Зеркальные миры — 1. Перерождение (джен)

Под руками шуршали разномастные листы с набросками и записями. Мари раз за разом проводила по ним кончиками пальцев, но кошмар никак не желал выходить из головы. Дрожь, поселившаяся внутри, не поддавалась даже первым лучам солнца.

Оставался последний способ.

Простой карандаш и огрызок ластика — всё, что сподобились выделить работники больницы. Мари потянулась за чистым листком. За узкий стол пересаживаться не хотелось. Пришлось ограничиться подложенной под бумагу книгой: одной из тех, что принесли добродушные медсёстры.

Скалистый выступ, выжженная земля. Карандаш замер на пару секунд в нерешительности, а потом штрихи сложились в безликую фигуру — длинные волосы переплетались на ветру. Страж склонился над обрывом, вот-вот готовый прыгнуть к врагам и ринуться в сражение… Мари затаила дыхание, стараясь как можно больше успеть перенести на бумагу, но детали ускользали водой сквозь пальцы.

— Уже не спишь? — раздался звонкий голос прямо над ухом.

Мари дёрнулась. Подобные появления единственной подруги были привычны, но изредка той удавалось подловить момент рассеянности, чтобы напугать в качестве не меняющейся за годы шутки. Спрятав набросок в куче листков, Мари растянула губы в улыбке, скрывая собственное разочарование — момент вдохновения был упущен.

— Привет, Лиэ.

На плечо ступили крохотные ножки, настолько невесомые, что Мари не почувствовала бы их, если бы специально не ждала. Фея, ростом всего с десяток сантиметров, с интересом подалась вперёд, держась за волосы как за лиану. Одно мгновение — и Лиэ, взмахнув розоватыми крыльями, оказалась над сложенными в стопку листами.

— И зачем ты это хранишь? Давно бы выбросила…

Она выудила из мешанины рисунков старый и почти позабытый портрет — края у того давно истрепались, а яркие мелки смазались. Мари перехватила его.

— Чтобы помнить, — в голосе проскользнула обида. — Тебе не нравится?

Цветастый, по-детски неуклюжий портрет феи, которая однажды пожалела странную сиротку.

— Я просто знаю, что сейчас ты рисуешь гораздо лучше, — после непродолжительного молчания смягчилась Лиэ.

— Да ла-а-адно. Твои прекрасные золотистые волосы чудно вышли…

— Но они же не торчат во все стороны как палки!

Лиэ картинно топнула ножкой, и Мари заулыбалась. Радость от встречи понемногу перекрывала тяжёлые мысли: подруга не появлялась уже несколько дней, заставляя беспокоиться. Да и то, как Лиэтель гордилась своей красотой, казалось крайне забавным, сколько бы времени ни прошло с момента их знакомства.

Расплата за беззлобные смешки Мари находила неизменно. Из-за нещадной критики приходилось самые мелкие наброски доводить до совершенства… По крайней мере, те из них, на которых Лиэ присутствовала.

— О! А вот этот я точно не забуду. — Через пару мгновений та вновь вытащила из стопки рисунок.

Мари с притворным укором посмотрела на фею: ровная башенка, только что собранная, расползлась неопрятной кучей. Увидев выбранный листок, молча покачала головой.

Эта работа также была одной из первых, нарисованных ещё в приюте. Худая, как палка, девочка в коротком платьице и со странной шапкой на голове, толсто обведённой чёрным карандашом. Тогда так и не получилось придумать ничего лучше, чтобы хоть как-то изобразить свои неестественно белые волосы. Те не только добавляли детям лишнюю причину для насмешек, но и коварно не хотели рисоваться.

— Вспомнишь тоже...

Солнце расцвечивало крохотную комнату, освещая самые тёмные уголки. Мелькнул яркий зайчик — луч отскочил от зеркальца на двери. Мари прикрыла глаза… и тут же вздрогнула от неясной тени, пробежавшей в глубине отражения. Неприятно скатилось по позвоночнику тревожное чувство. Кто-то пристально наблюдал за ними.

— Лиэ.

Вот только фея, взлетевшая под самый потолок, — вероятно, просто наслаждаясь утренним солнцем, — не услышала громкий шёпот. Или сделала вид, что не услышала.

— Точно! Я же забежала на одну минутку, — засуетилась та и взглядом заметалась по комнате. — Срочные дела!

— Нет, послушай…

Договорить Мари не дали — Лиэ, взмахнув на прощание крыльями, исчезла. Мерцающие искры мягко осели на пол и погасли. Как очевидно. Растерянность сменилась злостью.

В отражении снова мелькнуло нечто. Мари зажмурилась, обхватила плечи.

