Зеркальные миры — 1. Перерождение (джен)

Мари вновь встретила рассвет, сидя на своей кровати. В руках приятно шуршали разномастные листы с набросками и обрывками записей. Обычно это успокаивало, но сегодняшний кошмар был столь ярким и… каким-то слишком настоящим, чтобы раствориться с первыми лучами солнца.

В пальцах простой карандаш и огрызок ластика — всё, что сподобились выделить работники больницы. Мари привычно потянулась за чистым листком. За узкий стол пересаживаться не хотелось — пришлось ограничиться подложенной под бумагу книгой: одной из тех, что приносили добродушные медсёстры.

Скалистый выступ, выжженная земля. Карандаш замер на пару секунд в нерешительности, а потом штрихи сложились в безликую фигуру — длинные пряди волос переплетались на ветру. Страж склонился над обрывом, вот-вот готовый прыгнуть к невидимому врагу и ринуться в сражение… Мари затаила дыхание, стараясь как можно больше успеть перенести на бумагу, но детали ускользали как вода сквозь пальцы.

— Уже не спишь? — вдруг раздался звонкий голос прямо над ухом.

Мари дёрнулась. Хоть она давно привыкла к подобным появлениям единственной подруги в этих стенах, момент был безнадёжно упущен.

— Привет, Лиэ, — она спрятала набросок в куче ему подобных и нехотя улыбнулась, скрывая собственное разочарование.

На плечо ступили крохотные ножки, настолько невесомые, что Мари не почувствовала бы их, если бы специально не ждала. Фея, ростом всего с десяток сантиметров, с интересом подалась вперёд, держась за её волосы, как за лиану. Одно мгновение — и Лиэ, взмахнув розоватыми крыльями, оказалась над листами, которые были сложены в некое подобие стопки.

— И зачем ты это хранишь?

Она выудила из мешанины рисунков старый и почти позабытый портрет — края у того давно истрепались, а яркие мелки смазались. Мари тут же перехватила листок.

— Чтобы помнить. — В голосе проскользнула обида. — Тебе не нравится?

Цветастый, по-детски неуклюжий портрет феи, которая однажды пожалела странную сиротку.

— Я просто знаю, что сейчас ты рисуешь гораздо лучше, — после непродолжительного молчания смягчилась-таки Лиэ.

— Да ла-а-адно, — Мари ехидно ухмыльнулась. — Твои прекрасные золотистые волосы чудно вышли…

— Но они же не торчат во все стороны как палки!

Лиэ картинно топнула ножкой, и Мари невольно заулыбалась, чувствуя, как радость понемногу перекрывала все тяжёлые мысли. Подруга не появлялась уже несколько дней, и поэтому даже странно мрачное утро не способно было испортить момент встречи. Тем более то, как Лиэтель ценила свою красоту, казалось крайне забавным, сколько бы времени не прошло с момента их знакомства. Расплата, правда, за беззлобные смешки Мари находила тоже неизменно. Из-за нещадной критики приходилось даже самые мелкие наброски доводить до совершенства… По крайней мере, те из них, на которых присутствовала сама Лиэ.

— О! А вот этот я точно не забуду, — через пару мгновений та вновь вытащила из уже более-менее аккуратной стопки следующий рисунок.

Мари с притворным укором посмотрела на неё: ровная башенка, только что собранная, вновь расползлась во все стороны неопрятной кучей. Но, увидев выбранный листок, лишь покачала головой.

Эта работа также была одной из первых, нарисованных ещё в приюте. Худая, как палка, девочка в коротком платьице и со странной шапкой на голове, толсто обведённой чёрным карандашом. Тогда так и не получилось придумать ничего лучше, чтобы хоть как-то изобразить свои почти неестественно белые волосы. Те, к слову, не только не хотели рисоваться, но и коварно добавляли детям лишнюю причину для насмешек.

— Вспомнишь тоже...

Солнце постепенно всё больше расцвечивало крохотную комнату, освещая даже самые тёмные уголки. Мелькнул яркий зайчик — луч отскочил от зеркальца на двери. Мари невольно зажмурилась… и тут же вздрогнула от неясной тени, пробежавшей в глубине отражения. Неприятно скатилось по позвоночнику чувство опасности. Словно кто-то пристально наблюдал за ними.

— Лиэ.

Вот только фея, взлетевшая под самый потолок, — вероятно, просто наслаждаясь утренним солнцем, — не услышала громкий шёпот. Или просто не хотела слышать.

— Точно! Я же забежала на одну минутку, — засуетилась та и взглядом нервно заметалась по комнате. — Срочные дела!

— Нет, послушай…

Договорить Мари не дали — Лиэ, взмахнув на прощание крыльями, исчезла. Лишь мерцающие искры мягко осели на пол, тут же погаснув. Слишком очевидно. Растерянность стремительно сменялась злостью.

В отражении вновь мелькнуло нечто. Мари судорожно зажмурилась, отгоняя от себя липкое чувство паники. Никого нет. Здесь никого…

Осторожно сползти на пол, прижаться к стене, не открывая глаз. Никто не войдёт. Представить, как запаиваются намертво окна и двери, как чернеет зеркало, скрывая мутные отражения. Слушать лишь собственное дыхание.

