Льва узнают по когтям (джен)

В «Трех метлах» было непривычно тихо и прохладно. Людей было много, но в отличие от неугомонных школьников они редко повышали голос. Тереза сняла летнюю накидку и внимательно оглядела зал паба. Директора в нем не было. Мадам Розмерта тепло улыбнулась при виде незнакомой посетительницы. Тереза не посещала Хогсмит с момента выпуска, а это было слишком давно, чтобы хозяйка таверны могла вспомнить лицо одной ничем не выделяющейся гриффиндорки.

— Доброе утро, — женщина за стойкой еще сильнее растянула губы в фальшивой улыбке. — Вам столик на сколько человек?

— Здравствуйте, — Тереза не переставала искать взглядом директора. — Меня ждут.

Розмерта быстро догадалась, о ком идёт разговор.

— А, директор Дамблдор, верно? Он во втором зале, занял место у окна, в зеленой мантии, — тут она хитро улыбнулась. — Не пропустите.

Оставалось надеяться, что директор пришел на встречу просто в изумрудной мантии, увешанной колокольчиками, как новогодняя елка игрушками, а не в каком-нибудь кислотно-зеленом ужасе с блестками. О любви председателя Визенгамота к эксцентричным нарядам знали все. Но только немногие догадывались, что одевается директор подобным образом не из-за прогрессирующего маразма, а потому что хочет усыпить бдительность окружающих — в первую очередь, детей. Возможно, за семь лет постоянного контакта с директором в школе, они просто привыкают ко всем этим причудам, а затем, повзрослев, переносят свое предвзятое отношение с Дамблдора-директора на Дамблдора-политика. Иного объяснения, почему иногда, даже взрослые люди, не один день варящиеся в ядовитом политическом котле Министерства, ведутся на эту искусную игру, просто нет.

— Может, что-нибудь закажете прямо сейчас? — хозяйка положила на стойку меню.

— Кофе. Со сливками и без сахара.

— А что насчет десерта? — Розмерта не унималась, открыла последнюю страницу и указала на перечень блюд. — У нас есть пирожные, булочки, мороженое. Не как у Фортескью, но тоже очень вкусное. Директор Дамблдор, например, взял очень нежные и вкусные эклеры. Только выпекли. Может, и вам их принести?

Этот разговор уже начал утомлять. На стол легли два сикля — стоимость одной чашки кофе, если верить меню.

— Нет, спасибо. Я не люблю сладкое.

Тереза прошла во второй зал и облегченно выдохнула. Старец был во вполне нормальной мантии насыщенного светло-зеленого цвета увешанной колокольчиками. Если бы не их трезвон, в лесу он бы легко слился с кустами и травой. Тереза подошла ближе, повесила накидку на спинку стула и прислонила к стене трость, опираясь на которую, все это время шла.

— Здравствуйте, директор Дамблдор. Надеюсь, я не опоздала? — она заняла место напротив.

— Нет, миссис Саммерс, вы очень пунктуальны, — тут он обратил внимание на чёрную лакированную трость с набалдашником в виде тигриной головы. Посеребренная морда сверкнула в ответ ониксовыми глазами. — Как ваше здоровье? Та тяжелая судебная тяжба, наверное, сильно вас вымотала. Все-таки вы проиграли.

— Нет. Я бы даже сказала, что, наоборот, получила немалую порцию морального удовлетворения.

Директор удивленно поднял брови, и Тереза пояснила своё отношение к ситуации.

— Выигрыш не был моей целью. К тому моменту я уже смирилась с тем, что больше не буду аврором. Я слишком хорошо понимаю, что не в моем состоянии драться на поле боя, а тот последний трагический рейд не делает мне чести, как командиру. Но становиться каким-нибудь координатором или аналитиком мне также не хотелось. Так что это было скорее дело принципа, — тут она коротко усмехнулась, — и желания отплатить той же монетой моему старому «другу».

