Отвергая смерть. История Тома Риддла (джен)

Том лежал на узкой кровати возле окна и смотрел на серое, затянутое тучами небо. Он думал о том, как же осточертела ему приютская жизнь. Том верил, что создан для чего-то большего, для чего-то значительно более важного, чем слушанье монотонного бормотания старого мистера Зануды, преподававшего сиротам в приюте сразу все гуманитарные науки. «Ничего не смыслит в истории, а туда же, умник», — думал Том злобно. Он был наказан, и, хотя само по себе лишение обеда не слишком сильно его расстроило (под матрасом у него было припрятано два пряника), ему было обидно. В кои-то веки наказания он не заслужил, но в приюте все уже привыкли: если происходит что-то странное, значит, виноват Риддл. К падению доски он не имел никакого отношения. Или имел? Том часто пытался понять, что именно заставляет его способности работать. Не направленные действия, это точно. Страх? Но он совсем не боялся, когда заставлял кролика Билли лезть в петлю. Возможно, уверенность в своих силах? Тоже нет: нередко его сила вспыхивала в нем, когда он совершенно терял надежду.

По серому небу плыли серые облака. Мысли Тома постепенно путались — он проваливался в полудрему, из которой его выдернул резкий стук открывшейся двери. На пороге общей спальни появилась миссис Коул, явно пьяная. «А ведь только два часа», — хмыкнул про себя Том, но все посторонние мысли вылетели из его головы, когда он увидел человека, которого директриса приюта привела с собой.

— Это мистер Дампельбер, Думбельдор, — кряхтела миссис Коул, а Том рассматривал пришельца.

Тот был одет в возмутительно-фиолетовый бархатный костюм и выглядел так, словно сбежал из психушки. Впрочем, его каштановая борода была чистой и хорошо уложенной, а в глазах не было и намека на помешательство. Миссис Коул захлопнула дверь, и Том остался наедине со странным гостем. Который вызывал в нем безотчетную тревогу.

— Кто вы? — резко спросил Том.

— Я профессор Дамблдор, — ответил он, сделал несколько стремительных шагов, приблизился к Тому и сел на соседнюю кровать. — И я хочу предложить тебе место в своей школе.

Мысли в голове Тома забегали со страшной скоростью. Кто этот профессор? Тот доктор из сумасшедшего дома, которым пугала его миссис Коул? Вероятнее всего. От страха Том забыл свою обычную осторожность и заговорил резко, почти грубо, призывая на помощь все свои силы, чтобы только получить правдивый ответ от странного профессора.

И ответ был получен. Том едва сдержал крик отчаянья, когда на его глазах загорелся узенький шкафчик, в котором лежало все его скудное имущество. Но огонь погас так же внезапно, как появился. Дамблдор был таким же, как и он, Том.

— Да, — словно прочитав его мысли, сказал профессор, — я волшебник, так же, как и ты.

Потом он строго посмотрел на шкафчик и спросил:

— Там есть что-то, чего не должно быть у тебя?

И Том с трепетом вытащил из шкафа коробку с самым дорогим, что у него было. Со своими трофеями.

— В Хогвартсе не терпят воровства, — резко заявил Дамблдор, а Том едва сдержался, чтобы не ответить: «Это не ворованное! Это мое!»

Он гордился своими трофеями, и он их заслужил. Но спорить не стал, вместо этого сосредоточил свое внимание на объяснениях Дамблдора. В Лондоне он бывал нечасто, только если ему удавалось сбежать из приюта, но предпочитал сам битый час искать нужное место, нежели ходить в сопровождении взрослого. Том предпочитал самостоятельность.

Когда Дамблдор поднялся и направился к выходу и комнаты, Том, повинуясь какому-то нелепому желанию отличиться, спросил:

— Я умею разговаривать со змеями, это нормально для таких, как я?

Отличился. В глазах Дамблдора зажглось удивление, и Том понял ответ еще до того, как профессор его озвучил:

— Это не совсем обычно, но встречается.

Дверь за профессором закрылась, и Том остался один с письмом в руке, маленьким мешочком с монетами в кармане и спутанными мыслями в голове.

Он волшебник, он действительно особенный! И он будет учиться волшебству. То, как профессор в дурацком костюме управлялся с волшебством, восхитило Тома, он мечтал научиться этому. Наверняка волшебникам доступно значительно больше, чем простое поджигание шкафов. Том задумался: едва ли волшебник мог родиться у обычных людей, скорее всего, его родители тоже были особенными. Или, вернее, его отец. Том даже мысли не допускал, что его мать, жалкая нищенка, умершая от голода, о которой говорили ему работницы приюта, была волшебницей. Волшеник не умер бы так глупо, ни за что. Он сам уж точно так не сделает.

