к завтраку спустилась вовремя — и на том спасибо.

— Я вижу предвкушение на ваших лицах, — улыбнулся мистер Малфой во время завтрака.

— Вы не ошибаетесь, сэр, — веселье било через край, Гарри в первый раз предстояло увидеть матч Британской Лиги. Школьные матчи — это совсем другое.

— Хозяин, — рядом с мистером Малфоем появился ушастый домовой эльф с перебинтованными пальцами. — У нас будут гости.

А бинты-то свежие. Уж Гарри-то мог отличить бинты, которые наложили час назад, от бинтов, наложенных вчера. Мама врач, и все такое.

— Кто? — мистер Малфой сощурился, глядя на пальцы домовика. Видимо, тоже обратил внимание.

— Авроры, сэр.

— На кухню, — отец Драко резко встал. — Дети, отправляйтесь на второй этаж, мне нужно встретить гостей. На игру с вами поедет Нарцисса.

Хозяйка замка не заставила себя ждать и вошла в каминную сразу же за детьми.

— Готовы?

— Да, мэм, — похоже, Корита учила французский. Или переобщалась с Обри в полевом лагере. Кем была Обри для Кориты, Гарри так и не понял.

Корита никогда на нее не обижалась, даже если Сабрина ее обзывала. Даже разговаривая с пироманкой раз в месяц и рисуя на нее карикатуры, Корита с уверенностью называла Сабрину подругой, хотя такая дружба вызывала сомнения. Ну, девчачьи дела — это сложнее британской политики.

— Квиддичный стадион в Уэмптершире, — произнес Гарри, шагая в изумрудное пламя вслед за Драко.

Малфои были бы не Малфои, если бы места у них были не в верхней ложе в самом первом ряду, поэтому весь матч Гарри и Драко едва ли не сваливались вниз — настолько высовывались из ложи. Корита, подражая хладнокровной миссис Малфой, сидела абсолютно бесстрастно, взирая на игру. Лишь в моменты, когда «Торнадос» забивали, она позволяла себе улыбаться. А вот когда ловец «Торнадос», Чарли Беннингем, вынул из воздуха золотистый мячик с крылышками, Корита вскочила прямо на кресло и запрыгала на нем.

Миссис Малфой удручающе вздохнула такому «вопиющему воспитанию», но промолчала. Вообще, эта высокая и красивая блондинка не делала замечаний. Она всего лишь красноречиво вздыхала, и все становилось ясно. Воспитанием Гарри и Драко она не занималась — мужчин должны воспитывать мужчины. А вот Корите повезло меньше. С учетом того, что Драко неровно к ней дышал, а в среде волшебников, подобных Малфоям, любили заключать браки и помолвки в младенчестве, леди Нарцисса (а именно так она просила себя называть) рассматривала Кориту в известном плане и со всех ракурсов.

Гарри и не заметил, что матч длился почти целый день. Игра профессионалов захватывала настолько, что время утекало сквозь пальцы.

В поместье Малфоев царил кавардак. Всюду сновали домовитые ушастики, наводя порядок. Мистер Малфой с потерянным видом сидел в кабинете и попивал бордовую жидкость из пузатой бутылки.

— Что здесь было? — спросила Корита, переступая через вскрытый местами пол.

— Обыск, — ответил Драко вместо отца.

— Отправляйтесь спать, — распорядился мистер Малфой. — Одну из комнат уже привели в порядок. Сегодня переночуете в ней.

— Дрей, какие обыски? — поинтересовался Гарри уже в спальне. — Разве вы преступники?

Драко молчал, насупившись. Обменявшись с Коритой взглядами, Гарри молча качнул головой. Они друг друга поняли.

Драко уснул быстро. Вытащив из чемодана мантию-невидимку, Гарри и Корита выбрались из комнаты.

Конечно же, после всех событий взрослые не стали ложиться рано. Они уселись в развороченной каминной зале и молчали. Дети притаились у дверей, вслушиваясь в каждый доносящийся из комнаты звук.

— Сколько на этот раз? — спросила миссис Малфой после долгой паузы.

— Три тысячи!

— Черт возьми...

Пьяный мистер Малфой захихикал:

— Разве леди ругаются?

— А разве дело нам выплачивать Артуру Уизли по три тысячи галеонов за то, что он строчит на нас доносы?

— Я поймаю его. Прижму. И он не посмеет больше...

— Тогда начнет писать доносы его женушка, ее ты прищучивать не станешь.

— Не начинай, — голос мистера Малфоя звучал устало. — Тебе не идет ревность.

— А тебе не идет выкидывать на чужую жену столько денег.

— Нарцисса...

— Ладно, я молчу.

— Спасибо. Может, пойдем уже спать? Нам постелили в столовой.

Взрослые прошли мимо затаившихся под мантией Гарри и Кориты.

— Ты понял что-нибудь?

— Не очень. Только Уизли и тут влезли.

Корита потерла виски:

— Гарри, тут где-то этот эльф с больными руками.

— Ты хочешь вылечить и его?

— У меня голова болит, когда он рядом.

Эльф возился в каминной, прилаживая на место плитку вокруг камина. У него здорово получалось. Поставит осколки, щелкнет пальцами, и плитка на месте целехонькая.

— Привет, — выбираясь из-под мантии, улыбнулась эльфу Корита.

Тот аж подпрыгнул:

— Юной госпоже нельзя гулять так поздно. Она не выспится.

— Я не могу выспаться из-за тебя.

Ушастый схватился за голову:

— Я мешаю спать госпоже? Я ослушался хозяина, — и сунул руку прямо в огонь камина.

У Гарри отвисла челюсть, а Корита согнулась пополам, схватившись за голову:

— Прекрати сейчас же!

— Юная госпожа жалеет Добби? — вот мы и узнали, как зовут полоумного эльфа. Гарри на всякий случай не стал снимать мантию — мало ли что, вдруг из-за него этот придурок себе по голове доской заедет?

— Зачем ты это делаешь? — вот интересно, как Корита собирается обходить Статут Секретности, не позволяющий школьникам колдовать до совершеннолетия. Хотя, похоже, Корита и не собиралась использовать волшебную палочку. Она сняла остатки обгоревшего бинта с рук эльфа и скривилась: — Чем это?

— Утюгом, мисс, — понуро повесил уши домовик.

— Я не видела еще эльфов, которые постоянно себя наказывают, — Джан подышала на ладони и провела рукой над ожогами домовика. Ожоги исчезли, словно их смыло водой.

— Добби наказывает себя, потому что Добби плохой. Он не слушает хозяина.

— Не дергайся, — Корита снова подышала на ладони и опустила пальцы на макушку домовика. Тот словно провалился в транс, закрыл глаза и не шевелился.

— Худо, — выпрямляясь, сказала Корита. — Очень худо. Эльф, какой семье ты принадлежишь?

— Добби не знает, мисс.

— Ты не слушаешься мистера Малфоя, потому что твой прежний хозяин тебя не отпустил?

— Да, мисс, наверное.

— А почему тогда ты носишь наволочку с гербом Малфоев?

— Хозяин Люциус взял на работу, но старый Хозяин не отпустил. Добби чувствует, что старый хозяин где-то рядом, но не слышит его, потому что Добби уже здешний эльф, — глаза домовика налились слезами.

— Раздвоение личности — это печально. Сколько лет ты служишь Малфоям?

— Одиннадцать, мисс. Мисс знает, почему Добби не помнит прежних хозяев?

— Это-то как раз просто объясняется — дом, в котором ты жил, разрушен. А с ним пострадала и твоя память.

Лупоглазый слушал, а его руки тем временем творили магию, восстанавливая разбитую посуду, отряхивая пыль со штор, закладывая разбросанные поленья в специальную подставку.

— Джей, вылезай, — попросила Корита, придвигаясь ближе к огню. — Можно ли нам поесть?

Эльф кивнул и исчез, появившись через секунду с подносом, ломящимся от еды.

— О, сосиски, — почти запахло жареными сосисками гостиной №44.

— Хозяин Драко любит, — тихо сказал домовик.

— Это хозяева велят тебе себя наказывать? — спросила Корита, закусывая глоток чая бутербродом.

— Нет, мисс, Добби должен себя наказать. Ему дают кров и семью, а Добби не может слушать хозяев. Добби плохой! — Гарри еле успел схватить домовика за наволочку, спасая его голову от встречи со стеной.

— У него в голове жуткий кавардак, — Корита покачала головой, глядя на эльфа. — Мне бы поработать с ним пару месяцев. Возможно, смогла бы разобраться.

— Почему так долго?

— Ментальность — штука хрупкая, нужно очень осторожно обследовать его память. Сейчас она обрывочна и неразборчива, неудивительно, что у него едет крыша.

— А вот мне удивительно, что вы не спите, — раздался у дверей голос миссис Малфой.

— Простите, леди Нарцисса, мне не спалось, — Корита врала абсолютно беззастенчиво. — Ваш домовик испытывал боль, а я целитель, мне очень сложно это переносить.

— Проголодались? — мама Драко присела рядом и взяла с подноса булочку.

— Это последствия исцеления, я трачу много энергии.

— Я не против. Добби, иди.

Домовик склонил голову и исчез.

— Вы что-то говорили о том, что у него что-то не в порядке, — миссис Малфой обратилась к ребятам.

— Добби ведь не родовой эльф?

— Да, это так. Его подобрали неподалеку от наших владений одиннадцать лет назад. Он не помнил ничего, а у нас лишних рук не бывает — замок огромный, работы для домовых всегда полно. Мы и дали ему наволочку.

— Я уже говорила Гарри, что тут явное раздвоение личности. Кто-то из его старых хозяев жив, и, видимо, он был с вами не в ладах, раз домовик не может выполнять некоторые ваши приказы.

— Да, сложно будет найти одного конкретного врага из толпы наших недоброжелателей.

— У вас много врагов? — Гарри стало интересно.

— Мы богаты и успешны, так что полным полно, Гарри, — рассеянно отозвалась мать Драко. — Отправляйтесь-ка спать. Уже очень поздно.

Каким бы печальным ни был факт конца каникул, но он настал.

Тридцатого августа пришлось покидать замок Малфоев, так до конца и не облазанный, и возвращаться домой. Вернулся и Дадли от Эрни Макмилана.

Стоило выйти из камина, как их обоих потребовали предстать пред светлые очи семейного начальства в лице мамы и ее заместителя в лице отчима.

— Господа, — мистер Снейп выглядел достаточно растерянным. — Прошлым Рождеством вы изъявили желание на пополнение вашего, а теперь уже и нашего чудного семейства. Так вот, спешу вам сообщить, ваше желание исполнено — мы с вашей мамой ждем ребенка. Он родится весной. Или она.

— Мальчики, что вы думаете об этом? — жалобно спросила мама. Она словно ожидала протестов и несогласия. Ох, мама, не так ты детей воспитывала, чтобы они с тобой спорили.

— А кто будет? — не выдержал Гарри.

— Мы пока не знаем. Но когда станет известно, мы сразу же напишем.

— Нам гулять с ней можно будет? — у Дадли даже сомнений не было, что будет девчонка.

— Ох, этого счастья сколько угодно, вы еще сами запросите велосипедных выходных, — лицо мамы выражало облегчение. Видимо, разговор прошел легче ожидаемого. — А теперь марш собирать чемоданы.

Сбор вещей затянулся до вечера. Нужно было устроить поудобнее в клетках Макса и Урфина, найти чехлы, собрать одежду, книги, ингредиенты. Дадли, пыхтя, затолкал кучу книг Локхарта в чемодан. Гарри без зазрения совести отдал их брату — подобную халяву, да и еще когда ты не до конца понял, что произошло, и не жалко вовсе.

Следующий день тоже не ознаменовался ничем особенным. Обычный путь на такси до Кингс-Кросс, затем через магический барьер на Кингс-Кросс ?, прощание с мамой и братом и заталкивание вещей в первое попавшееся свободное купе.

Стоило Гарри кулем осесть на купейную лавку, как в купе со всем своим скарбом и черным котом в руках ввалилась Корита Джан.

— А чего не в клетке?

— Он научился ее открывать, — Корита сердито бросила кота на полку у окна. Кот высокомерно на нее поглядел и, отвернувшись к стене, начал вылизываться.

— Мне порой кажется, что не я его хозяйка, а наоборот, — Корита рухнула рядом с Гарри.

— Вы нас не ждали? — в купе, таща на себе свои вещи в компактной, видимо, таки купленной отцом безразмерной сумке и гермионин небезразмерный чемодан, заполз Драко Малфой. Гермиона шла за ним, довольная и свободная. Девчонки расцеловались, мальчишки рукопожались. Девчонки с мальчишками переобнялись. Галактическая гармония наступила.

Попытка старшекурсников спихнуть их с насиженного места не удалась — прибежал Эрик Навье, зыркнул на всех грозным взглядом, и старшекурсники исчезли.

Гарри даже не представлял, как радостно ему будет вновь увидеть белые башни Шармбатона и даже его постриженные в виде волшебной живности кусты.

В главном зале, усаживаясь уже за второй в ряду стол, Гарри с легкой насмешкой наблюдал за первокурсниками. Вон скучковались бледноватые ребята с волчьими клыками на шнурках, прикрепленными у кого куда. Это с факультета оборотней, явно. Пока еще шугаются — ну да здесь попривыкнут, что их никто не боится. Вон какая-то малявка плюнула в соседа огненным шариком. Явно пиромантка, как и Обри. Кстати, где Сабрина? Ее лучшая подруга Мари Франк уже сидит на месте и вовсю болтает со Златой Павлик.

А вот и Сабрина, только почему-то сидит она совершенно на другом краю стола и глаза у нее краснющие.

Мадам Максим встала, произнося первое напутствие первокурсникам. Напомнила про языковые курсы для всех желающих и про то, что занятия начинаются уже завтра.

— Все эссе написали? — когда их курс гурьбой шел в общежития, спросил Гарри.

— Ага, все, — Драко фыркнул. — Я заклинания еле вымучал. Как можно столько времени описывать волшебные пасы?

— Ничего сложного, — Гермиона улыбнулась. — У меня на пять дюймов длиннее вышло.

— Ну, кто бы сомневался, — Драко аж подавился смехом и согнулся пополам. Ему, конечно, прилетел тычок под ребра от Гермионы.

Вечер в гостиной №44, перенесенной на второй этаж, тоже не отличался ничем особенным. Под потрескивание камина дети жарили сосиски и рассказывали о каникулах.