— Я так понимаю, вы про мистера Малфоя. Помню, именно вы занимались его делом во время судов над Пожирателями. Это было в конце войны и тогда вы еще были простым следователям, если не ошибаюсь?

— Была и оказалась на стороне проигравших в том деле. Ещё бы немного, и он оказался в камере напротив своей невестки — «Милой Беллы». Но, к сожалению, деньги и связи в нашем обществе решают больше, чем закон.

— Да, тут вы правы, — Дамблдор обреченно покачал головой, а затем сверкнул очками-половинками. — Вам известно, что он является Председателем Попечительского совета Хогвартса?

— Конечно, пару лет назад об этом трубили все газеты, — Тереза пожала плечами со спокойствием истинного флегматика.

— Не боитесь перенести свою конфронтацию в школу?

Тут рядом со столом появилась мадам Розмерта с чашкой кофе и парой эклеров. Одного глотка хватило, чтобы понять, что если Тереза и устроится в Хогвартс, то ходить за вожделенным напитком в «Три метлы», будет не самым разумным решением. Она вежливо дождалась, пока директор дожует часть эклера, после чего ответила:

— Поверьте, директор Дамблдор, вы его интересуете гораздо сильнее, чем я. К тому же, он не так уж и часто посещает вверенное ему учебное заведение.

— А как же его сын? Драко, кажется. Он в этом году впервые пойдет в школу.

— А при чем тут он? — Тереза недоуменно приподняла бровь. — Это наш с Люциусом конфликт и у меня достаточно личного достоинства, чтобы не вмешивать в эту грызню маленького ребенка.

Второй эклер так же пропал с тарелки. Почтенный седой старец вытер рот и бороду салфеткой и продолжил разговор.

— Ответ, достойный истинной выпускницы Гриффиндора, — он уважительно качнул головой и положил на стол десяток сиклей, поднялся под недоуменным взглядом собеседницы. — Что думаете насчет небольшой прогулки? До Хогвартса отсюда придется идти около пятнадцати минут. Посмотрите окрестности. Заодно мы поговорим в более умиротворенной обстановке и без лишних ушей.

— Я не против. — Тереза также поднялась, надела накидку и оперлась на трость. — Только слишком быстро идти не смогу. Ранение все ещё сказывается

— Конечно, я ведь тоже уже давно не мальчик.

По пути из деревни многие волшебники приветствовали директора и с интересом разглядывали находящуюся рядом с ним молодую женщину. Те, кто не раз бывали в Министерстве, узнавали Терезу и удивленно пялились вслед.

Некоторое время эта странная пара шла молча, любуясь дикой, неукротимой природой Запретного леса и Черного озера. Яркое летнее солнце золотистой рябью отражалось на его ребристой поверхности, слово оно было не водой, а чешуей русалки. Окрестности школы мало изменились со дня последнего посещения.

Тереза почувствовала странную, почти болезненную ностальгию, сжавшую грудь в тиски. Каждый взгляд возвращал в прошлое, беззаботное, полное простых детских радостей и первых разочарований. Школа была маленьким срезом большого мира со своими правилами и законами, а также самыми разными людьми, пусть и не переступившими порог совершеннолетия. И все они были личностями, порой наивными, еще чаще глупыми и беззаботными, но живыми…

А затем на них навалилась война и ответственность. И прежним школьникам пришлось либо слишком резко взрослеть, либо ложиться в землю.

Голос Дамблдор вернул её из воспоминаний. Кажется, только сейчас он заметил, что Тереза заметно хромает, пусть и держит спину ровно, не опуская подбородка.

— Могу я узнать, как именно вы получили свою травму? Мне известны только общие сведения, почерпнутые из «Пророка», — и тут же поспешно добавил: — Если это не секрет, конечно.

— Предсмертное проклятье одного темного мага. Очень сильное, настолько, что его уже никак не снять.