При этой мысли Том улыбнулся и вернулся к письму и еще раз внимательно перечитал его, особенно тщательно изучив список покупок, среди которых была школьная форма, десяток учебников, какие-то странные ингредиенты, котел и, главное, волшебная палочка. Судя по всему, с ее помощью маги управляют своей силой. Получить этот инструмент Тому хотелось очень сильно, но он невольно скривился, вспомнив слова Дамблдора о подержанных мантиях и учебниках. «Буду выглядеть, как нищий», — гневно подумал Том, но потом решил отложить решение этой проблемы на потом. В конце концов, для начала ему нужно было вырваться из приюта, едва ли миссис Коул охотно отпустит его за покупками. Конечно, можно было сбежать, но рисковать Том не хотел: после прошлой порки его спина еще не до конца зажила.

И вдруг Том вспомнил, в каком состоянии сегодня была миссис Коул. Она едва стояла на ногах, ее язык заплетался. Можно зайти к ней в кабинет, получить разрешение и идти на все четыре стороны, она даже не сообразит, в чем дело.

Решив больше ничего не ждать, Том поднялся с кровати и пошел к кабинету директрисы. Та сладко похрапывала, уронив голову на стол. Из ее рта свешивалась ниточка слюны, в кабинете отчетливо воняло алкоголем, и Тома едва не стошнило от омерзения.

— Миссис Коул! — рявкнул он. — Могу я отлучиться в Лондон по делам своей новой школы?

Миссис прошлепала губами что-то, что Том воспринял как разрешение и покинул кабинет.

Сторож на выходе смерил его подозрительным взглядом и спросил:

— Что, Риддл, опять нарушаешь правила?

— Вовсе нет, сэр, миссис Коул отпустила меня в город по делам, — ответил Том, сжимая руки в кулаки и молясь всем возможным богам, чтобы сторож ему поверил.

Неожиданно взгляд того остекленел; сторож кивнул и сказал как неживой:

— Да, Том, иди в город, миссис Коул отпустила тебя по делам.

Едва веря своей удаче, Том выскользнул из приюта и с наслаждением вдохнул грязный воздух свободы. Добраться до Чаринг-Кросс-роуд оказалось несложно, и спустя каких-нибудь полтора часа Том уже неуверенно открывал потрескавшуюся старую деревянную дверь под покосившейся вывеской «Дырявый котел». Внутри было темно, пахло чем-то жирным, за основательными деревянными столами сидели люди в странных нарядах и негромко беседовали о своем. За стойкой стоял пухлощекий мужчина лет тридцати, его мантия была прикрыта белоснежным фартуком. В руках он держал волшебную палочку, по мановению которой грязные стаканы очищались сами по себе. Том сглотнул, загоняя собственную неуверенность куда подальше, и подошел к стойке. Бармен, не прекращая своего занятия, посмотрел на него и спросил:

— А вам чего, юноша? Алкоголь я детям не продаю, но есть отличная молочная каша. Желаете?

— Благодарю, но нет. Мне, — Том заставил себя держать спину ровно и не опускать глаза, — мне бы пройти на Косую аллею.

— А, магглокровка. В школу? — добродушно улыбнулся бармен. Том кивнул, хотя слово «магглокровка», значения которого он не понял, ему интуитивно не понравилось. — Пошли, проведу.

Том проследовал за барменом через заднюю дверь в маленький дворик, со всех сторон окруженный высокой кирпичной стеной. Еще до того как Том успел испугаться, бармен стукнул палочкой по одному из кирпичей, и стена как будто расступилась, открывая широкий арочный проход.

— Удачи! — сказал бармен, возвращаясь к своим делам, а Том, сделав несколько шагов, замер, пораженный. Он попал в сказку.

Он находился в самом начале широкой оживленной улицы. По сторонам плотными рядами стояли всевозможные магазинчики с подвижными вывесками, возле которых толпились мужчины, женщины и дети в разноцветных мантиях. Они все без умолку о чем-то говорили, спорили. То тут, то там по воздуху проносились разноцветные совы, чье уханье вливалось в общий гвалт. Вдруг сзади кто-то толкнул Тома, и тот отскочил в сторону.

— Эй, разиня! С дороги! — велел высокий темноволосый юноша лет пятнадцати. Он поправил свою изумрудную мантию и, не глядя больше на Тома, прибавил себе под нос. — Развели грязнокровок!

Очарование улицы исчезло, Том потирал ушибленное плечо и со злостью думал, что, пожалуй, в мире магии он не будет таким уж особенным. Магглокровка, грязнокровка — это все про него. Судя по всему, так называли тех волшебников, чьи родители не были магами. «Но мой отец был волшебником!» — возмутился про себя Том, однако тут же велел себе успокоиться и думать о деле. Для начала ему нужно было разобраться с покупками, а потом уже искать возможных родственников.

Не обращая более внимания на чудеса, Том заглянул в список, и первым делом направился в книжный магазин. Он помнил, что на все про все у него двадцать пять галеонов и сколько-то там сиклей, но только изучив цены на книги, смог понять, как же этого было мало. Комплект учебников — новых, не подержанных — стоил девять галеонов и три сикля. На дополнительную литературу рассчитывать уже не приходилось, хотя Том и мечтал приобрести себе что-нибудь о новейшей истории магии. Вздохнув и затолкав подальше гордость, Том за три галеона, шесть сиклей и два кната получил комплект учебников, уже бывших в употреблении. Зато приобрел еще и две потрепанные книжки об истории и современности магического мира.

