Юность чувств (гет)

Так как канон написан японским автором-мангакой, то в фанфике присутствует очень много информации по культуре, жизни и истории Японии. Какие-то моменты проясняются по ходу текста или в сносках, какие-то изложены ниже, так как упоминаются постоянно. Эта глава предназначена для тех читателей, которые не знакомы или мало знакомы с подробностями жизни в Японии.

 

Именные суффиксы, встречающиеся в тексте.

Именные суффиксы присущи культурам Японии, Южной Кореи и Китая. Именные суффиксы регламентируют и определяют статус и положение человека по отношению к обращающемуся; их отсутствие может означать попытку оскорбления (если разговаривающие незнакомы или малознакомы) или очень близкие отношения (в случае, когда собеседники прекрасно знают друг друга).

Суффиксы добавляются к фамилиям и именам. Обычно общение идет по фамилиям. Имена используют при обращении:

— всегда к детям;

— от старших братьев/сестер к младшим братьям/сестрам;

— от старших родственников/близких знакомых к молодым незамужним девушкам;

— между очень близкими друзьями/подругами;

— между влюбленными, супругами.

Кроме того, обращение по имени может быть признаком нарочитой фамильярности, вызовом по отношению к человеку.

К слову, представляясь, японец всегда сначала назовет фамилию, затем имя.

Суффиксы:

-сан : нейтрально-вежливый именной суффикс, применимый для незнакомцев обоих полов, для знакомых, коллег, людей равного уровня. Так же используется при обращении к супругам в семьях традиционного воспитания (чем старше возраст супругов, тем чаще).

-кун : как правило, мужской именной суффикс, который используется при обращении к коллеге мужского пола со стороны мужчины и женщины. Может использоваться начальством при обращении к подчиненным, если начальник и подчиненные достаточно долго работают вместе. Также, этот суффикс используют девушки в разговоре с парнями-знакомыми/друзьями.

-чан (-тян) : именной суффикс уменьшительно-ласкательного характера, используемый при обращении: к детям обоих полов; к молодым незамужним девушкам; к парням в случае обращения влюбленных к ним девушек/парней (или состоящих в паре). Во всех остальных случаях использование такого суффикса может считаться попыткой оскорбления.

-сама : более уважительно, чем -сан, используется при обращении к начальству/человеку более высокого уровня для подчеркивания уровня максимального уважения (не употребляется при обращении к императору, для этого существуют отдельные суффиксы).

-сенсей : именной суффикс, указывающий на конкретную профессию: учитель, врач, ученый, писатель. Указывает скорее на социальный статус человека и отношение к нему говорящего, нежели на действительную профессию.

-сенпай (сэмпай, сэнпай) : именной суффикс, используемый всегда при обращении младшего ученика к старшему ученику в учебных заведениях (школах, университетах), например, первокурсник ко второкурснику обратится обязательно "сенпай". Вне их может употребляться для обращения к старшему, более опытному другу или коллеге.

-кохай : именной суффикс, используемый при обращении старшего ученика к младшему ученику в учебных заведениях (школах, университетах). Не является обязательным, сенпай к кохаю может обратиться без суффикса, с суффиксом -сан (для обоих полов) или -кун (для мужского пола).

-онисан (они-сан, онии-сан) — именной суффикс при обращении младшей сестры/брата к старшему брату. Добавляется к имени брата или используется самостоятельно. Также, его могут использовать и вне родственных связей, например, девочка к парню, подруги сестры к ее старшему брату.

-аники — то же самое, только более просторечно, аналог "братец". Используется только младшим братом. В кланах якудза — именной суффикс/обращение от младших чинов к старшим чинам (кроме глав кланов).

-онэсан (онэ-сан, онээ-сан) — именной суффикс при обращении младшей сестры/брата к старшей сестре. Использование аналогично -онисан.

-нээ-сан — более простое обращение к старшей сестре.

-химэ — именной суффикс при обращении к девушке благородного происхождения ("юная госпожа", иногда переводится как "принцесса"). Более нейтральное обращение -одзё-сан (юная девушка).

 

Образование.

Образование в Японии делится на дошкольное, школьное и высшее.

Дошкольное представлено детскими садами, куда ходят малыши от трех до шести лет.

Школьное образование состоит из трех ступеней:

— начальная школа 1-6 классы, возраст учеников от 6 до 12 лет;

— средняя школа 1-3 классы, возраст учеников от 12 до 15 лет;

— старшая школа 1-3 классы, возраст от 15 до 18 лет.

Начальная и средняя школы являются обязательным для образования. В старшую подросток может и не пойти по семейным или иным причинам.

Школы могут быть муниципальными (бесплатными) и частными (платными). Стоимость оплаты в последнем случае определяется репутацией, статусом, предоставляемыми возможностями в процессе обучения, преподавательским составом, последующими перспективами (например, старшие школы могут существовать при университетах, и выпускники школы имеют преимущество для поступления в данный вуз). В каждой школе есть своя ученическая форма (не обязательна для младшей школы в отличие от средней и старшей), свои правила поведения для учеников, которые могут регламентировать очень многое, вплоть до запрета изменений во внешности, длительности каникул и пр.

Уроки начинаются в 8:45 и, в случае старшей школы, их количество может быть от 5 до 7 уроков в день. Урок длится 50 минут, перемены 10 минут, после четвертого урока следует большая перемена в 45-50 минут. На время уроков ворота на школьный двор закрываются и дежурные учителя отмечают опоздавших.

После уроков ученики убирают свои классы (в японских школах нет уборщиц), затем расходятся по школьным клубам самой различной тематики: музыкальные, спортивные, научные, технические, художественные и пр. В школе приветствуется участие ученика как минимум в одном клубе, и наоборот — если ученик не состоит ни в одном клубе, это может вызывать как минимум недоумение и сомнение в благоразумности ученика.

Учебный год начинается в начале апреля (6, 7 числа в зависимости от календаря), длится по март следующего года и делится на три триместра. В середине и в конце каждого триместра в средней и старшей школах сдаются экзамены, призванные проверить степень образования ученика. Оценка выставляется по стобалльной шкале, результаты экзаменов вывешиваются в коридорах школ.

Как уже упоминалось выше, в школах нет уборщиц, поэтому ученики сами следят за порядком. В школе и на пришкольной территории ходят в сменной обуви, которая входит в форму. Переобуваются ученики в холлах школ, пряча свою обувь в именные шкафчики.

На территории школы, помимо корпуса для занятий, всегда присутствуют спортзал (может быть несколько в зависимости от школы), бассейн, площадки для спортивных игр (корт, открытый стадион с футбольным полем и пр.), хозяйственные склады. Отдельно могут быть клубные здания, концертные/актовые залы и другие вспомогательные помещения.

Высшее образование представлено колледжами (профессионально-техническими средними учреждениями, где как правило готовят именно по конкретным профессиям, например, учитель) и университетами.

 

Общество.

В японском обществе есть такие понятия, как "учи", "сото" и "ёсо" — разделение по кругам общения.

Учи — это всё, что внутри. К внутреннему кругу относятся семья, своя фирма, самые близкие друзья. Для них японец делает всё, что в его силах.

Сото — средний круг: чужая фирма, какие-то знакомые, соседи, прохожий, заговоривший с тобой на улице. С ними очень приветливы, улыбаются, помогают (советом, делом, например, если человек заблудился в незнакомом районе — выведут в нужное место, позаботятся).

Ёсо — дальний круг: вообще незнакомые, посторонние люди, с которыми никогда не говорили и вряд ли будут в дальнейшем. Например, люди, окружающие в метро, — это ёсо. Но если человек из ёсо подошёл и заговорил с японцем, то отношения уже переходят в стадию сото.

К ёсо у японцев своеобразное отношение. Человек может валяться на дороге, а все будут идти мимо — он ёсо, мало ли чего он валяется, может, ему так нравится, зачем вмешиваться в его дела.

Такое отношение уходит корнями в периоды сёгунатов, когда существовала очень четкая социальная и правовая градация по происхождению и профессии. Нарушение подобных негласных, а в некоторые периоды времени и гласных законов влекло за собой реальное наказание вплоть до изгнания и смерти.

Японское общество патриархально с сильным культом старшего, будь то глава в семье или начальник на работе. Младшие должны слушаться старших, даже если уже сами завели семьи/стали для кого-то сенпаем. Отказ слушаться, подчиняться рассматривается как неуважение, пренебрежение правилами и обществом. Для японца важна репутация, то, какое впечатление он производит своим видом, делами и поведением. Именно поэтому одно из серьезных наказаний — игнорирование, изгнание. Этого придерживаются везде: в семьях, в школах, на работе, в шоу-бизнесе, среди якудза.

 

Праздники и религия.

История Японии насчитывает не одну тысячу лет, и японцы бережно соблюдают значимые события своей истории всевозможными фестивалями и праздниками. Какие-то фестивали (мацури) являются общенациональными (например, Танабата, отмечаемая 6-7 июля, Обон — поминовение предков, Хина Мацури — праздник девочек), какие-то в отдельных префектурах и даже городах. В интернете можно найти целые календари с расписаниями по месяцам и описанием происходящего.

Часть праздников японцы заимствовали у европейцев/американцев: Хеллоуин, Рождество, Пасха, день святого Валентина. Однако, стоит отметить, что при этом произошла некоторая трансформация смысла этих праздников, превратившись в еще один повод весело провести время с близкими. Разумеется, для христиан Японии данные праздники остались с первоначальным смыслом.

Основные религии Японии — буддизм и синтоизм. Первый был принесен из Китая в пятом-шестом веке, второй сформировался на японских островах. Сейчас в основной своей массе японцы спокойно совмещают обе религии, не делая различия между буддийским храмом тэра и синтоистским дзиндзя. Однако в истории есть целые эпохи, когда объявлялись гонения как на буддизм, так и на синтоизм, и на христианство (пример тому — история разрушения Одой Нобунагой центра буддийских школ Энряку-дзи в Киото и казни монахов и учителей).

Исповедание основных религий не мешает японцам создавать современные городские легенды с призраками, чудовищами и прочими монстрами. Все это они вписывают в парадигму повседневной жизни, сочетая, казалось бы, несочетаемые элементы и оставляя каждому выбирать: верить в это или нет.

 

Немного о традициях, к которым нет пояснений по тексту.

Новый год 1 января — отмечается по всей Японии. Полночь часто встречают в храмах под удары колокола, выпивают по чашечке ритуального саке. Утром едят новогоднюю собу (гречневую лапшу), поздравляют друг друга и обмениваются открытками. Дети, как правило, получают от родителей/родственников отошидама — конвертики с деньгами в качестве подарка. Затем посещаются храмы для загадывания желаний на следующий год. К слову, при праздновании Нового года, как правило, не делают различий между буддийскими и синтоистскими храмами.

День святого Валентина 14 февраля — отличается от западного празднования тем, что в этот день девушки и молодые женщины дарят парням и мужчинам шоколад. Шоколад делится на два типа:

— гири-шоколад (гири-тёко) — «обязательный» шоколад, шоколад из чувства долга (гири). Дарится парням/мужчинам без романтических чувств. Это коллеги, одноклассники, знакомые, родственники мужского пола, с которыми так или иначе контактирует дарительница. Она вполне может не дарить гири-шоколад, ограничившись, например, отцом и братом, если таковые есть. Обычно такой шоколад просто покупается в магазинах;

— хонмэй-шоколад — от чистого сердца, дарится парням/мужчинам, к которым у дарительницы есть романтические чувства. Такой тип шоколада часто готовится вручную (есть масса женских журналов с рецептами) и красиво упаковывается.

Парни ждут шоколад на Валентинов день, особенно если это хонмэй-шоколад от девушки, которая им самим нравится. Над тем, кто не получает вообще шоколада, могут подтрунивать и дразнить.

Парень может отказаться от шоколада, тем самым показывая, что с дарительницей у него нет никаких близких отношений.

Белый день 14 марта — день, когда парни одаривают подарками девушек, от которых получили шоколад на 14 февраля, вне зависимости от степени общения. Стоимость и содержание подарка отдается на откуп парню, но девушка вполне может заказать себе что-то конкретное. Для возлюбленных парни могут потратиться на дорогую покупку (украшение, брендовая вещь и пр.). Для знакомых выбирается что-то нейтральное (сладости, мелкие игрушки и пр.). Обычно считается невежливым не ответить подарком на шоколад, однако это прощается известным персонам: айдолам, кумирам и пр.

Ханами (любование сакурой) — общенациональная традиция любования цветущей вишней. Сроки ханами определяются каждый год метеорологическим агентством в зависимости от погоды и весеннего потепления.

Танабата 7 июля — общенациональный (кроме Сэндая) фестиваль звезд. Не считается выходным днем, поэтому отмечается вечером. Организовываются празднично украшенные торговые ряды с угощениями, мелкими конкурсами, распродажей атрибутики праздника. Во многих городах на бамбуковые ветви вешаются разноцветные полоски бумаги с пожеланиями. Обязательным и повсеместным признаком Танабаты являются фейерверки. В этот день очень много гуляющих в юката (не в кимоно).

Школьный (культурный) фестиваль, вторая неделя сентября — мероприятие, проводимое повсеместно в японских школах. На день или два дня отменяются все занятия, и ученики классами и клубами организовывают различные представления. В это время в школу может зайти любой человек, чтобы посмотреть сам фестиваль, поучаствовать, купить сувениры, которые могут готовить сами ученики. Вырученные средства пополняют бюджеты классов и клубов и в будущем могут быть потрачены по решению старосты или президента клуба на необходимые канцтовары, вещи, технику или просто окупить все расходы на подготовку представлений. На школьном фестивале со стороны администрации всячески поощряется ученическая самостоятельность.

Спортивный фестиваль, второй понедельник октября — мероприятие, проводимое повсеместно в японских школах. Как следует из названия, этот день посвящен всевозможным видам спорта, которые есть в конкретной школе. Состязания, конкурсы на скорость и ловкость, командные соревнования — все, что имеет отношение к спорту. За каждую победу классам начисляются очки, и в конце дня объявляется класс-победитель. Занятия так же, как и для школьного фестиваля, отменяются.

Момидзи — так же, как и ханами, является общенациональной традицией, но уже любования осенью красными кленами. Сроки зависят от климатических условий и варьируются от октября на севере до середины ноября на юге.

 

Дополнительные пояснения.

Двое из главных персонажей (герой и героиня) живут в рёкане — гостинице традиционного типа. Герой является сыном хозяйской четы, героиня воспитывается в их семье. Сам рёкан находится в Киото, который был столицей Японии с 794 по 1869 год (Реставрация Мэйдзи). Киото считается культурной столицей страны, в нем расположено более 1600 буддийских храмов и 400 с лишним синтоистских, большое количество исторических зданий и памятников. Также, именно в Киото наибольшее количество рёканов и знаменитый квартал гейш.

Янки — название, которое может использоваться как в рамках молодежной полукриминальной субкультуры, так и вне ее. В рамках субкультуры янки — мелкий правонарушитель, хулиган, гопник, промышляющий мелким воровством, драками и пр. Субкультура янки не принадлежит к якудза, но янки, вырастая, вполне могут пополнить ряды последней. В общем смысле обозначает хулигана, нарушителя социальных правил, который все же не принадлежит ни к какой уличной банде, но вполне может "плохо кончить". Внешне янки стремятся выделиться среди остальных, и, как правило, это прическа и аксессуары. С одеждой сложнее, так как в последние десятилетия уличная мода Японии приобретает очень разносторонние направления. Поэтому, основной признак янки — бритая голова, прическа "помпадур" или просто выкрашенные в очень светлый цвет волосы; сережки, кожаные браслеты и пр.

Одному из главных героев в школе дают прозвище Янки по нескольким причинам: он блондин от рождения, бунтарь в японском понимании и родом из США.

Футон — толстый японский матрац, используемый для сна в традиционных домах и рёканах. Хранится в свернутом виде во встроенных шкафах.

Юката, хакама, хаори — традиционная повседневная одежда, которую носят как дома, так и в рёканах. Юката представляет собой хлопчатобумажный халат с запахом; хакама — длинные широкие штаны, собранные в складку; хаори — теплая накидка до пояса, надеваемая после бани/онсэна. Онсэн — горячий источник в рёкане/на курорте.

Кимоно — традиционная официальная и праздничная одежда. Как правило, шьется из шелка, способы изготовления самой ткани и рисунка на ней считаются национальным достоянием Японии.

Яркое апрельское солнце заставляло щуриться и вдыхать полной грудью воздух, напоенный тонкими ароматами цветущей сакуры. И будь воля — можно было бы остаться здесь, под невесомым дождем из розовых лепестков, где…

Девушка оборвала свои мысли и бросилась догонять ушедшего вперед парня, вся поза которого говорила о том, что ему совсем не хочется стоять тут, под сакурами.

— Шо-чан, погоди! — догнав, Кёко подхватила парня под руку, вынуждая споткнуться. — Здорово, что мы идем вместе в старшую школу, правда??

— Что тут хорошего? — скривился он, правда, руки не забрал.

— Мы старшеклассники, а значит, у нас впереди столько всего! — мечтательная улыбка была открытой и чистой. — А еще было бы здорово, если бы мы оказались в одном классе!

— Это точно.

Девушка поспешно отвела взгляд, в котором мелькнула радость от вроде бы скупого ответа.

Значит, и он тоже хочет быть вместе с ней…

Сердце затрепетало от робкого предвкушения исполнения мечты — они старшеклассники, и…

Что именно «и», Кёко плохо представляла, но была уверена, что именно в этом и есть счастье юности. И упускать его совсем не хотелось.

Она бросила осторожный взгляд на лицо Шо — а он что чувствует?

Судя по чуть искривленным в страдальческой ухмылке губам, явно не горит желанием поскорее приобщиться к жизни старшеклассников. Но почему?

Вздохнув про себя, девушка осторожно выпустила его руку и перехватила ручку нового школьного портфеля обеими руками.

Может, просто переживает, что новая школа, новые люди? Так они же вместе…

А может, просто съел что-то не то вчера, и живот болит. Это же Шо.

 

Они все же оказались в одном классе, как и мечтала Кёко. Вместе с несколькими знакомыми со средней школы. Девушка решила не вспоминать, какие у нее были отношения с этими знакомыми, главное было то, что они с Шо вместе. Даже парты стоят через одну в ряд. Это знак, это определенно знак судьбы!

Романтическое настроение длилось ровно до того момента, как, возвращаясь уже домой, парень неожиданно зло выдохнул:

— Все же отстойная школа!

— Ты о чем?

— Да все о том же! Эта старшая школа ничем не лучше той средней, в которой мы учились! Никаких перспектив, каких-либо интересных клубов, сплошная беднота! Отец явно экономит на нас!

— Шо-чан, но она самая ближняя к рёкану, — попыталась оправдать выбор Фувы-сана девушка. — Нам даже на транспорте не надо…

— Я не хочу прозябать в ней свои лучшие годы! — резко ответил Шо и прибавил шагу. — Всю жизнь не высовываться? Покорно слушаться?! Я хочу всего и сразу! А не ждать этого тридцать лет!

Что это с ним?

Она непонимающе смотрела в спину удаляющегося парня, затем словно очнулась и бросилась догонять:

— Шо-чан, но что ты можешь сделать?

— Могу и сделаю! — коротко отрезал он.

— Ну что ты сделаешь… — практически беззвучно выдохнула Кёко, покрепче сжимая свой портфель. Она прекрасно представляла, что скажут его родители, когда он заявит им о своем недовольстве — иди работай, раз хочешь новую школу! Но если даже выделят деньги на какую-нибудь частную и переведут — кто то же самое сделает для нее?

Никто, это она понимала четко и ясно. А значит, она будет продолжать ходить в муниципальную школу. Без Шо…

Она сникла, чувствуя, как все настроение от весны, от солнца, от лепестков сакуры, от лиричности начинает сползать куда-то под ноги. А от мысли, что и виноватых-то нет, просто судьба так распорядилась, в сердце заворочалась злость. Показывать, разумеется, всех своих эмоций Кёко не собиралась — в конце концов, это только ее проблемы, да и раздражать или расстраивать Шо не хотелось. Что ж, если придется, она примет свою судьбу так, как полагается японской девушке.

 

Переодевшись в юкату, Кёко направилась на половину дяди и тети, но, не доходя до общей комнаты, замерла, непроизвольно вслушиваясь в громкие голоса.

— … не собираюсь!

— Ты мне тут еще будешь капризы свои показывать? — Фува-сан вроде и не повысил голоса, но девушка испуганно вжалась в стену, слыша грозные интонации. — Тебе же ясно сказали — закончишь старшую школу и примешь рёкан.

— Я не хочу! — яростно отозвался Шо. — И не собираюсь провести всю свою жизнь в этих воняющих старостью стенах!

— Шо, не смей так говорить о нашей гостинице, — в голосе тети послышалось негодование.

— Мама, мне плевать на эту гостиницу! Равно как и на ваши планы на меня! Это моя жизнь, и я буду ею распоряжаться сам!

Кёко успела отбежать за угол, как из комнаты вылетел явно разозленный Шо. Она провела его взглядом до самого угла, затем тихо вздохнула, непроизвольно поправляя юкату.

То, что Шо не горел желанием тут жить, она знала давно. Но здесь же дом — то самое место, которое, по понятиям девушки, было важнейшим местом на планете. Нет дома — нет места, куда возвращаешься уставший, без сил и желания жить. И только дома к тебе возвращаются силы, уверенность, надежда на завтрашний день.

Может, Шо так относится к дому потому, что ему не приходилось его терять? Девушка снова тихо вздохнула и вышла из-за своего угла. Нет, не хочется, чтобы он переживал такое. Воспоминания, конечно, слегка стерлись, но она все еще помнила тот, первый дом, где жили она и мама. Помнила и то, как плакала ночами, оказавшись здесь, как все было чужим и не тем, сколько сил и терпения стоило привыкание, приживание… Нет, конечно, ей помогали, и в первую очередь ее волшебный амулет, но все равно — это было очень трудно.

— Кёко-чан, — девушка вздрогнула, осознав, что в задумчивости дошла до порога комнаты и теперь стоит перед чуть удивленной Фува-сан, — ты что-то хотела?

— Д-да, хотела уточнить — ужин мне приготовить?

— Нет, я сама сделаю, — женщина смягчилась лицом и улыбнулась. — Все же сегодня ваш первый день занятий в старшей школе, надо это как-то отпраздновать.

— Спасибо вам! — Кёко поклонилась. — Я могу помочь вам!

— Иди лучше позанимайся. Учеба тоже важная вещь. И для девушки немаловажно иметь образование.

— Спасибо, — она снова поклонилась, не в силах сдержать благодарную улыбку. — Тогда я пойду.

— Иди-иди… — Фува внимательным взглядом провела подопечную, сузила глаза, обдумывая пришедшую мысль, а затем обернулась к недовольному супругу. — Дорогой, успокойся.

— Успокойся? Как? Ты же слышала этого… молокососа! — тот едва сдерживал гнев. Женщина вздохнула, подошла к нему и села рядом, кладя руку на мужское плечо.

— Слышала. Но характером он в тебя, поэтому и брыкается, — она погладила мужа по плечу. — Это обычное подростковое бунтарство, — увидев, что тот снова открывает рот, Фува-сан приложила палец к своим губам. — Шшш, успокойся, и дай мне договорить, только… — она поднялась, плотно прикрыла дверь в комнату и снова вернулась к столу…

 

За ужином царила ощутимо натянутая атмосфера, периодически разбавляемая вопросами от хозяйки — как первый день, как впечатления от школы, когда церемония вступления?

Кёко послушно отвечала, украдкой бросая взгляды на показательно молчавшего Шо. Точно так же молчал и его отец, опустошая свои тарелки.

Надо было до ужина поговорить с Шо, попеняла она себе, но он закрылся в своей комнате… А когда он так закрывается, то к нему нельзя заходить…

Ужин окончился вполне предсказуемо — отец и сын молча ушли, не глядя друг на друга. Девушка сникла окончательно. На душе разливалась горькая растерянность, которую явно заметила Фува-сан.

— Не переживай так, Кёко-чан, — она поднялась и улыбнулась. — Подуются и успокоятся. Ты же знаешь их обоих.

— Я понимаю, — кивнув, Кёко принялась собирать тарелки со стола. Понимает, конечно, но неприятное ощущение, что в доме ссора, никуда не делось от этого понимания. Шо расстроен, а она не знает, как его успокоить, развеять.

Разве что…

После ужина она тихонько постучала в дверь комнаты парня и, получив разрешение, вошла.

— Чай будешь?

— Нет, — хмуро ответил он, лежа на кровати и глядя в потолок.

— Я тоже не буду, — девушка присела у кровати. — Сыграй что-нибудь, пожалуйста.

— Зачем? — Шо покосился на нее.

— Просто так. У тебя же так здорово получается…

Он хмыкнул, помолчал для вида, затем сел и снял гитару со стены:

— Ладно. Что сыграть?

— Что-нибудь твое, — Кёко подобрала ноги к груди, радуясь про себя — нехитрая тактика удалась. Вон, Шо уже улыбается, настраивает колки, нарочито хмурится…

Ей всегда было удивительно то, как уверенно он перебирает пальцами струны и как от этого рождалась такая красивая и нежная музыка. Это казалось самым настоящим чудом, по крайней мере, девушке хотелось так думать. И пусть Шо совсем не эльф, как Корн, но тоже почти волшебник. А как иначе назвать то, что он придумывает сам музыку?

Кёко про себя вздохнула.

Ей бы хоть немножко от таких чудес… Нет, музыку она бы не писала — ведь у Шо получается лучше. Что-нибудь другое, такое, что не получается у остальных. То, чем бы она отличалась от остальных…

А она — самая обычная. Ни таланта, ни каких-либо способностей. Разве что вести хозяйство — так на это большого ума не надо. Присмотреться, понаблюдать за тетей и все.

— Я написал новую песню.

— Правда? — девушка вынырнула из своих раздумий и радостно улыбнулась. — Сыграй, пожалуйста.

— Зачем? — глянул на нее Шо исподлобья.

— За тем, что они у тебя такие классные!

— Правда? — уголки его губ смягчились, намекая на улыбку. — Ты честно так думаешь?

— Убеждена на все сто процентов! — Кёко для выразительности стукнула себя кулачком в грудь. — Лучше, чем то, что крутят по радио и телевидению!

— Конечно, лучше, — парень все же отложил гитару и растянулся на кровати. — В Токио бы… в какую-нибудь звукозаписывающую студию…

— А здесь разве нет таких? — мысль о том, что Шо-чан может уехать, заставила мир вокруг поблекнуть. — Ведь…

— Ты не понимаешь, — он закинул руки за голову. — Это же Токио. Т-о-к-и-о! Столица! Там все по-другому. Там звезды и идолы на каждом шагу, там на улицах промоутеры ловят симпатичных парней и умоляют попробовать себя в шоу-бизнесе… — голос Шо приобрел легкую мечтательность.

— Промоутер — это тот, кто рекламирует товар… — рискнула тихо поправить Кёко.

— Да неважно! Главное — там есть реальный шанс, понимаешь? А тут что? Школа? Рёкан? В котором я, по чаяньям родителей, должен провести всю жизнь!

— Но… Токио далеко…

— Далеко, — парень выдохнул и прикрыл глаза. — Надо просто подумать…

Девушка тихо выскользнула из комнаты спустя минут десять, когда Шо уже открыто начал похрапывать.

Токио — это так далеко. И это наверняка означает разлуку..

Она едва слышно вздохнула.

Если бы… если бы Шо-чан не был против, она бы, дыхание на мгновение перехватило от собственной смелости, поехала бы с ним. Да хоть рисом одним питалась, но главное — была бы рядом с ним! Ей ведь ничего больше не надо…

 

Вокруг сакуры на школьном дворе земля настолько была устлана бело-розовыми лепестками, что невольно закрадывалась мысль — а само дерево уже голое? Но стоило поднять голову, как в глаза сыпались все те же нежные признаки весны, а запах заставлял дышать даже ртом.

Кёко снова вдохнула полной грудью, опустила голову, выбрала из обенто нападавшие лепестки и закрыла коробку. Здесь, на заднем дворе школы, рядом с хозяйственными пристройками было тихо, хотя большая перемена была в самом разгаре, поэтому лавочка под раскидистой старой сакурой и была выбрана для тихого уединенного обеда. Конечно, девушка надеялась, что Шо составит ей компанию, но он ушел после второго урока, бросив на ходу: «Заберешь мою сумку после уроков».

Заберет. Но где он сам? Если родители узнают, что он начал пропускать занятия — дядя точно разозлится еще больше!

Аппетит окончательно пропал, и Кёко увязала коробку с так и не тронутой едой в платок.

Ничего, стройнее будет. А вот то, что Шо-чан так и не пообедает…

Вернувшись в класс, она заняла свое место, периодически поглядывая на парту Шо и размышляя, стоит ли сейчас забрать сумку или же дождаться окончания занятий. Вдруг он все же вернется к последнему уроку?

Однако призрачная надежда так и осталась призрачной, и покидая ворота школы, Кёко всерьез призадумалась, как объяснить тете наличие у нее двух школьных сумок. Может, сказать, что Шо отлучился перед домом? А если окажется, что он уже дома? Как же неудобно, что он не предупредил ее!

Она вздохнула, поправила поочередно ремни сумок на плечах и двинулась домой.

Пусть школа и находилась в пешей доступности, но улицы, которыми она с Шо шла в школу и из нее, были еще малоизучены. Девушка приметила раменную, небольшой магазинчик дешевых товаров, парикмахерскую и салон красоты, затем комбини. На противоположной стороне улицы на углу расположился караоке-центр, и возникла было мысль предложить Шо сходить в него… Взгляд выхватил ноги, обутые в грязные кеды, и Кёко непроизвольно замерла на месте, задерживая дыхание от испуга.

Впрочем, испуг прошел, оставив за собой опасение, когда она смогла рассмотреть незнакомца, сидящего за углом караоке-центра. Вернее, привалившегося к стене спиной. На нем были выцветшие джинсы с парочкой прорех, какая-то неопрятная куртка и бейсболка, закрывавшая волосы и лицо. Руки покоились на подтянутых к груди коленях.

На замершую рядом девушку незнакомец вообще никак не среагировал, и Кёко покрепче сжала руки на ремнях сумок.

Таких, как он, Фува-сан называла неблагонадежными, а дядя сурово припечатывал — бомжи и алкоголики. Да и местечко такое же неблагонадежное — узкая улочка с мусорными баками, на которую, похоже, выходил служебный выход из караоке.

Лучше побыстрее пройти мимо.

Но в груди шевельнулась легкая тревога: а может, этому человеку просто плохо? Или…

До слуха донесся странный звук, затем еще раз, и девушка невольно смутилась, догадавшись.

Он просто голоден и сил уже нет идти дальше! А денег, наверное, с собой нет. Или кошелек потерял…

Решение было спонтанным, на уровне той самой тревоги. Достав из своей сумки бенто с обедом, Кёко немного боязливо опустила ее у ног мужчины и, внезапно оробев, почти бегом бросилась дальше по улице.

Хоть бы никто ее не увидел из знакомых! Скажут еще тете, та ругаться будет, что Кёко на всяких неблагонадежных обращает внимание.

Но ведь он был голоден, возразила она своим опасениям. Что плохого в том, что она поделилась едой? Она ведь не отобрала у кого-то! Это ее несъеденный обед. Домой его нести, что ли? А так — этот человек съест его, и кто знает, вдруг у него появятся силы справиться со своими проблемами?

Заворачивая за угол, она все же робко обернулась, выглядывая караоке-центр, и сердце испуганно пропустило удар, девушка поняла, что незнакомец смотрит ей вслед. Тень от козырька бейсболки не давала рассмотреть черты лица, но ощущение внимательного взгляда заставило дыхание перехватить.

А затем испуганная Кёко рванула за угол.

Вот еще!! Ей его «спасибо» не надо!!

 

В рёкане было шумно, и, рассмотрев делегацию гостей, стоявших на регистрацию, девушка мысленно поблагодарила всех богов скопом за то, что тетя и дядя заняты. Проскользнув на хозяйскую половину, она в первую очередь заглянула в комнату парня и счастливо улыбнулась:

— Шо-чан, ты давно дома?

— Нет, — Шо не шевельнулся, продолжая что-то высматривать на мониторе компьютера. — Сумку принесла?

— Конечно, вот! — Кёко поставила сумку рядом с компьютерным столом. — Там внутри твое обенто…

— Потом съем. Я занят сейчас.

Она закивала и тихо покинула комнату.

Оставалось лишь объяснить, куда делась ее бенто, но это в том случае, если тетя заметит. А если не заметит в такой суете, то завтра можно будет после школы забежать в тот хозяйственный магазинчик, где покупалась и предыдущая коробка. А в школу себе взять просто парочку онигири…

Домашние хлопоты были привычны, как и время, когда Кёко в своей комнате достала из сумки новые учебники и тетрадки. Сколько она себя помнила, всегда делала уроки уже после десяти вечера — раньше просто не получалось из-за помощи тете и служанкам по рёкану. Особенно в такое время, как сейчас, с кучей гостей.

Впрочем, девушка не была против помочь, наоборот, ее радовали искренние улыбки и «спасибо» от близких и знакомых людей. Ведь это означало, что она нужна здесь.

— Не спишь еще? — за спиной тихо скрипнули половицы, и Кёко обернулась со счастливым выдохом:

— Шо-чан? Нет, конечно! Я только за уроки села!

Парень поморщился, закрыл за собой дверную перегородку и опустился рядом с невысоким столиком, на котором были разложены карандаш, линейка и маленький калькулятор.

— Много задали?

— Нет, совсем нет, — она помотала головой. — Только же год начался. Пока просто по математике пару заданий.

— Ясно, — Шо рассеянно крутанул карандаш на столе, затем выдохнул. — Я еду в Токио.

— Ч-что?.. — девушке показалось, что надежная основа, на которой базировалась вся ее жизнь, внезапно исчезла. — К-когда..?

— Я был сегодня на вокзале, смотрел расписание поездов. В общем — завтра-послезавтра, — он пожал плечами. — Если я останусь тут, меня заставят жениться на какой-нибудь бледной и скучной девушке в угоду родителям. Сама же понимаешь…

— По…нимаю… — она опустила голову, пряча заблестевшие глаза.

Женят?! Ну да, он единственный наследник, родители рассчитывают на него, собираются передать семейный бизнес…

А она кто? Нахлебница. Чужой ребенок, взятый из жалости.

Сердце сжало от осознания, что все ее чувства, вся любовь, которую она ощущала к Шо, останутся лишь ее. Тенью, горькими слезами, потому что — разве есть ей на что надеяться в случае, если Шо останется здесь, в Киото?

А в столице? Он, без сомнения, мгновенно станет знаменитым, а значит, вокруг него будет кружиться множество девушек, более красивых, чем она сама!

Получается, что Киото, что Токио не превратят ее будущее в ту радужную мечту, которая иногда осмеливалась и являлась во снах…

— Ну вот и я о том же… — Шо помолчал. — Поедешь со мной?

Девушка вскинула голову, глядя на него неверящим взглядом:

— Ты… хочешь, чтобы я поехала с тобой в Токио??

— Да, — он кивнул с самым серьезным видом. — Без тебя мне будет сложно.

«Без тебя мне будет сложно» Слова колокольным звоном отозвались в душе, мгновенно вознося ту к небесам.

Это ведь… это ведь, можно сказать, признание, да?!! Будет сложно — то есть, будет тяжело, невыносимо!..

— Конечно!! — Кёко порывисто подалась всем телом вперед, сжимая руки. — Шо-чан, конечно, я поеду с тобой в Токио!!

— Тише!.. — зашипев, Шо быстро прикрыл ей рот ладонью. — Не ори так! Никто не должен узнать в рёкане!

Она поспешно закивала и, едва парень убрал руку, перехватила ее:

— Что от меня надо будет?

— Собрать вещи, но так, чтобы никто не понял. Завтра… — он поморщился, — нет, лучше все же послезавтра мы утром выйдем, как будто в школу, а сами двинем на вокзал.

— Значит, надо взять все по минимуму, — девушка сдвинула брови, усиленно размышляя. — Только то, что влезет в портфели. Но в таком случае, много вещей мы не заберем…

— В Токио купим, — отмахнулся Шо.

— Думаешь, нам хватит денег? Надо ведь и жилье найти…

— Деньги будут, — она немного удивленно уставилась на кривовато-хитрую ухмылку на мужском лице. — Так что не волнуйся.

 

Не волноваться она не могла. Проворочавшись всю ночь на своем футоне, Кёко уже с первыми лучами солнца была на ногах. Голова слегка гудела от мыслей, которые с наступлением утра и не думали утихомириваться.

Где жить в Токио? Как питаться, учитывая, что цены в Токио выше, чем в Киото. Получится ли найти им обоим работу? Как быстро заметят Шо?

Ко всем этим мыслям добавлялся легкий страх, смешанный с сожалением, что придется бросить учебу. О реакции на их поступок дяди и тети девушке даже думать не хотелось: понятно, что их посчитают за неблагодарных. Главное, чтобы не прокляли…

Из-за всех своих переживаний Кёко почти не акцентировала свое внимание на занятиях. Лишь по пути домой, скользнув взглядом по вывеске комбини, она вернулась в реальность и решительно свернула в сторону приглашающе распахнутых дверей. Надо купить коробку для обеда и всяких закусок, которые можно было бы взять в дорогу. Мысль о коробке невольно заставила девушку ускорить шаг после магазина. Мало ли… Однако быстрый опасливый взгляд на переулок за караоке-центром никого не увидел.

Ну и ладно.

Воспрянув духом, она припустила почти бегом.

В рёкане, как и накануне, было шумно, и Кёко внезапно подумала, что Шо-чан не зря выбрал именно это время для побега. Их точно не сразу хватятся на фоне всех забот с расселением такого количества гостей, из которых немало было иностранцев.

Она проскользнула на хозяйскую половину, спрятала в своей комнате пакет с закусками и быстро переоделась. Шо оказался у себя и требовательно прищурился, когда девушка плотно прикрыла за собой дверь:

— Ну?

— В школе я сказала, что ты помогаешь родителям, так что учитель не стал звонить сюда, — тихо проговорила она. — Я купила печенья, сухариков и нори-чипсов, так что в поезде можно будет перекусить. Но ты не волнуйся, я попозже, как на кухне никого не будет, приготовлю большое обенто.

— Ладно, — парень кивнул и вздохнул. — Не хочу оставлять тут гитару, но с ней же не пойдешь…

— Может… ее отнести сейчас на вокзал и оставить в камере хранения? — помолчав, немного робко предложила Кёко.

— Ты что, совсем дурочка? Думаешь, она туда влезет? — она с виноватым видом пожала плечами. — Ладно, в Токио куплю. Что-нибудь профессиональное, а не… этот сямисен, — Шо скривился, бросая взгляд на гитару. — У нас же ничего хорошего не купишь.

— А профессиональные дорого стоят?

— Не пару тысяч йен, — он усмехнулся, когда девушка чуть удивленно округлила глаза. — Я в интернет-магазине видел — цены там начинаются от ста пятидесяти тысяч.

— Так дорого!..

— Деньги будут, можешь не переживать.

Так и подмывало Кёко спросить — откуда? Но у парня было такое загадочное лицо, что она задала другой вопрос:

— Нам же еще нужны наши документы, нэ? Вряд ли в Токио пройдут школьные билеты…

— Черт, я и не подумал… — Шо почесал в затылке. — Хорошо, что напомнила. Заберу и их.

— Ты знаешь, где они?

— Знаю, они… — он осекся, когда дверь комнаты приоткрылась.

— Кёко-чан, ты здесь?

— Да, тетя!.. — девушка тут же развернулась лицом к Фуве-сан, прикрывая напрягшегося парня. — Вам помочь?

— Да, я как раз искала тебя по этому поводу, — женщина улыбнулась. — Пойдем, надо поприветствовать несколько важных гостей, — она окинула взглядом простой сарафан Кёко. — Переоденься в темно-голубую юкату и спустись к стойке, хорошо?

— Да, тетя! Сейчас!

Главное, чтобы не заподозрили ни Шо-чана, ни ее! Закрывая дверь, она успела заметить, как Шо ей подмигнул, дескать, молодец, и сердце быстрее забилось в груди от счастья. Он верит в нее!

Радость от этой мысли помогла не только выдержать долгую вежливую церемонию приветствия важных гостей и последовавшую за этим чайную церемонию, но и готовку на кухне. К тому времени повара уже разошлись, и Кёко вызвалась убрать и все помыть. Фува-сан погладила ее по голове, одобрительно улыбнулась и ушла к себе.

Стрелки часов мерно отсчитывали свои деления, а девушка все больше и больше ощущала мандраж. Внутри все словно стягивалось в тугой ком ожидания и легкого страха перед неизвестностью. Разумеется, она была готова идти за Шо-чаном хоть за тридевять земель, но… перед дядей и тетей Кёко ощущала вину, которая с каждым часом росла и росла. Может, стоило с ними поговорить? Хотя нет, дядя вообще не поймет, чего опасается Шо-чан, а тетя просто не поверит, что ради мечты можно уйти из дома. Но ведь мечта на то и мечта, верно?

Закончив готовку, уборку и выключив свет на кухне, девушка тихо прошла в свою комнату. Оставалось сложить минимум одежды в портфель, вытащив из него все учебники и тетрадки…

Дверь с шумом отодвинулась в сторону, и Кёко вздрогнула, оборачиваясь и встречая необычайно суровый взгляд тети.

— Иди за мной, — коротко приказала женщина.

Предчувствие беды заледенило все внутренности, а ноги так и норовили подогнуться в коленках. Девушка сглотнула и окончательно испугалась, когда Фува-сан привела ее к своим покоям и буквально втолкнула внутрь.

В этих комнатах Кёко была очень редко. Дела по хозяйству обычно решались или в общей столовой или в кухне, а здесь были личная спальня дяди и тети, совмещенная с кабинетом, где отец Шо-чана вел свои дела.

Сейчас же он сидел в кабинете за низким столиком, и взгляд, которым он встретил девушку, не сулил ничего хорошего.

— Значит, вот как ты отблагодарила нас за то, что мы дали тебе кров и еду!? — его голос чуть дрожал от гнева.

— Ч-что…

— Признавайся, где деньги, которые ты взяла из сейфа?

На Кёко словно обрушили ведро ледяной воды. Пошатнувшись, она перевела взгляд на стену, где за большой репродукцией был спрятан сейф.

Деньги?

— Я… не… брала… — голос почти не слушался. — Я…

— А кто еще? — пристукнул кулаком по столу Фува-сан. — А?! Может, я? Или Яёй-сан?!

— Я… — мозг, наконец, осознал суть обвинения, и девушка прижала похолодевшие руки к груди, — я… я не брала!.. Клянусь!..

— Но ты же знала, что здесь сейф?!

— З-знала… — конечно, знала. Давным-давно один иностранный гость подарил ей, тогда еще восьмилетней малышке, диковинную купюру. Тетя, увидев ее, сказала, что такая ценная «денюжка» должна храниться в сейфе и, отведя маленькую Кёко в кабинет, спрятала купюру в сейф. Наказав напоследок никому-никому не говорить. — Но я не брала! Клянусь!

— А кто?!

— Я… — внезапно ее пронзила страшная догадка от воспоминания о словах Шо — деньги будут. Неужели он… Но не мог же он… Не мог!!

Голова пошла кругом.

— Кенджи-сан, потише, иначе слуги услышат.

— Пусть слышат, что в доме воровка!

Воровка?! Девушка задохнулась от грубого слова, брошенного с презрением и негодованием. Но слова застыли на кончике языка — она не может сказать, что Шо-чан тоже знал о сейфе и деньгах! Не может предать его… Даже если дядя считает ее воровкой…

От отчаянья на глазах выступили слезы, а во рту стало мерзко-горько. В голове царил бешеный круговорот мыслей, но выхода из него не было. Или Шо-чан, или она.

Пожалуйста, кто-нибудь, спасите ее!!!

Но кто может спасти ее?

— Я… не… брала…

Фува-сан ударил кулаком по столу, но сказать ничего не успел — в кабинет вошел недовольный Шо в сопровождении матери:

— Вообще-то я спал уже.

— Шо, — суровый тон Яёй-сан соответствовал ее взгляду, — ты брал деньги из сейфа отца?

Кёко порывисто развернулась к парню, охваченная то ли надеждой, то ли страхом.

— Какие еще деньги? — скривился Шо. — О чем вы?

Она ощутила, как на сердце становится необычайно легко. Значит, и Шо-чан не брал!! Он не виноват, как и она!!

— Деньги из сейфа! — Фува-сан гневно нахмурился. — Признавайтесь, иначе вызову полицию!

Уверенность в себе и любимом человеке придала смелости, и Кёко гордо выпрямилась:

— Вызывайте. И полиция докажет нашу невиновность!

Мужчину перекосило от возмущения, а его супруга испуганно охнула:

— Кёко-чан, да что ты такое говоришь??

— Тетя, я не брала этих денег, Шо-чан тоже, а значит, что нам нечего скрывать и бояться! — девушка взволнованно прижала руки к груди.

— Да как же это… — женщина растерянно перевела взгляд на сына, стоявшего с непричастным видом, затем на мужа. — Но кроме нас четверых никто не знал о сейфе.

— Вот именно! — Фува-сан взял трубку телефона. — Поэтому пока полиция не приедет, вы отсюда не выйдете!

Кёко развернулась к нему и застыла, когда Шо зло выкрикнул, взмахивая рукой:

— Да подавитесь вы этими деньгами!!

Яёй-сан снова охнула, а девушка непонимающе следила, как купюры оседают на стол, на татами, на окончательно разгневавшегося хозяина рёкана.

Парень вихрем вылетел из кабинета, а телефонная трубка с грохотом опустилась на рычаги.

— Сопляк!!

— Тихо, тихо, сейчас пересчитаем… — женщина кинулась поднимать деньги. — Кенджи-сан, успокойся…

— Успокойся?? Мы ему все! А этот сопляк… — последовал новый удар кулака о стол.

— Мы потом с ним поговорим…

Кёко как во сне сделала шаг назад, еще один, еще…

В голове никак не могло уложиться, что Шо-чан взял деньги, вернее, украл. Украл у своих родителей. Зачем?! Вопрос настолько тревожил душу, что даже обвинения на ее счет отошли на второй план. Она просто не понимала, как можно было взять без спроса деньги родителей… Зачем?!

Девушка потерла лоб и с некоторым удивлением обнаружила себя в своей комнате, совершенно не помня, как дошла до нее. Все внимание было занято попытками понять поступок парня, поисками причины и ответов на вопросы.

Опустившись на татами, она подтянула колени к груди и выдохнула, пытаясь успокоиться. Если бы она была на месте Шо-чана, смогла бы так же?

Нет.

А ради мечты, родилась неожиданная мысль. Ради поездки? Ради них двоих, чтобы им было на что жить, на что пробоваться ему самому в шоу-бизнесе?!

Смятение овладело душой, заставляя задуматься, а затем все же признаться — не смогла бы. Даже ради мечты…

Но то она… Правда, когда Шо-чан говорил, что деньги будут, не возникало и подозрения, что он сможет так поступить. Она искренне предполагала, что у него есть копилка — ведь дарят же им на Новый год деньги! У нее тоже есть небольшие сбережения! Правда, половину она спустила на учебники к школе и продукты днем…

Ну или бы одолжил!..

А теперь что будет?

Скрипнула дверь комнаты, и Кёко непроизвольно сжалась при виде тети. Та, заметив реакцию, вздохнула, зашла и присела рядом:

— Кёко-чан… ты не обижайся на нас, — она погладила девушку по голове. — Мы были так шокированы пропажей, что немного вышли из себя.

— Я… понимаю… — слова дались с трудом от возникшего кома в горле.

— Не сердись на Кенджи-сана, сама же знаешь, какой он вспыльчивый. А тут только положил большую сумму денег от гостей, и на тебе… — женщина снова провела рукой по черным волосам и вздохнула.

— И… вы подумали на меня?... — голос девушки дрогнул, когда вернулось непонимание, замешанное на обиде.

— Мы подумали на вас обоих, — Яёй убрала руку. — Решили спросить вас, а твоя комната ближе к нам, чем комната Шо. Потому и позвала сначала тебя.

Стало немного легче от того, что это просто случайность, что ее обвинили первой. На ее месте мог оказаться и Шо-чан…

— Я…

— Я сразу поверила тебе, ведь ты честная добрая девочка, — женский голос стал прежним, с мягкими рассудительными интонациями. — А вот Шо… Даже не ожидала.

Кёко вжала голову в плечи. Она тоже не ожидала, но ведь…

— Ты… знаешь, зачем он это сделал?

Она непроизвольно кивнула на осторожный вопрос и немного виновато глянула на тетю:

— Это… для поездки в Токио…

— В Токио? Зачем? — ахнула женщина.

— Ну… он хотел попасть в шоу-бизнес… — девушка опустила голову. — Понимаете, он мечтает… Ведь он же способный!.. Такие песни пишет… Музыка очень красивая… А еще он о новой гитаре мечтает… Вот и говорил, что в Токио у него все получится…

— Он один собирался?

Кёко зажмурилась и отрицательно покачала головой.

— С тобой? Почему ты решила с ним ехать?

— Чтобы помогать ему, — едва слышно призналась она. — Чтобы ему было легче… Я бы на работу устроилась…

В наступившем молчании девушка не смела даже выдохнуть. Вот теперь тетя вправе назвать ее неблагодарной! Она ведь тоже собиралась обмануть и ее и дядю…

— Спасибо тебе.

Ощутив ладонь на своей макушке, Кёко изумленно подняла голову и замерла, когда тетя мягко улыбнулась:

— Спасибо, что даже в такой ситуации готова была позаботиться о Шо. Конечно, нехорошо, что ты ничего нам не сказала о ваших планах, но тут надо ругать Шо. Вот вернется домой, я с ним поговорю.

— А… — облегчение от того, что ее не ругают, схлынуло, когда осозналась последняя фраза. — Его нет дома?!

— Убежал. Ты ж знаешь, что он, что Кенджи-сан из одного теста. Вспылить, покричать, а потом дуться, не зная, как извиниться, — Яёй улыбнулась и поднялась, не скрывая гримасы усталости. — Что б они без нас делали, а?

— Н-не знаю…

— Я знаю. Ложись спать. Завтра в школу.

— И вы не сердитесь?

Женщина качнула головой на робкий вопрос и вышла.

Не сердится, получается? Душу захлестнула благодарность, и Кёко, выключив свет, накрылась одеялом с головой, сворачиваясь на футоне в улитку.

Теперь главное, чтобы Шо-чан вернулся. Она поговорит с ним, уговорит попробовать попозже, но сначала устроятся на подработку, накопят денег — сами, честно! А потом поедут… Главное, чтобы он вернулся…

Кёко переоделась в школьную форму, хотя на душе скребли кошки. Хотелось увидеть Шо-чана, который вернулся лишь под утро и сразу заперся у себя, поговорить с ним, успокоить, рассказать, что они смогут все и без чужих денег… Но время поджимало — до школы оставалось совсем немного времени. Мелькнула робкая мысль не пойти никуда, и девушка ужаснулась от такого. Как это — не пойти в школу?!

Как-как, да просто! Сама же собиралась сегодня оказаться в Токио!

Выдохнув, Кёко кивнула самой себе и поставила портфель назад на татами. Останется в рёкане. Поговорит с Шо. Это важнее!

Дверь сдвинулась, являя на пороге Фуву-сан.

— Кёко-чан, опоздаешь в школу.

— Но… — девушка обернулась и прикусила губу в волнении. — Тетя, можно я останусь дома сегодня? Я…

— В школу, — мягко перебила ее женщина. — Воспитанной девушке образование очень необходимо. Так что, давай-давай.

— А… Шо-чан?

— Он наказан.

Наказан? Кёко сникла:

— Но тогда и меня надо наказать.

— Кёко-чан, — Яёй-сан чуть повысила голос, — если хочешь, чтобы мы тебя простили, то беги в школу. Не перенимай дурного примера Шо.

Девушка сжалась еще больше, покорно кивнула и, захватив портфель, шагнула из комнаты.

Все правильно, не ей сейчас выставлять условия. Пусть дядя и тетя не сердятся, но ведь она ничего не сделала, чтобы исправить свой проступок.

Однако до последнего шага за ворота она надеялась, что Шо-чан хотя бы выглянет, ведь его окна выходят как раз на внешний двор!..

Дорога в школу, равно как и сами уроки, тянулись просто бесконечно. Кёко не могла, да и не хотела сосредотачиваться ни на чем. В душе царило полное уныние. Даже мысли в голове дергались, как мухи в паутине. Впрочем, одна «муха» была самой крупной — как там Шо-чан? Все же несправедливо, что она тут в школе, а он сидит дома наказанный. Почему и ее не наказали? Отправили вместо этого в школу...

Впрочем, после школы она не летела в рёкан. Странное, удушливое предчувствие чего-то страшного сдавливало голову, не давая обрадоваться тому, что скоро увидит самого дорогого человека. Это предчувствие тревожило сердце, заставляя непроизвольно замедлять шаг.

Глупости какие, пыталась успокоить себя она. Ну чего бояться? Шо-чан дома, пусть и под домашним арестом, если можно так выразиться. Тетя и дядя вроде успокоились. В школе все нормально. Тогда почему ноги еле передвигаются? Да так, что даже заплетаются, цепляясь друг за друга!

Кёко поспешно оперлась рукой о стену, выдохнула и сообразила, что стоит как раз на углу за караоке-центром. Вспомнился голодный незнакомец, и она облегченно прикрыла глаза — все верно! Она же ничего со вчерашнего вечера и не ела! Потому и слабость, и мутит слегка! Фух, как хорошо!

В рёкан девушка вошла уверенным шагом, успокоившись и настроившись на решение всех проблем. Переодевшись, она сбегала на кухню, собрала нехитрый обед из уже приготовленного и с подносом двинулась на хозяйскую половину. Пусть Шо-чан и наказан, но покушать ему надо. Вот с ним вместе и она поест. И никто, ни дядя, ни тетя, не сможет воспротивиться.

Поставив поднос на пол, Кёко обтерла повлажневшие от волнения ладони о юкату и аккуратно проверила дверь комнаты парня. Закрыто. Она перевела дыхание и постучала, затем тихо проговорила:

— Шо-чан, это я.

Долгие полминуты царила полная тишина, что за дверью, что в коридоре, а затем послышалась возня, и на пороге возник Шо. Холодно окинув взглядом замершую девушку, он вернулся в комнату.

Посчитав, что раз дверь не закрылась перед нею, то значит, Шо-чан не против, Кёко подхватила поднос и вошла.

— Ты ведь не ел со вчерашнего вечера? Я собрала тут на кухне… — она робко улыбнулась в мужскую спину. — Ты ведь не против покушать?

— Нет.

Девушка беззвучно вздохнула — похоже, Шо-чан не в духе. Впрочем, оно и неудивительно, учитывая недавние события. Но то, что он согласился с ней пообедать, может ведь быть знаком? Ну, что она для него особенный человек?! И даже в таком состоянии он рад видеть ее?

Или он просто есть хочет, но гордость не позволяет выйти и попросить?

Расставив тарелки на низком столике, она вопросительно глянула на парня, сидевшего за компьютером:

— Шо-чан, готово.

Он молча развернулся на стуле, сполз на пол и взял в руки хаси.

Молчание, царившее всю трапезу, Кёко так и не решилась нарушить. В сердце росло смятение, смешанное с виной, но как бы ни силилась она понять причину поджатых губ парня, на ум ничего не приходило. Да и не поднял Шо-чан ни разу на нее взгляд. За что? Что она сделала не так?

— Что ты сказала родителям? — лишь когда опустели тарелки и палочки легли на них сверху, он исподлобья глянул на Кёко.

— Что мы собирались в Токио… — она непроизвольно вжала голову в плечи от этого взгляда.

— Здорово, — парень искривил губы в насмешливой улыбке. — То есть ты предала меня.

— Я?! — Кёко непроизвольно отшатнулась, роняя свои палочки из ослабевших пальцев. — Шо-чан… я не предавала тебя!!

— Ты рассказала им все, не так ли? — Шо поднялся и снова устроился за компьютером. — А значит, предала меня.

От несправедливого обвинения на глазах выступили слезы:

— А… а сам??

— Я? — он развернулся и криво усмехнулся. — Я добыл деньги для нас, забрал документы и полностью доверился тебе. Я сделал все, чтобы мы не нуждались первое время в Токио. И ты называешь меня предателем?

— Ты украл деньги у родителей! — Кёко выпрямилась от осознания правоты своих слов. — Это низко!

— Я одолжил! — пальцы парня на спинке стула сжались в кулак. — Стал бы звездой, вернул бы всю сумму, даже с процентами! А теперь, благодаря тебе, мне не видать ни славы, ни денег!

Она замерла, с расширившимися глазами глядя на него:

— Шо-чан… почему… мне?

— Потому что теперь я сижу здесь! — Шо резко отвернулся. — Под пристальным надзором родителей!

— Но что я могла сказать?.. Ведь…

— Могла бы соврать, — тяжело бросил он через плечо.

