Юность чувств (гет)

Яркое апрельское солнце заставляло щуриться и вдыхать полной грудью воздух, напоенный тонкими ароматами цветущей сакуры. И будь воля — можно было бы остаться здесь, под невесомым дождем из розовых лепестков, где…

Девушка оборвала свои мысли и бросилась догонять ушедшего вперед парня, вся поза которого говорила о том, что ему совсем не хочется стоять тут, под сакурами.

— Шо-чан, погоди! — догнав, Кёко подхватила парня под руку, вынуждая споткнуться. — Здорово, что мы идем вместе в старшую школу, правда??

— Что тут хорошего? — скривился он, правда, руки не забрал.

— Мы старшеклассники, а значит, у нас впереди столько всего! — мечтательная улыбка была открытой и чистой. — А еще было бы здорово, если бы мы оказались в одном классе!

— Это точно.

Девушка поспешно отвела взгляд, в котором мелькнула радость от вроде бы скупого ответа.

Значит, и он тоже хочет быть вместе с ней…

Сердце затрепетало от робкого предвкушения исполнения мечты — они старшеклассники, и…

Что именно «и», Кёко плохо представляла, но была уверена, что именно в этом и есть счастье юности. И упускать его совсем не хотелось.

Она бросила осторожный взгляд на лицо Шо — а он что чувствует?

Судя по чуть искривленным в страдальческой ухмылке губам, явно не горит желанием поскорее приобщиться к жизни старшеклассников. Но почему?

Вздохнув про себя, девушка осторожно выпустила его руку и перехватила ручку нового школьного портфеля обеими руками.

Может, просто переживает, что новая школа, новые люди? Так они же вместе…

А может, просто съел что-то не то вчера, и живот болит. Это же Шо.

 

Они все же оказались в одном классе, как и мечтала Кёко. Вместе с несколькими знакомыми со средней школы. Девушка решила не вспоминать, какие у нее были отношения с этими знакомыми, главное было то, что они с Шо вместе. Даже парты стоят через одну в ряд. Это знак, это определенно знак судьбы!

Романтическое настроение длилось ровно до того момента, как, возвращаясь уже домой, парень неожиданно зло выдохнул:

— Все же отстойная школа!

— Ты о чем?

— Да все о том же! Эта старшая школа ничем не лучше той средней, в которой мы учились! Никаких перспектив, каких-либо интересных клубов, сплошная беднота! Отец явно экономит на нас!

— Шо-чан, но она самая ближняя к рёкану, — попыталась оправдать выбор Фувы-сана девушка. — Нам даже на транспорте не надо…

— Я не хочу прозябать в ней свои лучшие годы! — резко ответил Шо и прибавил шагу. — Всю жизнь не высовываться? Покорно слушаться?! Я хочу всего и сразу! А не ждать этого тридцать лет!

Что это с ним?

Она непонимающе смотрела в спину удаляющегося парня, затем словно очнулась и бросилась догонять:

— Шо-чан, но что ты можешь сделать?

— Могу и сделаю! — коротко отрезал он.

— Ну что ты сделаешь… — практически беззвучно выдохнула Кёко, покрепче сжимая свой портфель. Она прекрасно представляла, что скажут его родители, когда он заявит им о своем недовольстве — иди работай, раз хочешь новую школу! Но если даже выделят деньги на какую-нибудь частную и переведут — кто то же самое сделает для нее?

Никто, это она понимала четко и ясно. А значит, она будет продолжать ходить в муниципальную школу. Без Шо…

Она сникла, чувствуя, как все настроение от весны, от солнца, от лепестков сакуры, от лиричности начинает сползать куда-то под ноги. А от мысли, что и виноватых-то нет, просто судьба так распорядилась, в сердце заворочалась злость. Показывать, разумеется, всех своих эмоций Кёко не собиралась — в конце концов, это только ее проблемы, да и раздражать или расстраивать Шо не хотелось. Что ж, если придется, она примет свою судьбу так, как полагается японской девушке.

 

Переодевшись в юкату, Кёко направилась на половину дяди и тети, но, не доходя до общей комнаты, замерла, непроизвольно вслушиваясь в громкие голоса.

— … не собираюсь!

— Ты мне тут еще будешь капризы свои показывать? — Фува-сан вроде и не повысил голоса, но девушка испуганно вжалась в стену, слыша грозные интонации. — Тебе же ясно сказали — закончишь старшую школу и примешь рёкан.

— Я не хочу! — яростно отозвался Шо. — И не собираюсь провести всю свою жизнь в этих воняющих старостью стенах!