А вот следующее утро сложно было назвать неособенным. За завтраком доставляли почту. В этом году из четверых друзей трое подписались на Ежедневный Пророк, чтобы отслеживать спортивную статистику чемпионата Британии по квиддичу. «Торнадос» уже цапнули заветный кубок, но первые три месяца осени длился полуфинал следующего года.

И на первой странице Пророка Гарри увидел рыжего мальчишку с крысой на плече.

«...Сын Министерского чиновника нарушает Статут Секретности и прилетает в школу на летающем автомобиле...»

— Рональд Уизли? — Корита подняла глаза от газеты. — Это тот, которого поносит твой брат?

— Видимо, не зря поносит, — Гарри фыркнул, глядя на фотографию покореженного машиной дерева. — Не зря права выдают совершеннолетним. Посмотрите, что с бедным кустом.

Британцы покатывались со смеху, читая газету. У кого не было, тем давали почитать счастливые обладатели. Рон Уизли выставил семью на посмешище не только в своей стране. Даже француженка Делакур читала газету, отнятую у Эрика, и хихикала.

— Так, смех смехом, но быстро собираться на уроки, — Эрик без газеты начал всех разгонять.

— Вы видели его животное? Крыса? — Драко уже не мог смеяться в голос, лишь тихо постанывал, держась за живот.

— Корита, — у выхода из зала, все такая же зареванная, стояла Сабрина Обри. Кажется, у нее на щеках даже дорожки ожоговые от слез остались. Видимо, пироманты не любят воду.

— Ты что, совсем? — Джан прихватила француженку за рукав голубой мантии и вытащила из зала. — Что случилось?

— Залечи, и я уйду, — прошептала Сабрина, силясь не разреветься.

— Пошла ты знаешь куда? — Корита потерла ладони друг от друга и приложила к щекам Сабрины. Забавно, что, когда Корита тронула Обри, ее ладони полыхнули голубым пламенем.

— Мари нравится Мэтью. Ну, этот с факультета полувампиров, а ему нравлюсь я... — Сабрина всхлипывала, вцепившись в руку целительницы. — Ну, мне-то он нафиг не нужен, а она... сказала, что не будет больше со мной дружить.

— И из-за этой дуры ты ревешь второй день? И это при том, что тебе нельзя. Всю кожу на щеках сожгла.

— Можно я с вами сяду? — тихо спросила Сабрина. — Не первый же курс, не обязательно по странам.

— Я вообще-то сижу с Кор, — ревниво буркнула Гермиона.

— Так я просто с вами.

— Да не жалко же, — Гарри улыбнулся. Все-таки он ошибся в прошлом году в рыжей. Вполне сносной она была. Обыкновенной. Только девчонкой.

Уже на уроке Мистер Смит бодро заявил:

— Недурные эссе вы произвели на каникулах. Отдельное спасибо, мисс Грейнджер, за то, что заглянули не только в учебник.

Гермиона гордо тряхнула гривой волос. Ох, нельзя сравнивать подругу с лошадкой, но сравнение на ум так и идет. Хотя девчонки любят лошадей. Вот странно. Любят кошек и хотят быть на них похожими, любят лошадей, но попробуй сравнить девочку с лошадью — разобидится насмерть.

Корита, хихикая, пихнула Сабрине на заднюю парту смятый листок бумаги. На ней смешно зевала от скуки Мари Франк и ковырялась в носу волшебной палочкой. В реальности эту картину можно было представить с трудом. Сабрина потихоньку начала улыбаться.

Судя по письму, полученному Драко на следующее утро, его отец выжимал из скандала, устроенного Рональдом Уизли, все соки. «Пророк» сообщал о нескольких штрафах, наложенных на семейство. Все-таки было совершено много нарушений: нарушенный Статут Секретности, незаконный летающий автомобиль, да и убытки школе пришлось возмещать.

Дадли написал, что Уизли прислали громовещатель, который знатно наорал на рыжего. Рон ходил теперь темными коридорами, а в светлых втягивал голову в плечи. Гарри стало даже жалко несчастного простофилю, не нашедшего, что соврать, кроме как «барьер не пропустил».

В общем, Драко сиял, как начищенный пятак. Он тоже не кололся, чем его семье так не угодила семья Уизли. Стоило принять как факт — лучший друг и брат Гарри терпеть не могут Рона Уизли. Им обоим Гарри доверял.

В конце первой недели Гарри вызвала к себе директор. По пути в кабинет, он лихорадочно думал, о каком из его проступков ей стало известно. Пришел к выводу, что ни о каком, и со спокойной душой вошел в директорскую.

— Проходите, мистер Поттер, — госпожа Максим была не одна. С ней был высокий и загорелый азиат с обветренным лицом.

— Здравствуй, Гарри, — поздоровался с ним незнакомец.

— Здравствуйте, — по инерции отозвался Гарри.

— Великолепно, — мадам Максим хлопнула в ладоши.

— А в чем дело? — понять бы этих странных взрослых. Может, с ними давно никто не здоровался?

— В вашей анкете, которую вы заполняли в конце первого семестра, я нашла рассказ о вашем разговоре с удавом в Лондонском зоопарке.

— Да, — кажется, что-то подобное действительно было написано. Приятное воспоминание, Мег тогда истерила непревзойденно.

— Профессор Чжон — серпентолог. Он тоже умеет говорить на языке змей. Он научит тебя отличать змеиный язык от человеческого и вообще поможет тебе развить этот талант. К сожалению, он не смог найти время в прошлый семестр.

— Серпентологи — люди занятые, — улыбнулся профессор Чжон. — Но я рад, что вижу очередного нашего представителя. Значит, змееусты не вырождаются, а даже наоборот.

— А как же метаморфмагия?

— Не волнуйся, это не станет дополнительной нагрузкой. Спецкурс у вас два раза в неделю. Будешь ходить одно занятие на метаморфмагию, а второе на серпентологию. Так совмещают многие, даже твои подруги.

— В смысле?

— А ты не знал? С этого года мисс Грейнджер совмещает спецкурс для баньши и спецкурс по целительскому искусству. А мисс Джан совмещает артефакторику со спецкурсом Красного креста. Правда, она берет дополнительные занятия, чтобы понимать лучше.

— Почему вы не сказали про дополнительные спецкурсы? — спросил Гарри у девочек уже по возвращению в родную малую гостиную.

— Да как-то не пришлось пока, — Гермиона пожала плечами, не отрываясь от чтения книги.

— Почему целительство?

— Глупый вопрос, учитывая, кто моя лучшая подруга.

— Не выпендривайся, Гера, — Драко дернул нахалку за косичку. Гермиона взвизгнула и припечатала Дрею книгой по темечку.

— Кор, а ты?

— Папа потребовал заняться артефакторикой. А сэр Исаак сказал, что это будет полезно. Для основного курса, — целительница тяжело вздохнула. — Думаешь, самой хочется дополнительные занятия брать?

— Вы проштрафились, а значит, вы идете на кухню за бутербродами.

— Обжорство вредно.

— Интересно, как оно мне навредит, если я от него по утрам бегаю.

— А Дрей не бегает.

— А я ему и не дам.

Гермиона закатила глаза, и они с Коритой ушли за провиантом.

Первая неделя закончилась довольно обычно. Хотя не совсем. Первое воскресенье учебного года ознаменовалось тем, что мальчишки чуть не проспали завтрак. И когда они пришли в зал, почту уже принесли. Британцы перешептывались и качали головами, передавая газеты из рук в руки. Гарри, ничего не понимая, подошел к Корите, взявшей его выпуск. С первой полосы на него скалился черноволосый мужчина с лихорадочно блестящими глазами. А заголовок кричал: «Сириус Блэк сбежал из Азкабана».

Трансфигурация не отличилась оригинальностью, хотя «спички в иголки» и «коробки в подушки» ушли в прошлое. Профессор Фицрой объвил, что в этом году они начнут превращать живое в неживое, поэтому на первом уроке второкурсники превращали крыс в кубки. Баллы к оценке прибавлялись за эстетичность кубка.

Весь день Гарри ждал первого занятия по змеиному языку, стоявшего последней парой.

— Ну, что ж, мистер Поттер, добро пожаловать на мой урок, — профессор Чжон выглядел весьма доброжелательно. Хотя иногда первые впечатления обманчивы.

— С чего мы начнем, сэр?

— Давай для начала ты задашь мне интересующие тебя вопросы, я отвечу на них, а потом расскажу, чем мы будем заниматься на следующих занятиях.

— Почему я змееуст?

— Вы таким родились, мистер Поттер, этого не изменить. Понимание языка животных заложено во многих, хотя именно змееустов мало. Но гораздо больше, чем было в Средние века.

— Что я смогу делать?

— О, ваши перспективы и так достаточно широки. Если хотите, сможете заниматься серпентологией и общаться со всеми змееподобными народами: нагами, ламиями, искать гнездовья королевских змей — василисков.

— А зачем их искать?

— Затем, чтобы они не вымерли. Да и потом, вымрут волшебные звери — вымрем и мы. Волшебство просто иссякнет в нашей крови.

— А кто такие наги?

— Это полулюди-полузмеи, живут в пустынях и охраняют древние храмы. Позволяют волшебникам изучать их, только если есть змееуст или серпентолог.

— Скажите, а я смогу управлять змеями?

— Ты и сейчас можешь ими управлять, только не всеми, и не отдаешь этому отчет. Еще вопросы?

— Больше нет, сэр.

— Прекрасно. Теперь о нашей с тобой работе. К концу этого года ты должен отдавать себе отчет, когда ты говоришь на змеином языке, а когда нет. Интуитивно чувствовать змей, уметь управлять хотя бы некоторыми подвидами. Ну, этим, я думаю, тебе понравится заниматься. А теперь, наверное, пора познакомить тебя с моей подругой. Знакомься, Эффа. Вылезай.

Прямо из рукава профессора Чжона выглянула маленькая змеиная головка. Черно-красная рептилия выползла на учительский стол и уставилась на Гарри немигающими глазенками.

— Поздоровайся с ней.

— Привет, — профессор Чжон покачал головой, и Гарри поглядел змейке в глаза: — Привет.

— Ты кто? — змейка приоткрыла рот, высовывая раздвоенный язычок.

— Эффа, это невежливо, поздоровайся, — произнес профессор Чжон.

— Привет, ты кто? — змейка была нахальной.

— Волшебник, — Гарри зачарованно глядел на змею.

Эффа изогнулась, словно девчонка:

— Я тебе нравлюсь?

— Ты очень красивая.

— А если я тебя укушу, я не буду тебе нравиться, — и у змеек бывают капризы.

— Не волнуйся, Гарри, она не ядовита*. Хотя если ты будешь усердно заниматься, сможешь достичь ступени, когда змеиный яд будет тебе не опасен уже к концу следующего года.

— Я вас не понимаю, — заявила Эффа, поднимая голову.

К концу урока Эффа вновь уползла в рукав к мистеру Чжону, и он попросил Гарри сказать ему «Здравствуй» на змеином языке, а когда ничего не вышло, утешил, что с первого раза ничего не получается и что у них впереди еще год.

За обедом прилетел Макс с письмом от мамы.

Мама просила быть осторожным и никуда не соваться. Говорила не бояться Сириуса Блэка, «через пролив он не доберется», хотя Гарри не очень понимал, почему именно он должен бояться Сириуса Блэка. Преступник вряд ли захочет кого-то преследовать. Он захочет спрятаться, да так, чтоб его не нашли. По крайней мере, Гарри бы так и поступил.

На доске объявлений рядом с залом висел список команд, объявивших набор.

В этом году мест не было, капитаны тренировали старый состав. Только «Вихристый Ветер» проводил перенабор. У них ушли загонщик и вратарь. Плюс капитан искал ловца. Видимо, старый его не устраивал. Было чему не устраивать — в семи матчах он лишь единожды поймал снитч. Команда держалась на четвертой строке рейтинга лишь благодаря охотникам Марчелло и Пестоцци.

Когда Гарри вернулся в комнату, он столкнулся с Драко, уже с метлой.

— Дай угадаю, на ловца?

— Ага, — Драко так и светился предвкушением.

Но предвкушение исчезло сразу же, как они спустились на поле. Под ложечкой противно засосало.

— Волнуешься? — бледноватый Драко глядел на Гарри. Тот качнул головой, глядя на толпу кандидатов.

Сегодня ему и Драко предстояло побыть конкурентами.

— Тихо все! — усилив голос заклинанием, крикнул Роберт Коллинз, капитан команды. — Ловцы проходят на отбор.

Правила квиддича запрещали запасных игроков в игре. Семь игроков состава заявлялись перед матчем, и только им разрешалось выходить на поле. Конечно, капитаны всегда имели пару запасных вариантов на случай серьезной травмы игрока перед игрой, но те, кто вышли на поле, замене не подлежали.

На ловцов пробовалось пятеро, в их числе и бывший ловец команды, проходивший переотбор. Надежда умирает последней.

— Правила отбора просты. Я выпускаю снитч. Кто поймает, тот идет в состав, упавший с метлы выбывает из конкурса, — Роберт махнул рукой, разрешая взлететь. Мелькнула золотая вспышка — снитч ринулся на свободу. Ловцы зависли в разных секторах поля, напряженно оглядываясь по сторонам, готовые ринуться вдогонку за другим, тем, кто раньше заметил.

Прежний ловец, пятикурсник Фрэнк Ренар, сорвался с места, и Гарри, как и многие, ломанулся было вслед за ним, но вовремя вгляделся. Перед Фрэнком никого не было, он явно всех отвлекал. Так и есть. У колец Фрэнк заложил крутой вираж, а вот летевшие следом кандидаты в маневр не вписались. Остались лишь Гарри, Драко и Фрэнк.

— Умные малявки, — фыркнул Ренар, возвращаясь, но Гарри не отвлекался — на левом конце поля блеснуло что-то золотистое.

Гарри ринулся туда так быстро, что заложило уши. Все-таки Нимбус 2000 — вещь и ничем не уступает новенькому 2001. Снитч несся по одной ему известной траектории. Рядом летел Драко. Извини, Дрей, ты, конечно, лучший друг, но уступок не жди.

А вот и Фрэнк, пытается срезать по кривой и перехватить золотой мячик, а снитч возьми и вильни в сторону. Повторяя маневр Фрэнка, Гарри чуть-чуть развернулся влево, срезая и ладонью встречая крылатый мячик.

— Конец испытания, Поттер в команде! — насвистевшись в свисток, крикнул Роберт.

Драко выглядел расстроенным. В сердцах он отшвырнул от себя метлу и широким шагом пошел в замок. Гарри подобрал брошенную другом метлу и пошел за ним. Драко удалось догнать лишь в гостиной.