Тереза так часто за последнее время слышала этот вопрос, что он уже перестал вызывать у нее хоть какие-нибудь эмоции. Исчезли даже такие чувства, как раздражение или усталость. Что поделать, если окружающие ее люди не могут усмирить собственное любопытство?

— Возможно, я смогу помочь, — директор крепко задумался, глядя куда-то вдаль, за горизонт, — все-таки в Хогвартсе собрана одна из самых крупных волшебных библиотек мира.

— Спасибо, но, боюсь, это невозможно. Насколько я поняла, это проклятие отменяет саму концепцию того, что у меня может быть здоровая нога. То есть, даже если ее отрежут и пришьют чужую, то она не приживется или просто будет болеть, как и моя родная. Тоже самое с протезами.

— Все это вам рассказали невыразимцы?

— Да, они пришли через пару дней после моего пробуждения и предложили помощь в обследовании. Их заинтересовал мой случай. Как видите, даже они оказались бессильны. Можете считать, что я смирилась, — о том, сколько злости и бессильных слез ей пришлось пережить, прежде чем со смирением принять собственную инвалидность знала лишь она сама.

— И это очень грустно.

— Пожалуйста, не надо жалости, — её лицо скривилось от усталости и отвращения.

— Вы прямо как Аластор, — Дамблдор грустно на нее посмотрел. — Тоже ненавидите показывать слабость. Мой старый друг, кстати, нередко упоминал вас во время войны с Волдемортом. Он предлагал вступить в Орден Феникса?

— Да.

— И вы отказались?

— Мне хватало крови и на работе. А еще у меня тогда на руках было два грудных ребенка. На подпольную деятельность просто не хватило времени. А если бы и хватило, я бы все равно предпочла полностью официальную работу в Аврорате.

— Жаль. С вашими силами мы могли бы добиться гораздо большего на поле боя с Пожирателями Смерти. Аластор, например, всегда отзывался о вас не только, как о профессионале высокого класса, но еще и справедливом и честном человеке. «Настоящей гриффиндорке с горячим сердцем и холодной головой».

— Для него слишком голословно, — Тереза искривила губы в ироничной усмешке. — Я так понимаю, Старик в тот момент хорошо набрался и плохо следил за языком, — и тут же задумчиво добавила: — Что странно, с его-то паранойей.

— Ну, стакан огневиски кого угодно сделают разговорчивым, — директор коротко хохотнул. — Но как бы там ни было, я вижу, что вы хороший человек. Разве что взгляд…

— Я знаю, что у меня очень светлые глаза. Белые, водянистые, рыбьи… Называйте, как хотите. Увы, родилась такой.

Эта выделяющаяся деталь внешности всегда была для Терезы больной темой. В детском и подростковом возрасте это даже вылилось в немаленькие комплексы. Но зато в работе одного взгляда исподлобья хватало, чтобы поставить некоторых особо зарвавшихся людей на место.

Дамблдор покачал головой и тяжело вздохнул.

— Цвет тут ни при чем. Я говорю про то, что находится в глубине вашей души, медленно съедая вас изнутри.

Болезненно-бледные щеки Терезы ещё сильнее побелели от ярости. Эмоции накатили, заставив пульс участиться, а зубы сжаться до скрипа. Пальцы на набалдашнике трости едва заметно подрагивали от злости и едва сдерживаемого напряжения. Пришлось делать несколько едва заметных вдохов, чтобы привычно откинуть чувства, оставив голову холодной, а мысли четкими.

— В мае я потеряла весь свой отряд. Мой отдел… бывший отдел теперь почти обескровлен, — говорила она медленно, максимально контролируя собственную речь, чтобы, не дай Бог, не послать слишком проницательного старика к черту. — Пятнадцать человек, каждый из которых прикрывал мне спину на протяжении многих лет. Они были моими друзьями. Братьями и сестрами, пусть и не по крови. Как думаете, как я сейчас себя чувствую?