— Собирайся. Скорее!

Мари вздрогнула, сбрасывая дремоту. Тело затекло от неудобной позы и долгого сидения на жёстком полу, а голова кружилась, только прибавляя неудобств к внезапно накатившей слабости. С тех пор, как улетела фея, прошло не больше двух часов. За это время отчётливо слышно было, как щёлкнула раздвижная дверца в неприметном шкафу у двери — принесли завтрак и утреннюю порцию таблеток, однако второй раз медсестра прийти так и не успела.

— Ч-что такое?

Вместо ответа Лиэ, вернувшаяся куда раньше, чем ожидалось, сделала ещё один круг, полностью облетев комнату. Чуть дольше она задержалась у входной двери, безжалостно сбрасывая со стены потемневшее — или только так показалось? — зеркало. Лишь когда осколки брызнули во все стороны, Мари, наконец, вскочила на ноги, чуть пошатнувшись.

— Ты что творишь? — Ещё один вопрос остался без ответа. — Лиэ!

Она подскочила к странно беспокойной подруге, едва не сталкиваясь с ней на полпути. Только искры мелькнули перед самым носом.

— Слушай, — Лиэтель вновь оказалась на уровне глаз. — Нужно уходить. Здесь очень опасно.

Говорила она спокойно и уверенно, но взгляд панически метался. У Мари вдруг снова закружилась голова — теперь уже от неожиданных слов. Всего пару дней назад, в своё семнадцатилетие, она слёзно умоляла Лиэ забрать её в мир, что по красочным рассказам никак не мог быть хуже человеческого. Терять было нечего: первую половину жизни Мари провела в приюте, другую — в психиатрической лечебнице. Однако разговор прервался неожиданно решительным «нет», и с тех пор Лиэ пресекала все дальнейшие попытки продолжить его. Теперь же…

— Я не… не понимаю. — Мари отступила на полшага.

Раздался глубокий вздох, и фея будто бы спрыгнула с невидимого пьедестала на пол. Мелькнула вспышка. Мари не сразу поняла, что изменилось. Лишь когда кусочки картинки сложились, она в полном изумлении протянула руку женщине, появившейся напротив.

Лиэ, в одно мгновение оказавшаяся даже выше Мари, выглядела старше своей миниатюрной версии… и отчего-то более строгой. Пальцы, немного дрожащие и разом похолодевшие, так и застыли, не решаясь коснуться чужой кожи. Проверить — не сон ли?

— Я всё объясню, — мягкий голос, в котором без труда угадывались знакомые нотки, развеял сомнения. — Позже.

На пару секунд повисло молчание, но когда Лиэ вновь заговорила, отчётливо зазвучала мольба:

— А сейчас нам нужно уходить… Прости, что не смогла забрать тебя тогда. — Она перехватила протянутую ладонь и шагнула вперёд, прижимаясь к ней щекой. — Нужно было разрешение Старшей.

— Значит, теперь, — пришлось прокашляться, чтобы вернуть голосу нормальное звучание, — теперь я могу… Ты заберёшь меня?

Лиэ кивнула, не спеша расцеплять их руки.

— Нужно только твоё согласие. Никто не может просто так похитить человека из его мира.

Тихо, на грани слуха, звякнул осколок зеркала, дёрнувшись, будто бы желая перевернуться. Лиэтель мгновенно оглянулась на звук.

— Что там? — Мари попыталась вновь отступить к стене, но фея неожиданно крепко держала её за руку.

— Пожалуйста, скорее! Я не хочу сражаться здесь.

Эти слова подействовали как ведро ледяной воды. Сражаться? С кем? Видимо, последний вопрос прозвучал вслух, потому что Лиэ тут же отозвалась:

— С теми, кто пришёл за тобой.

Увлекая за собой, она в два шага отступила к стене, подальше от двери и окна. Мари послушно — как на привязи — потянулась следом. Сотни вопросов тут же возникли в голове, и сейчас она даже не была уверена, что это не очередной слишком яркий сон.

— Но…

Тёплые ладони обхватили лицо, Мари вновь оказалась под изучающим взглядом ядовито-зелёных глаз, теперь кажущихся неестественно большими. Нечеловеческими.

— Всё потом. Ты мне веришь?

Судорожный вздох. На глаза навернулись непрошенные слёзы, разум совершенно не поспевал за всем происходящим. Медленно, всё ещё сомневаясь, Мари кивнула, и Лиэ едва заметно улыбнулась:

— Тогда просто скажи, что согласна. Что хочешь уйти со мной.

— Я... — воздух разом кончился.

Оконное стекло ощутимо задрожало и даже будто бы выгнулось вовнутрь. Ужас вновь царапнул острыми когтями где-то внутри, Мари дёрнулась было, чтобы обернуться, но Лиэ требовательно удерживала голову, вынуждая смотреть только на себя.