Соврать?!

— Ты это серьезно? — на грани шепота проговорила Кёко.

Вместо ответа парень надел наушники, демонстративно не обращая на нее внимания.

Как во сне она собрала посуду и вышла, тихо закрывая за собой дверь.

 

В груди образовалась словно пустота, большая, холодная, в которой слабо трепыхалось сжавшееся сердце. За что? Почему важнейший человек в ее жизни вот так вот считает, что она предательница? Отчего предательница? Только потому, что искренне уважает дядю и тетю? Потому, что от мысли взять чужое становится гадко и горчит слюна? А тем более — взять у тех, кто заменил ей семью!..

Кёко прерывисто вздохнула и обнаружила, что судорожно сжимает в руках Корна. Даже не заметила, как достала и теперь сидит с ним. Слабо улыбнувшись своему верному талисману, она снова прижала его к груди и закрыла глаза.

За окном давно наступил вечер. Свет в комнате девушка не стала включать, лишь поглубже укуталась в одеяло от футона и легонько поцеловала гладкую поверхность Корна. При мысли, что он снова спас ее, забирая все плохие чувства, она приободрилась и, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, попыталась абстрагироваться от пустоты. Надо разобраться, почему Шо-чан так повел себя. Ведь он же добрый, совсем не такой, каким был пару часов назад в своей комнате.

Конечно, не такой! Просто он тяжело переживает, что план не сработал. Наверняка, он уже представлял, как пишет новые песни, как выступает… Да, он прав в том, что деньги бы пригодились — ведь пока бы она нашла работу и достойную квартиру. Но не прав, что взял исподтишка! Оставь он пояснительную записку, и кто знает, может, дядя и тетя успокоились и даже бы благословили их! Наверное, он просто не подумал заранее. Как с теми свидетельствами. Надо было ей самой проверить, откуда бы он взял деньги. Расспросить, уговорить. Да, точно, самой.

А злится он сейчас, наверное, еще и на самого себя, что не предположил такого варианта событий. И наверняка ему сейчас немного стыдно перед ней, ведь пообещал обо всем позаботиться… Ей вот было бы стыдно. Так и он…

Она с закрытыми глазами погладила камень у груди.

— Спасибо, Корн, что снова помог. Ты всегда помогаешь… — губы едва шевелились, но улыбка уже рождалась в их уголках. — Что бы я без тебя делала… Спасибо, спасибо, спасибо… И пусть у Корна все будет хорошо… — Кёко сама не знала, то ли просто желает, то ли молится, но сейчас ее пустота, ужасавшая душу весь вечер, заполнялась тишиной позднего весеннего вечера. Стали различаться легкие запахи свежести и покоя, в который погружался как рёкан, так и вся вселенная. Умиротворенно выдохнув, девушка наконец расслабилась, переползла на футон и позволила сну завладеть сознанием.

Даже встав на рассвете, она не потеряла того покоя, который завладел ею накануне. Наоборот, Кёко казалось, что ее переполняли силы и решимость поговорить еще раз с Шо-чаном, объяснить, убедить, что они попробуют еще раз, но теперь уже она сама будет все планировать! И просчитает все!

К некоторому удивлению, тетя позвала ее завтракать в общую комнату. Войдя следом с подносом в руках, девушка едва не вскрикнула от удивленной радости — Шо сидел напротив отца, поджав губы и глядя в окно.

Значит, его простили? Утро засияло новыми красками. Стараясь не улыбаться слишком явно, она помогла Фуве-сан сервировать стол и тихо опустилась на свое место, которое обычно занимала в обед или за общим ужином.

— Не убегайте никуда после завтрака, нам надо поговорить с вами, — уже взяв в руки палочки, проговорила Яёй, выразительно глянула на сына, с непричастным видом покосившегося на нее, на Кёко, с готовностью кивнувшую, и улыбнулась. — Приятного аппетита.

О чем она будет говорить? О поступке Шо-чана? О решении уехать в Токио? О наказании? Девушка бросала украдкой взгляды на дядю и тетю, не в силах предугадать правильный вопрос. Шо ел внешне невозмутимо, но она успела пару раз заметить, как он поглядывает на родителей. Те же ели абсолютно спокойно, словно и не замечали поведения молодежи.

— Мы хотели бы поговорить о вашем будущем, — выждав несколько минут после того, как были положены последние палочки на стол, проговорила Яёй. — Шо, ты будешь переведен в другую школу.

— А?! — парень вытаращился на мать. — Какую еще школу?!

— Северо-Восточная Академия Санбиджюцу.

— Но… она ведь платная!

— Платная, — та кивнула. — На оплату первого года пойдут те деньги, которые лежат в сейфе, — выдержав многозначительную паузу, чтобы до сына дошло, о каких деньгах идет речь, женщина продолжила. — У отца есть знакомый, родственник которого работает в администрации академии. Он готов помочь с бумагами для твоего перевода, — Шо нахмурился, открыл было рот, но она сделала знак помолчать. — В этой академии есть отдельный класс для учащихся с музыкальным слухом. Тебя зачислят в него. Преподает в этом классе очень уважаемый и известный в музыкальных кругах человек. Если по истечении года он скажет нам, что у тебя есть талант, ты закончишь эту академию и будешь волен делать, что пожелаешь.

— Все, что пожелаю?! — он даже подался вперед, не сводя горящего взгляда с матери, затем перевел его на Фуву-сана, который до сих пор молчал. — Это правда?!

— Шо, — Яёй чуть повысила голос, привлекая внимание сына, — если же нам передадут, что у тебя нет таланта, ты закончишь академию, вернешься в рёкан и примешь его по праву наследника. Договорились?

— Договорились! — парень вскочил на ноги, возбужденно сверкая глазами. — Я докажу вам, что стану звездой в шоу-бизнесе!

— Для начала надо, чтобы тебя приняли в академию, — впервые подал голос Фува-сан. — Иди одевайся, нам надо там быть через полтора часа.

— Прямо сегодня? — Шо на мгновение замер, затем глянул на часы и направился к двери. — Я успею!

— А где твоя благодарность?

— За что? — от порога обернулся он и довольно усмехнулся, глядя, как отец сурово сдвигает брови. — За то, что сразу меня не устроили в эту академию? Я возьму с собой гитару.

— М-мальчишка… — сквозь зубы процедил Кенджи, но супруга положила руку на его локоть:

— Дорогой, мы уже обо всем поговорили, разве нет? Успокойся, пожалуйста.

— Где мой выходной костюм? — помолчав, мужчина поднялся.

— На вешалке в спальне.

Весь разговор Кёко просидела неподвижно, ощущая себя лишней. Даже не просто лишней, а несуществующей.

Платная академия означала лишь одно — они будут разлучены. Шо-чан уйдет в престижную академию, а она… останется. В обычной школе, в рёкане… Но если так надо для счастья Шо-чана, то лучше спрятать все свои мечты до лучших времен… Правда, что в таком случае делать с ее чувствами?!

На глаза запросились слезы, но она мысленно одернула себя, сдерживая их, собрала непослушными руками посуду, но встать не успела. Яёй перехватила ее за запястье:

— Кёко-чан, тебе тоже надо идти переодеться.

— Да, я помню, я не опоздаю в школу, — голос все же дрогнул, и девушка постаралась взять себя в руки. — Не беспокойтесь, тетя.

— Я имела в виду — переодеться для поездки в академию Санбиджюцу.

— Мне?.. — сердце пропустило удар, пока Кёко изумленно смотрела на Фуву-сан, которая мягко улыбнулась:

— А я разве не сказала? Ты переводишься вместе с Шо. Так что позаботься там о нем.

— Вы… вы заплатите за меня?! — девушка упала на колени, не сводя потрясенного взгляда с Яёй. Та погладила ее по голове:

— Если постараешься с учебой, то сможешь претендовать на стипендию и на то, что будешь учиться бесплатно. Пока же мы будем платить за тебя.

— Спасибо… — на глаза Кёко набежали счастливые слезы, и она порывисто прижала руку женщины к своей груди. — Спасибо, тетя!!

Она будет учиться с Шо-чаном! Вместе с ним!!

 

Всю дорогу до академии Кёко казалось, что она в сказке. Нереальной, волшебной сказке, в которой к доброй и трудолюбивой девушке приходит фея-крестная. Конечно, она сама не Золушка, куда ей, да и принц вместе с нею — вот, сидит на переднем сиденье рядом с отцом, сжимая в руках гриф гитары, поставленной между ног. Да, не обращает внимания на нее, но ведь это и понятно сейчас! Сбывается его мечта, пусть не про Токио, но ведь он мечтал о престижной школе. А тут — музыкальный класс! Специально для него!

Девушка едва слышно перевела дыхание от радости за любимого человека и тут же замерла, когда автомобиль остановился на стоянке. В метрах двухстах от нее виднелись красивые кованные ворота. А вот за воротами…

Дыхание невольно перехватило не только у Кёко, вышедшей из машины, но и у Шо, который так и не выпустил гитару из рук, даже стоя на тротуаре. За воротами виднелась широкая аллея в обрамлении высоких сакур. Аллея огибала с двух сторон высокий фонтан и упиралась в крыльцо с колоннами здания, которое возносилось вверх на семь этажей и венчалось изящной башенкой с часами.

— Фува-сан? — откуда-то из-за ворот появился невысокий мужчина в строгом костюме. Кенджи поклонился в ответ, протянул визитку:

— Все верно.

— Я Савамора Дайкичи, заместитель директора. Следуйте за мной.

Дорожки были выложены аккуратной плиткой, немного бликующей на солнце, запах цветущих сакур просто опьянял, а лепестки розовым дождем усыпали волосы, плечи и аллею. Все казалось просто невероятным сном. Впрочем, девушка старалась не крутить головой, опасаясь потеряться среди всей этой сказочной красоты. Отстанешь, и того гляди, что попадешь в какой-нибудь лабиринт и все, поминай как звали!

Савамора привел их на шестой этаж — Кёко едва подавила вздох изумления при виде лифта в холле школы — и постучал во внушительную высокую дверь, на которой висела блестящая металлическая табличка «Директор академии». Огромный кабинет с не менее огромными окнами поверг девушку в легкую прострацию, которая, правда, не мешала ей прятаться за спиной дяди. Чтобы не привлекать лишнего внимания. Вон, пусть Шо-чан привлекает, ему полезно…

Шо действительно держался прямо, рядом с отцом, и, разумеется, именно на него обратился взгляд невысокого улыбчивого директора.

— Итак, молодой человек, вы явно знакомы с музыкой?

— Знаком, — Кенджи опередил сына и с поклоном протянул визитку. — Мое имя Фува Кенджи, это мой сын Фува Шотаро. А это Могами Кёко.

— Очень приятно, я Ямада Тоору, присаживайтесь. Вы принесли все документы?

— Конечно, все они здесь, в этой папке.

Кёко, замерев мышкой на краю кожаного дивана, проследила, как Ямада просматривает необходимые заявления, свидетельства о рождении, выписки из табелей средней школы. Она понятия не имела, когда дядя успел все подготовить, и теперь внутренне трепетала от оказанного ей доверия со стороны семейства Фува.

— Что ж, очень хорошо. Шотаро-кун…

— Шо, — твердо перебил парень, отдернул руку, за локоть которой его ущипнул отец, и повторил. — Пожалуйста, называйте меня Шо.

— Хорошо, — к удивлению Кёко директор проигнорировал такое неуважение, спокойно кивнув. — Итак, Шо-кун, сейчас подойдет декан музыкального отделения, чтобы прослушать вас. По итогам вас зачислят в один из «М» классов. Что же касается вас, юная леди… — осознав, что Ямада смотрит именно на нее, Кёко вздрогнула и поспешно выпрямилась, всем видом давая понять, что она вся во внимании, — вас проверит декан общеобразовательного отделения. По итогам пройденного теста вы будете определены согласно своей успеваемости… — он перевел взгляд на вошедших и, поднявшись, представил их. — Марияма Джун, декан музыкального отделения, и Куругами Мамору, декан общеобразовательного отделения.

Главное — произвести хорошее впечатление. Девушка вскочила и поклонилась Куругами и Марияме. Последний коротко кивнул и поманил за собой Шо. Куругами же с любезной улыбкой оглядел девушку и пригласил следовать за ним.

— Подождете меня у машины, — вслед обоим отозвался Фува-сан и вновь развернулся к директору.

Кёко незаметно перевела дыхание, пытаясь унять бешено стучавшее сердце. Конечно, подождет! Если не умрет от разрыва сердца! Известие о том, что она должна прямо сейчас пройти тест, вселило такую панику, что девушка почти чувствовала, как шевелятся волосы на затылке. Сможет ли она пройти его?! А Шо-чан? Впрочем, за него точно не надо волноваться — в музыке он как рыба в воде. А вот она… Оправдает ли доверие?!

— Прошу, — заведя девушку в пустой класс двумя этажами ниже, Куругами положил на парту стандартный экзаменационный тест и механический карандаш. — Садитесь.

Она робко устроилась за партой, взяла в задрожавшие пальцы карандаш и подняла взгляд на декана. Тот вскинул руку, обнажая запястье часов под манжетой рубашки, и кивнул:

— Начинайте. У вас час.

Как обычно — час. Эта мысль внезапно принесла спокойствие. Ничего ведь сверхординарного, верно? Обычный тест, сколько она сдавала таких… Кёко открыла первую страницу. И задания очень похожи на те, которые были в тесте за год. Что ж, приступим…

Отдавая заполненный ответами тест, девушка не волновалась. Она сделала все, что было в ее силах. Видимо, ее уверенность заметил и Куругами:

— На все ответили? Замечательно. Результат вам сообщат по телефону, а пока, если интересно, можете посмотреть школу. Секретарь студсовета вам ее покажет.

Только сейчас Кёко заметила в дверях класса невысокую девушку в красивой форме. Все в незнакомке мгновенно очаровало, вызывая уверенную мысль — королева. Ну или, по меньшей мере, наследная принцесса, ведь так гордо и в то же время доброжелательно смотрели на Могами серые глаза.

— Корино Коронэ, — представившись, секретарь безукоризненно вежливо поклонилась.

— Могами Кёко! — девушке показалось, что собственное имя совершенно не звучит после такого величественного представления. — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!

— Разумеется, — Корино сдержанно улыбнулась. — Я покажу вам школу.

Едва экскурсия началась, Кёко совершенно позабыла о тесте, о волнении, о восхищении новой знакомой — школа оказалась из разряда мечты.

— Учебный корпус включает в себя пять этажей. Первые два отведены на занятия по домоводству, рисованию, труду и программированию, остальные три — на обычные предметы. Третий этаж — первый класс, четвертый — второй, пятый — третий. Шестой и седьмой этажи административные, там расположены учительские, склады для методических пособий, кабинеты замдиректора и директора, кабинеты студенческого совета, конференц-залы.

— Вон то трехэтажное здание — библиотека. Включает в себя два этажа книг и журналов и этаж аудио- и видеоносителей, — библиотека поражала воображение своим стилем хайтек.

— Спортивный комплекс находится западнее основного административного здания. В нем три больших зала: для волейбола, баскетбола, футбола; три спортивных поля: бейсбольное, регби и футбольное. Левее корты для тенниса и бадминтона. Бассейн у нас крытый, но крыша у него раздвигающаяся. Летом его открывают в жаркую погоду. В той стороне додзё для единоборств, полигоны для лучников и кендоистов.

— У вас представлены, похоже, все виды спорта… — едва слышно пробормотала Могами, но секретарь услышала:

— Школа старается, чтобы были раскрыты все таланты учащихся. Стадион для легкой атлетики рядом с бассейном… Вот клуба сумо у нас нет.

Ну хоть что-то отсутствует!..

— А там что? — Кёко указала на четыре, веером расходящиеся трехэтажные здания.

— Клубные корпуса. Клубов в школе много, так как по правилам каждый учащийся должен состоять в клубе. Вот их список, — из папки, которую несла Корино, в руки Могами перекочевала брошюра листов на двадцать. — Выбери тот, который понравится.

— Отказаться нельзя? — осторожный вопрос вызвал недоуменный взгляд секретаря:

— Я же сказала, что таковы правила. Нарушать их нельзя.

— Я просто так спросила… — пролепетала Кёко, сжимая брошюру. — Там же и музыкальный клуб?

— Нет, это с южной стороны — вон башенки комплекса. Там занимаются музыкальные классы по своим направлениям, там же и их клубные комнаты.

— То есть, те, кто в классах «М»… — сердце на мгновение замерло от нехорошего предчувствия, — они не учатся вместе с остальными?

— Первый год у них обязательные занятия по общеобразовательной программе параллельно со своими уроками, а последующие годы у них факультативное посещение, — Коронэ чуть пожала плечами. — То есть, если хотят посещать общие предметы, то приходят в тот класс, где идет интересующий их урок.

— Понятно…

— Ну раз понятно, — секретарь то ли сделала вид, что не замечает, как сникает Могами, то ли не обратила на это внимание, — тогда вот правила внутреннего распорядка школы, это список учебников и необходимых вещей для занятий, это требования к форме. Учебники и форму можно купить в школьном магазине. Идем, я провожу тебя.

— У вас тут еще и магазин…

— Конечно, — Корино чуть горделиво улыбнулась. — Северо-Восточная Академия Санбиджюцу считается одной из самых престижных старших школ Киото. Здесь учатся дети известных в городе и стране фамилий: бизнесменов, ученых, шоуменов. Поэтому школа и старается обеспечить своих учеников всем.

Кёко ощущала, как от услышанного слегка кружится голова. Куда она попала? Здесь элита, «золотая молодежь», как выражалась старшая служанка. Наверняка, приезжают в школу на длинных лимузинах… или вообще в карете! Их сопровождают везде горничные и дворецкие, как в мангах. Их обед привозится из особняка, где готовится европейскими поварами…

— У тебя есть вопросы?

— Нет, — смиренно покачала головой Могами. — Спасибо тебе за пояснения и экскурсию.

— Значит, возникнут со временем, — Коронэ протянула новую брошюру. — Здесь контакты всех административных лиц, к которым ты можешь обращаться по разным вопросам.

— Спасибо.

— Идем, я провожу тебя до ворот.

Фувы-сана и Шо еще не было в условленном месте встречи. Кёко обошла автомобиль, а затем устроилась на каменном выступе ограды академии.

Она ощущала себя Золушкой, которую внезапно, без помощи феи-крестной, без бального платья и туфелек, привезли в королевский дворец. Разве она была достойна такого места? Ей годилась бы и обычная муниципальная школа. Если бы речь шла только о ней самой — попросилась бы у тети и дяди назад, отработала бы эти деньги! Ведь наверняка сумма там внушительная!

Но тут будет учиться Шо-чан — в этом у девушки сомнения не было. Для принца по духу и таланту это именно та школа, которая его будет достойна.

Вот и остается выбирать: или видеться с Шо-чаном только по вечерам или же ходить вместе в школу и из нее, видеться на переменах, пусть даже он будет учиться в другом классе.

Кёко едва заметно усмехнулась. Сидит тут, выбирает… Может, она вообще не прошла тест! И завтра позвонят и скажут, что такую дуру никто не возьмет в престижнейшую академию!

В поле зрения появились ноги, обутые в слегка потрепанные кроссовки. Подняв голову, девушка с некоторым недоумением обнаружила, что мимо нее прошел высокий парень. Спортивные брюки, темно-зеленая футболка, рюкзак на одном плече и бейсболка, надетая задом наперед, — все это выглядело достаточно просто и непритязательно, даже, можно сказать, улично. Однако парень свернул в ворота академии и уверенно скрылся среди сакур.

— Здесь и такие учатся? — невольно прошептала Кёко. — А где же лимузины, кареты и дворецкие?

Паника слегка отпустила душу. Если здесь учатся те, кто с виду напоминает обычного школьника, то вполне возможно, что не так уж строго будут относиться и к ее неблагородному происхождению? И для нее здесь найдется местечко..?

 

— Он сказал, что я первый, кто так серьезно подготовился к прослушиванию! — еда на тарелке оставалась нетронутой, но девушка не перебивала Шо, которого прямо распирали эмоции. — А еще сказал, что просто удивительно, как меня не заметили раньше! А если бы ты видела, какой там огромный мьюзик-холл! Мест на тысячу, не меньше! Там такая акустика — голова кружится!

— Декану же понравились твои песни? — воспользовавшись паузой, тихо поинтересовалась Кёко. Парень, успевший сунуть в рот кусок запеченной рыбы, энергично закивал, стараясь побыстрее прожевать:

— Ешшчо как! Он шкажал… что это новое напра… вление! Правда, третью песню надо переделать, там аранжировка хромает…

С улыбкой слушая Шо, она внезапно подумала, что он даже не спросил, а как ее собственное собеседование. Может, он просто уверен в ней? Так же, как она в нем самом?

— А вот форму могли бы и получше придумать! Видела уже ее? У нас, как у первогодок, будет черная с желтыми кантами по рукавам, — он хмыкнул. — Выглядишь, как будто курсант какой-нибудь военной академии.

— Нет, еще не видела, — девушка покачала головой. — Только прочитала, что Северо-Восточная Академия является третью ступенью обучения для Северной Средней Школы Санбиджюцу. Многие школьники из нее подают документы для поступления в Академию.

— Ну повезло кому-то…

— А тебе разве не повезло? — она робко улыбнулась, глядя, как Шо подбирает кусочки маринованных овощей. — Ты мечтал о такой школе…

— Я мечтал о славе, — он с назидательным видом помахал палочками перед собой. — Ладно, слава никуда не денется — Марияма сказал, что клубные мероприятия М-классов включают в себя прослушивания в звукозаписывающих студиях и даже дебюты! Если достаточно проявить себя, то вполне можно даже начать шоу-карьеру, учась в Академии.

— Так это совсем здорово! — невольно обрадовалась Кёко. — Так ты сразу убиваешь двух зайцев — и получаешь музыкальное образование, и можешь дебютировать!

— Посмотрим, — нейтрально отозвался парень, но она видела по его глазам, что эта идея ему нравится.

Дверь комнаты Шо сдвинулась, и сердце девушки замерло при виде серьезного Фувы-сана. Он оглядел обоих и проговорил:

— Звонил Савамора-сан. Вы оба зачислены в академию. Кёко-чан, тебе, кажется, давали список необходимого?

— Д-да!! — Кёко подхватилась, чуть не упала, но сохранила равновесие. — Вам принести?

— Да, в кабинет ко мне, — мужчина чуть нахмурился, словно хотел еще что-то сказать, но все же промолчал и удалился.

— Здорово, будем вместе учиться, — прочавкал из-за спины Шо.

Она вздрогнула и обернулась к нему. Счастье от таких простых, вроде бы, слов заставляло сердце биться вдвое быстрее.

Значит, он обрадован! Наверное, просто не хотел показывать своего волнения за нее, а теперь радуется!!

Тело казалось таким легким-легким, когда девушка сначала сходила в свою комнату, а затем отправилась к дяде. Даже пришлось украдкой смахнуть слезы с уголков глаз — настолько на душе было светло и тепло.

— Вы должны приступить к учебе с понедельника. Завтра поедем в школьный магазин, — изучив список, Фува-сан с легкой гримасой вздохнул. Кёко понимала, в чем причина такого настроения — для нее цена на форму и учебники была просто заоблачной.

Но ведь в ее силах хоть немного помочь, верно?

— Дядя, я… я постараюсь учиться так, чтобы получить стипендию! — она согнулась в глубоком уважительном поклоне. — Обещаю!

— Хорошо, Кёко-чан, — мужской голос отчетливо потеплел. — Я верю, что ты приложишь все силы. Передай, пожалуйста, Шо, чтобы завтра к девяти утра он был готов выехать.

— Конечно!

Да, теперь у нее есть цель, которая придает смелости и уверенности перед перспективой учиться в престижнейшей школе Киото. Она просто обязана учиться так, чтобы никто не смел упрекнуть ее, и тем самым поставить дядю и тетю в неловкое положение. Ведь они рискнули и заплатили за нее огромную сумму. И она никогда не сделает ничего, чтобы ее назвали неблагодарной!

Стоять под десятками взглядов было неловко, но совсем не страшно, как в той же средней школе. Может, потому, что сейчас Кёко чувствовала себя, как вышедший против огромной армии самурай — есть долг, есть честь, есть решимость.

— С сегодняшнего дня в нашем классе будет учиться… — Юмено-сенсей, классный руководитель первого «А» класса, глянул на девушку, застывшую у его кафедры.

— Могами Кёко, приятно познакомиться, — она сдержанно поклонилась классу.

— Занимай предпоследнюю у окна парту, — сенсей кивнул в сторону нескольких пустых парт на «галерке». — А я пока проведу перекличку.

Идя к указанному месту, девушка практически ощущала на себе оценивающие взгляды. Видимо, именно об этом шипел Шо-чан пару дней назад. Мол, ученики в такой академии будут оценивать все, начиная от стрижки и заканчивая туфлями, и купленные в соседнем супермаркете «такие же, как в школьном магазине» портфели будут приняты за признак бедности. Правда, Фува-сан грозно цыкнул в ответ, что в академии надо светить не портфелями, а знаниями… Но, кажется, в первую очередь тут именно оценивают внешний вид.

Усевшись за отведенную парту, Кёко оценила свое расположение позади всех. Будет меньше привлекать внимания. Она по возможности быстро и тихо достала учебник, тетрадь, ластик с карандашом и перевела дыхание, концентрируя слух на перекличке.

— …Тут, сенсей!

— Кагурадзаки-кун.

— Как обычно, — хихикнула одна из сидевших в первых рядах. — Ищите в спортзале.

— Мацуба-сан.

— Здесь!

— Нанимура-сан.

— Здесь.

— Нондабаяши-кун.

— Здесь.

Получается, кто-то не ходит на уроки? В начале учебного года?? В такой престижной школе?? Разве они не знают, во сколько обходится тут обучение??

— … Здесь.

— Яманагири-кун.

— Здесь.

Хотя… Взгляд девушки пробежался по затылкам своих новых одноклассников. Кто знает, вдруг они просто единственные дети богатых родителей, и им не приходится постоянно думать, как бы не расстроить семью, приютившую сироту при живой матери…

Юмено-сенсей вел японскую литературу и, судя по тому, как он проводил урок, предмет ему нравился. Кёко внимательно слушала его не только из-за решения учиться как можно лучше — ей действительно было очень интересно. Огорчиться из-за окончания урока она не успела: стоило сенсею покинуть класс, как к парте девушки подошли две одноклассницы.

— Здравствуй, я староста класса Химеджимаю Харухи, — высокая стройная шатенка приветливо улыбнулась. — Можешь обращаться ко мне по всем возникающим вопросам.

— Спасибо, Химеджимаю-сан! — Кёко быстро встала и вежливо поклонилась.

— Это мой заместитель Ватаджиба Рэй, к ней тоже можешь обращаться, если меня не будет рядом.

Невысокая брюнетка со строго поджатыми губами легким кивком приняла поклон Могами, затем тихо проговорила:

— Это правда, что ты набрала сто баллов на вступительном тесте?

Кёко скованно кивнула:

— Правда, Ватаджиба-сан. А разве это странно? Ведь уровень Академии Санбиджюцу намного выше обычной школы, и наверняка не только я, но и многие в этом классе...

— Не многие, — легкомысленно махнула рукой староста. — Ладно, это не важно.

Не важно? Не многие? Кёко в который раз за утро удивилась про себя. Она-то была уверена, что в таком месте она со своим уровнем знаний будет в лучшем случае на втором месте с конца!..

— Расписание тебе Юмено-сенсей дал? Следующий урок математика.

— Да, Химеджимаю-сан, расписание у меня на руках.

— Тогда — добро пожаловать в класс «А», — Харухи помахала рукой и вернулась к своей парте, второй во втором ряду. Следом ушла и Ватаджиба, напоследок бросив на Кёко внимательный взгляд.

Ну вот и сподобилась… Девушка сменила учебник и тетрадку, краем глаза замечая, как одноклассники переговариваются между собой, бросая на нее взгляды. Ну хоть староста не стала делать вид, что новенькой нет в классе. Правда, в средней школе с ней в классе учился и Шо-чан, на которого и уходило основное внимание одноклассников… А ей — или игнор, или гадости…

А теперь — взгляд Кёко невольно скользнул в окно, но, к ее скрытому сожалению, здание музыкального отделения было с другой стороны — он в другом классе. Как там у него? Наверняка его приняли более дружелюбно, ведь иначе и быть не может! Он всех поразил своей элегантностью и вкусом… а потом, когда еще запоет, тем более свою песню, вообще станет кумиром! Как в мангах, принцем школы…

Она едва слышно выдохнула и напряглась, когда до слуха донесся звонок.

Хватит мечтать. Жизнь все расставит на свои места. И она дождется своего принца!

В класс вошел новый сенсей, и девушка поднялась вместе со всеми, приветствуя его.

 

Из-за постоянного напряжения и контроля над собою усталость сдавила плечи, стоило Кёко выйти за ворота Санбиджюцу. Хоть, вопреки ожиданиям, нагрузка в плане учебы не казалась запредельной, девушка чувствовала себя вымотанной благодаря невидимому клейму «новенькая». Она невольно пожалела, что не поступила сюда с первого же дня учебного года, когда все друг другу новички. И никто не косится, не шепчется за спиной, не оценивает внешний вид…

Поймав себя на том, что идет, словно одетая в кимоно, Кёко заставила плечи расслабиться. Завтрашний день покажет, насколько она сумела влиться в класс, вернее, насколько к ней перестали настороженно относиться.

Она тихо вздохнула и слегка прищурилась, когда от проехавшей мимо машины в глаза ударили солнечные блики. На сердце воцарялась тяжелая печаль — с Шо-чаном так и не получилось нормально пообщаться в школе. У него были уроки в ее корпусе, но все, что смогла урвать для себя девушка, пару встреч и брошенная им фраза «я после уроков в клуб». А ведь она так и не выбрала клуб по интересам… Да и какой клуб, если после учебы надо помогать в рёкане… Хотя секретарь студсовета сказала, что все ученики обязаны числиться в клубах…

Размышления коротали неблизкую дорогу, равно как и поглядывания Могами на саму себя в витрины встречающихся магазинов. Все же, форма в Академии Санбиджюцу была очень красивой — аккуратный приталенный пиджачок черного цвета с обшлагами яркого канареечно-желтого цвета, белая строгая блузка с таким же желтым бантом, слегка расклешенная юбка чуть выше колена. По правилам полагались или гольфы до колена или носки до середины икр, но девушка успела заметить, что многие школьницы спокойно носили плотные чулки.

В очередной раз скосив взгляд и уловив свое отражение в зеркальной витрине, Кёко все же одернула себя. Хватит любоваться, время же идет! Да и было бы чем! Но все же, как ладно сидит форма!..

Снова одернув себя, она почти бегом припустила к станции метро. До рёкана еще почти сорок минут пути на поезде, потом пешком…

— Я вернулась!

— Кёко-чан, — Фува-сан заулыбалась заглянувшей на кухню девушке. — Как первый день?

— Хорошо, — та кивнула. — Я сейчас переоденусь и помогу вам!

— Ты одна?

— Шо-чан остался в клубе, — Кёко расстегнула пуговицы пиджачка. — У него там все серьезно.

— Вот как… Хорошо.

Кажется, тетя не очень обрадовалась такому известию. Вот только, что именно ее расстроило? То, что Шо-чан серьезно относится к клубу? Или сам факт того, что он в клубе?

Форма заняла место на вешалке, учебники перекочевали на столик, и, переодевшись в рабочую юкату, девушка поспешила на кухню. Уроки сделает позже. Вдруг Шо-чан вечером составит ей компанию? Робкая мечта заставила слегка смутиться от предвкушения радости. Ну а вдруг? Посидит с ней, споет, а она сможет полюбоваться на него…

Шо вернулся домой, когда уже накрывали на стол в общей комнате на хозяйской половине. Кёко хватило одного лишь взгляда на него, чтобы понять — доволен. Даже счастлив, немного.

— Тадайма, — парень прислонился плечом к косяку, оглядывая родителей и девушку. — Что у нас на ужин?

— Рис с красной фасолью, мясо со специями, рыба по-киотски и цукимоно, — она невольно улыбалась от радости, что у любимого человека все хорошо.

— Здорово. Я сейчас переоденусь.

— Прямо как подменили, — едва слышно хмыкнула Яёй-сан, когда ее сын скрылся за поворотом коридора. — Кенджи-сан, отложи свою газету и придвигайся ближе к столу.

Кёко казалось, что время вернулось назад на пару недель — когда еще не было их сорвавшегося побега, а они сами с Шо-чаном только оканчивали среднюю школу. И вот так же сидели за одним столом с дядей и тетей и просто разговаривали. Теплая волна легкого счастья заставила быстро заморгать, пряча лицо под челкой.

— Как школа, Шо?

— Академия Санбиджюцу, мама. Это не просто школа.

— Хорошо-хорошо, как академия?

— Классно! Там такие большие классы для музыки! Половина дня проходит в корпусе, где общие уроки, а половина в нашем корпусе.

— А они рядом, эти корпуса?

— Да там все рядом! Рукой подать…

— А у тебя, Кёко-чан, как занятия прошли?

Девушка не успела открыть рот, как Шо вдохновенно вскинулся:

— Кстати, мне сказали, что в Академии по две внеклассные экскурсии в год! А не как в обычных школах. Причем… — он довольно прищурился на отца, который надменно покосился на него, — со второго и третьего года обучения — за границей.

— За границей?! — ахнула Фува-сан. — Куда?

— На втором году обычно Южная Корея и Тайвань, а на третьем году Европа и Австралия или Новая Зеландия. Это, правда, для тех, кто углубленно изучает английский, но все равно, — парень немного мечтательно улыбнулся. — Это ведь отдельный мир…

— Вот еще — ездить по всяким заграницам, — Кенджи-сан неодобрительно поджал губы. — И в Японии хорошо.

— Это обязательно, — парировал сын. — Можешь спросить у Кёко.

Та замерла под взглядами взрослых, затем боязливо пожала плечами:

— В правилах вроде так было сказано… что нельзя отказываться от школьных мероприятий, разве что по очень уважительным причинам…

— А считать, уважительные причины или нет, будет студсовет, — закончил Шо и с видом победителя отправил в рот кусок маринованного дайкона. — Так что надо озаботиться, чтобы к следующему году был готов загранпаспорт.

— Посмотрим на твои оценки, — Фува-сан успела вмешаться вперед мужа, который явно разгневался от подобного требования. — Так что все зависит от тебя.

— Ха, да там программа не сложнее обычной школы, — отмахнулся парень. — Кёко, скажи.

— Пока легко, — девушка послушно кивнула. — Но это только начало года…

— Вот именно, только начало года, — Яёй-сан бросила быстрый взгляд на Фуву-сана. — Так что давайте не забегать слишком далеко.

Не забегать… Легко сказать! Кёко машинально пережевывала ужин, судорожно размышляя. Если и вправду со второго года обучения начнутся зарубежные поездки, то… Кто ей выдаст разрешение?! Тетя с дядей не смогут, надо просить… Ее.

От мысли, что придется встретиться лицом к лицу с матерью, по спине прошелся холодок страха. А вдруг мама решит, что это слишком легкомысленно?! А вдруг спросит про успеваемость и решит, что Кёко не достойна поездок?! Ведь она никогда не была ею довольна…

Она робко покосилась на Шо, на дядю с тетей и мысленно осадила себя.

У нее есть дом, есть Академия, в которую она ходит вместе с Шо-чаном, есть возможность учиться и попытаться насладиться настоящей школьной жизнью. Да, не поедет за границу, но ведь в этом году поездки будут по Японии, а значит — вместе с Шо-чаном. А там, глядишь, случится еще одно чудо…

 

Урок домоводства был только в среду, как раз перед большой переменой. Дарима-сенсей, оказавшейся приятной пожилой женщиной, объявила, что сегодня темой будет обычное песочное печенье самого простого рецепта. Рецепт Кёко знала отлично, поэтому уверенно взялась за небольшой пакет муки, стоявший на ее столе. Такие же пакеты, как и остальной набор продуктов для выпечки, находились на каждом столе, за которым расположились по две школьницы. Пары для самой Кёко не нашлось — занятие было факультативным и сразу для нескольких классов. Поэтому из тридцати человек более-менее знакомыми оказались лишь четверо. Вон та девушка, кажется, из ее класса… и вон те двое… ну и замстаросты класса, Ватаджиба-сан. Понятно, что одноклассницы объединились в пары друг с другом, проигнорировав ее. Впрочем, Могами не чувствовала себя обделенной — она сама пока присматривалась к классу, стараясь общаться по минимуму. Сказывался опыт предыдущих школ — не высовывайся и к тебе привыкнут.

Класс наполнился тихим гомоном, позвякиванием венчиков о металлические миски, смешками и ворчанием. Кёко тоже не стояла и не смотрела на других — отмерить муку, взять молоко, яйца, взбить, просеять муку…

— А зачем так делать? — внезапный вопрос со стороны заставил вздрогнуть и глянуть девушек за соседним столом.

— Чтобы… — Могами чуть кашлянула, прочищая горло, — чтобы мука напиталась воздухом и тесто получилось без комков.

— А… — они переглянулись. — Ты с общего?

Общего? А, они про отделение!

— Да, — она чуть поклонилась, не выпуская венчика из руки. — Могами Кёко, класс один А.

— Мы с музыкального, — девушки снова переглянулись. — Класс вокал, первый год.

Вокал? Тот самый, где учится сейчас Шо-чан?!

— Приятно… познакомиться… — Кёко робко улыбнулась, едва сдерживая желание начать расспросы — как учится Шо-чан? Как он сошелся с классом? Где сидит? Чем занят сейчас, когда идет факультативное занятие?? Тем же, что и ее одноклассники — клуб, самоподготовка в библиотеке — или сочиняет музыку? Но приходилось молчать, чтобы не показаться в чужих глазах сталкершей. Лучше попробовать вечером разговорить Шо-чана, даже если он, как и в предыдущие дни, уйдет после ужина к себе…

— Ой, а можно мы посмотрим, как ты это все делаешь?

— Конечно… — Могами чуть смутилась, когда соседки встали по обе стороны ее стола. — Сначала надо перемешать все в миске, потом, когда мука впитает влагу, переложить на стол и вымесить…

— Ты часто делаешь такое печенье?

— Бывает… — она ограничилась односложным ответом, не желая говорить, что каждый день готовит на кухне. Мало ли…

— Девочки, не стойте там!

На оклик Дарима-сенсей Кёко испуганно обернулась, а обе соседки молча проследовали на свое место.

— Простите…

— Я не тебе, — подошедшая женщина покачала головой и строго глянула на девушек с музыкального отделения. — Вы еще не начали?

— Сейчас начнем, сенсей, — буквально пропели они и взялись за утварь.

— Как у тебя дела? — Дарима перевела взгляд на Могами.

— Хорошо… — та немного напряженно улыбнулась. — Сейчас буду выкатывать на стол.

— Молодец, — удовлетворенно кивнув, сенсей двинулась дальше по классу, следя, кто как и что делает.

Уффф… Кёко покосилась на соседок, которые с преувеличенным рвением занимались тестом, затем решительно сжала свой венчик. Не отвлекаться. Домешать тесто в миске, выложить, вымесить… Привычная работа успокоила, а уж когда из духового шкафа появился ее противень с подрумянившимся печеньем, девушка уже вовсю мечтала, как сложит его в красивый пакетик и, найдя на перемене Шо-чана, отдаст ему! Конечно, это не с его любимым миндалем, но тоже ведь вкусно!

Пересыпав печенье в небольшую плетенку, она подошла к открытому окну — требовалось немного остудить выпечку, прежде чем перекладывать в пакет. Поставив плетенку на подоконник, Кёко невольно залюбовалась открывающимся видом. Класс был на первом этаже, и из его окон открывался отличный вид на большой фонтан между корпусами отделений и других зданий. Невысокий, аккуратно подстриженный кустарник скрывал скамейки вокруг фонтана, на которых на большой перемене часто располагались учащиеся со своими обедами. По крайней мере те, кто не ходил в столовую…

Раздавшиеся неподалеку голоса заставили слегка отвлечься, глянуть на плетенку, и именно в этот момент из-за карниза с улицы появилась рука, которая самым бесцеремонным образом потянулась к остывающему печенью.

— Это не для тебя!! — шлепок по чужой кисти получился автоматически, равно как и протестующий вскрик самой девушки. Ухватив печенье, она прижала его к груди и только затем подняла возмущенный взгляд на наглеца. Тот стоял в явном замешательстве, изумленно глядя на Кёко, а она сама с некоторым удивлением рассматривала необычную внешность: светлые волосы, правильные черты лица и поразительно-зеленые глаза.

Рядом с посягнувшим на печенье появились еще парни, и она осознала, что он к тому же еще и высокий! Наверное, старшеклассник…

Додумать мысль не получилось — при виде парней к окну сыпанули другие девушки, грубо оттирая Могами вглубь класса:

— Привет-привет! Янки, привет!! Хочешь моего печенья?

— А нам почему не предлагаете? — черноволосый парень подтянулся на руках, игриво улыбаясь. — Только Янки такая честь, что ли?

— И вас угостим!! — в направлении парней начали протягиваться плетенки с печеньем. — Берите!

Кёко отошла еще дальше, недоуменно разглядывая столпотворение сначала у одного окна, затем уже у остальных, к которым тоже подходили парни.

Это здесь в норме?

Она обернулась, ища взглядом преподавательницу. Та сидела за своим столом и с легкой улыбкой, подпирая щеку рукой, наблюдала за общением молодежи.

В норме. Ну и ладно. Пусть что хотят, то и делают. Заигрывают с незнакомцами, угощают их своим печеньем… У нее есть свой важный человек, которому она и делает печенье!

— Дарима-сенсей, — девушка подошла к учительскому столу, — я все сделала. Что еще требуется?

— У тебя есть опыт готовки?

— Есть, — она честно ответила на прямой вопрос и замерла от следующего:

— Будешь ходить на мои уроки?

— Буду, — Кёко с готовностью кивнула. — Мне нравится готовить.

— Хорошо, — женщина по-доброму улыбнулась. — В Академии, кстати, есть кулинарный клуб. Приходи, если тебе нравится готовить.

— Я еще не выбирала клубы…

— Да, я в курсе, что ты только в понедельник приступила к занятиям, но все равно — подумай, — сенсей покосилась на остальных девушек, махавших из окна парням. — Раз все сделала, можешь быть свободной.

— Спасибо! — Могами вежливо поклонилась, радуясь про себя, что рабочее место успела убрать, пока печенье пеклось. — До свидания.

А теперь — сложить в бумажный пакет печенье, снять передник с косынкой и бежать искать Шо-чана!

Идя по коридорам первого этажа, она невольно вернулась мыслями к инциденту в классе домоводства.

Странное имя — Янки. И странные глаза… Нечеловеческие какие-то…

 

Прошло больше половины большого перерыва, и отчаянье потихоньку завладевало душою от того, что Шо так и не было видно. Кёко даже рискнула заглянуть в корпус музыкального отделения, но заробела при виде арочных коридоров, расходящихся веером, и вновь вернулась к фонтану. Вокруг обедали, разговаривали, смеялись, шутили, но девушка почти не замечала всего этого. В голове крутилась лишь одна мысль — где Шо-чан? Вернуться снова в его корпус? Или попробовать поискать тех девушек с урока домоводства, которые из его класса?

Взгляд, лихорадочно скользящий по окружавшим ее парням и девушкам, внезапно замер на знакомой фигуре вдалеке, а затем Кёко бросилась за Шо. Тот, попрощавшись с двумя парнями, вошел в основной корпус.

— Шо-чан!.. — она догнала уже внутри и с радостной улыбкой подлетела к обернувшемуся Фуве. — Наконец-то! Вот!!

— Что это? — он с подозрением отодвинулся от протянутого пакета.

— Печенье для тебя! — девушка счастливо выдохнула. — Я сама пекла на уроке домоводства! Специально для тебя! Попробуй!

— Ладно… — с тяжелым выдохом Шо достал одно печенье, с подозрением осмотрел его, а затем откусил.

— К сожалению, миндаля не было, иначе бы я…

— Ты что, решила поиздеваться?!.. — Кёко замерла, непонимающе глядя, как он отплевывается, а затем вытирает губы. — Тьфу, гадость какая!

— Ш-ш-шо-чан… — едва слышно выдавила она, — я… не….

— Сама ешь эту гадость! Которую сделала специально для меня! — передразнив, парень скривился, развернулся и двинул к урне в углу, куда мгновением спустя влетело недоеденное печенье.

Специально для него…

Девушка, не двигаясь, смотрела вслед, не в силах собрать мысли. Толчки с обеих сторон вынудили машинально отойти к окну, на подоконник которого безвольно опустились руки с пакетом. В голове по-прежнему было пусто от шока.

Почему он так?.. Ну да, без миндаля… обычное печенье… но почему гадость? Почему он с такой злобой смотрел на нее? Она ведь просто для него…

Внезапно стало так больно и обидно, что дыхание перехватило от образовавшегося комка в горле. Глаза защипало, и Кёко инстинктивно приказала себе — не реветь. Не плакать тут, среди школьного коридора, среди одноклассников и…

Она распахнула глаза во всю ширь, до боли, пытаясь сдержать непослушные слезы, которые так и просились из дрожащего сердца.

Не плакать!! Не здесь!! Плакать можно только на реке!! И…

В поле зрения появилась рука, вызывая чувство дежа вю, и поворачивая голову вслед за взглядом, девушка откуда-то знала, что увидит. Вернее — кого.

Тот самый зеленоглазый и светловолосый, по-прежнему одетый в спортивную форму, спокойно отправил в рот сразу несколько печенек и пожал плечами, встречая растерянный взгляд карих глаз:

— Чего? Судя по тому, что я видел, печенье ему не понравилось. Только не бей больше по рукам, договорились?

Кёко сморгнула, вновь перевела взгляд на свой пакет, который быстро опустошался. Плакать отчего-то перехотелось. Может, из-за необычности ситуации, что явно популярный парень спокойно ест ее печенье, которое совсем недавно она не дала попробовать? Или из-за того, что рядом с ним она ощутила себя совсем маленькой со своими ста шестьюдесятью тремя сантиметрами?..

— Кстати, довольно вкусно, — парень поворочал кистью руки в пакете, видимо, собирая остатки. — Наконец хоть кто-то додумался испечь соленое печенье, а не это приторное…

— Как соленое?! — пораженная услышанным, девушка резко развернулась, буквально из мужских пальцев выдрала одно печенье и откусила его. Дыхание замерло — на языке отчетливо чувствовалось соль. По количеству, как у обычных чипсов.

Откуда соль?! Нет, она была положена по рецепту, но не столько, чтобы… Неужели она перепутала?? Как?!

Рука опустилась на подоконник.

Вот почему Шо-чан так отреагировал… Это печенье просто есть нельзя…

— Вот ты где! — к ним подошли двое парней тоже в спортивной форме. — И даже что-то хомячишь?! Дай попробовать!

— Уже… — блондин ловко выхватил из пальцев Кёко последнее печенье, закинул в рот и обезоруживающе улыбнулся друзьям, — закончилось.

— Эй! Хоть бы нам оставил!.. — один из них потряс пустым бумажным пакетом, смахнул пару крошек с подоконника на пол и огорченно глянул на девушку. — Больше нету?

— Н-нету… — она невольно ощутила вину от этого взгляда.

— Блин, Янки! Где твоя совесть?!

— На месте, — в ответе было столько довольного злорадства, что Кёко ошеломленно глянула на блондина. Он поймал ее взгляд, подмигнул и улыбнулся, в этот раз мирно и как-то даже дружелюбно. — Спасибо за печенье, мне понравилось, — забрав пакет, Янки смял его в шарик и ловко отправил в полет. Девушка машинально обернулась, следя, как легкий снаряд падает точно в ту же урну, куда ранее Шо выкинул печенье.

Когда она снова развернулась, у окна уже никого не было.

Понравилось соленое печенье? Как он сказал — наконец кто-то додумался испечь такое? Но она-то и не собиралась! Вот-вот, как туда попало столько соли?? Может, в ее наборе сахар был перепутан с солью?..

Мысли не отпускали до самого класса, но едва она добралась до своего класса и села за парту, как подошла девушка:

— Привет, — темно-синие, почти черные глаза смотрели прямо и серьезно. — Я Сугита Рина. Хотела предупредить… — Кёко замерла, чуть испуганно глядя на нее. — Будь внимательна на уроке домоводства. Сегодня, когда ты уже ушла, твои соседки с музыкального шептались про добавление соли в муку.

Сердце на мгновение сбилось с ритма, а затем его охватило холодное яростное понимание.

Все ясно.

— Спасибо, Сугита-сан, за предупреждение, — девушка внешне спокойно улыбнулась. — Я буду внимательна.

— Я тоже, — Рина тоже чуть улыбнулась в ответ, заметно расслабляясь. — Не особо обращай на это внимание, просто у некоторых с музыкального пунктик насчет своей избранности. И делают гадости просто так, «из любви к искусству», так сказать.

— Буду иметь в виду. Спасибо, — в этот раз Кёко улыбнулась уже благодарно.

— Пожалуйста, — кивнув, Сугита отошла к своей парте, оказавшейся в ряду у противоположной стены.

Красивая. И вон какая внимательная и справедливая — предупредила, как только услышала…

Злость, на несколько минут отодвинутая благодарностью и легким восхищением перед одноклассницей, вернулась, заставляя непроизвольно сжать руки под партой.

Гадости «из любви к искусству»? Вряд ли. Сталкивалась она уже с подобным… Все очень просто — она близка с Шо-чаном. На которого уже претендуют эти две… милые соседки. Наверняка видели, как они утром приходят вместе…

Вошел учитель, и девушка поднялась вместе с одноклассниками, приветствуя его.

Она подумает обо всем по дороге домой. Как обезопаситься, как исключить по максимуму возможности ей пакостить. Хм, а в этом есть и положительная информация: если такое начинается уже с третьего дня, это значит, что Шо-чан уже стал популярным в своем классе!

 

Меняя учебники на перемене перед последним уроком, Кёко всерьез задумалась сбегать к музыкальному корпусу, найти Шо и объяснить ему, что произошло. В конце концов, она же не виновата!

Мысли испуганно разлетелись из головы, когда на стоящую пустой впереди парту приземлилась большая спортивная сумка, а на стул плюхнулся парень и облокотился на его спинку:

— Привет! Я Кагурадзаки Ода, приятно познакомиться.

Ошеломленная девушка мгновением спустя опознала в новичке того самого парня в коридоре, который жалобно заглядывал в глаза, выпрашивая печенье. А еще раньше залезал в окно на злополучном занятии по домоводству.

А, и фамилия! Юмено-сенсей ее называет при перекличке и сетует на отсутствие!

— Приятно познакомиться, Кагурадзаки-кун… — она взяла себя в руки и приветливо улыбнулась. — Я Могами…

— Привет, — на парту справа присел еще один парень, за спиной которого тоже оказалась спортивная сумка. — Я Ошино Кён.

— Приятно познакомиться, я… — ощутив взгляд в затылок, Кёко развернулась и обомлела.

— Мы, оказывается одноклассники, — Янки в отличие от своих друзей улыбался едва заметно, но все же… — Хизури Куон.

Что он тут делает?! Она ведь была уверена, что он старшеклассник! Но канты на рукавах пиджака были желтыми, как и у Кагурадзаки-куна и у Ошино-куна… Он ее одноклассник?!

Появление Юмено-сенсея спасло ее от ступора, но едва все сели после приветствия учителя, как за кончик косы дернули, вынуждая обернуться через плечо.

— Как твое имя?

Девушка слегка возмущенно сдвинула брови от такого нахальства и отвернулась. Тем временем Юмено-сенсей взял журнал и оглядел клас:

— Так… Кагурадзаки? Ошино? Хизури? Судя по тому, что вы в классе на второй неделе занятий, новости мне открывать не стоит. Все самое главное свершилось.

— Юмено-сенсей, мы тоже очень рады вас видеть! — с готовностью откликнулся Ода.

— А, то есть полторы недели вы не рады были, а теперь рады? — с легкой усмешкой мужчина открыл журнал.

— Юмено-сенсей, нас Хаджимото-сенсей не выпускал из зала, — с интонациями ябеды пояснил Ошино. — Вот, вырвались наконец…

— Ладно-ладно, если уж пришли, то ведите себя, как полагается школьникам. Итак, начинаем перекличку. Або-кун.

— Здесь!

Кёко скрипнула зубами, когда за косу снова подергали, и обернулась:

— Еще…

— Так как твое имя?

— Еще раз дернешь — пожалеешь! — вместо ответа прошипела девушка. Недоуменно приподнятые брови Янки окончательно разозлили — он что, даже не понимает, что ведет себя вызывающе?! И что он себе вообще позволяет, так дергая ее?!

— Химеджимаю-сан.

— Здесь.

— Хизури-кун.

— Здесь, — отозвались из-за спины девушки.

— Чудо, просто чудо… Йокогама-кун.

— Тут.

Вот именно, чудо! Какое-то недоброе и непонятное! Как этот нахальный верзила оказался в ее классе?! Да еще и сидит позади нее! А его два друга…

— Кагурадзаки-кун.

— Всегда к вашим услугам, сенсей!

… впереди и сбоку от нее! Она как в осаде!

— Могами-сан.

— Тут! — откликнувшись, она тихо выдохнула и чуть не воспарила, когда ощутила движение под левым локтем. Отпрянув вправо, Кёко с опаской уставилась на маленький сложенный листок бумаги, оказавшийся на ее парте, осторожно развернула его и едва сдержала порыв, чтобы не обернуться назад.

«Так как твое имя?»

Демонстративно смяв записку, она сунула ее в карман юбки.

— Открывайте учебник на странице девятнадцать — поэзия эпохи Хейан…

Непроизвольно прислушиваясь к шорохам позади, Могами открыла учебник.

— Итак, для эпохи Хейан различают следующие поэтические направления…

Юмено-сенсей говорил неторопливо, и девушка, записывая за ним в тетрадь, постепенно успокоилась, поэтому рука, скользнувшая под левым локтем и положившая на стол записку, снова напугала ее.

«Взгляд, что заморозить сможет пламя,

Так мил для взора.

Как твое имя?»

Мстительно прищурившись, Кёко взяла красный карандаш и поперек импровизированного хокку быстро начертала.

«Не соблюден канон по слогам. 0 баллов»

Задумчивое хмыканье с задней парты заставило злорадно усмехнуться про себя — а она предупреждала! Вот пусть и не лезет! А если снова потянет руки, то… Будет так же, как и с печеньем!!!

Девушка обернулась через плечо, недобро сузила глаза, глядя, как Янки, поджав губы, потирает тыльную сторону ладони, на которую секундой ранее пришелся шлепок, и прошипела:

— Не буди во мне зверя, понял?!

Парень с отстраненным видом пожал плечами и перевел взгляд на доску.

То-то же…

Она еще минут десять прислушивалась к движению позади, но потом расслабилась. Кажется, понял…

— На сегодня урок окончен, — Юмено-сенсей закрыл журнал. — Хизури и компания, надеюсь, это было не одиночное посещение занятий?

— Как получится, — отозвался за всех Ошино.

— Тогда все свободны.

Кёко собрала портфель, но встать не успела — на мгновение над ней нависла высокая фигура, а затем девушка с потрясением осознала, что ее подняли на руки, как ребенка.

— О-о-отпусти!!.. — она взвизгнула, дернулась, ощущая, как жуткое смущение охватывает все тело.

— Счас… — Янки качнул ее и с задумчивым видом кивнул. — Кролик.

— Какой кролик? — Кагурадзаки с удивлением вскинул брови.

Кролик?!! Ярость потеснила смущение. Ну сейчас она ему покажет кролика!!!

— Боевой. Которого… — Хизури осторожно поставил на стул разъяренную девушку и невозмутимо закончил, не отводя взгляда от потемневших глаз Кёко, — … лучше не будить.

Уже разбудил!! И главное — никакого раскаянья в этих странных глазах!!

Девушка, тоже не отводя своего взгляда, потянулась к портфелю, стоящему на парте, но Янки за мгновение сдвинулся к своей сумке, закинул ее на плечо и обезоруживающе улыбнулся уже на пороге класса:

— До завтра, Банни-чан!

Кто?!

Ярость клокотала в горле, готовясь проступить горячими злыми слезами.

Ну нет, плакать из-за этого нахала она точно не будет!! Но сделает все, чтобы он пожалел о своем к ней отношении!!

Кёко сжала покрепче ручку портфеля и внезапно осознала, что до сих пор стоит на стуле, возвышаясь над всем классом. И под изумленными и пораженными взглядами одноклассников. Захотелось просто взвыть от бессилия, но она с каменным лицом спрыгнула на пол, оправила пиджак и двинулась к двери.

Интересно, можно попросить о переводе в другой класс?!

 

До самого вечера при воспоминании о случившемся в классе у нее начинали чуть подрагивать руки.