— Дрей, ты чего?

— Ничего, просто тебе это место вовсе не нужно так, как мне.

— Да почему?

— Дай угадаю, — когда Малфой злился, он снижал тон. — Ты идешь выпендриться перед Делакур? Так вот, я тебя расстрою. Ей пофиг. Ей вообще на всех пофиг. Она вейла.

— Что происходит? — в гостиную вошли девочки.

— Ничего не происходит, вы все равно не поймете.

— Почему это? — Корита обиженно сощурилась.

— Да как вы можете понять, что для меня это место ловца — шанс наладить отношения с отцом. Он помешан на квиддиче, как настоящий волшебник, он всегда хотел, чтобы я играл ловцом...

— Но это не значит, что я должен был тебе уступать, — возмущение бурлило в крови.

— Так это из-за дурацкого места ловца? — небрежно поинтересовалась Гермиона.

— Я так и знал, что вы не поймете. Да что с вас взять, грязнокровки грязнокровками были, ими и останетесь.

Тишина, наступившая в гостиной, звенела стеклянными гранями. Затем Гермиона выхватила палочку и резко взмахнула ей, глядя на Драко. Малфоя подняло в воздух и с силой вышвырнуло за дверь. Корита заклятием ножниц располосовала все плакаты, которые они с Драко расклеили по стенам, а Сабрина аккуратненько их подожгла. Конечно, ее участие было формально, она дружила только с Коритой, а ее общение с Драко всегда отличалось натянутостью.

Гарри наблюдал всю эту истерию молча, страсти — девчоночий удел, а он только что потерял друга. Друга, который не смог перешагнуть через себя.

Видимо, Драко вообще решил перестать общаться с бывшим другом, потому что он перетащил свои вещи в комнату к чистокровному испанцу Альфаресу. Ну, как чистокровному, с парой полукровок в гениалогическом древе, но все-таки Альфарес достаточно резко относился к полукровкам, хотя и обходился без прямых оскорблений.

Ну, что ж, пусть своей чистотой упиваются. А нам и без них хорошо.

Общим советом оставшейся компании было решено не доводить до сведения старост брошенное Малфоем запрещенное в Шармбатоне оскорбление. Пусть учится так, как ему хочется. И дружит с Альфаресом, если ему так приятней.

В расписании появилась Волшебная Защита. Звучало это громко, а на деле второй курс учил способы обращения с маленькими (в плане роста, конечно) волшебными народцами. Так, на первый урок профессор Мэй притащила провансальского пикси. Совсем как того, который привел Кориту и Гарри к избушке фавна.

— Пикси реагируют на волшебные импульсы, поэтому, если вы начнете колдовать вблизи их поселений, не удивляйтесь, что пикси среагируют на это, — говорила госпожа Мэй в то время, как голубой крылатый человечек летал по классу, вызывая восторженные вздохи девчонок. — Если пикси нападет на вас, не пугайтесь, подождите, существенного вреда вам не причинит даже большая стая. Они боятся тех, кто крупнее них. Поэтому, если проявите агрессию, то вам не сдобровать. А чуть-чуть подождете, и у вас появятся хорошие проводники, что бывает очень кстати, если вы заблудились в волшебном лесу или если просто что-то ищете.

Со стоявшего после Защиты спецкурса по артефакторике Корита пришла в дурном настроении.

— Меня поставили в пару с ЭТИМ, — раздраженно швырнув в угол комнаты сумку, буркнула она. — А он весь урок делал вид, что его вот-вот стошнит от моего присутствия.

— От тебя? — Гарри прекрасно знал, что Корита очень нравится белобрысому.

— Вам не кажется, что с Драко что-то не так? — отрываясь от учебника «Самообладание баньши», спросила Гермиона.

— Ничего мне не кажется, Агуаменти, — Корита наполнила чайник и сыпанула туда какао из пачки. — Если бы что-то было не так, я бы почувствовала в ментальном плане. Пора принять за факт, что Дрей оказался уродом.

— Ты и сама не хочешь так думать.

— Реальность от моих желаний не зависит.

Имя Драко Малфоя быстро стало ругательством. Корита злилась, что не с кем ходить на занятия по танцам, Гари злился, что остался только в женской компании. Нет, девчонки классные, но мужской поддержки не доставало. Гермиона и Сабрина вели себя нейтрально, хотя обе были задеты оскорблением Малфоя. Корита досадовала и на то, что каждый раз на артефакторике она вынуждена была контактировать с ЭТИМ. Она только начинала осваивать артефакторские навыки, а вот Малфой уже кое-что умел и постоянно издевался над неумелыми действиями Джан.

Незаметно подкрался факт Хэллоуинского карнавала. Девчонки, по просьбе Гарри, сшили ему костюм мушкетера, а из подушки Гарри трансфигурировал шляпу с плюмажем. Было непросто, и пышные перья получились не с первого раза, но все вышло же. Впрочем, это оказалось кстати, Фицрой, окинув взглядом трансфигурированную шляпу, отвесил килограмм пастилы. Впрочем, Тонкс за отращенные, перекрашенные и завитые кудри тоже не поскупилась.

— И ведь можешь же, когда захочешь, — улыбнулась она, вручая Поттеру вафли. — А ведь мы в этом году только с цветом и работали, изменение формы пока не трогали.

— Рад стараться, — Гарри отвесил шутливый поклон, снимая шляпу.

Девчонки нарядились форменными ведьмами-зомби. Похоже, не гнушались на каникулах человеческого кинематографа. Хотя Гарри такого кино не видел. Лица девчонок были намазаны белой краской, картину завершали черные подглазины. Корита нарисовала себе черные следы «от слез», Сабрина красной краской намазала кровавые подтеки у рта. Гермиона же малевать ничего больше не стала, зато начесала волосы в воронье гнездо и устроила в нем трансфигурированного из чернильницы игрушечного ворона. Следует признать, что выглядели они и правда жутковато. Девчонки пошли отдельным от Гарри рейсом. А Поттер по пути от Тонкс к Ди Маджио столкнулся с Альфаресом.

— Поттер, а с тобой можно?

— Общество полукровки тебя не оскорбит?

— Да прекрати, я от вашего чокнутого Малфоя уже заколебался отбиваться, — Доминик недовольно махнул рукой. — Круглые сутки талдычит о чистокровности, как озабоченный.

— А он где, кстати?

— Чистокровному волшебнику не престало заниматься подобными вещами, взятыми из магловского мира, — передразнил Малфоя Доминик.

— А в том году он охотно изображал со мной пирата...

— Да чокнулся он. Ну так что, с тобой можно?

— Пойдем. Слушай, Доминик, а у тебя какой спецкурс?

Альфарес фыркнул:

— Курс некромантии.

— А в чем склонность проявляется?

— Да ну, как сказать, — Доминик развел руками. — Я в детстве щенка оживил. Ну, не оживил, он как бы мертвый был. Просто двигался.

— Собака-зомби?

— Ну, вроде того. Только наши их инферналами называют.

— Готовы чистить картошку, джентльмены? — поприветствовал их Ди Маджио.

— Всегда готовы.

Вечером, после триумфальной победы и танца по Общей Гостиной, Доминик втащил свои вещи на пустующее место в комнате Гарри.

— Малфоя, кстати, все равно на месте нет, — Доминик завалился на кровать. — Шляется где-то.

Как заметил Гарри, Малфой вообще избегал преподавателей вне уроков. Да и на уроках особо не отвечал, даже в сравнении с его прошлой неохотой.

Письмо Дадли, пришедшее после Хэллоуина, настроения не создало. Брат писал, что в школе объявился некий наследник Слизерина и превращает в камень всех неугодных ему. В день Хэллоуина, после прощального пира, у заброшенного женского туалета нашли окаменевшего Рональда Уизли. Бедняга возвращался с отработки, назначенной ему за нарушения, и стал жертвой чьих-то чар. Теперь все ждут созревания мандрагор, чтобы сварить Эликсир от Оцепенения. Видимо, это событие удалось скрыть в пределах Хогвартса, потому что Пророк об этом не писал. Зато он писал об очередных мерах по поимке Блэка. Ни к чему, правда, до сих пор не приведших.

Доминик, конечно, не походил на Драко, но другом оказался сносным. Много не ныл, не наглел, редко списывал у Гермионы и охотно играл в шахматы. Можно открывать кружок юных шахматистов.

Пророк не скупился новостями. В конце ноября разразился настоящий скандал: неподалеку от Хогвартса было найдено тело Питера Петтигрю. Целители при осмотре сказали, что его загрызла собака, совсем недавно.

Гарри не знал, кто такой Питер Петтигрю, но история, рассказанная в статье, была захватывающей. Питера Петтигрю считали погибшим одиннадцать лет назад, более того, на запястье у трупа обнаружили татуировку с черепом и змеей, выползающей из ее рта. Эта татуировка была знаком службы Волан-де-Морту. Дело Сириуса Блэка было поднято из глубин архивов Министерства Магии Британии вместе с конфискованной перед Азкабаном его волшебной палочкой. Ни одно из последних заклинаний, сотворенных этой палочкой, не могло быть классифицировано как боевое, способное устроить взрыв, вызвавший смерть пятнадцати маглов — главный пункт обвинения Блэка. В ожидании пересмотра дела, Пророк спрашивал, кто и почему, не имея доказательств, отправил Сириуса Блэка в тюрьму. И чем аукнется министерству это промашка?

В общем, чудесные вещи творились в Англии. Чудесные и странные.

В последний день ноября, пользуясь невыпадением снега, был заявлен первый матч Вихристых Ветров.

В назначенный день Гарри проснулся на два часа раньше того, как должны были сработать. Будящие Чары. Чтобы не будить добросовестно храпящего Альфареса, Гарри тихонько оделся и ушел в штаб их маленькой компании.

Есть не хотелось, от нечего делать Гарри открыл альбом, в который добросовестные девчонки клеили волшебные фотографии, на которых их компанию запечатлевал пятикурсник Эрнест. Его фамилии никто, кроме учителей, не знал, он для всех был доходягой Эрни. Он мог завалиться к любому курсу, в любую малую гостиную, в любую спальню, чтобы нащелкать пленку компанейских фотографий. И никогда не попадал впросак.

Как ни странно, сложно было найти объяснение внезапным переменам Драко. Вот фото с их первого Хэллоуина, и Малфой скалится во всю, со своими дурацкими усами. Тогда он не возникал, что эта традиция не волшебная.

На некоторых фотографиях Малфою пририсовали рожки, но вынимать их не стали. Девчонки вообще весьма сентиментальны. Ведь это они собирали эти фотографии, клеили их в альбом и ставили дурацкие подписи. А вот на той Хэллоуинской фотке подпись ставили не они. Тогда Дрей написал на обороте «Друзья навсегда».

Гарри вернул альбом на полку. Следовало признать, что он злится на Малфоя не из-за глупого оскорбления, сказанного сгоряча, а из-за того, что тот не желает мириться.

— Гарри, пойдем на завтрак? — в комнату сунула голову Сабрина.

— Уже пора? — оказывается, собственной сентиментальностью Гарри занимался долго.

За завтраком кусок не лез в горло. От волнения казалось, даже маленький кусок яичницы, что окажется в желудке, вернется наружу.

Роберт не стал давить:

— После матча наешься, когда отойдешь. А так может даже полегче летать будет.

— Боб, ты уверен, что можно меня на поле выпускать? Пока не вышли, можно заменить на Фрэнка.

— Хватит истерить, Поттер. На тренировках ты снитч ловил раз в десять быстрее Фрэнка, так что не психуй.

Уверенности не прибавилось, хотя даже погода для первого матча была шикарная — светило солнце. Слегка промерзла земля. Вообще, во Франции было тепло. Пролежавший месяц в прошлом году рождественский снег был всего лишь следствием охлаждающих чар, наложенных по всей территории шармбатонских угодий. Даже лед на озере замораживали нарочно, устраивая там каток. В местном озере никто не обитал, кроме рыбы, так что промораживали его сильно, чтобы лед не проломился.

Надевая спортивную форму ярко-голубого цвета с серыми обшлагами, Гарри ощущал дрожь. И не только в коленях, во всем теле.

— Давай, друг, — Луи, загонщик, улыбнулся. — Мы все в тебя верим.

Как безумно полегчало от его слов. А, нет, показалось.

Древко метлы подрагивало в руке.

Выходя на стадион, Гарри на пару секунд оказался ослеплен робким ноябрьским французским солнцем. Однокурсники Гарри заулюлюкали. Все пришли его поддержать. Он единственный с курса выступал в школьной команде.

Однокурсники даже растяжку ведь старую из квиддичного чулана стащили, отмыли и намалевали на ней «Вперед, Гарри, вперед, Ветры». Даже издалека видно было, что белобрысой головы Малфоя нет. Не пришел. Чуть-чуть задело. Стоп. Пора сосредоточиться на игре.

Противниками были назначены нынешние чемпионы Крылатые Фурии, исключительно девчоночья команда, с ловцом Делакур. Сегодня Гарри ей покажет, чего стоит.

Капитаны жмут друг другу руки. Матильда, капитан Фурий, не церемонится с Робертом, в то время как тот наоборот показательно деликатно сжимает ладонь барышне.

— Небо свободно, — Матиннен разрешает взлететь. На поле вносят мячи. По свистку Матиннена сундук с мячами открывают и выпускают бладжеры, затем снитч, а потом выбрасывают квоффл — единственный нелетающий мяч. Гарри, упустивший снитч в самом начале, поднялся повыше — так видно все поле. И от мельтешащих охотников с загонщиками подальше. Делакур тоже висит неподалеку.

— Привет, мелкий, — улыбаясь, она подлетела поближе.

— Ты меня нарочно отвлекаешь.

— Ну, не без этого, конечно, — Флер фыркнула. — Но отчего б не потрещать, пока этой золотистой твари не видно?

— Когда ты все успеваешь? И староста, и ловец...

— И на дуде игрец, — заметив непонимание на лице Поттера, Флер хихикнула. — Я просто время ценю.

Метлы у них были одинаковые, Гарри прикинул — пока он был легче Флер, что давало ему небольшое преимущество в скорости.

— У меня вот не очень получается со временем.

— Подрастешь и научишься.

Оба все время усилено оглядывались.

— Я вообще удивлена, что ты в ловцы прошел, — внезапно сказала Флер. — Но если ты обошел Фрэнка, значит, не важно, что у тебя очки.