— Шо, не смей так говорить о нашей гостинице, — в голосе тети послышалось негодование.

— Мама, мне плевать на эту гостиницу! Равно как и на ваши планы на меня! Это моя жизнь, и я буду ею распоряжаться сам!

Кёко успела отбежать за угол, как из комнаты вылетел явно разозленный Шо. Она провела его взглядом до самого угла, затем тихо вздохнула, непроизвольно поправляя юкату.

То, что Шо не горел желанием тут жить, она знала давно. Но здесь же дом — то самое место, которое, по понятиям девушки, было важнейшим местом на планете. Нет дома — нет места, куда возвращаешься уставший, без сил и желания жить. И только дома к тебе возвращаются силы, уверенность, надежда на завтрашний день.

Может, Шо так относится к дому потому, что ему не приходилось его терять? Девушка снова тихо вздохнула и вышла из-за своего угла. Нет, не хочется, чтобы он переживал такое. Воспоминания, конечно, слегка стерлись, но она все еще помнила тот, первый дом, где жили она и мама. Помнила и то, как плакала ночами, оказавшись здесь, как все было чужим и не тем, сколько сил и терпения стоило привыкание, приживание… Нет, конечно, ей помогали, и в первую очередь ее волшебный амулет, но все равно — это было очень трудно.

— Кёко-чан, — девушка вздрогнула, осознав, что в задумчивости дошла до порога комнаты и теперь стоит перед чуть удивленной Фува-сан, — ты что-то хотела?

— Д-да, хотела уточнить — ужин мне приготовить?

— Нет, я сама сделаю, — женщина смягчилась лицом и улыбнулась. — Все же сегодня ваш первый день занятий в старшей школе, надо это как-то отпраздновать.

— Спасибо вам! — Кёко поклонилась. — Я могу помочь вам!

— Иди лучше позанимайся. Учеба тоже важная вещь. И для девушки немаловажно иметь образование.

— Спасибо, — она снова поклонилась, не в силах сдержать благодарную улыбку. — Тогда я пойду.

— Иди-иди… — Фува внимательным взглядом провела подопечную, сузила глаза, обдумывая пришедшую мысль, а затем обернулась к недовольному супругу. — Дорогой, успокойся.

— Успокойся? Как? Ты же слышала этого… молокососа! — тот едва сдерживал гнев. Женщина вздохнула, подошла к нему и села рядом, кладя руку на мужское плечо.

— Слышала. Но характером он в тебя, поэтому и брыкается, — она погладила мужа по плечу. — Это обычное подростковое бунтарство, — увидев, что тот снова открывает рот, Фува-сан приложила палец к своим губам. — Шшш, успокойся, и дай мне договорить, только… — она поднялась, плотно прикрыла дверь в комнату и снова вернулась к столу…

 

За ужином царила ощутимо натянутая атмосфера, периодически разбавляемая вопросами от хозяйки — как первый день, как впечатления от школы, когда церемония вступления?

Кёко послушно отвечала, украдкой бросая взгляды на показательно молчавшего Шо. Точно так же молчал и его отец, опустошая свои тарелки.

Надо было до ужина поговорить с Шо, попеняла она себе, но он закрылся в своей комнате… А когда он так закрывается, то к нему нельзя заходить…

Ужин окончился вполне предсказуемо — отец и сын молча ушли, не глядя друг на друга. Девушка сникла окончательно. На душе разливалась горькая растерянность, которую явно заметила Фува-сан.

— Не переживай так, Кёко-чан, — она поднялась и улыбнулась. — Подуются и успокоятся. Ты же знаешь их обоих.

— Я понимаю, — кивнув, Кёко принялась собирать тарелки со стола. Понимает, конечно, но неприятное ощущение, что в доме ссора, никуда не делось от этого понимания. Шо расстроен, а она не знает, как его успокоить, развеять.

Разве что…

После ужина она тихонько постучала в дверь комнаты парня и, получив разрешение, вошла.

— Чай будешь?

— Нет, — хмуро ответил он, лежа на кровати и глядя в потолок.

— Я тоже не буду, — девушка присела у кровати. — Сыграй что-нибудь, пожалуйста.

— Зачем? — Шо покосился на нее.

— Просто так. У тебя же так здорово получается…

Он хмыкнул, помолчал для вида, затем сел и снял гитару со стены:

— Ладно. Что сыграть?