Кролик?! Банни-чан?! Да как он вообще посмел!.. Мало того, что сам не ходит на занятия, мало того, что пол-урока отвлекал ее, так еще такое выкинул после него! Да кто он вообще такой?! Прогульщик! Ну и что, что эти все девушки чуть ли не на шею ему вешались!! Думает, и она такая?! Нахал!! Одно слово — янки!

Кипящий гнев немного утих за ужином. Кёко не хотела рассказывать никому про инцидент. Дядя с тетей не поймут и осудят как поведение одноклассника, так и ее. А Шо-чан… зачем ему ее проблемы?..

— Шо-чан… — воспользовавшись тем, что дядя, поужинав, ушел в кабинет, а тетя понесла пустую посуду на кухню, девушка осторожно прикоснулась к мужской руке. — Насчет печенья… — Шо покосился на нее. — Произошло… недоразумение. Случайно в тесто попала соль… Прости, мне надо было сначала самой попробовать, но я была уверена, что все в порядке… Поэтому и предложила тебе…

— Они были очень солеными, — помолчав, он пожал плечами. Кёко, ободренная его реакцией, кивнула:

— Ага, очень. Прости, что так получилось. Теперь я буду всегда проверять и пробовать, прежде чем тебе предлагать!

— Да ладно… — парень дернул уголком рта. — Все нормально.

— Ага, — на губы рвалась улыбка, но девушка сдерживала ее. — Как день прошел?

— Хорошо, — он явно расслабился. — Сегодня клуб в концертном зале пробовал репетировать.

— Ого! И как?

— Здорово, — в мужском голосе послышалась мечтательность. — Там такая акустика, такое оборудование…

— Ты там пел, да?

— Ага. Старую свою «Обрыв в бесконечность».

— И как?! — Кёко даже подалась вперед, ощущая, как от волнения сбивается дыхание. — Всем же понравилось, да??

Шо покосился на нее и с горделивой улыбкой кивнул.

— Как замечательно! — она даже тихо захлопала в ладоши. — Шо-чан, это просто здорово! Все поймут, что у тебя талантище!

— Посмотрим, — он чуть кашлянул. — У тебя как в классе?

— Нормально, — на мгновение задержав дыхание, девушка улыбнулась. — Знакомлюсь с одноклассниками.

— До сих пор? У меня класс дружнее — я всех уже знаю.

Кто бы сомневался… Она следила, как Шо доедает свой ужин, и ощущала, как в груди что-то тихо трепещет.

Рассказать ему о том, как попала соль в тесто? Но ведь сама она и не видела ничего, просто знает, что те девушки шептались об этом. А за руку никого не ловила… Наверное, не поверит Шо-чан, скажет, что не могли его одноклассницы такое сделать… Он же уверен, что это совсем не обычная средняя школа… И учатся здесь не обычные люди, а такие, как он. А он гадостей никогда никому не сделает.

Кёко вздохнула про себя.

Не будет ничего говорить. Просто, как и решила для себя, будет внимательнее.

От мысли, что одна проблема решена, стало чуть легче. Остались две другие — возможные пакости и… Янки.

В класс девушка заходила с опаской, но парты вокруг ее собственной были пусты, и мелькнула надежда, что они и останутся пустыми до самого окончания учебного дня. А если бы и до окончания учебного года… Правда, это уже она загнула!

Взгляд пробежался по одноклассникам и задержался на Сугите, которая аккуратно что-то писала в своей тетради.

Если пригласить ее пообедать на большом перерыве, она откажется? Или нет? Ведь Шо-чан в первый же день учебы сказал, что не будет вместе с нею обедать, мол, лучше поест в классе — побыстрее сдружиться с одноклассниками… Может, и ей самой тоже так делать? А не уходить куда-нибудь на двор? Если, конечно, после вчерашнего спектакля этого нахала Сугита-сан захочет с нею общаться…

Хотя…

Кёко снова исподтишка осмотрела класс. Одноклассники занимались своими делами, переговаривались, дописывали домашку, готовились к началу урока. Словно и не было вчерашней выходки Янки.

Может… эта троица так со всеми? Но почему тогда вчера все так смотрели на нее? Может, не ту реакцию показала? Надо было огреть портфелем?! Так она и собиралась! И если бы он так быстро не удрал!..

В класс вошел учитель, и она постаралась абстрагироваться от возмущенных мыслей. Если кто-то прогуливает уроки, то это конкретно его, вернее, их дело! А она пришла сюда учиться!

На перемене девушка, заметив, что Сугита выходит в коридор, поспешила следом и буквально врезалась в кого-то появившегося в дверях за мгновение.

— Простите!.. — остальные слова извинения застряли в горле, когда она подняла голову. Хизури внимательно осмотрел ее сверху вниз, затем улыбнулся и посторонился, давая пройти:

— Доброе утро, Банни-чан.

— Привет, Банни-чан, — мимо в класс протиснулись Кагурадзаки и Ошино.

Кёко сжала кулаки, чувствуя, как спокойствие разлетается вдребезги.

— Я не Банни, — она слышала, что голос чуть подрагивает от ярости, но ничего не могла с этим поделать.

— Ты вчера сказала — не буди во мне зверя, — парень прищурился. — Вот и подумалось — какого именно зверя? Я тебя взвесил — по весу ты тянешь только на кролика. Так что — Банни-чан, — он пожал плечами и прошел в класс мимо онемевшей от услышанного Могами.

Взвесил?! На кролика?!

В голове стремительно закружились мысли, одна другой кровожаднее. Он должен поплатиться за все!!

Звонок выдернул из гневного полутранса, и Кёко обнаружила, что рядом стоит Сугита, неодобрительно глядя на парней у окна. Поймав взгляд, она повернула голову и тихо проговорила:

— Хочешь — пообедаем вместе?

Неожиданное предложение словно молотом разбило все злое наваждение, оставляя на его месте удивленную радость:

— Я не против! Я хотела сама тебе это предложить, если ты, конечно, согласишься…

— Я уже согласилась, — Сугита чуть улыбнулась и прошла к своей парте.

Кёко незаметно перевела дыхание, тоже возвращаясь на свое место. Сердце предвкушающе стучало — у нее будет обед вместе с одноклассницей! Они будут сидеть вместе на скамейке или еще где, кушать, болтать… Как здорово!

Она села за парту, в мечтах уже называя Сугиту своей первой и настоящей подругой, но легкое подергивание за кончик косы вернуло на землю и заставило вспомнить, что за спиной сидит олицетворение личных кошмаров.

— Чего тебе? — девушка обернулась с самым тоскливым видом. — Что ты хочешь от меня, а?

— У вас уроки домоводства по средам? — Янки подпирал голову рукой, открыто разглядывая ее лицо. — Угостишь меня в следующий раз?

— Нет, — Кёко отвернулась. — У тебя достаточно желающих для этого.

— Ревнуешь?

Вместо ответа она глянула на него через плечо и выразительно покрутила пальцем у виска.

— Банни-чан, а ты кто по характеру? — наблюдавший за разговором Ошино прищурился. — Цундере? Или кудэре?

Девушка удивленно глянула на него.

— Яндере, — со странной довольной усмешкой хмыкнул Янки.

— Какие вы эрудированные, — Могами с притворной восхищенностью охнула, а затем ядовито улыбнулась. — В любом случае, я не прогульщица. В отличие от вас.

— С чего это мы прогульщики? — от своей парты обернулся Кагурадзаки с возмущенно сведенными друг к другу бровями. — Мы в клубе были!

— Во время уроков? — парировала девушка.

— У нас много заданий в клубе!

— А, вон оно как… Значит, вы не умеете планировать свое время, — она невозмутимо пожала плечами и встала вместе со всеми, когда вошел учитель.

Молчание, воцарившееся вокруг нее, Кёко восприняла как победу. Маленькую, первую, но победу.

 

Неразлучная троица ее соседей после урока похватала сумки и направилась к выходу из класса. Девушка неодобрительно следила за этим уходом — и после этого они будут говорить, что они не прогульщики??

Янки, словно ощутив осуждающий взгляд, обернулся уже на пороге и хитро подмигнул, заставив Кёко чуть смутиться и отвернуться.

Нахал! И прогульщик!

Вошедший учитель немного остудил негодование девушки, которая решительно отринула все мысли о представителях «золотой» молодежи и взялась за учебник. Да пусть хоть вообще не ходят, ей-то что?!

Едва прозвучал звонок на большую перемену, и Кёко, позабывшая за два урока обо всем постороннем, ухватила свою коробку бенто и с трепетом нашла взглядом Сугиту. Та достала из портфеля свой обед, оглянулась на Могами и кивнула, улыбаясь.

Местечко девушки выбрали у фонтана, на одной из скамеек, часть из которых пока были свободны.

— Итадакимас!

— Итадакимас, — Сугита взяла палочки в руки и не сдержала восхищенного выдоха. — Какое твое обенто красивое! Кто его тебе готовит — мама или повар?

— Я сама… — Могами чуть стушевалась — повар?! Нет, в рёкане есть повар, но ведь это для постояльцев...

— Ты умеешь так готовить?? — Рина с изумлением глянула на нее. — Прямо как новогоднее угощение.

— Ну что ты… — Кёко сдавленно кашлянула от необычной похвалы. — У тебя тоже все выглядит очень аппетитно.

— Это все мама, она каждое утро дает наставление нашему повару, что мне класть… А я бы хотела, как ты — самой все делать.

— Так в чем проблема? — услышав сожалеющие интонации, она перевела взгляд на соседку. — Это просто.

— Это для тебя просто, — усмехнулась та и на мгновение прикусила губу. — Можно я попробую твои сосиски-осьминожки?

— Конечно! — Могами открыто улыбнулась такому знаку смущения и приглашающе придвинула коробку к Рине. — Бери, что хочешь! И если у тебя есть желание так же готовить, могу показать, как делать! Меня, кстати, Дарима-сенсей приглашала в клуб готовки. Хочешь, давай вместе ходить?

— У меня и так два клуба, — с сожалением вздохнула девушка и, отправив в рот небольшую сосиску, даже прижмурилась от удовольствия. — Мммм, как вкусно! Прямо, как в детстве, когда я гостила у бабушки! Только у нее получались такие осьминожки!

— А… в какие клубы ты ходишь?

— В клуб тенниса и в клуб икебаны.

— Ты умеешь играть в теннис??

— Хм… — Сугита покосилась на удивленную Кёко. — Ты первая, кто спрашивает про теннис. В основном, все удивляются, что я умею составлять икебану.

— А… — та растерянно пожала плечами. — Составление икебаны входит же в… ну в основные традиционные предметы, которые изучают девушки, разве нет? Ношение кимоно, икебана, каллиграфия, чайная церемония… — она замерла, глядя, как приходит черед Рины удивленно приподнимать брови.

— Ты все это умеешь?

Могами смутилась, неосознанно вжимая голову в плечи:

— Ну… да.

— А еще что?

— Ну… готовка, шитье, уход за домом и садом… — она поймала себя на том, что перечисляет в основном свои обязанности по рёкану.

— Да ты прямо Ямато Надесико, — Сугита усмехнулась, чуть качнув головой. — Видимо, у тебя семья, хранящая традиции. У нас же в семье принят западный стиль. Бизнес-новости вместо ток-шоу, обстановка, теннис, гольф… — она пожала плечами, принимаясь за свой обенто. — Видишь — даже обед и тот по-европейски.

Кёко растерянно выдохнула. Даже такое бывает… Ей-то казалось, что все то, чему ее учат тетя и другие служанки, обычное дело, а не признаки Ямато Надесико… А в глазах ее новой знакомой это все кажется чем-то сверхъестественным…

Она снова глянула на Сугиту, а затем решительно переложила остальные маленькие сосиски в соседнюю коробку и улыбнулась на удивленный взгляд синих глаз:

— Чтобы добавить в твой европейский обед японского вкуса.

— Спасибо, — Рина растроганно улыбнулась. — Возьми тогда мое мясо…

— Нет-нет, у меня еще рыба есть, — Могами помотала головой и невольно нахмурилась, замечая вдали неразлучную троицу, направлявшуюся к школьному корпусу.

— Не обращай на них особого внимания.

— А?

Сугита состроила задумчивое выражение лица, тоже следя за удаляющимися парнями:

— В принципе, они неплохие ребята. Просто слишком увлечены своим баскетболом.

— Баскетболом?

— Ага. Янки капитан школьной команды, Ода и Кён там же.

— А… — Кёко недоуменно нахмурилась, затем серьезно проговорила. — У меня два вопроса, — получив поощрительный жест, она выдохнула, собираясь с мыслями. — Во-первых, как Янки на первом же году учебы стал капитаном команды?

— А во-вторых? — Рина с хитрым видом покосилась на нее.

— Почему ты зовешь их по имени? Вы давно знакомы?

— Да тебе после выпуска надо идти в полицию следователем! — Сугита весело рассмеялась. — Подмечаешь все и сразу! — она снова рассмеялась, когда Кёко покраснела от смущения, а затем выдохнула, успокаиваясь. — Я знаю их всех троих, потому что они учились с моим старшим братом и бывали у нас дома. Брат тоже обожает баскетбол, но после выпуска отец заставил его поступить в Тодай на специалиста по банковским бумагам.

— После выпуска… Академии?

— Ага, — Рина кивнула.

— Погоди-погоди, — Могами выставила вперед руку, усиленно раскладывая услышанное в голове по полочкам. — Ты хочешь сказать, что эти трое учились с твоим братом? Здесь, в Академии??

— Ага.

— Они ж в нашем классе!.. — она едва удержалась, чтобы не ткнуть в сторону школьного корпуса пальцем.

Сугита снова кивнула, отправляя в рот сосиску:

— Они второгодники. А если точнее, то… — она прищурилась, — они должны были выпуститься с моим братом, он закончил Академию этой весной. То есть, они в четвертый раз учатся в первом классе.

Кёко ошеломленно сморгнула, невольно поискала взглядом обсуждаемую троицу, а затем замотала головой:

— Как это?! Они что, совсем…

— Нет-нет, не думай, что они глупые, — Рина помахала в воздухе палочками. — Триместровые экзамены они сдают без проблем, а вот годовой — заваливают. В итоге, по правилам Академии их оставляют на следующий год в том же классе.

— Но… Но зачем?!!

Она глянула на потрясенную Могами, пожала плечами и вздохнула:

— Говорят, им нравится учиться в старшей школе. Ну и наш физрук, Такачи-сенсей, молится на них, особенно на Янки… До его прихода в Академию баскетбольная команда еле городские соревнования вытягивала. А сейчас три года громит всех и вся, а Такачи-сенсей уже мечтает о префектурных и общенациональных соревнованиях, — Сугита хмыкнула. — Престиж Академии и прочее…

— Ну, это понятно… — Кёко выдохнула. — Но… а как же их родители? Неужели им все равно, что их сыновья… ну, вот так учатся??

— Точно не могу сказать, но вроде у Оды и Кёна были проблемы в семьях. Но они всецело преданы Янки. А тот вообще американец.

— Оно и видно, что не японец, — она сурово сдвинула брови и все же начала обедать. — Совершенно развратное поведение.

Рина улыбнулась:

— В отличие от тех девушек с музыкального, Янки пакости из любви к искусству не делает. Отомстить за что-нибудь плохое, ну, с его точки зрения, он может… — она призадумалась, — я думаю. Но просто так… не станет. Ему скучны все эти разборки между отделениями, потому что он и так знает, что лучший.

— Он обычный! — твердо парировала Могами. — Обычный прогульщик. А самомнение его лишь из-за того, что его здесь все знают! Легенда прям..!

— Конечно, легенда. Многие же здесь учились в Северной Средней школе Санбиджюцу, откуда переводят в Академию, практически классами, — Сугита поймала удивленный карий взгляд. — По желанию, разумеется. У многих тут семейная преемственность.

— Как у тебя с братом?

— Я училась в другой средней школе, — она улыбнулась и закрыла пустую коробку. — Готьсосама.

Кёко побыстрее доела свой обед, завернула в платок и оглядела площадь с фонтаном, по которой передвигались группки школьников.

— Значит, многие здесь знают друг друга не первый день…

— Да. И коалиции создаются сразу же.

Девушки переглянулись.

— Давай дружить! — Могами, от волнения стиснув руки, чуть подалась к Рине, которая тепло улыбнулась и кивнула:

— Давай!

 

— Так ты еще не записалась в клуб?

— Нет, — Кёко покачала головой, неторопливо поднимаясь по ступенькам вместе с новой подругой.

— Надо до конца месяца, иначе могут сделать выговор.

— Я читала, — она кивнула. — Честно говоря, такое разнообразие сбивает с толку…

— Ну логично, учитывая то, сколько ты умеешь, — Сугита шутливо ткнула ее локтем. — Можешь пока один клуб выбрать. А потом, если появится интерес, вступишь еще в какой.

— Тогда, скорее всего, клуб готовки. По крайней мере, это у меня более-менее получается.

— Не прибедняйся! — Могами хихикнула, когда Рина снова легонько пихнула ее. — Твое обенто просто вкуснятина!

— Правда?

От чужого голоса, раздавшегося по ощущениям прямо у уха, Кёко пискнула, шарахнулась в сторону, потеряла равновесие и с ужасом поняла, что сейчас позорно свалится с лестницы на глазах у всех… но спина встретила уверенное твердое препятствие, позволившее выпрямиться, облегченно выдохнуть и обернуться:

— С… — улыбающийся Хизури, за плечами которого маячили тоже довольные Кагурадзаки и Ошино, заставил мысленно застонать. — Опять ты?!

— Неа, опять ты, Банни-чан. Как-то уж часто ты на меня натыкаешься.

Она натыкается?!! Негодование, смешанное с изумлением, заставило набрать воздуха в грудь для соответствующей ситуации отповеди, но в зеленых глазах Янки было столько ожидания веселья, что девушка мгновенно одернула себя.

Развлекается. Просто развлекается, дразня ее и ожидая реакции. Прямо… как какой-нибудь старый ловелас в рёкане, которому скучно и который задирает молодых служанок… Что ж, в таком случае, обижаться глупо. Надо просто переключить его внимание.

Кёко выдохнула:

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— Янки, — она опустила взгляд на свои руки, стараясь выглядеть так, будто ей сейчас неловко, — я знаю, что ты тут легенда, что знаменит, но пойми, все твои попытки… просто тщетны.

— Какие попытки? — насторожился парень.

— Заигрывать со мной, — Могами услышала, как сдавленно хмыкнула Рина, и продолжила. — Прости, но мое сердце давно занято очень важным для меня человеком, так что… — она подняла голову и извиняюще улыбнулась замершему Янки, — оставь свои попытки. Хорошо? Не хочется, чтобы ты выглядел… глупо.

Развернувшись, она поймала одобрительную улыбку подруги и, чуть подмигнув, двинулась вверх по лестнице.

— Да что ты о себе возомнила! — Кагурадзаки, выйдя из ступора, догнал ее и встал впереди, загораживая проход. — Думаешь…

— Я думаю, что это ты о себе много мнишь. Как и все вы, — Сугита властным жестом сдвинула его в сторону. — Отойди с дороги, Ода Нобунага.

— Ха?!

— Идем, Кёко-сан, — она ухватила Могами за руку, не обращая внимания на возмущение Кагурадзаки, и потащила за собой. — Они могут и прогуливать, а нам с тобой не стоит опаздывать на урок.

— Да ты…

— Ода, пошли, — спокойным тоном окликнул друга Янки и вместе с Ошино обогнал девушек. — Мы же обещали классному, что будем ходить на его уроки.

Проследив, как парни быстро поднимаются и скрываются в коридоре, Кёко перевела взгляд на подругу:

— Почему Ода Нобунага?

— Потому что Кагурадзаки назвали в честь Нобунаги, — та лишь пожала плечами. — Мол, род ведет свой отсчет со времен Муромати и верно служил Нобунаге в тот период.

— И его это злит, да?

— Как ты догадалась? — Сугита усмехнулась. — Пошли в класс. Кстати, отличная была идея.

— Какая? — Кёко двинулась следом за ней.

— Ну, про то, что Янки заигрывает и что у него нет шансов.

— Про шансы я сказала правду, — она догнала Рину, которая удивленно развернулась к ней:

— Ты серьезно? У тебя есть парень?

Девушка смутилась, опуская голову. Может, не стоит так прямо заявлять — парень? Ведь пока Шо-чан не предложил стать парой… Да, он оберегает свои чувства к ней, стесняется признаться, ведь он такой ранимый в этом плане… Тогда просто скажет правду про свои ощущения.

— Важный человек, — она исподлобья глянула на Сугиту. — Очень важный человек. Самый важный.

— Здорово, — та внезапно улыбнулась. — Нет, правда здорово! Он из нашей Академии?

— С музыкального. Мы вместе поступали. Вместе учились и в средней школе.

— Ого, все серьезно, — Рина хитро подмигнула. — Пошли, скоро звонок.

— Ага! — воодушевленная одобрением, Могами заспешила вместе с нею.

Все серьезно! Она сказала — все серьезно! Ее первая подруга так сказала! Значит, со стороны так и смотрится??

Мечтательного настроения не сбило даже наличие на своих местах ее соседей. Девушка просто села за парту и совсем не разозлилась, когда за кончик косы уже привычно подергали.

— М?

— Это та «мошка»?

— Кто?? — Кёко растерянно уставилась на Янки. — Какая мошка?

— Которой ты пекла печенье и которая его охаяла, — он подпер щеку рукой.

— «Мошка» — ученик с музыкального отделения, — вступил в разговор Ошино. — М и О — «мошка».

— Он не мошка!! — осознав сравнение, обиделась девушка. — Он, между прочим, очень талантлив! И его песни понравились декану!

Ошино переглянулся с Кагурадзаки, который хмыкнул:

— И что? Таких «мошек» каждый год выпускается по десятку, если не меньше.

— Таких — больше нет! — яростно отрезала она. — Ясно?!

— Сомневаюсь, что первогодка обойдет Леви, — Кён пожал плечами и пояснил на недоуменный взгляд Могами. — Фуджита Леви, третий год. Не слышала?

— Ни разу, — она поджала губы. — Местная звезда?

— Вообще-то, — Ода облокотился на спинку своего стула, — у Фуджиты четыре записанных альбома за полтора года.

Четыре альбома за полтора года? Кёко нахмурилась. Это действительно показатель того, что певец востребован… Но все равно!

— И что? — она упрямо вскинула голову. — Дайте немного осмотреться Шо-чану, и он затмит всех местных звезд!

— Как-как? — Кагурадзаки даже подался вперед. — Шо?? Что за имя??

— Самое замечательное! — девушка мстительно прищурилась. — По крайней мере, ему не приходится оправдываться, что назвали в честь кого-то!

Его слегка перекосило:

— По крайней мере, меня назвали в честь великого человека, чье имя знает каждый! А твоего этого «Шо-чана», — он мастерски передразнил, заставив ее задохнуться от возмущения, — только ты и знаешь!

— Год, — Могами зло прищурилась на него. — Год — и Фуву Шо будет знать каждый… каждая собака в Японии!!

— Он что, убьет премьер-министра??

— Оживит. Например, Кеннеди, — отозвался молчавший до сего момента Янки и чуть высокомерно приподнял бровь, когда Кёко обернулась к нему со зверским выражением лица. — Что? В таком случае, не только каждая собака в Японии, а и во всем мире его знать будет. Разве плохо?

Разумеется, замечательно — ответ так и просился на язык, но каким-то шестым чувством она чувствовала подвох в словах Хизури. И от этого чувства становилось не по себе.

— Что ты имеешь в виду? — не выдержав противоречий в чувствах, девушка развернулась всем телом к блондину.

— Только то, что… — он замялся, перебросился взглядами с друзьями и пожал плечами, — что если он оживит Кеннеди, то будет известен во всем мире. Представь, первый официально подтвержденный…

— Некромант, — закончил Кён.

— Он не некромант!! — возмутилась притихшая было Могами, разворачиваясь к нему. — И вообще…

— А ты точно знаешь, что он не некромант? — он прищурился, понижая голос. — В полнолуние спит нормально? Под подушкой не хранит вороньи перья? Шерсть с мертвых собак не выщипывает?

Она ошарашенно сморгнула от таких диких предположений:

— Д-да нет…

— Твой голос звучит неуверенно, — от вкрадчивого тона Хизури девушка вздрогнула и непроизвольно попятилась к окну. — То есть, точно ты не знаешь. Так откуда же берется твоя уверенность, что…

— Янки! — появившаяся невесть откуда Рина гневно нахмурилась, глядя, как парни синхронно пожимают плечами. — Хватит запугивать Кёко-сан!

— Рина-сан… — девушка с благодарностью улыбнулась подруге, ощущая, что внутри словно все расслабляется от неожиданной защиты.

— Да кто пугает, — Ошино отвернулся к своему учебнику. — Просто разговариваем.

— Да у нее от ваших разговоров руки трясутся, — Сугита метнула на него суровый взгляд, затем таким же взглядом окинула и Хизури и Кагурадзаки. — Даже мне со своего места это прекрасно видно!

— Все-все, — Янки примирительно улыбнулся, откидываясь на спинку стула. — Не пугаем, не разговариваем.

— А ты не поддавайся на их шуточки, — Рина погрозила пальцем подруге, которая с готовностью закивала. — Моду взяли…

— Что значит моду? Или ты будешь отрицать, что в старой часовне за зданием «мошек» не водится привидений?

— Привидения?! — Кёко с изумлением вновь развернулась к Хизури, не замечая, как Сугита страдальчески закатывает глаза. — Серьезно?!

— Показать, где часовня? — тот с хитрым видом прищурился. — Могу прямо сейчас…

— И ты веришь ему?! Это байка, которую эти же трое и придумали!

— А… — Могами растерялась, затем смутилась, осознавая, что действительно повела себя, как доверчивый ребенок, и нахохлилась, садясь прямо.

Вошел учитель, и Рина поспешила к своему месту, напоследок погрозив ей еще раз.

Да понимает она, понимает, что они просто смеются над нею… Но ведь привидения существуют!.. Равно как и некроманты! Ну или злые колдуны!.. Однако, кажется, не стоит Рине-сан говорить об этом — судя по реакции, ее новообретенная подруга полный материалист…

Девушка едва слышно вздохнула, чуть настороженно покосилась на Ошино, бросила быстрый взгляд на затылок Кагурадзаки. Но оборачиваться не стала — взгляд странных зеленых глаз ощущался всей спиной.

Ну и чего смотрит?? Или ждет, когда она начнет выспрашивать про привидений? Не дождется! Уж лучше сама как-нибудь проверит. Но обязательно вместе с Корном.

 

После звонка Кёко выждала минуту, затем оглянулась, встретила задумчивый взгляд Хизури и не сдержалась:

— Может, хватит смотреть мне в затылок?

— Я вот думаю — ты никогда не заплетаешь две косички. Или не делаешь два хвостика. Почему?

— А… — она откровенно растерялась от вопроса. — Я не задумывалась… Просто делаю, что проще…

— Проще вообще с распущенными ходить, — он кивком головы указал на старосту в окружении нескольких девушек.

— Кому как…

— Это точно, — неопределенно подтвердил Янки и поднялся, закидывая сумку на плечо. — До завтра, Банни-чан.

Ну и что он этим хотел сказать?! Девушка недоуменно смотрела ему и Кагурадзаки и Ошино вслед, ощущая легкое чувство дежавю — точно так же они уходили утром. И что за манера посещения — через урок?? Не хватило терпения досидеть последний урок?

— Клуб их второй дом, — пояснила Сугита, когда после учебы они обе спустились на первый этаж основного корпуса. — Вернее, спортзал. Вон тот, с баскетбольным залом.

— И что, они собираются так учиться до пенсии?

— Кто их знает. Я в теннисный клуб.

В клуб… Кёко оглянулась на клубные здания, затем на спортивный комплекс и решилась — развернулась и шагнула назад в корпус. Насколько помнила она, учительские находились на шестом этаже.

Дарима-сенсей с улыбкой просмотрела заполненную анкету и перевела взгляд на стоящую перед столом девушку:

— Все правильно. Зачисление у нас быстро, так что с понедельника приходи во второе клубное здание, первый этаж. Посещение обязательно по понедельникам, вторникам и четвергам.

— А остальные дни?

— Остальные по желанию. Такое расписание сделано из-за того, что многие ученики записаны сразу в несколько клубов.

— Понятно, — Кёко кивнула. — Тогда я пойду?

— Спасибо, что вступила в клуб.

— Вам спасибо за приглашение! — она поклонилась женщине. — Постараюсь не подвести ваше доверие.

 

— В клуб? Ты записалась в клуб? — Фува-сан удивленно обернулась к девушке, которая кивнула, чистя дайкон.

— В клуб готовки. Куратором там наш преподаватель домоводства, — она робко покосилась на хозяйку. — Мне уже несколько раз сказали, что надо вступить в клуб, чтобы не нарушать школьных правил.

— В моей школе, где я училась, это было не обязательным требованием, — та пожала плечами и присела на стул. — Нет, я понимаю, юность прекрасная пора, к тому же таковы правила…

Но — закончила за нее Кёко и ощутила неловкость. Похоже, тете действительно не понравилась такая идея. Надо попробовать объяснить все ей.

— Тетя, я… — она опустила голову, собираясь с мыслями, — со второго года я хочу получать стипендию, чтобы вам не пришлось платить за меня. Я и так вам стольким обязана… — сдавленный вздох сам сорвался с губ. — А при принятии решения о стипендии будет учитываться все — как я училась, есть ли у меня замечания от студсовета и администрации школы, — девушка подняла голову. — Простите, если я вас расстроила.

— Нет-нет, все в порядке, — Яёй-сан улыбнулась и погладила ее по волосам. — Ты делаешь все правильно. Тем более, выбрала достойный для молодой девушки клуб. Постарайся уж и там, чтобы быть лучшей.

— Конечно!

Достойный для молодой девушки клуб? Странная фраза чуть омрачила облегчение от того, что тетя согласилась с ее решением. То есть, если бы она выбрала какой-нибудь… например, тот же теннисный, то это было бы не совсем достойно для нее? Невольно вспомнилась новая подруга с ее совершенно противоположной ситуацией — там постоянно удивляются, что она занимается икебаной, а не играет кроме тенниса еще и в гольф…

— Я дома! — на кухне появился довольный Шо. — Что на ужин?

— Жареный рис с креветками, — его мать улыбнулась. — Как у тебя дела в школе?

— Дела в Академии, — подчеркнуто поправил он, — замечательно.

Кёко не сдержала улыбки — как он горд! А почему не гордиться, если они учатся в престижном месте, он занимается музыкой, как и мечтал всегда!.. Кстати о музыке!

Догнав парня в коридоре, она ухватила его за локоть:

— Шо-чан, ты не слышал про Фуджиту Леви?

— Это кто? — Шо немного удивленно глянул на нее.

— Какой-то третьеклассник с твоего отделения. Говорят, что он уже четыре альбома записал… Очень знаменит в Академии… — Кёко виновато вжала голову в плечи, когда парень потемнел лицом. — Я подумала, что тебе стоит знать о таком.

— Угу, спасибо, — он поджал губы. — А кто это рассказал?

— Мои одноклассники. Но я сказала, что тебе достаточно будет и года, чтобы переплюнуть этого Фуджиту!

— Так и сказала? — неожиданно робкая улыбка вызвала у девушки такое восхищение и желание порадовать любимого, что она отчаянно закивала:

— А может даже и меньше!! Ты же гораздо талантливее этого Фуджиты!

— Спасибо, — Шо расслабился. — Ладно, пойду переодеваться.

— Ага… — Кёко прикусила губу, чтобы сдержать растроганные слезы. У нее получилось! У нее получилось его поддержать!! Вон, даже спасибо сказал, причем таким тоном… что просто сердце замирает от счастья!!

Готовя с раннего утра обенто, девушка с невольной улыбкой уложила в свою коробку сосиски-осьминожки. Почему бы не порадовать подругу снова? А еще можно добавить сюда немножко цукимоно, рулетиков и онигири с умебоси. И омлет, разумеется! Для Шо-чана соленый, а для них — обычный.

Обычные хлопоты настраивали на лиричный лад, неся в душу покой и умиротворение. Кёко неторопливо перебирала предыдущий день, и даже воспоминания о перепалках с Янки и его друзьями вызывали сейчас лишь мудрую полуулыбку. Ничего, они еще увидят. И услышат!

Шо уже стоял обутый, с легкой гримасой недовольства постукивая носком ботинка по полу. Девушка тихо хихикнула про себя — изображает такого взрослого! — и поспешила протянуть увернутую в платок коробку:

— Твой обед, Шо-чан!

— Давай быстрее, — проворчал он, засовывая бенто в портфель. — Сколько ждать можно?

— Я уже! — она обулась и улыбнулась. — Идем?

Вот было бы классно, если бы они все же и из Академии возвращались так же вдвоем, как по утрам шли в нее! Кёко незаметно покосилась на парня и тихо вздохнула про себя. Было бы совсем классно, если бы он был в ее классе! Тогда бы и Янки и все остальные узнали бы, что ее слова не просто обещания.

Но в таком случае Шо-чан учился бы в обычном классе, спустя мгновение опровергла она себя. И не смог бы просто так продемонстрировать свой талант. А ей самой — куда учиться в классе музыкального отделения? Получается, все так и должно быть, что они учатся раздельно…

Зато ходят вместе по утрам. И она готовит ему обеды. И они просто болтают… или вот так, как сегодня, просто идут молча. Но от этого так трепетно на сердце! Ведь это молчание — оно же знаковое? Ну, как пишут в мангах? Когда парень с девушкой идут рядом, молчат, а у самих сердца — тук-тук, доки-доки…

— Шо-чан… а у тебя сердце бьется? — Кёко робко глянула на Фуву, который с изумлением покосился на нее:

— Разумеется.

Разумеется! То есть, точно так же, как у нее??

Внутри все потеплело от еще одного знака судьбы, и девушка постаралась, чтобы счастливая улыбка осталась лишь ее тайной.

Радужного настроения не сбили ни косые взгляды девушек-первогодок, встретившихся в воротах Академии, ни нахальное появление Янки «и компани». Кёко мирно поздоровалась со всеми тремя и достала учебники. Правда, для этого пришлось выложить на парту бенто, и Кагурадзаки склонился над ним:

— Как вкусно пахнееет…

Она чуть удивленно улыбнулась:

— Ты даже чувствуешь запах?

— Когда он голодный, он чует запах еды на расстоянии в километр, — Ошино хмыкнул и отвесил другу легкий подзатыльник, заставив того отмахнуться и выпрямиться:

— Так если оно так пахнет! Янки, ты чуешь?

— Я не такой голодный, как ты.

— Ну да, ну да, ты же, как удав — раз в неделю поел и сыт!

Девушка удивленно обернулась на Хизури, который немного ехидно приподнял одну бровь:

— Чего?

— Один раз в неделю? — недоверчиво уточнила Кёко.

— Ага. Вот как поел твоего печенья в среду, так и все. Ты ж больше не угощаешь.

Задохнувшись от возмущения, она фыркнула, отвернулась и сунула коробку с обедом в портфель. Ишь, не угощает!! Наглость какая!!

За косу подергали:

— Банни-чаааан…

— Изыди, — не оборачиваясь, бросила Могами, — удав.

Кагурадзаки хрюкнул и уткнулся в свою парту.

— Кто? — очень мирно поинтересовались из-за девичьей спины.

— Удав, — Ошино кусал нижнюю губу, старательно давя смех, затем в притворном испуге замахал руками. — Это не я придумал! И не Банни-чан!

— Я… — Кёко не успела охнуть, как ее сверху прижало к парте под мощной рукой, лишь успела заметить, как Кагурадзаки вякнул, получая по макушке увесистый щелбан. Тут же давление на шею исчезло, позволяя возмущенно обернуться к Хизури. — Янки!..

— А ты, — парень чуть не ткнул пальцем ей в лоб, — не повторяй глупости за Нобунаги. Ясно?

— Если ты перестанешь говорить пошлости, — согласно закивала девушка. — Договорились?

— Какие пошлости?! — он ошеломленно свел брови к переносице, пока Кагурадзаки и Ошино изумленно выдыхали.

— Сам знаешь, — отрезала она, развернулась к своей парте и непроизвольно слегка отпрянула, когда прямо перед носом оказался удивленный Ода.

— Банни-чан, он что, реально тебе пошлости говорил?!

Кёко поджала губы:

— Ты сам слышал. Чего еще повторять?

Вошел учитель, прерывая разговор, и она поспешила переключить свое внимание на урок. Правда, напряженное молчание вокруг, длившееся все сорок пять минут, под конец занятия стало слишком выразительным, заставив девушку покоситься на соседа справа, как самого адекватного из всей троицы. Ошино поймал ее взгляд, на мгновение нахмурился, а затем быстро что-то написал на полях своей тетради и развернул написанное к Кёко.

Она вгляделась в иероглифы, невольно отмечая про себя, что почерк у него четкий и ровный.

«Это когда Янки сказал, что ты больше его не угощаешь?»

Это он к чему?

Заметив ее недоумение, парень быстро дописал:

«Ну, ты сказала, что он пошлости говорит»

Вон он о чем… Могами утвердительно кивнула и недоуменно склонила голову к плечу, глядя, как Ошино прячет лицо за тетрадью.

Чего это он?

За косу сзади подергали, впервые за весь урок. Мысленно тяжело вздохнув, девушка обернулась через плечо с сурово поджатыми губами — чего тебе?

— Ты серьезно?! — шепотом поинтересовался Янки, и она снова озадачилась изумлению, царящему в зеленоглазом взгляде. — Это я сказал пошлость, по-твоему??

Ну и зрение у него! Как у орла, раз умудрился подсмотреть за «перепиской»…

— А ты сам не понимаешь? — так же тихо отозвалась Кёко, затем постучала пальцем себе по виску. — Думай, что говоришь.

Парень закатил глаза и уронил голову на парту.

Вот и пусть так сидит остаток урока!!

 

— Что ты сделала, что эта троица сидела, как мышки под веником? — Сугита, заняв в раздевалке спортзала шкафчик рядом с Могами, повесила на вешалку пиджачок. — Причем два урока отсидели молча и даже не приставали к тебе на переменке.

— Да ничего… — Кёко аккуратно сложила бантик, — сначала Кагурадзаки-кун назвал Янки удавом…

— За это и получил от него?

— Видела тот щелбан?

— Знаменитые щелбаны Янки, — Рина хмыкнула. — Брат говорил, что тот вечно раздает их тем, кем недоволен в команде.

Кёко хихикнула:

— Неужели так воспитывает? В общем, потом начал опять язвить, ну я и сказала, что если он прекратит говорить пошлости, то и я не буду звать его удавом. В итоге они замолчали.

— Янки говорил тебе пошлости?! — она даже отшатнулась от гневного шипения подруги, которая недобро сжала кулаки. — Да как он вообще позволил себе это!

Глядя на неподдельное возмущение Сугиты, Кёко растерялась — может, она что-то не то говорит? Почему такая странная реакция? И, если припомнить то, как вели себя парни, то тоже все странно получается…

— Нет, он вообще… Ммм??

— Рина-сан, — Кёко, не отнимая руки ото рта подруги, поспешно зашептала, косясь на остальных одноклассниц — не обратили ли они внимания на разговор, — мне кажется, мы недопоняли друг друга! Да, Янки наговорил всякого, типа, я его не угощаю обедами и все такое, но ведь обеды девушка может готовить только любимому человеку, верно?? А если просто посторонний требует, то он же ведет себя вызывающе!..

В темно-синих глазах проступило удивление, затем недоумение. Сугита сдвинула брови и убрала руку:

— Так, это все, что он сказал? — получив кивок, она выдохнула. — Что ж ты так выражаешься?

— Как? Ведь это действительно пошло — просить девушку об обеде…

— Кёко-сан, — Рина строго покачала пальцем, — пошлость — это когда делают неприличные намеки или какие-либо сомнительные комплименты насчет фигуры, груди. Было такое?

Вспыхнув, Кёко поспешно замотала головой. Про грудь?!! Неприличные намеки?!

— Уже хорошо…

— А… обед?..

— Да забудь ты про обед, — успокоившись, Сугита отмахнулась и продолжила переодевание. — Дразнит он тебя, как вчера с той часовней. Он же такой человек — хлебом не корми, дай подразнить. Самоуверенный слишком. И Ошино с Нобунагой такого же набрались у него.

Дразнит? Ну да, дразнит. Это она и сама понимает. Но насчет пошлостей…

— Рина-сан, а разве… ну, если вот так парень просит у девушки, у которой уже есть важный человек, приготовить обенто — разве это не пошлость?

Подруга покосилась на Кёко с непонятным выражением:

— Это кто тебе сказал?

— Тетя.

Сугита вздохнула и закрыла свой шкафчик:

— Сразу видно, что у тебя строгое воспитание. Прямо, как моя мама воспитывала… — она развернулась к смутившейся девушке. — Еще пятьдесят лет назад это бы так назвали, но сейчас многое изменилось. Пошлость — это когда делают грязные намеки, говорят сальные комплименты, и от всего этого тебе становится очень неприятно, словно ты… — Рина понизила голос, — в какашку наступила, понимаешь? — Кёко закивала. — Вот, а то, что тебя дразнят Янки и остальные, это просто…

— Дразнят, — она вздохнула. — Теперь понятно, почему они так отреагировали на мои слова. Получается, я обвинила Янки в том, что он говорит мне гадости…

— Будут думать, прежде чем сказать, — слегка высокомерно отозвалась ее подруга. — Вон, уже задумались — два урока молча сидели. Так что, имей просто в виду на будущее. И пошли, физкультура сейчас начнется.

Идя следом за нею, Могами невольно анализировала разговоры утром и сейчас, а затем робко дернула девушку за рукав:

— Рина-сан, получается по твоей реакции, что ни Янки, ни Ошино-кун, ни Кагурадзаки-кун не говорят девушкам пошлостей? Ну, таких, как ты описала.

— По крайней мере, я не слышала ни от кого о подобном, — Сугита улыбнулась. — Наверное, за это их и любят девушки. Кстати, а твой Шо — тоже такого не позволяет?

— Шо-чан? — Кёко улыбнулась. — Ну что ты, конечно, нет! Он…

Закончить она не успела — их догнали одноклассницы с хитрыми улыбками:

— Ну что, посмотрим на восходящую звезду?

— На кого?

— У нас в пятницу урок физкультуры совпадает с уроком физкультуры первого класса музыкального отделения, — Рина, казалось, не разделяла энтузиазма других девушек.

Сердце Кёко затрепетало от предчувствия:

— Класс вокала??

— Ага. А ты откуда знаешь?

Она уже не слушала — догнав остальных, девушка замерла, ощущая, как радость переполняет до самой макушки. На стадионе, где проводился урок, неподалеку от «общего» класса стояла толпа из «музыкального». Взгляд мгновенно выхватил того единственного человека, который занимал все мысли. Кёко дернулась помахать рукой, но спохватилась. Вокруг много людей, плюс Шо стоял, с кем-то разговаривая. Вдруг отвлечет…

Но все равно, радость от того, что она увидела любимого, заставляла все внутри переворачиваться.

Ее Шо-чан…

— Только не говори, что «восходящая звезда» и твой Шо — один и тот же человек… — догнавшая Сугита лишь покачала головой, когда Кёко активно закивала в знак согласия. — Вот так совпадение. Ну и где он?

— Вон, видишь, в синем спортивном костюме…

— У нас парни все в синих спортивных костюмах…

— Да нет, — отмахнулась Могами от тихого ворчания, — вон, к нему сейчас сенсей подошел!

— Теперь вижу… Ну, заметный, да…

Конечно, заметный! Она, чуть прикусив губу, следила, как Шо разговаривает с учителем, затем возвращается к своим одноклассникам. Не укрылось от взгляда и присутствие рядом с парнем нескольких девушек, среди которых Кёко узнала тех двух «помощниц» с урока домоводства. Как она и думала…

— Эй, рядом случайно не те самые, которые около тебя на уроке домоводства вились? — Сугита тоже успела заметить знакомые лица. — Они что, с его класса?

— Да, — задумчивое хмыканье заставило Кёко глянуть на подругу. — Что?

— Получается, они знают, что вы вместе, — тихо проговорила та. — Берегись, он, похоже, стал достаточно популярным, и не только у себя в классе — наши вон тоже вовсю интересуются твоим Шо.

— Кто бы сомневался…

— Кёко-сан, я про то, что тебе могут досаждать не только те «мошки», но и наши.

— Поверь — я знаю, — Могами прямо глянула в темно-синие глаза и чуть улыбнулась, заставляя Рину прищуриться:

— Значит, такое раньше было?

— В средней школе, — помолчав, призналась Кёко и перевела взгляд на Шо и его класс. Странное дело — она никому никогда не рассказывала, за что травили в классе, но сейчас. Наверное, все из-за того, что первая в жизни подруга совсем не завидует ее знакомству с Шо-чаном, мало того, готова прикрыть и поддержать. К тому же, знает, на что способны завистницы. — Спасибо тебе, Рина-сан.

— За что?

Она лишь пожала плечами на вопрос, заданный с легким опасением, и поправила спортивную кофту.

— Ясно, — Сугита, видимо, поняла по-своему и легонько похлопала ее по плечу. — Не волнуйся, у меня другие вкусы насчет парней, — помолчав, она вдруг хитро улыбнулась. — Слушай, а может попросить Янки прийти в следующую пятницу на этот же урок.

— Зачем?!

— Подумай сама — явится Янки, все внимание девушек из класса Шо будет привлечено к нему. Понимаешь, к чему я клоню?

— Не совсем, — честно призналась Кёко.

— То есть, ты не думала, что помимо проблем с девушками, может случиться ситуация, когда кто-нибудь из них попытается увести Шо?

Увести Шо-чана?! Сердце сжалось от недоброго ощущения

— Это ни у кого не получится, — твердо проговорила Могами. — Может… раньше бы и получилось, но не теперь, когда у него в сердце то же самое, что и у меня.

— Ты выражаешься, как дама эпохи Мейдзи, — хмыкнула Рина. — И все же — могут попробовать, верно? А вот если тут будет Янки, то все внимание будет привлечено к нему. Понимаешь? Он будет отвлекающим маневром.

— Но… — Кёко растерялась, — как-то все это звучит… слишком коварно. И разве можно использовать другого человека ради достижения своей цели?

— Можно, — от голоса над ухом сердце ушло в пятки, а затем пришло чувство дежавю. Да что ж такое!? Мгновенно рассердившись на себя за реакцию, она развернулась к невозмутимому Янки:

— Когда ты перестанешь подкрадываться, а?!

— Ты ж кролик, Банни-чан, — он снисходительно глянул на нее сверху, — должна была почуять меня издалека…

— Янки!! — появление блондина не прошло замеченным для всех остальных. Сугита сориентировалась быстрее, утягивая Могами немного в сторону, чтобы не оказаться затоптанными одноклассницами. — Какая приятная неожиданность!!

— Только он, что ли? А мы?

— И вы! — под руки подхватили уже и Оду с Кёном, которые не скрывали довольных ухмылок.

К удивлению Кёко, даже ее одноклассники радостно поприветствовали неразлучную троицу, глава которой ослепительно улыбнулся всем сразу и самым дружелюбным тоном поинтересовался:

— Ну и кто тут у нас такой красивый нарисовался, что вы готовы изменить нам?

 

— Кёко-сан, не сопи так, ты меня пугаешь, — Сугита говорила серьезно, но в глазах плясали смешинки. — Не переживай ты, это обычные… «танцы» крутых парней друг перед другом.

— Какие еще танцы, Рина-сан!? — Кёко всплеснула руками, заставив подругу дернуться в сторону. — Это… это так глупо и вызывающе, что я даже слов не подберу!!

— Пошло? — с невинным видом предложила Рина и хихикнула, когда тут же последовал горячий отклик:

— Вот именно! Пошлость сплошная!! Блин, у меня руки чешутся высказать все этому… этому Янки!!

— А он, как чувствовал, на урок после физкультуры не заявился…

— Вот именно! — Кёко поскрипела зубами и прищурилась, осененная идеей. — Слушай, а где именно находится его баскетбольный клуб?

-Забудь, — отмахнулась Сугита и развязала свое бенто. — Ты лишь повеселишь Янки этим своим протестом. Все получилось как нельзя лучше.

— Да как лучше?! — сдавшись, Могами сникла. — Шо-чан выглядел недовольным.

— Ты определись — тебе надо, чтобы он не привлекал внимание девушек, или все же, чтобы привлекал?

Она выдохнула, переводя взгляд со своей коробки с обедом куда-то за пределы крыши, на которой девушки устроились пообедать.

В глубине души сейчас она даже была рада, что Янки пришел и все девушки действительно просто сбежали к нему. Да, рада, в этом стоило признаться самой себе. Но то, что любимый человек оказался расстроенным, заставляло чувствовать себя виноватой. Ведь Янки в ее классе… А значит, косвенно, она все же ответственна за его появление. Она же не прогнала его…

— Ну что ты? — робкое поглаживание по плечу заставило ощутить легкое тепло внутри — волнуется. Ее подруга за нее волнуется.

— Наверное, ты права, мне надо определиться, — девушка успокаивающе улыбнулась Рине и открыла свою коробку. — Подумать спокойно. Угощайся, я сосиски специально для тебя делала.

— Правда?? — застенчивая, но радостная улыбка подруги окончательно успокоила Кёко. — Спасибо большое! Они очень вкусные!

— Возьми еще тамагояки. Онигири с умебоси хочешь?

— С удовольствием, а у меня говядина в маринаде по-английски. Пробуй!

Жуя восхитительно мягкое и нежное мясо, таявшее во рту, она невольно подумала, что оно бы понравилось Шо-чану. Интересно, где он обедает? Надо будет спросить вечером. Вдруг он один кушает? Тогда бы она пригласила его составлять им компанию! Рина-сан ведь не была бы против, верно?

— Да, я выбрала клуб, — уже после обеда, когда девушки просто наслаждались весенним теплом, Могами глянула на подругу. — Кулинарный.

— Тебе сам бог велел, — тепло улыбнулась та. — Но учти, теперь наша троица еще больше будет досаждать тебе.

— Почему?

— Потому что из класса ты одна этот клуб выбрала.

— Ну и что? — Кёко легкомысленно пожала плечами. На душе было легко от осознания, что вот, начинается правильная школьная жизнь — подруги, обеды, клубы, учеба… Юность, та самая, о которой рассказывают в мангах и о которой она всегда мечтала. — И чего они будут досаждать?

— Они ж вечно голодные.

Она вспомнила, как Ода принюхивался к ее обенто, и фыркнула:

— Буду угощать только Кагурадзаки-куна и Ошино-куна.

— А Янки? — хихикнула Сугита.

— А он удав — один раз в неделю поел и достаточно! — рассмеялась следом Кёко.

— Когда у вас занятия в клубе?

— Понедельник, вторник, четверг. Дарима-сенсей сказала, что я могу уже с понедельника приходить.

— Хм… — Рина задумчиво прищурилась. — Может, и мне тоже записаться? По крайней мере два раза в неделю я смогла бы приходить…

— Было бы здорово! — воодушевленно закивала Кёко, но тут же прикусила губу. — Но, боюсь, я не смогу ходить в твои клубы…

— И не надо! — Сугита тихо рассмеялась. — Клуб нужен либо для престижа семьи, либо для души. Так что, будешь учить меня делать сосиски-осьминожки!

— Обязательно!

— Ловлю на слове. Скоро перемена закончится — пойдем вниз?

Едва зайдя в класс, Кёко внезапно ощутила прилив сил — ее парта была оккупирована Одой и Ошино, которые с серьезным видом внимали Янки.

Ну сейчас она кое-кому!..

Парту при ее приближении освободили. Сунув коробку в портфель, девушка развернулась к Хизури:

— С этой минуты ты не удав, — зеленые глаза слегка округлились, затем в них проступило заинтересованное выражение, которое она и ждала. — Ты павлин.

— А..?

Вместо ответа она соединенными растопыренными пятернями изобразила павлиний хвост, улыбнулась, села на свое место и перекинула через плечо вперед косу. Чтобы не давать возможность дернуть за кончик.

За спиной раздался шумный выдох, а затем в нее вежливо постучали пальцем:

— Банни-чан, а не пояснишь, почему павлин-то?

— Сейчас… — Кёко быстро схематично набросала на последней страничке тетрадки изображение павлина и развернулась к ожидающему Янки. — Это вот ты, — карандаш указал на саму птицу, — а это твое самомнение, — острие переместилось на хвост, нарисованный в два раза больше туловища. — И если его нет, то тебя незаметно.

— Вот как… — глаза парня ощутимо потемнели, и она буквально почуяла, как негодование охватывает его. Так ему и надо!!

— Именно так, — дружелюбно улыбнувшись, она замерла, когда на его губах расцвела яркая улыбка в ответ:

— А можно мне этот рисунок? На память, так сказать, чтобы я не забывал о своей истинной сути?

— Нельзя, — Кёко захлопнула тетрадку и извиняюще пожала плечами. — Если я вырву листик, то у меня выпадет первая страница.

— Логично…

Согласно кивнув, она села прямо, внутренне ощущая себя, по меньшей мере, странно. Вроде и отомстила за урок физкультуры, но вот как-то не то на душе… Почему?

— Банни-чан, он не павлин, — как-то очень серьезно заметил молчавший до сих пор Кагурадзаки. Девушка глянула на него, и он еще раз повторил. — Не павлин. А твой Шо-чан сам нарвался.

— Что?!

— Что слышала, — парень помрачнел еще больше, бросив взгляд ей за спину, и отвернулся.

Нарвался?! Да как Шо-чан может нарваться?! Она повернула голову к Ошино, который, слегка прищурившись, следил за нею, затем, повинуясь интуиции, обернулась к Хизури. Тот сидел, подперев голову рукой, и рассеянно рассматривал учебник.

Ах так!! Типа, игнорирование?!

— То есть, мало того, что у тебя завышенное тщеславие, так ты еще и не уверен в себе?

Янки поднял на нее непроницаемый взгляд:

— Это еще почему?

— Да потому что ты боишься за свою славу, — Кёко пальцами изобразила в воздухе кавычки, — первого парня на деревне!

Он округлил глаза, а затем внезапно уронил голову и даже прикрыл ее руками.

— Что?! — не получив хоть какого-то отклика, немного враждебно отозвалась девушка.

— Ммм… — Хизури, не поднимая головы, отрицательно качнул ею.

— Вот и сиди так! — фыркнув, Кёко села прямо и сурово бросила по очереди взгляды на Кагурадзаки и Ошино. — И вы сидите, ясно?

Парни переглянулись и развернулись к своим учебникам.

К середине урока стало как-то неуютно от молчания, обволакивающего ее с трех сторон. Раньше и Ода мог развернуться на пару мгновений, что-то спросить, и Ошино хитро подмигивал, да и подсознательно она ждала, что Янки снова начнет ее дергать, уточнять, дразнить за все услышанное.

Но все трое парней молчали, как воды в рот набрав.

Она задела Янки, а следом обиделись за друга и Кагурадзаки-кун и Ошино-кун?.. Получается, она переборщила? Но при одной мысли, что он выпендривается и тем самым задевает Шо-чана, ей просто рвать и метать хочется!..

Прозвучал звонок, и Кёко не успела сложить тетрадку и учебник, как подошла Сугита:

— Пошли со мной.

— А… сейчас, Рина-сан…

— Сейчас-сейчас, — девушка ухватила ее за руку и потянула за собой из класса. Отойдя подальше, почти в самый угол коридора, она отпустила Могами и развернулась к ней. — Ну?!

— Чего?

— Как, как тебе удается усадить их ровно и молча??

Кёко чуть виновато надулась, сдвигаясь к стене:

— Да я ничего не сделала. Просто честно высказала ему все, что думаю. Что он павлин с огромным самомнением, что он не уверен в своем превосходстве и вообще… — она осеклась, глядя, как подруга прячет лицо в ладонях. — И ты туда же?

— Ты… — Сугита опустила руки и заливисто расхохоталась, — ты действительно боевой кролик!! Даю слово, Янки наверное с самого первого дня в этих стенах не слышал подобного ни от кого!

— Ты так думаешь? — веселье было заразительным, и Могами невольно заулыбалась.

— Клянусь!

— Как думаешь… теперь они обиделись на меня?

— Да даже если обидятся! — Рина погрозила пальцем куда-то в пустоту. — Они что, тебя мало обижали? Пусть в следующий раз три раза подумают, прежде чем говорить что-либо тебе. Так что — не бери в голову. А если они тебе посмеют что-то высказать, зови меня. Я тебя в обиду не дам.

— Спасибо, — растроганно улыбнулась Кёко, ощущая, как на сердце становится спокойнее. — Спасибо, Рина-сан!

— Мы же подруги, — девушка в ответ подмигнула ей. — Пошли, я хочу посмотреть на их лица еще раз.

Но в классе неразлучной троицы уже не оказалось.

— Вот же…

— Ага, — согласилась Могами и поспешила достать портфель, чтобы сменить учебник и конспект.

 

Шо вернулся домой уже затемно. Даже не переодевшись, он перехватил девушку в коридоре:

— Иди сюда.

— Да, Шо-чан? — она немного удивленно зашла за ним в его комнату. — Что случилось?

— Кто этот Янки?

