Юность чувств (гет)

Если раньше она опасалась, как быстро сможет привыкнуть к новому образу жизни, то очень скоро осознала, что все, привыкла. Нет, конечно, она помнила о рёкане, иногда даже забывалась настолько, что машинально напоминала себе об уборке комнат… но тут же спохватывалась и оглядывала свою теперешнюю комнату, которая лишь подтверждала — да, все по-настоящему.

Еще ей несколько раз снились знакомые с детства коридоры, веранды, выходящие в сад, и тогда, проснувшись, девушка долго лежала, перебирая воспоминания, от самого первого до последнего своего визита за вещами. Можно ли было избежать ссор и недопониманий? Как бы хотелось, чтобы все было мирно! Разве ж было бы плохо?

Да, это риторический вопрос, улыбалась она самой себе, один из тех, на которые ей известны ответы всегда. Как и то, что произошедшие изменения все же сделали ее жизнь более удивительной и радостной. Отец звонил достаточно часто, интересуясь ее делами и рассказывая немного о своих. Учеба давалась без особых сложностей, что заставляло иногда сомневаться — все ли делает правильно? Все же скоро тесты и экзамены.

И были вечера, когда вернувшийся из клуба Куон сидел напротив на кухне и едва заметно улыбался, пока она объясняла, почему так важно соблюдать режим правильного питания. А потом они спускались в комнату для занятий, иногда заполненную уже соседями, иногда пустую, разбирались с домашними заданиями, разговаривали обо всем… и целовались. Наверное, раньше бы она даже не допустила мысли о том, что можно остановиться посреди лестницы, держась за руки, и целоваться. Или на общей кухне, или в холле, или в пустом классе, оставшись на уборку — пусть украдкой, но все так же счастливо, нежно и нетерпеливо, влюбляясь каждый раз все сильнее!..

 

Белый листок, валявшийся под кухонным столом, привлек внимание зашедшей девушки. На ощупь он оказался гладким и плотным, словно рекламная листовка, и, повинуясь наитию, Кёко развернула его.

Белый кролик на розовом фоне заставил недоуменно заморгать, а затем смысл написанного под ним дошел до пока еще сонного сознания, и она ахнула.

«Вступай в фан-клуб Банни-чан! Принеси эту листовку и получи значок! Ограничений по возрасту и полу нет!»

Что?! Ее фан-клуб?! Но… но прошло уже столько времени после того разговора!.. Откуда тогда это взялось?!

Она нахмурилась.

Так, если рассуждать спокойно — это нашлось под столом. Кто-то вчера здесь был с вещами, не заметил, как выпала. Вчера был четверг, в комнате занятий были практически все. Кто ж тогда потерял это?

— Привет, — появившийся в дверях Куон улыбнулся и тут же приподнял брови, замечая и выражение девичьего лица, и листовку. — Что случилось?

Кёко протянула бумажку:

— Нашла пару минут назад.

Он даже не попытался скрыть ироничный смешок, рассматривая объявление.

— Не смешно!

— Могу обидеться, — парень обнял ее свободной рукой за плечи. — Когда мой фан-клуб организовывали, таких рекламок не было. И значков тоже. Кстати, я хочу значок.

— Янки!

— Ну хорошо, что ты предлагаешь?

— Найти и…

— Разогнать?

Девушка возмущенно нахмурилась:

— А почему бы и нет?! Ты ж свой разогнал!.. — внезапно вспомнился разговор по поводу возобновления работы фан-клуба Янки и условие, которое поставил Куон. — Скажи честно, ты же не причастен к этому? — она указала на листовку.

— Ты думаешь, я согласился бы делить твое внимание с кем-то? — он приподнял брови. — Мне самому мало.

На мгновение смутившись, Кёко постаралась взять себя в руки:

— Поможешь выяснить, кто это придумал?

— Неа.

— Почему?!

— Зачем? — пожал плечами парень. — Даже если узнаешь, кто это сделал, ничего уже не изменишь, — он наглядно покрутил листовку. — Судя по размаху, дело уже сделано.

— Но я хочу все выяснить!