— Что-нибудь твое, — Кёко подобрала ноги к груди, радуясь про себя — нехитрая тактика удалась. Вон, Шо уже улыбается, настраивает колки, нарочито хмурится…

Ей всегда было удивительно то, как уверенно он перебирает пальцами струны и как от этого рождалась такая красивая и нежная музыка. Это казалось самым настоящим чудом, по крайней мере, девушке хотелось так думать. И пусть Шо совсем не эльф, как Корн, но тоже почти волшебник. А как иначе назвать то, что он придумывает сам музыку?

Кёко про себя вздохнула.

Ей бы хоть немножко от таких чудес… Нет, музыку она бы не писала — ведь у Шо получается лучше. Что-нибудь другое, такое, что не получается у остальных. То, чем бы она отличалась от остальных…

А она — самая обычная. Ни таланта, ни каких-либо способностей. Разве что вести хозяйство — так на это большого ума не надо. Присмотреться, понаблюдать за тетей и все.

— Я написал новую песню.

— Правда? — девушка вынырнула из своих раздумий и радостно улыбнулась. — Сыграй, пожалуйста.

— Зачем? — глянул на нее Шо исподлобья.

— За тем, что они у тебя такие классные!

— Правда? — уголки его губ смягчились, намекая на улыбку. — Ты честно так думаешь?

— Убеждена на все сто процентов! — Кёко для выразительности стукнула себя кулачком в грудь. — Лучше, чем то, что крутят по радио и телевидению!

— Конечно, лучше, — парень все же отложил гитару и растянулся на кровати. — В Токио бы… в какую-нибудь звукозаписывающую студию…

— А здесь разве нет таких? — мысль о том, что Шо-чан может уехать, заставила мир вокруг поблекнуть. — Ведь…

— Ты не понимаешь, — он закинул руки за голову. — Это же Токио. Т-о-к-и-о! Столица! Там все по-другому. Там звезды и идолы на каждом шагу, там на улицах промоутеры ловят симпатичных парней и умоляют попробовать себя в шоу-бизнесе… — голос Шо приобрел легкую мечтательность.

— Промоутер — это тот, кто рекламирует товар… — рискнула тихо поправить Кёко.

— Да неважно! Главное — там есть реальный шанс, понимаешь? А тут что? Школа? Рёкан? В котором я, по чаяньям родителей, должен провести всю жизнь!

— Но… Токио далеко…

— Далеко, — парень выдохнул и прикрыл глаза. — Надо просто подумать…

Девушка тихо выскользнула из комнаты спустя минут десять, когда Шо уже открыто начал похрапывать.

Токио — это так далеко. И это наверняка означает разлуку..

Она едва слышно вздохнула.

Если бы… если бы Шо-чан не был против, она бы, дыхание на мгновение перехватило от собственной смелости, поехала бы с ним. Да хоть рисом одним питалась, но главное — была бы рядом с ним! Ей ведь ничего больше не надо…

 

Вокруг сакуры на школьном дворе земля настолько была устлана бело-розовыми лепестками, что невольно закрадывалась мысль — а само дерево уже голое? Но стоило поднять голову, как в глаза сыпались все те же нежные признаки весны, а запах заставлял дышать даже ртом.

Кёко снова вдохнула полной грудью, опустила голову, выбрала из обенто нападавшие лепестки и закрыла коробку. Здесь, на заднем дворе школы, рядом с хозяйственными пристройками было тихо, хотя большая перемена была в самом разгаре, поэтому лавочка под раскидистой старой сакурой и была выбрана для тихого уединенного обеда. Конечно, девушка надеялась, что Шо составит ей компанию, но он ушел после второго урока, бросив на ходу: «Заберешь мою сумку после уроков».

Заберет. Но где он сам? Если родители узнают, что он начал пропускать занятия — дядя точно разозлится еще больше!

Аппетит окончательно пропал, и Кёко увязала коробку с так и не тронутой едой в платок.

Ничего, стройнее будет. А вот то, что Шо-чан так и не пообедает…

Вернувшись в класс, она заняла свое место, периодически поглядывая на парту Шо и размышляя, стоит ли сейчас забрать сумку или же дождаться окончания занятий. Вдруг он все же вернется к последнему уроку?

Однако призрачная надежда так и осталась призрачной, и покидая ворота школы, Кёко всерьез призадумалась, как объяснить тете наличие у нее двух школьных сумок. Может, сказать, что Шо отлучился перед домом? А если окажется, что он уже дома? Как же неудобно, что он не предупредил ее!

Она вздохнула, поправила поочередно ремни сумок на плечах и двинулась домой.