— Боль, ненависть к врагам, жалость к себе и умершим, — директор с сожалением смотрел ей в глаза, и, казалось, вспоминал свои собственные чувства. — Но вы опять промахнулись. Все торопитесь, не давая старшим и слова вставить.

— Я слушаю вас, директор Дамблдор.

Старик остановился. Тереза сделала несколько шагов вперед по инерции, повернулась и замерла напротив.

— Вы убийца, миссис Саммерс. У вас душа расколота.

Она сузила глаза, крепче сжала набалдашник трости в руках и тихо, очень четко произнесла, едва сдерживаясь, чтобы не аппарировать к дому любимого учителя и уже там не дать ему в зубы. От всей широты души, так сказать. Только сейчас стало понятно, что директор очень сильный и опытный легиллимент.

— Я аврор и ветеран Первой магической. Да, я убивала, признаю. Многих. Не знаю, сколько точно, не считала. Но знайте, директор, все они были отребьем: Пожиратели Смерти, темные маги, демонопоклонники, наркоторговцы, насильники, маньяки. Это были уже не люди, а чудовища. Ну, а вы, — тут Тереза сделала шаг вперед, — являетесь человеком, участвовавшим в трех войнах, две из которых были самыми разрушительными за всю историю мира. Не вам называть меня убийцей. У вас кровавый след будет длиннее и гуще.

— Справедливо. Не буду лицемерить, — директор посмотрел на озеро. От былого фарса не осталось и следа. Теперь перед Терезой стоял настоящий Альбус Дамблдор, человек, что уже больше полувека заседал в Везенгамоте, победил одного Темного Лорда и по собственному недосмотру вырастил другого. — Но я старик. Мне уже давно перевалило за сотню. Мою душу уже не излечить. А вот вы еще молоды. У вас все впереди. Сила любви способна и не на такие чудеса.

— Я не буду с вами спорить. Каждый все равно останется при своем мнении.

— Вы не верите в любовь? — Дамблдор сильно удивился. — Вы носите обручальное кольцо, а значит, вы замужняя женщина. Разве вы не любите своего супруга?

— Люблю, очень сильно. Так сильно, что… — Тереза резко одернула себя. — Директор, вы Председатель Везенгамота и лучше прочих должны знать законы нашего общества. Особенно касающиеся использования магии, затрагивающей разум.

Дамблдор не стал отнекиваться или юлить.

— По-вашему, я должен принять на работу человека, руки которого по локоть в крови? Человека, который был не просто обычным аврором, но командовал подразделением, полным убийц? И при этом я не должен проверить, не опасен ли он для детей? Разве при принятии в Аврорат вы не принимали сыворотку правды и не отвечали на вопросы для составления психологического портрета?

— Нас предупреждали заранее, а проверяющие давали клятвы, что не будут распространять или использовать полученную информацию в своих или чужих целях. Можете ли вы сделать это, директор Дамблдор?

— Могу, — директор непринужденно пожал худыми старческими плечами, словно эта клятва и впрямь была для него пустяком. — Предоставьте мне текст, и я поклянусь. Хотя, могу сказать, что у вас хорошая защита. Кроме поверхностных чувств и смутных образов, я ничего не увидел. Впрочем, ничего другого мне и не нужно было. Вы не врали, а большего мне знать не надо.

— Буду надеяться.

Тереза смотрела за горизонт. С одной стороны, она бы поступила точно так же… Нет, она именно так и набирала новичков. Создавала непринужденную, доверительную ситуацию, затем задавала вопросы, а напарник в это время мониторил состояние новобранца и смотрел, насколько честно он отвечает. Магический аналог детектора лжи. Сколько она тогда отмела гнили, не пересчитать.

— Директор, — она вновь обратилась к Дамблдору, — мы отошли от темы. Кажется, у нас с вами назначено собеседование, а не философский диспут или сеанс психоанализа.