Том запихнул книги в приютскую холщовую сумку и вышел из книжного магазина. У него оставалось двадцать галеонов. И если все остальное в списке будет таким же дорогим, от чего-то придется отказываться. Подумав об этом, Том неуверенно направился в сторону небольшого здания, на вывеске которого явственно была видна волшебная палочка. Он даже в страшном сне не хотел оказаться в ситуации, когда на палочку ему не хватит денег.

Звякнул дверной колокольчик, и Том оказался в полутемном магазинчике с пыльными окнами, почти не пропускавшими свет. За стойкой стоял мужчина лет сорока с пышной шапкой каштановых кудрей и ясными светлыми глазами.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался Том, а мужчина, не говоря ни слова, медленно вышел из-за прилавка и подошел к Тому почти вплотную, наклонился и посмотрел ему в глаза. Том выдержал этот взгляд, но вздохнул с облегчением, когда странный продавец отошел от него и спросил:

— Какой рукой вы держите палочку?

— Я… — Том неуверенно поднял правую руку. На самом деле, он был левшой, но старался это скрывать: в приюте его нередко наказывали за леворукость.

— Что ж, посмотрим, — волшебник удалился куда-то вглубь магазина, а потом возвратился с охапкой узких коробочек.

Он сгрудил свою ношу на прилавок, открыл первую коробочку и протянул Тому длинную палочку из светлого дерева.

— Попробуйте, взмахните палочкой, — велел волшебник.

Том взмахнул, но ничего не произошло. Волшебник совершенно не расстроился, забрал палочку и протянул Тому новую, а параллельно с этим спросил:

— Как вас зовут?

— Том Риддл, сэр.

— Риддл, — повторил он, — не знаю такой фамилии. Кто твои родители?

— Я сирота, — недовольно ответил Том, взмахивая очередной палочкой и опрокидывая тем самым пустую вазу с подоконника.

— Ах, юноша! Врать нехорошо! — неожиданно воскликнул продавец волшебных палочек, отобрал у Тома очередную и вытащил из-под прилавка ещё одну. — Ну-ка, попробуйте эту. Подходит для обеих рук.

Неожиданно серьезный волшебник подмигнул Тому и протянул длинную палочку из светлого матового дерева. Том взял ее, и его пальцы тут же потеплели, словно приветствовали палочку.

— Идеально! Тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов, твердая, отлично подходит для сложной магии. Если она выбрала вас, вы, видимо, покажете немалые успехи.

— Выбрала? — зацепился Том за неожиданное слово.

— Да, палочка сама выбирает мага, мистер Риддл, и не всегда мы можем точно сказать почему. Итак, с вас семь галеонов и три сикля.

Том рассчитался, поблагодарил волшебника и покинул магазин, спрятав волшебную палочку за поясом. Его кошелек еще больше отощал, и теперь в нем оставалось только тринадцать галеонов. Еще шесть ушли на покупку необходимых предметов для зельеварения и астрономии, а также защитных перчаток и маски неизвестно для какого предмета. На мантии осталось семь. И восемь сиклей. И двенадцать кнатов. Теперь Том был вынужден считать и мелкие монетки, поэтому скрепя сердце он прошел мимо роскошного прилавка «Твилфитт и Таттинг», потом мимо симпатичного магазинчика «Мантии на каждый день», высматривая какую-нибудь лавку старьёвщика. И такая обнаружилась. Почти в самом конце Косой аллеи притаилась маленькая лавочка с грязно-серыми окнами и кривой надписью «Из рук в руки». Том зашел внутрь и закашлялся от пыли. Из-за прилавка вылез скрюченный радикулитом старик и прокряхтел:

— Вам тут чего?

«Ничего, придет время, и мне не придется больше бывать в таких местах, — сказал себе Том. — Найду своего отца-мага или сам найду себе деньги, хоть украду, но больше я не стану покупать поношенные вещи».

Эти мыли помогли ему быстро и спокойно выбрать себе подходящую форму из кучи тряпья: брюки сели как влитые, рубашка и жилет тоже подошли идеально, а мантию старик укоротил. Три комплекта обошлись Тому в четыре галеона, три сикля и два кната.

Наконец Том покинул Косую аллею и, нагруженный покупками, добрался до приюта. Сторож без вопросов пропустил его, и Том легко вернулся в свою спальню и сгрудил свои вещи на кровать. Близилось время отбоя, и дортуар был полон. Пользуясь редкой свободой, мальчики говорили в голос, швырялись друг в друга подушками, старшие поколачивали младших. На Тома демонстративно никто не обращал внимания, а Билли, чьи вытянутые в проход ноги Том ненароком пнул, идя к своей кровати, взвизгнул по-девчачьи и поджал их под себя.

Том вытащил из узкого шкафчика старую, но еще крепкую серую сумку, с которой обычно отправлялся в ежегодные поездки на природу, и заполнил ее волшебными предметами. Хоть с трудом, но они все-таки влезли в сумку, и Том расслабленно откинулся на кровать с книгой по новейшей истории магии.

Ему предстояло узнать о целом мире за каких-нибудь три недели.