— Очкарики тоже люди, — пока они трепались в ожидании снитча, Ветры и Фурии перебрасывались квоффлом, а доходяга Эрни у магического рупора объявил счет — 110:90 в пользу Фурий. Нормально разгулялись.

— Давай хоть делом займемся, — предложила Делакур.

— Поттер, ты что, с ней на свиданке? — заорал от ворот Роберт, пока оба ловца, не желая упускать из вида маневры друг друга, пролетели круг вдоль стадиона.

— У нас свободные отношения! — нахально смеясь, крикнула в ответ Флер.

Луи отправил в ее сторону бладжер, но вейла уклонилась.

Снитч, словно разряд молнии, мелькнул на другой стороне стадиона. Гарри заложил крутой вираж, спеша обогнать более опытную Флер. Делакур ненамного отстала — все-таки сказывалась разница в массе. Гарри во всю тянулся к снитчу, когда Флер поравнялась с ним, легонько ткнув его в бок:

— А даму пропустить?

— А я не джентльмен сегодня.

— Какое разочарование, — рука у Флер была длиннее, поэтому Гарри максимально сгруппировался, чтобы метла опередила Делакур хоть на пару дюймов.

— Есть! — Гарри взлетел, сжимая в кулаке золотистый шарик. Крылышки снитча трепыхались. Затем опустился на землю, как только Матиннен зафиксировал конец матча.

— Поздравляю, — Флер, казалось, даже не расстроилась. Она протянула Гарри ладонь. Что толкнуло Гарри не пожать эту ладонь, а поцеловать? Кто знает. А Флер снисходительно улыбнулась: «Малявка, а позер».

— Ты, маленький дьяволенок, — Луи и Марсель бросили биты и подхватили Гарри на руки. — Мы уже думали, что эта гарпия тебя сделает.

— Фурия, джентльмены, — уже уходя, поправила их Делакур.

— Качай его, — Роберт, Рикардо и Вик присоединились к загонщикам, Джессика Уайт, охотник и единственная девушка в команде, осталась в стороне.

— Народ, метлу не сломайте, — прохрипел Гарри, боясь, что эта братия его уронит.

— Мы в тебе и не сомневались, — на поле уже вышли девчонки, а за ними Доминик.

Радость победы продержалась день. А потом от Дадли пришло письмо. Произошло еще одно нападение. На этот раз жертвой стал однокурсник Дадли, Джастин Финч-Флетчли.

Гарри боялся, как бы «наследник» в Хогвартсе не превратил в камень и Дадли, ведь если правда то, что Дадли писал, и Слизерин помешан на идее чистой волшебной крови, Дадли, будучи чистокровным магглом, находился в самой середине зоны риска.

Мама написала, что еще одно нападение, и она заберет Дадли из Хогвартса, пока вся эта жуть не кончится. В Хогвартсе уже побывали авроры, обыскали его поэтажно, но ничего не нашли.

В Шармбатоне дела шли спокойно. Метаморфмагия и серпентология осваивались без особых напрягов. Гарри уже научился говорить на «серпентаго» — таково было официальное названия языка змей — без присутствия змей. Сейчас он учился с закрытыми глазами ощущать ползающую по комнате Эффу.

Вместе с Тонкс Гарри учился менять цвет волос, глаз или кожи. Пока получалось смешно — как-то он два часа проходил в синем теле, потому что не мог сконцентрироваться на конкретно своем цвете кожи.

На Заклинании и Зельях тоже все было неплохо. Не блеск, но не дурно.

На занятии в середине декабря изучалось Зелье Оптимизма. Малфою бы не помешало его принимать. Последние месяцы он ходил мрачнее тучи. После урока Гарри окликнул синьор Ди Маджио.

— Ваш приятель забыл в столе вот это, — зельевар протянул Гарри черную книжку.

— Какой приятель, сэр?

— Юный Малфой, разумеется.

— Никакой он мне не приятель, сэр.

— Передайте все-таки ему, — зельевар торопился. — Я бы на вашем месте подумал, что с вашим другом. Последнее время он неважно выглядит.

— Вы что-то знаете, сэр?

— Если бы я знал, юный Малфой уже находился бы в объятиях целителей. Пока я вижу, что он перестал с кем-либо общаться и выглядит очень уставшим. Прямых причин для беспокойства у меня пока нет. Он мог просто перезаниматься. Все, мне уже пора.

И учитель ушел, оставив в руках Гарри ту самую тетрадь, которую он уже видел у Драко и даже хранил ее у себя.

Гарри, недолго думая, отправился в общежитие, потому что только там можно было обнаружить Малфоя. Тот еще не успел уйти в комнату. Он, ссутулившись и засунув руки в карманы, неохотно говорил с Коритой.

— Я еще раз тебе повторяю, оставь меня в покое.

— Я должна оказать помощь согласно Кодексу Целителей.

— Да плевать мне на твой Кодекс. Мне не нужна твоя помощь. У меня все замечательно.

— Не ври мне, у меня словно гвоздь в голове, и когда ты ближе — боль сильнее, а значит...

— Ты достала меня уже, — яростно прошипел Малфой. — Оставь меня в покое, я не желаю получать помощь от тебя. И вообще ничья помощь мне не нужна.

— Повежливей, — Гарри утомила грубость белобрысого по отношению к подруге. — Или твоих мозгов хватает только на то, чтоб свои вещи везде забывать?

— Дай сюда, — Малфой выдрал книжицу из пальцев Гарри, словно тот был против, и спешно заперся в своей комнате.

Корита округлившимися глазами смотрела ему вслед.

— Джей, что это было?

— Ты о чем?

— Я о том, что сразу же после зелий я начала чувствовать, что он испытывает боль, но стоило ему взять эту книжку в руки — его словно отключили от меня. Гарри, что это такое?

— Итак, что мы имеем? — Гермиона, скрестив ноги, сидела на ковре, вооружившись пером и пергаментом.

— Мы имеем обрывочную информацию о темном артефакте. В основном то, что он закрывает ментальное поле Драко от внешнего прочтения, — буркнула Корита. — Джея эта штука не закрыла, значит, артефакт настроен только на Малфоя.

— Кроме того, следует признать, что эта штука каким-то образом воздействует на убеждения Дрея, — заметил Гарри, — потому что причина, по которой он с нами рассорился, самая глупая. Подумаешь, место в команде. Весной по-любому кто-нибудь набор объявит.

— Причина действительно глупая, — зевнула в уголке Сабрина. — И что дальше?

— Он выглядит уставшим, значит, мало спит. Ник, при тебе это часто было?

— Да, ну вообще-то постоянно. Сидел, писал что-то в этой книге, бормотал постоянно. В общем, был очень похож на психа. Да, кстати, — Доминик встрепенулся, словно что-то вспомнил. — От книги этой здорово смертью несло. Прямо на всю комнату. Я его, помню, спросил, что это, он сказал, что не мое дело.

— Артефакт некромантического происхождения? Это как знаменитый Жезл Сорока Скелетов? — подняла голову Корита.

— Да я бы не сказал, что это артефакт, — Альфарес призадумался. — Артефакт — это либо талисман, либо амулет, всегда носит свойства определенного характера. У них и спектр действия другой, они не действуют на психику.

— Попрошусь к тебе в пару на артефакторике, — сказала Корита.

— Не, я с Кантаро, мы с ним сработались.

— Предатель, — спокойно ответила Корита.

— Ладно, давайте дальше. Ник, что еще он делал?

— Ну, я знаю, что несколько раз он куда-то уходил среди ночи. Я просыпался, а его нет.

— Гера, ты можешь подвести итог по информации?

— Прямое воздействие на психику, полная изоляция ментального поля, избирательный тип действия, некромантическое происхождение, не артефакт, — Гермиона, видимо, успела нахвататься на целительском курсе спецтерминов и формулировок.

— Сможешь поискать в библиотеке?

— Если Кор попросит допуск в Спец. Раздел. Сэр Исаак по ее просьбе выпишет.

— У тебя правда такой блат? — Гарри скосил глаза на Джан.

— Ну, есть немного, — Корита фыркнула. — сэр Исаак дает допуска и мне, и Гере, мало ли что может понадобиться.

— И никто ничего не спросит?

— Не спрашивали же раньше.

— Так, с информацией работает Гермиона, но неплохо бы проследить за Малфоем. Куда он ходит и насколько часто.

— Я лучше Гермионе помогу, — Обри не вдохновляло следить за кем-либо. — Если она, конечно, не против.

— Не против, если помогать будешь, а не на диване сидеть, — ответила баньши, хотя восторг на ее лице не присутствовал.

— Ник, ты-то с нами? — спросил Гарри, оглядываясь на развалившегося на диване Альфареса.

— Лучше следить, чем в библиотеке торчать, — наконец-то мужская психология.

— Кто первый? — на лице Кориты не читалось желания начинать график бессонных ночей.

— Ну, давайте я, — буркнул Альфарес. — Завтра некромантии нет, выспаться успею.

— Тогда держи, — Гарри вытащил из сумки мантию-невидимку. То ли мама про нее забыла, то ли что, но этим летом никто о ней даже не спросил.

— Классная вещь, — Доминик покрутил мантию. — Наследство?

— Папина, — неохотно ответил Гарри. Как и Дадли, он не любил пускать никого в свой маленький мир фантазий о настоящей семье. Маму он очень любил, отчим тоже был неплохим. Но... Это, видимо, пунктик усыновленного — мечтать о настоящих маме и папе.

— Верну утром.

— Не спались. Если уснешь, ты храпишь громко.

— Я Заглушающее поставлю и книгу возьму.

— Знаете, чего я не понимаю? — вдруг произнесла Корита. — Если ментальная блокировка зациклена на этой книжке, почему профессор Бергсон до сих пор не заметил? Он-то артефактор от рождения, как Дрей. Он видит ауры магических предметов.

— Может быть, Дрей не берет ее с собой? — предположил Гарри.

— Тогда почему я ничего не чувствую? Тем более, мы с ним в паре.

— Дрей ведь знает о твоих способностях, — все-таки, сколько мозгов у Гермионы, — и таскает на артефакторику кусок обсидиана, основным свойством которого является защита разума от сторонних воздействий.

— Ты же не ходишь на артефакторику, откуда знаешь про свойства обсидиана? — не выдержал Доминик.

— Я конспекты Малфоя прошлогодние читала.

— Не лень тебе?

— Лишних знаний не бывает.

— А на зелья не берет?

— Если мы правы, и эта книжка как-то воздействует на Дрея, то, если он постоянно будет использовать обсидиан, воздействие книги может ослабеть. А вот на пару лекций ее, видимо, хватает.

— Все, друзья, я заступаю в караул, — Доминик накинул на себя мантию и исчез. Дверь открылась, было слышно, как Доминик уходит в конец коридора.

Первая ночь наблюдений ни к чему не привела. Равно как и первая неделя. Один только раз Доминику удалось засечь, как Малфой выходит из комнаты и ходит по преподавательскому крылу, во что-то вслушиваясь. Но не более.

Гермиона почти не выходила из библиотеки. А если и выходила, то в обнимку с кучей книг, тут же зарываясь в них по самую макушку.

— Малфой остается в замке на Рождество, — сказала Корита за три дня до конца первого семестра, сидя в их штабе. — А вот я тут точно не останусь.

— Что делать, придется повременить до конца каникул, — развел руками Гарри.

Мама бы ни за что не допустила, чтобы ребята отмечали Рождество не дома.

— Перед тем, как уехать, мне нужно с вами кое-что обсудить, — сказала Гермиона, доставая из сумки толстую тетрадь.

— Ты поняла, что это за вещь?

— Я поняла, но нам от этого не легче, — Гермиона тяжело вздохнула. — В общем, слушайте. Я долго рылась в учебниках по артефакторике, но там ни слова о некромантических артефактах, способных овладевать разумом. Для этого вещь должна быть разумной, что противоречит основному правилу артефакторики.

— Артефакт не имеет разума, он подчиняется воле любого волшебника, — закончил за нее Доминик. — Я потому и сказал, что это не артефакт.

— Будешь перебивать — ничего не скажу, — обиделась Гермиона.

— Молчу, — Альфарес демонстративно зажал себе рот.

— Тогда мне пришлось походить по отделу менталистики и поискать там про вещи, обладающие волей.

— Таких в менталистике нет, — покачала головой Корита. Гермиона сердито уставилась на нее. Целительница виновато потупилась.

— Наконец я дошла до отдела некромантии и пошарилась там, правда, недолго, по целительскому допуску там мне было нечего делать. Так вот, там я нашла книгу «Танцующий со смертью».

Доминика передернуло:

— Жуткая мерзость. Там обложка из человечьей кожи.

— А половина страниц выдрана, и выносить ее мне было нельзя, мистер Альбин сразу бы что-то заподозрил, — перебила Альфареса Гермиона, видимо, он совсем ей надоел. — И там я нашла о наделении своей душой, а, соответственно, разумом и ментальностью сторонней вещи.

— Ну, и... — поторопил Гарри замолчавшую Гермиону.

— Искусство их создания называется наитемнейшим, а все, что касается их создания, из книги вырвали. Мы имеем дело с крестражем, господа. Это якорь чьей-то жизни, какого-то человека, пожелавшего остаться бессмертным. И сейчас он, видимо, хочет вернуться к жизни, используя при этом Дрея.

— Получается, нам ждать нельзя, нужно идти к преподавателям, — заметила Сабрина.

— Если крестражи являются запрещенными, то преподы спросят, где Дрей его взял. Тогда его отцу не поздоровится... Вряд ли Дрей от этого преисполнится к нам благодарностью.

— Что ты предлагаешь? Действовать самим?

— Да.

— И каким образом?

— Мы знаем, что Драко не берет книгу на занятия по артефакторике. У него как раз лекция завтра. Свистнем ее, и дело с концом. А потом сами с ней разберемся.

— И кто это будет делать? Мы должны быть на занятиях.

— Я могу не пойти, — тихо сказала Корита. — Пофиг, придется писать объяснительную. Скажу, что меня бесит работать с Малфоем, что, в принципе, является правдой.

— Он же сразу поймет, что это ты.

— Поймет, не поймет, какая разница? Открыто он заявить не может, сомневаюсь, что создатель крестража захочет объявить о себе.

— Он может стащить обратно.

— Интересно как, если мы ему допуск в нашу комнату не делали.

— У девчонок одни льготы, — возмущенно произнес Доминик. — Вот я тоже, например, не хочу, чтобы ко мне вламывались рано утром.

— Тогда больше я ваше шмотье в прачечную носить не буду, — надулась Корита.

— Я совсем не против, — поспешил заявить Гарри.