— А… — Кёко растерялась от требовательного взгляда. — Ну… популярный парень… говорят так…

— В каком он классе?

Она растерялась еще больше. Как это в каком, если Янки был на том же уроке, что и она сама?.. Разве Шо-чан не знает, в каком она сама классе?

— Ты можешь выяснить, в каком он классе? — нетерпеливо переспросил парень. — Ну, чего смотришь?

— Он… в моем классе, — внезапно стало не по себе. А что она скажет, если Шо-чан спросит — и как ты к нему относишься? Или — ты с ним разговариваешь? Как часто?

— Он что, первогодка?

— Да…

— Странно, я бы сказал, что он третьекурсник… — Шо хмыкнул и выдохнул. — Тогда было бы понятно, чего это он такой популярный. А так — он же такой, как и я.

— Ты лучше! — запротестовала Кёко. — А он… он просто Янки. Внешность, баскетбол… вот и вся популярность!

— Баскетбол отстой, — он отмахнулся и расслабленно плюхнулся на кровать. — Значит, он объявляет мне войну.

— Какую войну?!

— Ты ничего не понимаешь, — парень снова отмахнулся. — Все, иди, мне надо переодеться.

— Шо-чан, не надо с ним воевать, зачем?? — она растерянно сжимала руки, не двигаясь с места. — Зачем?! А если ты пострадаешь?

— Пока страдает только мое самолюбие! Причем от какого-то… спортсмена! — он поднялся с самым зверским выражением лица. — Увидишь, еще к Новому Году все о нем вообще позабудут!

Кёко прикусила язык, чтобы не согласиться — чисто машинально, как обычно она соглашалась с ним. Что-то ей мешало сейчас кивнуть... Может, неожиданная мысль, что Шо-чан… такой же, как Янки? И главное ему — не стать лучше по-настоящему, а доказать непонятно кому, что он популярнее… То есть, ему, как и Янки, нужно внимание девушек?.. А как же она тогда?..

Мысли не оставили ее до самого позднего вечера, когда Кёко после домашней помощи тете достала портфель, чтобы приготовить уроки. В руки попалась та самая тетрадка с рисунком, и девушка, повинуясь своему хмурому настроению, развернула ее. Вот посмотрит еще раз на павлина и тогда точно сможет успокоиться, что Шо-чан — не…

Страница с павлином была аккуратно оборвана так, чтобы первая не вылетела. А на предпоследней, теперь уже оказавшейся последней, синим фломастером довольно профессионально был нарисован улыбающийся кролик с крыльями бабочки.

Непонятное смущение, от которого полыхнули щеки и уши, заставило захлопнуть тетрадку.

И она еще переживала, что обидела его!! Права была Рина-сан — как с гуся вода!!

Суббота в Академии для первогодков была отведена под клубную деятельность, и в большей части это касалось именно учеников музыкального отделения. Кёко лишь печально провела взглядом Шо, который с самого утра отправился в свой клуб. Если бы только она умела петь… Ну ладно, хотя бы играть на каком-нибудь музыкальном инструменте… Но при мысли о гитаре или пианино ее руки просто немели от страха, что не получится или того хуже — испортит ценные инструменты! Это у Шо-чана пальцы такие тонкие, быстрые, что, кажется, живут собственной жизнью на грифе гитары. А у нее — она невольно принялась разглядывать свои пальцы — короткие, толстые… Только что в барабаны бить!

Вздохнув, девушка попыталась выбросить из головы невеселые мысли. Да, она не талантлива в музыке, но ведь и не надо, верно? Она будет в тени, а блистать должен Шо-чан. А она будет просто помогать ему.

Домашние задания были сделаны еще накануне, поэтому Кёко всецело отдалась помощи по рёкану. В нем всегда была работа, особенно в сезоны: цветение сакуры, Золотая неделя, летние фестивали, пора момидзи и, разумеется, Рождество и Новый год. В такое время клиентов в рёкане было под завязку, но и доход полностью покрывал труд всех, кто работал на Фуву-сана.

Ужинать она села только с тетей. Шо еще не пришел, хозяин ушел в гости к поставщику, поэтому кушали они прямо в хозяйской комнате.

— Тебе нравится в Академии?

— Нравится, — девушка кивнула на вопрос. — Очень хорошие учителя, рассказывают понятно и интересно. В клуб начну ходить с понедельника, а в классе подружилась с одной девочкой.

— Хорошая девочка? — Яёй-сан улыбнулась.

Кёко снова кивнула:

— Очень. Ее старший брат тоже учился в Академии, но этой весной выпустился, поступил в Тодай.

— А как вообще класс?

— Хорошо… — стоит ли рассказывать о Янки? Она на мгновение задумалась, затем решила пока ничего не говорить. Да и что? Как он дразнит ее? Или про то, как он провоцировал Шо-чана на физкультуре? Зачем беспокоить тетю? — Пока только знакомлюсь, но вроде все серьезно относятся к учебе, — ну кроме троих второгодников!

— Это хорошо. Когда молодые люди настроены на то, чтобы учиться, из них получается толк, — женщина сделала глоток мисо-супа. — На такой молодежи и держится наша страна.

Если так, то Янки «со товарищи» ее раскачивают? Или тоже укрепляют? Ведь развитие баскетбольной команды ведет к развитию спорта, а значит, к тому, что Академия получит хорошую репутацию? Получается, их прогулы — нужны?

На мгновение замерев от полученного вывода, Кёко мысленно стукнула себя по лбу. Ну и вывод!! Такими темпами она полностью оправдает поведение этого наглого павлина! Еще чего!

Невольно вспомнилась картинка в тетрадке. И что он хотел сказать этим? Ну кролик понятно — дразнит же ее Банни. А крылья? Да еще бабочки?

Но нарисовано было красиво, это она не могла не признать. Да вообще, утром украдкой глянув на последнюю страничку тетрадки, Кёко ощутила снова легкое смущение. Может, потому, что никто раньше не делал такого? В смысле, не рисовал что-то — только для нее? Ведь кролик нарисован ей и только ей…

Фу, и чего она так много думает об этом Янки?!

— Уроки будешь завтра делать?

— Нет, — спохватившись, что сидит над полупустой пиалой супа, девушка в пару глотков выпила его и сложила палочки. — Спасибо за еду. Я еще вчера сделала все.

— Так быстро? — Фува-сан удивленно и даже чуть восхищенно глянула на нее.

— Пока задают мало, так что успеваю за вечер, — Кёко собрала пустую посуду и поднялась. — А вы что-то хотели?

— Да, раз ты завтра свободна, сходи, пожалуйста, в торговый центр к Джумамоти-сану. Нужны морковка, паприка и батат. Ну и посмотришь яблоки.

— Хорошо! — она искренне улыбнулась. Джумамоти-сан держал лавочку с овощами и фруктами, и девушке всегда нравилось приходить к нему. Старик был приветлив с нею, говорил, что она очень похожа на его внучку, живущую с родителями в Штатах, и все норовил угостить чем-нибудь экзотическим — белой клубникой, мелким, но очень сладким виноградом или еще чем. — У нас еще дайкон заканчивается.

— Точно, — кивнула женщина, — купишь и его.

Домывая посуду, Кёко поймала себя на том, что улыбается. А почему не улыбаться, если тетя уже доверяет ей выбирать практически все овощи и фрукты. Значит, не сомневается, что она купит только самое лучшее!

Все же приятно знать, что близкие люди в ней не сомневаются.

А еще приятно, когда что-нибудь делают для тебя…

 

— А, Кёко-чан! — старик радостно заулыбался, когда девушка утром следующего дня зашла в его лавку. — Давненько не видал тебя. Как ты, девочка?

— Хорошо, — она с поклоном протянула Джумамоти небольшую коробку. — Это вам! Онигири с нашими умебоси.

— О, балуешь ты старика, — он с притворно смущением замахал руками, но подношение забрал. — Умебоси по рецепту Яёй-сан?

— Они самые.

— Ой, балуете вы старика!

Кёко не сдержала веселой улыбки, глядя, как Джумамоти семенит к себе за прилавок, прячет подарок под стойку, а затем задумчиво оглядывает свой товар.

— Наверняка, ты пришла за морковкой. В последний раз Яёй-сан приходила за ней позавчера, а покупает она ее каждые три дня.

— Верно, — девушка кивнула. — Морковка, паприка, батат, дайкон и яблоки.

— Тогда иди, выбирай, — он хитро подмигнул. — Ты ж знаешь, что именно хочет Яёй-сан.

Снова мысленно хихикнув, Кёко принялась выбирать овощи и фрукты. Впрочем, здесь, в этой лавочке, можно было брать просто все подряд из ящиков — Джумамоти-сан брал только самый лучший товар, помидор к помидору, паприку к паприке. Но ей нравилось прикасаться к гладким крутобоким яблокам, ощущать шершавость батата, перебирать небольшие черри, стараясь не обломать веточки…

— Вот это, — выбрав в конце концов все необходимое, девушка поставила корзину на прилавок. Старик принялся выбивать чек:

— Так-так, посмотрим… Я слышал, ты теперь учишься в какой-то богатой школе.

— Северо-Восточная Академия Санбиджюцу.

— Звучит знатно, — он уважительно покачал головой. — Сложно было сдать вступительный экзамен? Или сейчас он уже не сдается?

— Сдается, — Кёко забрала корзину и улыбнулась. — Сложно, но я хотела учиться в такой престижной старшей школе, поэтому старалась сдать как можно лучше.

— Молодец, — Джумамоти одобрительно кивнул. — Учись хорошо и, — он тут хитро подмигнул, — найди там себе парня.

— Дедушка!.. — девушка невольно вспыхнула, заставляя его тихо, по-стариковски захихикать:

— Вот именно! Такой умнице, как ты, нужен отличный парень, уж поверь мне. Чтобы заботился, чтобы оберегал, ну и… — последовало новое хитрое подмигивание, заставившее Кёко окончательно смутиться и развернуться к двери. — Передай спасибо Яёй-сан, что не забывает старика.

— Х-хорошо… — она обернулась, поклонилась и чуть вжала голову в плечи, когда Джумамоти обошел прилавок и мягко погладил ее по голове.

— Не обижайся на старика.

— Ну что вы… — Кёко робко улыбнулась неожиданной ласке. — Разве я могу на вас обижаться, дедушка?

— Моя внучка обижается, — тихо вздохнул он, сцепляя руки за спиной. — Говорит, я ничего не понимаю в этой жизни.

— Все вы понимаете, — девушка помотала головой и уже смелее улыбнулась. — И мне приятно, что вы даете мне советы.

— Спасибо, Кёко-чан. Как же повезло Яёй-сан и Кенджи-сану, что у них такая помощница выросла. Ну беги уже… — Джумамоти вернулся на свое место и уже оттуда расслабленно помахал рукой. — В корзинке тебе подарок.

Ну вот опять!.. Подарок! Ну зачем… Она выдохнула, идя по улице и признаваясь, что ворчит скорее из-за правил приличия. Все равно ж приятно! И еще интригующе — какой-такой подарок Джумамоти-сан успел положить ей в корзину, что она сама и не видела даже!

Разумеется, на старика Кёко и не думала обижаться. Она понимала, что ему одиноко в своей лавке, да и сын с семьей живут очень далеко, чтобы можно было приехать к ним вечером и побыть с родными. Потому и старается пообщаться с нею самой подольше. Правда, наговорит всяких комплиментов и смущающих вещей!.. Парня найди… Зачем, если у нее есть уже Шо-чан?? Самый лучший. И другого не надо.

В рёкане, разобрав на кухне покупки, девушка обнаружила подарок — крупный желтобокий грейпфрут, со сладким запахом ноздреватой кожицы. Улыбнувшись, она отнесла его к себе в комнату.

Съест вечером. Или возьмет завтра с собой в школу и угостит Рину-чан. Шо-чану даже и предлагать не стоит — не любит он горькие грейпфруты…

При мыслях о парне Кёко едва слышно перевела дыхание, ощущая вновь печаль. Кажется, клуб ему так понравился, что он даже в воскресенье ушел в Академию… Хотя, это ведь музыкальный клуб, даже профессиональный, учитывая, насколько серьезно в Академии относятся к одаренным ученикам. Можно сказать, мечта Шо-чана. И кто она такая, чтобы становиться на пути этой мечты и просить его провести выходной дома, с нею?

 

— Как клуб?

— Классно, — с какой-то мечтательностью отозвался Шо. — О таком можно только мечтать.

— Здорово… — девушка сдержанно улыбнулась, сворачивая вслед за ним к воротам Академии. — Сегодня тоже в клуб после занятий?

— Ага.

— А у меня тоже сегодня клубное занятие.

— Да? — чуть удивленно обернулся он. — А в какой клуб записалась?

Ура, получилось! Шо-чан обратил внимание на ее фразу про клуб!! Она мысленно попрыгала на месте от радости, затем взяла себя в руки:

— Клуб кулинарии.

— Кулинарии?? — получив кивок, парень вдруг фыркнул. — Ну да, что ты еще могла выбрать…

— В смысле? — радость чуть погасла от слегка пренебрежительных интонаций.

— Ну, тебя же больше ничего не интересует.

— Почему?! — изумленно уточнила Кёко. — Меня интересует!

— И что? — снисходительно глянул на нее Шо.

— Ты.

— Ну это понятно. А еще что?

— А… — она немного растерялась. — Учеба.

— И все? — спустя минуту молчания поинтересовался он. — Шикарно. У меня первые уроки вокала. До вечера.

Кёко невольно остановилась, глядя, как парень, махнув рукой, направляется к своему корпусу.

Почему — шикарно? В смысле, хорошо, что только учеба и он? Или плохо, судя по интонациям?? Но почему плохо??

— Привет, — сзади оказалась Сугита, дружелюбно глядя на обернувшуюся девушку. — Ты чего тут стоишь?

— А… так просто. Доброе утро.

— Как выходной прошел?

— Хорошо, — Кёко зашагала вместе с подругой ко входу в корпус. — А у тебя?

— Уроки готовила. Потом родители уехали к знакомым, и я до самого вечера просто читала.

— А в субботу была в клубе?

— Да, — Рина кивнула. — На теннисе. Капитан проверял степени игры новичков.

— Все так серьезно? — Кёко на ходу заглянула ей в лицо.

— Еще как, — вздохнула Сугита. — Капитан мечтает о префектурном турнире, поэтому отбирает составы. Я попала в запасной состав, — она улыбнулась на чуть встревоженное выражение лица подруги, — играю неплохо, но это скорее для того, чтобы держать себя в форме.

— То есть, ты не расстроилась?

— Нет. Пусть гоняет основной состав, там есть действительно сильные ребята. А я хожу туда для удовольствия.

Ходить в клуб для удовольствия? Кёко прикусила губу, поднимаясь по лестнице. То есть, не потому, что так положено правилами или научиться чему-то, что может пригодиться в жизни, а просто — для себя?

— О чем задумалась?

— А тебя родители не ругают, что ты ходишь в клуб для удовольствия?

— Конечно, нет, — удивленно ответила Рина. — С чего вдруг им меня ругать? Они и Харуто не ругали за баскетбол. Главное, что он был в клубе, при деле, так сказать.

— Харуто твой брат?

Кивнув, Сугита вошла в класс и направилась к своей парте.

Усевшись за свою, Кёко снова прокрутила в голове разговор.

Если так подумать, то Шо-чан ходит в клуб ради будущего — и удовольствия, так? А тот же Янки с друзьями ради своего клуба вон, четыре года в первом классе. Как-то все странно получается… Что, и ей надо поискать клуб для удовольствия? Но какой?! О чем?

— Привет, Банни-чан, — Ода, как ни в чем не бывало, довольно улыбнулся. — Ты математику сделала?

— Доброе утро, Кагурадзаки-кун, конечно.

— Дай списать.

— А?! — девушка изумленно уставилась на него. — Как это?!

— Я не успел, — он состроил умоляющее лицо. — Знаешь, как нас Янки гонял все выходные? Вон, спроси у него самого!

Машинально обернувшись в направлении кивка, она замерла, встречая внимательный взгляд, в котором явственно читалось ожидание.

Ожидание чего? Растерянность сменилась смущением, когда вспомнился тот злополучный кролик. Молясь всем богам сразу — пожалуйста, только бы она не покраснела! — Кёко сдержанно выдавила «Доброе утро» и отвернулась.

— Привет, Банни-чан, — справа за парту сел Ошино. — Ты сделала математику?

— И тебе тоже списать?! — забыв про смущение, девушка уставилась на него. — Слушайте, ну это не смешно! Вы же три года уже отучились в первом классе! Это мне надо просить у вас списывать, а не вам… — она, осекшись, невольно вжалась в стену за спиной, когда сразу с двух сторон к ней протянулись руки с тетрадками. — Ч-чего?!

— Списывай! — Ода светился от удовольствия. — Тут есть расписанные ответы на все упражнения из учебника.

Мысленно застонав, она прикрыла глаза и сдавленно выдохнула:

— Спасибо, не надо.

— Тогда — дай списать математику, а?

Открыв глаза, Кёко с подозрением глянула на Кагурадзаки, Ошино, а затем замерла, осененная догадкой. Кролик же был нарисован в тетради по математике!! Так вот что они хотят увидеть!! Получается, они знают, что Янки что-то сделал, но не видели что?! Очень интересно…

Едва сдержавшись, чтобы не покоситься на затаившегося блондина, она с самым удрученным видом достала тетрадь и протянула ее Кёну:

— Не знаю, что вы там будете списывать, но верните ее к уроку.

— Разумеется, — с самым честным видом заверил Ода, выхватывая тетрадь и разворачиваясь к своей парте. Смешок Хизури был настолько тихим, что девушке пришлось все же бросить украдкой на него взгляд, чтобы удостовериться — нет, не показалось. Вон какой ехидный сидит. Вот только — нет там на последней странице кролика! Он аккуратно вырван и спрятан. В кошелечек с Корном.

Ощутив, что щеки готовятся вот-вот снова полыхнуть, Кёко закопошилась в своем портфеле, с притворным старанием ища в нем… что-нибудь! Иначе от этого взгляда в спину у нее закончится терпение и она выскажет все, что думает, кое-кому!

— Спасибо, — тетрадь легла на парту, и девушки стоило огромного труда не выпустить язвительность в голос:

— Так быстро списал?

— Да я вообще…

— Спринтер, — наконец-то отозвался Хизури и шумно выдохнул. — Банни-чан, у тебя сегодня первое занятие в клубе?

— Откуда ты знаешь про клуб? — с подозрением глянула на него через плечо Кёко.

— Слышал, — он подпер голову рукой. — Кулинарный?

— Ну кулинарный. И что?

— Ты ж и так хорошо готовишь. Зачем тебе он?

Она растерялась от откровенного вопроса:

— С чего ты взял, что я хорошо готовлю?

— Печенье было вкусным.

— Оно было пересоленным, — вспомнив события прошлой недели, Могами чуть пригорюнилась и отвернулась.

— А еще у тебя бенто вкусно пахнет всегда, — честность Кагурадзаки была настолько обескураживающей, что девушка, позабыв обо всем, прыснула. — Нет, серьезно.

— Такое ощущение, что тебя дома не кормят.

Он скривился, затем вздохнул, но ответить не успел — за него это сделал Ошино:

— Он дома наказан — ест то, что готовит сам. Потому всегда голодный.

— Так может… — Кёко улыбнулась Оде, — тебе стоит тоже записаться в кулинарный клуб. Я даже научу тебя готовить.

— Эй-эй! — за косу аккуратно подергали, заставив обернуться. Хизури погрозил пальцем. — Не переманивай мне игроков.

— Да я ничего, — она помотала головой, сдерживая улыбку. Добавить что-то просто не успела — вошел учитель, и девушка поднялась вместе со всеми поприветствовать его.

На душе было… как-то легко и спокойно. Странно даже. Словно и не было язвительных пикировок в пятницу, обид Оды и сурово поджатых губ Кёна.

А ведь так даже лучше, неожиданно призналась она самой себе. Пока, правда, непонятно почему…

 

К обеду за окном начался небольшой дождь, и многие остались в классе. Рина расположилась на месте Кагурадзаки и развернула обенто.

— У тебя сегодня рыба?

— Ага, — Сугита кивнула и вздохнула. — Надо учиться готовить самой, хоть буду есть то, что нравится мне.

Кёко глянула на свой обед:

— Если бы я ела то, что нравится мне, я бы была в раза два толще. Так что надо есть сбалансированную еду.

— По-моему, тебе увеличение веса не грозит — конституция тела не та.

Она пожала плечами:

— Все равно, гамбургеры и мороженое не сильно полезны… Хочешь омлет? Я добавила в него немножко петрушки.

— Спасибо! Вкуснятина… — Рина с довольным видом подцепила палочками рулетик тамагояки. — Янки не сильно достает тебя?

— Сегодня нет. Да и вообще, как-то спокойнее себя ведет.

— Наверное, тебе надо после школы идти в учителя, — Кёко удивленно глянула на подругу, и та с улыбкой пояснила. — Уж если у тебя получилось призвать к порядку таких, как эта троица, то ты в любом классе будешь авторитетна.

— Ммм… я никогда не думала о профессии учителя, — помолчав, призналась Могами. — Да и вообще… не думала о профессии.

— То есть, кем хочешь стать?

— Ну да.

— Определяйся до третьего класса — там раздают анкеты о будущей профессии.

— А ты выбрала уже?

Сугита покачала головой на робкий вопрос:

— Пока нет. И скорее всего, как решат родители. Харуто мечтал о баскетболе, а сейчас изучает акции и ценные бумаги.

— Ты же говорила, что родители не были против его увлечения? — непонимающе уставилась на нее Кёко.

— Не были. Но увлечение и будущая профессия это разные вещи, согласись. Сейчас я играю в теннис, но я никогда не собиралась стать профессиональной теннисисткой.

— Вот как…

— Нет, разумеется, часто случается такое, что клуб помогает определиться с профессией. Или вообще — выбрать ее, — Рина задумчиво поковырялась в своем салате. — Правда, от нас обычно ждут одного, верно?

— От нас? — Могами приподняла брови, пытаясь понять смысл странной фразы.

— От девушек, — пояснила подруга и улыбнулась. — Вон, тебя воспитали Ямато Надесико не просто так.

— Ну… — Кёко растерянно сунула в рот кусочек огурца и зажевала. — У меня такое окружение, что по-другому и не получится…

— Вот и я о том же.

Понять бы о чем… Девушку немного тревожила странно-задумчивая улыбка подруги, да и такие же странные слова с явно тайным смыслом, но спросить, уточнить Кёко просто не решилась. Почему-то казалось, что если она задаст вопрос, Рина-чан попросту расплачется… Или все это только казалось?

— Ну вот, все поели уже… — вздох рядом был настолько душераздирающим, что Могами сначала смутилась от вины, а затем спохватилась:

— А?

Кагурадзаки оглядел практически пустые коробки девушек и огорченно плюхнулся на место Ошино:

— А все Янки — еще одна пробежка с мячом, еще одна передача…

— Вы же ушли после второго урока — неужели не нашли время забежать в столовую и купить там что-либо?

— Можно подумать, ты Янки не знаешь! — парень вздохнул на замечание Сугиты и крякнул, когда в макушку прилетел щелбан от блондина. Хизури надменно покосился на потирающего макушку друга и сел на свое место. Ошино присел на парту Оды и протянул тому упаковку с булочкой:

— Держи. Вместо того, чтобы ябедничать на нас, мог бы пойти и вместе с нами отстоять очередь в столовой.

— Да я думал, меня тут угостят… — Кагурадзаки надорвал упаковку и вгрызся в еду. — А они вше шъели.

— А мог бы с нами поразвлечься в столовой.

Фраза насторожила Кёко, которая сунула было коробку в портфель.

Поразвлечься?

— Как это?

— Да мало ли, — в серо-синих глазах Кёна было хитрое выражение. — Скучно же стоять в очереди. Обычно.

Девушка бросила через плечо взгляд на Хизури, который с самым умиротворенном видом улыбнулся, затем снова глянула на Ошино.

— Обычно?

— Обычно, — спокойно подтвердил тот и хмыкнул. — Банни-чан, не надо так на меня смотреть. Я самый спокойный.

— Это точно, — Сугита увязала пустое бенто. — Кён тут самый нормальный. После моего брата.

— Харуто был просто пугливым.

— Брат никогда не был пугливым, — серьезно парировала она Янки. — Просто в отличие от некоторых, он понимает, что время идет. И нельзя оставаться в детстве навсегда.

— Питер Пэн с тобой бы поспорил, — невозмутимо пожал плечами Хизури. Кёко, успевшая достать из портфеля грейпфрут, удивленно покосилась на парня, затем глянула на подругу:

— Будешь?

— Нет, я не очень… — та немного виновато пожала плечами.

— Девушкам не нравятся горькие фрукты, — с видом эксперта пояснил Кагурадзаки, заставив Могами запротестовать:

— Я люблю грейпфруты.

— Значит, ты исключение из правил.

— А знаешь, — Рина бросила острый взгляд на парня, а затем улыбнулась, — я с удовольствием попробую. Одну дольку.

— Вот и славно! — Кёко радостно кивнула. Почистив и разделив грейпфрут, она предложила сначала Сугите, которая аккуратно взяла дольку, и развернулась к парням. — Угощайтесь.

— И ты не назовешь нас пошлыми? — осторожно поинтересовался Ошино. Девушка поджала губы — помнит же!

— Я сама вас угощаю. Хотите?

Проследив, как Ода и Кён берут столько же, сколько и Рина, она покосилась на Хизури. Не будет?

— Мне одной дольки мало, — расшифровал взгляд Янки и пожал плечами. — Минимум половина.

— Половина моя, — невольно насупилась Кёко. — Так что — четвертинку могу предложить.

— Ладно, — со вздохом он забрал остаток. — Спасибо и на этом.

Ну и нахал!! Она тут ему от чистого сердца, а он!..

Фыркнув, она села прямо и отправила в рот дольку. Сладковато-горький сок заставил сглотнуть и непроизвольно прижмуриться от удовольствия. Вкусно как!

Внезапно ощутив, что вокруг царит тишина, девушка открыла глаза и смутилась от какой-то умиленной улыбки Сугиты.

— Чего?..

— Тебе и впрямь нравятся грейпфруты.

— Нравятся, — Кёко кивнула. — А этот совсем-совсем сладкий!

— Горький.

— Сладкий, правда? — она глянула на Ошино. Тот чуть скривился:

— Горький.

— Горчит немного, — отозвался на взгляд Ода. — Янки, что скажешь?

Кёко обернулась назад и непроизвольно затаила дыхание — на лице парня было такое умиротворение, что даже чуть завидно стало.

— Сладкий, — он качнул головой на вопрос. — Это ж красный грейпфрут, а они сладкие все.

Ему тоже нравится!.. Открытие почему-то ужаснуло, правда, на самую малость, даже и не ужаснуло, а заставило с холодком изумиться — у них с Янки есть что-то общее! У нее с ним!.. То есть, мало того, что у них есть общая тайна про рисунок, так еще общее во вкусах…

— Не знала, что ты так разбираешься в фруктах, — хмыкнула Сугита, освобождая место Кагурадзаки — прозвенел первый звонок к следующему уроку.

— Я не разбираюсь, — вслед отозвался Хизури, а Кёко про себя закончила фразу — только в грейпфрутах.

Странно все это. Разве можно было бы ожидать от такого, как он, подобного? Скорее, она бы предположила, что он любит чипсы, большие чизбургеры, колу и… И что там еще любят баскетболисты в мангах? А тут вдруг — грейпфрут…

Стоп, а чего это она так задумывается о Янки?! Фу! Он враг Шо-чана!

Хотя, призналась самой себе девушка, это все глупости — враги, войны какие-то. Вот делать им обоим нечего…

 

Помещение кулинарного клуба оказалось просторным. Кёко насчитала десять варочных панелей, над каждой из которых висела вытяжка, большие раковины, холодильники, полки с приправами и продуктами и огромный выбор самой разнообразной кухонной утвари.

Вот только самих участников клуба было лишь двое. Парень был высоким, худощавым, с короткой стрижкой, а девушка, что следила за его действиями, чем-то напомнила старосту класса.

Кёко сделала вдох и поздоровалась.

На нее покосились, затем девушка кивнула:

— Здравствуй.

— Я Могами Кёко, я записалась в клуб на прошлой неделе.

— Ладно.

Ладно? А что ей делать-то? Как-то не так она представляла себе первое знакомство…

— Привет, привет, мы опоздали!! — ее буквально смело с порога толпой девушек. Правда, оказавшись в уголке, Кёко поняла, что с толпой она погорячилась, всего лишь пятеро школьниц, первого и второго года. Они окружили парня, разом что-то то ли рассказывая ему, то ли спрашивая. Тот что-то негромко ответил, и в наступившей тишине Кёко чуть не поежилась под настороженными взглядами девушек.

— Здравствуйте, я записалась в клуб на прошлой неделе. Мое имя Могами Кёко.

— Привет, — вперед выступила пухленькая девушка. — Добро пожаловать в кулинарный клуб. Но чтобы считаться членом клуба, тебе надо пройти тест.

Тест?!

— Понятно, — медленно кивнула Кёко. — В чем он состоит?

— Вот там на столе находится барабан с шариками. На каждом написано блюдо. Вытаскиваешь, читаешь, готовишь, а мы пробуем. Если все правильно, ты полноправный член клуба.

— А если нет? Выгоните меня?

Девушка прыснула:

— Нет, просто будешь сама по себе.

Ну и правила, подивилась про себя Кёко, направляясь к указанному столу. Типа, справишься, возьмем в компанию и будем дружить, не справишься — вообще замечать не будем?.. Дарима-сенсей о таком не предупреждала…

На вытащенном шарике было написано «Скумбрия под мисо». Довольно простое блюдо. Девушка обернулась к остальным:

— А где взять продукты?

— В холодильнике. Если чего-то нет, скажешь, завтра купят, — ответила пухленькая.

Даже так… Сунув нос в первый холодильник, Кёко обнаружила в нем мясо. Ого, мраморная говядина! Клуб богатый…

Рыба оказалась в третьем по счету холодильнике, мисо в четвертом, свежие имбирь и лук-порей в пятом.

Требуемое блюдо было знакомо девушке до автоматизма — в рёкане часто подавали его. Да и на ужин она сама готовила не один раз. Так что, разделать рыбу, поставить кастрюлю на огонь и готовить…

— Неплохо, — резюмировала после пробы все та же пухленькая, которая, как подозревала Могами, была негласным лидером клуба. — Девочки, Сузуки-кун, попробуйте.

— Да, неплохо, вкусно, мне понравилось… — с каждой фразой Кёко все больше успокаивалась, но снова напряглась, когда последним подошел тот самый Сузуки-кун. Он сурово окинул взглядом девушку, отправил кусочек рыбы в рот, чуть пожевал, затем сплюнул в салфетку и пожал плечами, отворачиваясь:

— Можно было бы приготовить и получше.

Получше?! Кёко ошеломленно уставилась в его спину.

— Мм, получается, Сузуки-кун против…

— Но вам же всем понравилось, — она обернулась к девушкам, которые переглянулись.

— Мы просто любители, — пояснила пухленькая. — А вот Сузуки-кун, — она понизила голос, — Сузуки-кун сразу чувствует, что не так. Он ведь из семьи Шинодзава.

Озвученная фамилия ничего не сказала.

— И… и что мне теперь?!

— Ну… тебе можно будет дать еще один шанс, — судя по всему, от нее ждали какой-то иной реакции. — Завтра попробуешь еще. А это можешь забрать с собой. Коробки вон там.

Стиснув зубы, Кёко переложила приготовленную рыбу в контейнер и принялась убирать посуду, отмечая, что про нее словно забыли. Даже когда она закончила, забрала вещи и попрощалась со всеми, ответа не последовало. Словно ее тут и не было.

Ну и правила…

 

— Кёко-чан, это что? — Яёй удивленно глянула на девушку, которая поставила на кухонный стол контейнер.

— Это я в клубе приготовила. Сказали, что не очень.

— Не очень?! — теперь уже изумилась женщина, затем сняла крышку. — Боже, какой аромат! Ну-ка, сейчас попробую… Кёко-чан, скумбрия замечательная! Кто сказал тебе, что не очень?!

— Один из состоящих в клубе, — от сердца немного отлегло. Значит, действительно приготовлено хорошо, раз тетя так говорит. А то она уж сомневаться начала в том, что все было приготовлено верно. Сама-то не пробовала во время готовки… — Какой-то Шинодзава Сузуки.

— Парень? Что он делает в кулинарном клубе?

— Состоит… — Кёко пожала плечами, невольно сама задумываясь — а действительно? Почему парень в клубе, который по умолчанию чисто женский? И почему он обладает таким авторитетом, что одно его «фи» послужило препятствием для ее вступления в клуб?

Ну ладно! Завтра она выложится на все сто процентов, но докажет этому Шинодзаве, что Могами Кёко умеет готовить!! И заставит его признать это!

Решительный настрой продержался до ужина, перед которым к ней в комнату вошел мрачный Шо. Не дав ей ничего сказал, он бухнул на стол металлический баллончик и гневно сдвинул брови:

— Значит, по-твоему, мне не надо начинать войну?!

— О чем ты?.. — девушка растерянно глянула на баллончик и осеклась, выхватывая взглядом «Проверенное средство против мошек и комаров». Мошек?! Внезапно вспомнилась странная фраза Ошино — развлечься в столовой. Нет, не может быть…

— О том, что этот Янки мне сегодня при всех вручил вот это!! — парень ткнул пальцем в средство против насекомых. — Это как понимать?! Что я такой же вонючий, как и это?!

Кёко прикусила губу:

— Нет, что ты…

— Тогда что?!

— Ну… — и не скажешь же ему, что всех студентов музыкального отделения Янки и компания за глаза зовут мошками! Взъярится еще больше… А Янки с Ошино тоже хороши! У всех на глазах в столовой… Кстати! — А что ты делал в столовой сегодня? Я же готовила тебе обенто…

Шо замер, сверля ее негодующим взглядом, затем просто развернулся и вышел, со стуком закрывая за собой дверь.

Взгляд снова остановился на баллончике, а затем девушка сунула его в портфель.

Отдаст завтра Янки и вежливо, очень вежливо попросит его не провоцировать Шо-чана.

И все же, почему он был в столовой?

Негодование, в которое переплавились обида за Шо и огорчение, что в школу пришлось идти одной, вспыхнуло с новой силой, когда после второго урока в классе, наконец, появилась неразлучная троица. Дождавшись, пока Хизури усядется позади нее, Кёко развернулась и поставила на его парту злополучный баллончик.

Парень со скучающим выражением оглядел его, затем глянул на саму девушку:

— Рано еще.

— Рано? — она недобро сузила глаза. — В каком смысле?

— Лето не наступило, насекомых еще нет.

— Что ж ты тогда предложил это Шо-чану?

— Пожаловался? — в зеленых глазах Янки проступило любопытство.

— Поделился, — твердо поправила Кёко. — Если у тебя есть к нему какие-то претензии, то имей смелость сказать прямо, а не малодушно строить козни и пытаться оскорбить человека, до которого тебе — как до Луны пешком!

— Оо, какая ты рьяная его защитница, — медленно протянул Янки, и от недобрых интонаций в его голосе по спине девушки пробежались мурашки. — Ты уверена, что он стоит твоей защиты?

— На все сто процентов, — отрезала она. — Поэтому оставь его в покое!

В зеленоглазом взгляде проступил гнев, который внезапно воодушевил. Кёко чуть сузила глаза, словно предупреждая — будет сражаться до конца. За Шо-чана, за свою веру в него, за них обоих!

И пусть смотрит! Она никого и никогда не будет бояться, ясно?!

Молчаливая дуэль прервалась появлением Кагурадзаки, который с удивлением взял с парты баллончик:

— О, против насекомых. Так еще ж рано.

— Смотря кому, — ядовито отозвался Хизури, переводя на него взгляд. — Кому-то точно бы не помешало погонять тараканов.

— Особенно в голове, — таким же тоном отозвалась девушка и, развернувшись, села прямо.

— Это ты про кого? — озадаченно уточнил Ода, но она уже не стала ему отвечать. Равно как и реагировать на вопросительные взгляды Ошино.

Хватит. Если ему раньше никто не смел возражать, позволяя все, то она молчать не будет. Пусть он трижды тут знаменитый!

За урок Янки ни разу ее не дернул за косу, и Кёко сделала вывод — снова дает понять, что обиделся. Прямо как в прошлый раз. Она лишь упрямо поджала губы, когда после урока парни похватали сумки и двинулись на выход.

Нет уж, виноватой она себя не собирается чувствовать!

— Что на этот раз? — Рина, поставив свою коробку с обедом, села напротив, на место Оды. — Что Янки уже сделал?

— Он ведет себя как царь!.. — Кёко запнулась, понимая, что уже просто жалуется, и встала. — Рина-чан, прости, мне сейчас надо сбегать в корпус Шо-чана — он забыл взять с собой обед, — достав перевязанную платком коробку, она виновато улыбнулась. — Я… я постараюсь быстро, хорошо?

— Беги, я подожду тебя, — Сугита улыбнулась и подперла щеку рукой. — Только учти, я голодная.

— Я быстро-быстро!!

Сбегая по лестнице вниз, девушка немного успокоилась. Жаловаться подруге не хотелось, хоть и было понятно — Рина-чан поддержит ее полностью. Выходка Янки и его друзей была просто некрасивой! Зато теперь можно будет с чистой совестью сказать Шо-чану, что никто больше его не будет обижать. Или не говорить — он же и сам поймет, верно? А то еще решит, будто она считает его слабым…

Сверившись с расписанием М-классов первого года, Кёко чуть приуныла. Занятия у Шо были все в музыкальном корпусе, куда она по-прежнему робела заходить. Но сейчас просто не могла не пойти — в руках его обед. Собравшись с духом, девушка направилась к выходу из корпуса.

Найти нужный класс в причудливом пятиугольном здании было непросто, но Кёко лишь упрямо поджимала губы, двигаясь по коридорам и стараясь не обращать внимания на косые взгляды. Она тут по делу! И оно гораздо важнее, чем ее робость или чьи-то шушуканья за спиной.

Окончательно она успокоилась и даже улыбнулась, когда, наконец, на пороге класса, к которому и направлялась, появился Шо в сопровождении одноклассников.

— Шо-чан, — девушка поспешила навстречу, едва сдерживая радость, — привет! Ты забыл сегодня свой обед. Вот!

Он как-то странно посмотрел на протянутую коробку, затем отвел взгляд и забрал ее:

— Спасибо.

— Приятного аппетита, — Кёко улыбнулась, вежливо поклонилась молчавшим одноклассникам Фувы и, хоть и не хотелось, направилась на выход. Внутри все пело — он взял обед! Смутился от своей забывчивости, вон, даже отвел взгляд, и взял! Как же приятно проявлять заботу о любимом человеке!

— Рина-чан, я вернулась! — она буквально впорхнула в свой класс. Сугита повернулась от окна и улыбнулась. — Прости за ожидание, давай обедать, да?

— Так что сегодня успел сделать Янки?

— Не сегодня, а вчера, — решив не таиться, призналась Кёко, отправляя в рот кусочек омлета. — Помнишь, он вчера с Ошино-куном были в столовой, развлекались якобы, — дождавшись кивка, она нахмурилась. — Они при всех в столовой вручили Шо-чану средство от мошек!

Рина фыркнула и не сдержала улыбки:

— Узнаю Янки.

— Ничего смешного! — возмутилась Могами. — Нет, ну честно! Разве ты не согласна со мной?

— Обычная подколка.

— Какая тут обычная, Рина-чан!? Думаешь, Шо-чану было приятно?!

— Кёко, — вздохнув, Сугита глянула на нее, — ты просто еще не сталкивалась с «мошками». Они всерьез считают себя лучше тех, кто учится на общеобразовательном отделении. Не спорь, — она предупреждающе погрозила палочками, видя, как Кёко открывает рот для возражений, — ты здесь не больше недели. У них больше преимуществ, чем у нас, например, с них меньше спрос в учебе, экзаменационных предметов меньше. И после всего такого «мошки» смотрят на нас сверху вниз.

— Но Шо-чан не такой!

— Твой Шо-чан один, а сколько там, — Рина кивнула в сторону пятиугольного здания, — которые «такие»? — Могами нахмурилась, поджимая губы. — Вот именно. Думаешь, Янки обладает телепатией, чтобы сразу понять, что Шо нормальный? Или знает его так же, как ты? Дай ему время посмотреть и понять, что его подколка глупая. Сам потом признает.

— Признает ли, — буркнула Кёко.

— Признает. Янки всегда признает свои ошибки.

Ну-ну. Этот павлин? Да на Окинаве снег скорее пойдет! Особенно учитывая, насколько он упрям, судя по событиям неполной недели…

Поймав себя на том, что снова думает и оценивает Хизури, девушка одернулся себя. Ну его! В конце концов, она перейдет во второй класс, а он пусть и дальше сидит в первом. И уж тратить на него свои мысли и время она не будет. Есть дела поважнее. И люди тоже!

Одиночество и три пустых пары вокруг до окончания уроков не смутили и не сбили боевого настроя. Распрощавшись с Сугитой на выходе, Кёко быстрым шагом устремилась в свой новый клуб.

— Добрый день, — она поздоровалась с самым приветливым видом, словно и не было вчерашних непонятных претензий. — Я готова попробовать еще раз.

А ведь в прошлый раз они так и не представились, мелькнула мысль, пока девушка стояла под четырьмя парами оценивающих взглядов. Только этого парня представили, как Шинодзава Сузуки.

Он и отозвался после длинного, невежливого с точки зрения Кёко, молчания:

— Попробуй.

Кивнув, она прошла к барабанчику, вытащила наугад шарик и задумчиво покрутила в пальцах бумажку — омлет тамагояки с зеленью. А какой тамагояки? Шо-чан не любит сладкий, кто-то не любит соленый, кто-то предпочитает только зеленый лук, кто-то обожает с петрушкой…

Кёко оглянулась на остальных присутствующих, затем решилась и двинулась к ним.

— Простите за вопрос, но можно ли уточнить, какой именно нужен тамагояки? — она продемонстрировала обернувшимся девушкам бумажку с названием блюда. Шинодзава даже не обернулся. — Его ведь можно приготовить по-разному.

— На твой вкус.

— Но мой вкус может не совпасть с вашим.

— Ты хочешь сказать, что мы относимся к тебе предвзято? — пухленькая девушка нахмурилась. Кёко замотала головой:

— Нет, что ты! Просто я хочу, чтобы всем понравилось, кто будет пробовать… — она осеклась, когда ее одарили снисходительной улыбкой:

— Хочешь подлизаться? Не стоит, поверь. Лучше сделай тот тамагояки, который ты считаешь лучшим.

Подлизаться?! Она?!

Ошеломленная услышанным, Кёко лишь пожала плечами и направилась к шкафам.

Будет им тамагояки. И пусть только после этого они заявят то же, что и вчера!

 

Сидя на скамейке автобусной остановки и сжимая в руках контейнер с омлетом, девушка кусала губы, невольно хмурясь. Первый порыв разреветься от непонимания и обиды, когда этот Шинодзава снова забраковал ее блюдо, сменился анализом своих действий. Может, она что-то неправильно сделала? Но ведь сказали — делай на свой вкус! Вот и постаралась приготовить с несколькими вкусами…

Не может же быть такого, что к ней придираются, верно? Она ведь не претендует на что-то значимое, не собирается требовать себе место президента клуба! Она просто хочет быть в клубе, в конце концов, она хочет жить школьной жизнью!..

Выдохнув, Кёко замерла, когда в поле зрения появились знакомые потрепанные кроссовки. Подняв голову, она удивленно заморгала:

— Ошино-кун?

— А чего ты тут сидишь? — Кён оглядел ее. — Занятия закончились ведь.

— Закончились, — кивнула девушка. — Просто сидела тут, — она сунула контейнер в сумку и поднялась. — А ты? Разве не в клубе?

— В клубе. Янки отправил меня за съестным в магазинчик неподалеку, — Ошино продемонстрировал пару купюр. — Есть же хочется.

— А в том магазинчике можно купить готовые бенто? — Кёко обернулась, прослеживая направление, в котором указывает парень.

— Нет, но есть чипсы, булочки и онигири.

Чипсы, булочки и онигири? Что за еда-то??

— Понятно, — она вздохнула и достала контейнер. — Держи. Коробку отдай мне завтра — ее надо вернуть в клуб.

— А… — Ошино растерянно уставился на нее.

— Я же в кулинарный клуб записалась, — девушка криво улыбнулась. — Бери, бери, это… это осталось от занятия. Все же получше, чем чипсы, а с онигири будет совсем хорошо, — она всунула контейнер в руки Кёна и уже более спокойно продолжила. — Есть можно, я проверяла.

— Спасибо, — он выдохнул. — Сколько с меня?

— Что за глупости? — Кёко нахмурилась. — Это приготовлено из клубных продуктов.

— Тогда просто — большое спасибо, — парень улыбнулся. — За всех нас.

— Не за что, — кивнув в ответ, она указала в сторону метро. — Мне на станцию.

— Понял. До завтра, Банни-чан.

— Стой! — прозвище заставило развернуться и нахмуриться. — Ты можешь не звать меня этим глупым «Банни-чан»?!

— Неа, — Ошино обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами. — Потому что «Могами-сан» слишком официально, «Кёко» слишком интимно и можно получить по шее, а вот «Банни-чан» само то. До завтра.

И парень, не обращая внимания на возмущение, быстро перебежал дорогу и широко зашагал по улице, оставляя Кёко одну.

Нет, ну вы только поглядите!! Она тут старается, угощает приготовленной едой, а он — само то!

Мелькнула мысль догнать и отобрать коробку, чтобы не дразнился, но здравый смысл осадил — зачем? Омлет есть сама не будет, а вот им нужнее. Даже учитывая, что «Могами-сан» для них слишком официально…

Вздохнув, девушка двинулась к метро и, уже спустившись на саму станцию и машинально глянув на себя в витрину кассы, увидела, что немного улыбается.

Ну да, все же приятно, по-человечески, что ее еда может пригодиться голодным людям.

Невольно вспомнился Янки, вытряхивающим из пакета остатки печенья.

Ладно-ладно, пусть и он поест тамагояки! Хоть действительно удостоверится, что она умеет готовить.

 

— Что-то Шо стал задерживаться к ужину, — Яёй озабоченно глянула на часы, расставляя на столе пиалы для супа и риса.

— У него много занятий и клуб.

— У тебя тоже и занятия и клуб, Кёко-чан, но ты же всегда приходишь до темноты. А вот он… — женщина покачала головой. — Надо будет поговорить с ним. Он не должен пренебрегать своими родителями.

Девушка промолчала. Не то, чтобы ей нечего было сказать в полное оправдание Шо-чана, но пререкаться с тетей не хотелось. Особенно при мысли, что она может спросить про ее, Кёко, клуб. А похвастаться нечем — ее тамагояки не пришелся по вкусу никому. Тетя может начать спрашивать, что и как, а делиться проблемами с ней Кёко не умела. И не привыкла. Когда-то делилась с Корном, потом молчала и хранила их в себе, стараясь или пережить или решить их, когда ее неземной друг вернулся к себе. А сейчас…

Ой, а сейчас она делится своими переживаниями с Риной-чан! Ее первой подругой.

В груди потеплело, и девушка поспешно прикусила губу, пряча счастливую улыбку.

Точно-точно! И сразу легче становится, когда подруга поддерживает ее! Даже если посмеивается над ней — но ведь делает это так… по-доброму и искренне, что обидеться даже в голову не придет!

Надо будет завтра приготовить что-нибудь в свое обенто, чтобы порадовать ее!

При мысли об обеде Кёко невольно вспомнила, как искала Шо, чтобы передать ему коробку с едой.

Съел? Ему же понравилось? И не надо идти в столовую, а то мало ли. Янки, конечно, она выговор сделала, но это ж Янки. Ему, похоже, законы не писаны. Вот уж действительно — янки со всех сторон!

Ужинали снова только вдвоем с Фувой-сан, которая после еды безоговорочно отослала девушку готовить уроки. Домашних заданий было не так уж, чтоб и много, но время текло совсем незаметно…

— Ты вообще смотрел, который час?

— Мам, не начинай, а?

Кёко подняла голову от тетради и бросила взгляд на часы. Половина девятого вечера.

— Как ты разговариваешь с матерью? — судя по голосу, Яёй была возмущена.

— Хорошо, — в голосе Шо слышались усталость и лень. — Я смотрел на часы. Видел, сколько времени. Но занятия закончились только час назад.

— Кёко дома с шести вечера! И это учитывая ее клуб!

— Ой, да какой у нее там клуб? Готовка? Что там сложного и серьезного? И вообще, она с общего, у них там ничего и нет серьезного. А у меня мало того, что уроки, так еще потом и клуб и дополнительные занятия у куратора. Ясно?

— Не груби матери! Совсем отбился от рук, — женское ворчание стало удаляться по коридору, равно как и сдвоенные шаги — широкие и неторопливые мужские и быстрые короткие женские.

Девушка сникла, невидяще глядя на раскрытую страницу учебника.

Значит, ее клуб Шо-чан не воспринимает, как серьезное занятие. Ну, наверное, правильно… Что в нем серьезного? Там даже ее саму никто не признает… Может, и потому не признают, что все несерьезно и несложно? И у нее никаких способностей и нет…

Кёко сглотнула и внезапно ощутила, как хочется расплакаться. Не сдерживаясь, выплакаться кому-нибудь, кто может просто обнять, погладить по голове и сказать — не плачь, Кёко-чан, все будет хорошо…

Но Рина-чан далеко, а Корна нет…

Первая прозрачная капля упала на страницу тетради, заставив тонкую бумагу потемнеть и чуть вспучиться.

Корна нет, да. Но есть то, что осталось от него!

Бросив карандаш и лихорадочно мазнув рукавом юкаты по лицу, девушка прямо на четвереньках добралась до комода, вытащила из дальнего угла нижнего ящика заветный кошелечек и прерывисто выдохнула, раскрывая его.

При взгляде на темно-синий камень на душе привычно полегчало, а уж выпавший следом сложенный рисунок и вовсе заставил чуть улыбнуться. Кёко повернулась, опираясь спиной о комод, и аккуратно развернула тетрадный листок.

Вот же… Корн, все так непонятно! Вроде и нахал, этот высокомерный американец, но почему тогда от взгляда на такого смешного и такого сказочного кролика хочется глупо улыбаться и смущаться… А уж если представить, как этот самый кролик скачет по комнате и шевелит ушками… а они теребят крылья, а потом он взлетает!.. и смешно подбрасывает толстую попу с помпоном хвоста!..

Все же рассмеявшись собственной фантазии, девушка прикрыла глаза, прижимая к груди камень в кулаке.

Спасибо. Снова помог, спас от глупой обиды на Шо-чана. И ведь прав он — ну что серьезного и сложного в готовке? Да и пошла она туда только потому, что Дарима-сенсей предложила. А еще потому, что ничего другого и не умеет.

Ну и ладно, верно?

Она улыбнулась, не открывая глаза.

Конечно, она гораздо проще, чем те же студентки с музыкального. Но у нее есть Рина-чан. И искреннее «большое спасибо» Ошино-куна. И смущение Шо-чана, принимающего забытый обед. Она все это запомнит, сложит в своем сердце и будет хранить. Точно так же, как хранит подарок первого друга. И этот рисунок.

— Шо-чан, твой обед! — догнав парня уже на пороге, Кёко протянула ему перевязанную платком коробку. — Не забудь.

— С тобой забудешь, — он пожал плечами. — Не хочу. В столовую схожу.

— Вчера был невкусный обед? — растерялась девушка.

— Нет, просто схожу в столовую, — закинув сумку на плечо, Шо вышел за дверь.

Но зачем, если она уже приготовила все? Кёко растерянно вздохнула, опуская взгляд на ненужный уже обед. Может, все же вчера было невкусно? И Шо-чан, не желая ее расстраивать, просто не стал говорить? Но разве он не знает, что она с радостью исправится!

Или в столовой все вкуснее, чем то, что она готовит?

Вспомнился вчерашний подслушанный разговор, а затем и все, что происходило в кулинарном клубе, и внезапно девушку обуяла злость.

Она старается, она готова исправляться и учиться, а все они… Блин, не нравится — так и скажите!! Обед съест сама! И все равно, что он мужской!

На кого именно была ориентирована эта злость, Кёко не смогла бы сказать. Просто было обида за свои старания. И ладно бы для чужих людей, так ведь и близкий человек сказать прямо не может!

Правда, уже перед воротами школы все негативные мысли улеглись, растворились, и теперь девушке было даже немного не по себе от такой непонятной вспышки. Наверное, она просто сильно переживает насчет клуба. Да, хочется понравиться, чтобы прибегать в клуб после занятий и обсуждать уроки. А на переменках с Риной-чан рассказывать, как дела в клубе… Это же обычная школьная жизнь. И раз уж она началась, так почему бы не стать такой, какой надо?

— Надо постараться, — одними губами самой себе приказала Кёко, поднимаясь по лестнице. — Просто постараться. И все получится.

— Привет! — догнавшая ее Сугита улыбнулась. — Ну ты и быстрая! Я за тобой спешила от самых ворот.

— Ой, прости, Рина-чан, я задумалась!

— Все нормально?

— Да, — мгновение поразмыслив, Могами кивнула. — Все нормально, а будет еще лучше!

— Оптимистка, — улыбнулась Рина. — Тебе староста говорила, что на сегодняшней физкультуре у нас медосмотр? Его перенесли с прошлой недели.

— Нет, не говорила, — Кёко помотала головой. — А почему перенесли?

— Да там вроде сенсей был в отпуске или в командировке — не знаю точно… Странно, что Химеджимаю-сан тебе не говорила. Она вчера обошла практически всех.

— Может, как раз на большой перемене, — девушка мирно улыбнулась, — а я ведь бегала к Шо-чану. Ничего страшного, ты же мне сказала. А медпункт где?

— На первом этаже, рядом с классами по ремеслам, — Сугита, заходя следом в класс, хмыкнула. — Опять будешь одна сидеть?

— Ну и что, — Кёко скользнула взглядом по пустым партам вокруг своего места и обернулась к подруге. — Меня это не напрягает.

Вот-вот. Никто не будет отвлекать, дергая за косу или сверля взглядом спину. Спокойно поучится, позаписывает. Тем более, история, как Японии, так и мировая, ей нравилась всегда. Ведь, слушая учителя, можно было всегда представить себя в прошлых веках, какой-нибудь знатной дамой или, наоборот, юным самураем, идущим на смерть ради своего господина.

Обнаружив в парте пустую и чистую коробку, выданную накануне с омлетом, девушка невольно улыбнулась и одновременно подивилась — это ж в какую рань Ошино-кун приходил в класс, чтобы вернуть! И ведь приятно, что он отнесся так серьезно к ее просьбе.

Отнесет после японского, решила Кёко, сдвигая коробку и кладя рядом учебники. Все равно на музыку не ходит — факультатив, да и, чего таить, она всегда была лишь слушателем. Куда ей…

 

Медосмотр проходил сразу в двух медицинских кабинетах, отдельно для девушек, отдельно для парней. На сам осмотр, как выяснилось, пришли все первые классы, и общие и музыкальные. Кёко с замиранием сердца следила, как подходит к толпе парней Фува, здоровается, переговаривается со своими одноклассниками.

Какой же он классный, красивый, высокий! Она с трудом сдерживалась, чтобы не запищать от восторга — останавливало то, что пищали и без нее. Ничего, Шо-чан знает, как она его любит! А то, что им восхищаются и другие, так она прекрасно понимает, за что и даже рада. Ведь они поняли, что Шо-чан лучший…

— Банни-чан, привет.

Вздрогнув и обернувшись, Кёко за спиной обнаружила улыбающегося Ошино. Невольно поискав взглядом Кагурадзаки и тем паче Янки, она немного удивленно глянула на Кёна:

— Привет. Ты один?

— Ребята подойдут позже, — он кивнул. — Сугита, привет.

— Привет, — Рина дружелюбно кивнула. — У тебя кроссовок левый развязался.

— Ага, — совершенно невозмутимо согласился парень и даже не двинулся. — Шнурок порвался.

Кёко украдкой бросила взгляд на Шо. Он стоял боком и был полностью увлечен разговором со своими одноклассниками, не обращая внимания ни на кого.

Ну… немного жаль…

— Привет, — подошедший Кагурадзаки стал с другой стороны от девушек. — У нас сегодня японский же?

— Шестым уроком. Вы обещали классному ходить на его уроки, — Сугита снисходительно окинула его взглядом.

— Да помню я, помню.

— Янки… — тихий, словно придушенный писк достиг ушей Могами, покрутился вокруг нее и ушел дальше волной девичьих вздохов.

Она, внутренне напрягаясь, бросила быстрый взгляд на приближающегося Хизури. Зачем ему медосмотр? Что, за четыре года его так и не измерили? Хотя, взгляд скользнул по высокой фигуре, может, он еще более длинный стал за прошедший год?