— Вы правы, кажется, я зашел слишком далеко в своих расспросах о вашей личной жизни. Надеюсь, вы меня извините и поймете, что я лишь хочу, чтобы в школе не произошло какое-нибудь происшествие.

— Одного убийцу вы уже взяли преподавать. А у меня перед законом хотя бы совесть чиста.

— Как раз об этом я и говорю. Вы бывший аврор и должны лучше прочих понимать, как важны шпионы в стане противника. Северус раскаялся сразу после принятия метки, и я обещал ему амнистию в обмен на информацию. Однако, я надеюсь, что между вами не возникнет конфликта, — Дамблдор заложил руки за спину. — Думаю, вам хватит выдержки не допустить такого исхода.

— Хватит.

— Откуда такая уверенность?

— Как-то же Малфоя и Нотта на заседаниях не убила.

Старик только улыбнулся на этот довод и подошёл ближе.

— Миссис Саммерс, я вижу, что вы хороший человек с большим опытом, стальной выдержкой и разбитым сердцем. Надеюсь, став учителем, вы забудете обо всех ужасах, что вас преследуют, — он сказал это мягким, доверительным тоном и на мгновение ободряюще сжал плечо Терезы своими иссохшими длинными пальцами.

— Значит, вы меня берете? — после всего произошедшего, она решила, что один из них обязательно развернется и покинет встречу. — В таком случае, зовите меня просто Терезой. Раз уж вы мой теперешний начальник.

Они подошли к воротам Хогвартса, что теперь казались едва ли не в два раза меньше, чем были по воспоминаниям, и вошли внутрь древнего замка. Директор повернул в коридор ведущий направо, кивнул сам себе и продолжил прерванный разговор.

— Ну, а теперь, думаю, можно обсудить и бытовые вопросы. В школе довольно много пустующих комнат. Можете занять спальню предыдущего преподавателя ЗОТИ или выбрать другую по своему усмотрению. К началу учебного года домовики все уберут.

— Меня больше волнует учебная программа. Мне надо посмотреть учебные планы предыдущих учителей, если они сохранились, а еще учебники за разные курсы. Я так понимаю, список учебников на этот год надо предоставить не позже двадцать пятого июля? Если я не ошибаюсь, мне письма из школы приходили именно в это время.

— Да, вы правы, Тереза. Все материалы есть в библиотеке. Сейчас миссис Пинс нет в школе, но доступ откроется сразу после подписания всех документов и вашего официального вступления в должность.

По дороге к кабинету директора Тереза по-новому смотрела на когда-то привычные вещи. Все они стали меньше, постарели или вообще оказались на других местах. При виде волшебных лестниц ее лицо непроизвольно скривилось. Когда она шла устраиваться на новую должность, то совсем не думала, что в перспективе ее ожидают эти мерзкие многоступенчатые твари. Увы, после травмы ноги как-то по-другому воспринимать обычные лестницы она уже не могла.

«Меняю тысячу галлеонов на нормальный эскалатор или лифт».

Горгулья, за которой находился вход в директорский кабинет, безмолвно сидела на своём привычном месте.

— Яблочный штрудель.

Каменная статуя послушно отъехала, открывая проход в кабинет. Директор занял место за столом, жестом предложил Терезе сесть в кресло для посетителей и зарылся в бумаги, пытаясь найти трудовой договор. Пока он занимался поисками, его гостья с интересом рассматривала кабинет, в котором была впервые в жизни. На протяжении всей учебы ее ни разу не отводили сюда для выговора за шалости или встречи с родителями. У нее всегда хватало как осторожности, чтобы не попадаться учителями во время ночных прогулок по школе, так и ума, чтобы не размениваться на глупые шутки.

При виде Терезы портреты загомонили, с интересом обсуждая нового преподавателя и даже делая ставки на то, сколько она продержится на новом месте. Портрет Финеаса Блэка был единственным, кто не участвовал во всеобщих разговорах, а только неприязненно смотрел в сторону женщины.

