Льва узнают по когтям (джен)

Коридоры в Мунго пахли зверобоем, ромашкой и чем-то противным, едким. Кажется, обеззараживающими средствами.

Стрелки часов на противоположной стене показывали ровно пять вечера.

Рон откинул голову назад и прищурился. На большом белом плафоне, висевшем прямо над его головой, скопилась пыль, образуя темное пятно в виде круга. Яркий образ отпечатался в сетчатке и даже когда он перевел взгляд на дверь и медную табличку на ней, тот все равно мерцал перед глазами. Но даже так Рон видел имя, выгравированное на металле.

Джиневра Уизли — 22 дня

Мимо походкой от бедра прошлась мед-ведьма. Стук её высоких, совсем не приличествующих медику, каблуков набатом отдавался в мозгах. Это уже третий раз за последние сорок минут, когда она прошла мимо. Рон сверился с часами на стене. Нет, уже за сорок шесть минут.

Ожидание убивало ничуть не хуже, чем осознание — находиться здесь бессмысленно. Ничего не изменится. Прошел почти месяц, а родители всё ещё надеятся на чудо. Хотя, цепляться за надежду, или скорее её призрак единственное, что им остается. Иногда Рон задает себе вопрос, а стали ли бы они также проводить сутки у его постели, сойди он с ума?

Он слышал то, что раз за разом говорили целители и, в отличие от родителей, признал их правоту. Невозможно вернуть, то, что уничтожено. Чужой разум — не ваза, осколки которой примут привычную форму по мановению волшебной палочки. Безумие неизлечимо.

Рон откинул голову, чувствуя, как затылок упирается в холодный бетон. Прямо над его головой висел венок из омелы, хотя Рождество уже пять дней как прошло.

Если бы Джинни открыла глаза двадцать пятого, он бы уверовал в Бога. Но чуда не произошло. Наверное, Он помогает только маглам. У магов и так есть волшебные палочки. Лимит чудес уже давно исчерпан.

Рон встал и прошелся по коридору, чтобы размять ноги, затекшие от долгого сидения на одном месте. Он шел все дальше, прочь от палаты, пока не оказался перед закрытыми дверями в отдел реанимации.

Сквозь стекла, он смог рассмотреть, как пара медбратьев тащит на летающих носилках какую-то седую старушку. Она все тянулась куда-то, иногда пыталась поднять морщинистые руки, тонкие как ветви иссохшего дерева. Но не это заставило Рона остановиться. Он смотрел в невидящие, выцветшие глаза этой пожилой женщины. И в них не было ни капли разума. Она смотрела, но не видела. Слышала, но не слушала. И ничего не осознавала.

Сколько она провела в стенах больницы? Год? Два? А может все десять?

Или может всю свою жизнь?

Рон провел пальцами по лицу и отвернулся.

В этой безумной пожилой женщине Рон видел Джинни. Не сейчас, но через много лет. В очередной раз судьба или провидение показывали ему, какое будущее уготовано его единственной сестре.

Рон сунул руки в карманы и свернул в первый попавшийся коридор. Пройдя немного вперед, он оказался в просторном зале. У стен стояли мягкие диванчики, на которых сидели люди в больничной и обычной одежде. Но не они заинтересовали Рона. Его внимание привлек одинокий, стоящий у окна шахматный стол на кованых ножках. Он был старым, деревянным и абсолютно лишенным даже капли магии. Наверное, какой-то маглорожденный врач принес его сюда, чтобы пациенты могли хоть как-то убить время.

У Лавгудов был похожий. Именно сидя за ним, Рон впервые проиграл человеку своего возраста, тем более девчонке на год младше себя. Просчитать стратегию Луны было по-настоящему сложной задачей. Не в последнюю очередь, потому что стратегии у неё не было. Только интуиция и поразительное умение сбивать противника с толку.

Рон сел на один из стульев и осмотрел поле боя. Его неизвестные предшественники не завершили партию. Черные имели явное преимущество в числе фигур, но у белых была сильная расстановка. Убрать их фигуры не удалось бы без значительных потерь. Вблизи стало понятно, что некоторые фигурки были заменены или вовсе лишились некоторых частей. Ферзь черных потеряла свою корону вместе с головой, а конь белых — всадника.

Слон белых пересек поле и съел коня черных, но сам подставился под удар. Рон начал разыгрывать разные варианты дальнейших действий, сначала пытаясь привести к победе белых, потом черных. Размышления так захватили его, что он перестал обращать внимания на окружающий мир. За последний год он здорово продвинулся в шахматах. Не в последнюю очередь благодаря учебникам профессора Саммерс и постоянным играм в шахматном клубе.

«Хорошо бы сейчас сыграть с кем-нибудь», — подумал Рон, делая ход конем, тем самым, что без седока, а затем прикрыл его и еще одну пешку слоном.

— Интересный ход.

Рядом стоял очень старый и высокий человек в черном деловом костюме. Он напоминал хищную птицу своим выдающимся носом, острыми скулами, одну из которых пересекал уродливый шрам, и цепким, горделивым взглядом за стеклами очков в тонкой черной оправе.

— Эм-м, здравствуйте, сэр, — растерялся Рон и выпалил раньше, чем успел осознать, что говорит. — Можем сыграть, если хотите?

Внимательные глаза старика, темно-синие, прямо как капли разлитых чернил, блеснули интересом. Человек занял стул напротив и начал составлять на доске черные фигуры. А затем великодушно улыбнулся, поворачивая к Рону сторону с белыми фигурами, давая право первого хода. И лишая выбора.

— А может, черными хочу играть я.

Глупое почти детское желание не идти на поводу у взрослого человека опять заставило Рона высказать свои мысли раньше, чем мозг успел предупредить, что наглость может довести до потери возможного партнера по шахматам.