— Тогда просто подожди, — Куон улыбнулся. — Либо станет известно, где и как они встречаются, либо сами к тебе подойдут и пригласят. Только учти — одна ты туда не идешь. Я пойду с тобой.

— Чтобы позлорадствовать? — насупилась девушка.

— Ага, и потом помочь разогнать.

Вздохнув, она забрала листовку из его пальцев:

— Думаю, можно начинать с наших соседей, раз это оказалось на кухне.

— Кёко, скажу по секрету — комендант будет против, если мы начнем терроризировать соседей.

— Никого мы терроризировать не будем, — Кёко ткнула пальцем в бок Куона, заставив дернуться. — Я имела в виду выяснить все.

— Ты ж знаешь, я поддержу тебя во всем, — парень быстро чмокнул ее в губы и отошел к чайнику. — Хотя значок по-прежнему хочу.

Вредина.

Она, отложив листок на стол, оттерла любимого от стойки и взялась за завтрак.

И все же, кто мог додуматься до такой идеи?! Если вспомнить, с кем она общалась по этому поводу… то получается вполне ожидаемый результат. Три девушки и два парня. И она спросит каждого из них!

Яркий листок оставался на столе все время, пока Кёко и Куон были на кухне. Однако, перед уходом в школу, он пропал.

На выразительный девичий взгляд Куон лишь невинно улыбнулся и начал спускаться по лестнице.

Вот точно ехидничает про себя, мрачно констатировала девушка, глядя в его широкую спину. Как он там говорил, мол, побудешь на моем месте?.. Так она ж и не хотела!

— Ну хорошо, — догнав Куона на улице, тихо проговорила она. — Что мне теперь делать в школе?

— Ничего, — он взял ее за руку. — Делай вид, что даже не знаешь ничего.

Легко сказать!.. Она-то знает и помнит, что по школе ходят листовки с приглашениями.

До самого класса Кёко поглядывала на других учеников, но каких-либо изменений в их поведении не заметила. Может, все не так уж и масштабно?..

— Банни-чан, ты какая-то не такая, — заметил Ода на большой перемене, когда они всей компанией устроились обедать. — Что-то случилось?

Поколебавшись, девушка вздохнула:

— Вы слышали о фан-клубе? — то, как переглянулись друзья, насторожило, а затем она медленно проговорила. — Ребята, вы же не хотите сказать, что…

Рэй чуть улыбнулась, отвернула полу своего пиджачка и показала маленький круглый значок, где на розовом фоне была нарисована мордочка кролика с бантиком. Вслед за нею и остальные продемонстрировали такие значки.

— Вы шутите, — неверяще покачала головой Кёко, переводя взгляд с подруг на парней, затем глянула на Куона, который, подперев щеку рукой, задумчиво наблюдал за ними.

— Судя по всему, нет, — заметил он на ее взгляд. — Мне почему не сказали?

— Ну, ты бы рассказал все Банни-чан, — пожал плечами Ошино. — И она бы запретила нам это.

— А во-вторых, — подхватила Рина, — Кёко теперь может потребовать от тебя исполнение вашего соглашения о твоем фан-клубе.

— Не понял, это что, заговор против меня?

— Нет, это фан-клуб Банни-чан, — простодушно поправил Кагурадзаки.

— Да неужели? — чуть язвительно уточнил Куон, затем требовательно протянул раскрытую руку.

— Что?

— Где мой значок и карта нулевого члена клуба? У меня на это прав больше ваших вместе взятых.

Недобро сузив глаза, Кёко шлепнула его по руке и хмуро глянула на друзей:

— Я не давала на это согласие.

— Мы помним, — кивнула Рэй, — но ничего с этим поделать уже не можем. Когда на форуме мы создали тему, многие начали писать, что давно хотели иметь такой клуб, но не решались, думая, что они одиноки, — она тепло улыбнулась. — Ты очень популярна.

— Но это не повод… — Кёко опустила голову. — И я против.

— Как сказала Рэй, мы уже ничего поделать не можем, — пожала плечами Сугита. — За неделю набралось уже немалое количество желающих.

За неделю? Немалое количество?!