Никого нет. Успокойся. Здесь никого…

Осторожно сползти на пол, прижаться к стене, не открывая глаз. Никто не войдёт. Представить, как запаиваются намертво окна и двери, как чернеет зеркало, скрывая мутные отражения. Слушать собственное дыхание.

— Вставай. Скорее же, ну!

Мари вздрогнула, сбрасывая дремоту. Тело затекло от неудобной позы и долгого сидения на жёстком полу, голову ощутимо вело. Сил не было даже на то, чтобы до конца сжать кулаки. С тех пор, как Лиэ улетела, прошло не больше двух часов. За это время щёлкнула раздвижная дверца в неприметном шкафу у двери: принесли завтрак и утреннюю порцию таблеток. Второй раз медсестра прийти не успела. И хорошо — не хотелось получить очередной выговор за игнорирование лекарств.

— Ч-что такое?

Вместо ответа Лиэ сделала круг по комнате. Чуть дольше задержалась у входной двери, безжалостно сбрасывая со стены потемневшее — или так показалось? — зеркало. Когда осколки брызнули во все стороны, Мари, наконец, вскочила на ноги, пошатнувшись.

— Ты что творишь? — Ещё один вопрос остался без ответа. — Лиэ!

Они едва не столкнулись. Только искры мелькнули перед носом.

— Слушай, — Лиэтель оказалась на уровне глаз. — Нужно уходить. Здесь очень опасно.

Говорила она спокойно и уверенно, но взгляд панически метался. У Мари от неожиданных слов закружилась голова. Всего пару дней назад, в своё семнадцатилетие, она слёзно умоляла Лиэ забрать её в мир, что по красочным рассказам никак не мог быть хуже человеческого. Терять было нечего: первую половину жизни Мари — насколько помнила — провела в приюте, другую — в психиатрической лечебнице. Однако разговор прервался решительным «нет», и с тех пор Лиэ пресекала попытки продолжить его. Теперь же…

— Я не… не понимаю. — Ноги неловко отступили на полшага.

Раздался глубокий вздох, и фея спрыгнула с невидимого пьедестала на пол. Мелькнула вспышка. Мари не сразу поняла, что изменилось. Лишь когда кусочки картинки сложились, она в полном изумлении протянула руку женщине, появившейся напротив.

Лиэ, в одно мгновение оказавшаяся выше Мари, выглядела старше своей миниатюрной версии… и куда более строгой. Пальцы, дрожащие и разом похолодевшие, так и застыли, не решаясь коснуться чужой кожи. Проверить — не сон ли?

— Я всё объясню, — мягкий голос, в котором без труда угадывались знакомые нотки, развеял сомнения. — Позже.

На пару секунд повисло молчание, но когда Лиэ заговорила, её тон сменился мольбой:

— А сейчас нам нужно уходить… Прости, что не смогла забрать тебя тогда. — Она перехватила протянутую ладонь и шагнула вперёд, прижимаясь к ней щекой. — Нужно было разрешение Старшей.

— Значит, теперь, — пришлось прокашляться, чтобы вернуть голосу нормальное звучание, — теперь я могу… Ты заберёшь меня?

Лиэ кивнула, не спеша расцеплять их руки.

— Нужно только твоё согласие. Никто не может просто так похитить человека из его мира, помнишь ведь?

Тихо, на грани слуха, звякнул осколок зеркала. Дёрнулся, словно желая перевернуться. Лиэтель оглянулась.

— Что там? — Мари попыталась отодвинуться, но её крепко держали за руку.

— Пожалуйста, скорее! Я не хочу сражаться здесь.

Эти слова подействовали как ведро ледяной воды. Сражаться? С кем? Видимо, последний вопрос прозвучал вслух, потому что Лиэ отозвалась:

— С теми, кто нашёл тебя.

Она в два шага отступила к стене, подальше от двери и окна. Мари послушно — как на привязи — потянулась следом. Сотни вопросов возникли в голове, и сейчас не было уверенности даже в том, что это не очередной слишком яркий сон.

— Но…

Тёплые ладони обхватили лицо, Мари оказалась под изучающим взглядом ядовито-зелёных глаз, теперь кажущихся неестественно большими. Нечеловеческими.

— Всё потом. Ты мне веришь?

Судорожный вздох. Нос защипало от непрошенных слёз, разум не поспевал за происходящим. Медленно, всё ещё сомневаясь, Мари кивнула, и Лиэ едва заметно улыбнулась.

— Тогда просто скажи, что согласна. Что хочешь уйти со мной.

— Я… — воздух разом кончился.

Оконное стекло задрожало и выгнулось вовнутрь. Ужас царапнул острыми когтями где-то внутри, Мари дёрнулась, но Лиэ требовательно удерживала голову, вынуждая смотреть только на себя.

— Я… я хочу уйти с тобой, — голос одновременно терялся на полпути и отдавался громовыми раскатами. — Согласна. Я согласна!..