Внезапная мысль, что Янки сейчас встанет рядом с ней, ведь тут же стояли Кагурадзаки и Ошино, пустили по спине холодную волну паники. Только не это! Только не на глазах Шо-чана! Ведь она не говорила, что они с Янки соседи по партам! А вдруг Шо-чан разозлится?! Или вообще, посчитает предательницей, раз она общается с тем, кто насмехается над ним?!

К скрытому облегчению Хизури устроился напротив, опираясь спиной о стену и доставая мобильник. Это стало словно сигналом — к парню тут же подтянулись одноклассницы и не только, создавая вокруг активное общение и стараясь вовлечь в него и Куона.

Ну вот и как это называется?! Только что восторженно смотрели на Шо-чана, а теперь прямо в рот Янки заглядывают! Ну и ладно, Шо-чан точно знает цену таким… девушкам.

Кёко бросила взгляд на Фуву, чтобы окончательно успокоиться, и растерялась — на лице парня царила откровенная зависть.

Но зачем?? Зачем ему завидовать??

В дверях медкабинетов синхронно появились медсестры с планшетами в руках и начали вызывать по списку. Первым шел класс Кёко, заставив девушку ощутить двойственные чувства — с одной стороны на осмотр зайдет и Янки, тем самым переставая раздражать Шо-чана своим присутствием, но с другой — Шо-чан остается с теми девушками, которые без сомнения снова повиснут на нем.

— Чего надулась? — зашедшая следом в кабинет Сугита заглянула в лицо Кёко.

— Ничего…

— А если серьезно?

Могами вздохнула, оглянулась на других девушек и шепотом призналась:

— Не знаю даже, что делать. Эти девушки… как они могут себя так вести?

Рина задумчиво оглядела ее с ног до головы:

— Как так? Что не дают проходу Янки?

— Да нет, — досадливо помотала головой Кёко. — В смысле, да, но сначала же они не давали прохода Шо-чану, — подруга фыркнула, заставив ее нахмуриться. — Чего ты?

— Кёко, говорю же — ты определись, как для тебя лучше.

— Да я тут при чем, — вздох получился тяжким. — Я переживаю за Шо-чана. Он талантлив и идеален, поэтому неудивительно, что столько девушек покорены им.

— Ага, то есть ты все же решила, что поклонницы — это хорошо? — уточнила Рина. — В таком случае успокойся. Уверена, у твоего Шо уже есть фан-клуб, который никогда не предаст своего кумира. А эти девушки, о которых ты беспокоишься, просто перебегают от бисёнена к бисёнену. Не более того. Появится кто-то третий, кто будет выделяться из основной массы — они будут рядом с ним.

Звучит логично, призналась самой себе Кёко и всерьез призадумалась. Фан-клуб Шо-чана? Скорее всего, Рина-чан права, он уже есть. В таком случае, не будет ли большой наглостью для нее вступить в такой фан-клуб? Ведь явно же он будет состоять из девушек с музыкального отделения… А она с обычного. Но что тут такого? Наоборот, она покажет пример, и следом за ней в клуб вступят и ее одноклассницы! Осталось выяснить, где располагается такой клуб и как в него вступить!

Настроение начало подниматься, и когда медосмотр закончился, девушка выпорхнула из кабинета. Заметив, что Фува еще стоит в коридоре, она направилась к нему.

— Шо-чан, привет. Я уже все.

— Поздравляю, — кивнул он. — Наше отделение идет позже.

— Понятно, — Кёко покосилась на двери кабинета, из которого выходили парни ее класса. — Ты сегодня ведь тоже придешь поздно, да? Что тебе приготовить на ужин?

— Что хочешь, — парень пожал плечами.

— Ладно, постараюсь, — она улыбнулась. — Тогда я побежала, сейчас будет домоводство. Удачного тебе медосмотра!

Рина уже ждала ее у лестницы, и Могами, счастливая от того, что удалось хоть немножко, но поговорить с Шо, бегом припустила к ней.

 

На уроке домоводства готовили оякодон. Подруги расположились за одним столом, и Сугита внимательно следила за действиями Кёко, стараясь повторять их в точности.

Те девушки с музыкального, стараниями которых на прошлой неделе было испорчено печенье, крутились неподалеку, но ближе не подходили — Рина бросала на них выразительные взгляды.

— Не обращай на них внимание, — Могами в конце концов вздохнула.

— Ну как не обращать? На прошлом же уроке они хотели тебе пакость сделать.

Кёко снова вздохнула:

— На этом не получится — нас двое.

Рина пожала плечами, принимая решение подруги.

А других вариантов поведения и нет, призналась себе Кёко. Скандалить? Лишь хуже будет, да и о Шо-чане поползут сплетни. Рассказать, что печенье уже пересолили? Так поезд ушел, как говорится. Вот и остается — просто не обращать внимания. Перебесятся и успокоятся. Всегда так было.

— Впервые приготовила что-то сама сложнее онигири, — Сугита довольно разглядывала свой оякодон. — Хотя, не так уж и сложно.

— Ты молодец, — Кёко улыбнулась и подняла руку. — Дарима-сенсей, мы закончили.

— Хорошо, — женщина подошла к столу. — Очень аппетитно выглядит — веточка петрушки всегда освежает внешний вид приготовленного блюда. Можете сесть и покушать, — она кивнула и отошла к соседнему столу.

— Хоть у меня с собой и обед, но отказываться от своего первого приготовленного блюда не собираюсь! — Рина тихо рассмеялась следом за Могами, подхватила свою тарелку и направилась к стоящим у дальней стены столам, предназначенным как раз для спокойного поглощения еды.

— Обенто можно съесть и потом, — согласилась Кёко.

Или отнести домой, в рёкан, и поужинать им. В конце концов, переводить продукты она была не приучена.

Успев съесть и убрать за собой место готовки, девушки с разрешения Даримы-сенсей покинули класс. Устроившись на крыше с купленным соком, Могами покосилась на подругу, севшую рядом, и едва заметно улыбнулась.

Да, это и есть школьная жизнь. Правильная.

— На музыку не ходишь?

— Неа, — Кёко помотала головой, щурясь на яркое солнце и подставляя лицо его лучам и теплому ветерку. — Куда мне…

— Не скажи. То, что ты учишься на общеобразовательном, еще не говорит, что ты не способна к музыке, — рассудительно заметила Рина. — Я ж говорила о своем брате? Харуто состоял в баскетбольном клубе, учится сейчас в университете, но при всем при этом замечательно играет на гитаре.

— На гитаре?! — Могами изумленно обернулась к ней.

— Да. Правда, сейчас она осталась у него в комнате в нашем доме. А раньше часто играл, когда команда собиралась у нас посидеть. Между прочим, Янки и Ошино тоже играют на гитаре.

— Ого…

— Но баскетбол они любят больше.

Кёко невольно насупилась. Как можно не любить музыку? Шо-чан вон, словно светится, когда берет в руки гитару. Хотя, с другой стороны и хорошо, что баскетбол они любят больше! Ведь если бы не он, Янки был бы знаменит на музыкальном отделении. И Шо-чану было бы очень сложно с ним соперничать…

Осознав последнюю мысль, она ужаснулась ее крамольности — как это Янки может быть в музыке лучше Шо-чана! Пусть дальше гоняет свой мяч, а не терзает нежную и хрупкую гитару своими граблями!

 

Соседи появились лишь на японском. Правда, если Ошино и Кагурадзки весело покивали девушке, занимая свои места, то Хизури молча устроился на стуле и так же молча достал тетрадь.

Кёко выпрямилась, стараясь дать понять всей своей спиной, что не собирается извиняться за его хамское поведение. В конце концов, он первый начал!

— Банни-чан, что готовили на домоводстве? — Ода, словно и не замечая натянутости, развернулся от своей парты.

— Оякодон… — девушка осеклась, завороженно глядя, как на лице парня проступает самое жалобное выражение. — Че-чего?

— Вкусно было, да? — даже голос Кагурадзаки изменился, став нерешительным и дрожащим.

— Вкусно… — она поймала себя на желании повиниться перед ним. — П…

— Не обращай на него внимания, — Ошино хлопнул тетрадкой по макушке друга. — Он в столовой умял целую миску рамена!

— Не мешай! — отмахнулся Ода. — Сейчас Банни-чан меня пожалеет и в следующий раз угостит тем, что приготовит.

Настороженность от понимания, что вся троица обедала в столовой и наверняка видела Шо-чана, мгновенно затмилась изумлением:

— Угощу?!

— Пожалеешь, — парень вновь изобразил самое страдающее лицо, — а потом угостишь. Ты ведь добрая, да? Да??

— Я тебя лучше готовить научу! — взяв себя в руки, Кёко нахмурилась.

— Времени нет, — предельно честно сообщил он и покосился на тихо фыркающего Кёна. — Мы ведь готовимся к префектурным соревнованиям, по итогам которых будет решаться наше участие в национальном юниорском турнире. Поэтому, увы, время есть только на угоститься и поесть!

— Значит, когда появится время, — девушка предельно невинно улыбнулась. — А до этого — постарайся уж на тренировках.

— Так его, проглота, — Ошино одобрительно подмигнул и тут же выпрямился — в класс вошел Юмено-сенсей.

В спокойствии урока вновь вернулась тревога по поводу столовой. Там же ничего не произошло? По лицам двоих парней ничего сказать нельзя было, а оборачиваться не хотелось. Уж слишком ощущался между лопаток взгляд.

Ждет, что обернется? Будет, как те девушки, заглядывать в глаза и внимать каждому слову? Ага, разбежался! Пусть губу закатает, чтобы не спотыкаться!

Кёко едва слышно выдохнула, опуская голову и записывая за учителем.

И чего она так кипятится? Ну кто он ей? Сосед, одноклассник, не более.

Тогда чего так… так хочется доказать, что он не прав? Чтобы он извинился… и чтобы можно было пикироваться с ним так же, как и до этой ссоры. Да, она этого хочет. Но поступаться своими принципами не будет. Он должен понять, что для нее есть священные вещи, насмешки над которыми она не потерпит. И если не поймет, то и пожалуйста! Она привыкнет к такому молчанию за спиной! Сколько такого было раньше…

 

Вспомнив после звонка, что пустую коробку она так и не занесла, Кёко попрощалась с Сугитой и почти бегом бросилась к клубным зданиям. Занятий в клубе быть не должно, поэтому просто оставит контейнер и спокойно уйдет. Ну а завтра…

Тихо открыв дверь, девушка удивленно замерла, слыша звук работающей вытяжки.

Кто-то все же пришел в клуб?

Кем-то оказался Шинодзава. Видимо, из-за все той же вытяжки приход Кёко оказался для него незамеченным — парень в кухонном фартуке стоял перед столом, на котором на разделочной доске лежал большой тунец.

Очень даже хороший, сходу оценила размер и цвет девушка. Причем свежий, блестит шкурой.

Ее взгляд переместился на парня, который, наконец, взял нож с подставки и нахмурился, глядя на рыбу.

Собирается разделывать?

Кёко прикусила губу, напряженно следя за Шинодзавой.

Серьезно? Разделывать именно этим ножом?..

Он занес руку над хвостом, и девушка не выдержала.

— Шинодзава-кун, для тунца такого размера лучше использовать кацуо хотё, — шагнув к столу, она вынула из стойки нужный нож и положила его рядом с рыбой.

Парень вздрогнул, отшатнулся от стола, с каким-то испугом глядя на Могами:

— Что?

— Говорю, что для рыбы такой величины лучше взять вот этот нож. Им удобнее подготовить филе.

Он бросил быстрый взгляд на выбранный нож, затем нахмурился:

— Деба универсальный нож.

— Но для разделки… — Кёко осеклась, когда Шинодзава поджал губы и внезапно со стуком положил свой нож на стол:

— Ну давай, покажи, как ты им разделаешь.

Ах так?!

С самым невозмутимым видом она облачилась в фартук, вымыла руки и взяла кацуо хотё, невольно вспоминая, сколько времени провела на кухне с ножом, пока полностью овладела наукой работы с этим ножом.

Прижав левой рукой рыбу светлым брюшком вверх, Кёко провела ножом под грудными плавниками и, нажав на рукоять, легко отделила голову вместе с потянувшимися следом внутренностями. Срезав остальные брюшные плавники, она перевернула тушку хвостом вверх и двумя движениями вырезала спинные вместе с жесткой полоской. После смыла кровь, омыла рыбу и, надрезав со стороны брюшка и спины, аккуратно в несколько точных движений срезала одну половину рыбы вдоль хребта. Через секунд десять вторая половина присоединилась к первой, а хребет с хвостом отправились в мусорное ведро.

Вся разделка заняла от силы пару минут. Много, можно было бы и быстрее, немного попеняла себе девушка. Давно не работала с сырой рыбой такого размера.

Вымыв филе под водой и выложив его на блюдо, она аккуратно промыла нож, насухо вытерла его и вернула в стойку. Обернувшись к Шинодзаве, Кёко насторожилась царившему на его лице подозрению. Чего это он? Молчание затянулось, и она решилась разрядить неловкую паузу:

— Нож отлично наточен. Одно удовольствие таким работать, — ответа не последовало, и девушка сняла фартук. Похоже, не получилось разговорить его. — Извини, что помешала. До завтра.

Ну и? Идя к воротам школы, она и так и эдак крутила в голове произошедшее. Чего он был такой недовольный и подозрительный? Ну поправила, да. Просто потому, что быстро и эффективно можно разделывать тунца именно кацуо хотё. А большого — магуро-кири. Но и ругать за использование деба не будут. Она ж чисто на автомате поправила, просто потому, что тетя часто поправляла ее, если брался неверный нож. Традиции рёкана, можно сказать.

Может, этот Шинодзава так беспокоится за свою репутацию? Так не будет она ничего говорить… Ей-то это зачем?

Кёко вздохнула.

Как все сложно в старшей школе!

 

— Вкусно?

Шо, жуя, кивнул. Вернулся он затемно, как и накануне, и снова Яёй-сан ругала его за такое позднее возвращение. А Кёко была просто рада — главное, что вернулся, что сидит сейчас за столом, ужиная тем, что она специально для него приготовила…

— В столовой сегодня обедал?

— Угу. Там почти все наши обедают, — он отправил в рот ломтик маринованного дайкона.

Вон оно что. Он просто хотел быть со своими одноклассниками.

— А по ценам там как?

— Ну… — Шо невольно скривился, и девушка поняла — дорого. Но раз уж вместе со всеми…

— А что там брал? Рамен?

— Я что, крестьянин какой, чтобы рамен брать? — презрительно отозвался он. — Нет, брал мясо гриль, лососевые палочки и салат.

Ого!! Кёко глянула на приготовленное ею — запеченная с овощами рыба, мисо-суп, маринованные овощи и его любимый несладкий тамагояки. Ничего, что так все просто по сравнению с его обедом?

— Этот Янки, — парень положил палочки и сыто выдохнул, — ты с ним часто общаешься?

Она бросила на него быстрый взгляд:

— Нет, да и в классе он особо не появляется. А что?

— Просто, — Шо пожал плечами. — Пытаюсь понять, в чем все же секрет его популярности.

— Внешность, баскетбол, как я говорила, — он кивнул, соглашаясь с ее словами. — Плюс некоторая, — она изобразила в воздухе кавычки, — знаменитость тем, что уже несколько лет учится в первом классе.

— Двоечник, значит…

Девушка лишь пожала плечами и принялась собирать посуду.

Спросил. Неужели ревнует?! Ее?! Такую простую? Сердце сладко трепетало в груди. Неужели думает, что ее соблазнит внешность?! Глупый, такой глупый Шо-чан!

Когда Кёко вернулась в общую комнату, парня уже не было, и она направилась к себе, бережно храня в сердце теплое чувство какой-то гордости — никогда бы не подумала, что ее можно ревновать…

Как и накануне, Шо с самого утра, даже не позавтракав и отказавшись от бенто снова, ушел в свой клуб. Яёй-сан лишь укоризненно покачала головой:

— Главное, чтобы не забывал про учебу. Музыка музыкой, но без аттестата кому он будет нужен?

Мне, чуть не воскликнула Кёко, мне будет нужен! Любой, с аттестатом, без аттестата, бедным, знаменитым…

— Кёко, как учеба в школе? — Кенджи-сан сурово глянул на девушку, которая тут же выпрямила спину:

— Замечательно! Там очень хорошие учителя, современные классы!

— Успеваешь по программе?

— Да, — она кивнула. — Наш классный руководитель проверял мои знания, сказал, что все в порядке.

— Хорошо. Учись прилежно, — мужчина чуть подобрел голосом и положил палочки на пустую пиалу. — Спасибо за завтрак.

Конечно она будет учиться прилежно! Чтобы не только оправдать доверие, но и добиться бесплатного обучения на втором году — это будет лучшей благодарностью дяде и тете.

Выйдя из рёкана, Кёко невольно подумала, что у нее скоро войдет в привычку ходить в школу одной. И из школы. А так мечталось, что они это будут делать вместе…

Сакуры уже отцвели, и зелень их листвы ничто не скрывало. Правда, теперь начинали зацветать гортензии, самые ранние сорта. Девушке нравились эти огромные шары, похожие на кусудама*, с нежнейшими лепестками, которые, казалось, можно обжечь даже взглядом. Самый любимый цвет был ярко-лиловый — он напоминал о магии ее тайного амулета Корна. Кёко даже иногда мечтала о том, что когда-нибудь в будущем у нее будет свой маленький садик, в котором обязательно будут цвести гортензии.

Что еще могло бы цвести там, она не додумывала, невольно смущаясь от своих фантазий и обрывая их. Действительно, кто знает, как все обернется? Она вон, готовилась ходить в муниципальную старшую школу и отбиваться от поклонниц Шо-чана, а в итоге идет в красивой форме в Академию, где ее ждет подруга, где есть немного нахальные, но по-своему интересные одноклассники, где даже есть ее клуб! Пусть даже ее там еще и проверяют!

Вспомнилась вчерашняя встреча в клубе, и Кёко сделала себе напоминание поинтересоваться у того же Ошино насчет Шинодзавы. Судя по поведению девушек и его самого, он явно чем-то знаменит, по крайней мере в своем клубе. А кто, как не четверогодники, будут все знать обо всех?

Первый урок она снова просидела в окружении трех пустых парт. Возможно, это бы заставило девушку ощутить себя в изоляции, если бы не Сугита, которая чуть хитро подмигнула ей посреди урока.

Интересно, что она задумала? Впрочем, географию Кайдзю-сенсей преподавала очень интересно, и Кёко к концу урока забыла о своих мыслях. А на информатике особо не поотвлекаешься — там надо внимательно слушать сенсея и четко повторять все его указания на компьютере, стараясь при этом еще и запоминать все. В рёкане компьютер был только в комнате Шо, и к нему у Кёко не было доступа. Так что, оставалось ей лишь полагаться на свою память и свои записи.

Сидела она в классе информатики у самой двери — на прошлом уроке она не рискнула сесть за места у окна, так как там были выключены компьютеры. Конечно, девушка видела, как Шо включает свой, и даже отличала системный блок от монитора, но в классе оказались совсем другие, незнакомые ей компьютеры. Потому и села она за единственный включенный свободный у двери. Потом уже сенсей ей пояснил, что в классе моноблоки, да и в учебнике тоже было пояснение…

— Могами-сан, вопросы есть?

— Нет, Аикава-сенсей.

— Хорошо, — мужчина кивнул и подошел к следующему ученику.

Какие тут вопросы? Может, имей она такой моноблок в своей комнате в рёкане, она бы более разбиралась в нем и уж точно были бы вопросы — по собственному опыту Кёко знала, что чем более вникаешь во что-то, тем больше вопросов возникает. Но такой роскоши, как собственный компьютер, ей не видать, поэтому и вопросов нет.

После урока на лестнице ее догнала Сугита:

— Кёко, во сколько начинаются занятия в твоем клубе?

— М? — Кёко задумчиво поджала губы. — Я прихожу после седьмого урока, там уже всегда кто-то есть.

— Ага, понятно.

— А зачем тебе, Рина-чан?

Подруга снова хитро подмигнула:

— Секрет. Потом узнаешь.

— Так нечестно! — для вида запротестовала Могами, но затем широко улыбнулась. — Обещаешь, что расскажешь?

— Даже покажу, — Рина обогнала ее и первая вошла в класс. — Ты смотри, держат обещание.

Ага, мысленно согласилась с ней Кёко, держат. Все трое.

Кагурадзаки при виде Кёко расплылся в улыбке:

— Банни-чан, из твоей парты так вкусно пахнет!

— И тебе добрый день, Нобунага-кун, — невозмутимо отозвалась девушка, вызывая тихий, явно одобрительный смешок у Сугиты. Парень скривился, но кивнул:

— Добрый день, Банни-чан.

— Привет, Банни-чан, — Ошино подпер щеку рукой. — У тебя сегодня клуб, да?

Кёко кивнула, невольно прищуриваясь — чего спрашивает? На что-то рассчитывает?

В ответ на ее взгляд Кён лишь приподнял брови, дескать, просто спросил.

Ну, раз просто спросил… Она села за парту и вся внутренне напряглась, незаметно прислушиваясь к тишине за спиной.

Промолчит? Снова?

Стало как-то совсем… горько и даже неуютно. Мелькнула мысль обернуться и поздороваться, а потом…

Нет! С ней общаются Кагурадзаки-кун и Ошино-кун, а значит, они признают ее правоту!

А он пусть молчит и дальше!

 

— А ведь не обещали дождя, — задумчиво проговорила Сугита за обедом, глядя в окно, стекло которого секли косые нити из серых, низко висящих туч.

— Была вероятность, но ближе к вечеру, — Кёко тоже повернула голову к окну. — Зонтика нет?

— Не брала. Но, может, к седьмому уроку он закончится. Что планируешь на Золотую неделю**?

А, ну да, скоро совсем.

— Даже не знаю, — девушка пожала плечами и подцепила палочками жареную спаржу. — Но скорее всего, буду помогать дома.

— Может, сходим куда-нибудь погулять?

— Было бы здорово!! — сердце невольно сжалось от такого предложения. Гулять вместе с подругой?! По какому-нибудь торговому центру?! Сидеть в кафе, сходить в кино, просто поболтать?! Да кто откажется!!

— Тогда договорились, — Рина улыбнулась. — Выберем денек посолнечнее и встретимся.

Кёко ощущала себя словно осыпанной подарками феи-крестной. Через пять дней, ну может, через шесть, случится то, о чем она лишь мечтала в ночных мечтах! Ей хотелось танцевать, петь, обнять весь мир!..

— Что-то не так? — Сугита озабоченно нахмурилась. — Ты не ешь ничего, просто сидишь.

— Нет-нет, все нормально! — Могами замотала головой, сдерживая улыбку. — Просто задумалась. Хочешь спаржи?

— С удовольствием, — Рина аккуратно взяла палочками жареный побег спаржи. — А ты попробуй этот рулетик — это кальмар, фаршированный грибами и креветками.

Да, и это тоже исполнение мечты — обедать с подругой, делиться вкусностями, болтать обо всем, смеяться… К горлу то и дело подкатывал ком растроганных счастливых слез, но Кёко уверенно его сглатывала.

Все хорошо. Все просто замечательно! У нее самая замечательная школьная жизнь!

Настроение, пребывавшее на отметке «отличное», к концу последнего урока лишь укрепилось, вид поджатых губ Шинодзавы и окружавших его девушек в клубе Кёко попросту проигнорировала. Невозмутимо поздоровавшись, она поставила сумку в уголке, надела фартук и направилась за заданием.

Итак, сегодня…

— Здравствуйте, я Сугита Рина. Я записалась в клуб.

Могами изумленно обернулась к двери.

— Сугита-сан, очень приятно! Проходи, пожалуйста!

Так вот о каком секрете говорила она!! Кёко с трудом сдержалась, чтобы не броситься к подруге и не обнять. Вот же хитренькая! Значит, подала заявку и ни словечка!

— Спасибо, — Рина приветливо улыбнулась. — Только я совсем новичок, поэтому позаботьтесь обо мне, пожалуйста.

Могами поймала незаметное хитрое подмигивание подруги, прикусила губу и перевела взгляд на остальных девушек, которые вопросительно глянули на Шинодзаву.

Тот холодно кивнул:

— Надо проверить твои способности. Вон там выбери рецепт и приготовь.

Кёко чуть нахмурилась — ну сказала же Рина-чан, что новичок! А там рецепты есть, которые без подготовки и не сделаешь! Она сжала руку, поняла, что до сих пор держит вытянутую ранее бумажку, и внезапная мысль заставила подать голос:

— Если никто не против, то… — девушка развернула бумажку на всеобщее обозрение, — мы могли бы вдвоем приготовить булочки никуман. Чтоб было быстрее.

— Можно и так, — парень бросил на Могами острый взгляд и вернулся к своему столу. Следом потянулась и его «свита», оставляя подруг.

Ну их! Кёко потянула Сугиту за руку, невольно улыбаясь:

— Значит, секрет?

— Ага, — та бросила еще один недоумевающий взгляд на соклубников, затем обернулась и понизила голос до шепота. — Что здесь происходит?

— В смысле?

— Что за проверка? Почему они с тобой ведут себя так, словно ты не в клубе?

— Здесь так заведено, что каждого поступающего тестируют на уровень готовки, — с готовностью пояснила Кёко. — Вот из этого барабанчика вытаскивается задание с названием, вот, видишь, — она продемонстрировала бумажку с надписью «никуман». — Затем готовится и предоставляется остальным членам клуба на дегустацию.

— Первый раз о таком слышу… — Рина окончательно удивилась. — Ну ладно, в каждом клубе свои правила… — она взяла бумажку, покрутила в пальцах и глянула на подругу. — Но ты-то уже здесь почти неделю, и что, до сих пор проходишь проверку? С твоим-то уровнем готовки?

Могами пожала плечами:

— Им не нравится. Вернее… — она оглянулась на мгновение через плечо, — видишь того парня? Шинодзава Сузуки. Вот он и командует, похоже, кто подходит.

— Шинодзава… Знакомое имя, — задумчиво нахмурилась Сугита. — Где я его слышала?

Помотав головой с видом «я не в курсе», Кёко протянула фартук и улыбнулась:

— Давай готовить?

— Давай, — Рина согласно кивнула. — Вернее, командуй, а я буду, как верный солдат, твердо следовать твоим указаниям.

А что командовать? Разве друзьями командуют? Им помогают, рассказывают, учат…

А еще наслаждаются тем, что все делается вместе. И веселее, и нет чувства отверженности, и время летит так быстро, что уже пора лепить булочки и ставить в пароварку.

— Слушай, а фарш добавляется только мясной?

— Не обязательно, — Кёко подошла к холодильнику, в который заглядывала Сугита. — Можно с овощами, можно с пастой адзуки, с фруктовыми желе.

— Желе нет, есть натто, — Рина покрутила в руках упаковку. — Ее можно?

Натто? В никуманы?

Представив лицо человека, пробующего такой пирожок, Кёко подавила нервный смешок:

— Нуу… наверное, можно. Но вот какое лицо будет у того, кто будет пробовать…

Наверное, такое же, как у Шинодзавы, когда он пробовал ее омлет и рыбу. Досада, которая вроде бы и давно растворилась, вновь вернулась, и девушка неожиданно прищурилась. А почему бы нет? Пусть проверят свою везучесть.

— Русская рулетка, — словно прочтя ее мысли, тихо проговорила Рина и с несвойственным ей озорством подмигнула. — А если им не понравится… — Кёко фыркнула, сдерживая смешок, — то и ладно. Мы и вдвоем тут отлично будем проводить время. Клуб место общественное, а они пусть и дальше сидят своей компанией вместе с Шино… — замерев, Сугита внезапно хлопнула в ладоши и, развернувшись, направилась к занимающейся чем-то своим компании.

Кёко насторожила уши.

— Прошу прощения, — Рина, остановившись у стола, дождалась, пока парень поднимет голову, — скажи, Шинодзава Вакацу-сан твой родственник?

— Это его дядя! — тут же радостно откликнулась пухленькая девушка.

— То есть, это твой дядя ведет кулинарное шоу на восьмом канале по пятничным вечерам?

Шинодзава кивнул, и Кёко отметила, как смягчились черты его лица:

— Дядя. Тоже смотришь, Сугита-сан?

— Нет, наши повара смотрят. Говорят, можно найти что-то интересное в его рецептах, — Рина вежливо кивнула и в гробовой тишине вернулась к Кёко. — Ну что, будем лепить?

Коротко кивнув, та бросила быстрый взгляд на остальных и отвернулась к своему столу.

Вон оно что. Получается, когда она пришла в первый раз, все ждали, что она узнает Шинодзаву. А когда этого не произошло, он обиделся? И поэтому забраковал все, что она готовила? Нет, серьезно?! От девушек она могла бы такое ожидать, но от парня?! Ой-ёй… А может, из-за того, что его дядя ведет свое шоу, то он признает только «высокую кухню»?

— Его дядя действительно великий шеф-повар?

— А ты не знаешь? — покосилась на нее Рина, раскатывая тесто в лепешку. — Шинодзава — это целая династия шеф-поваров. Им принадлежит, вроде как, несколько ресторанов в туристическом и бизнес-районе.

— Первый раз слышу, — призналась Могами и, услышав фырканье подруги, глянула на нее. — Это плохо?

— Это нормально, — та покачала головой с мирной улыбкой. — Ты ведь не обязана знать то, что тебя не интересует, верно?

— Но ты же знаешь.

— Только потому, что просто запомнилась финальная часть передачи — с вами был Шинодзава Вакацу и его пятничный ужин, — Сугита мастерски передала все интонации, заставив Кёко тихо прыснуть. — Видела пару раз саму передачу, но там все, как в ресторанах, понимаешь? Все так на больших тарелках, все изысканное — соус из соловьиных язычков, подлива из цветов горного эдельвейса и прочее… — она чуть поморщила нос.

— Тебе такое не нравится?

— Нет домашнего уюта, — помолчав, проговорила Рина и немного смущенно глянула на Могами. — Нет ощущения, что это приготовили, потому что любят тебя и хотят порадовать. Может, для кого-то ресторанная кухня и верх совершенства, но для меня вот такие никуманы, оякодоны и сосиски-«осьминожки» гораздо ценнее и вкуснее.

Кёко прикусила губу, сдерживая растроганную улыбку:

— Как у бабушки?

Сугита покосилась на нее и кивнула.

Вот почему она пришла в новый для нее клуб — чтобы иметь причастность к домашнему уютному ужину. Или обеду. Или завтраку. Ведь когда кушаешь со своими близкими приготовленное самим — это маленькое счастье. И понимание, что именно это и есть семья.

— Я научу тебя всему-всему, — твердо пообещала Кёко и взяла раскатанный кружок теста. — И раз сейчас мы делаем никуман, то смотри внимательно, как защипывать тесто. Кладешь фарш…

Они успели вымыть руки и посуду за то время, пока булочки готовились в пароварке.

— Достаем? — глаза Рины азартно поблескивали, как и большие кухонные щипцы в ее руке.

— Да, думаю, пора, — кивнула Могами, подставляя большую плоскую тарелку.

— Раз… два… три…

Всего получилось восемнадцать булочек, две — с сюрпризом. Переглянувшись, девушки спрятали хитрые улыбки и направились к Шинодзаве и его компании.

— Прошу, попробуйте, — Сугита с самым вежливым лицом чуть поклонилась, ставя блюдо на стол. — Но хочу предупредить, два никумана секретные.

— В каком плане? — в глазах пухленькой, как самой активной, мелькнуло подозрение.

— Начинка не мясная.

Как дипломатично, хихикнула про себя Кёко. А ведь не поймешь, пока не откусишь — она постаралась, чтобы возможный запах натто не выдал себя при готовке.

Шинодзава с чопорным видом взял одну из булочек, дернул бровью, мол, самая обычная, и откусил.

По его застывшему лицу Кёко поняла, что…

— Вот и выяснили, кто в клубе самый везучий, — в голосе Рины была слышна лишь вежливая доброжелательность.

— А с чем он, Шинодзава-кун… — девушки потянулись посмотреть и тут же попятились. — Что это?! Почему оно так пахнет?!

— Это натто, — Могами с точностью постаралась скопировать интонации подруги. — Очень полезный продукт.

— Никуман с натто?! — потрясенно взвизгнула пухленькая.

— В вашем задании не написано, что фарш должен быть строго мясным, — пожала плечами Кёко и вздохнула, переводя взгляд на неподвижного Шинодзаву. — Опять не прошли, да?

Взгляд парня был просто диким, в котором смешалась и ярость, и изумление, и шок.

Ну и ладно! Фыркнула про себя девушка. Она уже не одна в клубе, вот так! Так и хотелось показать всем язык, но она одернула себя и поклонилась:

— Тогда позвольте нам попробовать свои силы в следующий раз. До свидания.

— До свидания, — так же сдержанно поклонилась и Рина.

Выйдя из здания в теплые весенние сумерки, подруги переглянулись и рассмеялись.

— Наверное, все же глупо было так делать, — Кёко перевела дыхание.

— Глупо устраивать тебе непонятные проверки и придираться, — парировала Сугита. — Так что, они хотели чего-нибудь необычного, они его получили. А что может быть необычнее никумана с натто?

— Кстати! — Могами открыла коробку, захваченную из клуба, продемонстрировала никуманы и самым невинным тоном поинтересовалась. — Будешь? — звонкий смех заставил ее саму рассмеяться. — Ну а что, не выкидывать же их…

— Ладно, давай! — Рина с решительным лицом вытащила булочку из коробки. — Вот сейчас и проверим мою везучесть!

— Невезучая! — обе они прыснули, когда первый же укус продемонстрировал мясную начинку.

На душе у Кёко было легко-легко. Общая шалость, улыбающаяся подруга, удовлетворение — все это несло какое-то ощущение неотвратимого торжества справедливости. А как может быть иначе?

Лучи садящегося солнца заставляли скамейки, деревья и здания отбрасывать длинные тени, и те сопровождали до самых ворот, в которых девушки столкнулись с Кагурадзаки.

— Домой? — Ода подмигнул, повел носом и уставился на коробку. — Там что-то вкусное?

— Никуманы, — Рина улыбнулась. — Мы с Кёко готовили.

— А несете куда?

Могами улыбнулась и протянула ему коробку:

— Посуду вернешь.

— Спасибо! — парень просиял, тут же отправил в рот булочку и расплылся в довольной улыбке. — Вкушшшно!

— Остальным тоже отнеси, — одернула его Кёко. — И да, аккуратнее, там есть булочка не с мясом.

— Счастливая, — невозмутимо пояснила Сугита. — Проверите, кто из вас более удачлив.

— Янки, конечно, — прочавкал Кагурадзаки и поспешил в сторону спортзала.

— Отдала бы многое, чтобы увидеть лицо Янки, когда ему «повезет», — Рина, закусив губу, чтобы сдержать смех, глянула на Кёко. Та попыталась представить это, фыркнула и не сдержалась:

— Завтра узнаем. Если ему попадется тот никуман…

— Я тебя прикрою!

------

*Кусудама — бумажные шары, создаются путем склеивания или скрепления множества мелких бумажных сегментов-оригами.

**Золотая неделя — неделя национальных праздников с 29 апреля по 5 мая. Школьники не учатся, не ходят в клубы, им задают только домашнее задание.

Поделиться с Шо радостью, что теперь в клубе она не одна, девушка вечером не смогла — тот вернулся раздраженный, отказался от ужина и заперся в своей комнате со словами «Не трогайте меня!»

Утром же Кёко, подхватившаяся на рассвете, первым делом сбегала в комбини за любимым пудингом Шо, а затем на кухне отдельно приготовила завтрак именно такой, какой парень предпочитал всегда. В конце концов, кто еще позаботится о настроении любимого человека, как не она?

Составив все на поднос, девушка понесла его к комнате Шо. Прислушавшись у двери, она осторожно постучала.

Вид взлохмаченного и сонного парня умилил так, что даже перехватило дыхание. Какой же он…

— Завтрак, Шо-чан, — она светло улыбнулась.

— Не хочу… — Шо нахмурился, опустил взгляд на поднос, и Кёко с затаенной радостью увидела, как проясняется его лицо. — Ух ты, пудинг!

— Да, и твои любимые жареный рис с креветками и сладким перцем и омлет. Покушай.

— Ага, — он отошел, пропуская ее в комнату, потер лицо руками и вышел. — Я умоюсь только.

Вот и замечательно.

Она выставила тарелки на столик и огляделась. Ей нравилось бывать в этой комнате, которая была словно волшебным ларцом с сокровищами. Вон гитара, старенькая, с потертым лаком, вон стопочка нотных тетрадок, в которые Шо-чан писал свои первые песни. Брови девушки чуть сдвинулась — рубашка мятая, валяется на стуле, надо будет забрать и постирать. Компьютер не выключен, а отправлен в спящий режим — теперь Кёко знала, как это называется, благодаря урокам информатики. Сумка с учебниками стояла у кровати даже не расстегнутая.

Вернулся Шо и сразу сел за стол.

— Тебе надо уроки делать?

Парень лишь отмахнулся, не давая ей даже возможности предложить свои тетради:

— До лампочки.

— А… что вчера случилось? Проблемы в школе?

Шо поморщился:

— Да так… С репетицией не заладилось.

Девушка едва сумела сдержать облегченный вздох — значит, не Янки. И слава богам!

— У тебя все получится сегодня, — она уверенно закивала на недоверчивый взгляд Шо. — Бывает такое, что все валится из рук, не получаются обычные дела. Как говорится, не твой день.

— Ну это да, — согласился парень. — Посмотрим.

— Ага, — Кёко улыбнулась. — А со мной в клуб начала ходить и моя подруга, представляешь?

— В какой клуб?

— В кулинарный, — терпеливо напомнила она.

— Поздравляю, — Шо чуть насмешливо улыбнулся. — Теперь вас там двое, да?

— В какой-то мере, — кивнула девушка, ощущая легкую обиду — она так ждала возможности рассказать замечательную новость, а он…

— Тебе не скучно будет, — он положил палочки на стол и взялся за пудинг. — Все, больше не хочу.

Она беззвучно вздохнула и собрала недоеденный завтрак на поднос. Ладно, хоть половину риса съел…

— Пойдем в школу вместе?

— Угум, — кивнул Шо, мгновенно смиряя с тихим разочарованием от разговора.

— Я быстро! — Кёко подхватилась на ноги и поспешила на кухню.

 

Поднимаясь на свой третий этаж, девушка ощущала себя окрыленной. День начался просто чудесно — и Шо-чан с ней так долго поговорил, даже рассказал о проблеме, и вместе дошли до школы, и он даже взял обенто!

Она свернула к своему классу и изумленно сморгнула, глядя на стоявшего напротив дверей Шинодзаву. Вторая волна изумления настигла Кёко, когда она рассмотрела цвет обшлагов на рукавах пиджака парня.

Зеленый? Второй класс? Он второклассник?

Лихорадочно припомнив, что в клубе он всегда был в рубашке, без галстука, она мысленно выдохнула и решительно направилась к парню. Надо извиниться за свое поведение.

Но что-либо сказать девушка не успела. Шинодзава, при ее виде, еще больше выпрямился, приобретая вид, словно проглотил лом, затем направился к ней.

— Доброе утро, Могами-сан, — голос был такой официальный, что Кёко едва поборола желание отвесить поклон, как в рёкане перед гостями:

— Доброе утро, Шинодзава-сенпай.

— Можешь прийти сегодня на большом перерыве в клуб?

— Конечно!

— Спасибо, буду ждать, — он кивнул, обогнул ее и быстро направился к лестнице.

И что это было?!

— И что это было? — словно озвучивая ее мысли, появившаяся рядом Сугита удивленно глянула на Кёко. Та лишь пожала плечами:

— Не знаю… Может, хочет официально уведомить, что мы больше не состоим в клубе? — а что? Логично, учитывая вчерашний сюрприз в никумане.

— Пусть только попробует, — Рина бросила суровый взгляд вслед Шинодзаве. — Вообще-то, по клубным правилам исключить члена могут за прогулы или за ущерб клубу и его репутации. А наши с тобой действия не подпадают ни под одно условие, — она помолчала. — Я пойду с тобой.

— Нет, — Кёко покачала головой. — Он просил прийти только меня. Не волнуйся, я смогу за себя постоять.

— Пока вы только стоите на месте.

Вы только посмотрите, кто делает замечания!

Девушка нарочито неторопливо развернулась к Янки и состроила удивленное выражение на лице:

— А что, у нас первым уроком японский?

Ошино поспешно закусил губу и протиснулся между Могами и другом в класс. Кагурадзаки недоуменно нахмурился:

— Банни-чан, сейчас история Японии. Сегодня ж пятница, разве нет? — он глянул на Сугиту за подтверждением. Та хмыкнула и взяла подругу под руку, увлекая в класс:

— Пятница, пятница, не волнуйся.

— Ну вот, а то путаете… — он шагнул следом. — О, точно, контейнер.

При виде коробки, появившейся из рюкзака Оды, Кёко мгновенно вспомнила животрепещущий вопрос, занимавший ее и Рину накануне.

— Кагурадзаки-кун, а кому достался счастливый никуман?

Парень пожал плечами:

— Я съел все с мясом. Янки, тебе попадался необычный никуман?

— Нет, — коротко отозвался Хизури, ставя свою сумку на парту.

— А точно, ты ж вообще не брал. Кён, а у тебя?

Ошино удивленно покачал головой:

— Только с мясом.

Девушки растерянно переглянулись, затем Сугита с подозрением оглядела парней:

— Точно? И никому не с мясом?

— А с чем должен был быть? — Ошино присел на край своей парты.

— Не с мясом, — уклончиво ответила Кёко. — А другие члены вашей команды ели?

— Ели, но никто не говорил, что начинка не мясная.

Магия какая-то! Она ведь помнит, что было две булочки! Одну взял Шинодзава-сенпай, а вторая оставалась.

— Точно? — еще раз уточнила Рина, получила два уверенных кивка, покосилась на молчаливого Хизури, занявшего место за последней партой, и перевела взгляд на Могами.

Нет, ну вряд ли бы кто-то мог перепутать мясную начинку с натто! Кёко снова растерянно смотрела на подругу, которая с видом «ну даже не знаю» пожала плечами и ушла к своей парте.

Прозвенел звонок, и девушка поспешно достала учебник по истории и тетрадь.

Может, действительно магия? Как там говорили ребята — есть привидение? Наверное, оно школьное, в курсе всех дел, и ему не понравилось то, что они с Риной-чан решили подшутить? Вот и забрало лишнюю булочку…

Тогда надо задобрить его, чтобы попросить прощения за свое поведение.

Вот только как?

 

После английского была японская литература, и, воспользовавшись присутствием парней, Кёко осторожно дернула Кагурадзаки за рукав:

— Кагурадзаки-кун…

— М? — он обернулся со слегка удивленным видом. — Что случилось, Банни-чан?

Девушка мысленно закатила глаза, понимая, что возмущаться по поводу прозвища бесполезно, и тихо выдохнула:

— Помнишь, вы говорили, что на территории школы есть привидение?

— В старой часовне, — Ода тоже понизил голос, кивая. — А что?

— А… — она сглотнула. — Оно как-нибудь себя проявляет?

— По-всякому, — последовал новый кивок. — А что?

— А как его задабривают? — Кёко чуть взволнованно сжала руки. — Ну, если оно рассердилось на кого-нибудь?

В серых глазах парня появилось недоумение, затем он понятливо закивал:

— А, понял. Кто что, но обычно еду какую-либо.

— Еду? Для привидения?

— Да, так же, как и для богов и духов. Сладости, булочки, онигири… — Кагурадзаки пожал плечами. — Но можно и мелкие монетки.

— Спасибо за информацию, — на сердце ощутимо полегчало. Значит, ничего экзотичного, вопреки ее опасениям. Тогда ей проще будет именно едой задобрить разгневанное привидение. Осталось выбрать — какой именно…

Додумать Кёко не успела — в класс вошел Юмено-сенсей и постучал костяшками по доске, привлекая внимание класса:

— Раз уж все тут собрались, послушайте несколько организационных объявлений. Первое — домашнее задание на Золотую неделю раздаю в понедельник, двадцать восьмого, так что присутствие обязательно. Всем понятно? — дождавшись подтверждения, он продолжил. — Напоминаю, что клубы на это время не работают. И в понедельник вместо занятий по ремеслам у вас будет тест на физическую выносливость. Поэтому не забываем о спортивной форме и удобной обуви. Второе — с двадцать шестого мая по двадцать восьмое мая у вас межсеместровые тесты, — Кёко насторожилась, неосознанно хмурясь. — Просьба сосредоточиться и хорошо подготовиться.

Это точно! Значит, двадцать шестого первый день, когда она должна будет выложиться по полной для первого шага в получении стипендии в следующем году.

— Третье — бассейн для занятий физкультурой откроют с первого июля.

— А раньше никак? — подняла руку одна из девушек.

— Сама знаешь, что пока основная часть сезона дождей не пройдет, никак, Яцусиба-сан, — Юмено-сенсей сложил руки на груди. — В иное время бассейн только для членов плавательного клуба. Четвертое — школьная поездка запланирована на начало июля, — все тихо загомонили, и он чуть повысил голос. — Точная дата будет известна после того, как вы напишите итоговые семестровые тесты. Так сказать, чтобы смогли расслабиться.

— А где будем расслабляться в этом году, сенсей? — подал голос Ошино.

— Окинава.

— Ого! Здорово!

Окинава? Девушка растерянно заморгала. То есть… школьная поездка на Окинаву?! В край, где море, солнце, львы-сиса?! Она туда поедет с классом?!

Невероятно…

От восторга из головы вылетели все мысли об экзаменах. Кёко нашла взглядом подругу, которая обернулась и улыбнулась, подмигивая.

Спасибо!! Ками-сама, спасибо!!

Урок прошел как-то незаметно для витавшей в облаках девушки. Тем более, что следующей была физкультура, и Кёко уже вовсю представляла, как обрадует Шо, что школьная экскурсия будет на Окинаву. Вот он удивится! Ведь, как и она, он никуда и не ездил.

Желание увидеть любимого человека и поделиться с ним новостью было так велико, что Сугита не выдержала нетерпения подруги в раздевалке:

— Не жди меня, если тебе так уж надо на стадион.

— Ага! Спасибо, Рина-чан!! — Кёко была готова расцеловать ее, но сдержалась. — Прости, это важно!

Она почти выбежала на стадион и радостно заулыбалась, замечая парней из первого класса музыкального отделения. Подойдя к ним, девушка вежливо поздоровалась и глянула на Фуву:

— Шо-чан, можешь со мной на пару минут отойти?

— Чего? — он послушно проследовал за ней к трибунам. — Что случилось?

— Наш классный сказал, что в начале июля после экзаменов будет школьная экскурсия, — Кёко пыталась выдержать драматическую паузу, но не смогла. — На Окинаву! Представляешь??

— Окинава? Вы едете на Окинаву? — Шо восхищенно присвистнул. — Здорово.

— А… вы разве нет? — удивленно заморгала она.

— Нам пока не объявляли, но вроде у отделений разные направления экскурсий.

Разные?

Радость поблекла, погружая мир в серые тона.

Но как же так? Это же… неправильно…

— Но было бы здорово, если бы и мы поехали на Окинаву.

— Правда хочешь?! — Кёко, сжав кулачки у груди, подалась к парню, который кивнул:

— С радостью бы поехал.

— Тогда… тогда я буду просить всех богов, чтобы так и случилось! — горячо выдохнула она. — Честно-честно!

— Ладно, проси, — Шо кивнул, снисходительно улыбаясь. — Я пошел к своим.

И попросит! Девушка следила, как он подходит к одноклассникам, как тут же его окружают девушки, поглядывая в ее сторону.

И даже у школьного привидения попросит! Задобрит булочками — вон, на переменке пойдет в клуб и там успеет приготовить несколько штук… И обязательно попросит!

 

Стоя перед дверью клуба, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, набираясь решимости, затем кивнула самой себе и вошла.

Внутри оказался лишь Шинодзава, как обычно без пиджака и в фартуке.

— Добрый день, Шинодзава-сенпай, — Кёко закрыла за собой дверь.

— Добрый день, — он кивнул от кухонного стола. — Спасибо, что пришла.

Ух, как вежливо! В кои-то веки…

Она подошла ближе:

— Я хотела извиниться за свое поведение, когда обращалась к тебе не как к сенпаю. Я не знала, что ты учишься во втором классе.

— Все нормально, — парень качнул головой. — Я не по этому поводу попросил тебя прийти.

— А для чего? — Кёко слегка растерялась — ругать вроде не собирается, равно как и возмущаться поведением. Тогда что?

Шинодзава неожиданно отвел взгляд и чуть кашлянул:

— Ты… можешь показать, как делала никуман с натто?

Изумление заставило сморгнуть.

Ему что, понравилось?! Вот же… гурман!

— М-могу, — девушка поставила сумку на стул и потянулась за фартуком. В конце концов, пусть смотрит. Ей что, жалко?

— Спасибо. Тесто я уже приготовил. Какие нужны ингредиенты, кроме натто?

— Ммм… Рисовая бумага, желательно с тапиокой, немного рисового крахмала, кастрюля с кипящей водой, — перечислила она, пока мыла руки. Шинодзава на мгновение замер, затем кивнул:

— Рисовая бумага…

— Ага, — Кёко подошла к столу, на котором уже были вырезаны кружочки из теста и стояла упаковка с натто. — Итак, сначала добавляешь крахмал в натто, вымешиваешь, даешь немного постоять, чтобы пропиталось…

Парень кивнул и принялся повторять за нею все действия.

— Затем рисовую бумагу надо подержать над паром.

— То есть, не замачивать?

— Нет, нам надо лишь чуть смягчить ее, вот так, видишь, — она продемонстрировала лист над кастрюлей с кипящей водой. — Если замочишь, то она быстро разлезется. А надо, чтобы до самой пароварки она была плотной. Теперь, когда она стала гибкой, ножницами или ножиком вырезаешь вот такой круг…

— Это не круг, — педантично заметил Сузуки, и девушка согласилась:

— Не круг, но примерно так. Можно сначала вырезать, а потом держать над паром…

— Но в таком случае бумага может потрескаться при вырезании, так?

— Верно, — она чуть улыбнулась. — Теперь на тесто кладешь бумагу, натто — примерно столько — и начинаешь быстро заворачивать сначала бумагу, — Шинодзава внимательно следил, как девичьи пальцы ловко и аккуратно «упаковывают» столовую ложку натто с крахмалом. — Края можно смочить чуть-чуть водой, чтобы держалось. Затем уже защипываешь никуман как обычно и сразу на пароварку. Засекаешь время и делаешь второй…

— Понял, — он серьезно кивнул и вернулся к своему никуману. Лепя вторую булочку, Кёко краем глаза следила за действиями Шинодзавы, готовясь, если потребуется, тут же поправить. Но учеником парень оказался достаточно способным, и вскоре в пароварке томились шесть никуманов.

Моя посуду, девушка все же не выдержала и задала вопрос, не дававший ей покоя:

— Шинодзава-сенпай, неужели тебе понравились булочки с натто?

— С чего ты взяла? — парень едва заметно содрогнулся.

— Ну а зачем тебе их готовить снова, если они гадость?

Он покосился на Кёко, помолчал, затем тихо проговорил:

— Это для дедушки, — видимо, изумление на ее лице сказало все лучше всяких слов, что он оперся руками о стол. — Он великий повар, признанный в стране. И он любит что-то очень необычное, то, что никогда не видел ранее. В смысле из блюд.

— Ты хочешь порадовать его, показав что-то новое?

— Я хочу, чтобы он обратил на меня внимание, — через долгую паузу ответил Шинодзава.

Кёко закусила губу, глядя на него.

Вот оно что. Получается, его дедушка… как это говорится, не признает внука за повара? Ну, логично, ведь семья у них, как говорила Рина-чан, очень влиятельная в ресторанном бизнесе. И, наверняка, пока Шинодзава-сенпай не докажет, что он тоже может отлично готовить, его даже не принимают во внимание? Не считают достойным?

Грустно. Неужели во всех богатых семьях так?

— Понятно, — она ободряюще улыбнулась. — Ну, могу точно тебе сказать, что ты поразишь его в самое нутро. Ой, ну в смысле…

— Я понял, — парень внезапно тоже улыбнулся, и Кёко удивленно осознала, что улыбка у него мягкая и добрая. — Спасибо тебе.

— Идея не совсем моя, — она пожала плечами. — Просто Рина-чан спросила, делают ли никуманы с натто, и я подумала — а почему бы нет?

Сузуки тихо хмыкнул:

— Действительно — а почему бы нет.

Уходя из клуба и унося два никумана, девушка невольно улыбалась про себя — не сбылись ее страхи и опасения, и это так здорово! И то, что придирающийся одноклубник оказался таким целеустремленным сенпаем, было не менее замечательно.

— И что хотел Шинодзава-сенпай? — первым делом поинтересовалась Сугита, когда Кёко вернулась в класс перед звонком.

— Попросил рецепт никуманов с натто, — девушка хихикнула. — Все нормально, Рина-чан. Он оказался неплохим человеком.

— Ну, может, и неплохой, но чего ж он заставляет тебя постоянно проходить проверку?

— А, мало ли, — отмахнулась Кёко. — Мне не сложно, — она оглядела класс. Кагурадзаки, как и Янки с Ошино, не было. Плохо. Ведь она не знала точного местоположения той часовни, лишь помнила, что за музыкальным корпусом, вроде бы…

Ладно. Все равно сегодня клубного занятия нет, а значит, после физики она будет свободна. Вот и сбегает сама, поищет. И — вдруг увидит Шо-чана, раз будет рядом с его корпусом?

 

Глядя на маленький синтоистский храм, Кёко невольно согласилась — да, можно было бы сказать, что это часовня. Правда, при слове "часовня" представлялось что-то готическое, но откуда здесь готика?

В ближнем рассмотрении стали заметны потемневшие от времени бревна стен, и обветрившиеся каменные ступени в числе восьми штук, и деревянные резные перила хайдена* с длинными трещинами. Девушка немного робко поднялась по ступенькам и остановилась перед рассохшейся дверью, мучительно раздумывая.

Алтаря, на котором можно было бы оставить принесенные булочки, не было. Не оставлять же прямо перед дверью? Тут и старые листья, и песок… Придется нести в хонден.

Вздохнув и пугливо оглянувшись, Кёко осторожно потянула на себя правую створку двери и тут же вздрогнула, когда старые петли недовольно заскрипели.

— П-простите… — едва слышно пискнула она, отвесила глубокий поклон и буквально протиснулась в образовавшийся проем, не рискуя навлекать на себя гнев потусторонних сил еще открыванием и левой половины двери.

Внутри царил пыльный полусумрак, рассеченный местами длинными узкими полосками света из-под прохудившейся крыши. Привыкшим к такому освещению глазам предстало практически пустое помещение хондена, лишь перед стеной, на своем законном месте, стояла высокая, в рост девушки, статуя божества.

Ни светильников, ни посуды перед статуей, ни каких-либо свитков с молитвами видно не было. Да и стоявшая вокруг тишина была такой выразительной, что у Кёко слегка зазвенело в ушах от мгновенно обострившегося слуха. Казалось, она слышит, как бегают под полом мыши, как растет трава между плитами хайдена и как неодобрительно рассматривает статуя нарушительницу…

За спиной действительно что-то скрипнуло, заставляя девушку мгновенно обернуться в панике.

Никого. Или же… призрак?!

Так, возьми себя в руки и вспомни, для чего пришла!

Собравшись с духом, она подошла к статуе, преклонила колени и тихо проговорила, доставая из сумки подрагивающими руками подношение:

— Прошу тебя… — лучше не уточнять, кого! Мало ли — вдруг божество обидится, что она пришла к призраку? Или наоборот, призрак обидится, что она не обращается к нему лично. — Прошу вас… простить меня за неуважительное поведение! — Кёко низко поклонилась, почти касаясь лбом основания статуи. — И прошу сделать так, чтобы класс Шо-чана тоже поехал на Окинаву вместе с моим классом! Пожалуйста!

После еще одного поклона она аккуратно положила на чистую салфетку два никумана, снова поклонилась и поднялась.

Допятившись до двери и выскользнув на хайден, девушка выдохнула, поклонилась, аккуратно закрыла за собой дверь и почти бегом спустилась по ступенькам. Сердце стучало освобожденно и радостно — получилось! Она сделала все, что задумала! И как здорово, что она принесла с собой две булочки! Одна будет для ками, вторая для призрака! И все довольны!!

Пробегая мимо музыкального корпуса, она чуть замедлилась, размышляя, стоит ли заглянуть и рассказать Шо-чану про все, но затем решила повременить. Будет ему сюрприз! И когда он поедет с ней на Окинаву, она и расскажет все! Вот он удивится…

В холле никого не было, но стоило девушке направиться к своему шкафчику за обувью, как на лестнице показались ее соседи в полном составе.

— Банни-чан, — Кагурадзаки приветливо помахал рукой. — Еще не ушла?

— Дела были, — она мысленно подивилась их присутствию в школе. Обычно в это время они сидят в спортзале…

— А мы дежурили по классу!

— Не он, а я и Янки, — Ошино улыбнулся издали.