— Ладно, ладно, убедила, — махнул рукой Доминик, успевший уже облениться под заботой девчонок. Они и в самом деле часто выручали: Корита — относя грязную одежду эльфам в прачечную, Сабрина — ее оттуда забирая, а Гермиона иногда объясняла домашку («Я не буду делать ее за вас, вы ничему не научитесь»).

— Держи тогда, — Гарри отдал Корите мантию-невидимку.

— Ребят, вы не поняли. Ну, стянем мы книгу у Драко, а дальше-то что? Крестраж — это вам не обычная тетрадка, просто так ее не порвешь, — озадачила друзей Гермиона.

— Есть примеры, как это сделать?

— Ну, в книге, — Гермиона заглянула в свой конспект, — уничтожение предлагалось проводить с помощью яда василиска или адского пламени. Последнее нам использовать нельзя, а первого мы не имеем.

— Зато у нас есть драконий зуб, — Гарри вспомнил про подарок кентавров за то, что они с Коритой тогда помогли драконенку. Ну, помощь была весьма странной — драконенка вернули в нежный возраст яйца, но, видимо, кентаврам это было на руку.

— Может помочь, — пробежав глазами пару листов конспекта, сказала Гермиона.

— Я свой не брала в школу, — покачала головой Корита.

— Я тоже. Тогда подождем до дома.

— Я не возьму эту штуку домой. Если папа заметит, а он заметит, мне влетит.

— Значит, перед оправлением передашь книгу мне. У меня дома артефакторов нет, — на этом дискуссия была завершена.

Весь следующий день Гарри и друзья нервничали. Лишь после спецкурса, когда на трансфигурации Корита поймала его взгляд и качнула головой, от сердца отлегло. Вечером Корита притащила книгу в общую гостиную. Это была та самая тонкая книжка с абсолютно пустыми страницами. Доминик оглядел ее, поморщился и отодвинулся, видимо, его некромантские штучки были далеки от создания крестражей.

— Я в ее присутствии плохо себя чувствую, — призналась Корита. — Она испускает слабые ментальные импульсы. Но пару дней переживу, это факт.

Корита отдала книгу Гарри в день отъезда. День был полон беготни — нужно было определиться, какие вещи отвести домой, а что оставить в общежитии, как в прошлом году таскаться с чемоданом не хотелось. Книга, комплект зимней одежды, пара свитеров и рождественские подарки прекрасно уместились в рюкзак. Макса пришлось умолять залезть в клетку.

Путь до вокзала на экипажах занял меньше времени, чем ожидалось. Пришлось разделиться, так как Сабрина и Доминик ехали в европейском прицепе.

Все время до дома Гарри ждал момента, когда удастся уйти в подвал с рюкзаком и зубом дракона и уничтожить эту книгу. Он очень надеялся, что Дрей очнется и придет мириться.

Уже дома, утащив из комнаты зуб и сказав маме, что пошел выкинуть грязную одежду в стирку, Гарри ушел в подвал. Вернее, в ту его часть, что не была узурпирована отчимом. Вытряхнул на стиралку все содержимое рюкзака. И с трудом поверил своим глазам. Перерыл на всякий случай, хотя перерывать было нечего. Заглянул еще раз в рюкзак. Книги не было.

— Гарри, милый, тебе не нравится пирог? — за Рождественским обедом спросила мама.

— Да нет, нравится, ты прекрасно готовишь, мам, — Гарри понял, что слишком углубился в переживания насчет Малфоя.

В дверь позвонили.

— Ты кого-то ждешь, Пет? — осторожно спросил отчим.

— Нет.

— Тогда я открою.

Из прихожей долго не доносилось ни звука. Гарри и Дадли выглянули туда.

— Офигеть!

И вправду было от чего — отчим прижимал к стене Сириуса Блэка, вжимая ему в висок волшебную палочку. Правда, подстриженного, побритого и в чистом отглаженном костюме, но факт оставался фактом — Блэк, о котором столько писал Пророк, находился у них в прихожей.

— Потише, Снейп, ты газет вообще не читаешь? — полузадушено прохрипел Блэк.

— Гарри, газету, а ты Петрификус Тоталус, — пока Блэк сваливался на пол, мистер Снейп принял из рук Гарри газету и развернул ее на первой полосе.

— Твою ж мать, — дальше изо рта отчима полилась такая отборная брань, что Гарри и Дадли сделали вид, что не слышат. Отчим отшвырнул газету, в которую тут же влезли два любопытных носа.

«Сириус Блэк оправдан. Эксклюзивное интервью от человека, просидевшего одиннадцать лет в Азкабане по чужому обвинению».

— Финита, — пробормотал отчим, направляя волшебную палочку на Блэка.

— Пришел, как человек, с цветами, с подарками, и все равно нарвался на радушную встречу, — пробормотал Блэк, вставая с пола.

— Имей в виду, у меня жена беременная, если хоть на секунду потревожишь ее, забуду про твое оправдание и пришибу на месте, — отчим тяжело вздохнул. — Гарри, знакомься, это твой крестный. Так, я пойду, подготовлю вашу мать к встрече с Ужасным.

В прихожей воцарилось молчание.

— Мы можем поговорить? — неловко спросил Блэк. — Наедине.

— Пойдемте в нашу комнату, сэр, — обменявшись взглядом с Дадли, предложил Гарри.

— Я, правда, не знаю, как начать разговор, — признался Блэк, стоило им остаться одним. — Ты вообще что-нибудь обо мне знаешь?

— Ну, знаю, что вы сбежали из Азкабана, обвинялись в службе Волан-де-Морту, а теперь знаю, что вы оправданы, и вот сейчас мистер Снейп сказал, что вы мой крестный, пожалуй, все.

— Действительно, мало, — улыбнулся Блэк. — Хотя я о тебе знаю и того меньше. Где ты учишься, что любишь, есть ли друзья?

— А вы хотите это знать, сэр?

— Очень.

— Почему?

— Твой отец был для меня лучшим другом, — произнес Блэк. — Я знаю, ты его не помнишь, но если бы не он, в моей жизни было бы мало светлых воспоминаний. Я получил оправдание, я свободен, как птица, и я до безумия хочу познакомиться с крестным сыном, сыном людей, у которых был свидетелем на свадьбе, которые были для меня семьей.

— Вы знали маму и папу?

— А ты хочешь о них узнать?

— Шутите, сэр? Конечно, хочу.

— Тогда я не прогадал с подарком, — Блэк улыбнулся, доставая из сумки, которая все это время болталась за спиной, фотоальбом в плотной коричневой обложке. Гарри с осторожностью принял альбом из его рук и раскрыл на первой странице.

— У мамы тоже есть такая фотка. Только она не движется, — сказал он, разглядывая свадебную фотографию родителей.

— Она ведь тоже была на свадьбе, — Блэк присел на кровать Гарри. — Но там еще и школьные фото, это уж точно только мои.

— Спасибо, сэр, — Гарри закрыл альбом и аккуратно положил его на стол — посмотрит перед сном.

— Для начала, может, ты будешь называть меня Сириус?

— Возможно, но вряд ли сразу получится, я отчима до сих пор мистером называю.

— Это Снейпа-то? — Блэк криво усмехнулся. — Он тебя не обижает?

— Нет, они с мамой любят друг друга, а мы почти все время в школе. А когда приезжаем, мистер Снейп запирается в подвале и не выходит оттуда до конца августа, — Гарри хихикнул.

— Это самая наглая ложь, что я слышал из ваших уст, мистер Поттер, — отчеканил отчим, заходя в комнату.

— Упс.

— Блэк, в гостиную, и не заставляй Петунью ждать, ей нельзя волноваться.

— Хорошо, — Блэк тяжело вздохнул, как всегда делают взрослые перед непростыми разговорами, и, подняв опущенный на кровать букет, вышел из детской.

— Простите, сэр, я вовсе не имел в виду...

— ...что я провожу с вами мало времени? Возможно, это и правда, и я обязательно об этом подумаю. Но скажи-ка мне честно, Гарри, хотел бы ты тратить свои летние каникулы на общение со мной?

— Вы же член нашей семьи, сэр!

— Но я не могу заменить вам отца.

— Мы этого и не просим. Вы и так достаточно великодушны, что позволяете нам жить по своим правилам.

— Просто вы не нарушаете моих, — Гарри готов был поклясться, что рука отчима дернулась взъерошить ему волосы, но не прошла и четверти пути. — Пойдем вниз, там твоя мама объясняет твоему крестному границы вашего с ним общения.

— Нет, нет и нет, — решительно возражала мама. — Гарри хотя бы месяц лета должен быть дома. А потом его друзья его часто приглашают.

— Да хоть всем табором пусть приезжают, у меня огромный дом, — не унимался Сириус.

— Блэк, ты еще не в курсе главного условия, — спокойно произнес мистер Снейп. — Ты провел одиннадцать лет в теплой компании дементоров. Многие на твоем месте сошли бы с ума, поэтому, если хочешь общаться с крестником, ты должен пройти реабилитацию и целитель-менталист должен подтвердить твою адекватность.

— Я принимаю эти условия, — тяжело вздохнул Сириус. — За вами закон и право опекунства.

— Ты, надеюсь, не думаешь оспорить это право? — встревожено спросила мама. Видимо, основания для опасений были.

— За кого ты меня принимаешь, Петунья? — возмутился Блэк. — Если бы Гарри жил в чулане и питался объедками, я бы забрал его, даже не спросив, но он зовет тебя мамой и даже Снейпа за родню считает, я очень сомневаюсь, что он будет мне благодарен, если я вырву его из семьи.

— Блэк, ты точно в Азкабане сидел? Ты какой-то мирный.

— Рождество же, — улыбка Сириуса словно освещала его осунувшееся и не очень здорового вида лицо. — И это мое первое Рождество за одиннадцать лет.

— Хочешь, присоединяйся к нам за ужином, — предложила мама. Отчим слегка поменялся в лице. Идея ему явно не понравилась

— О да, я был бы очень благодарен!

— Откуда ты узнал наш адрес? — сухо спросил мистер Снейп, когда Сириуса усадили за стол в гостиной и принесли ему комплект столовых приборов.

— Ты забыл, кто сейчас председатель Визенгамота? — хмыкнул Сириус. — Ты сам Дамблдора на вашу свадьбу приглашал. Он мне, кстати, и посоветовал не носиться с опекунством, так как Гарри счастлив, а Петуния отличная мать.

— Он-то откуда знает? — ревниво поинтересовался отчим.

— Я сказал, — миролюбиво вклинился Гарри. — В день свадьбы он спрашивал.

— Спасибо, милый, — мама аж прослезилась, она вообще беременная постоянно порывалась плакать. Кстати, вопреки ожидаемому, поправилась она не сильно. Но мама успокоила отчима, что с Дадли все было так же. Ходила-ходила, по триста грамм прибавляла, а потом на седьмом месяце за месяц набрала десятку и два с половиной месяца ходила и мучилась.

— Между прочим, нам до сих пор не дали распечатать подарки, — возмущенно заметил Дадли.

Гарри открывал подарки без особого удовольствия. Поблагодарил маму за свитер, отчима за комплект запасных пробирок, распечатал подарки друзей, состоящие преимущественно из сладостей и сувенирной продукции Торнадос.

Корита, как всегда, заморочилась и в этом году прислала вязаную шапку в цвет прошлогоднего шарфа. И когда она все успевает? Никогда Гарри ее со спицами не видел. Хотя, может, она их держит в спальне и вяжет там же.

— Спасибо, Дэ, — распаковав упаковку взрывающихся карт, сдержанно сказал Гарри. Он беспокоился за одну белобрысую скот... эм-м. Не очень хорошую личность, сунувшую свой нос туда, где ей было не по силам справиться.

— Мам, можно я навещу девчонок? — спросил Гарри. — Поздравлю их.

— Хорошо, но только домой через два часа, — кивнула мама.

— Я скоро приду, — успокоил Гарри встрепенувшегося крестного. Сириус понимающе качнул головой. Вообще, судя по всему, он был хорошим человеком.

— Дом Джан, — Гарри шагнул в изумрудное пламя Летучего Пороха.

— Сметай золу, — зевнула Корита.

У нее дома было темно и тихо.

— А где твой отец?

— Где, где, в Америке, — сумрачно отозвалась Корита. — Это Рождество я встречаю в компании домовиков.

— А почему не сказала?

— Забыла, да и напрашиваться не люблю, — в мозгах у этой девчонки полно драконьего навоза, иначе она бы так не тупила порой.

— Пошли к Малфоям.

— Погоди, я сейчас позову Гермиону, — Корита поднесла к глазам Сквозное Зеркальце. — Гермиона.

— Да? — раздался голос баньши.

— Приходи, пойдем к отцу Дрея.

Зеленое пламя в камине вновь полыхнуло. Из него, стряхивая пепел с нарядного платья, вышла Гермиона.

— Как там говорить? Дворец падишаха Малфоя? — за дурачеством Джан стояло явно дурное настроение.

— Малфой-мэнор.

Каминный зал был пуст.

Дождавшись девчонок, Гарри позвал Добби.

— Гарри Поттер, — рядом появился лопоухий мазохист с перевязанной головой.

Корита скривилась. Да пускай потом с ним разбирается.

— Твой хозяин дома?

— Хозяин Люциус дома, он сейчас в кабинете.

— Отведи нас к нему.

Малфои не любили мелочиться. Именно поэтому во всех коридорах горели свечи в канделябрах, а все полы были устланы темно-зелеными ковровыми дорожками.

— Хозяин, к вам Гарри Поттер, — первым пройдя в кабинет, доложил Добби.

— Если Драко не с вами, то с кем он проводит это Рождество? — отрываясь от бумаг, спросил отец Драко, как только все вошли.

— Сэр, мы не можем вам об этом сказать, — Люциус Малфой продолжал вопросительно глядеть на ребят, и Гарри закончил: — Он не общается с нами уже несколько месяцев.

— Странно, в его письмах об этом ни слова. Но тем не менее. Зачем вы здесь? Я доверяю сыну в вопросах дружбы. Если он не желает с вами дружить, на то его воля. Я ничего изменить не в силах.

— Да не очень-то и хотелось, — прорвало Кориту. — Да только этот ваш придурок связался с артефактом, который имеет свойства ментального контроля.

— Мисс Джан, вы всегда казались мне более воспитанной девочкой.

— Я сама себе такой казалась, но я знаю, что он нуждается в помощи, его суть, его душа просит об этом, а сам он огрызается и орет на меня.