— Так, — решительно нахмурившись, Кёко глянула на Куона, — у тебя есть опыт по закрытию фан-клуба. Что надо делать?

— Янки, — Ошино тут же полез во внутренний карман пиджака и достал золотисто-бледный небольшой прямоугольник, — как ты и просил — нулевая карта. И значок.

Ахнув от такого коварства, Кёко нахмурилась:

— Вот вы как значит, да?!

— Банни-чан, мы тебя очень любим, — обезоруживающе улыбнулся Ода. — Очень-очень. И восхищаемся. И не только мы. Ты же не запретишь нам любить тебя и восхищаться?

— Запрещу!

— И что от этого изменится? — Куон облокотился на свою парту с заинтересованным видом.

И он еще называет себя ее парнем!.. Нет бы поддержать, пристыдить всех этих..! Сидит, довольный, усмехается!.. И значка на парте уже нет!..

Она недобро прищурилась, глядя в зеленые глаза:

— Многое, — во взгляде напротив мелькнула насмешка, заставившая саму девушку кивнуть. Как там припоминала Рина-чан?.. — Когда в твоем обновленном фан-клубе первое заседание? — она с самым невинным видом улыбнулась. — Кстати, как подать туда заявку?

— Осенью ты обещала не вступать в него, — после выразительной паузы напомнил Куон.

— А я передумала!

— Тогда и я сейчас передумаю!

— Ты не можешь! — Кёко с обвиняющим видом ткнула в него пальцем. — Янки так не делает!

— Ага, а Банни-чан делает?! — язвительно парировал он. — Я чего-то не знаю о тебе?!

— Блин, я думала, что вы, начав встречаться, перестали ссориться, — Сугита приподняла брови, когда оба спорщика глянули на нее. — У меня словно дежавю первого года.

— Не у тебя одной, — хмыкнул Ошино.

— Мы не ссоримся, — буркнула Кёко и закрыла свою коробку с недоеденным бенто — от мысли, что из-за какой-то глупости она с любимым сейчас и вправду рассорится, аппетит пропал. — И вообще, это все вы виноваты. Придумали какой-то фан-клуб, хотя я была сразу против…

— А я теперь страдай, — в тон ей закончил Куон и глянул на парней. — Вы ж понимаете, что я отыграюсь именно на вас обоих?

Кагурадзаки улыбнулся:

— Зато у нас есть фан-клуб Банни-чан.

Едва сдержав бессильный стон, Кёко сунула коробку в сумку — перемена подходила к концу.

Еще и посмеиваются… вон какие у всех довольные лица!

Фан-клуб. Да не надо ей ничего такого! Она не просила, не хотела, она вообще не представляет, чем можно восхищаться в ней!.. Рина-чан выше и спортивнее, Рэй-чан умнее и красивее, Юи-чан благороднее и воспитаннее… так почему она?!

Вопрос не отпускал ее даже на уроках, и лишь когда Юмено-сенсей на классном часу напомнил о школьной поездке через неделю, девушка встрепенулась.

— В Осаку мы выезжаем рано утром, там пробудем четыре дня и три ночи. Напоминаю, что теплее там вряд ли будет, — сенсей улыбнулся, — хотя, конечно, не так холодно, как было на Хоккайдо. Если кто-то не может поехать, — его взгляд устремился за спину Кёко, и она с трудом удержалась, чтобы не обернуться, — то должен предупредить меня не позже двадцать девятого.

Остается лишь представлять, какое сейчас лицо у Куона. Наверняка потом будет демонстративно ворчать…

— Стоило один раз проспать — сразу намеки, — едва слышно донеслось сзади, и девушка на мгновение развеселилась. Ну, что она говорила?

— Если вопросов нет, тогда все свободны.

 

Уже в общежитии, переодевшись, она достала сотовый. Школьная поездка не за пределы страны, но предупредить отца все же надо. Звонить напрямую девушка не стала, памятуя, насколько Кумада загружен, просто отправила сообщение. Спустя минуту раздался звонок, и при виде высветившегося имени она невольно улыбнулась.

— Да, отец?

— Здравствуй, Кёко-чан, — в мужском голосе тоже была слышна улыбка. — Я получил твое сообщение.