— Грязнокровка, — буркнул он под нос.

— Директор Блэк! — Дамблдор оторвался от формуляра только что найденного трудового договора и укоризненно посмотрел на него.

Нарисованный представитель «древнейшего и благороднейшего рода» только презрительно усмехнулся и покинул раму. Нынешнему директору осталось только сокрушенно качать головой.

— Извините его, Тереза. У Финеаса Блэка всегда был тяжелый характер, а сегодня он в особенно плохом настроении. К тому же в его время были совсем другие нравы, более жестокие по отношению ко всем не чистокровным. Надеюсь, он вас не задел?

— Ничего страшного. Не вижу смысла обижаться на полуразумный кусок цветного холста. Министерство ведь все еще не признало портреты отдельной разумной расой?

Из-за рамы раздались приглушенные ругательства. Тереза улыбнулась кончиками губ. Этот раунд был за ней.

— Вот видите, я обидела бывшего директора сильнее, чем он меня. Хотя в отличие от него сказала чистую правду. А на нее, как известно, не обижаются.

Дамблдор понимающе кивнул и передал ей заполненный формуляр договора вместе с гусиным пером. Тереза внимательно прочитала текст и, удостоверившись, что никакого подвоха нет, поставила свою подпись. Они оба поднялись друг другу и пожали руки. Хватка у старого директора оказалась удивительно крепкой для человека его возраста. Перед тем как выйти Тереза обернулась и напомнила.

— Я пришлю вам текст клятвы для ознакомления. Вы же еще не отказались от своего обещания?

Дамблдор утвердительно кивнул, сверкнув стеклами очков, и теперь уже профессор Саммерс покинула кабинет.

* * *

Первое учительское собрание было назначено на шесть часов вечера тридцать первого августа.

Северус Снейп пришел в кабинет в числе первых и, сквозь зубы поздоровавшись с директором и деканом Гриффиндора, занял стул у шкафа в последнем ряду. С этого затененного места отлично просматривался весь кабинет, небольшой коридор и вход через который появлялись коллеги. Сам он при этом оставался незамеченным.

Кабинет начал заполняться людьми. Знакомые до зубовного скрежета лица мелькали, смешиваясь в радостную, галдящую толпу. Директор с покровительственным умилением наблюдал за этим копошением. Еще много лет назад Северус отметил, что учителя, возвращающиеся из отпусков, мало чем отличаются от тех же школьников. Разве что не визжат, делясь впечатлениями.

Рядом сел Хагрид, окончательно ограждая его от раздражающих коллег, но распространяя вокруг запах леса и навоза.

Зельевар отрешился от реальности, предпочитая дождаться, когда закончится обмен любезностями и наконец-то, начнется само собрание. Рядом крутился один из бесполезных, но эффектных золоченых приборов. Его плавные непредсказуемые движения отвлекали от раздражающего жужжания голосов над ухом.

Когда все наговорились и расселись, директор начал свою обычную приветственную речь сводившуюся к трем простым истинам никак не меняющимся на протяжении десяти лет: мы хорошо отдохнули, впереди очередные СОВ и ЖАБА, у нас новый учитель ЗОТИ.

Снейп лениво осмотрелся. Надо понять будут ли проблемы от нового «дорогого» коллеги. А то получится как в позапрошлом году, когда одна дамочка больше предпочитала заниматься собственными делами, вроде перепродажи магической косметики или еще какой дряни, а не смотреть за детьми. Кабинет защиты тогда восстанавливали почти неделю.

На первом ряду между Флитвиком и проходом сидела незнакомая светловолосая девушка в серой мантии. Или женщина. Со спины трудно определить возраст. Она была неуловимо знакомой и какой-то странной. Северус присмотрелся внимательнее.

Несколько прядей в её волосах оказались седыми.