Корита выглядела неважно. Слишком раздраженной для целителя-менталиста, которому важно сохранять самообладание.

— А теперь поконкретней, господа, — поторопил Малфой-старший. — Из всего ныне сказанного я понял, что Драко во что-то вляпался.

— Та книга, которую вы хотели подбросить младшей Уизли, — Гарри пришлось выложить все, что ему сказал Драко еще до ссоры. — Дрей ее свистнул, хотел разобраться, что это. Мы пытались ее у него стащить, но он вернул ее обратно.

— Мерлин Великий, — судя по побледневшему лицу отца Драко, до него дошло. — Все это время это был Драко.

— Где был? — поинтересовалась Гермиона.

— Неважно, — Люциус Малфой резко встал. — Я сейчас же должен принять меры.

— Вы заберете у Драко эту штуку?

— Я не думаю, что мой сын такой дурак, что просто возьмет и отдаст. Я не артефактор, он может подсунуть мне наколдованную копию. Я приму меры, не волнуйтесь. Спасибо. Идите по домам.

— Пойдем ко мне, — шепнула Корита.

— В общем, если мистер Малфой что-то и сделает, то я сомневаюсь, что он это сделает сегодня. Мы должны забрать эту книгу у Драко, иначе он совсем свихнется,— устроившись у елки, произнесла Корита.

— Предлагаю действовать сегодня вечером, — в голове у Гарри начал потихоньку созревать план.

— И как?

— Сегодня в восемь мы будем у тебя. Гера, ты сможешь добраться до камина?

Грейнджер кивнула головой:

— Я скажу, что переночую у Кориты.

— Кстати, отличная мысль. Дальше доберемся до Шармбатона через камин. В восемь у них заканчивается праздничный ужин, и в кабинете директора никого не будет. Ну, а дальше дело техники. Усыпить Малфоя, найти книжку, унести ее и зубом дракона по ней.

— Тогда до вечера, — кивнула Гермиона и ушла через камин.

— До вечера, — пасмурно улыбнулась Корита, прощаясь с Гарри.

— Почему девочка встречает Рождество одна? — возмущалась мама, укладывая в небольшую корзинку гостинцы для Кориты.

— Ее отец очень занят.

— Она могла бы провести праздник с нами, — на это Гарри лишь развел руками. Чаще всего мозговые извилины Джан были где-то в гостях. И адреса не оставляли. Незаметно для мамы Гарри запихнул в корзинку мантию-невидимку с завернутыми в нее волшебной палочкой и длинным кривоватым драконьим зубом.

— Завтра утром приходите все к нам, — сказала мама, заворачивая рулет в фольгу, чтоб не остыл. Стоило ей услышать про одинокое Рождество Кориты, как она тут же наготовила еще на роту солдат. В этом была вся мама. Вынужденная основную часть времени держать своих детей на спортивной диете, на праздники она отрывалась и готовила, готовила, готовила...

— Хорошо, мам, только не рано, — еще неизвестно, сколько они будут искать эту чертову книгу и обезвреживать Малфоя.

— Ну, хоть бы к обеду.

Взяв прикрытую тканью корзинку с мантией и едой, Гарри шагнул в камин.

— Привет, Ник, а ты что тут делаешь?

— Как я мог пропустить?

— А со мной поздороваться не хочешь? — из угла за елкой вылезла Сабрина.

— Привет, а где Кор?

— Тут я, относила гостинцы от мамы Бри, — Корита скептически глянула на корзинку Гарри. — Я еще раз не пойду, пусть эльфы сами забирают.

— Ты позвала Ника и Бри?

— Я сама пришла, — уведомила Сабрина. — С Рождеством поздравить. Ну, а раз идем по супер-секретной миссии, то куда без меня?

— А Доминик?

— Ну, это уж и вовсе хамство, — возмутился Альфарес. — Я принес фейскую пыльцу, а меня по борту?

И Сабрина и Доминик говорили с акцентом, но видно было, что оба учили английский.

— Нафига нам пыльца?

— Она проявляет скрытую магию, мы же не можем рыться во всех вещах Дрея, это займет целую вечность, — пояснила Корита. — Раздуем пыльцу, проявим темную ауру книги. Я весь свой запас израсходовала еще в первый раз.

— Вечер добрый, — Гермиона тоже была «окорзинена». — Кор, у тебя приглашение на завтрашний ужин от моей мамы.

— И от моей, — добавил Гарри. — На обед.

— Давайте с книжкой разберемся. А потом хоть обужинаюсь у вас в гостях.

— Загляни сначала, — перед тем, как пойти в директорскую мадам Максим, посоветовал Гарри Корите. Та сыпанула в огонь Летучего Пороха, сунула голову в изумрудное пламя.

— Все чисто.

— Ну, тогда давайте по очереди, — Гарри достал мантию и завернутую в нее волшебную палочку из корзины.

Стоило Гарри оказаться в кабинете мадам Максим, он врезался в замешкавшегося у камина Доминика.

— Черт, — из кармана Альфареса посыпалась серебряная пыль.

— Это надо как-то убрать.

— Ш-ш-ш, — зашипела Гермиона. Слух ее не подвел. Кто-то возился у двери. Корита нырнула под письменный стол госпожи Максим. Гермиона и Сабрина забрались с Гарри под мантию-невидимку. Альфарес, плюнув на почти незаметную на ковре пыльцу, забрался за шкаф.

— Алохомора, — раздалось у двери.

— Это не мадам Максим, — прошептала Гермиона, хотя это поняли все. Гарри и девчонки как можно беззвучней притаились у стены.

Зверь бежал на ловца. В кабинет директора Шармбатона зашел Малфой с книжкой в руках.

— Дулок, — делая ударение на последний слог, произнес Драко. Замок щелкнул, запираясь.

Драко быстро прошел к камину, нашел Летучий Порох.

— Хогвартс, кабинет Гилдероя Локхарта, — произнес он, шагая в камин. Видимо, по пути к камину он вступил в фейскую пыльцу, и Гарри увидел ее в действии — теперь левая нога Драко оставляла четкие черные следы.

— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — спросила Корита, вылезая из-под стола.

— Пойдемте следом. Только подождем, пока он выйдет из кабинета.

— Гарри, надень капюшон мантии и глянь, есть ли там кто, — попросила Гермиона. И хорошо ведь придумала, голову не видно, и никто не в курсе, что ты за ним шпионишь.

— Нет никого, — оглядев заваленный конвертами и перьями стол и завешанные портретами Локхарта стены, Гарри вернулся к друзьям.

— Давайте быстрее, праздничный ужин вот-вот кончится,— поторопила Сабрина, глядя на часы.

— Гарри, что если нас заметят? — уже в Хогвартсе спросила Гермиона.

— Тогда нам нужно быть осторожными и поторопиться. К тому же, время почти отбойное. Думаю, все студенты уже сидят в общежитиях, а профессора отмечают, как и наши.

Малфой за это время ушел далеко. Идя по коридору, друзья на некоторое время замерли, глядя на красные буквы на стене: «Он умрет в Тайной Комнате и будет похоронен исключительно под собственным тщеславием». След оборвался в затопленном женском туалете, который находился через коридор от кабинета Гилдероя Локхарта.

— Слава Мерлину, нас никто не заметил, но где Драко? — Гермиона чувствовала себя неуютно. Видимо, неприятно было вспоминать о произошедшем прошлогоднем столкновении с троллем, произошедшем в женском туалете Хогвартса.

— И вы тоже будете шипеть? — прямо сквозь дверцу туалетной кабинки вылетела девочка, прозрачная и сероватая. Гарри чуть не икнул от неожиданности — в Шармбатоне приведений не водилось.

— В смысле шипеть? — переспросил у девочки Альфарес.

— Да ходит тут один, шипит, скрежещет, плакать мешает, — заверещала девчонка.

— А где он шипит? — оглядываясь, спросил Гарри. Он чувствовал змеиный разум. Но только где-то глубоко.

— Тут, — девчонка ткнула пальцем в раковину.

— Змея, — Гарри разглядел рисунок на кране.

— И что это значит? — спросил Доминик.

— Профессор Чжон говорил, что так отмечают входы в питомники василисков, — Гарри словно в забытьи смотрел на змею. — Питомники обычно закрыты, чтобы василиск не причинил вреда людям, они ведь опасны.

— Не то слово, как, — Сабрина поежилась.

— Ты хочешь сказать, что там где-то с Драко василиск? — голос Кориты подрагивал.

— Я чувствую змею. Если чувствую, но нет поблизости, значит змея больше обычной. Гораздо больше. Есть иные варианты?

— Как нам туда попасть? Надо же выручать белобрысого, — Доминик не выглядел очень напуганным. Не то, что девчонки.

— Откройся,— переходя на серпентаго, Гарри глянул на змею.

Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение — умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск — вот только куда?

— Господа, первое правило общения с василиском: падайте на колени и утыкайтесь головой в пол, короли змей требуют почтения. Кто его не проявляет — тому смерть, — предупредил Гарри и, покрепче прихватив мантию-невидимку со вновь укутанными в нее палочкой и зубом, шагнул в трубу. Отбив при путешествии пятую точку и прокляв Малфоя, Гарри старался не думать, как он будет общаться с василиском. Он только начал заниматься змеиным языком, даже не достиг того уровня, когда магия начинала защищать от действия змеиного яда.

Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевал повороты Доминик.

— Мы, наверное, ушли под школу на целые мили, — голос Гарри эхом прокатился в темноте тоннеля.

— Темень какая — пробормотал Доминик. — Ух, сколько костей.

— Темно, — из трубы друг за другом выскочили девчонки.

Кориту и Сабрину тотчас окутали плотные оболочки огня, голубоватого и красного.

— Не жжет, не думай, — ухмыльнулась Сабрина, когда Гарри осторожно поднес к огню ладонь.

— Не трогайте василиска, они вымирающий вид.

— Скажи это, когда тебя положат в гробик, — нервно хихикнула Корита. Голубоватые язычки пламени, окружавшие ее, навевали мысль о чем-то холодном. Правда, в отличие от огня Сабрины, пламя Кориты полыхало как-то уж слишком прерывисто.

— На его могилке мы напишем, что он болел за василисков, а они за него нет, — попыталась пошутить Гермиона, приводя в порядок джинсы. Хоть девчонки и храбрились, но свет выдавал их белые лица.

— Дамы могут не ходить.

— Угу. И кто драться будет? Или ты василиска перешипеть думаешь?

И все-таки девчонки были правы, Сабрина и Гермиона были единственными, кто худо-бедно мог атаковать в магическом бою. Метаморфизм, некромантия и целительство в этом мало могли помочь.

— Не думаю, но они очень умные.

— Пойдемте уже, — не выдержала Гермиона. — Пока мы тут лясы точим, Дрей может попасть в неприятности.

Идти по подземелью оказалось нелегко, почти все пространство коридора занимали витки сброшенной змеиной кожи, скользкой до чудовищности.

Доминик отстал, но махнул, чтоб его не ждали. Сказал, что ему нужно посмотреть, что за скелеты животных тут кругом валяются. Нашел время для экскурсий, нечего сказать.

Корита и Сабрина светили так ярко, что можно было разобрать, сколько жуков ползает по стенам.

— Кор, а что за огонь? — чтоб не затягивать молчание, поинтересовался Гарри.

— Целительный огонь, — отозвалась девочка. — Это особое свойство, я его не часто использую.

— А василиска ты успокоишь? Или, как и дракона, нет?

— Нет, наверное, смотри, какая шкура, — Корита пнула очередной виток змеиной кожи.

Тоннель поворачивал снова и снова, все нервы у друзей были напряжены до предела. Каждый хотел, чтобы тоннель побыстрее кончился, и боялся того, что их ожидает. Наконец, миновав еще один поворот, Гарри увидел перед собой гладкую стену, на которой были вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у них блистали огромные изумруды.

В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны.

Проход вел в высокую гулкую залу, потолки которой поддерживались увитыми змеями колоннами. Углы были подтоплены, видимо, сюда стекали подземные воды.

Зал был длинным, но все же недостаточно, чтобы не заметить скорчившуюся впереди белоголовую фигурку. Малфой не шевелился. Нервы Кориты сдали, она побежала вперед.

Однако стоило Корите подбежать ближе, как Малфой поднял голову и вскинул палочку:

— Ступефай!

Корита упала, подкошенная заклинанием. Голубое пламя, окружавшее ее, погасло.

— Ну-ну, Драко, разве так встречают гостей? — раздался откуда-то сверху пронзительный холодный голос. Гарри задрал голову. На одной из балок сидел высокий темноволосый подросток. Вроде как сидел он достаточно высоко, но, когда спрыгнул на пол, приземлился мягко. Подросток подошел к Драко:

— Усни.

И Малфой тут же ничком рухнул на пол.

— Ну, что ж, будем знакомы, — улыбнулся противик. — Я Том Риддл. А вы можете не представляться. Я и так о вас все знаю. И не раскрывай рта, дорогая грязнокровка, иначе твоим друзьям конец наступит незамедлительно.

Судя по всему, последняя фраза была адресована шелохнувшейся Гермионе.

— Что ты с ним сделал?

— Что я сделал с ними, — поправил Риддл. — ничего особенного, просто поработил оба этих наивных детских сознания, Правду говоря, с мальчишкой мне пришлось возиться дольше, девчонка оказалась более восприимчива, да и сил на тот момент у меня было больше, поэтому хватило, чтобы держать ее под контролем двое суток. Да так, что вы ничего не заметили, а она вас сюда привела. Правда не было расчета на пыльцу, я думал использовать то, что ваша подружка может слышать чужую боль, но все вышло еще лучше.

— Ты подчинил Кориту? — в сомнении переспросила Сабрина.

— Тебе кажется это невероятным?

— Но она же менталистка.

— И потому захватить ее куда проще, потому что ее разум вечно открыт нараспашку, — Риддл не торопился, видимо, чего-то ждал. — Вообще, вы очень мне помогли, попытавшись украсть мой дневник, так я еще месяца два копил бы силы, а тут еще одна открытая и легковерная душа, что может быть сильнее? Я смог, наконец, покинуть страницы своего дневника. А сегодня я, полный сил, окончательно вернусь к жизни.

— Как ты это делаешь? — пытаясь тянуть время, Гари сам не знал, чего ждать. — Как ты подчинил Драко и Кориту?

— Очень просто, они оба начали писать в моем дневнике, мальчишка ведь так и не понял, что попало к нему в руки, — Риддлу, видимо, нравилось рассказывать о том, насколько он хитер. — Я обманул его, сказал, что мой дух прокляли, приковали к книге, а он был рад открыть хоть кому-то свои секреты.