— Понятно, — Кёко невольно глянула на молчавшего Хизури, встретила его непроницаемый взгляд и фыркнула про себя.

Ну и молчи дальше! Тоже мне, обиженная девица!

Она все еще мысленно огрызалась на парня, протягивая руку к дверце шкафчика, но внезапно донесшаяся до обоняния вонь заставила замереть. По спине пополз холодок неприятного предчувствия.

Ну не может же быть…

Внутри все словно рухнуло в пропасть, когда глазам предстали ее туфли. Ее новые туфли. Купленные дядей меньше трех недель назад.

И выглядящие теперь так, словно ими вычерпывали общественный нужник.

К горлу подкатил тошнотворный комок от ярости и обиды.

— Дерьмо.

Девушка резко захлопнула шкафчик, сглотнула и тихо проговорила:

— Все в порядке.

— Угу, вижу, — тем же невыразительным голосом подтвердил из-за ее спины Янки. — Порядочное дерьмо.

— Все в порядке… — голос дрогнул, и Кёко стиснула изо всех сил зубы.

Да ничего не в порядке!..

Ну почему?.. Она ведь… она ведь поверила, что здесь будет все по-другому!! Ведь все было так правильно, так замечательно!!

А сейчас… дерьмо.

Выдох пошевелил волосы на затылке:

— Ты… ты можешь предположить, кто это сделал?

Может. И даже почти по именам. Но что толку?

Что она может им сделать?! Что?!

Ничего… И от этого еще отвратительнее и вонючее.

— Нет, — присутствие Хизури за спиной не давало возможности тихо расплакаться от обиды и унижения. Потом, она выплачется потом, на своем месте… А сейчас — даже хорошо, что он стоит рядом. Она сможет выдержать.

Она не глядя достала запасной пакет из сумки, вывернула его, пряча руки, и сгребла внутрь испорченные туфли. Вонь стала сильнее, заставляя поморщиться и крепко закрутить горловину пакета.

Так, а теперь лицо… держать лицо.

— Ты не покажешь, где тут мусоросборник? — Кёко внешне спокойно глянула на неподвижного Янки. Тот кивнул:

— Идем.

А как она пойдет домой? В школьной обуви? И что скажет дяде и тете?..

Отчаянье охватило душу с такой силой, что на мгновение сбилось дыхание и защипало глаза.

Не плакать!! Не здесь!!

— Вон там, — парень остановился, кивая на закуток в метрах пяти от них.

— Спасибо, — Кёко с трудом заставила себя идти уверенно и прямо к мусоросборнику. Остановившись, она открыла крышку и, закусив губу до боли, кинула внутрь пакет.

Все.

Плечи опустились, и пришлось стиснуть руки, чтобы сдержать дрожь.

А такой день был… добрый… сказочный…

И превратился в черно-белый вонючий кадр.

Ненавижу.

— … да, Ацуяма-сан, — голос Янки заставил вздрогнуть и вспомнить, что она не одна. Почему он не ушел? — Понимаю, что прошу сверх положенного… Спасибо, с меня причитается.

Кёко медленно выдохнула, стараясь нацепить на лицо вежливую маску, чтобы поблагодарить Янки за… За что? За то, что тоже, пусть так негласно и молча, разделил несправедливость произошедшего? Поддержал немного грубой фразой «порядочное дерьмо»?..

— Ты все?

— Да, спасибо, — выдохнув, она развернулась к парню и вздрогнула, когда он ухватил ее за запястье и потянул за собой. — Что?..

— Идем-идем.

Куда?! Растерянность потеснила отчаянье в опустошенной случившимся душе.

— А…

— У тебя ж размер ноги двадцать четвертый?

Она на ходу опустила взгляд на свои ноги, запнулась, и только сильная хватка на запястье не дала упасть:

— Да… Но при чем… Погоди! — осознав, что они направляются к спорткомплексу, Кёко попыталась затормозить, но перевес явно был не на ее стороне. — Да погоди ты! Куда мы идем?!

— Туда, — Янки кивнул на средний спортзал.

— Зачем?!

— За шкафом.

— А?! — странный ответ окончательно запутал, в голове не осталось ни одной мысли. Пришлось замолчать и покорно следовать за Хизури, который не пошел в спортзал, а повел девушку за собой. За зданием оказалась лестница и дверь в ее конце. Шагнув следом, Кёко обнаружила, что оказалась в том же спортзале, но сверху, на балконе, который шел по всему периметру зала выше баскетбольных щитов.

Так вот, где занимается баскетбольная команда…

Путь закончился на пороге небольшой комнаты, из глубины которой вышла симпатичная шатенка с короткой стрижкой:

— Ты быстро, Янки.

— Стараемся, — парень пожал плечами и подтянул Кёко поближе. — Знакомься, это Могами Кёко, моя одноклассница. А это Ацуяма Мария, менеджер нашего клуба.

— Очень приятно, — Мария с искренней улыбкой кивнула заробевшей девушке. — Ты хочешь вступить в наш клуб?

— Н-нет!! — Кёко испуганно замотала головой. — Это он меня притащил! — она осеклась, когда Ацуяма тихо захихикала:

— Я знаю. Идем.

— Куда?! — но сильная рука подтолкнула в спину, заставляя буквально влететь в комнату. — А…

— Это склад, — пояснила Мария. — Ну и мое место для переодевания, — она подмигнула и глянула на парня на пороге. — Янки, команда ждет!

Хмыкнув, тот закрыл дверь.

— Прости, я не…

— Янки сказал, что у тебя образовалась серьезная проблема с обувью, — не слушая лепета Кёко, девушка поставила на стул туфли. — Держи, двадцать четвертый размер. Не то, чтобы они новые, — она вздохнула. — Нос на правой чуть стерся — вредная привычка снимать туфли друг об друга…

Кёко, не в силах что-либо сказать, смотрела во все глаза на нее.

За что?! Вот так просто — отдать обувь?! Свою?! Ей?! Почему?

— Я… я не могу… Это твои туфли, и… и как ты пойдешь без них домой…

— Они были моими в первом классе два месяца, — пояснила Ацуяма. — А потом я слегка вытянулась, пару раз жутко натерла ноги и попросила купить мне новые туфли. А эти оставила тут как запасные. Так просто, на всякий случай. И как видишь, они пригодились. Бери-бери, это тебе надо идти в чем-то домой.

Растерянность от услышанного и вместе с тем невероятное изумление от доброты практически незнакомого человека буквально ошеломили Кёко.

Неужели… так бывает?! С ней?! Для нее?! Просто… так?!

Мир словно снова стал цветным и ярким.

— С-спасибо!! — от благодарности у нее на глазах появились слезы. — Спасибо, Ацуяма-сенпай!!

— Да не за что, — смутившись от реакции, Мария неловко пожала плечами. — Повезло, что не поднялась рука выкинуть… Тебе скорее Янки надо благодарить, он же вспомнил про мой «запас», — она шутливо изобразила в воздухе кавычки.

— И ему скажу! — быстро закивала Кёко, вытирая бегущие слезы. — Обязательно!

— Вот и хорошо… — Ацуяма протянула ей салфетку. — Кстати, это не из-за него проблема? Было тут пару случаев похожих.

— Нет, — твердо помотала головой Могами, — не из-за него.

— Понятно…

— А давно были случаи?

— Мм, вроде как в первый год его учебы, и когда я пришла в Академию, — припомнила менеджер. — Но он каким-то образом вычислил всех виноватых, нашел их. Что сказал или сделал — не знаю, но как отрезало, — она для наглядности рубанула воздух рукою. — Никто больше ни на кого не покушался. А сегодня он позвонил и такой был недобрый, что я решила, будто снова повторяется.

— Не из-за него, — снова уверенно повторила Кёко, выдохнула, успокаиваясь, и глянула на туфли в своих руках. — Ацуяма-сенпай, обещаю — как только куплю себе новые, твои обязательно верну!

— Договорились, — Мария улыбнулась. — Дорогу назад сама найдешь?

— Да, конечно!

На балконе никого не было, и девушка выглянула с него вниз. Там, на большой площадке бегало с десяток игроков, перекидывая друг другу мяч. Найдя взглядом самую высокую фигуру, она невольно прикусила губу.

Обязательно поблагодарит. И попросит прощения. Потому что человека определяют поступки, как говорит тетя.

И как бы они не ссорились из-за Шо-чана, именно Янки пришел ей на помощь. Не прошел мимо, как проходили в средней школе парни, а просто взял и помог. Не раздумывая, что она его враг…

Хотя, теперь она не сможет считать его своим врагом. Вредным типом — разумеется, но не врагом. Потому что всегда будет помнить его уверенную хватку на ее запястье…

У последней ступеньки лестницы ее поджидал Хизури.

— Все нормально?

— Да, — девушка тепло улыбнулась и поклонилась ему. — Спасибо тебе за помощь. Ты не представляешь, насколько она оказалась важной для меня.

— Рад, что помог, — он тоже улыбнулся и тут же стал серьезным. — Мы найдем тех, кто это сделал.

— Не надо, — она качнула головой. — Это не поможет.

— Хочешь поспорить? — Янки чуть прищурил зеленые глаза. — Спорим, что если найти правильные слова, даже «мошки» поймут недопустимость такого поведения.

«Мошки»?

Взгляды встретились.

Значит, догадывается, что это из-за Шо-чана? Но ведь Шо-чан сам не виноват!

Видимо, на ее лице что-то из мыслей отразилось — парень пожал плечами:

— Значит, я прав.

Она опустила голову.

— И ты готова мириться с таким отношением к себе?

— Мне поубивать их, что ли? — невольно огрызнулась девушка, прижимая к груди туфли. — Если не обращать на них внимания, сами успокоятся.

— Ага, вот только к тому времени у тебя ни формы, ни сумки не будет. Устраивает? — с легкой ехидцей уточнил Куон.

— Нет! — она недовольно поджала губы.

— Ну вот и ответ. Значит, найдем и поговорим.

— Блин, и что ты им скажешь, а? «Не обижайте Банни-чан»?!

— Хотя бы, — совершенно невозмутимо согласился он. — Чем не вариант?

— А потом твои поклонницы меня начнут четвертовать?! — справедливо возмутилась Кёко.

— Мои не будут, это я тебе могу гарантировать.

Он невозможен!! Только она решила про себя, что не будет считать врагом, как тут же он делает все, чтобы она переменила свое решение!

Хотя… не делает, а говорит. А судить надо по поступкам.

— Гарантируй, — тихо буркнула девушка. — Спасибо еще раз. За все.

— Да пожалуйста, — полухмыкнул, полуфыркнул Янки и замолчал, разглядывая стадион.

Она мысленно вздохнула, чувствуя неловкость. Можно идти? Или он чего-то ждет? Типа, поясного поклона?

— Кто додумался обозвать булочку с натто счастливой?

— А? — от неожиданного вопроса Кёко растерянно заморгала. — Это мы с Риной-чан так придумали… Погоди! — ее осенило. — А откуда ты знаешь, что тот никуман был с натто? Мы не говорили Кагурадзаки-куну, — она немного виновато вжала голову в плечи. — Значит, ты все же ел..?

— Я что, не человек? Взял последнюю оставшуюся булочку, когда все ушли… Редкостная гадость, — вздохнув, искренне признался парень и направился ко входу в зал. — До понедельника, Банни-чан.

— До понедельника, — тихо проговорила она и все же тихо фыркнула.

Вон оно как получается — прямо карма.

 

В рёкане никто и не заметил, что обувь у девушки другая. Да и кто будет обращать на это внимание? А после того, как она на заднем крыльце начистила туфли обувным кремом в тон, они вообще стали выглядеть, как новенькие.

И что делать в понедельник? Как обезопасить и эту пару, тем более чужую? И где взять деньги на собственные туфли? Нет, за месяц-два она-то насобирает без проблем, с тех же карманных, но неужели придется Ацуяму-сенпай заставлять столько ждать?

Она вздохнула, подпирая щеку кулачком и скользя рассеянным взглядом по заднему двору.

И все же… какой странный день. И плохое, и замечательное, и просто хорошее. Раньше бы она несколько дней переживала бы сделанную ей гадость, просила бы сил у Корна, а сегодня… Прямо шоковая терапия в исполнении Янки. Пришел, увидел… вернее, унюхал, разрешил. Проблему. Еще и поехидничал, мол, его поклонницы не тронут…

Кёко хмыкнула.

Не тронут, потому что она теперь будет сменную обувь носить в собой в пакете. И уличную тоже. Во избежание, так сказать.

— Я дома! — послышался голос Шо, и девушка оглянулась, прислушалась и легко вскочила на ноги, невольно радуясь — так рано и уже дома!

Говорить ему ничего не станет — зачем? Расстраивать, что ее обидели? Огорчать, что в этом могут быть замешаны его одноклассницы? Не стоит. Сама справится. Вместе с Корном.

Ну ладно, ладно, и с Янки и ребятами и Риной-чан.

Все-таки, неплохой день.

---

*Хайден — внешняя часть синтоистского храма дзиндзя, где располагается алтарь и ящик для подаяний. Перед алтарем молящийся останавливается, кидает монетку в решетку ящика, дергает за веревку храмового колокола и два раза хлопает в ладоши с поклоном.

Хонден — внутренняя часть синтоистского храма. Там хранятся святыни (амулеты, священные вещи, статуя божества).

Выходные прошли совсем незаметно на фоне суматохи перед Золотой неделей. Требовалось проверить комплекты сменного постельного белья, полотенец, прочих мелочей. Подготовить номера, куда-то добавить футонов и дзабутонов, превращая одиночные комнаты в комнаты для двоих.

Кёко, расправившись побыстрее с домашним заданием и подготовив все для понедельника, помогала дяде и тете по мере своих сил. Да и как иначе? В рёкане всегда нужны руки, а если они у нее есть и есть время свободное, то разве совесть позволит сидеть и ничего не делать?

Лишь вечером в воскресенье девушка за ужином спросила разрешения сходить на Золотой неделе погулять.

— С кем ты пойдешь? — немного удивленно глянула на нее Яёй-сан.

— С подругой, — улыбнулась Кёко. — Сугита Рина, моя одноклассница.

— Сугита? — Кенджи-сан задумчиво побарабанил пальцами по боку пиалы с мисо-супом. — Знакомое имя. Не ее ли семье принадлежат торговые центры в Хигасияме?

— Не знаю, — честно призналась девушка. — Я не спрашивала. Но у нее есть старший брат, и семья живет в доме западного типа.

— Точно они, — довольный своей эрудицией, дядя кивнул. — Очень богатая семья с хорошими связями. Говорят, даже в правительстве у них есть знакомые. И она учится с тобой в одном классе?

— Ну так школа же такая, — заметила Яёй-сан. — Чему удивляться?

— А еще кто из богачей с тобой учится?

Кёко честно призадумалась.

— В моем клубе занимается Шинодзава-сенпай, его дядя ведет кулинарные шоу на телевидении…

— Погоди, неужели тот парень, про которого ты говорила на днях, и есть племянник ведущего «Готовьте с Шинодзавой-шеф-поваром»?? — пораженно ахнула Фува и невольно прикрыла рот ладонью, когда девушка подтвердила. — И как он готовит?

— Шинодзава-сенпай? Очень хорошо, — наверное… Пробовать же не доводилось.

— Неудивительно, — женщина закивала. — В такой семье вырасти… А как он к тебе относится?

Ну как, как…

— Немного строго, но оно и понятно — судя по всему, сенпай любит ответственность при готовке.

— Какой серьезный и целеустремленный молодой человек…

— Кёко, — Кенджи-сан чуть прищурился, — ты заводи, заводи там знакомства. Они пригодятся в будущем.

— Хорошо, дядя, — послушно кивнула девушка, невольно дивясь про себя, как серьезно дядя и тетя отнеслись к факту ее совместной учебы с богачами. Шо-чан ведь тоже учится не с бомжами из переулков — все они или уже знаменитые исполнители или будут ими…

Кстати, Шо-чан. Семь вечера, темень на улице, а его все нет. А так хотелось поговорить о планах на Золотую неделю! Ведь клубных занятий не будет, и, следовательно, Шо-чану не надо будет идти в школу. Чем он будет заниматься?

Она вздохнула и невольно мечтательно улыбнулась.

Вот было бы здорово, если бы у него оказалось немного свободного времени и они бы вдвоем смогли выйти погулять…

 

— Привет, Банни-чан, — Кагурадзаки оседлал свой стул и заинтересованно, как щенок, склонил голову на бок. — Какие планы на Золотую неделю?

Кёко немного растерялась такому неожиданному от парня вопросу:

— Пока не знаю. Буду помогать дома, потом с Риной-чан собирались погулять…

— А поехать куда-нибудь не планировала?

— Куда? — еще больше озадачилась девушка.

— На виллу, например. У нас вилла на берегу океана, туда часто на Золотой неделе ездим.

Вилла?! На берегу океана?? У нее??

— У нас нет виллы на берегу океана, — справившись с эмоциями, Кёко покачала головой.

— А в горах?

— И в горах нет.

— Так вы что, никуда не ездите??

Неподдельное удивление заставило мысленно тяжело вздохнуть:

— Понимаешь, у тети и дяди рёкан, и просто так его оставить в такое время, как Золотая неделя, просто нереально.

— Аа… — понимающе протянул Кагурадзаки. — Гостиничный бизнес…

— А управляющего у вас нет? — рядом за свою парту сел Ошино. — Или твой дядя не доверяет ему?

Мажоры, мрачно подумалось девушке. Виллы, управляющие…

— Он предпочитает все сам контролировать, — как можно спокойнее пояснила она.

— Логично, — неожиданно серьезно кивнул Ода. — С таким бизнесом надо всегда быть в курсе всех нюансов туристического рынка услуг. Любая промашка, заминка может стоить потери гостиницы.

— О чем речь? — Хизури поставил сумку на парту.

— О гостиничном бизнесе, — улыбнулся Ошино. — И о том, что из-за него родственники Банни-чан и она сама никуда не едут на Золотой неделе.

— Так и вы не едете, — невозмутимо отозвался в ответ Янки. — Продолжаем тренировки на площадке студенческого кампуса.

— Кто туда нас пустит??

— Я уже договорился с кое с кем, — он довольно улыбнулся на изумление друзей и, глянув на Кёко, едва заметно подмигнул. — Хорошо иметь знакомых в университетах.

— А сам не собираешься в университет? — нахмурилась девушка — что за подмигивание вообще, а?? На что он намекает?

— Неа, — Хизури уселся за парту и подпер голову рукой. — Мой Неверленд мне нравится.

— Кто-кто?

— Неверленд. Ты что, про Питера Пэна не читала?

Кажется, это имя уже упоминалось… Какой-то известный американец?

— Нет, — помотала головой Могами, вызывая у него недоверчивую усмешку.

— Ты серьезно? — новый кивок заставил Янки укоризненно нахмуриться. — Банни-чан, непорядок. Домашнее задание — прочитать «Питера Пэна». Через неделю проверю.

От возмущения Кёко на мгновение потеряла дар речи. Ах ты нахал!!

— Как только опробуешь на себе работу машинки, так сразу и проверяй!

— Машинки? — сморгнул парень. — Какой машинки?

— Губозакатывающей! — яростно фыркнула девушка и развернулась к своим учебникам. Хрюканье впереди заставило грозно глянуть на покрасневшего Кагурадзаки, который тут же сел к ней спиной. Кёко на всякий случай не менее строго покосилась на Ошино, но тот благоразумно прикрылся развернутым учебником.

Дерганье косы заставило буквально задохнуться от негодования и в то же время принесло понимание — все возвращается на круги своя. Пикировки, подкалывания — оказывается, она соскучилась по такому… Какой кошмар!

— Что еще? — Кёко, поджав губы, глянула через плечо на Янки, который с тяжелым вздохом поинтересовался:

— Подаришь?

— Что?

— Губозакатывающую машинку.

— После дождика в четверг, — с самым серьезным видом пообещала она.

— Ладно, будем ждать, — согласно кивнул парень.

Он невыносим!! Ну как у него так получается — она слово, он два, она три, он десять! Еще и сидит с таким видом, словно начал отсчитывать время! Вот точно будет при каждом удобном случае поминать это обещание. И при неудобном тоже!

На удивление Кёко ее соседи никуда не ушли после японского, и лишь к концу алгебры девушка вспомнила, что сегодня Юмено-сенсей пообещал раздать задания на Золотую неделю. Логично, что прийти может на любой перемене, потому и не уходит баскетбольная «троица».

Ошино изредка перекидывался с Янки тихими фразами, больше напоминавшими Кёко магические формулы. Кагурадзаки же оборачивался лишь к ней, прося то цветной карандаш, то ластик, и перед большой переменой продемонстрировал удивленной девушке очень сложный рисунок-лабиринт, живо напомнивший яркую цветную картинку в калейдоскопе.

— Как красиво!

— Нравится? — он с улыбкой положил рисунок ей на парту. — Если пройдешь от центра к краю, то загаданное желание сбудется.

Кёко невольно затаила дыхание.

Получается, это волшебная картинка? Магический лабиринт?

Она подняла вопросительный взгляд на Оду, который кивнул:

— Так говорит моя бабушка. Она меня научила.

— Спасибо, — девушка искренне улыбнулась. — Это может очень пригодится.

— Им только не показывай, — неожиданно смущенно хмыкнув, Кагурадзаки взглядом указал на своих друзей. — Смеяться будут. А ты не будешь, раз ходила задабривать привидение в часовне.

— Откуда ты знаешь, что я ходила? — изумленно сморгнула Могами.

— Ты спрашивала про него, а в пятницу задержалась почему-то после уроков, хотя клуба у тебя в этот день нет.

— А откуда ты знаешь расписание моих клубных занятий?! — еще больше поразилась она.

— Как откуда? А твои вкусняшки? — Ода пожал плечами. — Надо ж мне знать, на какие дни рассчитывать.

Прикусив губу, чтобы не рассмеяться и не назвать снова его проглотом, Кёко перевела взгляд на рисунок.

Вот так. Просто подарок, потому что она верит. Точно так же, как когда-то подарил Корн свой волшебный амулет.

Внезапно возникло ощущение взгляда в спину. Оглянувшись через плечо, девушка встретила заинтересованный взгляд Янки, чуть злорадно хмыкнула про себя — а он и не верит! и потому никогда не получит от Кагурадзаки-куна такого подарка! — показала язык и развернулась. Спрятав рисунок в тетрадь, она дождалась звонка и нашла взглядом подругу. Та уже доставала свой обенто и, заметив Кёко, с улыбкой кивнула вверх, намекая на обед на крыше.

Можно подумать, она против!!

 

Задание на Золотую неделю Юмено-сенсей раздал на старояпонском, выделив для этого вторую половину урока. Кёко пробежалась глазами по содержанию и хмыкнула про себя. Придется уделить полных три вечера, чтобы все сделать. Ничего, справится. Не такое уж и сложное: вот это буквально на прошлой неделе объясняли, это она видела в учебнике…

Прозвенел звонок, и девушка принялась собирать вещи — оставлять их в классе на время проверки на выносливость она не собиралась. Спасибо, уже один раз оставила в общем доступе. Поэтому в этот раз она все продумала.

Юмено-сенсей немного озадачился просьбой, но разрешил оставить до конца школьного дня сумку в учительской.

Вот теперь она спокойна за туфли Ацуямы-сенпай!

Сами тесты на выносливость были такими же стандартными, как и в средней школе — пробежать круг, прыгнуть в длину, метнуть тяжелый мячик, прыгнуть в высоту, взбежать на ступеньки… Нормативное время, правда, было другое, но ведь и она уже старшеклассница.

Результаты удовлетворили Могами, и даже заставили немножко погордиться про себя — в беге она оказалась в первой тройке. Здорово, учитывая, что ни в каком спортивном клубе она не занимается!

Правда, результаты Сугиты немного отличались от ее собственных — она оказалась сильна в прыжках и метании. Вполне справедливо, согласилась про себя Кёко, ведь Рина занимается теннисом, а там пока помашешь ракеткой, попрыгаешь на корте за мячом…

— Ты отлично бегаешь, Кёко.

— Сама удивлена, — улыбнулась Могами, направляясь вместе с Сугитой к клубным зданиям. — Ты тоже очень вынослива.

— Пустяки, — отмахнулась подруга. — Могла бы и лучше. Как думаешь, что нам сегодня зададут готовить?

Кёко немного легкомысленно пожала плечами:

— Приготовим, что скажут. Даже если потребуют торт.

— Ты умеешь печь торты?

— Ну, простые да, — она улыбнулась, когда Сугита восхищенно покачала головой. — Это просто, честное слово. Бисквит, взбитый крем, немного фруктов или ягод. Серьезно просто, ты очень быстро научишься.

— А если что-то посерьезнее? Например, Наполеон или Захер?

— Рецепт нужен, — обкатав мысленно названия, проговорила Кёко и недоуменно глянула на подругу, когда та весело фыркнула и обогнала ее в дверях. — Чего?

— Ты удивительная, — через плечо сообщила Рина.

— Почему??

Ответа не последовало, и Могами, еще больше озадаченная, поспешила следом.

Чем удивительная? Без рецепта никто не сможет приготовить то, что никогда не готовил, верно? Так что тут удивительного?

При виде стандартной стайки девушек вокруг Шинодзавы, Кёко лишь вздохнула про себя, поставила сумку в уголок и, поздоровавшись, прямо направилась к барабанчику с рецептами. Крутанув ручку, она вытащила шарик, развернула бумажку и продемонстрировала подошедшей Сугите:

— Оякодон.

— Я делаю все сама, — с самым решительным видом заявила Рина, снимая пиджачок и закатывая рукава блузки. — Мы это готовили на домоводстве, и я хочу проверить, что помню.

— Как пожелаешь, — Кёко с улыбкой протянула ей фартук, второй надела сама. — Зато поедим после тестов. Итак, помнишь, что надо для оякодона?

— Яйца, курица, лук, зеленый лук, рис, соевый соус, вода, — по пальцам перечислила Сугита. — Ну и приправы для вкуса.

— Все верно!

Готовить было на удивление спокойно. Подруга — рядом, разделяя общее увлечение, на душе — легкость, смешанная с каким-то едва скрытым удовольствием. Кёко не хотела разбираться в причинах этих чувств, хотелось просто наслаждаться этим состоянием.

Все замечательно, все просто чудесно! Впереди Золотая неделя, а значит, Шо-чана она будет видеть чаще, потом выберется погулять с Риной-чан… Чудесно!

Про то, что в клубе еще кто-то, она практически позабыла, просто решив не обращать внимания ни на Шинодзаву, ни на его свиту. Сам он оказался неплохим, призналась сама себе Могами, а те девушки… Пусть крутятся вокруг своего кумира. В какой-то мере она даже могла их понять, но все равно считала Шо-чана лучшим парнем в школе.

Две пиалы с оякодоном опустились на стол. Полюбовавшись на труды, Могами протянула палочки Рине:

— Прошу вас, одзё-сан.

— Благодарю, мисс, — не менее чопорно ответила Сугита, пряча улыбку. — Итак… пробуем?

— Пробуем! — Кёко все же нашла взглядом Шинодзаву и немного растерялась, когда обнаружила, что он внимательно следит за нею. Что, надо предложить? Она покосилась на подругу. Что делать?

Сомнения разрешила пухленькая из окружения Шинодзавы — нахмурившись, она подошла к столу:

— Вы должны предоставить нам результат вашей готовки.

— А мы пересолили, — невозмутимо ответила Рина, пристально глядя на старшекурсницу, — сенпай. После пятницы мы решили, что сначала будем пробовать сами, а затем уж давать вам.

Какая она смелая!! Кёко поспешно опустила взгляд на стол, чтобы не выдать своего восхищения подругой.

— Ну пробуйте, — пухленькая сложила руки на груди. — Давайте.

— Итадакимас, — Сугита взяла палочки, попробовала оякодон и со вздохом сожаления покачала головой. — Прости, сенпай, пересолено. В следующий раз мы попробуем снова.

— Следующего раза может и не быть!

Что?! Кёко негодующе вскинулась, но спокойный голос Шинодзавы заставил придержать рвущиеся возмущенные слова.

— Итоки-сан, устав клуба не позволяет выгонять его участников, если они не нарушают его правил и распорядка, — парень не поднимал взгляда от разделочной доски, на которой аккуратно резал огурец. — Ни Могами-сан, ни Сугита-сан не являются нарушительницами, поэтому не стоит так говорить.

— Но Сузуки-кун… — пухленькая растерянно оглянулась на него, — они…

— Они могут готовить здесь столько, сколько захотят, — он, наконец, глянул на Кёко, правда, быстро, тут же вернувшись к своему занятию. — Они вступили в кулинарный клуб и занимаются здесь готовкой.

— Ого, какой заступник… — едва слышно проговорила Сугита, когда Итоки ретировалась к своей компании. — Что ты ему в пятницу сказала?

— Ничего особенного, — шепнула в ответ Могами, украдкой бросив взгляд на Шинодзаву.

Серьезно, ничего же не говорила. Показала, как готовить, спросила, зачем это надо, пожелала поразить дедушку… Неужели этого оказалось достаточно, чтобы он вступился за них?

 

— Мы, к слову, так и не договорились насчет Золотой недели, — Рина уже в воротах школы глянула на Кёко.

Точно!

— Так давай сейчас сразу и решим!

— Меня машина ждет, встреча у родственников, — проследив за взглядом, Могами увидела стоящую поодаль темно-синий легковой автомобиль. — Слушай, позвони мне завтра, хорошо?

— А… — она растерянно провела взглядом убежавшую подругу. Куда позвонить? Телефона-то она и не знает…

И что теперь делать? Мысли хаотично бегали по кругу: телефон — нет номера. Под ложечкой внезапно засосало от перспективы не встретиться с подругой из-за такой мелочи…

Так, Кёко, спокойно, одернула себя девушка. Думай — как узнать номер? Сходить к классному? Или к кому-то, кто может знать номер Сугиты?.. Стоп.

От пришедшей идеи стало легко, и Кёко решительно двинулась в сторону спортивного зала.

Рина-чан упоминала, что брат дружил с Янки и компанией. Значит, есть вероятность того, что у них будет нужная информация! Было, правда, немного не по себе — вот так просто заявиться на тренировку баскетбольного клуба, но ради подруги… Да она горы свернет ради подруги!

Двери спортзала были распахнуты настежь, и Кёко робко заглянула внутрь.

В центре разминались, перебрасывая мячи, несколько парней, еще трое, вместе с Кагурадзаки, что-то обсуждали у корзины с мячами.

Девушка замялась — окликать явно занятого Оду было неловко, но обращаться к незнакомым было еще более неловко.

Однако, ее заметили — Кагурадзаки оглянулся и заулыбался:

— Привет, Банни-чан! Заходи, не бойся! Парни, это наша одноклассница, поэтому не обижайте ее.

— Я… я на минуту… — Кёко отрицательно помотала головой, смутившись от общего внимания и не решаясь переступить порога зала. Ну зачем он так громогласно ее объявляет?! — Хотела кое-что спросить…

— У Янки? — он направился к ней. — Он разговаривает с менеджером.

— Нет, я… к тебе, наверное.

— Давай тогда, — Ода кивнул. — Что случилось?

— У тебя нет номера телефона Рины-чан? Хотя бы домашнего? — девушка немного извиняюще улыбнулась. — Я просто подумала, что вы дружили же с ее братом…

— И сейчас дружим, — снова кивнул парень. — Погоди, сейчас сотовый возьму.

— Спасибо… — она едва поборола желание спрятаться за двери — оставшиеся члены команды с интересом поглядывали на нее.

Ничего в ней нет, чтобы так рассматривать… Хотя — Банни-чан. Ууу, Янки! Кёко мысленно погрозила ему кулаком. Как хорошо, что его нет здесь! А то бы начал — Банни-чан, Банни-чан… Не дай Будда, еще бы стал объяснять, почему она Банни-чан! Нет уж!

— Так, я тут, — Ода почти подбежал к ней с сотовым. — Номер Сугиты…

— Сейчас! — девушка вытащила тетрадь и карандаш из сумки и приготовилась записывать.

— Нууу… — он с сомнением оглядел тетрадь, затем пожал плечами и продиктовал номер. — Это ее сотовый Рины.

— О, спасибо большое! — как здорово, что сразу сотовый! — Ты очень выручил!

— А что случилось?

Кёко с улыбкой замотала головой:

— Ничего страшного. Просто мы договорились с ней встретиться на Золотой неделе, она уехала, а номера я не спросила.

— Понятно, — Кагурадзаки спрятал сотовый в карман спортивных шорт. — Что-нибудь вкусненькое есть?

Э?! Точно, он же говорил, что знает расписание ее клубных занятий…

— Прости… сегодня мы готовили оякодон… — она виновато пожала плечами.

— Иэх… — Ода почесал нос. — А следующий раз будет нескоро. Ладно, — он немного легкомысленно улыбнулся и махнул рукой, — дождусь, когда ты будешь готовить что-нибудь другое.

— А... а сейчас мы с Риной-чан вместе готовим! Она тоже записалась в мой клуб!

— Круто, — просиял он, — это ж в два раза больше еды может быть! Идуу! — обернувшись на оклик из зала, парень кивнул. — Ладно, Банни-чан, если у тебя все…

— Все-все, спасибо за помощь, — Кёко снова поклонилась и попятилась. — Не буду больше задерживать тебя. Хорошей тренировки и выходных.

— И тебе тоже! — махнув рукой на прощание, он поспешил к команде.

Какой же он непосредственный… Девушка лишь мысленно покачала головой и направилась к воротам. Как ребенок. Хотя уже не десять лет. Он ведь старше ее на три года минимум. Да и Ошино-кун, и Янки — тоже старше. А ведут себя…

Невольно вспомнилась фраза про Неверленд и Питера Пэна.

Надо будет действительно почитать, чтобы понять — что там такого, что трое парней не покидают старшей школы.

У ворот школы Кёко внезапно увидела знакомую темную машину и стоящую рядом Сугиту, которая взволнованно оглядывалась.

— Рина-чаан!!

— Кёко-чан! — Рина облегченно выдохнула и улыбнулась бежавшей навстречу Могами. — Слушай, я совсем забыла, что телефонами мы не обменялись! Уже в машине вспомнила. Прости.

— Все в порядке, я уже у Кагурадзаки-куна взяла твой номер, — не сдержавшись, похвасталась Кёко. — Так что я позвоню, обязательно!

Из окна автомобиля выглянул солидный мужчина в фуражке:

— Мисс Рина, вы опаздываете.

Сугита немного раздраженно выдохнула:

— Иду, уже иду, — и обернулась к Кёко. — Встретимся — дашь мне свой номер. И звони обязательно!

— Обязательно, — пообещав, Могами проследила, как подруга садится в машину и уезжает, выдохнула и улыбнулась.

Вернулась, как только вспомнила, что могут не встретиться. Как же здорово понимать, что близкий человек беспокоится!

После длинных выходных девушка шла в школу с приподнятым и боевым настроением. Ну а что? С Риной погулять сходила, причем так чудесно и замечательно, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Домашнее задание сделала, да еще и Шо-чан пришел и попросил помочь в подготовке его задания. И целых два дня по четыре часа они занимались вместе! И он улыбался, и рассказывал про свои успехи, и про новые задумки песен, и даже сыграл ей парочку!

Кёко счастливо прижмурилась на яркое майское солнце, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься вприпрыжку рядом с серьезным Шо.

— Шо-чан, — она улыбнулась ему, — обед же взял?

— Взял, — отозвался парень. — Так говоришь, «Ночная птица» получилась хорошо?

— Просто классно! — горячо закивала Кёко. — Такой ритм, такие слова… Это будет хитом!

— Надеюсь, — он с видимым удовольствием усмехнулся, — что и сенсею по ритмике музыки понравится — он говорил, что у меня есть талант к ритму.

— Конечно, есть! — девушка снова кивнула. — Даже не сомневайся!

Так и хотелось сказать, что он талантлив во всем, но все же врожденное чувство справедливости заставило умолчать. Во всем, что касается творчества и музыки, с этим не поспоришь, но в обычной учебе… Вон, пришлось же объяснять простые уравнения по алгебре.

Она вздохнула про себя и тут же оправдала парня — а ему просто некогда вникать в премудрости алгебры! Музыка просится наружу, и просто грех не давать ему возможности писать песни… А все остальное можно и объяснить.

Успокоившись, девушка с улыбкой попрощалась с Фувой на школьном дворе и поспешила в свой класс.

— Кёко! — уже у самых дверей класса ее догнала Сугита. — Доброе утро, спринтер!

— Доброе утро, Рина-чан, — Кёко хихикнула. — Я ж не быстро шла.

— Ну что ты, всего лишь пришлось пробежаться до лестницы, чтобы настигнуть тебя, — Рина улыбнулась. — Сегодня будет перераспределение мест в классе.

— Уже? Ой, было бы здорово, если бы мы оказались рядом, правда?

— Конечно, но шанс этого не очень и большой, — предостерегла Сугита, входя в класс.

Небольшой, призналась самой себе Кёко, когда вытащила номерок с партой, но какой шанс того, что парта окажется той же, у окна?! Девушка беспомощно выдохнула, показала номерок подруге и направилась к своему новому старому месту.

Ну может, соседи хоть сменятся? Да и Рина-чан пересела на ее ряд на вторую парту с начала.

Соседи — не изменились. Глядя, как уверенно парни располагаются вокруг, Кёко обернулась и прищурилась на Хизури.

— Что? — тот приподнял брови.

— Почему это вы не тянули новые места?

— Потому что эти места закреплены за нами уже четвертый год, — он подпер щеку рукой, разглядывая девушку. — Так что смирись, — Кёко не успела вознегодовать от такого заявления, как последовало новое. — Итак, тебе было задание прочитать про Питера Пэна. Прочитала?

Вот это наглость!!

— Сначала продемонстрируй губозакатывающую машинку, — она гордо вскинула подбородок, от чего Хизури недобро сузил глаза:

— Банни-чан, у тебя что, включен режим боевого зверя?

Отчаянно зачесались руки стукнуть этого наглого янки, но Кёко с самым вежливым видом чуть склонила голову:

— Приношу свои извинения, если я тебя так пугаю. Честное слово, это не специально.

Ага, сработало! Вон, даже глаза свои кошачьи округлил! И дар речи потерял! То-то же!

— Удачного начала учебного дня тебе, — она сдержала улыбку и развернулась, садясь прямо.

Да, как показывает опыт, намеки на его несостоятельность как главного популярного парня в Академии выбивают Хизури из состояния равновесия. Кёко победно усмехнулась про себя и тут же вздохнула, ощущая дерганье за косу — жаль, что быстро приходит в себя…

Но и она уже знает, как не реагировать! Перебросив косу через плечо вперед, она достала учебник по английскому и конспект.

Однако, ко взгляду в спину прибавился взгляд в лицо. Снова вздохнув про себя, Кёко посмотрела на Кагурадзаки, который на ее вопросительно приподнятые брови лишь улыбнулся:

— А мы всю неделю тренировались. А еще нашли такую обалденную раменную!.. Надо будет тебе тоже с нами как-нибудь сходить.

— Когда-нибудь, — девушка едва сдержала понимающее хмыканье — кто о чем, а Ода о еде.

— Договорились! — он просиял и подмигнул Ошино. — Я уговорил Банни-чан на рамен!

— Когда-нибудь, — сурово напомнила она. — Так что, попроси заранее у Янки губозакатывающую машинку.

Сдавленное фырканье заставило ее покоситься на Ошино, который тут же состроил непричастное лицо и глянул за девичью спину:

— Янки, мы весь день будем заниматься?

— Нет, только английский, иначе Банни-чан вся изведется, беспокоясь о наших губах.

Кёко, невольно навострившая уши, вспыхнула и разъяренно обернулась к Янки — да как он вообще!..

Однако довольно-злорадное выражение зеленых глаз заставило прикусить язык.

Ну уж нет, она не будет давать ему повод и дальше выводить ее из равновесия! Но ответит!!

Девушка вежливо улыбнулась сразу насторожившемуся Хизури, а затем сделала жест пальцем, словно закручивает губу. Полюбовавшись на проступившие желваки на щеках парня, она снова вежливо улыбнулась и отвернулась, поднимаясь и приветствуя вместе с классом вошедшего учителя.

Все, она учится.

 

— Опять сцепились? — подошедшая на перемене Сугита оглянулась на покидающую класс троицу.

— Сам виноват, — непреклонно отозвалась Кёко, меняя учебники. — Ишь, задание его я должна выполнить, прочитать про Питера Пэна! Это как, нормально?

Рина тихо хмыкнула, присаживаясь на место Оды:

— Нахал.

— Еще какой! Да еще потом поинтересовался, включен ли у меня режим боевого зверя! Чего смеешься?? — Могами расстроенно покосилась на захихикавшую в ладошку подругу. — Нет, ну как это называется?!

— Режим боевого зверя, — та справилась с эмоциями и теперь просто улыбалась. — Кёко, у тебя, как у никого другого, получается осаживать Янки. Честно!

— Скажешь тоже… — Кёко вздохнула и подперла щеки кулачками. — Чего он ко мне цепляется?

— Наверное, пытается справиться с тобой. Чтобы ты была, как остальные девчонки.

— К тебе же не цепляется…

— Он Харуто уважает, — пояснила Рина. — Плюс мы давно знакомы и он знает мое отношение к себе.

— Так и я говорила ему, что у меня есть Шо-чан.

— Если бы твой Шо-чан хоть раз показал, что тебя трогать не стоит, то, может, Янки и успокоился… — Сугита задумчиво поджала губы. — Ну или просто ему интересно проверить, насколько твои чувства к Шо серьезны.

— Очень, — вздохнула Могами. — Очень серьезны.

Показал, что она интересна? Но как? Будь они в одном классе… А так — разные отделения, здания, расписания. Когда Янки задирает ее, Шо-чан занимается у себя. А на общих уроках Янки задирает Шо-чана, и тогда тому не до нее.

— Тогда не обращай внимания на подколки Янки, — посоветовала подруга. — Мало ли он какие книги требует прочитать.

— Да нет, «Питер Пэн» интересная книга, с такой необычной идеей… — Кёко вздохнула на изумленный взгляд. — Ага, я ее прочитала. Мне просто было любопытно. Но говорить об этом Янки я не собираюсь! — упрямо нахмурилась она. — Не его дело!

Рина лишь хмыкнула:

— Как скажешь. Значит, тебе идея понравилась?

— А ты читала ее?

— Разумеется, у нас в младшей школе было летнее задание по детской английской литературе.

— Ого, — уважительно протянула Кёко. — Но не то, чтобы идея мне понравилась — оставаться ребенком всю жизнь я не хочу, ведь в таком случае многие мечты будут несбыточными. Но просто необычно, что человек может сам выбрать свою судьбу, — она задумчиво покивала своим словам. — Слушай, как думаешь, а где расположен остров Неверленд?

— Кёко, — после непродолжительного молчания осторожно проговорила Сугита, — ты же не думаешь, что этот остров реален?

— А почему нет? — растерянность заставила выпрямиться и опустить руки на парту.

— Кёко, это выдуманное место, потому и называется так — Неверленд — земля, которой нигде нет, которая не существует в реальности, понимаешь? Это все равно, что спрашивать, где находится Авалон.

Могами смутилась.

Выдуманное место? А как же фея?! И ее волшебство?

Прозвенел звонок, и Рина вернулась за свою парту, оставляя девушку в одиночестве и глубокой задумчивости.

Ну хорошо, нет такого места, нет Питера Пэна, нет феи Тинки. Тогда почему Янки говорил, что его Неверленд ему нравится? У него есть какое-то особенное место? Неверленд для Питера был особенным…

Она тихо вздохнула, почти не слушая объяснений учителя. Вопросы, рожденные после слов подруги, волновали больше, чем геометрия, а уж поиск ответов на них и вовсе был в приоритете.

Поговорить с Янки, мол, объясни при чем тут Неверленд? Тогда придется сказать, что она читала книгу. А он точно возгордится, решит, что она по его поручению это сделала! Вот еще! Просто ей стало интересно!

Ладно, не будет ничего спрашивать. Вопросы — остались, ответов — нет, ну и пусть. По крайней мере, она-то знает, что феи уж точно существуют! А значит… наверняка есть и Неверленд. Может, он скрыт, как королевство Корна! И попасть туда могут только маленькие дети. Точно, так и есть! А когда они вырастают, то забывают, что видели фей, могли прилететь в Неверленд….

Успокоившись, Кёко принялась записывать решение с доски.

Как хорошо, что она сама, став взрослой, не забыла Корна!

 

В клубе было непривычно тихо, заставляя даже немного насторожиться — это при ее появлении все так дружно замолкли? Вежливо поздоровавшись, Кёко поставила сумку и направилась было к барабанчику с рецептами, как ее окликнули:

— У нас объявлена неделя тортов.

— А? — она обернулась и обнаружила, что Шинодзава смотрит прямо на нее, поверх голов своих поклонниц.

— В кулинарном клубе раз в месяц выбирается неделя какого-нибудь блюда. Сегодня и по следующий понедельник — неделя тортов.

Ого! Любопытство перевесило настороженность:

— А каких именно?

— Любых, — Сузуки указал на плакат на дальней стене. — Там можешь выбрать рецепт. Или использовать свой.

— Ага, — кивнув, Кёко прошла к плакату и задумчиво прикусила губу, рассматривая его.

Итак, торты. Бисквитные, желейные, без выпечки, песочные — это типы. А рецептов тут с добрый десяток! Вот только какой выбрать-то?

Девушка тихо вздохнула и вздрогнула, когда в спину донеслось отчетливое ехидное хмыканье:

— Что, не справишься? А ведь настоящий повар должен уметь приготовить все!

Подавив первый порыв, Кёко обернулась, встретилась взглядом с пухлой Итоки и улыбнулась так, как учила улыбаться надоедливым посетителям Фува-сан:

— Ты совершенно права, Итоки-сенпай, настоящий повар должен уметь приготовить все. Ведь если он ни разу не попробовал своими руками испечь торт, то простое разглядывание того, как это делает другой, не научит его чувствовать блюдо.

— На что ты намекаешь?! — от дрогнувшего голоса Итоки остальные девушки переглянулись.

— Лишь на то, что не только мне одному готовить бисквит, — в голосе Шинодзавы была слышна холодная строгость. — Неделя тортов означает, что все без исключения должны приготовить хотя бы один торт за отчетный период.

Та-ак, похоже, Шинодзава-сенпай встал на ее сторону, раз так жестко осадил своих же поклонниц. Вон как сникли и кинулись к посуде…

А она сама? Чего так завелась? Что, новенькое что-то случилось? Очередной популярный парень — пусть даже только в клубе — и очередные девушки.

Кёко мысленно осуждающе покачала головой самой себе, покосилась на плакат и выбрала самый простой рецепт с бисквитом и йогуртным кремом. В конце концов, пусть видят, что она не рвется в лидеры и не составляет никому конкуренцию. Глядишь, успокоятся и не будут больше обращать на нее внимание.

Взбивая яйца венчиком, девушка посматривала в окно, из которого были видны главное здание, фонтан в центре школьного двора и спортзалы за ним. Конечно, если выглянуть, слева можно было увидеть и здание музыкального отделения… Но у Шо-чана сейчас, наверное, занятие в клубе… или с преподавателем каким-нибудь… Интересно, показал ли он свои песни сенсею по ритмике и что тот сказал? Хотя, что он может сказать? Только похвалить, разумеется!

— Почему ты не взбиваешь миксером?

Дернувшись от неожиданности, Кёко резко повернула голову и обнаружила слева от себя одну из девушек.

Как она так тихо подошла?!

— Извини, если напугала, — дернула краешком рта девушка, и Могами быстро замотала головой:

— Нет, все в порядке, просто я задумалась! Что ты спрашивала?

— Почему не взбиваешь миксером? Вон же свободный.

— Мне так привычнее, — Кёко глянула на свою миску и венчик. — Тем более, по рецепту не требуется крепкой белковой пены, достаточно просто взбить яйца и сахар, — она перевела взгляд на девушку и невольно озадачилась ее растерянным глазам. — Что?

— Разве там так прямо сказано?

Теперь уже растерялась Кёко:

— Нет, но это же логично, разве нет?

— Н-наверное, — девушка заметно стушевалась, но затем выпрямилась и чуть поклонилась. — Даиримия Юи, первый «В» класс.

Ого, какая необычно редкая фамилия!

— Могами Кёко, первый «А» класс. Приятно познакомиться!

— А если все же взбить миксером, то бисквит не получится?

— Получится, — Кёко сдержанно улыбнулась, — просто быстрее. Но потом надо будет тщательно помыть миксер.

— Понятно, — улыбка у Юи была немного вымученная. — Спасибо, не буду мешать.

Еще один человек в клубе решил поговорить нормально, да? Девушка про себя хмыкнула. Правда, вопросы такие странные… Хотя…

Она украдкой попробовала взбитые яйца.

Вроде вкус, как полагается, не соленый, не кислый. Да, некрасиво так сомневаться в людях, но она уже «ученая», так что, гомен, лучше уж немножко посомневается.

Микроволновую печь она выбрала самую дальнюю, чтобы не мешать никому. Протерев и снаружи и изнутри, Кёко поставила форму с тестом на выпечку и занялась кремом.

Когда она уже собиралась разрезать готовый бисквит, к ней снова подошла Даиримия. Вернее, остановилась неподалеку и внимательно следила за тем, как собирается торт.

Окончательно напрягшись от такого внимания, Кёко глянула на нее:

— Я мешаю?

— Нет, просто… — девушка оглянулась на остальных. — Они просто заняты…

Могами тоже посмотрела на Шинодзаву. Тот с самым торжественным видом что-то мешал в миске. Его поклонницы суетились вокруг.

— Тебе помочь?

Даиримия смутилась:

— Я просто не знаю, как правильно разрезать торт… Ну, бисквит. Он такой мягкий, мнется под ножом. А ты как раз это делала. Вот я и смотрела, — она поклонилась. — Прости, если помешала.

— Сейчас… — Кёко быстро домазала сверху торт, усадила в небольшой кружок шесть ягод консервированной клубники и убрала тортницу в холодильник. — Пойдем, я помогу.

 

Юи оказалась таким же новичком в клубе, как и Могами, правда, пришла на первой неделе учебы. Готовить она умела на бытовом уровне, но оказалась принята без тестов из-за того, что ее отцу принадлежало несколько логистических компаний. Что такое логистика, Кёко представляла смутно, но и Даиримия сама с трудом могла объяснить, чем занимается отец. Вообще, у Кёко складывалось впечатление, что Юи была самого «домашнего» характера: тихая, молчаливая, старающаяся не светиться ни вопросами, ни ответами. И улыбка у нее была скованная, словно девушка не умела улыбаться.

— И сколько им стоять?

— Обычно пару часов, — пожала плечами Кёко, отправляя в раковину грязную посуду и включая воду.

— Мы будем ждать?

— Вряд ли, — вытерев руки, она решительно направилась к общей компании. — Шинодзава-сенпай, сколько выдерживать торты в холодильнике?

— До завтра, — он не дал даже ответить никому вокруг. — Утром я порежу их на порционные части и отнесу в столовую. Там их выставят в качестве десертов на продажу.

— Всем желающим? — затаила дыхание Кёко, получила кивок и с трудом справилась с волнением. — П-понятно. Спасибо…

Вот это да! То есть, ее торт может купить Шо-чан?! Или договориться с ним завтра пообедать в столовой, и уже там купит и себе и ему самые красивые куски? Да, так будет надежнее.

Домыв посуду, она глянула на молча вытиравшую тарелки Даиримию:

— Пойдем?

— Да, — Юи чуть заметно кивнула, и Кёко невольно насторожилась — в глазах новой знакомой было какое-то затравленное выражение.

— Что-то случилось? — вопрос вырвался сам, прежде чем подумалось, что она вмешивается в чужие дела.

— Я… — Даиримия опустила голову и сжала в руках полотенце. — Я… не хочу… чтобы мой торт… ставили на продажу…

Изумление заставило заморгать:

— Почему?

— Не хочу… — еще тише проговорила Юи. — Это… стыдно…

— Почему стыдно? — окончательно растерялась Могами, неосознанно тоже переходя на шепот.

— Потому что я не умею делать торты… и все узнают об этом, потому что подписывают… а потом скажут родителям… и это опозорит их…

Она боится опозорить родителей??

Кёко прикусила губу, осаживая свои мысли и первый порыв возмутиться.

Логично, что такая скромная и тихая девушка, как Даиримия-сан, из такой богатой семьи, будет переживать о репутации своих родителей. И это правильно!

— Не волнуйся, — она постаралась как можно убедительнее улыбнуться, — торты не подписаны… — кажется, ее ободрение не сработало — Юи сникла еще больше. И что делать?!

— Банни-чан… — шепот в спину заставил сначала ужаснуться — кто так до мороза по спине шепчет?! — и лишь затем осознать. Обернувшись, Кёко сурово нахмурилась, встречая любопытный взгляд Кагурадзаки, который приоткрыл дверь в клуб и жестами звал к себе.

Вот же!..

— Пошли! — она кивнула Даиримии, забирая свою сумку. — Идем-идем!

Ода расплылся в довольной улыбке, когда обе девушки вышли из клубной комнаты:

— Банни-чан, что вы готовили сегодня?

— Торт.

— Э? — он немного разочарованно хмыкнул, затем оглянулся на закрытую дверь. — Ладно, согласен. Давай свой торт.

От нахальства Кёко на пару мгновений даже потеряла дар речи, а затем нахмурилась:

— Вот что, Нобунага-кун, — парень обиженно вскинулся, и она предупреждающе подняла палец вверх, — имей совесть, а? Между прочим, мы старались не для того, чтобы к нам ты проявлял снисхождение и делал одолжение, ясно?!

Он прищурился, вызывая у Могами ответный недобрый прищур, затем пожал плечами и недовольно проговорил:

— Можно подумать, вы их сами съедите. А так бы я съел и даже похвалил.

— Знаешь, если бы такое сказал Янки, я бы решила, что это в его характере, — Кёко сложила руки на груди. — Но о тебе я была лучшего мнения!

Кагурадзаки надулся, затем выдохнул, развернулся и двинулся по коридору на выход. Девушка вздохнула, укоризненно покачала головой и обнаружила, что всю перепалку за ее спиной царило молчание. Словно никого там и не было.

— Ты как? — она обернулась к Даиримии.

Та робко кивнула:

— Нормально. Ты знаешь, кто это?

— Мой одноклассник Кагурадзаки Ода, — Кёко вздохнула. — Он напугал тебя?

— Нет, просто… — Юи опустила взгляд, — … он очень уверенный.

— Это ты еще Янки не встречала, — хмуро парировала Могами. — Идем?

— Янки?

— Ага, тоже мой одноклассник, — мысли вновь вернулись к тортам. Как успокоить Даиримию-сан? Выкупить все кусочки ее торта? А хватит ли карманных денег? Ведь она собирает на новые туфли, чтобы эти вернуть Ацуяме-сенпай…

— Он не ушел, — тихий голос донесся до ушей, вынуждая вновь отвлечься от размышлений.

Ода действительно переминался с ноги на ногу на крыльце, искоса поглядывая на приближающихся девушек. Едва Кёко поравнялась с ним, он вздохнул:

— Банни-чан, не сердись. Я не хотел тебя обидеть.

Все-таки, он действительно лучше кое-кого белобрысого!!

Девушка сдержанно улыбнулась:

— Ну если не хотел…

— Ни капли, — Кагурадзаки тоже заулыбался. — Как и твою… подругу?

— А, это Даиримия-сан из первого «В», — она представила робко кивнувшую Юи.

— Извини, Даиримия-сан, если обидел тебя, — он вздохнул. — Ладно, я пойду. До завтра, Банни-чан.

Глядя ему вслед, Могами прищурилась от неожиданной мысли.

А почему бы нет…

— Даиримия-сан, ты сказала, что не хочешь, чтобы твой торт раздали в столовой… — она покосилась на подавленно кивнувшую девушку. — Давай отдадим его Кагурадзаки-куну.

— З-зачем?!

— Он постоянно голодный, был не против, — Кёко пожала плечами на изумленный взгляд. — И он не знает ни тебя, ни твоих родителей. Поэтому думать ничего не будет.

Юи сжалась:

— Это… странно…

— Неправильно? — почему-то сейчас она напомнила маленькую напуганную птичку.

— Нет… отдать… а если он спросит?..

— Скажем, что приготовили на уроке, — уверенно отмахнулась Могами. — Если, конечно, ты не против.

— Но как мы… заберем?..

— Просто — зайдем и заберем, — она улыбнулась испугу в глазах Даиримии. — Не бойся, я и свой тоже заберу.

— Но что мы скажем Шинодзаве-сенпаю и остальным?

— М… правду. Что постеснялись такие простые тортики отдавать в столовую в качестве десерта. Вот в следующий раз… — Кёко хитро подмигнула и ощутила еще больший азарт, когда Юи выпрямилась с робкой улыбкой:

— А так можно?

— А почему нет, Даиримия-сан? Я забирала с собой то, что готовила для проверки, — она уверенно кивнула. — Идем. И смелее — ничего мы не нарушаем.