Но старик только вскинул брови и усмехнулся, словно его забавляла вся эта ситуация.

— Черными? А не слабо́?

— Не слабо́.

Рон решил идти до конца. Он уверенно повернул доску черными к себе.

Старик сделал первый ход.

Некоторое время играли молча. Впервые после игр с профессором Саммерс у Рона появился по-настоящему сильный и опытный противник. За последние несколько месяцев он проиграл только шесть партий из почти сотни и теперь, опьяненный старыми победами оказался в ловушке собственной самоуверенности. Безымянный старик парой легких, расчетливых движений перевернул всю ситуацию на поле, едва не загнав Рона в ловушку. Лишь в самый последний момент, королю черных удалось уйти от удара, вовремя сделав рокировку. Но это лишь отсрочило поражение черных на пять ходов.

Старик улыбался сквозь стекла своих узких очков и молчал.

«А он опасный противник».

Началась новая партия.

Рон сощурился и сделал ход конем. Впервые за много времени он почувствовал азарт и желание выиграть. Особенно у этого человека. В чем смысл играть со слабым противником? Единственный способ развивать навык — это сражение с превосходящим по силе оппонентом. Да, частые проигрыши будут нормальными спутниками таких игр, но затем, когда настанет момент первой победы, восторгу не будет предела.

«Твои противники — твои самые главные учителя. Учись у них. Изучай их манеру боя, перенимай самые эффективные приемы и оборачивай против них в самый неожиданный момент».

Когда-то давно, еще на первом занятии в шахматном клубе профессор Саммерс сказала эти слова. Позже оказалось, что она руководствовалась ими не только на шахматном поле боя, но и на настоящем.

И Рон следовал этим словам, как праведники следуют божьим законам. Он учился, иногда проигрывая в самом начале, а иногда находясь в шаге от победы. А затем ещё и ещё. Единственный выигрыш стоил ему немалой крови, но был не чудом, а результатом долгого анализа действий противника.

Старик играл мастерски. Лучше чем профессор Саммерс или любой из членов шахматного клуба: многочисленных старшекурсников, среди которых было много напыщенных рейвенкловец и самоуверенных слизеринцев. Казалось, что он создает разветвленную стратегию сразу на десяток ходов вперед.

Старик загонял Рона в изобретательные ловушки, а затем с интересом наблюдал, как тот из них выбирается. С каждым разом Рон справлялся все быстрей, а обманки преображались, приобретая все более хитроумные схемы.

Оба противника наслаждались процессом, забыв обо всём мире.

Но мир не забыл о них.

Рон так погрузился в решение очередной задачки что пропустил, когда рядом раздался знакомый стук каблуков. К шахматному столу подошла мед-ведьма. Её слова вырвали Рона из размышлений.

— …ваша сестра умерла в реанимации четыре минуты назад.

Слова женщины были хуже любого удара. Рон воскликнул раньше, чем успел осознать, что происходит.

— Как?! Джинни ведь была жива!..

— Кхм, — недовольно прокашлялась мед-ведьма. — Простите, но я говорила не с вами, мистер Уизли.

Она повернулась к старику и протянула ему какие-то бумаги и зачарованное перо. Он бегло прочитал их, подписал одним резким непрерывным росчерком и передал обратно:

— Я заберу её прах завтра.

Женщина сжала в руках документы, развернулась на каблуках и направилась куда-то вглубь больницы.

Рон почувствовал, как краска заливает лицо. Он сделал глубокий вдох и протараторил один непрерывным предложением:

— Извините, сэр, моя сестра тоже лежит в больнице, в отделении для псих… сумасшедших, её состояние было очень тяжелым, я подумал что с ней что-то опять случилось, у неё уже были проблемы, пожалуйста, извините, мы все за неё очень волнуемся, она моя младшая сестра, самая младшая из всей моей семьи и…

— Не надо переживать, — одного властного движения старика хватило, чтобы Рон замолчал. — Я был на твоем месте. Моя младшая сестра Касси тоже попала в отделение для душевнобольных в раннем возрасте. Всего в четыре года.

— И все это время она была тут? — ужаснулся Рон.

В голове, словно вспышка молнии пронеслось лицо старой женщины, которую он видел сквозь стекло отдела реанимации. Её лицо было покрыто сеткой морщин, но сходство со стариком было очень заметным. Возможно ли, что именно она и есть, точнее, была, этой самой «Касси»?

— Да. Все семьдесят три года.

У Рона не хватило слов, чтобы ответить.

Старик уставился куда-то перед собой, затем неторопливо поднялся. Рон тоже быстро соскочил со стула.

— Благодарю за чудесную игру. У тебя настоящий талант. Ты сможешь добиться немалых успехов, если не забросишь шахматы, — он протянул руку для рукопожатия.

— Да ничего особенного, — Рон смущенно пожал морщинистую ладонь. — Это вам спасибо, мистер?..

— Поллукс Блэк, — представился старик. — Я рад что в семье Уизли есть люди, обладающие такими незаурядными способностями в стратегии и тактике. Но еще больше я рад тому, что такой человек является другом моего внука.

— Так вы дедушка Гарри?

— Да, он говорил о тебе много хорошего. Многому я не верил, но теперь вижу, что зря.

К старому Блэку подбежала очередная медсестра и что-то торопливо сказала. Он кивнул на прощание и вышел вон из зала.

Рон проводил удивленным взглядом опекуна своего лучшего друга. Затем он посмотрел на шахматные фигуры. Уже второй человек говорит, что у него есть способности в логических играх. Так почему бы не использовать этот талант себе во благо?

В глазах Рона Уизли зажегся расчетливый огонек.