— Какие?

— Например, то, что лучший друг не знает, что его отец в свое время был одним из сторонников Темного Лорда. И как сказать об этом Гарри Поттеру, врагом которого Темный Лорд и является, — глаза Риддла торжествующе сверкали. — А девчонку вообще было просто облапошить. Она пыталась узнать, что с Драко и как его спасти. Ученики целителей крайне доверчивые и глупые волшебники. Поэтому она и вытащила книгу у тебя из сумки в поезде, как только ты уснул. Она уже тогда выполняла мою волю. И пускай она писала в дневнике всего пару дней, зато сколько эмоций, сколько чувств. Целители никогда не скупятся на это. Не то, что мальчишка. От него я получал достаточно мало.

— О ком была та надпись на стене? — Гарри вспомнил рассказ Дадли о том, что наследник Слизерина всегда связывал надписи на стенах со своими жертвами.

— О павлине Локхарте, конечно, — рассмеялся Риддл. — Сейчас этот трус с завязанными глазами находится под охраной моей зверюшки, дожидается своего часа. Он уже давно подчиняется воле Драко, а, значит, и моей. Он сам написал эту надпись в ожидании Драко, а затем вместе с ним спустился сюда. Но он умрет, как и все вы. Мне не нужны свидетели.

— Зачем ты заманил нас сюда? — все происходящее начало шептать Гарри, что помощь взрослых была бы совсем не лишней. Крайне самонадеянно было бы полагать, что в этой ситуации они смогут справиться сами.

— Мне безумно хотелось лично с тобой познакомиться. У меня ведь много вопросов к тебе, Гарри Поттер...

— Каких же? — Гарри заметил, что Сабрина, пользуясь тем, что внимание Риддла полностью сосредоточено на нем, начала потихоньку выходить из зоны видимости противника. Она шла маленькими шажками вдоль стены, а все окружавшее ее пламя сползало к ладоням.

Гермиона тем временем отходила в другую сторону. Нужно отвлечь внимание.

— Первый вопрос, — Риддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Волан-де-Морт утратил всю свою мощь?

В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.

— А почему это тебя так волнует? — тихо спросил Гарри.

— Волан-де-Морт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес с расстановкой Риддл. — Я был, есть и буду единственным Темным Лордом, которого знал волшебный мир.

Сабрина за его спиной размахнулась и послала огненный шар с левой ладони прямо в Риддла. Гарри рухнул на пол, чтобы его не задело. Однако Риддл тоже успел увернуться, а вода, подтапливавшая зал, подчиняясь поднятой ладони юного Темного Лорда, сформировала плотный длинный хлыст, которым Риддл и хлестнул Сабрину. Девочка зашипела от боли — везде, куда пришелся удар, расцвели алые ожоги. Следующий взмах руки, и голову Гермионы окутывает плотный водный кокон. Девочка пытается вырваться, но не получается. Гарри бросился к ней.

— Еще шаг, Поттер, и я запущу воду в ее легкие, у меня с водой всегда были особенные отношения.

— Отпусти ее!

— И правда, василиски любят живое мясо и не едят падаль, — Риддл опустил руку, и вода рухнула на пол, мигом потеряв форму.

— Ты еще не поняла? — Риддл повернулся к Гермионе, отплевывшейся от воды. — Каждый раз, когда вы атакуете меня, я использую больше жизни ваших друзей. Я хочу сэкономить и время, и силы. Все-таки их жизненная энергия не бесконечна.

Связь Риддла с Джан и Малфоем была ясно видна, чем дольше времени они болтали, тем зримей становился Риддл, и тем меньше жизни оставалось в лицах друзей. Гермиона опустилась на корточки, закрывая лицо руками.

— Ответишь на мой вопрос, Поттер?

— Я все равно ничего не могу тебе ответить, — Гарри лишь крепче сжал в кармане волшебную палочку. — Я вижу тебя в первый раз. И, вообще, знаю о том, что явился причиной твоего падения, только по книгам.

— И ты не умеешь ничего особенного, — темные глаза Риддла были прикованы к Гарри.

— Ничего, — пожал плечами Гарри. — Да я самый бестолковый из всей нашей компании. Все хотя бы умеют что-то полезное, а я только волосы растить да цветами переливаться. Наверное это вышло случайно.

— Я не верю в случайности, — пробормотал Риддл. — Но можно легко это проверить.

Сложно было представить, что этот худой юноша является тем самым Волан-де-Мортом, о котором Гарри столько читал.

— Говори со мной, о Слизерин, величайший из Хогвартской четверки,— Риддл шипел гортанно более глухо, чем Гарри.

Поняв, что сейчас произойдет, судя по забеспокоившемуся разуму змеи, Гарри припустился бежать. Девчонки сжались вместе у стены.

— На колени, — крикнул им Гарри. — Иначе не будет вам пощады.

— Это отличная идея, — видимо, Риддл не понимал, что девчонки преклонились не перед ним.

Только бы успеть убежать подальше и поговорить с Королем. Даже Эффа в беседах о василисках признавала, что все Повелители вспыльчивы и заносчивы.

Пол под ногами задрожал, там, в зале уже, наверное, спускала на пол витки своего тела огромная змея. Гарри бежал по коридору, поскальзываясь на змеиной коже. Где-то сзади раздался шелест — василиск двинулся в погоню.

Гарри прикинул, что отбежал достаточно далеко, чтобы Риддл его не услышал. Странно, что не видно Доминика. Гарри надеялся, он не выскочит из-за угла с криками. Потому что в этом случае ему точно конец.

Не обращая внимания на грязь и валяющиеся под ногами кости, Гарри упал на колени, вжимаясь лицом в пол. Ждать пришлось недолго, уже через минуту огромный змей вполз в коридор. Он не был торопливым, он был просто быстр и, даже медля, мог обогнать поезд.

— Козявка ждет пощады? — раздалось громкое шипение прямо над головой.

— Только Великий Король может решать, чего мне ждать, — рассказы профессора Чжона о василисках говорили одно — льсти самолюбии твари, если хочешь выжить.

— Да козявка еще и говорить умеет, — восхитился змей. — Скажи мне, насекомое, еще не вымерли ли те, кто может говорить с моим народом?

— Учитель говорил, что нет, о Великий Король, — продолжил улещивать самолюбие змея Гарри. Сердце стучало уже даже не в горле, в голове. Стоило только подумать, что ты на тоненьком волоске от смерти, становилось дурно.

— Нельзя тебя убивать, козявка, — зашипел василиск. — Иначе вас будет совсем мало. Но мне приказали.

— Разве Великому Королю может приказывать человек? — Гарри пытался шипеть подобострастно.

— Никто мне не указ, — в шипении василиска слышалась ярость. — Да только у него в руках мои дети. Мои яйца. Он спрятал их, и если я не выполню его волю, он убьет их, и мой род не продолжится. Я хочу разорвать его. Вы рождены, чтобы понимать нас, но не командовать.

— Мой Король, лишь вы отмеряете, сколько мне дышать, я покоряюсь вам и вашему величию.

— Ты подхалим, — шипение змеи, как ни странно, звучало милостиво. — Я оставлю тебе жизнь, я солгу, но лучше тебе расправиться с Этим раньше следующего приказа. Пока он не знает, что ты жив, придумай, что делать.

Тяжело шурша туловищем, василиск удалился. Следовало воспользоваться его внезапным милосердием и не соваться, не придумав план. Только побыстрей — неизвестно, долго ли протянут Драко и Корита. План, как назло, не приходил в голову.

Во-первых, нужна мантия-невидимка. Гарри оставил ее Альфаресу, чтобы тот, если что, спрятался. Гарри побежал к выходу, шепотом окликая Доминика. Но того не было. Зато у самой выходной трубы Гарри увидел странное сооружение, словно лестницу из крысиных черепов и скелетов. Выходит, Доминик сбежал и бросил их?

Гарри попытался забраться по лестнице, но она рассыпалась под его ладонями. В трубе раздался странный гул. На всякий случай Гарри отошел подальше. И вовремя. Потому что на то место, где он стоял, приземлилась мадам Максим.

— Поттер. Я вас убью, — членораздельно, с небольшим акцентом и по-английски сказала она.

— Госпожа директор, — у Гарри радостно подпрыгнуло сердце,— там такое!

— Альфарес нам уже все рассказал, — голос мадам Максим звучал сердито.

Не успел Гарри задаться вопросом: «Нам — это кому?» как из трубы выскочил Альбус Дамблдор. За ним спланировала огромная птица в алом оперении, тут же приземлившаяся на плечо директора Хогвартса. Где-то на задворках мыслей прыгнула мысль, что это феникс, Гарри видел его на картинках учебников по ОМТ.

— Олимпия, оставим наказания на потом. Где остальные? — встревожено спросил Дамблдор у Гарри.

— Девочки там, впереди, но Риддла нельзя атаковать магией, он убьет Кориту и Драко, — голос Гарри задрожал.

— Вперед, — в руках Дамблдора появилась мантия Гарри. Старый волшебник быстро зашагал по виткам змеиной кожи.

— Профессор, не трогайте василиска, он вынужден выполнять приказы, — Гарри поймал укоряющий взгляд Дамблдора.

— Посмотрим, — директор Хогвартса тяжело вздохнул.

— Поттер, — свирепо сказала мадам Максим. — Идите за мной и не высовывайтесь. Если отстанете, я лично прослежу, чтобы вас лишили квиддича до конца учебного года.

Высовываться Гарри и не хотелось. Поэтому он засеменил за двумя директорами. Перед поворотом, ведущим ко входу в зал, Дамблдор остановился:

— Где книга, о которой говорил ваш друг?

— Кажется, в руках у Драко.

— Нужно торопиться. Он пьет жизнь сразу у двоих, — Дамблдор накинул на себя мантию и исчез. Судя по всему, он сотворил Заглушающее Заклинание для ботинок, потому что его шагов было совершенно не слышно. Время словно перестало идти. Из зала доносились самодовольные речи Риддла, в которых он рассуждал, что всех грязнокровок за то и следует уничтожать в младенчестве, что они крадут уникальные таланты у волшебников с чистой кровью. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дамблдор распахнул мантию и появился перед ними.

— Ну что, Альбус? — встревожено спросила мадам Максим.

— Мало времени, — Директор Хогвартса бросил книжицу на пол, вынул из кармана своей мантии зуб дракона. Недолго думая, старый волшебник полоснул зубом по обложке.

В зале грянул долгий, продирающий до мозга костей вопль. Чернила потоком хлынули из дневника, по рукам профессора Дамблдора потекли ручьи, заливая пол. Риддл в зале кричал, но недолго. Как только вопли стихли, Гарри выглянул из-за угла. Зал был пуст. Только девчонки сидели, сжавшись в углу у барельефа.

— У вас крупные неприятности, господа, — проговорила мадам Максим, входя в зал.

— Госпожа директор! — Гермиона бросилась к директрисе, вцепилась в нее обеими руками и разрыдалась. — Вы не представляете, что тут было.

— Гарри, не окажешь любезность, не позовешь своего милого огромного зубастого друга? — Дамблдор оглядывался. — И пусть прихватит профессора Локхарта, все-таки жаль беднягу, хоть он и глуп.

При появлении гигантской змеи оба директора склонились в поклонах. Видимо, правила общения с Королем змей знали и они.

— Мой враг мертв? — прошипел тот. — Я могу отправиться искать моих детей?

Гарри перевел для взрослых, глядя в пол.

— Мы приведем в чувство мистера Малфоя, и, думаю, он поможет нам найти эту драгоценность, — ответил Дамблдор.

— Я не буду ждать вечно, волшебник, — прошелестел змей, исчезая в своем гроте, вход в который был замаскирован под рот волшебника на барельефе.

Спустя несколько минут василиск вытолкнул оттуда волшебника с золотыми кудрями и повязкой на глазах. Дамблдор поймал его заклинанием.

— Можно считать, что мы легко отделались, — выдохнул Дамблдор. — Олимпия, пойдем, отнесем детей в больничное крыло.

Доставка наверх, в женский туалет, прошла безболезненно — птица директора смогла поднять сначала мадам Максим с Коритой и Малфоем, а затем и Гермиону, Гарри и Сабрину. Последним поднялся Дамблдор.

В больничном крыле Хогвартса Гарри и Гермиону напоили успокоительным, Сабрине обработали все ожоги, а Кориту и Драко быстро привели в себя Энервейтом. Мадам Помфри, строгого вида целительница, временно запретила мадам Максим вершить суд над нарушителями и, напоив всех успокоительными зельями, оставила ребят одних. Малфой долго сидел, молча поглядывая на всех с опаской.

— Извиниться-то не хочешь? — недовольно буркнула Корита. Она не поднималась с кровати.

— Хочу, — тихо ответил Драко. — Вы из-за меня рискуете вылететь из школы.

— И это все, что тебя волнует? — Гермиона лишь сердито нахмурилась.

— Давайте лучше успокоимся? — предложил Гарри. — Все равно Риддл нам рассказал, почему Дрей так психовал.

— Ну, так и пускай за кретинизм извиняется, — Корите не помешало бы побольше успокоительного.

— Успокойся, Кор, — на Гермиону тоже начало действовать зелье. — давайте просто его простим. Если он, конечно, этого хочет.

— Хочешь? — Гарри взглянул на Малфоя.

Тот аж расцвел улыбкой:

— Безумно хочу.

Мадам Помфри пришла, осмотрела всех и разрешила идти на казнь.

К дверям кабинета директора Дамблдора ребят проводила сурового вида женщина с туго затянутым пучком на голове.

Она же сказала раскинувшей у двери крылья золотой гаргулье: «Лимонный щербет». Горгулья поспешно отскочила, а волшебница строго велела всем не задерживаться.

Заходили в кабинет все, словно на плаху. Было чего бояться — мадам Максим сидела за директорским столом, видно, уступленным ей хогвартским коллегой.

В кресле напротив стола сжался Альфарес. Гарри не злился на Доминика, он был чертовски благодарен испанцу за то, что хотя бы у него голова заработала вовремя.

— Ну, что ж, господа, есть, что сказать в оправдание? — строго спросила мадам Максим.

— Госпожа директор, это я виноват, — Малфой полез тощей грудью на амбразуру.

— Он врет, — хладнокровно сказал Гарри. — Это я не хотел говорить учителям.

— А я предложила пойти в Шармбатон нелегально, — пискнула Корита.