Пусть школа и находилась в пешей доступности, но улицы, которыми она с Шо шла в школу и из нее, были еще малоизучены. Девушка приметила раменную, небольшой магазинчик дешевых товаров, парикмахерскую и салон красоты, затем комбини. На противоположной стороне улицы на углу расположился караоке-центр, и возникла было мысль предложить Шо сходить в него… Взгляд выхватил ноги, обутые в грязные кеды, и Кёко непроизвольно замерла на месте, задерживая дыхание от испуга.

Впрочем, испуг прошел, оставив за собой опасение, когда она смогла рассмотреть незнакомца, сидящего за углом караоке-центра. Вернее, привалившегося к стене спиной. На нем были выцветшие джинсы с парочкой прорех, какая-то неопрятная куртка и бейсболка, закрывавшая волосы и лицо. Руки покоились на подтянутых к груди коленях.

На замершую рядом девушку незнакомец вообще никак не среагировал, и Кёко покрепче сжала руки на ремнях сумок.

Таких, как он, Фува-сан называла неблагонадежными, а дядя сурово припечатывал — бомжи и алкоголики. Да и местечко такое же неблагонадежное — узкая улочка с мусорными баками, на которую, похоже, выходил служебный выход из караоке.

Лучше побыстрее пройти мимо.

Но в груди шевельнулась легкая тревога: а может, этому человеку просто плохо? Или…

До слуха донесся странный звук, затем еще раз, и девушка невольно смутилась, догадавшись.

Он просто голоден и сил уже нет идти дальше! А денег, наверное, с собой нет. Или кошелек потерял…

Решение было спонтанным, на уровне той самой тревоги. Достав из своей сумки бенто с обедом, Кёко немного боязливо опустила ее у ног мужчины и, внезапно оробев, почти бегом бросилась дальше по улице.

Хоть бы никто ее не увидел из знакомых! Скажут еще тете, та ругаться будет, что Кёко на всяких неблагонадежных обращает внимание.

Но ведь он был голоден, возразила она своим опасениям. Что плохого в том, что она поделилась едой? Она ведь не отобрала у кого-то! Это ее несъеденный обед. Домой его нести, что ли? А так — этот человек съест его, и кто знает, вдруг у него появятся силы справиться со своими проблемами?

Заворачивая за угол, она все же робко обернулась, выглядывая караоке-центр, и сердце испуганно пропустило удар, девушка поняла, что незнакомец смотрит ей вслед. Тень от козырька бейсболки не давала рассмотреть черты лица, но ощущение внимательного взгляда заставило дыхание перехватить.

А затем испуганная Кёко рванула за угол.

Вот еще!! Ей его «спасибо» не надо!!

 

В рёкане было шумно, и, рассмотрев делегацию гостей, стоявших на регистрацию, девушка мысленно поблагодарила всех богов скопом за то, что тетя и дядя заняты. Проскользнув на хозяйскую половину, она в первую очередь заглянула в комнату парня и счастливо улыбнулась:

— Шо-чан, ты давно дома?

— Нет, — Шо не шевельнулся, продолжая что-то высматривать на мониторе компьютера. — Сумку принесла?

— Конечно, вот! — Кёко поставила сумку рядом с компьютерным столом. — Там внутри твое обенто…

— Потом съем. Я занят сейчас.

Она закивала и тихо покинула комнату.

Оставалось лишь объяснить, куда делась ее бенто, но это в том случае, если тетя заметит. А если не заметит в такой суете, то завтра можно будет после школы забежать в тот хозяйственный магазинчик, где покупалась и предыдущая коробка. А в школу себе взять просто парочку онигири…

Домашние хлопоты были привычны, как и время, когда Кёко в своей комнате достала из сумки новые учебники и тетрадки. Сколько она себя помнила, всегда делала уроки уже после десяти вечера — раньше просто не получалось из-за помощи тете и служанкам по рёкану. Особенно в такое время, как сейчас, с кучей гостей.

Впрочем, девушка не была против помочь, наоборот, ее радовали искренние улыбки и «спасибо» от близких и знакомых людей. Ведь это означало, что она нужна здесь.

— Не спишь еще? — за спиной тихо скрипнули половицы, и Кёко обернулась со счастливым выдохом:

— Шо-чан? Нет, конечно! Я только за уроки села!

Парень поморщился, закрыл за собой дверную перегородку и опустился рядом с невысоким столиком, на котором были разложены карандаш, линейка и маленький калькулятор.