В клубной комнате их возвращение поначалу и не заметили, но когда Могами подошла к Шинодзаве, все разговоры моментально стихли.

— Шинодзава-сенпай, я и Даиримия-сан хотели бы забрать наши торты.

— Почему? — парень замер, удивленно глядя на нее.

Так, как это красиво сказать…

Но прежде, чем она подобрала подходящие слова, неожиданно заговорила сама Даиримия:

— Шинодзава-сенпай, я хотела бы первым своим тортом угостить… — она смутилась и опустила голову, — …з-знакомых, которые…

— Которые знают, что это первый ее опыт, и не будут строго судить начинающего кондитера, — закончила за нее Кёко. — Надеюсь, ты не против.

— Нет… — Сузуки неопределенно кашлянул. — Вы можете забрать… Просто вырученные бы за ваши торты деньги пошли в бюджет клуба.

— Я внесу соответствующую сумму в бюджет, — Юи поклонилась. — Спасибо, Шинодзава-сенпай.

— Я тоже внесу. Спасибо, Шинодзава-сенпай.

На крыльце клубного здания Даиримия, прижимавшая к груди картонную коробку с тортом, выдохнула:

— Получилось… Спасибо тебе, Могами-сан!

— Не за что, — Кёко улыбнулась, хотя на душе было немного тревожно — незапланированная трата, да еще и непонятно на какую сумму, отодвигала по срокам возвращение долга Ацуяме. Ладно, прорвется. — Теперь пойдем отдавать твой торт Кагурадзаке-куну?

— А ты свой не будешь отдавать?

— Нет, — твердо ответила она. — Я хочу подарить его любимому человеку.

Вот именно! Шо-чану не потребуется тратить деньги на какой-то кусочек — ему достанется весь торт! Вечером она сделает чай и они сядут и попробуют.

— У тебя есть парень? — Юи покраснела даже ушами.

— Есть, — Кёко улыбнулась. — Он учится на музыкальном отделении и он очень талантлив! Пишет сам музыку и песни.

— Удивительно, — восхищение в тихом голосе преисполнило сердце гордости за Шо-чана.

— Да, он такой, — она кивнула, направляясь к спортзалу, где занималась баскетбольная команда. — И я уверена, после школы он станет очень известным.

Ну а как иначе? Он честолюбив, гениален, красив, уверен. Он станет звездой, поп-идолом. А она будет рядом, помогать и поддерживать…

Заглянув украдкой в зал, Могами оценила тренировку в полном разгаре и оглянулась на Юи:

— Придется подождать.

— Меня в шесть будет ждать машина, чтобы отвезти домой, — та виновато опустила голову.

— Тогда — давай свой тортик, я сама передам.

— С-спасибо!! — с явным облегчением выдохнула Даиримия. — Если ты не против!

— Все будет хорошо, — Кёко улыбнулась, забрала коробку и кивнула. — Можешь не беспокоиться.

Юи поклонилась, открыла рот, чтобы что-то сказать, но все же передумала, еще раз поклонилась и поспешила к школьным воротам.

Все же — какая она вежливая и ненавязчивая. И стеснительная… Прямо героиня исторического романа!

 

— Мне?! — Кагурадзаки просиял, когда поманившая его на перерыве Кёко протянула коробку.

— Тебе, — девушка кивнула и тут же предупредила. — Только не зазнавайся. Можно сказать, это тебе за то, что понял, как не надо себя вести.

— Понял! — он горячо закивал, ухватил коробку и тут же сунул в нее нос. — Тоооортик…

— Что тут? — за его спиной буквально материализовался Ошино. — Привет, Банни-чан. О, подкармливаешь Оду?

— Можно сказать и так, — она прикусила губу, пряча улыбку и покосившись на вышедшего из спортзала Янки. — Ладно, я пойду. А вам — хорошо потренироваться.

— Спасибо!

Ишь, смотрит так… Кёко едва сдержалась, чтобы не показать язык Янки, и направилась к воротам. Ничего, она еще покажет ему «режим боевого кролика»!

Дома она первым делом понесла коробку на кухню, чтобы поставить в холодильник.

— Кёко-чан, — управляющая служанками Фува-сан удивленно глянула на девушку, — что это?

— Это я в клубе испекла, — Кёко раскрыла коробку, демонстрируя торт. — Вот, принесла, чтобы вы с дядей и Шо-чан попробовали.

— Ой, как аппетитно выглядит, — женщина заулыбалась. — Как раз после ужина и попробуем.

«После ужина» оказалось совсем не таким, как представлялось девушке. Шо вернулся каким-то странным, отказался от еды и ушел в свою комнату. Видя, как начинает хмуриться Кенджи-сан, Кёко поспешила предложить десерт, получила поддержку от Яёй-сан и отправилась на кухню.

Неужели что-то опять выкинул Янки, раз Шо-чан не стал ужинать…

— Кёко-чан, — в кухню вошла Фува-сан, — не режь торт на Кенджи-сана, он уже ушел в кабинет.

— Хорошо… — настроение неумолимо катилось вниз. — А вам какой кусочек лучше?

— Любой, — женщина вздохнула. — Я буду в гостиной.

— Тетя! — мысль была робкой, но с каждой секундой становилась все более уверенной. — Вы не против, если я вам принесу чай, а потом отнесу Шо-чану ужин?

— Нет, — Яёй-сан тепло улыбнулась. — Конечно, нет.

Да! Да-да! Ликуя в душе от такого понимания, девушка быстро подготовила чай для хозяйки, отнесла все в гостиную, а затем с большим подносом направилась к комнате Шо.

Осторожно постучавшись, она невольно отпрянула, когда дверь резко сдвинулась в сторону, являя всклокоченного парня:

— Что?!

— Я принесла поесть, — Кёко по возможности тепло улыбнулась. — И тортик на десерт.

Шо поморщился:

— Я…

— Тортик свежий, я сегодня в клубе готовила, забрала специально для тебя, — она не сводила с него взгляда — только бы не отказался, только бы согласился!

— Ладно, давай.

— И ужин тоже, да? — войдя в комнату, Кёко обезоруживающе улыбнулась на хмурый взгляд парня. — Сколько съешь, столько и съешь.

Глядя, как согласившийся Шо садится и приступает к позднему ужину, она едва сдержала порыв счастливо захлопать в ладоши — получилось! Присев напротив и подперев щеки кулачками, девушка с нежностью следила за возлюбленным. Вот чуть нахмурился, вот призадумался, даже жевать перестал…

Он, кинув палочки, быстро дотянулся до нотного листа и карандаша и принялся строчить — Кёко даже затаила дыхание, словно ее выдохи и вдохи могли помешать.

Творит…

Она благоговейно следила, как заполняются ровные строчки яркими мелкими значками. А ведь для Шо-чана это музыка, прекрасная, невообразимая, которую слышит пока только он!.. Но скоро, скоро уже услышат все остальные!

На глаза даже навернулись слезы от восторга, что ее допустили к такому таинству. Впервые — раньше лишь она слушала новые песни, но никогда не видела самого процесса…

Шо, наконец, отложил карандаш и взял в руки гитару. Легкая мелодия заставила Кёко прерывисто вздохнуть и тут же испуганно замереть, когда парень, остро глянув на нее, нахмурился.

— П-прости, — она отчаянно замотала головой. — Я не хотела мешать!..

— Шла бы ты спать, Кёко, — Шо все же поджал губы и опустил взгляд на нотный лист. — Посуду я сам занесу на кухню.

— Хорошо… — не скрывая огорчения, она поднялась. — Спокойной ночи, Шо-чан.

— Угу.

Выйдя, девушка едва сдержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу.

Ну вот, все испортила! А сидела бы тихо, он бы и дальше играл…

В своей комнате она расстелила футон, переоделась и, поколебавшись, достала из кошелечка заветный камушек — слишком сильным было огорчение от собственной глупости.

Корн привычно согрелся в ладонях и словно замерцал загадочными синими искрами, от которых сложно было оторвать взгляд.

Ладно, уже то, что он творил при ней, хороший знак! Значит, она становится ближе, раз он даже разрешает ей наблюдать, как появляется новая песня. И кто знает, может, совсем скоро она станет той, которая мало того, что будет присутствовать при рождении нового шедевра — Шо-чан посвятит ей песню…

Осознав последнюю мысль, Кёко смутилась и хихикнула в ладошки.

Совсем обнаглела!

Корн загадочно блеснул.

Ну а вдруг? Разве она хуже других девушек? Ведь такое может случиться, правда?

На сердце медленно устанавливался покой, и она устроилась под одеялом, легонько поглаживая грани камня.

Спасибо, Корн, ты снова утешил…

 

Среда все же была самым настоящим днем отдыха — разумеется, с точки зрения самой Кёко. Два урока истории, которая всегда нравилась ей, физкультура, факультатив по домоводству и после большой перемены социология с японским. Музыку она не посещала, а клубного занятия в среду не было. Никаких сложных алгебры и химии с физикой, можно после японского идти домой или завернуть в школьную библиотеку, чтобы вместе с Сугитой подготовить домашнее задание. Веселее же вдвоем!

— У меня такое впечатление, что Кагурадзаки-кун скоро начнет ходить на домоводство, — Кёко старательно перерисовывала в тетрадь по биологии схему развития млекопитающих.

— Было бы неплохо с одной стороны, но с другой — это ж представь, сколько шума будет на уроке, — заметила Рина, вызывая тихий смешок при воспоминании, как Ода караулил девушек после факультатива.

— Он похож на неповзрослевшего ребенка, — Могами задумчиво подперла щеку рукой.

— Питер Пэн? — с легкой улыбкой напомнила Сугита.

— Типа того. Хотя он же старше нас с тобой. Нам по шестнадцать, а ему? Девятнадцать?

— Да.

— Почему он и Ошино-кун так слушаются Янки? Разве им самим не хочется закончить побыстрее школу и стать взрослыми?

— Не знаю, — вздохнула Рина, тоже подпирая щеку рукой. — Но брат однажды обмолвился, что у него не хватило смелости остаться с Янки. Мол, Янки разрешает быть свободным от всего.

Кёко насупилась:

— Как это — быть свободным от всего?

— Я тоже не поняла. Когда попыталась уточнить, брат ушел от темы. А спросить у самого Янки не представилось случая.

Свободным от всего?

Снова вспомнилась фраза про Неверленд.

Питер Пэн, вроде бы, не хотел взрослеть, чтобы избежать взрослых проблем. Но разве можно это назвать свободой от всего? Он ведь заботился о своих мальчишках, о Венди, сражался с капитаном Крюком и вообще всячески помогал всем.

Но ведь и Янки тоже так: заботится о команде, даже о ней, пусть даже большую часть времени он ее дразнит…

Внезапная мысль заставила слегка похолодеть. Это что же получается — если Янки как Питер Пэн, его команда и Ошино-кун с Кагурадзаки-куном как мальчишки, то она сама… Венди?! Или Тинки?! Нет, вряд ли Тинки — она же не фея. Значит, все же Венди?

— Ты сейчас похожа на надувшегося хомячка.

— А? — Кёко сморгнула и поняла, что за своими размышлениями совершенно забыла о том, где и с кем находятся. — Ой, прости, Рина-чан, я задумалась…

— Не бери в голову, — Сугита с улыбкой отмахнулась. — Если думать над всеми словами Янки, то сама станешь, как он, — она прыснула, когда Могами с испугом замахала руками:

— Я не хочу!!

— Не волнуйся, тебе точно не грозит. Так, я закончила переписывать. Осталось проверить даты по истории.

— Давай, — Кёко дотянулась до учебника и на мгновение, перед тем, как взяться за мировую историю, подумала — а кто, в таком случае, капитан Крюк?..

 

Дни до промежуточных тестов протекли как-то спокойно, на скрытое удивление осознавшей этот факт Кёко. Действительно, Янки «со товарищи» появлялись строго на уроки Юмено-сенсея, перемены проводили за бурным обсуждением чего-то баскетбольно-специфичного и Кёко практически не дразнили. Из услышанного и понятого самой девушкой выходило, что в начале июня будут какие-то отборочные городские матчи, на которые и уходило все внимание шебутной компании. Даже Кагурадзаки не заглядывал в поисках угощений.

В кулинарном клубе тоже более-менее выровнялось отношение как к ней самой, так и к Сугите и Даиримии, которая немного все же робела перед Риной, особенно после того, как их представили друг другу. То ли Юи-сан знала, чем знаменита и богата семья Сугита, то ли из-за врожденной застенчивости…

Свободное вечернее время, да и не только вечернее, тратилось на подготовку к тестам в частности и экзаменам за семестр вообще. Девушка помнила, что для получения возможности бесплатно учиться в следующем году, ей надо будет закрыть все экзамены максимальными баллами. А это значит — и промежуточные тесты написать не хуже.

Шо, к скрытой радости Кёко, ближе к концу мая присоединился к ней в подготовке, но скорее по своей причине — без сданных промежуточных тестов, равно как и триместровых, отстраняли от занятий в музыкальных клубах. Впрочем, как он сам сказал, ему требовалось набрать не меньше трехсот шестидесяти баллов по всем тестам, чтобы не беспокоиться.

Да, важное событие все же произошло, заставив поволноваться — Кёко, наконец, смогла купить себе новые туфли, не вызывая подозрения. Старые, тщательно вычистив, она вернула хозяйке вкупе со своей искренней благодарностью и небольшими моти-пирожными, сделанными собственноручно накануне вечером. Ацуяма обрадовалась сладостям и заверила девушку, что если потребуется — она знает, где взять запасную обувь.

Нет уж, лучше пусть не потребуется! Не то чтобы Кёко не понравилось общаться с приветливой Ацуямой… Она просто не привыкла обременять других людей своими долгами и проблемами. И справится со всем сама. А если не будет хватать сил, Корн всегда рядом, чтобы поделиться ими.

Сами промежуточные тесты проводились не по всем предметам, как по окончании триместра, а по шести: японский язык и литература, алгебра и геометрия, физика, английский, химия с биологией и история, японская и мировая.

Заходя в понедельник в класс, Кёко внезапно поймала себя на том, что не помнит ничего из выученного. Паника на мгновение окатила ее с головы до пят — она не сдаст!! Вот не сдаст и все!.. И ее выгонят… Или еще хуже — повысят оплату, потому что она…

Легкое дерганье за косичку заставило резко обернуться к Янки, который хмыкнул и приподнял брови:

— Как звали наследного принца при реставрации Кэмму?

— Мориёси, — тут же ответила Кёко и сморгнула. — А что?

— Ничего, — он пожал плечами. — Забыл, подумал, что ты точно помнишь, так как все знаешь.

Она помнит? А ведь и вправду — сразу ответила… Девушка озадаченно нахмурилась. А с чего она решила, что не сдаст, потому что ничего не помнит? Все она помнит! И знает!

— Твоему выражению лица сейчас очень подходит фраза «идущий на смерть приветствует тебя», — зеленые глаза откровенно смеялись, заставляя немедленно отреагировать:

— Сам ты… Цезарь! — и отвернувшись, Кёко покачала головой. Янки, одним словом.

— Ну вот, режим боевого кролика включен.

Она с трудом удержалась, чтобы не ответить — в класс вошел Юмено-сенсей.

И лишь садясь на место после приветствия, девушка внезапно поняла — не боится не сдать. Вот ни капельки. Словно и не тряслось все внутри несколько минут назад.

Почему?

Она машинально вышла к учительскому столу, когда прозвучала ее фамилия, взяла листы с заданиями, и, уже возвращаясь к своей парте, поймала зеленоглазый взгляд. Немного насмешливый, немного заинтересованный и чуть-чуть напряженный. Словно Янки бросал ей вызов — справишься, а? — и в то же время подбадривал — давай-давай, Банни-чан, покажи на что способна.

Покажет. Кёко прищурилась в ответ и решительно поджала губы. На максимум.

 

— Кёко-чан, — в кухню вошла Фува-сан и сдержанно улыбнулась, — пойдем-ка. Кенджи-сан вернулся с собрания в вашей Академии, хочет поговорить.

— К-конечно! — девушка поспешно вытерла руки после воды, оправила юкату и поспешила за хозяйкой.

Поговорить после родительского собрания? Это по поводу ее учебы? А может, результатов тестов? Как раз прошло две недели, должны были проверить. Юмено-сенсей упоминал, что в понедельник вывесят данные в холле главного здания…

В кабинете, куда она зашла следом за Яёй-сан, обнаружился и Шо, сидевший напротив отца.

— Садись, Кёко-чан, — Кенджи-сан чуть улыбнулся, что показалось ей ободряющим знаком. — Итак, — дождавшись, чтобы сбоку села жена, он продолжил, — я был сегодня в Академии и поговорил с вашими классными руководителями. Кёко-чан, твой учитель хвалил тебя, — девушка смущенно улыбнулась. — Говорит, ты очень стараешься учиться, дружишь со всеми, набрала шестьсот баллов на тестах. Молодец.

— Спасибо, дядя! — она, сидя, поклонилась. — Я приложу все силы, чтобы вам не пришлось краснеть за меня!

Шо рядом фыркнул, заставив ее удивленно глянуть на парня, а Фуву-сана заметить:

— Тебе бы взять с Кёко пример. Четыреста шестьдесят три балла всего.

— А мне много и не надо, — хмыкнул тот. — Главное, чтобы не ограничивали занятия в клубах.

— Ты только о клубах и думаешь, — Кенджи-сан неодобрительно нахмурился. — Учеба важнее твоей музыки.

— Смотря кому!

— Шо, не дерзи отцу, — вмешалась Яёй-сан. — Ты же старше Кёко-чан и должен быть примером.

— И учти, — мужчина хлопнул ладонью по столу, привлекая внимание, — не получишь на экзамене хотя бы пятьсот баллов — оплачивать обучение я не буду. Ясно?

Девушка похолодела и испуганно глянула на раздосадованного Шо — только не это! Что она будет делать, если дядя откажется платить? Шо-чану придется уйти? Но ему надо получить музыкальное образование! Куда он денется без него?!

Видимо, парню тоже пришли эти мысли — он зло прищурился:

— Шантажируешь?

— Предупреждаю, — грозно ответил Кенджи-сан. — В конце концов, мы перевели тебя в Академию не только для этой музыки, но и для учебы и полезных знакомств на будущее! Задумайся над этим, пока еще не поздно.

Кёко поспешно дернула парня за край футболки — не пререкайся, молчи! Шо сердито глянул на нее, затем на отца:

— Все? У меня дела.

— Все.

Он поднялся и вышел, демонстративно стукнув дверью. Девушка невольно вжала голову в плечи и виновато глянула на мужчину:

— Дядя, простите, это я недостаточно объясняла Шо-чану…

— Так объясни еще раз, — недовольно отозвался тот.

— Тише-тише, — Яёй-сан поспешно осадила досадующего мужа и глянула на Кёко с теплой улыбкой. — Кёко-чан, твоей вины точно нет в этом во всем. То, что Шо вечно пропускает мимо ушей нужное, ты знаешь. Тем более, в таком месте, как ваша Академия, он расслабился. Думаю, сейчас, после озвученной угрозы, — она перевела взгляд на Кенджи-сана, — он призадумается и возьмется за ум. А Кёко-чан, если потребуется, поможет ему разобраться в том, что Шо не понимает.

— Обязательно, — заверила девушка. — Приложу все усилия.

— Я верю, — явно успокоившийся мужчина кивнул. — Ты молодец. Иди, отдыхай.

Вскочив и поклонившись, Кёко выскользнула за дверь и поспешила к Шо.

Парня она застала в раздраженном состоянии, но все же решилась высказаться за его родителей:

— Шо-чан, не сердись.

— Что «не сердись»?! — тут же вспылил он. — Достали со своей учебой! Не станет платить — и не надо!

— Не говори так! — взволнованно присела у его кресла Кёко, заглядывая снизу вверх в лицо парня. — Подумай сам — что хорошего будет в том, что ты не сможешь посещать свои клубы?

— Плевать, — зло отозвался Шо, не сводя глаз с гитары в углу. — Буду сам писать музыку. И вообще, уеду в Токио.

— Ну хорошо, а как ты будешь заканчивать свое музыкальное образование? — сдержанно поинтересовалась девушка, внутренне сжимаясь от такой перспективы — Токио? А ей тогда что делать? Однако, когда парень остро глянул на нее, она поняла, что зацепила, и поспешила развить успех. — Подумай сам — сейчас ты не беспокоишься о деньгах за обучение, о пропитании, можешь полностью погрузиться в написание песен, — ага, лицо смягчилось! Значит, правильно говорит! — Причем, сейчас можешь показать то, что написал, учителям, которые подскажут, как сделать твои песни еще более замечательными!

Шо прикусил губу:

— Сенсей говорил, что Академия может оплатить дебютный диск, если студент на хорошем счету…

— Тем более! — воодушевилась Кёко. — А для этого надо просто немного постараться, да?

— Угу…

Отлично, она практически уговорила его! Ну и последний козырь…

— А еще, если твои баллы за экзамены будут достаточно высоки, ты точно станешь самым популярным парнем в Академии, — заметив заинтересованный взгляд, девушка улыбнулась. — Умный, красивый, талантливый — и все ты!

— Хотелось бы, — Шо выдохнул и закинул руки за голову. — Пятьсот баллов… Это реально?

— Запросто, — уверенно кивнула Кёко.

— Тогда ладно. Экзамены вроде бы с первого июля, так?

— Ага, через две недели.

— К тому же, клубные занятия отменяют за неделю до них… — он выпрямился. — Я докажу отцу, что набрать пятьсот баллов для меня — раз плюнуть.

Она снова кивнула.

Вот и хорошо. Потому что, как бы ни стыдно было признаваться, покидать Академию ей не хотелось. Ведь только в Академии у нее появилась первая настоящая подруга, и первый клуб, и первые знакомые, которые не завидуют… Одним словом — настоящая школьная жизнь.

Кёко казалось, что она попала в самую романтическую дораму, которую только можно представить. Ибо с того самого разговора об экзаменах Шо-чан каждый вечер приходил к ней в комнату — и они занимались. А еще просто разговаривали, вернее, Шо-чан рассказывал о своих успехах, а она радостно слушала его. А еще он пару раз принес гитару и спел ей новые песни…

А еще она готовила для него обеды и он не отказывался! Даже если по своей рассеянности забывал обенто и она приносила ему на большой перемене прямо в «музыкальный» корпус, он кивал и благодарил…

Сегодня снова он ушел пораньше — в клуб, и Кёко, неся в сумке две коробки с обедом, уже предвкушала, как снова услышит чуть смущенное «спасибо». Да за такое «спасибо» она горы готова свернуть!! Он такой милый, когда смущается своей забывчивости!

Она сдержала восторженно-нежную улыбку и прибавила шагу. Опаздывать нехорошо, тем более, после того, как она доказала свою целеустремленность на отличный результат в учебе. Да, кроме нее максимальное количество баллов набрало еще семеро человек, и трое сразу в ее классе, но ведь это никак не дает повод расслабляться!

Мысленно кивнув самой себе, девушка вошла в школьные ворота. До начала урока оставалось еще пятнадцать минут, можно спокойно дойти до класса, достать учебник по истории Японии и переброситься парой фраз с подругой.

До третьего урока Кёко сидела в окружении трех пустых парт — и была бы не против сидеть так дальше, но…

— Привет, Банни-чан, — Кагурадзаки по привычке оседлал стул и вздохнул. — Такояки в среду были вкусные.

— Таяки в клубе вчера тоже получились, — не сдержалась от поддразнивания Кёко и прикусила губу, сдерживая смех, когда парень душераздирающе вздохнул.

— Банни-чан, Янки тоже озвереет от твоих попыток сманить Оду в свой клуб, — рядом за парту сел Ошино. — Он уже грозится.

— Чем он может грозиться? — девушка покосилась на входящего Хизури.

— Ууу, — в унисон протянули оба парня, многозначительно двигая бровями. В ответ Кёко лишь пожала плечами — можно подумать, она будет бояться!

— Привет, Банни-чан, — Янки поставил сумку на свою парту, оценивающе оглядел друзей и хмыкнул. — Опять уговариваешь Оду перейти в свой клуб?

— А может, ему самому хочется? — она вызывающе вскинула подбородок, встречая хитрый зеленоглазый взгляд.

— Ему хочется есть, с этим спорить не буду, — мирно кивнул Хизури. — На халяву.

— Эй-эй!!

— А вы предоставляете ему эту возможность, сбивая настрой на тренировку, — он и ухом не повел на протест Кагурадзаки. — И если мы из-за этого проиграем, я первым укажу на тебя, как причину проигрыша команды.

— А... — Кёко задохнулась от возмущения. — То есть, если вы проиграете, то дело не в капитане команды, который выбрал неверную стратегию, а в человеке, который пожалел измотанного одноклассника?!

Левый уголок рта Янки дернулся.

— Неверная стратегия капитана?.. — голос парня упал до минимума. — Что ты хочешь этим сказать, а, Банни-чан?

— Только то, что сказала! — твердо ответила она, не отводя взгляда от горящих недобрым глаз Хизури. — Если команда проиграет, то вини в первую очередь себя, так как на любой войне именно полководец несет всю ответственность за сражение!!

— Режим боевого кролика включен, — тихо рассмеявшийся Ошино вздрогнул, когда оба спорщика одинаково зверски глянули на него. — Тихо-тихо, спокойно, Банни-чан, Янки. Вы такими темпами друг друга покусаете еще до конца семестра. И я не переживу, если Янки передастся этот самый режим боевого кролика.

Кёко задохнулась второй раз за пять минут, Янки недобро сузил глаза, но ответить ни она, ни он не успели — Кагурадзаки самым простецким образом заржал:

— Кён, да типун тебе на язык! Этого же не переживет никто! А я все же люблю эту школу!

Смех у него был таким заразительным, что весь гнев как-то сдулся, возмущение опало и… Кёко сама фыркнула, стараясь не рассмеяться:

— Да ну вас… — однако, стоило ей представить разъяренного Хизури и надпись «режим боевого кролика» над его белобрысой головой… Ладонь спрятала и смешок и улыбку.

— Э… Янки? — осторожный вопрос успокоившегося Ошино заставил девушку обернуться.

Успевший сесть за парту Янки медленно опустил руку, которой прикрывал глаза, холодно глянул сначала на Кёко, затем на друзей:

— Я вам припомню.

Она сама не поняла, что нашло на нее, но факт остается фактом — она склонила голову набок и самым невинным тоном поинтересовалась:

— Покусать для лучшего эффекта?

На мгновение в зеленых глазах мелькнул гнев, а затем на его место пришла какая-то поистине дьявольская хитрость.

— Давай, — Янки пальцем оттянул ворот рубашки, открывая шею.

— Б-бака!! — вспыхнувшая Кёко отвернулась, пытаясь унять и возмущение и дикое смущение.

Он вообще нормальный такое предлагать, а?! Да еще с такой ухмылочкой!! Ууууу, янки одним словом!!

Даже вошедший Юмено-сенсей не остудил эмоции. Тем более, она была уверена на все сто процентов — этот гад смотрит сейчас в ее спину и посмеивается!

Ну ничего, в следующий раз найдет, как ответить, чтобы именно она смеялась последней!

 

Пятничная физкультура, следовавшая за литературой, со второго приснопамятного урока вызывала у Кёко двойственные чувства — с одной стороны она была счастлива хотя бы на эти пятьдесят минут учиться вместе с Шо, но с другой стороны был Янки и его насмешливо-ехидный вид, от которого Шо начинал явно злиться.

Ну почему Янки не может прогуливать и физкультуру в своем клубе, а?!

Раздражение немного утихло, когда на стадионе она нашла взглядом Фуву.

Шо-чан…

Он словно услышал ее мысли, повернул голову, и даже со своего места Кёко рассмотрела, как скривилось его лицо.

Куда он смотрит?.. Впрочем, можно даже не следить за его взглядом — Янки.

Девушка мрачно провела взглядом высокую фигуру, рядом с котором маячили еще две чуть поменьше, и тихо вздохнула.

Опять настроение у Шо-чана испорчено.

Она хмуро глянула на Хизури, который, поймав ее взгляд, с невозмутимым лицом поправил воротник футболки.

Позер. И как он смог до сих пор удерживать авторитет и популярность в школе — с таким-то поведением и таким самомнением!

Одним словом — павлин!

Не рассчитывая, что Янки увидит, Кёко изобразила руками ту самую фигуру павлина, которая когда-то разозлила парня, и отвернулась.

Вот еще, будет она обращать внимание на него. У нее есть Шо-чан! Кстати, после физкультуры надо будет очень быстро переодеться и отнести обенто ему. Или может, прямо в спортивной форме отнести? Не очень культурно, зато можно сразу быть уверенной, что успеет перехватить его. Тем более, обенто в ее сумке в шкафчике…

— Слушай, — уже покидая стадион в конце урока, Сугита дернула ее за рукав спортивной кофты, — может, ты скажешь своему Шо, что Янки его просто дразнит? Пусть не обращает внимания, как сейчас.

Кёко тяжело выдохнула:

— Я говорила, Рина-чан. Сказала, что он все равно самый лучший, но… — она поискала взглядом Фуву, проследила, как он скрывается в раздевалке, затем прикусила губу. — Рина-чан, я немного опоздаю на обед, хорошо?

— Только не сильно, — улыбнулась подруга. — Давай, торопись.

— Спасибо! — поддержка окрылила и вселила уверенность в том, что все получится.

На переодевание — Кёко все же решила, что не будет вести себя некультурно — ушло от силы пять минут. Оправив пиджачок и юбку, девушка схватила сумку, пакет со спортивной формой и выбежала из женской раздевалки.

Стоять прямо перед выходом раздевалки парней было явно не лучшей идеей, и девушка скрепя сердце направилась в центральное здание, рассудив — Шо-чан будет голодный, а бенто у нее, следовательно, он пойдет в кафе. Вот она и встанет так, чтобы уж точно быть у него на пути.

Расчет оказался верен, и спустя минут десять она с замиранием следила, как в широкие двери холла заходит Фува в сопровождении двух девушек.

— Шо-чан, — Кёко решительно направилась навстречу, доставая из сумки коробку обенто, — я не успела раньше передать тебе обед…

— Можешь его выкинуть, — парень не замедлил шага, проходя мимо.

— Шо-чан, но я приготовила его так, как ты любишь! — она ухватила его за руку. — Все так…

— Я сказал — можешь выкинуть!! — Шо резко вырвался и яростно глянул сверху вниз. — И ты достала со своими обедами, ясно?!

Кёко на мгновение оцепенела, как от удара.

Достала?..

Нет, нет, нет, Шо-чан просто расстроен, просто нервничает, а он в таком состоянии всегда немножко груб…

— Шо-чан, я понимаю, что… — она вздрогнула, когда он махнул рукой, развернулся и вновь зашагал по коридору. — Шо-чан…

— Поражаюсь я наглости некоторых людей, — манерно растягивая слова, проговорила одна из сопровождавших парня девушек. Кёко медленно повернула к ней голову и невольно задержала выдох — незнакомка с презрением оглядывала ее. — Они как тараканы — их выгоняют, а они лезут и лезут…

— Ни стыда, ни совести, — поддакнули со второй стороны. Кёко даже не надо было оборачиваться — она и так могла представить, как смотрит на нее другая, что пришла с Шо.

— Тебе же ясно сказали — отвали, серость, — первая незнакомка придвинулась чуть ближе к Могами, вынуждая ту слегка отпрянуть. — Ты никто, звать никак…

— И если еще раз увидим тебя рядом с Шо, одними туфлями не отделаешься…

Кёко резко развернулась ко второй и ощутила, как к горлу подкатывает тугой ком паралича — глаза девушки горели злым предупреждением.

— Значит… это вы…

— Ты вообще поняла?

Это они!! Могами бросила взгляд в спину удаляющемуся парню. Это они, Шо-чан!!..

Она сама не знала, чего ждала от него. Может, чуда — он бы вернулся, осадил этих девушек, сказал, что она сама — его любимая…

Он просто не слышит… Иначе бы вернулся, точно вернулся…

— И кто тут у нас тявкает на Банни-чан? — от тяжести, опустившейся на макушку, Кёко пошатнулась и, сморгнув, осознала — на нее, ничтоже сумняшеся, облокотился Янки и теперь снисходительно рассматривал растерявшихся девушек с музыкального отделения. — А, карманная свита Фувы.

— Ч-что? — те попытались возмутиться, но он лишь саркастично усмехнулся:

— То, что слышали. У карманного короля и свита карманная.

Кёко, стоявшая неподвижно, словно парализованная рукой на макушке, расширила глаза — Шо, отойдя уже на приличное расстояние, замер, обернулся и зло сощурился.

— … хотя, о чем это я? Какой король? Канарейка, не больше, — Янки, наконец, убрал руку и выпрямился, надменно усмехаясь возвращающемуся Фуве.

Канарейка?! Могами изумленно уставилась на Хизури.

— Почему канарейка? — девушки переглянулись.

— Потому что хоть голос и есть, а песенки все на один мотив. На разнообразие ума не хватает — голова маленькая.

— Что ты сказал?! — на последних словах подошедший Шо буквально взвился от ярости.

— У тебя что, еще и со слухом проблемы? — язвительность, растекающуюся из голоса Янки, Кёко практически увидела. — Как же ты вообще на музыкальное-то попал?

Фува зашипел:

— Тебя спросить забыл… качок недоделанный!!

— Мимо, — издевательски улыбнулся Янки. — Баскетболист. К тому же набравший на тесте на добрую сотню баллов больше, чем ты. Хотя, да-да, — он понимающе закивал, — зачем тебе что-то еще, кроме голоса? Достаточно. Глядишь, к концу третьего года и начнут узнавать тебя не только в твоей свите.

— Меня и сейчас узнают!! — Шо побагровел, шагнул ближе, и Кёко пораженно распахнула глаза — никогда она еще не видела у него такого гневного лица. — И к концу первого года я, — он указал на себя, — стану самым популярным парнем в Академии. А ты…

— Хоооо… — в голосе Янки послышалась заинтересованность, от которой у девушки мурашки побежали по спине — слишком недоброе ощущалось за такими интонациями. — А смелости-то хватит, а, Фува-кун?

— На тебя — хватит!!

— Давай проверим, — Хизури ослепительно улыбнулся, и Кёко уверилась окончательно — ничем хорошим это не кончится. Потому что и Янки она никогда не видела в таком гневе.

Но она успела лишь открыть рот, чтобы возмутиться — каким-то невероятно неуловимым движением парень задвинул ее к себе за спину, а дальше обзор перекрылся чем-то темным.

Что это?! Девушка забарахталась и стащила с головы пиджак. Что?!

— Спокойно, Банни-чан, — ее за плечи приобнял Кагурадзаки, не давая даже сдвинуться с места. — Спокойно.

— Останови его… их!

— Еще чего, — тихо хмыкнул рядом Ошино, складывая руки на груди. — Смотри-смотри.

Что смотреть..?!

Кёко ахнула, когда Шо, насмешливо скривив губы, скинул на руки девушек свой пиджак.

— Молодец, — одобрил Янки, развязал галстук и отправил его в тут же протянутую руку Кёна. — Смотрите-ка, канарейка отлично обучается, — он усмехнулся, когда и Шо стащил свой галстук.

— В тебе умер великий дрессировщик, — рассмеялся Кагурадзаки.

— Никогда не поздно начать, — парировал Хизури и — Кёко вспыхнула, не в силах сделать вдох для праведного возмущения — полностью расстегнул рубашку.

Нет, ну Шо-чан до такого не опустится!! Он же… Девушка пораженно задержала дыхание — Шо с ожесточенным лицом дернул манжеты, затем ворот.

Сзади послышались смешки. Обернувшись, она обнаружила, что в коридоре столпилось немало студентов, оживленно перешептывающихся и вовсю следящих за импровизированным поединком.

Будда, за что?!

— Да после такого я могу смело идти дрессировать хищников, — Янки как-то по-особенному двинул плечами, и рубашка соскользнула к его ногам.

Кёко зажмурилась.

Это… это все бред. У нее горячечный бред, потому что не может такого быть в школе, не может!! И Шо-чан не может вестись на подобные провокации, и Янки не такой испорченный, несмотря на характер…

Щелчки фотокамер заставили ее открыть глаза и оглядеться.

Будда… Они еще и фотографируют все это на телефоны!! Все эти студенты и студентки!! Они фотографируют полуголого Янки… и полуголого Шо-чана?!! Который еще и ухмыляется?!

В следующий момент Кёко захотелось или поубивать всех или упасть в обморок — Янки, пожав плечами, взялся за ремень брюк.

— Ооо… — восхищенная волна от зрителей заставила девушку схватиться за голову — он это серьезно?! Нет, действительно серьезно собирается раздеться?! Прямо в школьном коридоре?! Да будь оно проклято, это обенто!! Если бы она знала, что все приведет к этому, выкинула бы еще по дороге в школу!!

Расстегнув ремень и сами брюки, Янки подбоченился и кивнул Шо, мол, чего стоим? Шо покраснел, ощущая себя под десятками заинтересованных взглядов, но упрямо стиснул зубы и принялся неловко расстегивать пряжку. Даже со своего места потрясенная Кёко видела, как подрагивают его руки.

— Сенсей!!

Зрители охнули и отхлынули, отшатнулись и заозирались даже Кагурадзаки и Ошино. Фува, вздрогнув так, что свалился прямо на пол, стремительно ухватил рубашку и пиджак, пытаясь то ли натянуть их на себя, то ли засунуть в штаны.

Янки же, не шевельнувшись и не сменив позы, холодно, с презрением бросил:

— Трус.

Под его взглядом Шо побледнел так, что Кёко отстраненно подумала — сейчас упадет в обморок. Реагировать как-то еще она уже не могла, шокированная произошедшим душа словно спряталась на самое дно сердца.

Ода, отпустив девушку, шагнул к Хизури и накинул ему на плечи рубашку:

— Все?

— Да, — тот кивнул и глянул на бледных и явно напуганных девушек с музыкального. — Еще раз услышу или увижу, что кто-то из вас смеет тявкать на девушек с моего отделения, — он сделал многозначительную паузу, — надену намордники. На всех. Это понятно? — девушки неистово закивали. — Приятного аппетита.

Развернувшись, он даже не глянул на Шо, продел руки в рукава и двинул по коридору:

— Идемте отсюда, здесь воняет.

 

— Кто… вообще тебе позволил…

Янки поднял голову и глянул на вставшую перед ним Кёко:

— Банни-чан, ты о чем?

— О том, что произошло в коридоре!! — она сжала кулаки, разгневанная на всё и вся — на этого невыносимо-наглого пижона, на Шо, который как последний идиот поддался на провокацию и опозорился у всех на глазах, на Кагурадзаки и Ошино, которые не остановили этот фарс, а следили за ним… Она была в ярости даже на себя — дура, растерялась, остолбенела, позволила себя увести оттуда!! Почему сама не остановила?! Почему не осталась с Шо-чаном, утешая и помогая?!

Наверное, только на Сугиту не было злости — именно ее крик прекратил издевательство. Никакого учителя, разумеется, не было, но от этого легче не было.

— Ах, об этом, — легкомысленно усмехнулся Янки. — В коридоре была проверка, которая поставила кое-кого на то место, которое этот самый кое-кто и заслуживает.

— Не тебе решать!!

— Ну разумеется, — криво усмехнулся он. — Вот только, я бы никогда не позволил никому наезжать на мою девушку. В отличие от твоего Шо-чана.

«Шо-чан» прозвучало настолько глумливо, что девушка вспыхнула:

— Не тебе судить, что бы и кому позволил Шо-чан!!

— А, то есть с его благословения те две чихуахуашки унижали тебя?

— Кто? — молчавшая до сего момента Сугита удивленно приподняла брови.

— Чихуахуа, — повторил Хизури. — Значения мало, самомнения много, — парни захмыкали. — А что? Разницы никакой же…

— Ты… — Кёко гневно блеснула глазами, — ты… деспот… самовлюбленный нарцисс…

— Маслом маслено, — он издевательски улыбнулся. — Банни-чан, ты уж подбери позаковыристей выражения, а?

— Я тебе не Банни-чан!!! — от вопля вздрогнули все, даже голуби на ограждении крыши, куда выбралась вся компания.

Хизури медленно поднялся и сложил руки на груди, глядя на разгневанную девушку сверху вниз:

— Пока ты будешь думать, как кролик, ты останешься Банни-чан. Имя, знаешь ли, заслужить надо.

Она застыла, пораженная услышанным.

Заслужить?! Имя, которое у нее уже есть?! У него?!

— Ты… — Кёко стиснула зубы, затем выпрямилась, — … ты ничем не лучше тех чихуахуашек.

— Что? — опасно сузил глаза Янки.

— Значения мало — самомнения много, — холодно отчеканила она. — Считаешь себя центром вселенной, венцом творения? Так же, как и те девушки, — от парня словно хлынула волна гнева, от которого по спине поползла волна ледяного страха, но Кёко лишь выше вскинула голову. Она защищает то, что ей дорого и важно!! — Интересно даже — что бы ты сделал мне на их месте, а?

Глаза Хизури зажглись злым огнем:

— Ты пожалеешь о своих словах.

— Добро пожаловать в клуб ненавидящих Могами Кёко, — холодно отозвалась Кёко. — Твой номер сто пятьдесят четвертый, — развернувшись, она под всеобщее молчание покинула крышу.

Уже на лестнице ее догнала Сугита:

— Кёко, что за клуб ненавидящих?

Могами тихо выдохнула — кажется, ее подруга умеет очень внимательно слушать. И делать выводы.

— Тебя что, травят в школе?

Она снова вздохнула и немного виновато глянула на Сугиту:

— Я… я не хотела беспокоить тебя глупостями.

— Глупости? — та остановилась прямо на последней ступеньке с изумленным видом. — По-твоему, если мою подругу преследуют какие-то посторонние личности ни за что, то это глупости?! Ты серьезно так считаешь?

— Я не… — интуитивно ощущая, что подруга рассержена, Кёко заискивающе улыбнулась. — Рина-чан, я не…

— Что ты? — Сугита сложила руки на груди с выжидающим видом.

Ну и как ей объяснить, что это все не стоит внимания — ведь чем больше обращаешь на такие выпады внимания, тем больше их будет…

— Или по-твоему, это не мое дело? И мне, как и другим, надо просто проходить мимо, украдкой снимая все на телефон?

— Нет… — от ровного голоса слезы сами подкатили к горлу. — Рина-чан, просто…

— Я думала, мы подруги, — Рина перебила ее. — И ты так думаешь — как мне казалось.

— Я так думаю! — прижав руки к груди, Кёко неистово закивала. — Рина-чан, ты моя самая первая, самая лучшая подруга!.. Честно-честно!

— Тогда почему о твоих проблемах я узнаю из твоей перепалки с Янки? Почему он знает больше?

Кёко сглотнула, ощущая полный раздрай на сердце. Ну что сказать, а?! Как объяснить и собственную позицию и то, какую вообще роль играет этот белобрысый павлин в происходящем?..

Звонок на урок стал поистине спасением, но встретив взгляд Сугиты, девушка испытала новый приступ вины.

— Ри… — Рина развернулась и направилась вниз. Кёко с отчаяньем выдохнула и бросилась следом. — Рина-чан, пойми, я… я не хотела тебя беспокоить по пустякам!

— Пустяки? — тем же ровным тоном уточнила Сугита, не глядя на нее. — Интересная точка зрения.

Все хуже и хуже!..

— П-пустяки, потому что… — слова вылетели из головы, когда Рина резко остановилась и развернулась:

— Почему? — темно-синие глаза смотрели прямо и требовательно, и Кёко, невольно сникнув, честно призналась:

— Потому что ничего все равно не изменится, — она немного виновато улыбнулась, когда Рина нахмурилась. — Пошли в класс, а то скоро второй звонок.

 

Оставшиеся три урока она просидела в одиночестве, даже на переменах — Сугита сидела на своем месте, серьезная и даже чуть хмурая.

Впрочем, Кёко осознавала свою вину за молчание и не знала, как оправдаться. Ну и попросить прощения. Это даже в первую очередь — совершенно не хотелось терять подругу. Единственную.

Едва прозвенел звонок с последнего урока, как Рина сама подошла к ней.

— Я в клуб, — Кёко робко кивнула под серьезным взглядом. — А завтра мы с тобой встретимся и ты обо всем мне расскажешь.

— К-конечно! — облегченно выдохнув, она быстро закивала. — Давай в двенадцать на нашей станции метро, да?

— Хорошо, — Сугита едва заметно улыбнулась, но тут же вновь посуровела. — Только обо всем. Иначе обижусь и не буду дружить. Поняла?

А то не поняла!!!

Домой девушка почти бежала — а вдруг Шо-чан, обидевшись на всех и вся, не пошел в клуб? Хотя, с другой стороны, если он дома обиженный, то может вообще не захотеть ее видеть… А поговорить надо!

Шо дома не оказалось, и Кёко, переодевшись и засев в своей комнате, принялась продумывать разговор. Что она скажет? Как успокоит его задетую гордость? Ведь она уверяла, что Янки не очень-то и популярен…

Павлин! Хуже павлина! Она прикусила губу, сдерживая вернувшееся раздражение от пережитого днем. Кто его вообще просил вмешиваться?! Она, что ли? Только хуже стало! И еще потом с таким видом — ну я ж одолжение тебе сделал… Ишь, заслужить она должна, чтобы ее по имени называли… Облезет! По имени ее могут называть только Шо-чан и Рина-чан! Ну еще Корн, разумеется.

Вспомнив о далеком друге детства, Кёко решительно достала кошелечек и, старательно игнорируя сложенный листок с рисунком, вытащила свой волшебный амулет. Вот кто ей поможет успокоиться, прояснить голову и придать сил и решительности для разговора с Шо-чаном.

Лишь в десятом часу раздался знакомый голос в коридоре — Яёй-сан столкнулась с пришедшим домой сыном, и теперь тот коротко и резко отвечал на ее претензии. Девушка подорвалась с татами, ойкнула от слегка замлевших от долгого сидения ног и поспешила в коридор.

— Я сказал — отстань!! — дверь комнаты Шо с грохотом задвинулась, скрывая явного разозленного парня. Яёй-сан всплеснула руками:

— Да как ты с матерью разговариваешь?!

— Тетя, — Кёко бросилась к ней, — не волнуйтесь, пожалуйста!.. У него был сегодня очень тяжелый день… Простите его, не волнуйтесь!

— Даже тяжелый день не дает ему права так…

— Тетя, — девушка даже не подумала, что раньше бы не осмелилась так перебивать Фуву-сан, — простите его, ему сейчас очень… сложно!.. Я… я поговорю с ним, хорошо? Не сердитесь, пожалуйста…

Женщина поджала губы, выдохнула и покачала головой:

— Ну попробуй. Но он должен будет извиниться передо мной!

Кёко закивала, закусив губу — извиниться? Ой-ой, Шо-чан редко когда извиняется… Но как иначе?

Она с замиранием сердца постучала в дверь, затем позвала:

— Шо-чан? Можно к тебе?

Он рывком сдвинул дверь и практически прорычал:

— Что тебе надо, предательница?!

Предательница?! Наверное, впервые в жизни Кёко ощутила желание стукнуть своего принца по голове. Предательница?! Возмущение было столь велико, что девушка просто втолкнула Шо в комнату:

— Это я предательница?! — она ткнула себя пальцем в грудь. — Я?! После того, как предупреждала — тебя могут спровоцировать?! После того, как говорила, что ты становишься популярным, и это может обернуться проблемами именно для тебя?! После того, как я всячески поддерживала тебя в школе?! И я предательница?! — Шо открыл было рот, но Кёко, не глядя, захлопнула за собой дверь и шагнула к нему, заставив отпрянуть. — А кто ты тогда, раз как дошколенок поддался провокации?! Не был умнее этого Янки? Не верю, что ты не нашел бы пару фраз, чтобы срезать этого нахала словами! Нет, ты ни с того, ни с сего принялся позориться, доказывать непонятно кому, что не уступаешь! — парень непроизвольно отступал после каждого ее шага, пока не допятился до кресла и не упал в него. Кёко нависла сверху, чуть дрожа от возмущения. — И ладно бы кому действительно достойному! Так нет — перед Янки решил выпендриться! Перед второгодником, обычным спортсменом-нахалом! Ты же лууучше его!! — она уперла палец в лоб изумленному Шо. — Как ты этого не понимаешь?! И опускаясь до подобных провокаций, ты позволяешь ему унижать себя! Разрешаешь выставлять себя на посмешище! И теряешь баллы популярности!! Вон, в начале те две девушки, что были с тобой, заревновали тебя ко мне, а после того гнусного представления чуть ли не на цыпочках слушались Янки! Ну, как это называется?!

Шо поморщился и отвел ее руку:

— Ну ты… аккуратнее…

— Аккуратнее? — Кёко нахмурилась. — А сам, а?

— Да ты ж видела! Он меня на понт брал!

— На что?!

— Да блин… — он закатил глаза, пытаясь подобрать синоним. — Ну давил на то, что я хуже…

— Ты лучше! — перебила она возмущенно. — Сколько мне это говорить, а?!

— Да ты ничего не понимаешь!

— Я не понимаю?! Шо-чан, опомнись! Ты соревнуешься с тем, кто ниже тебя! Менее талантливый, менее сознательный!..

— Он популярнее!

Кёко, застонав, прикрыла глаза рукой:

— Шо-чан… Он зарабатывал себе популярность три года! А ты чуть больше двух месяцев побыл в школе и уже известен!.. — она опустила руку. — Но если и дальше будешь вестись на провокации Янки, то популярен станешь лишь как козел отпущения!

— Козел?! — медленно, с придыханием протянул Фува, зло глядя на нее. — Я козел, по-твоему?!

Ты идиот, так и рвалось с языка. Девушка прикрыла глаза, досчитала до двадцати и выдохнула:

— Шо-чан, я же сказала — если будешь вестись… — она присела перед креслом и взяла Шо за руку, заглядывая ему в лицо снизу вверх. — Шо-чан, не обращай на него внимания, пожалуйста… Ты лучше, красивее, умнее, талантливее!.. Уверена, что к концу года Янки будет зубами скрежетать от зависти к тебе…

Ну же, давай! Поверь просто, Шо-чан… Она умоляюще смотрела ему в глаза, чуть сжимая пальцы. Ну же…

— Думаешь, так легко не обращать на него внимания, — парень, наконец, отвел взгляд и скривился. — Как ни старайся — ой, вон Янки пошел, ой, он такой высокий, ой, он такой блондин…

— Да это потому, что ты еще серьезно не взялся за себя! — тут же парировала Кёко. — Сдашь экзамены на пятьсот баллов, запишешь свой первый диск — и все, будут говорить только о тебе! Ой, вон Шо-чан пошел, ой, он такой талантливый, он такой красивый… — она нежно улыбнулась брошенному на нее подозрительному взгляду. — Шо-чан, ты же просто несерьезно относишься к себе.

— Ну… может быть, — помолчав, Шо с напускным равнодушием пожал плечами. — Просто раньше и не надо было…

— Не надо было, — тут же согласилась девушка, — потому что это была средняя школа. А тут — старшая, платная, влиятельная, потому и надо уже думать.

— Надо, — кивок согласия заставил ее чуть не воскликнуть от радости. — Но он меня вывел сегодня.

— Он это умеет, — с чувством призналась Кёко и вздохнула. — Я тоже стараюсь не обращать на это внимание.

— А тебя чего задирает?

Хороший вопрос!

— Новенькая, пришла позже всех в класс, вот и… — она пожала плечами, затем легкомысленно махнула рукой. — Ну его. Шо-чан, ты извинись перед тетей, а? — парень скривился. — Шо-чан, ну она же тоже переживает… Шо-чан…

— Ладно, — выдохнув, он кивнул. — Извинюсь за ужином.

— Молодец! — Кёко просияла. — И прости, что накричала на тебя — я очень переживала!

— Если ты так переживала, чего ж молчала там, в коридоре? — съехидничал парень, складывая руки на груди.

Отличный вопрос…

— И что мне надо было бы сказать, Шо-чан? «Не делай этого»? А ты бы послушался? — он пожал плечами. — Ну вот… Еще хуже бы стало…

— Это точно. Ладно, иди отсюда, мне надо переодеться.

— Ага, — девушка поднялась и улыбнулась. — Пойду помогать тете с ужином.

Фух… Закрыв за собой дверь комнаты, Кёко едва сдержалась, чтобы не упасть от облегчения прямо в коридоре. Кажется, получилось. И успокоить Шо-чана, и втолковать ему, что все эти соперничества глупости, и уговорить его извиниться перед матерью. И как только слова нашлись? Раньше бы лепетала, а сегодня вон, даже накричала… Хорошо, что он не обиделся!

Осталось сказать тете, что все в порядке, поужинать, завтра поговорить с Риной-чан… и все, можно считать это происшествие в прошлом! Как же хорошо!

Она достала из потайного кармашка юкаты синий камушек и счастливо улыбнулась, прижимая его к щеке — он снова дал силы и уверенность преодолеть все плохое.

Спасибо, Корн.

 

— И почему ты никому не говоришь про такие выходки? — Сугита подперла щеку рукой, глядя на Кёко.

— Кому? — пожала плечами та, теребя коктейльную соломинку. — Учителям? Так поди еще докажи, кто и что сделал.

— Тому же Шо.

— Я однажды сказала.

— И что он?

Кёко снова пожала плечами, не поднимая взгляда от своего стакана:

— Сказал, что это все глупости, меня не могут обижать из-за него. Он ведь не дает повода для этого.

Рина тяжело вздохнула:

— В кои-то веки я полностью согласна с Янки.

— Насчет чего?!

— Того, что твой Шо канарейка.

— Рина-чан! — возмущенно нахмурилась Могами. — Как ты можешь такое говорить!

— Хотя нет, не канарейка. Глухарь. Только те, когда токуют, не видят и не слышат ничего вокруг, — Рина выпрямилась и серьезно глянула на засопевшую подругу. — Любой нормальный парень, видя, что его девушку обижают, вступится. И неважно, по какому поводу травля. А твой Шо мало того, что вчера проигнорировал нападки на тебя, так и на остальное закрывает глаза. И это не глупости, — Сугита качнула головой, пресекая возражения. — Сначала печенье, затем туфли, угрозы. А что завтра? Толкнут с лестницы? Плеснут чем-нибудь опасным, типа кислоты? Подговорят избить?

Кёко поежилась от ровного тона:

— Ну ты и предположила…

— Предположила, — подтвердила Рина. — И ты сама понимаешь — это уже не будет считаться глупостями, когда ты пострадаешь и попадешь в больницу.

Понимает — будет большой скандал. И затронуть в первую очередь может Шо-чана и его родителей.

— Я… я теперь предельно осторожна, Рина-чан, — вздохнув, девушка серьезно кивнула на недоверчивый взгляд подруги. — Сменную обувь ношу с собой, всегда слежу за продуктами…

— Поговори с Шо еще раз, — Сугита неодобрительно покачала головой, когда Кёко виновато глянула на нее. — Кёко, хватит его оберегать от последствий его же равнодушия! Пойми, ты его девушка, он твой парень — так пусть скажет это всем своим поклонницам!

— Будет только хуже…

— Сначала да, но потом, когда он отстоит свое решение быть с тобой, все примут его выбор! А сейчас ты потакаешь его безответственности и чужой наглости и безнаказанности! — Рина даже пристукнула кулаком по столу. — Вот ты ругаешь Янки, а он в такой же ситуации так осадил своих поклонниц, что те зареклись вообще показываться ему на глаза!

— У Янки была девушка? — Кёко немного удивленно приподняла брови. — У этого павлина?

— Девушка она ему была или нет — не знаю, — Сугита вздохнула, остывая, — но она ему призналась, и ее начали травить. Брат рассказывал. Янки вступился за нее, после чего ни одну девушку, которая осмеливалась ему признаться, никто даже не думал пальцем тронуть. Вот тебе пример нормального отношения к последствиям своей популярности. При всем своем эгоизме и пренебрежении правилами Янки не допускает, чтобы из-за него страдали девушки.

— Просто Янки бабник…

— Просто Шо дурак! — вспылила Рина на тихое протестное бурчание. — Да-да, и не смотри так на меня — эгоист почище Янки!

Неправда, Шо-чан не такой эгоист, молча возразила Кёко. Молча — потому что где-то глубоко в душе все слова подруги пробуждали какое-то странное собственническое чувство. От которого хотелось требовать от Шо-чана внимания, заботы, каких-то приятных мелочей…

Но разве так должна чувствовать себя идеальная девушка? Ведь идеальная — это принцесса, которая заботится о любимом, окружает его вниманием, радует… И идеальный принц отвечает на эти чувства!

— Поговоришь?

Она вздохнула, принимая непростое для идеальной принцессы решение, и глянула на серьезную подругу:

— Поговорю, если повторится еще раз такой случай.

— Упрямая, — бессильно выдохнула Сугита. — Хуже осла.

— Прости…

— Было бы за что. Пошли, в кино опоздаем.

Упрямая. Потому что любовь ведь нельзя просто так взять и отдать при первом же испытании. А Шо-чан увидит, обязательно увидит, что ее любовь предназначена только ему и никакие трудности не поколеблют ее решимость быть с ним. И тогда он, ее идеальный принц, поверит и ответит.

