Еще одно большое приключение Альбуса Дамблдора (джен)

Проснулся Альбус по привычке рано. Он не привык к праздной жизни. Даже после выхода на пенсию он жил такой же активной жизнью, как и в самые загруженные годы. Когда он встал с кровати, то заметил несколько вялое состояние своего нового тела. Это уже никуда не годится. Ему придётся снова прийти в форму.

Пройдя в ванную, он с удивлением обнаружил аппарат для завивки бороды — абсолютно бесполезный инструмент, который изобрели несколько столетий назад. Расчёска или гребень для ухода за бородой подойдут в самый раз.

Альбус посмотрел на себя в зеркало. Там он увидел очень похожего на себя человека, разве что — немного более плотного. Профессор попробовал “вспомнить” что-нибудь из жизни Вульфрика. Ой, на его памяти было много десертов. Придётся изменить свою диету. Также было несколько воспоминаний, где он отказывался от осмотра целителями. Мерлин, его альтернативная версия действительно была весьма нелепой.

Хотя, если призадуматься, сам Альбус тоже был тем ещё модником: любил он красочные одеяния. Это была одна из его “особенностей”. Во многом ограничивая себя по жизни, профессор находил отдушину в этом. По этому поводу его часто дразнили внуки. Он только смеялся и утверждал, что никто не может принять его за кого-то другого.

Профессор прошёл в кабинет директора школы, примыкавший к его личной комнате. Когда он зашёл, заметил Фоукса мирно дремавшего на жёрдочке. Альбус ощутил неловкость. Он забыл о собственном Фоуксе, не испытывая волнения перед смертью. Он не заметил, но его печаль была приглушена. Теперь о потере своего спутника жизни он горевал гораздо глубже.

Спустя несколько минут он решил, что Фоукс будет единственным, кому он доверится. Он не мог позволить себе передать свои знания о старой вселенной или загробной жизни. Возможно, когда-нибудь он опишет в мемуарах всё произошедшее, включая события своей прошлой жизни. Эта история могла бы стать своеобразным утешением для многих людей, которые потеряли своих близких.

Профессор подошёл к фениксу и нежно его погладил. Фоукс мгновенно проснулся, немного склонил голову набок и выдал краткую вопросительную трель. По-видимому, его не часто будили подобным образом, и он сразу понял, что что-то случилось. Альбус грустно усмехнулся в ответ.

— Пойдём в мою комнату, и я тебе всё расскажу, — Феникс без колебаний легко вспорхнул на плечо, и профессор перенёс его ко второму насесту в своей комнате. Там он ссадил Фоукса и сел прямо перед ним.

— У меня прискорбные новости. Небесная канцелярия прислала меня в этот мир для исправления ситуации. Альбус Дамблдор, которого ты видишь перед собой, это не тот Альбус Дамблдор, которого ты знал. Он перешёл к своему следующему великому приключению.

Такое заявление озадачило феникса. Его человек был здесь. Да, он чувствовался по-другому, но был всё тем же его человеком. Фоукс мог это учуять.

Дамблдор заметил замешательство феникса, и продолжил:

— Мне жаль. Я прибыл в ваш мир из своей вселенной, где скончался вчера, как выяснилось — до наступления моего предначертанного времени. Меня попросили поработать над исправлением ущерба, который сложился тут из-за принятия неверных решений. Я потерял моего Фоукса. Мне остаётся только скорбеть и надеяться на нашу совместную работу.

Теперь Фоукс понял всё. Он сам почувствовал горе и громко запел песню, отражающую это. Его человек ушёл, даже если его заменили. Он останется с новым, но будет горевать по старому.

Когда песня Фоукса наполнилась горем и красотой, Альбус был потрясён. Песня очистила его, и он надеялся, что его присутствие поможет другу его заместителя. Минут десять они сидели вместе и горевали. Когда горе притупилось, но не забылось, Альбус заметил, что чары предупреждают его о посетителе. Это был его заместитель, явно встревоженная песней Фоукса.

Дамблдор и Фоукс поспешили вернуться, и, мгновением позже, профессор МакГонагалл осторожно вошла в кабинет директора со стороны лестницы.

— Альбус? Всё в порядке? Я была занята годовым отчётом об успеваемости, когда услышала песнь Фоукса. Песнь грустную, и это обеспокоило меня.

Дамблдор с грустью усмехнулся в ответ:

— Всё в порядке, Минерва. Мы просто немного увлеклись не самыми весёлыми воспоминаниями. Дела давно минувших дней, беспокоиться не о чём, — Фоукс тут же поддержал слова директора утвердительной трелью. Его новому человеку, очевидно, потребуется поддержка, и он выдержит всё самое худшее, пока не научится правильно петь.

Это не убедило МакГонагалл, но, зная о скрытности Дамблдора, она не сомневалась, что большего от него всё равно не добьётся.

— Итак, как скоро будут готовы отчёты? — спросил Альбус.

Минерва сверилась с бумагами.

— Я получила информацию об успеваемости студентов от всех преподавателей, за исключением профессора защиты от тёмных искусств. С учётом его внезапного отъезда, похоже, мне ещё предстоит потратить несколько дней для расшифровки его рабочих записей, — МакГонагалл тяжко вздохнула. — Хотела бы я, чтобы подобного рода оказии случались пореже, но, к сожалению, это уже становится ежегодным мероприятием.

Альбус кивнул.

— Знаю, Минерва. Что с расписанием на лето?