— Я… я хочу уйти с тобой, — казалось, голос терялся на полпути, но всё равно болью отдавался в ушах, словно громовой раскат. — Согласна. Я согласна!..

По губам Лиэ скользнула таинственная усмешка, и очарование разом спало. Не давая произнести больше ни слова, она потянула Мари на себя, касаясь лёгким поцелуем лба.

Мир в тот же момент раскололся на бесчисленные зеркальные отражения, чтобы уже через мгновение смешаться воедино. Ощутимо обдало ледяным ветром, налетевшим из ниоткуда, взметнулись искры. В последнюю секунду, прежде чем вспышка погасла, Мари увидела, как застыли в воздухе осколки стекла, так и не осев на пол.

Пружинистый мох толкнулся в ноги, вынуждая упасть. Казалось, она находилась в двух местах одновременно: глаза всё ещё видели серые стены и блестящие осколки, россыпью покрывающие пол, но лёгкие уже вдыхали в себя свежий, чуть сладковатый лесной воздух. И это было… странно. Мари даже испугалась на мгновение, что так и останется, застряв между двух миров, как вдруг наваждение спало.

Яркий солнечный свет нестерпимо резанул по глазам.

Лиэ тяжело вздохнула и с наслаждением потянулась, разминая затёкшие конечности, не обращая внимания на девушку, упавшую к её ногам. Пребывание в своей уменьшенной версии было не очень-то комфортным. Отряхнув несуществующие пылинки с плотной туники, она тяжело вздохнула, носком ноги переворачивая человека на спину.

Мари явно не выдержала перемещения и оттого сейчас никак не реагировала на внешний мир. Со стороны могло показаться, что она спала, но Лиэ прекрасно знала — если не поторопиться, та рисковала вообще больше никогда не проснуться. Всё же их шестое отражение было довольно далеко от человеческого первого.

Опустившись на корточки и протянув руку, она одним движением убрала с лица Мари растрепавшиеся волосы. Сегодня произошло то, что лишь подтвердило догадки Старшей. Неужели нападавшие тоже ждали этого знака? Большая удача, что Лиэ успела вытащить цель до того, как они встретились. Старшая не раз подчёркивала: Мари ни в коем случае нельзя было попадать под иное влияние, по крайней мере, до окончательного перестроения. Жаль только, что она не пробыла чуть дольше в своём безопасном мирке. До того времени, когда им бы уже ничто не угрожало, и даже случайные встречи не помешали бы плану Старшей.

— Так это и есть то, о чём столько разговоров в последние несколько лет? — Раздался глубокий голос совсем рядом.

Лиэтель даже не обернулась — она прекрасно знала, кто пришёл за её добычей. Надежда на счастливое окончание миссии тут же испарилась.

— Совсем не обязательно было приходить.

Фраза прозвучала чуть резче, чем планировалось. Лиэ шумно втянула в себя воздух, когда в поле зрения появилась высокая смуглая фея, которая, ни слова более не сказав, подняла девушку на руки. Так легко, будто бы та ничего не весила.

— Виэрна, — Лиэтель шагнула вперёд, хмурясь, — это моё задание. Я должна…

— Уже нет. — Бордовые крылья предостерегающе затрепетали. — Можешь отдыхать… Приказ Старшей.

Лиэ прикусила губу, в бессилии сжимая кулаки. Виэрна окинула её долгим взглядом и, не говоря более ни слова, круто развернулась, мгновенно скрываясь между деревьями. Этот день с самого начала сулил неприятности, и вот итог. Лиэтель раздражённо пнула гладкий камешек, попавшийся под ноги. Приказ отдыхать в её ситуации значил лишь одно.

Задание было провалено. Снова.

* * *

Мари слышала голоса. Они звучали глухо и неразборчиво, словно уши забило ватой. Нельзя было даже понять, сколько человек собралось вокруг, но отчётливо ощущалось их беспокойство. Она не могла вспомнить, как и где оказалась, а темнота вокруг не давала никаких зацепок. Мари не видела ни своих рук, даже поднеся ладони к самому лицу, ни чего-то другого. Вокруг была только мягкая, всепоглощающая… уютная бездна.

Казалось, будто Мари забыла нечто очень важное. Что-то существенное. Что-то, что должно было случиться уже давно, но отчего-то даже и не думало происходить. И это вызывало сильное раздражение. Столько времени утекло…

Всё оказалось бесполезно.

«Ты уверена, Кана?» — мужской голос, раздавшийся так неожиданно, был как будто бы знаком. Слишком знаком.

«Мы лишь видим. Верить тебе», — странно шипящий ответ. Женщина явно улыбалась.

Мари испуганно заметалась. Сотни голосов отовсюду заглушили всё остальное. Ей чудился огромный, пустой зал, наполненный тьмой, но она не ощущала даже собственного тела. Первобытный, животный страх подступил к несуществующему горлу. Мари мысленно молила выпустить её, даровать способность видеть и ощущать. Всё что угодно, лишь бы не кружить в этой тьме бесплотным духом.

«Поторопитесь и найдите меня!»