— Предупреждая дальнейшие жесты благородства, говорю, — мадам Максим подняла ладонь, не давая влезть в очередь признающихся Гермионе и Сабрине. — Я не намерена вас исключать.

Кажется, с плеч свалилась пара мешков картошки.

— Но и поощрять подобные действия я не намерена, — продолжила мадам Максим. — Господин Малфой, я просто в шоке от того, что за дрянь вы притащили в мою школу. Я знаю, где вы ее взяли, знаю, что ваш отец пытался сделать, так что не следует пытаться мне врать. Ваш отец оплачивает Шармбатону две дополнительные стипендии на обучение на будущий год, а Хогвартс получает достаточно большой взнос от Попечительского Совета на нужды малоимущих студентов. За наше с директором Дамблдором молчание. Пусть это и звучит неправильно, но ради чужого будущего директора школ обычно становятся взяточниками. И я обязательно включу определяющие крестражи заклинания в систему защиты школы. Раньше я просто не могла предполажить, что моим ученикам попадет в руки подобная мерзость. Но вы понимаете, что ваша дурацкая самонадеянная выходка чуть не стоила жизни вашим друзьям?

Малфой, красный, как рак, кивнул головой.

— И на том спасибо. Теперь о наказаниях. Мисс Джан и мисс Грейнджер, пожалуй, для начала, я аннулирую право господина Хаимовича бесконтрольно выдавать вам книги из Спец. Раздела. Вы будете получать только конкретные книги по конкретному требованию. Пожалуй, лучшего наказания для вас еще никто не придумал.

Корита закусила губу, но кивнула.

— Мистер Поттер и мистер Малфой, — мадам Максим нахмурилась, прикидывая наказание. — Сразу же после каникул вы приступаете к обязанностям помощников наших домовиков. Будете мыть посуду каждый день после ужина. И не сверкайте глазами, господа, я прекрасно знаю о вашей природной лени. Мисс Обри...

Сабрина подняла голову.

— Вам с мисс Джан и мисс Грейнджер предстоит заниматься разбором архивов до конца этого года. И если вы сожжете хоть один листок, будете вручную переписывать. Доминик, пожалуй, вы единственный в этой компании заслуживаете снисхождения. Поэтому выбирайте, с кем будете проходить наказание.

Альфарес скосил глаза на друзей:

— Поставьте меня к Гарри и Драко.

— Ну, что ж, вы сами все решили, — кивнула головой директриса. — И господа, не обижайтесь, во всем вы виноваты сами. Наказание все-таки лучше, чем смерть.

— Простите, госпожа директор, но как вы нас нашли?

— Поттер, — устало ответила директриса. — Вы, правда, думаете, что в мой кабинет можно войти и выйти, да так, чтобы я об этом не знала?

— То есть, вы знали, что я ходил в Хогвартс?

— Мистер Малфой, я не проверяла, куда конкретно вы ходили, хотя с этого дня обязательно буду проверять все маршруты студентов. Мой кабинет открывается простейшими заклинаниями только для того, чтобы у любого студента в случае экстренной ситуации была возможность попасть домой. Но при этом я всегда знаю, кто и когда туда заходит. Вы были у меня всего два раза, я не придавала значения вашим прогулкам, тем более что вы быстро возвращались. Но когда пятеро сначала пришли во время каникул, а потом сразу после вас ушли, у меня возникли подозрения. Да еще следы эти от пыльцы. Я отследила последнюю точку перемещения, здесь встретилась с Дамблдором, который тоже заметил массовое проникновение в свою школу. Потом по следам мы добрались до туалета, где из трубы только-только вылез Доминик. Он нам все выложил, и мы ускорились.

— Мадам Максим, а что будет с василиском?

— Мы уже вызвали профессора Чжона, мистер Поттер, так что, думаю, он найдет детенышей василиска и отведет змея в уэльский заповедник. Кажется, там даже развалины замка есть, так что ему будет, где устроится.

— Вы уже сообщили нашим родителям?

— Да, мисс Джан, уже сообщили, так что мало вам не покажется.

— Мы можем идти, госпожа директор? — тихо спросила Гермиона.

— Разумеется, но только по домам. И говорите так, чтоб я слышала адрес.

Если бомба взрывается в твоей жизни, она не взрывается в одном только месте, она рушит все.

Гарри получил нагоняй даже от отчима, который обычно никогда не вмешивался в воспитательный процесс, который вершила мама. Мама не стала кричать, она просто не говорила с Гарри неделю Рождественских каникул, а затем пообещала ему все адовы муки за его безрассудство. Судя по всему, родители остальных членов этой сомнительной компании тоже не думали спускать все на тормозах. Потому как по завершении зимних каникул всех их собрали в гостиной Малфой-мэнора пред очами сурового родительского собрания. Здесь Гарри увидел и рыжую маму Сабрины, и активно жестикулирующего отца Доминика, ну и, конечно, сурового загорелого отца Джан невозможно было с кем-то спутать. От лица Грэйнджеров пришла мать Гермионы, хотя она и сидела в стороне, видимо, абсолютно полагаясь на волшебников. Новости ожидались неважные.

— Господа, — начал мистер Джан, — все мы здесь исключительно потому, что руководство вашей школы потребовало от нас увеличить наши старания по воспитанию вас разумными людьми. Вы совершили серьезный проступок, за который мы должны вас порицать и не одобрять впредь подобного безрассудства. Однако нам известно, что вы уже несете дисциплинарные взыскания достаточно сурового характера. Поэтому мы ограничимся всего лишь работой над вашей дисциплиной. Этим летом все вы на полтора месяца отправляетесь в лагерь для юных волшебников военизированного типа «Боевой Единорог» в Америке. Моя дочь и Сабрина уже проводили каникулы там, и это сказалось на их поведении только в лучшую сторону, однако недостаточно, раз они тоже участвовали в этом мероприятии, поэтому мы и решили отправить вас туда на две смены, а не на одну.

Судя по мрачным лицам Джан и Обри, счастья в этом было мало. Да и перспектива проводить каникулы не дома и не в компании Дадли, приставки и велика, прямо скажем, радостной не была.

— А теперь, господа, отправляйтесь в школу и учтите, за вами будут следить с особым вниманием, — закончил мистер Джан.

— Здравствуй, счастье и лето на две недели, — пробурчала Корита, стоило им очутиться вне кабинета Мадам Максим.

И все-таки в Шармбатоне было спокойней. Не было дующегося, что «не взял с собой», Дадли, мама не смотрела взглядом василиска, можно было спокойно извиняться в каждом написанном письме. Сначала мама все еще сердилась, но хорошие недельные табели и частые письма сделали свое дело, мама оттаяла и начала рассказывать, как себя чувствует, как ходила на УЗИ, как они с отчимом долго спорили, выбирая имя для девчонки. Все-таки у Дадли явно были задатки провидца — он даже пол заранее угадал.

А вот мистер Чжон на первом занятии в семестре по серпентологии поставил Гарри четыре двадцатки вперед за грамотное общение с Королем Змей. Еще он упомянул, что перед транспортировкой василиска в Уэльс Король Змей основательно порезвился в Лесу Хогвартса, уничтожив огромную колонию акромантулов, невесть откуда взявшихся в этих широтах и сулившую опасность и ученикам, и обитателям леса.

В первый же день Драко втащил при помощи Левитации третью кровать в комнату к Поттеру и Альфаресу. В комнате стало чуть теснее, да и плевать, все равно главным образом они торчали либо на уроках, либо на отработках, либо в личном штабе в малой гостиной №44. Правда потом Драко сделал то же самое для Сабрины, которой приспичило переехать поближе к Гермионе и Корите. Его вежливость часто играла с ним подобную дурную шутку.

Отработки если чем и раздражали, то это нудностью. Мыть по три часа посуду и драить котлы для супа — не самое веселое занятие. Хотя эльфы обязательно кормили их пирожными и поили чаем или какао.

— Так что ты там рассказывал Риддлу? — поинтересовался Гарри во время очередной отработки. — Что не мог рассказать нам?

— Джей, ты не задумывался, почему у нас проводятся обыски?

— Кто-то пишет доносы, твой отец говорил, — Гарри не стал упоминать, что этот разговор был подслушан.

— А почему этим доносам бездоказательно верят?

— Вот этого он точно не говорил.

— Мой отец служил Темному Лорду, — оглядываясь по сторонам, шепотом произнес Драко.

— Тогда почему он не в Азкабане?

— Потому что он это делал не по своей воле. А под заклинанием Империус.

— Так многие говорили, — буркнул Альфарес. — Удобное оправдание.

— Будь оно удобным, столько бы народу в Азкабане не сидело, — Драко недовольно взглянул на испанца. — Империус легко диагностируется целителями-менталистами, поэтому мой отец на свободе. Но наша семья все равно в черном списке, поэтому, стоит поступить одному доносу, как наш дом перерывают с крыши до подвала. За каждый подозрительный артефакт отцу приходится давать взятки, даже если это невинные предметы. Часть он уже продал, часть спрятал в Гринготтсе, но без некоторых немыслима защита мэнора.

— Почему ты просто не мог этого сказать?

— Потому что ты Гарри Поттер, — Драко фыркнул и наморщился. — В Англии ты — победитель Темного Лорда, Мальчик-Который-Выжил. Скажи я, что мой отец служил тому, кто хотел тебя убить, что бы было?

— Я б тебя пнул за то, что ты во мне сомневаешься, — сердито отозвался Гарри. — Мы друзья, мы должны понимать друг друга.

Драко промолчал, но рожа у него была довольная, слишком довольная для человека, второй час отмывающего жирные сковородки.

Март ознаменовался началом квиддичного сезона. В первом же матче Вихристых Ветров выбыла из строя охотница Джессика. Она сломала руку и, сдержанно бранясь, сообщила Роберту, что уходит из команды («ЖАБА на носу, а я по больничкам шляюсь»). Роберт поднял списки неплохо выступивших на отборе, провел повторный отбор среди избранных, и к вечеру Малфой уже получил квиддичную форму голубого цвета. Весь вечер он был жутко доволен и так всех достал своими «а он влево, а я вправо и квоффлом прямо в кольцо», что был дружелюбно сглажен Гермионой и икал каждый раз, когда вновь принимался трещать как сорока.

В целом, семестр прошел тихо. Настолько тихо, что даже стыдно и неохота признаваться, что Гарри учился в этой школе и на этом курсе. Хотя девчонки дружно и сказали, что хватит пока приключений, верилось им мало. Потому что даже Корита время от времени брала у Гарри мантию-невидимку и ходила рисовать чернилами усы Мари Франк. Но это было настолько по-детски, что не считается.

В апреле мама с отчимом, наконец, обрадовали — на свет появилась Люсинда Снейп. Мама называла ее самой красивой девочкой на планете, а Гарри, когда его отпускали на мамину выписку, увидел в кульке из одеял лишь маленькое красное с легкой желтизной морщинистое личико. Ну да маме видней. Она и детей побольше видела.

Всего у Ветров было три матча в весну, общий счет которых вывел Вихристых Ветров на второе место в школьном турнире. Фурии не продули ни одного своего матча и немало позабивали, поэтому и наслаждались победой и кубком в штабе команды. И вот наступили они. Экзамены.

Даже несмотря на тщательно соблюдаемый план подготовки, который для каждого составила золотая умница Гермиона, казалось, что ничего не получится и никто ничего не знает. Проголосовав, ребята решили переехать учить на улицу, там Сабрина создавала огненных зверей и гоняла их по лужайкам, а Доминик оживлял даже скелеты землероек, вылезавшие из-под земли. Девчонки первое время визжали, а потом привыкли.

Корита зубрила, словно мантры, основные способы диагностики тяжелых ментальных травм. От ее шепота порой становилось жутко, потому что казалось, все симптомы есть и у Гарри, и у Драко, и вообще у всех окружающих. Лучше было, когда она переключалась на Кодексы, в них хоть все понятно было: «Пункт 33. Целитель обязан оказать помощь, несмотря на личную неприязнь. Пункт 34. В случае, если Целителю препятствуют в оказании помощи пострадавшему, Целитель должен устранить препятствие наиболее безопасным и щадящим способом... Пункт 71. Вопрос о приведении Пациента в сознание решается согласно условию — помощь не должна пропасть, а пациенты редко знают, что им на пользу».

Дрей мастерил какие-то штуки, которые шумели, взрывались, но безвредно, и, видимо, так было нужно, потому что, если взрыва не происходило, он расстраивался. Иногда, когда Альфарес уставал оживлять крыс, а Корита переставала походить на зомби с выпученными глазами, твердящего непонятные слова, они присоединялись к Малфою, и взрывов было больше. В такие минуты Гермиона морщилась, затыкала уши и зубрила конспекты по целительству, недовольно косясь на взрывателей.

А сам Гарри вытаскивал билеты по метамормагии из шляпы, читал, затем без зеркала менялся, работая пока с цветом и длиной. А затем просил оценить, получилось ли то, что было в билете. Он даже научился слегка увеличивать и уменьшать свой рост, но Тонкс попросила с этим не спешить. Леший ее знает, почему.

И, тем не менее, первый экзамен по Трансфигурации пугал до дрожи в коленках. Профессор Фицрой перед каждым посадил ежа и попросил сделать красивое блюдо. За красоту добавлялась оценка. Гарри мудрить не стал, трансфигурировал огромный хрустальный поднос, какой у мамы в серванте стоял. Фицрой долго колебался, но поставил двадцатку («За высокую степень прозрачности»). Из класса Гарри вышел с ощущением, что он ботан, правду говоря, это ощущение продержалось до Зельеварения, на котором он спутал все свойства растопырника и получил пятнашку.

Заклинания закончились тем, что Гарри перекрасил мантию профессора Смита в ярко-фиолетовый, на что он ужасно удивился и долго пытался повторить тот же эффект на самом Гарри, а когда у него не вышло, поставил семнадцать и выгнал.

Волшебная Защита протекала мирно, Гарри покормил пикси, выманил из норы гнома и договорился с водяным достать ему зеркало со дна аквариума.

Серпентологию Гарри сдал автоматом — профессор Чжон был единственным, кто был рад случившемуся с ними приключению. А на метаморфмагии пришлось попотеть, Тонкс долго мучила Гарри разными оттенками кожи и длиной конечностей.

В общем, сессия прокатилась по телам студентов словно асфальтоукладчик, и по окончании экзаменов можно было увидеть, сколько жертв обучения валяются на газонах перед Шармбатоном. Две недели свободы для наших ребят были днями блаженства, потому как первого июля им всем предстояло заселиться в казармы лагеря «Боевой Единорог».