Зельевар слышал слухи о новом учителе ЗОТИ, каком-то бывшем авроре. Ни имени, ни внешности он не знал, ровно, как и все остальные. Разве что профессор заклинаний о чем-то догадывался, но разговорить мягкого и податливого на вид полугоблина было непосильной задачей. Директор, естественно, как и всегда предпочел только загадочно улыбаться и увиливать от всех вопросов, переводя разговор на посторонние темы. Он обожал такие «сюрпризы». Излишне говорить, что подобное отношение вызывало лишь досаду и раздражение у окружающих.

Новая животрепещущая для всех тема вырвала его из размышлений. Одно только имя и Снейп почувствовал, как незримая удавка долга сжимается на его горле.

— В этом году в Хогвартс поступает Гарри Поттер.

— Разве ему уже одиннадцать? — Спраут удивленно охнула.

— Увы, время летит удивительно быстро. Мы и оглянуться не успеем, как Гарри закончит школу.

Северус совсем не был в этом уверен. Если мальчишка окажется хоть на десятую долю похож на своего мертвого отца-оленя, то покой зельевар найдет только в собственной могиле.

— А кто же проводил его по Косому Переулку? — задала вопрос Макгоннагал. Было странно, что она не получала никаких приказаний от директора. Судя по поджатым губам такое отношение сильно уязвило её самолюбие. Ну, а как же! Гарри Поттер должен оказаться на её факультете, а она как его будущий декан и заместитель директора ничего не знает.

— Я помог маленькому Гарри! — прогудел сидящий рядом Хагрид и начал перечислять. — Мы были в Гринготсе, купили все учебники и мантии, а потом я подарил ему сову!

— Да, Гарри оказался несколько недоверчивым, — директор покачал головой, — но Хагрид с помощью своей простоты и дружелюбия смог подружиться с мальчиком и объяснить ему все простыми и понятными словами.

Снейп презрительно усмехнулся. Конечно, «объяснил». Будет удивительно, если мальчишка после таких разговоров не будет шарахаться от любого слизеринца как от огня или наоборот кидаться с боевым кличем и палочкой наперевес. Трудно представить, что из этого будет хуже.

— Но это дела завтрашнего дня. А сегодня я хотел бы представить вам нашего нового преподавателя Защиты от Темных Искусств — Терезу Саммерс.

Женщина поднялась с места и обернулась, окинув спокойным пронзительным взглядом весь преподавательский состав. Черты лица у нее оказались мягкими, поэтому контраст между миловидностью лица и жесткостью глаз оказался поражающим. Чувство дежавю у Северуса все нарастало.

— Я буду рада работать вместе с вами, — голос у нее оказался сильным и глубоким. — У меня не так много преподавательского опыта, но я клянусь выполнять свои обязанности расторопно и ответственно. Также, я благодарна директору Дамблдору за предоставленную мне честь обучать новое поколение волшебников в стенах этой школы. Все-таки именно в ваших, а с сегодняшнего дня и моих руках будущее всего магического сообщества. Чему мы научим детей, тем они и будут руководствоваться на протяжении своей жизни.

Закончив свою небольшую речь, она с прежней невозмутимостью села на свое место.

Зельевару на мгновение показалось, что его оглушили. Только при звуках этого до боли знакомого голоса он наконец понял, что заботами об одном только Поттере его жизнь не ограничится. Видимо само мироздание хочет свести его в могилу раньше срока. А ведь именно в этом году в школу приезжает Драко…

Снейп сжал зубы, так что заходили желваки. Почему все всегда происходит так не вовремя? Сначала Поттер, потом эта стерва, а теперь еще и этот глупый мальчишка, который обязательно пойдет на конфронтацию с Героем и новым учителем ЗОТИ.

Спустя полчаса обсуждения мелких бытовых вопросов и особо выделяющихся учеников, собрание кончилось. Северус первым покинул кабинет и направился к совятне. Люциусу стоило узнать о непредвиденных осложнениях как можно скорее.