— Много задали?

— Нет, совсем нет, — она помотала головой. — Только же год начался. Пока просто по математике пару заданий.

— Ясно, — Шо рассеянно крутанул карандаш на столе, затем выдохнул. — Я еду в Токио.

— Ч-что?.. — девушке показалось, что надежная основа, на которой базировалась вся ее жизнь, внезапно исчезла. — К-когда..?

— Я был сегодня на вокзале, смотрел расписание поездов. В общем — завтра-послезавтра, — он пожал плечами. — Если я останусь тут, меня заставят жениться на какой-нибудь бледной и скучной девушке в угоду родителям. Сама же понимаешь…

— По…нимаю… — она опустила голову, пряча заблестевшие глаза.

Женят?! Ну да, он единственный наследник, родители рассчитывают на него, собираются передать семейный бизнес…

А она кто? Нахлебница. Чужой ребенок, взятый из жалости.

Сердце сжало от осознания, что все ее чувства, вся любовь, которую она ощущала к Шо, останутся лишь ее. Тенью, горькими слезами, потому что — разве есть ей на что надеяться в случае, если Шо останется здесь, в Киото?

А в столице? Он, без сомнения, мгновенно станет знаменитым, а значит, вокруг него будет кружиться множество девушек, более красивых, чем она сама!

Получается, что Киото, что Токио не превратят ее будущее в ту радужную мечту, которая иногда осмеливалась и являлась во снах…

— Ну вот и я о том же… — Шо помолчал. — Поедешь со мной?

Девушка вскинула голову, глядя на него неверящим взглядом:

— Ты… хочешь, чтобы я поехала с тобой в Токио??

— Да, — он кивнул с самым серьезным видом. — Без тебя мне будет сложно.

«Без тебя мне будет сложно» Слова колокольным звоном отозвались в душе, мгновенно вознося ту к небесам.

Это ведь… это ведь, можно сказать, признание, да?!! Будет сложно — то есть, будет тяжело, невыносимо!..

— Конечно!! — Кёко порывисто подалась всем телом вперед, сжимая руки. — Шо-чан, конечно, я поеду с тобой в Токио!!

— Тише!.. — зашипев, Шо быстро прикрыл ей рот ладонью. — Не ори так! Никто не должен узнать в рёкане!

Она поспешно закивала и, едва парень убрал руку, перехватила ее:

— Что от меня надо будет?

— Собрать вещи, но так, чтобы никто не понял. Завтра… — он поморщился, — нет, лучше все же послезавтра мы утром выйдем, как будто в школу, а сами двинем на вокзал.

— Значит, надо взять все по минимуму, — девушка сдвинула брови, усиленно размышляя. — Только то, что влезет в портфели. Но в таком случае, много вещей мы не заберем…

— В Токио купим, — отмахнулся Шо.

— Думаешь, нам хватит денег? Надо ведь и жилье найти…

— Деньги будут, — она немного удивленно уставилась на кривовато-хитрую ухмылку на мужском лице. — Так что не волнуйся.

 

Не волноваться она не могла. Проворочавшись всю ночь на своем футоне, Кёко уже с первыми лучами солнца была на ногах. Голова слегка гудела от мыслей, которые с наступлением утра и не думали утихомириваться.

Где жить в Токио? Как питаться, учитывая, что цены в Токио выше, чем в Киото. Получится ли найти им обоим работу? Как быстро заметят Шо?

Ко всем этим мыслям добавлялся легкий страх, смешанный с сожалением, что придется бросить учебу. О реакции на их поступок дяди и тети девушке даже думать не хотелось: понятно, что их посчитают за неблагодарных. Главное, чтобы не прокляли…

Из-за всех своих переживаний Кёко почти не акцентировала свое внимание на занятиях. Лишь по пути домой, скользнув взглядом по вывеске комбини, она вернулась в реальность и решительно свернула в сторону приглашающе распахнутых дверей. Надо купить коробку для обеда и всяких закусок, которые можно было бы взять в дорогу. Мысль о коробке невольно заставила девушку ускорить шаг после магазина. Мало ли… Однако быстрый опасливый взгляд на переулок за караоке-центром никого не увидел.

Ну и ладно.

Воспрянув духом, она припустила почти бегом.

В рёкане, как и накануне, было шумно, и Кёко внезапно подумала, что Шо-чан не зря выбрал именно это время для побега. Их точно не сразу хватятся на фоне всех забот с расселением такого количества гостей, из которых немало было иностранцев.