— Я не хотела мешать, вдруг…

— Если я занят, я могу не ответить, но обязательно перезвоню потом. Так что, не бойся и не стесняйся. Значит, первого у тебя экскурсия?

— Да, в Осаку, — Кёко поудобнее устроилась на кровати. — На четыре дня. Что вам привезти из поездки?

— Мне? — смешок был немного удивленным. — Кёко-чан, Осака не так уж и далеко.

— Это же сувенир будет, — немного наставительно пояснила она. — Так всегда делают.

— Тогда какой-нибудь символ Осаки, хорошо? — голос Кумады потеплел. — Как у тебя дела? Что нового?

Нового? В груди внезапно потеплело от мысли, что отцу это интересно, что ему хочется узнать о происходящем в ее жизни по-настоящему, а не для «галочки». И она ведь может ему все рассказать, да?

Девушка насупилась и тяжело вздохнула:

— Ну как вам сказать… В школе создали мой фан-клуб.

— Что?

— Фан-клуб, — чуть громче повторила она. — Отец, я была против! Я вообще не знала!.. И сразу сказала, что против!.. А они…

— Они — это кто?

— Рина-чан, Рэй-чан, Юи-чан, Кагурадзаки-кун и Ошино-кун, — перечислила Кёко, ощущая себя ябедой. Но, честно говоря, ей хотелось пожаловаться и услышать, что ее понимают. — И говорят, что там еще есть другие ученики…

— Даже так?

— Отец, вы же не смеетесь? — с подозрением нахмурилась она, подозревая, что вежливый кашель был призван скрыть смешок.

— Ну что ты. Ты расстроена этим?

Расстроена?

— Я возмущена, — подумав, призналась девушка. — И озадачена. Я понимаю, что у других есть фан-клубы, но там понятно! Яркие, выделяющиеся… звезды, одним словом. А я тут при чем?

— А другие — это кто? Хизури-кун?

— Он, Ошино-кун и Кагурадзаки-кун, — кивнула она. — Других, если подумать, я не знаю, но вполне допускаю, что есть. Вон, Ираяма-сенпай самая красивая и популярная девушка музыкального отделения, у нее тоже наверняка есть фан-клуб…

— Ты с ней знакома?

— Я? Нет, что вы. С ней Шо встречался, пока она его не бросила перед Рождеством, — вздохнула Кёко. — Подозреваю, что из-за Куона… Кстати, у Шо точно был свой фан-клуб.

— Какая активная у вас школа в этом плане, — в этот раз Кумада открыто рассмеялся. — Кёко-чан, не могу сказать, что я возмущен вместе с тобой созданием твоего клуба, но могу понять твоих друзей и подруг. Ты замечательная девушка.

Кёко сникла:

— У меня такое ощущение, что я всех обманываю. Я обычная, у меня нет каких-либо талантов, я просто учусь и пытаюсь не быть обузой никому!..

— Тебе кто-то сказал, что ты обуза? Кто?

Она прикусила губу, слыша, как сразу посерьезнел голос мужчины:

— Не прямо… но я понимала намеки. Да и как иначе — чужой ребенок в доме, лишние траты, хлопоты и заботы… — слова никак не подбирались, чтобы и не жаловаться и не обвинять никого.

— Я понял, — нарушил возникшую паузу Кумада. — Но твоей вины в этом нет.

Ты не виновата, словно зазвучал в ушах голос Куона. Ты ни в чем не виновата.

— И ты не обманываешь. В чем обман, что ты лучшая ученица школы? Или что тебя ставят в пример, как говорил мне твой классный? Кёко-чан, у меня не было подобной популярности в школе, но я горжусь, что моя дочь такая знаменитая. Причем знаменита именно своими способностями и качествами, а не чем-то другим.

— Чем-то другим?

— Ну, всякими подозрительными историями или каким-либо поведением, которое было бы вызывающим.

Истории? Поведение?

Девушка порадовалась, что ее кривая улыбка не видна отцу.

Тут достаточно вспомнить одну окинавскую историю!.. Впрочем, о ней не знает практически никто, кроме друзей и сенсея.