По губам Лиэ скользнула таинственная усмешка, и очарование спало. Не давая произнести больше ни слова, она потянула Мари на себя, касаясь лёгким поцелуем лба.

Мир раскололся на бесчисленные зеркальные отражения, чтобы через мгновение смешаться воедино. Ледяной ветер толкнул в спину, пуская по коже мурашки, взметнулись искры. В последнюю секунду, прежде чем всполохи погасли, Мари увидела, как застыли в воздухе осколки стекла, так и не осев на пол.

Пружинистый мох толкнулся в ноги, вынуждая упасть.

Она находилась в двух местах одновременно: глаза всё ещё видели серые стены и блестящие осколки, россыпью покрывающие пол, но лёгкие уже вдыхали свежий, чуть сладковатый лесной воздух. Мари испугалась.

Что-то пошло не так? Неужели она останется, застряв между двух миров?

Яркий солнечный свет нестерпимо резанул по глазам.

Лиэ вздохнула и с наслаждением потянулась, разминая затёкшие конечности. Пребывание в уменьшенной версии было не очень-то комфортным. Но что поделать? Легенда оставалось легендой… Она мельком взглянула — Мари стекла к её ногам, отключившись от перехода. Немудрено.

Перемещение в спешке и без должных тренировок на пользу человеку явно не пошло. Со стороны могло показаться, что Мари спала, но если не поторопиться, та рисковала никогда не проснуться. Лиэ похлопала себя по щекам, прогоняя остатки страха. Нет уж, теперь всё будет в порядке. Хоть их шестое отражение было довольно далеко от человеческого первого, целительницы разберутся с последствиями.

Опустившись на корточки и протянув руку, Лиэтель убрала с лица Мари растрепавшиеся волосы. Сегодня произошло то, что подтвердило догадки Старшей. Неужели нападавшие тоже ждали этого знака?

Большая удача, что получилось вытащить цель до того, как они встретились. Старшая не раз подчёркивала: Мари ни в коем случае нельзя было попадать под иное влияние, по крайней мере, до окончательного пробуждения крови. Жаль только, что она не пробыла чуть дольше в своём безопасном мирке.

— Так это и есть то, о чём столько разговоров в последние несколько лет? — раздался грубый голос за спиной.

Лиэтель не обернулась — прекрасно знала, кто пришёл за её добычей. Надежда на счастливое окончание миссии испарилась.

— Совсем не обязательно было меня встречать.

Фраза прозвучала резче, чем планировалось. Лиэ шумно втянула воздух, когда в поле зрения появилась высокая смуглая фея, которая, ни слова более не сказав, подняла Мари на руки. Так легко, будто бы та ничего не весила.

— Виэрна, — Лиэтель шагнула вперёд, хмурясь, — это моё задание. Моя подопечная. И я должна…

— Уже нет. — Бордовые крылья предостерегающе затрепетали. — Можешь отдыхать… Приказ Старшей.

Лиэ прикусила губу, в бессилии сжимая кулаки. Виэрна окинула её долгим взглядом и, круто развернувшись, скрылась между деревьями.

Этот день с самого начала сулил неприятности, и вот итог. Лиэтель раздражённо пнула гладкий камешек, попавшийся под ноги. Приказ отдыхать в её ситуации значил одно. Задание было провалено.

Снова.

* * *

Мари слышала голоса. Они звучали суетливо и неразборчиво, словно уши забило ватой. Нельзя было понять, сколько человек собралось вокруг. Она не могла вспомнить, как и где оказалась, а стоящая перед глазами темнота не давала никаких зацепок. Мари не видела ни своих рук — даже поднеся ладони к самому лицу, — ни чего-то другого.

Вокруг была только мягкая, всепоглощающая… уютная пустота.

Казалось, в памяти затерялось нечто очень важное. Что-то существенное. Что-то, что должно было случиться уже давно, но не думало происходить. И это вызывало пугающе иррациональное раздражение. Столько времени утекло…

Бесполезно! Бездна её задери.

«Ты уверена, Кана?» — громыхнувший в голове мужской голос был знаком. Слишком знаком.

«Мы лишь видим. Верить тебе», — странно шипящий ответ. Женщина улыбнулась.

Мари испуганно заметалась. Сотни голосов заглушили всё остальное. Ей чудился огромный зал, наполненный тьмой, но она не ощущала собственного тела. Первобытный, животный страх подступил к несуществующему горлу. Мари мысленно молила выпустить её, даровать способность видеть и ощущать. Всё, что угодно, лишь бы не кружить в этой тьме бесплотным духом.

Призрачные зеркальные грани издевательски мелькали на периферии.

Да где вы?! Поторопитесь и найдите меня!