Ненадолго призадумавшись, МакГонагалл начала перечислять:

— Оценки должны быть проставлены до тридцатого июня. После этого начинается двухнедельный отпуск для деканов факультетов. Пятнадцатого июля собрание деканов для назначения старост факультетов и старост школы. До конца июля мы будем уведомлять маглорождённых первокурсников о зачислении в Хогвартс и сопровождать их в Косой переулок. Рассылка писем для первокурсников из семей волшебников начнётся двадцать четвёртого июля, с недельным запасом для ответа. Полное собрание преподавателей запланировано на первое августа — для утверждения списка учебников. До второго августа необходимо отправить заявку в совет попечителей для получения дотаций. Собрание совета попечителей планируется седьмого августа. Перевод денег пятнадцатого. Закупки должны быть завершены к тридцать первому августа.

Альбус посмотрел на МакГонагалл с уважением. Очевидно, здесь Минерве были навязаны его обязанности директора. Его не удивило бы, если бы она с нетерпением ждала учебного года, чтобы отдохнуть!

Тогда он принял решение.

— Первое собрание Визенгамота состоится не ранее первого июля. Думаю, я смогу выделить пару дней и разобраться с оценками по защите от тёмных сил. Это освободит вас для работы с отчётами об успеваемости по всем остальным предметам для Департамента образования.

Минерва была ошарашена. Обычно Альбус сразу после окончания учебного года отходил от дел школы и принимал участие только в собраниях, всецело погружаясь в политику на время летних каникул. Столь нехарактерное поведение Дамблдора озадачивало, но, тем не менее, от помощи МакГонагалл отказываться не собиралась.

— Спасибо, Альбус. Это было бы весьма кстати.

После того, как МакГонагалл удалилась, профессор снова погладил Фоукса.

— Думаю, позже мы сможем выделить ещё пару минут для нашей скорби. — Феникс ответил короткой трелью.

В течение летних каникул преподаватели собирались в большом зале только на ужин, предпочитая в остальное время питаться на кухне или в своих комнатах. Дамблдору как директору школы предоставлялась отдельная личная столовая, куда профессор и направился, собираясь позавтракать.

Прежде чем позвать домового эльфа, он ещё раз погрузился в воспоминания Вульфрика, выискивая вкусовые предпочтения своей альтернативной версии.

— Типпи!

Домовик тут же возник возле стола с громким хлопком.

— Да, господин директор?

— Я бы хотел плотно позавтракать. Если ты сможешь доставить еду сюда, я буду крайне признателен.

Типпи с энтузиазмом кивнула, и, щёлкнув пальцами, переместила готовый завтрак на стол профессора. Не дожидаясь ответа, домовик вернулась на кухню.

Профессор позволил себе не торопясь насладиться вкуснейшим завтраком Хогвартса. В прошлой жизни после выхода на пенсию у него был свой домовой эльф, но временами он тосковал по огромному разнообразию блюд. Благо, с таким количеством студентов эльфы могли дать волю своему кулинарному мастерству, не опасаясь, что много еды пропадёт.

Его обычная порция для завтрака всегда была внушительной, и Дамблдор тоже любил сладкое, как и его предшественник, но сейчас профессор решил немного себя ограничить, отказавшись от малинового варенья и других сладостей. Закончив с завтраком, он снова позвал домовика.

— Спасибо, Типпи, всё было очень вкусно, как и всегда.

Эльф просияла, и уже собиралась перенести посуду с остатками еды обратно на кухню, как заметила, что директор не притронулся к десертам.

— Мастер не поел Малиновое варенье! Что-то не так с тем, что принесла Типпи? — она, казалось, была готова заплакать.

— С вареньем всё в порядке, — поспешил заверить домового эльфа Дамблдор, — но пока что я хочу воздержаться от сладостей. Увы, при некотором злоупотреблении, они могут добавить пару лишних сантиметров в талии.

Типпи внимательно посмотрела на своего хозяина:

— Может быть господин желает внести изменения в своё меню?

Альбус улыбнулся.

— Я бы желал сократить количество сладостей на завтрак и обед. Ужин пусть пока останется без изменений, — Типпи кивнула и вернулась на кухню, захватив с собой посуду и остатки завтрака.

Решив не откладывать запланированное в долгий ящик, Дамблдор направился к кабинету защиты от тёмных искусств. Он сел за стол с завалом из неразобранных бумаг и не спеша познакомился с нынешним студенческим составом. Проверка оценок помогла ему «вспомнить» мелкие детали того, что Вульфрик знал и делал, а также его действия и бездействия.

Через несколько часов с разбором оценок было покончено, и только откинувшись с чувством выполненного долга на спинку кресла, профессор внезапно понял, как много времени прошло с тех пор, как он последний раз занимался делами Хогвартса.

В своём мире он уже десять лет как был в отставке. В новом мире его двойник не утруждал себя решением проблем школы, что, по мнению профессора, было недопустимым. Дамблдор всегда считал, что директор школы должен уделять необходимое время всем студентам — оставаясь при этом беспристрастным.

Данный подход уменьшал шансы познакомиться поближе с альтернативными версиями его обожаемых правнуков, но Альбус и не искал лёгких путей.

Воспоминания Вульфрика говорили о его крайне закрытом и обособленном образе жизни, в этом он был чуть ли не полной противоположностью Альбусу, жизнь которого была наполнена его близкими и их подрастающими детьми, которые души не чаяли в своём дедушке и всегда знали, что на него можно рассчитывать. Если в его силах будет чем-то помочь их альтернативным версиям, он не оставит и их без своей поддержки.

Альбус с теплом в сердце думал о детях семей Поттеров, Лонгботтомов, Блэков и Боунс. Из того, что он узнал, было очевидно, что у него не будет так много внуков, которых он мог бы баловать. Он проклинал свою идеалистическую, ленивую альтернативную версию за его вульгарную глупость. И что-то подсказывало профессору, что это не последний раз, когда он поминает Вульфрика недобрым словом.