А поведение? Ее глупость по отношению к Шо? Стал бы отец так говорить, если бы знал, какой дурочкой она сама была, веря во взаимные чувства с Шо?

— Кёко-чан, ты слушаешь меня?

— Конечно, отец, — она даже закивала. — Просто думаю над вашими словами.

— Молодец, мне приятно знать, что ты к ним прислушиваешься. Не переживай. Возможно, со временем энтузиазм тех, кто вступил в твой фан-клуб, поутихнет, и ты будешь вспоминать этот случай, как забавный эпизод своей школьной жизни.

— Хорошо бы, — вздохнув, Кёко улыбнулась. — Спасибо, отец, что выслушали меня. Я понимаю, что глупость…

— Нет, для меня это не глупость, — мягко перебил ее Кумада. — Мне очень нравится участвовать в твоей жизни. И интересно наблюдать за тем, как ты растешь.

— Правда?

— Правда. Спасибо, что позвонила и рассказала.

Девушка ощутила, словно ее обняли горячими-горячими руками.

— И… — она зажмурилась, чтобы счастливые слезы так и остались под веками, — вам спасибо, отец. Я… очень рада, что у меня есть кому позвонить… из родителей…

Позвонить, рассказать, даже пожаловаться!.. и услышать, что тебя поддерживают, понимают, переживают просто потому, что ты ребенок этого человека. Почувствовать, что есть кто-то взрослый… как там — сильный-сильный, большой и добрый, за которым всегда можно спрятаться? До сих пор у нее таким человеком был Корн. Но сейчас, после этого разговора она чувствует — есть еще один человек, который тоже может и хочет ее защитить.

— Я тоже… — где-то далеко послышались голоса. — Кёко-чан, кажется, мне пора.

— Конечно! — она заулыбалась. — Простите, я вас заболтала…

— Мне было очень интересно выслушать тебя, — возразил Кумада. — Не бойся мне звонить. И после твоей экскурсии я постараюсь заглянуть в Киото.

— Было бы здорово! — девушка закивала. — Я буду ждать!

Она отложила телефон и выдохнула.

На душе было странно спокойно. Кажется, теперь она еще больше поняла, что значит иметь отца, который готов выслушать, просто послушать о ее переживаниях, мыслях, порассуждать с нею о смысле и верности событий.

Улыбнувшись, Кёко упала навзничь на кровать и прикрыла глаза.

Вот за что еще благодарил Куон после встречи с Шухей-саном прошлой весной. За это самое понимание.

 

«Ты еще в клубе?»

«Как раз захожу в общежитие»

Так поздно? Кёко глянула на часы и вышла в коридор. К кухне она подошла в тот момент, когда Куон поднимался на последнюю ступеньку.

— Я зверствовал, — краешком рта улыбнулся он на девичий взгляд.

— Над кем? — она чуть укоризненно покачала головой. — Ты себя в зеркале видел?

На мгновение парень состроил гримасу, затем хмыкнул:

— То ли еще будет.

— Зачем же так?

— Потому что скоро экзамены, — он протянул руку, и Кёко с улыбкой взялась за нее. — А у третьеклассников выпускные. Поэтому надо сейчас как можно больше подтянуть тех, кто остается на следующий год.

— Значит, и завтра тоже будет тренировка?

Куон кивнул:

— Да. Со следующей недели уже тренировок по выходным не будет. Пойду переодеваться.

Провожая его взглядом, девушка прикусила губу.

Все просчитал, продумал… капитан, одним словом. Как будет команда через год? Когда они сами начнут готовиться к выпуску? Ведь год пролетит совсем незаметно, вон, кажется, совсем недавно был первый день занятий после Нового года, а уже кончается январь.

Зайдя в кухню, она достала тарелки для тяхана, сдвинула в сторону свои учебники и тетради, которые подготовила для вечерних занятий. Впрочем, судя по времени, делать домашнее задание сегодня уже не будет — пока поужинают, пока просто поговорят… Ничего, впереди выходные, успеют еще.

— Неужели сегодня мы одни?

— Что тебе не нравится?