Она проскользнула на хозяйскую половину, спрятала в своей комнате пакет с закусками и быстро переоделась. Шо оказался у себя и требовательно прищурился, когда девушка плотно прикрыла за собой дверь:

— Ну?

— В школе я сказала, что ты помогаешь родителям, так что учитель не стал звонить сюда, — тихо проговорила она. — Я купила печенья, сухариков и нори-чипсов, так что в поезде можно будет перекусить. Но ты не волнуйся, я попозже, как на кухне никого не будет, приготовлю большое обенто.

— Ладно, — парень кивнул и вздохнул. — Не хочу оставлять тут гитару, но с ней же не пойдешь…

— Может… ее отнести сейчас на вокзал и оставить в камере хранения? — помолчав, немного робко предложила Кёко.

— Ты что, совсем дурочка? Думаешь, она туда влезет? — она с виноватым видом пожала плечами. — Ладно, в Токио куплю. Что-нибудь профессиональное, а не… этот сямисен, — Шо скривился, бросая взгляд на гитару. — У нас же ничего хорошего не купишь.

— А профессиональные дорого стоят?

— Не пару тысяч йен, — он усмехнулся, когда девушка чуть удивленно округлила глаза. — Я в интернет-магазине видел — цены там начинаются от ста пятидесяти тысяч.

— Так дорого!..

— Деньги будут, можешь не переживать.

Так и подмывало Кёко спросить — откуда? Но у парня было такое загадочное лицо, что она задала другой вопрос:

— Нам же еще нужны наши документы, нэ? Вряд ли в Токио пройдут школьные билеты…

— Черт, я и не подумал… — Шо почесал в затылке. — Хорошо, что напомнила. Заберу и их.

— Ты знаешь, где они?

— Знаю, они… — он осекся, когда дверь комнаты приоткрылась.

— Кёко-чан, ты здесь?

— Да, тетя!.. — девушка тут же развернулась лицом к Фуве-сан, прикрывая напрягшегося парня. — Вам помочь?

— Да, я как раз искала тебя по этому поводу, — женщина улыбнулась. — Пойдем, надо поприветствовать несколько важных гостей, — она окинула взглядом простой сарафан Кёко. — Переоденься в темно-голубую юкату и спустись к стойке, хорошо?

— Да, тетя! Сейчас!

Главное, чтобы не заподозрили ни Шо-чана, ни ее! Закрывая дверь, она успела заметить, как Шо ей подмигнул, дескать, молодец, и сердце быстрее забилось в груди от счастья. Он верит в нее!

Радость от этой мысли помогла не только выдержать долгую вежливую церемонию приветствия важных гостей и последовавшую за этим чайную церемонию, но и готовку на кухне. К тому времени повара уже разошлись, и Кёко вызвалась убрать и все помыть. Фува-сан погладила ее по голове, одобрительно улыбнулась и ушла к себе.

Стрелки часов мерно отсчитывали свои деления, а девушка все больше и больше ощущала мандраж. Внутри все словно стягивалось в тугой ком ожидания и легкого страха перед неизвестностью. Разумеется, она была готова идти за Шо-чаном хоть за тридевять земель, но… перед дядей и тетей Кёко ощущала вину, которая с каждым часом росла и росла. Может, стоило с ними поговорить? Хотя нет, дядя вообще не поймет, чего опасается Шо-чан, а тетя просто не поверит, что ради мечты можно уйти из дома. Но ведь мечта на то и мечта, верно?

Закончив готовку, уборку и выключив свет на кухне, девушка тихо прошла в свою комнату. Оставалось сложить минимум одежды в портфель, вытащив из него все учебники и тетрадки…

Дверь с шумом отодвинулась в сторону, и Кёко вздрогнула, оборачиваясь и встречая необычайно суровый взгляд тети.

— Иди за мной, — коротко приказала женщина.

Предчувствие беды заледенило все внутренности, а ноги так и норовили подогнуться в коленках. Девушка сглотнула и окончательно испугалась, когда Фува-сан привела ее к своим покоям и буквально втолкнула внутрь.

В этих комнатах Кёко была очень редко. Дела по хозяйству обычно решались или в общей столовой или в кухне, а здесь были личная спальня дяди и тети, совмещенная с кабинетом, где отец Шо-чана вел свои дела.

Сейчас же он сидел в кабинете за низким столиком, и взгляд, которым он встретил девушку, не сулил ничего хорошего.

— Значит, вот как ты отблагодарила нас за то, что мы дали тебе кров и еду!? — его голос чуть дрожал от гнева.