— Моя паранойя, — севший Куон облокотился на стол и хитро улыбнулся. — Не будет ли такого, что мы начнем целоваться и кто-то тотчас же заявится?

— А мы не начнем, — Кёко с максимально невозмутимым видом поставила перед ним полную тарелку.

— Почему?

— Чтобы твоя паранойя успокоилась. А еще ты устал.

Фыркнув, он взялся за палочки:

— Кёко, никакая усталость в мире не помешает мне быть с тобой.

— А паранойя?

— Даже наоборот — паранойя просто требует, чтобы я постоянно был рядом с тобой.

— А, так ты ей успешно сопротивляешься? — девушка состроила задумчивое выражение лица, а затем прыснула вместе с Куоном. Отсмеявшись, они синхронно и молча принялись за ужин.

— Почему ты ревность называешь паранойей?

— Я так не называю. Потому что я не ревную, — он налил заварившийся чай в обе чашки.

— А что делаешь?

— Боюсь.

Кёко удивленно заглянула в его лицо.

— Ну да. Боюсь, что с тобой что-то случится, что ты сама случишься, что я опять буду готов прибить всех вокруг, — Куон как-то неопределенно поморщился. — Боюсь потерять тебя.

— Не собираюсь я теряться, — надувшись, буркнула Кёко, пока сердце трепетало от нежности и вины. — Мне замечательно рядом с тобой…

— Правда?

— Правда, — она чуть поежилась и тут же счастливо вздохнула, когда он обнял ее со спины. — Честно-честно, — тихий выдох согрел висок. — Но от этого паранойя не слабеет, да?

Смешок заставил ее улыбнуться.

Если задуматься, то она тоже боится потерять его. Она ведь уже знает, как может быть замечательно рядом с любимым человеком, особенно, если любишь и любима.

Повернув голову, Кёко накрыла руками мужские руки и улыбнулась, когда Куон склонился к ее губам.

— … Счас только воды возьму!..

Она вздрогнула, дернулась и замерла.

— Э… кхм…

— Ты собирался взять воды, — Куон даже не шелохнулся, все так же обнимая ее со спины и надежно прикрывая собой от чужих взглядов.

— Ага… спасибо, — хлопнула дверца холодильника, затем послышались торопливые шаги.

— Ну, хоть поцеловаться успели.

Прыснув, девушка развернулась и спрятала смущенное лицо на груди Куона.

— А ты еще спрашивала, почему у меня не проходит паранойя. Сейчас же точно все остальные заявятся.

— Думаешь?..

— Убежден. Они мне завидуют, вот и делают все, чтобы не давать мне наслаждаться с тобой, — судя по интонациям, парень сейчас веселился, и глянув на него, Кёко лишь убедилась в этом.

— Тогда, давай мы немного успокоим всех и просто попьем чай? — она немного робко погладила его по плечу. — Мы же порядочные люди и не нарушаем правил общежития..?

— Хотя очень, очень хочется… — Куон дернулся от ее тычка, улыбнулся и потянул к столу, где стояли две чашки. — Понял-понял, будем порядочными.

Быть порядочными — значит, быть в порядке. В том самом, от которого так восхитительно-легко на сердце, а улыбка сама просится на губы без всякой причины. Даже когда в кухню снова забегают соседи, а Куон ехидно щурится, неторопливо попивая чай.

— Может, нам перебраться на третий этаж?

— В смысле? Там тоже есть кухня?

— Есть. Закрытая, правда, но не думаю, что замок не взломать…

— Янки.

— Он самый, ага.

Кёко погрозила ему пальцем, собрала пустые чашки и глянула на учебники:

— Завтра будем заниматься?

— Можно и сегодня, но где-нибудь в кладовке, — Куон поморщился. — Я хочу расслабиться, а не ждать покашливаний за спиной.

Она смущенно хихикнула:

— Тогда все же лучше завтра. Заварим чай и позанимаемся по полной.

— Жасминовый? — он подпер щеку рукой, и тепло зеленых глаз в который раз заставило девичье сердце забиться быстрее от нежности, счастья и взаимопонимания.

— Жасминовый.