— Ч-что…

— Признавайся, где деньги, которые ты взяла из сейфа?

На Кёко словно обрушили ведро ледяной воды. Пошатнувшись, она перевела взгляд на стену, где за большой репродукцией был спрятан сейф.

Деньги?

— Я… не… брала… — голос почти не слушался. — Я…

— А кто еще? — пристукнул кулаком по столу Фува-сан. — А?! Может, я? Или Яёй-сан?!

— Я… — мозг, наконец, осознал суть обвинения, и девушка прижала похолодевшие руки к груди, — я… я не брала!.. Клянусь!..

— Но ты же знала, что здесь сейф?!

— З-знала… — конечно, знала. Давным-давно один иностранный гость подарил ей, тогда еще восьмилетней малышке, диковинную купюру. Тетя, увидев ее, сказала, что такая ценная «денюжка» должна храниться в сейфе и, отведя маленькую Кёко в кабинет, спрятала купюру в сейф. Наказав напоследок никому-никому не говорить. — Но я не брала! Клянусь!

— А кто?!

— Я… — внезапно ее пронзила страшная догадка от воспоминания о словах Шо — деньги будут. Неужели он… Но не мог же он… Не мог!!

Голова пошла кругом.

— Кенджи-сан, потише, иначе слуги услышат.

— Пусть слышат, что в доме воровка!

Воровка?! Девушка задохнулась от грубого слова, брошенного с презрением и негодованием. Но слова застыли на кончике языка — она не может сказать, что Шо-чан тоже знал о сейфе и деньгах! Не может предать его… Даже если дядя считает ее воровкой…

От отчаянья на глазах выступили слезы, а во рту стало мерзко-горько. В голове царил бешеный круговорот мыслей, но выхода из него не было. Или Шо-чан, или она.

Пожалуйста, кто-нибудь, спасите ее!!!

Но кто может спасти ее?

— Я… не… брала…

Фува-сан ударил кулаком по столу, но сказать ничего не успел — в кабинет вошел недовольный Шо в сопровождении матери:

— Вообще-то я спал уже.

— Шо, — суровый тон Яёй-сан соответствовал ее взгляду, — ты брал деньги из сейфа отца?

Кёко порывисто развернулась к парню, охваченная то ли надеждой, то ли страхом.

— Какие еще деньги? — скривился Шо. — О чем вы?

Она ощутила, как на сердце становится необычайно легко. Значит, и Шо-чан не брал!! Он не виноват, как и она!!

— Деньги из сейфа! — Фува-сан гневно нахмурился. — Признавайтесь, иначе вызову полицию!

Уверенность в себе и любимом человеке придала смелости, и Кёко гордо выпрямилась:

— Вызывайте. И полиция докажет нашу невиновность!

Мужчину перекосило от возмущения, а его супруга испуганно охнула:

— Кёко-чан, да что ты такое говоришь??

— Тетя, я не брала этих денег, Шо-чан тоже, а значит, что нам нечего скрывать и бояться! — девушка взволнованно прижала руки к груди.

— Да как же это… — женщина растерянно перевела взгляд на сына, стоявшего с непричастным видом, затем на мужа. — Но кроме нас четверых никто не знал о сейфе.

— Вот именно! — Фува-сан взял трубку телефона. — Поэтому пока полиция не приедет, вы отсюда не выйдете!

Кёко развернулась к нему и застыла, когда Шо зло выкрикнул, взмахивая рукой:

— Да подавитесь вы этими деньгами!!

Яёй-сан снова охнула, а девушка непонимающе следила, как купюры оседают на стол, на татами, на окончательно разгневавшегося хозяина рёкана.

Парень вихрем вылетел из кабинета, а телефонная трубка с грохотом опустилась на рычаги.

— Сопляк!!

— Тихо, тихо, сейчас пересчитаем… — женщина кинулась поднимать деньги. — Кенджи-сан, успокойся…

— Успокойся?? Мы ему все! А этот сопляк… — последовал новый удар кулака о стол.

— Мы потом с ним поговорим…

Кёко как во сне сделала шаг назад, еще один, еще…

В голове никак не могло уложиться, что Шо-чан взял деньги, вернее, украл. Украл у своих родителей. Зачем?! Вопрос настолько тревожил душу, что даже обвинения на ее счет отошли на второй план. Она просто не понимала, как можно было взять без спроса деньги родителей… Зачем?!

Девушка потерла лоб и с некоторым удивлением обнаружила себя в своей комнате, совершенно не помня, как дошла до нее. Все внимание было занято попытками понять поступок парня, поисками причины и ответов на вопросы.

Опустившись на татами, она подтянула колени к груди и выдохнула, пытаясь успокоиться. Если бы она была на месте Шо-чана, смогла бы так же?

Нет.

А ради мечты, родилась неожиданная мысль. Ради поездки? Ради них двоих, чтобы им было на что жить, на что пробоваться ему самому в шоу-бизнесе?!

Смятение овладело душой, заставляя задуматься, а затем все же признаться — не смогла бы. Даже ради мечты…

Но то она… Правда, когда Шо-чан говорил, что деньги будут, не возникало и подозрения, что он сможет так поступить. Она искренне предполагала, что у него есть копилка — ведь дарят же им на Новый год деньги! У нее тоже есть небольшие сбережения! Правда, половину она спустила на учебники к школе и продукты днем…

Ну или бы одолжил!..

А теперь что будет?

Скрипнула дверь комнаты, и Кёко непроизвольно сжалась при виде тети. Та, заметив реакцию, вздохнула, зашла и присела рядом:

— Кёко-чан… ты не обижайся на нас, — она погладила девушку по голове. — Мы были так шокированы пропажей, что немного вышли из себя.

— Я… понимаю… — слова дались с трудом от возникшего кома в горле.

— Не сердись на Кенджи-сана, сама же знаешь, какой он вспыльчивый. А тут только положил большую сумму денег от гостей, и на тебе… — женщина снова провела рукой по черным волосам и вздохнула.

— И… вы подумали на меня?... — голос девушки дрогнул, когда вернулось непонимание, замешанное на обиде.

— Мы подумали на вас обоих, — Яёй убрала руку. — Решили спросить вас, а твоя комната ближе к нам, чем комната Шо. Потому и позвала сначала тебя.

Стало немного легче от того, что это просто случайность, что ее обвинили первой. На ее месте мог оказаться и Шо-чан…

— Я…

— Я сразу поверила тебе, ведь ты честная добрая девочка, — женский голос стал прежним, с мягкими рассудительными интонациями. — А вот Шо… Даже не ожидала.

Кёко вжала голову в плечи. Она тоже не ожидала, но ведь…

— Ты… знаешь, зачем он это сделал?

Она непроизвольно кивнула на осторожный вопрос и немного виновато глянула на тетю:

— Это… для поездки в Токио…

— В Токио? Зачем? — ахнула женщина.

— Ну… он хотел попасть в шоу-бизнес… — девушка опустила голову. — Понимаете, он мечтает… Ведь он же способный!.. Такие песни пишет… Музыка очень красивая… А еще он о новой гитаре мечтает… Вот и говорил, что в Токио у него все получится…

— Он один собирался?

Кёко зажмурилась и отрицательно покачала головой.

— С тобой? Почему ты решила с ним ехать?

— Чтобы помогать ему, — едва слышно призналась она. — Чтобы ему было легче… Я бы на работу устроилась…

В наступившем молчании девушка не смела даже выдохнуть. Вот теперь тетя вправе назвать ее неблагодарной! Она ведь тоже собиралась обмануть и ее и дядю…

— Спасибо тебе.

Ощутив ладонь на своей макушке, Кёко изумленно подняла голову и замерла, когда тетя мягко улыбнулась:

— Спасибо, что даже в такой ситуации готова была позаботиться о Шо. Конечно, нехорошо, что ты ничего нам не сказала о ваших планах, но тут надо ругать Шо. Вот вернется домой, я с ним поговорю.

— А… — облегчение от того, что ее не ругают, схлынуло, когда осозналась последняя фраза. — Его нет дома?!

— Убежал. Ты ж знаешь, что он, что Кенджи-сан из одного теста. Вспылить, покричать, а потом дуться, не зная, как извиниться, — Яёй улыбнулась и поднялась, не скрывая гримасы усталости. — Что б они без нас делали, а?

— Н-не знаю…

— Я знаю. Ложись спать. Завтра в школу.

— И вы не сердитесь?

Женщина качнула головой на робкий вопрос и вышла.

Не сердится, получается? Душу захлестнула благодарность, и Кёко, выключив свет, накрылась одеялом с головой, сворачиваясь на футоне в улитку.

Теперь главное, чтобы Шо-чан вернулся. Она поговорит с ним, уговорит попробовать попозже, но сначала устроятся на подработку, накопят денег — сами, честно! А потом поедут… Главное, чтобы он вернулся…