Если успеет, ехидно добавил тот самый подозрительный голос, который и нашептывал ей собственнические мысли.

Успеет, парировала она, торопясь за подругой. У них впереди вся жизнь!

Последние дни июня в классе не пустовало ни одной парты. Да и обстановка потихоньку накалялась — напряжение ощущалось на каждом уроке. Требуемый уровень знаний в Северо-Восточной Академии был достаточно высок, чтобы расслабленно относится к экзаменам, даже триместровым…

Кёко медленно выдохнула, сосредотачиваясь. Ее парта была пустой, за исключением механического карандаша и ластика. Все остальное было в сумке — и не могло понадобиться на экзамене. Потому что теперь только концентрация и ее знания.

— Банни-чан, — она глянула на Ошино, который дружелюбно улыбнулся, — удачи.

— Спасибо, тебе тоже, — девушка улыбнулась в ответ.

— А мне? — спереди обернулся Кагурадзаки.

— И тебе тоже.

— Удачи, Банни-чан.

Выдержав паузу в пару секунд, Кёко обернулась назад.

Хизури молча смотрел на нее без всякого выражения в глазах.

Стало и смешно и обидно. Ну как ребенок… Или как Шо-чан — тот тоже любит обидеться и дуться.

— Удачи, Янки, — она чуть кивнула и развернулась к своей парте.

Пусть молчит. Так как она права, извиняться ей не за что, и уж тем более, потакать чьим-то…

— Успеха, Банни-чан.

В груди неожиданно потеплело. Ну если даже враг желает ей успеха… Хотя, какой он ей враг? Язвительный павлин-нарцисс, который, кажется, понимает, что она не будет ему подчиняться, как другие. Что ж, это делает ему честь и даже заставляет думать, что его заносчивость лечится. Временем и воспитанием.

Вошел Юмено-сенсей, кивнул, чтобы класс садился, и положил на стол стопку экзаменационных листов.

— Расписание экзаменов вы все видели. Готовы? — он по-доброму улыбнулся отчаянным взглядам и двинулся по рядам, раздавая листы. — Не волнуйтесь, никто вас не выгонит. Не верите — посмотрите на Янки.

По классу раздались смешки, и Кёко, не удержавшись, вместе со всеми глянула на Хизури, который послал в ответ самую лучезарную улыбку:

— Точно-точно. Так что, рад буду видеть вас всех и в следующем году.

Тьфу на него! Кёко фыркнула, отворачиваясь. На себя пусть смотрит! Однако, она огляделась, шутка сенсея и ответ на нее позволили одноклассникам расслабиться. Как и ей самой — лист, легший на парту, уже не казался катаной, которой или убей врага или сделай сеппуку…

Экзамены, как и промежуточные тесты, длились несколько дней. Волнение и тревога были настолько велики, что даже вечера, которые Шо проводил вместе с девушкой за повторением и подготовкой, не приносили прежнего восторга. Да и сам парень был непривычно молчалив и серьезен.

На последний день экзаменов остались общегуманитарные предметы, на которые Шо махнул рукой накануне, мотивируя, что они не играют особой важности при наборе баллов. Кёко с ним спорить не стала, пытаясь сохранить свою концентрацию — для нее даже эти баллы, пусть и не по серьезным предметам, а по этике и социологии, позволят достичь цели. Мелочей не бывает в таких важных делах.

 

— Поздравляю вас с окончанием первого триместра и со сданными экзаменами, — Юмено-сенсей, оглядев класс, поднял со стола стопку собранных листов с ответами. — Результаты вы узнаете четырнадцатого, в понедельник.

— А почему так долго?

— Потому что, Нондабаяши-кун, в понедельник в шесть утра вы должны быть на школьном дворе с необходимыми для школьной поездки вещами, — он усмехнулся. — Никто ж не забыл?

— Нет, нет! Урра, поездка! Окинава, жди нас!

— Список вещей у всех есть? Напоминаю — сменная одежда на четыре дня, спортивная форма, удобная обувь, документы, наличные не больше пяти тысяч йен, сотовые, средства от солнца, — мужчина чуть нахмурился, когда пришлось повысить голос, чтобы перекрыть воодушевленный гомон. — Едем на четыре дня и три ночи. Все, на сегодня все свободны.

Кёко выдохнула и впервые за четыре дня позволила себе расслабиться. Действительно, все. Послезавтра Танабата, потом сказочные дни на Окинаве, потом еще неделя учебы — и каникулы. Первые каникулы в старшей школе…

— Какие планы на выходные? — подошедшая Сугита улыбалась, и по ее глазам было видно, что она тоже рада окончанию экзаменационного марафона.

— Завтра помогаю тете, а в воскресенье будет Танабата, — Кёко тоже улыбнулась. — Пойдешь на фестивали?

— Разве что рядом с домом, чтобы не гулять допоздна. Слушай, раз в воскресенье свободна, давай сходим в торговый центр. Купим что-нибудь к поездке.

— Давай, — от предложения улыбка стала еще шире.

— А в какой центр пойдете? — Кагурадзаки с интересом развернулся к девушкам.

— Какой будет поближе к станции метро, — Рина не успела фыркнуть, как он тут же предложил:

— А давайте вместе сходим? Вы и мы? Тем более, Танабата. А?

— А мы юката надевать не будем.

— Как это не будете? — Ода осуждающе глянул на Кёко, которая лишь пожала плечами:

— Ну вот так.

— Серьезно не пойдете в юката?

Кёко обернулась к заинтересованно уточнившему Хизури и кивнула:

— Не пойдем. И вообще, будем гулять по торговому центру.

— Верно, — подтвердила Рина. — И вообще, чего сидим? Пойдемте, экзамены закончились!

Выйдя из корпуса, Кёко на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и ярким солнцем с синего, без единого облачка, неба.

Как же здорово!!

— Жаль, что в этом году бассейн поздно открыли, — в голосе появившегося сзади Ошино слышалось сожаление. — В прошлом году в середине июня уже плавали.

— Дожди затянулись, — Янки остановился, снял с себя галстук и положил его поверх своей сумки. — Ну что, раз Банни-чан не собирается надевать юкату на Танабату, — Кёко закатила про себя глаза — далась ему эта юката! — …можно и мяч погонять.

— С удовольствием! — Кагурадзаки последовал его примеру. — Давно не играли, аж руки зудят! — он глянул на прыснувших девушек и безмятежно улыбнулся. — До понедельника, девчонки!

— До понедельника!

Хизури напоследок обернулся:

— Хорошо поработала, Банни-чан.

— Мог бы и обойтись без «Банни-чан», — проворчала Кёко ему вслед и вздохнула.

Ишь, хорошо поработала… Конечно, хорошо! Изо всех сил! В отличие от некоторых, она старается учиться. И ей это нравится. И учиться, и дружить, и ходить в клуб — ой, надо будет не забыть спросить у Даиримии-сан, как она сдала экзамены! — и даже пикироваться и мириться с «павлином»! Все нравится, все замечательно!

 

Приподнятое настроение длилось ровно до того момента, как Шо, вернувшись из Академии, поманил девушку за собой в комнату.

— В общем так, — закрыв дверь и прислушавшись к звукам в коридоре, тихо, но взволнованно заговорил он, — тебе надо будет прикрыть меня перед родителями в поездке.

— В смысле? — растерялась Кёко, замирая от какого-то неясного предчувствия недоброго. — Зачем?

— Оказывается, есть два варианта для школьной поездки — Окинава и Каруидзава! Представляешь?!

Нет, не представляю, чуть не ляпнула она, ошарашенно глядя на парня. Что такое Каруидзава? Где это?! Почему Шо-чан говорит об этом месте с таким восторгом?! Почему, в конце концов, ее классу такое не предложили?!

Молчание затягивалось, вопросы роились, как пчелы, ожидающий взгляд Шо становился подозрительным, и девушка бросилась спасать положение:

— И… что ты решил?..

— Ну разумеется, Каруидзава! — он прошелся по комнате в явном возбуждении. — Это же такая возможность!

— Т-ты уверен?

— Кёко, там за последние несколько лет открылись мини-студии звукозаписи практически всех популярных лейблов! Плюс там куча богатых спонсоров! Понимаешь?

Вот в чем дело… Теперь понятно…

— Я должен туда попасть! Пусть даже в составе школьной группы! А может, так даже будет лучше?! Ведь часто бывает, что агенты присматриваются именно к школьникам, — Шо плюхнулся на кровать, и у Кёко защемило сердце от его немного счастливого взгляда. — Понимаешь? Это мой шанс!

— Да, это твой шанс, — взяв себя в руки, она прошла и присела рядом с ним. — Вдруг там будет возможность показать свои песни, да?

— Да, да, именно! Музыку, песни… Просто спеть! — он тряхнул челкой.

Он прав — ему надо туда ехать. А Окинава… не уплывет.

Стоп, а она сама?!

— А… я как же?

— Ты прикроешь меня, если что, — тут же отозвался Шо. — Родители не должны знать, где я. Представляю, какой они скандал закатят — и так достали уже своими придирками насчет музыки.

Машинально кивнув, Кёко стиснула руки на коленях:

— Странно… что нам ничего не говорили про такой… ну, про Каруидзаву…

— Это только для моего отделения, — она похолодела — только для музыкального?! — И то, если выбираешь Каруидзаву, надо оплачивать поездку. Надо будет, кстати, посчитать, хватит ли мне карманных на четыре дня, — парень поднялся, направился к своему столу и, достав из среднего ящика конверт, принялся пересчитывать купюры. — Ммм, может не хватить… Одолжишь?

— Да… — девушка снова машинально кивнула, даже не вспоминая, что большую часть своих карманных денег она потратила на новые туфли. — Сколько скажешь…

Какая разница сколько? Сейчас в голове пульсировала лишь одна мысль — он не поедет с ней на Окинаву. Все мечты, все тайные представления о том, как бы она прогуливалась с ним по знойным улицам, рассыпались в прах. Не поедет…

Стало обидно до слез, до какого-то внутреннего злого протеста. Ну так же нельзя! Она же так мечтала! Она ему говорила, что хочет поехать с ним на Окинаву!!

— Думаю, еще пять тысяч йен вполне должно хватить.

— Я… сейчас принесу…

Она двигалась, как сомнамбула. Зайти в свою комнату, достать сбережения, отложить нужную сумму, вернуться к Шо, отдать…

— Спасибо. В общем, мы с тобой договорились?

Да, хотела! Но ведь… ему нужнее?.. Важнее?.. Это ведь его будущее… его мечта… и она такая… переменчивая… Надо ловить возможность, момент…

А ее мечта… Ее всегда можно исполнить, ведь Окинава никуда… не уплывет…

Кёко кивнула, справляясь со своими эмоциями:

— Да, договорились.

— Спасибо!

Да, все верно. Его радость, искренние слова, его счастье — важнее.

 

Рассвет девушка встретила на кухне, помогая поварихам. Хоть те и пытались отправить ее досыпать, она не уходила. Работа — вот то, что сейчас поможет ей справиться с эмоциями и собственным эгоизмом. Поэтому, помогать, хлопотать, бегать по рёкану со стопками чистого белья, вымывать ванны в купальнях, ухаживать за большими икебанами, расставленными в коридорах…

— Кёко-чан, — Фува-сан перехватила ее уже в обед и тепло улыбнулась, — передохни.

— Тетя, но еще…

— Ты сделала уже очень много, — женщина усмехнулась и погладила Кёко по голове. — Не волнуйся, не обязательно вычищать рёкан перед твоим отъездом.

Отъезд… Мысли невольно вернулись к разговору с Шо. Он тоже уедет вместе с ней со школьного двора, да?

— …и вообще, — она невольно вздрогнула, обнаружив, что прослушала часть сказанного тетей, — надо бы тебе купить себе что-нибудь летнее и красивое.

— А… я с подругой хотела завтра…

— Ну и отлично, — Яёй-сан кивнула и достала из кармана передника несколько купюр. — Вот, купи себе что-нибудь, хорошо?

— Тетя! — девушка ахнула, сжимая в руке деньги. — Это же большая сумма!

— Небольшая, не переживай. Это твоя премия за успешно оконченный триместр, — женщина чуть лукаво подмигнула. — Кенджи-сан одобрил. Иди-иди.

— Спасибо, — растроганно выдохнула Кёко.

Может, для кого-то сумма и небольшая, но для нее — очень весомая! Сколько здесь? Целых десять тысяч йен! В подарок!

Спрятав деньги в своей комнате, она присела за стол и вздохнула.

К ней с таким теплом, а она… будет их обманывать… Да, это ради Шо-чана, но все-таки…

А может, мелькнула робкая мысль, не обманывать? Спросят — сказать прямо, что были не вместе? Или… или вообще не дать им возможности расспросить у Шо-чана… Точно-точно! Она будет рассказывать за двоих!

На сердце полегчало.

Тем более, Шо-чан так и сказал — прикроешь, если что. А если не что, то и прикрывать не потребуется…

Солнечные зайчики метнулись по стенам, заставляя невольно провести их взглядом.

Надо будет повесить тэру-тэру-бодзу, чтобы погода была хорошая…

А если… Если загадать, чтобы поездка в Каруидзаву отменилась?! И тогда Шо-чан поедет с нею на Окинаву!!

Осознав свое желание, Кёко со стоном опустила голову на сложенные руки.

Какая же она эгоистка!.. Кошмар! Как ее терпят?! Она готова подставить будущее и мечты любимого человека только ради своего желания видеть его рядом! Да она и так видит его постоянно рядом! Они живут под одной крышей!

Смятение настолько овладело душой и мыслями, что девушка бросилась спасаться единственным верным способом — достать заветный кошелечек и взять в руки такой знакомый и любимый амулет.

Корн.

Она даже потерлась о него щекой, прикрыв глаза, словно он был живой.

Корн, ну вот что делать, а? Шо-чан поедет в Каруидзаву — ему там нужнее, она ведь не может встать на пути к его мечте. А она — на Окинаву вместе с классом. И с Риной-чан. Да, верно, она поедет в школьную поездку со своей подругой… Такой замечательной!

В груди потеплело, и Кёко открыла глаза, с нежной улыбкой гладя гладкие грани камня.

Спасибо, Корн, спасибо! Ты прав, поездка с подругой тоже ведь замечательное событие! А с Шо-чаном они поедут на следующий год! Или вообще, он станет знаменитым и когда-нибудь сам пригласит ее на Окинаву… Они будут только вдвоем! Держаться за руки, улыбаться, болтать обо всем на свете…

Да, все правильно!

В последний раз проведя самыми кончиками пальцев по камню, девушка невесомо поцеловала его и спрятала, чувствуя, как в груди разливается спокойная уверенность в расставленных приоритетах.

Первое, чем поразила Окинава в общем и Наха в частности — синее-пресинее небо, от взгляда в которое у Кёко даже на пару секунд закружилась голова. А потом нахлынул горячий, пронизанный солнцем воздух, и необычный говор вокруг, и яркая растительность по краям трассы, и белоснежные здания Нахи, и пальмы на улицах… И сотни каменных львов-символов, от которых изумление окончательно смешалось с восхищением и осознанием — да, она на Окинаве. О которой до этого лишь читала в журналах и видела по телевизору.

Автобусы остановились у гостиницы европейского типа. Юмено-сенсей, дождавшись, пока весь класс соберется вокруг него в холле, пару раз хлопнул в ладоши, привлекая внимание:

— Итак, мы располагаемся на седьмом этаже. По правую сторону от лифтов — номера для парней, по левую — для девушек. Номера нашего класса — с третьего по одиннадцатый. Делитесь по четверо.

— Сенсей, — Кагурадзаки поднял руку, — но у нас семнадцать парней. Не делится поровну.

— Не делится, — спокойно согласился Юмено-сенсей, — в третьем номере я буду жить с Хизури, остальные спокойно уместятся по четверо.

Кёко мысленно хихикнула, когда у Янки слегка перекосилось лицо от услышанного, и тут же себя одернула — ну нельзя же так злорадствовать… Хотя так ему и надо!

— А может, — впрочем, Куон быстро взял себя в руки, — я с девушками? Все равно в одном номере будет свободное место у них?

— Тише-тише, — мужчина махнул папкой с документами на смешки и глянул на блондина. — Еще вопросы?

— Надеюсь, вы не храпите?

— Вот и проверишь. Раз все, следуем за мной.

Дааа, терпение у их классного руководителя просто ангельское, призналась себе девушка, идя рядом с Сугитой. Или уже просто он знает, на что способен Янки, и просто не реагирует? Даже вон, подкалывает его в ответ…

На этаже Рина подхватила ее под руку и уверенно потащила к самому дальнему номеру, выделенному для их класса. На недоуменный взгляд она пояснила, уже зайдя в просторную комнату:

— Девчонки будут стараться занять места поближе к номеру сенсея — там ведь будет Янки. А мы — подальше, потому что…

— Нам он точно не сдался! — подхватила хихикнувшая Кёко и огляделась. — Какой огромный и просторный!

— И мы тут только вдвоем будем, — подмигнула Сугита, ставя сумку на одну из кроватей. — Ну что, осмотримся?

Кёко с радостью согласилась. Ее восхищало все — и большая ванная, в которой обнаружилась даже массажная кабинка, и широкий балкон с ошеломительной панорамой на город, и встроенные шкафы, и невероятно мягкие кровати, и туалетные столики с зеркалом у каждой… Рина лишь посмеивалась ее эмоциям и позже заметила, что ей даже завидно такой реакции — будучи из богатой семьи, она привыкла к подобной обстановке.

Наконец, успокоившись и разобрав вещи, девушки по очереди приняли душ, переоделись и вышли из номера, чтобы в рекреационной зоне этажа дождаться сенсея.

Ждать не пришлось — Юмено-сенсей уже раздавал всем подходящим к нему буклеты с программой экскурсии. Получив свой экземпляр, Кёко с интересом развернула его.

Итак, сегодня предстояла экскурсия по самому Наха, ознакомление с современной его частью, посещение «Волшебной мили», обед в семейном ресторане, предварительно зарезервированном для класса, затем свободное время для прогулок. Вернуться в гостиницу требовалось не позднее семи вечера.

— Рина-чан, а что такое «Волшебная миля»?

— Не слышала ни разу? — Сугита немного удивленно глянула, затем улыбнулась и подмигнула. — Кокусай — длинная-длинная улица со всевозможными магазинчиками и лавочками. Говорят, там можно купить все, что пожелаешь.

— Ого! — Кёко воодушевилась. — Значит, там можно купить сувениры в последний день поездки.

— Или сегодня или завтра, — Рина указала на расписание среды и четверга. — Послезавтра у нас отъезд на острова Яэямы и морские экскурсии.

— Завтра тогда. Пойдем вместе?

— Конечно!

Разглядывая морские пейзажи на фотографиях, девушка вновь невольно опечалилась. Ведь Шо-чан мог бы тоже видеть всю эту красоту, погулять по старинным улочкам, выбирать с ней сувениры родителям…

Сзади послышались голоса, и Кёко поспешно одернула себя, пряча грустные мысли. Да, сейчас Шо-чан не видит этого, но он работает над своим будущим! Вон, как она, когда планирует закончить год с самыми высокими оценками! А потом они вместе съездят сюда. Поэтому сейчас она все будет внимательно смотреть, слушать и запоминать, чтобы потом побыть экскурсоводом для самого важного человека!

 

На Кокусай они лишь посмотрели издали из монорельса, проходящего как раз через ее центр. Даже так Кёко была впечатлена толпами и невероятно разнообразными вывесками магазинов, которые своим расположением друг рядом с другом живо напомнили пчелиные соты.

Впрочем, впечатлений хватало и без этого — бизнес-центры, архитектурные памятники, район Синтосин. В расположенных неподалеку мастерских национальных ремесел показывали старинную технику окраски ткани для кимоно. Кёко восхищено рассматривала получающееся полотно под слегка недоуменным взглядом подруги.

— Тебе действительно интересно?

— Рина-чан, это же техника бингата, — девушка глянула на Сугиту. — Посмотри, какие яркие цвета! И все красители натуральные! А ты знаешь, что ткань можно окрасить двумя способами: катадзомэ и цуцугата? В одном случае рисунок покрывается клейстером и закрашивается в свободных частях, а во втором — намечаются контуры и потом рисунок расписывается кистями!

— Прямо так и рисуют?

Она обернулась и обнаружила за спиной неизменную троицу и пожилую женщину в простом кимоно.

— Все верно, — женщина с доброй улыбкой чуть поклонилась. — Одзё-сан не ошиблась.

Кёко смущенно поклонилась в ответ:

— Спасибо.

— Всегда приятно видеть, что молодежь интересуется древним ремеслом. Вот здесь — одно из старинных кимоно, — женщина указала на дальний стенд. — Ему двести тридцать лет.

— Сколько же оно сейчас может стоить? — в голосе Ошино слышался интерес.

— Оно бесценно.

Девушка не могла не согласиться со служащей мастерской — разве можно такую красоту оценить в йенах? Она от души любовалась на яркие желтые и лиловые бутоны, расцветающие на темно-персиковом фоне в окаймлении алых листьев. А оби нежно-лазоревого цвета с едва заметным золотистым узором и вовсе привел Кёко в восторг:

— Какая тонкая работа!

— Сразу видно человека, разбирающегося в красоте кимоно, — женщина подошла к ней. — Вы не из семьи?

— А? А, нет, — сообразив, что ее отнесли к клану, занимающемуся производством кимоно, девушка смутилась от такого комплимента. — Просто интересовалась…

— Банни-чан, а ты умеешь носить кимоно? — рядом нарисовался Кагурадзаки и, получив ее кивок, глянул на женщину. — А можно ей надеть это кимоно?

— Ты что?! — возмутилась Могами. — Во-первых, это практически национальное достояние! Во-вторых, такой рисунок могли носить лишь особы, приближенные к императорскому двору, а то и из самой императорской семьи!

— Разве?

— Кагурадзаки-кун, историю Японии ты точно завалил, — привлеченный беседой Юмено-сенсей подошел к стенду и восхищенно закивал. — Могами-сан права, это кимоно не для обычных людей. К тому же, это женское кимоно, а не девичье.

Кёко с уважением глянула на своего классного руководителя — вон как поддержал! И даже служащая одобрительно смотрит на него! Гордость заставила улыбнуться и глянуть на подругу — правда же?

Рина задумчиво рассматривала кимоно, но, ощутив на себе взгляд, покосилась на Могами и тоже улыбнулась.

Женщина повела дальше, рассказывая историю каждого кимоно и обращая внимание на мелочи. Впрочем, как приметила Кёко, это было больше обращено именно к парням, которых ненавязчиво подталкивал в спину Юмено-сенсей. Кстати, а остальные где? Она оглянулась, прислушалась и поняла, что одноклассники растянулись по остальным залам, где их ждали экскурсоводы.

Ее предположения подтвердились, когда класс расселся в автобусе по местам — девушки восхищенно делились воспоминаниями о кимоно, парни скорее обсуждали всякие механизмы, использовавшиеся при окраске. Но главное, как довольно отметила про себя Кёко, никто не остался равнодушным. Разве что вон тот павлин, который сидит впереди! Вот кому до лампочки на всю красоту… Ну и чего ехал на экскурсию, если сидит сейчас со скучающим видом?

Хизури внезапно обернулся, заставив ее вздрогнуть от неожиданности, и с загадочным видом продемонстрировал в проем между сиденьями сотовый, на экране которого Кёко с изумлением увидела собственное фото в компании с Одой.

Когда он успел?!

Парень с коварной улыбкой нажал на кнопку, и девушка ощутила еще большее смущение — теперь на снимке она с завистью рассматривает кимоно.

— Когда ты успел? — Рина тоже заметила и теперь заинтересованно смотрела на Куона. Тот загадочно приподнял одну бровь и отвернулся. — А я даже не подумала о фотоаппарате…

— У-удали сейчас же!

— Еще чего, — не оборачиваясь, отозвался Янки. — С какой стати?

— А зачем они тебе? — Кёко едва сдерживалась, чтобы не пнуть переднее сиденье от возмущения.

— Как зачем? Вставлю в отчет о поездке.

Ах так?!

— Ну тогда и я сделаю твое самое неприглядное фото и вставлю в свой отчет!

Парень обернулся, смерил заинтересованным взглядом напряженную девушку и усмехнулся, отворачиваясь:

— Вперед, Банни-чан. Лови момент.

И поймает!!

— Рина-чан, — Кёко глянула на подругу, которая, прикусив губу, следила за перепалкой, — можно попросить у тебя на время твой фотоаппарат?

— Конечно, — Сугита все же улыбнулась и подмигнула. — Всегда пожалуйста.

 

— Здорово, да?

— Ага… — отозвалась Кёко, вытирая мокрые после ванны волосы. — Это просто сказка какая-то!

— А то, — Рина, расслабленно валявшаяся на кровати, приподнялась на локтях и улыбнулась. — Если честно, первый раз была в таком огромном океанариуме.

— А я вообще в первый раз, — хихикнув, Кёко отнесла полотенце в ванную и, вернувшись, не отказала себе в удовольствии смело, как подруга, запрыгнуть на кровать, наслаждаясь ее мягкостью и упругостью. — Не думала, что скаты такие огромные и прекрасные! Они прям подводные орлы — парят в воде.

— Как ты поэтично выразилась… — задумчиво протянула Сугита. — Я как-то даже снова захотела посмотреть на них… — она рассмеялась следом за Могами. — А что? Завтра у нас тоже свободное время после обеда.

— Я хотела бы попасть все же на Кокусай…

Рина замерла, а затем кивнула:

— Точно, сувениры. Я и забыла про них. Молодец, что напомнила.

Значит, не против. Кёко улыбнулась, ощущая непривычный довольный покой в душе.

Да, день был замечательный. Экскурсии, затем отличный обед, а потом они отправились в океанариум «Чурауми Окинава». С ними отправился и Юмено-сенсей, который, как он потом рассказал, очень увлекался в детстве рыбками и всеми морскими жителями. С ним даже получилась полноценная экскурсия, очень интересная и увлекательная настолько, что увязавшиеся следом Янки с друзьями молчали почти все время!

Поразмыслив, девушка пришла к выводу, что Юмено-сенсея они все же уважают, причем очень сильно. Наверное, потому он поселил Янки с собой — гарантия, что ничего хулиганского они не сделают. Очень мудро и предупредительно, между прочим!

После ужина девушки устроились на балконе, любуясь вечерним городским пейзажем в компании со сладостями, купленными еще днем. Лишь когда уже глаза стали слипаться, Кёко потянула подругу спать — завтра предстояла большая экскурсия по старинному району Нахи.

 

Конечно, в экскурсионном буклете были фотографии достопримечательностей Сюри, бывшим когда-то столицей царства Рюкю, но действительность превзошла все представления. Девушка зачарованно рассматривала дворец, знаменитые врата Сюрэймон, Сонохиян-утаки, старинные здания, прятавшиеся за тенистыми деревьями, и невольно представляла, как тут пять веков назад прогуливались прекрасные дамы в кимоно и важные чиновники, спешили гонцы, а вон в те врата, закрытые теперь, входил правитель, чтобы помолиться за свое государство…

Юмено-сенсей и тут не подкачал в плане информации — он рассказывал так интересно, что к их группе незаметно присоединились и ученики других классов, среди которых Кёко заметила Даиримию. Помахав рукой, она улыбнулась, и Юи заулыбалась в ответ, немного робко, но тепло. Улучив момент, она подошла к Могами и Сугите и чуть поклонилась:

— У вас замечательный учитель, так интересно рассказывает.

— Ты бы слышала его вчера в океанариуме, — Рина приветливо улыбнулась. — Целую экскурсию провел.

— Да-да, — подтвердила Кёко. — Он столько знает о рыбах!

Даиримия вздохнула:

— Если бы можно было с вами сходить...

— А ты где вчера была, Юи-сан?

— Я была с нашим классным руководителем Вакунашима-сенсей, но мы были в картинной галерее.

— А на Кокусай была? — Сугита понимающе кивнула, когда Юи качнула головой. — Если отпросишься у своей классной, то можем пойти все вместе. Мы с Кёко собирались туда после обеда за сувенирами.

— Я… — Даиримия растерялась, но глянула на Могами и выдохнула. — Я попробую! Буду очень рада сходить с вами, если мне будет позволено!

Кёко провела ее взглядом. Вакунашима-сенсей в классе А вела мировую литературу и слыла строгой учительницей. Отпустит ли Даиримию? Но то, что та нашла в себе уверенность отпроситься, вселяло в душу гордость — молодец! Старается преодолевать свою робость и излишнюю стеснительность!

Уже при дороге к мавзолею выяснилось, что напрямую Вакунашима-сенсей не отпустила свою ученицу, но разрешила встретиться уже на самой Кокусай. Договорившись с Юи о месте встречи, девушки разошлись по своим группам.

— Вы после обеда куда?

— За сувенирами, — обернулась к Оде Рина.

— Тогда мы с вами! Тоже надо закупиться. Вы ж не против, да? — парень простодушно улыбнулся, заставляя и Кёко улыбнуться:

— Только если вы будете себя хорошо вести.

— Тише воды, ниже травы, — догнавший их Янки хлопнул друга по плечу. — Банни-чан, так когда ты начнешь собирать на меня компромат? Когда готовиться-то?

— Как только, так сразу, — отрезала девушка, отворачиваясь. Вот же прицепился, а?!

— Оказывается, у тебя еще есть и режим коварства, — задумчиво хмыкнули за спиной, заставляя Кёко скрипнуть зубами и обернуться снова. — Ну а что? Мне теперь надо будет постоянно быть в готовности, а это напряжение, волнение… И в итоге, когда я упаду обессиленным, ты и сделаешь эти фотографии, да?

— Конечно! И подпишу — наконец-то павлин остался без хвоста!

Щелчок сбоку заставил обоих спорщиков глянуть на Кёна, который опустил сотовый и усмехнулся.

— Ошино-кун, и ты туда же?! — вознегодовала Кёко. — Тоже в отчет вставишь?!

— Мне моя голова дороже, — парень невозмутимо спрятал телефон в карман. — Я это фото тебе подарю при выпуске. На память о школьных годах.

На память?? Она растерянно сморгнула. Просто так? Ошино лишь подмигнул и двинулся по улице:

— К слову, идемте обедать, потому что нам надо успеть еще за сувенирами.

Вздохнув, Кёко глянула на подругу, которая улыбнулась и тихо проговорила:

— Не обращай внимания. Они просто дразнят тебя.

Ну да, дразнят… Дразнит! Один-единственный, а остальные с него пример берут! Вон, идет чуть позади без всякого стеснения! Уууу, павлин! Ну ладно, она, может быть, и забыла бы о своем обещании, но теперь точно поймает момент и сфоткает его в самом неприглядном виде! Кровь из носу!

На обеде в ресторанчике ей пришлось дать еще одно обещание и снова своему вечному оппоненту. Хизури, попробовав карри, заметил, что японцы все же не умеют готовить по-настоящему острые блюда. Кёко недобро прищурилась, предчувствуя камень в свою сторону:

— С чего ты это взял?

— Да пожалуйста, — парень пододвинул тарелку в ее сторону. — Попробуй. Вообще не ощущается остроты.

— Острые блюда не ограничиваются только карри.

— Банни-чан, просто признай, что никогда у японского повара не получится острое блюдо, как у того же мексиканского.

От снисходительного тона девушка мгновенно недобро прищурилась:

— Да неужели?

— Хочешь поспорить? — Янки заинтересованно улыбнулся, облокачиваясь на стол.

— Запросто, — она гордо вскинула голову. — Я приготовлю специально тебе острое блюдо. И если ты съешь его полностью и сможешь после этого сказать, что оно не острое, то я… — девушка замялась, пытаясь сообразить, что бы такого предложить взамен.

— Исполнишь мое желание.

Кагурадзаки подавился цукимоно, Ошино замер с недонесенными до рта палочками, а Рина вытаращилась на Хизури:

— Янки, ты…

— Договорились!

— Кёко!? — теперь девушка уставилась на решительную подругу. — Ты серьезно?!

— Конечно, — та кивнула и немного вопросительно глянула на Куона, который протянул через стол руку. — Что?

— По правилам, условия спора закрепляют рукопожатием, которое потом свидетель должен разорвать.

Поколебавшись, Кёко аккуратно вложила руку в ладонь парня, который тут же сжал пальцы и покосился на друзей:

— Кто разобьет?

— Давай я, — Ошино, справившись с удивлением, выполнил необходимое действие, затем с легким осуждением покачал головой. — Ну вы даете…

— Когда приготовишь? — Янки не обратил внимания на ворчавшего друга.

— Как только вернемся в школу, — Могами не отвела твердого взгляда от зеленых глаз. — В любой день после уроков — в кулинарном клубе.

— Не в любой! — поспешно запротестовала Рина. — Понедельник или пятница, ибо я тоже хочу посмотреть! Или нет, давайте вообще в субботу. Уроков и обязательных занятий нет, очень удобно.

— Договорились, — Хизури довольно усмехнулся. — Суббота, в кулинарном клубе в полдень.

Кёко лишь мстительно поджала губы. Ничего, смеяться кое-кому после ее блюда будет просто невозможно, уж она-то постарается…

 

До Кокусай решили идти пешком, вернее, предложили парни, а Сугита согласилась. Кёко лишь смиренно выдохнула про себя. Понятно, что подруга привыкла к их присутствию еще во времена, когда они учились с ее братом. Ну не станет же она портить Рине-чан поездку своими капризами, верно? А когда навигатор Ошино проложил по запросу удобный маршрут, через небольшие улочки, то и вовсе успокоилась — появилась отличная возможность просто прогуляться по городу, проникнуться его атмосферой, отвлекавшей от всего плохого.

На одном из перекрестков, где Ошино уточнял направление у прохожего, им порекомендовали свернуть за ближайшим гипермаркетом направо — там, в конце улицы, находилась маленькая торговая площадь, окруженная магазинчиками. По словам прохожего, сувениры там можно было найти «совершенно уникальные».

Площадь нашлась быстро, но Кёко про себя подумала, что никогда бы не назвала ее маленькой — вдоль улицы с односторонним движением, петлей огибавшей площадь, расположилось не менее трех десятков магазинчиков. Впрочем, кто их поймет, этих окинавцев?

— Смотрите, это же Ватаджиба-сан! — Кагурадзаки замахал рукой. — Ватаджиба-сан!

— Странно, что она без Химеджимаю и Яцусибы, — тихо хмыкнул Ошино. — На обеде они точно вместе были.

— Привет, — подошедшая девушка чуть поклонилась. — Вы тоже за сувенирами?

— А ты откуда знаешь такое место? — Ода хитро прищурился, вызывая едва заметную улыбку у нее.

— Я в прошлом году здесь была с бабушкой и дедушкой.

— И как тут ассортимент? — поинтересовалась Рина, оглядывая магазинчики.

— Есть много редких вещей, которые не встретишь на Кокусай. Идемте, я покажу один магазинчик.

Магазинчик показался Кёко просто пещерой Али-бабы. Чего тут только не было! И брелки с ракушками, и смешные каменные фигурки, и украшения из кораллов, и, разумеется, сисы. Маленькие, большие, средние, каменные, деревянные, коралловые, склеенные из ракушек… А ведь еще и маски, и барабанчики, и куча фотоальбомов про Окинаву, и деревянные чашки для чая…

Девушка ощущала, что от всего многообразия у нее кружится голова. Она переходила от стенда к стенду, зачарованно рассматривая сувениры, и жалела, что не миллионер. Ведь тогда бы она смогла все-все купить и, вернувшись домой, подарить всем знакомым по кусочку Окинавы!

— Банни-чан, ты уже на третий круг идешь, — в голосе Янки было отчетливо слышно веселье.

— Так как тут выбрать что-то одно? — даже не обидевшись, она глянула на парня. — Ты ж посмотри, сколько всего интересного!

— Бери самое интересное и необычное, — посоветовал он. — Иначе останешься тут одна.

— Вы можете идти, — отмахнулась Кёко. — А мы с Риной-чан…

— Она уже сбежала на улицу вместе с Ватаджбой, — с ехидной усмешкой сообщил Хизури.

Выглянув из-за его спины, она увидела через витрину обеих девушек, которые о чем-то разговаривали.

Блин, действительно надо определяться! Не будет же она задерживать подругу!

Поколебавшись, Кёко минут за пятнадцать выбрала для тети коралловые бусы, дяде взяла деревянный футляр для очков — разумеется, с изображением сисы — а вот для Шо… Взгляд остановился на брелках. Какой выбрать-то…

— Для канарейки? Желтый бери, — Янки из-за спины ткнул пальцем в стенд.

— Да нет, желтый не подойдет, лучше розовый, — Кагурадзаки с задумчивым видом встал рядом.

— Есть розовый с желтым, — Ошино снял со стенда брелок. — И страшненький к тому же…

Вспылив, девушка развернулась к парням, чтобы посоветовать им присоединиться к подруге на улице, но взгляд, автоматически скользнувший к витрине, заставил окаменеть.

Перед магазином стояла темная машина, в которую двое парней заталкивали сопротивляющуюся Сугиту.

Время словно остановилось перед остро пронзившей мыслью — подруге пытаются причинить вред.

Ее подруге.

Ее подруге!!!!

Все словно отодвинулось на второй план и померкло перед нахлынувшей ослепительной яростью. В фокусе перед глазами была лишь машина, которая газанула с места.

Машина, которую надо было остановить.

Кёко сама не осознавала, как оказалась на улице, преодолев лабиринт стендов в магазинчике. Она лишь неотрывно следила за разворачивающимся по улице автомобилем, на заднем сиденье которого видны были силуэты нескольких человек.

Значит, там и Ватаджиба.

Холодное понимание сплелось с яростным.

И ее подруга.

ЕЕ ПОДРУГУ!!!

УВОЗЯТ!!

КАКИЕ-ТО ЗЛОДЕИ!!!

Она рванула наперерез, чтобы перехватить цель на выезде с площади.

Перепрыгнула через лавочку крохотного, в четыре дерева, скверика в центре и встала прямо на пути машины, которая как раз набирала скорость после разворота.

Неприятно взвизгнули шины при торможении.

— Хэй, ненормальная, с дороги! — высунулся из водительского окна парень, пока его сосед недоуменно рассматривал преграду. — Пока не сбил! — машина выразительно взревела двигателем.

С дороги? Кёко усмехнулась от нелепого предложения. Она — с дороги?

Нет.

До машины оказалось шага четыре, и, оперевшись о капот руками, девушка тяжело проговорила:

— Быстро отпустил.

— Что?..

— Я сказала, — она медленно нагнула голову, глядя на парня исподлобья и ударяя ладонями по капоту при каждом слове, — быстро отпустил мою подругу!!

— Ты… — ответить он не успел — появившийся рядом с водительским сиденьем Хизури ухватил его за волосы и потянул из машины прямо через окно:

— Ты не слышал, о чем попросила одзё-сан?

— Ай-яй-яй-яй!!!! — визг оборвался, когда Янки, все же вытащив водителя наполовину, с силой припечатал его лицом о крышу машины.

Подоспевшие Ошино и Кагурадзаки, обежавшие машину позади, рванули на себя пассажирские двери:

— А вам что, отдельное приглашение надо?!

Янки перемахнул через капот прямо перед Кёко и перехватил четвертого парня, кинувшегося бежать с переднего пассажирского сиденья, но девушка, больше не обращавшая ни на что внимания, скользнула к открытой задней двери и протянула руки внутрь:

— Рина-чан! Ватаджиба-сан!

 

В полицейском участке их попросили дождаться Юмено-сенсея, которого после драки вызвонил Хизури, и провели в небольшую комнату ожидания.

Усадив девушек на небольшой диванчик, парни отошли к стульям.

— Сходили за сувенирами… — Кагурадзаки плюхнулся на стул и встрепал челку. — Что счас будет-то?

— Ничего особенного, — отмахнулся Кён. — Я позвонил уже семейному адвокату. Он свяжется со здешними полицейскими.

Хизури развернул стул спинкой к дивану, оседлал его и хмыкнул, подпирая щеку кулаком:

— Вот теперь я понимаю, что до этого Банни-чан ни разу не переходила в боевой режим.

— Боевой?! Да я чуть не рухнул, когда она встала на пути автомобиля! Тормознула одним видом! Это вообще уже терминаторский режим какой-то! — Ода от избытка чувств даже подпрыгнул на стуле. — Банни-чан тебе страшно не было??

Кёко медленно подняла на него взгляд и так же медленно растянула губы в слабой улыбке:

— Нет…

— Нет — в тот момент?

Она глянула на уточнившего Янки, который со странным выражением лица рассматривал ее.

Верно. В тот момент… Что на нее нашло? Что-то дикое, злое, заставившее ее буквально сойти с ума…

Но ее близкий человек был в опасности…

Сугита сжала ее плечо и уткнулась в него лбом:

— Если бы не ты…

— Нас бы… — с другой стороны прерывисто вздохнула Ватаджиба, так же цепляясь за локоть Кёко, словно за опору.

Если бы не она, они бы пострадали… Страшно даже подумать, что довелось им пережить в той машине, пока их держали… и что бы было с ними потом, если бы машина уехала с площади…

Первая легкая дрожь прошлась по телу, словно снимая блокировку с нервов, затем Могами всхлипнула, задрожала уже сильнее…

Янки тяжело вздохнул и поднялся, когда девушки дружно обнялись и разревелись в голос:

— Я попрошу воды у полицейских.

К моменту прихода Юмено-сенсея они более-менее успокоились. Вода оказалась как нельзя кстати, и, сжимая в руках стакан, Кёко ощущала себя словно опустошенной. Пустая голова, казалось, с трудом удерживалась шеей и так и норовила опуститься. Слезы словно вымыли всю тревогу, страх, напряжение, оставив облегчение, что все обошлось, и едва заметную панику перед тем, что сейчас будет. Ибо в полиции девушка была впервые в жизни.

— Ну вы, ребята, и устроили, — классный руководитель вздохнул, оглядывая всех шестерых, качнул головой и присел на предоставленный Ошино стул. — Рассказывайте.

— Мы отправились на Кокусай, — Хизури, присевший на подлокотник диванчика, выпрямился. — По дороге встретили Ватаджибу-сан. Все вместе зашли в сувенирный магазинчик. Потом Ватаджиба-сан и Сугита-сан вышли на улицу, а мы вчетвером остались внутри… — он чуть нахмурился, покосившись на девушек, и Рина тут же заговорила, чуть сжимая носовой платок в пальцах:

— Подъехала машина. Мы думали, что к магазину, отошли немного от входа, а из машины вышло двое парней, стали приставать…

— Меня затащили в салон, там третий зажал рот рукой, потом втолкнули Сугиту-сан… — голос Ватаджибы дрогнул. — Машина поехала, потом резко затормозила…

— Потом мы, — Янки демонстративно лизнул разбитые костяшки пальцев на правой руке, — объяснили тем уродам, что они не правы. Вызвали полицию и вас.

Кёко растерянно глянула на парня — он специально не сказал…?

— Так, а где была Могами-сан? — Юмено-сенсей глянул на нее, заставляя замереть от испуга.

— Я…

— Она машину останавливала, — тихо проговорил Кагурадзаки и кивнул, когда мужчина недоуменно глянул на него. — Банни-чан первая заметила, что девчонок увозят, кинулась из магазина за ними, мы буквально на пару секунд опоздали. Она встала на дороге и вынудила их затормозить. Ну и мы подбежали сразу.

Под удивленным взглядом классного Кёко смутилась и опустила голову.

— Ясно, — помолчав, проговорил Юмено-сенсей. — Сидите здесь, я поговорю с полицейскими.

— Я с вами, — Янки неожиданно поднялся со стула. — Мне надо переговорить с вами наедине.

— Ну пошли.

Когда тяжелое молчание стало совсем невыносимым, Сугита проговорила:

— Получит наш сенсей выговор за нас, как только вернемся.

— Думаешь? — нахмурился Кагурадзаки, но ему ответил Ошино:

— Теоретически да. Потому что на время поездки мы находимся под его персональной ответственностью.

— Пусть только попробуют что-то сделать ему! — Рина нахмурилась. — Мои родители входят в попечительский совет.

— Не только твои, — кивнул Ода. — Так что да, в обиду сенсея не дадим.

Кёко почти не слушала их разговор, пытаясь понять, насколько она виновата в том, что могут сделать выговор классному руководителю.

Если бы она настояла на том, чтобы они поехали на метро, то тогда бы они не попали на ту улицу… Но в таком случае, она невольно задержала выдох на пару мгновений, пострадала бы одна Ватаджиба-сан, ведь встретили они ее уже у магазинов. И что получается — вообще бы был ужас?!.. Ведь Ватаджибу-сан увезли бы…

— …нни-чан, Банни-чан!

— А?! — она испуганно вздрогнула, поднимая голову, и обнаружила, что оба парня присели перед ней на корточки и немного настороженно заглядывают в ее лицо. — Ч-что?

— Ты в порядке?

— Это ты в порядке! — неожиданно рявкнула на Кагурадзаки Сугита. — Думаешь, девушке легко вот так кинуться под колеса, а?!

— Так я ж о том же! — запротестовал он. — Мы ее зовем-зовем… Может, к врачу надо, а?

— Нет-нет, — запротестовала Кёко, невольно вжимаясь в спинку диванчика. — Я в порядке, честно! Что вы хотели?

— Да ничего, просто хотели спросить, как ты будешь относиться теперь к своей славе в школе.

Она, сморгнув, уставилась на Кёна, словно у него выросло две головы:

— К-какой славе?!

— Как к какой? Ты спасла девчонок, станешь героиней.

Девушка в ужасе замотала головой:

— Мне не нужна слава!! Не надо! — Если так все узнают, значит… сообщат дяде и тете! А если они будут недовольны такими слухами?! — она умоляюще переводила взгляд с парней на девушек. — Пожалуйста, мне не нужна такая слава!!

— Могами-сан, из песни слов не выкинешь, — тихо проговорила Ватаджиба. — Или ты предлагаешь и полицейским соврать?

— Нет, просто… не говорите ничего в школе… — под недоуменными взглядами Кёко сникла, сжимая руки. — Пожалуйста…

Молчание нарушил Кён:

— Если ты обоснуешь причину, то я попробую уговорить Янки принять эту славу на себя.

Девушка сглотнула и глянула на него:

— Мои… дядя и тетя, у которых я живу, могут посчитать, что я вела себя неподобающе японской девушке… — серо-синие глаза парня округлились. — Могут не наказать, но…

— Осадок останется, — неожиданно кивнул Кагурадзаки. — Я понимаю тебя, Банни-чан. У самого такие дед с бабушкой. Всю семью заставляют по струнке ходить… — он легкомысленно фыркнул. — Со мной не получилось — так сейчас даже на порог в свой дом не пускают.

— Серьезно?! — изумилась Сугита, да и остальные, кроме Кёко, смотрели на него с удивлением.

— Серьезно, — снова кивнул парень. — Можете вон у Янки спросить. Он как-то пришел со мной и сам все видел.

— Банни-чан, и ты не будешь против, что в школе все будут считать Янки героем? — помолчав, уточнил Ошино.

Девушка было кивнула, но тут же прикусила губу.

Все же, неправильно получается — она ведь не хочет заставлять никого врать, даже Янки. Неправильно это, некрасиво…

Надо собраться с силами и принять на себя всю ответственность. В конце концов…

— Давайте так, — Ватаджиба не дала ей раскрыть рта, — в школе просто не будем много рассказывать об этом происшествии. Спросят — скажем, что Могами-сан и вы, — она глянула на парней, — помогли нам освободиться.

— А если спросят про подробности, скажем, что не хотим вспоминать плохое! — подхватила Рина. — Отличная идея!

— А мы тогда скажем, что ничего особенного не было, поступили так, как должны были, — Ода довольно заулыбался. — Банни-чан, и никто не узнает, что ты героиня. Хоть это, как по мне, и несправедливо.

— Меня устраивает!! — поспешно перебила его Кёко и сквозь набежавшие растроганные слезы улыбнулась. — Спасибо вам всем…

Дверь открылась, пропуская Юмено-сенсея, который при виде дружной компании нахмурился:

— Что опять случилось?

— Все в порядке, сенсей, — Кагурадзаки обернулся. — Просто успокаиваем Банни-чан. Она все еще волнуется.

— Не стоит, — мужчина чуть улыбнулся, расслабившись. — Все будет в порядке. Полиция даже готова выразить свою благодарность за поимку. Эта банда, как выяснилось, давно уже хулиганит здесь. Сценарий один и тот же — затаскивают девушку в машину, катаются, пристают к ней, потом где-нибудь на окраине выталкивают из машины без вещей и денег. Развлекаются таким образом. В полиции есть три заявления от жертв, но возможно, пострадавших больше — не каждая девушка осмелится рассказать о таком.

— Я расскажу! — Рина нахмурилась. — Я молчать не буду!

— Я тоже, — уверенно подтвердила Ватаджиба. — А наши адвокаты сделают все, чтобы эти бандиты получили по заслугам.

— Думаю, местные полицейские и сами справятся… — Юмено-сенсей обернулся к вошедшему Хизури, который кивнул:

— Все нормально, показания я дал, теперь ждут остальных. Ну и от Сугиты и Ватаджибы ждут заявлений, как от пострадавших, — он глянул на Кёко, и от едва заметного подбадривающего подмигивания у девушки потеплело на душе.

Да, все будет в порядке.

 

Вечером уже, после того, как они все вместе вернулись в гостиницу, Могами присела на кровать в своем номере и тихо вздохнула.

Тяжелый день. Очень тяжелый… И полный странных открытий. Например, ее собственная ярость, испугавшая своим неожиданным проявлением… Разве когда-нибудь можно было предположить, что она будет готова буквально растерзать другого человека? А те балбесы-одноклассники, которые только и делали, что прогуливали уроки, играли в свой баскетбол и дразнили ее? Разве могла она подумать, что они без колебаний кинутся спасать своих одноклассниц? А потом будут очень серьезно думать, как защитить ее репутацию и помочь уже в школе… А Ватаджиба-сан и Рина-чан? Какие они оказались сильные духом и уверенные! Нет, в подруге она не сомневалась, а вот Ватаджиба-сан, в школе казавшаяся настоящей юкки-онно…

— Кёко, — в номер вошла Рина в сопровождении Даиримии. При виде последней Кёко вспомнила о назначенной встрече и, вскочив на ноги, поклонилась, виновато воскликнув:

— Даиримия-сан, прости за то, что…

— Нет-нет, все в порядке, — Юи сама быстро поклонилась. — Сугита-сан мне уже все рассказала и объяснила! Не извиняйся, пожалуйста, ваша задержка была по очень уважительной причине. Главное, что вы все в полном порядке, — она чуть улыбнулась выпрямившейся девушке. — Когда вы не пришли, я сразу подумала, что случилось что-то серьезное. Поэтому вот, — Даиримия протянула два маленьких пакетика Кёко и Рине, — я взяла на себя смелость купить вам сувениры. Это мелочь, конечно, но я хотела, чтобы у вас осталась память о Нахе.

— С-спасибо… — растроганно всхлипнула Кёко, прижимая к груди подарок. — Спасибо за заботу…

— Нам очень приятно, — кивнула тепло улыбающаяся Сугита. — Спасибо, Даиримия-сан.

Юи наконец улыбнулась более открыто, видимо, искренняя благодарность убедила ее в правильности своего решения, и чуть поклонилась:

— Спасибо вам. Увидимся завтра, да?

— Обязательно!

Присев на кровать после ухода Даиримии, Могами вытащила из пакетика маленькую фигурку Сюрэймон.

— У меня такая же, — Рина устроилась рядом и улыбнулась, демонстрируя свой подарок. — А я все думала, почему она попросилась пройти к нам в номер вместе со мной.

— А я забыла, что надо извиниться перед нею, — покаялась Кёко, за что получила легкий шлепок между лопатками:

— Ты вообще удивительно крепко держишься для человека, который встал на пути бандитов!

— С тебя беру пример, — хмыкнула она. — Ты вон тоже молодец…

— Мне придает силы воспоминание, что ты так самоотверженно кинулась меня спасать, — призналась Сугита. — Раньше для меня так только брат делал — бросался защищать, когда меня обижали в младшей школе. Потом он вырос, я выросла…

— А потом он уехал учиться, да?

— Да, — кивнула она, спрятала свой сувенир в пакетик и тепло глянула на Кёко. — Спасибо тебе.

На ужине к ним подсела Ватаджиба и немного робко улыбнулась:

— Не против будете моей компании?

— Конечно нет, — Кёко помотала головой, а Рина понимающе хмыкнула:

— Достали вопросами, Ватаджиба-сан?

— Рэй. Пожалуйста, зовите меня по имени.

Ого! Могами затаила дыхание. Получается, она не против стать их подругой? Как замечательно!

— Тогда я Кёко, — она решительно кивнула.

— А я Рина.

Ватаджиба удовлетворенно улыбнулась:

— Спасибо. И да, надоели вопросы. И ладно бы спрашивали о чем-то серьезном — спрашивают, что я чувствовала, когда мне зажали рот!

— Надо было предложить им зажать рот и спросить об ощущениях!

— У меня была такая мысль, — кивнула она немного возмущенной Сугите. — Но не буду же я опускаться до их уровня.

Как правильно, невольно восхитилась Кёко, осознавая, что сдержанность и уверенность Ватаджибы ей нравится все больше.

— В… Рэй-сан, если ты не против, может, переедешь к нам в номер? — она глянула на Рину в качестве одобрения, и та согласно кивнула:

— Верно. Места свободные у нас есть, а за время до сна тебя замучают такими бесцеремонными вопросами. А еще можно попросить Юмено-сенсея и на Яэяма поселить нас троих в одном номере.

— Я не против, — улыбнулась Рэй. — Надеюсь, и он против не будет. Подойду к нему после ужина.

Как здорово! Теперь их в комнате будет трое, и все трое, получается, стали подругами! Кёко ощутила даже легкую эйфорию от такой мысли. Эх, жаль только, что такому приятному событию причиной стал откровенно плохой случай!

Уже засыпая, она припомнила еще одно открытие, на которое сначала постаралась не обращать внимания — у Янки было такое аккуратное и бережное рукопожатие, даже не смотря на то, что фактически они тогда снова здорово поспорили… Вот и как понять его, а?

Оставшиеся два дня поездки пролетели настолько незаметно за впечатлениями и усталостью от длинных прогулок, что Кёко только после обеда в четверг вспомнила о Шо. И то потому, что все же выбралась на часик за сувенирами по возвращении в Наха.

Как она так могла, а? Забыть о любимом человеке… Не желать ему самого хорошего, пока он там трудится, а самой развлекаться… Ну да, именно так! Хотя было же так интересно! И впервые посетить заповедники и коралловые рифы, и встретить самый западный закат с подругами, и пронестись по морской глади на стремительном катере…

Но поездка уже, считай, закончилась, и теперь девушка стояла в толпе одноклассников и слушала последние указания классного руководителя.

— В шесть вечера мы будем в аэропорту Осаки, откуда в Киото выезжаем на школьных автобусах. Напоминаю, что завтра все должны явиться в школу к первому уроку, чтобы отчитаться о возвращении. Вопросы есть?

Кёко чуть прищурилась, вспоминая наставления Шо — дождаться у станции метро, затем отдать ему все буклеты, чтобы он успел просмотреть их по дороге домой, затем продумать общее возвращение.

Она едва слышно вздохнула и тут же невозмутимо улыбнулась, когда Рина глянула на нее — все в порядке.

И вообще — да, все в порядке! Вот именно так! У Шо-чана все будет хорошо, и дома все будет хорошо, и у нее все хорошо. Она обзавелась еще одной подругой из класса и даже до конца поездки не поругалась ни разу с Янки, несмотря на то, что он с друзьями постоянно оказывался рядом. Можно подумать, ему тут медом намазано… Нет, если подумать и вспомнить, что произошло позавчера, то можно смириться. Даже надо бы… Все же они помогли — поразмыслив уже на спокойную голову, Кёко призналась себе, что ее действия были очень непродуманными. Что бы она делала, если бы действительно не было ни Янки, ни Ошино-куна, ни Кагурадзаки-куна? Ее могли бы просто сбить в итоге, или тоже бы засунули в машину… или даже в багажник!!

Именно эти размышления и смиряли девушку с постоянными попытками вывести ее из равновесия. Она мужественно игнорировала дразнилки и подколки, напоминая себе о справедливости… и о мести. Суббота уже послезавтра, и она будет не Могами Кёко, если не заставит этого павлина взять свои слова назад! И ему не поможет даже спасение подруг!

Уже поднимаясь по трапу самолета, Кёко не удержалась и обернулась, бросая прощальный взгляд на аэропорт Наха и яркое небо. Надо запомнить все-все, чтобы потом рассказать Шо-чану и самой возвращаться холодными зимними вечерами в такие солнечные и замечательные дни! Это будет ее второе собственное летнее сокровище после Корна и тогдашнего лета…

Она до последнего следила в иллюминатор за удаляющейся землей и только после того, как весь обзор закрыли кучерявые невесомые облака, девушка откинулась на спинку кресла.

До встречи, Окинава. В следующий раз она вернется сюда вместе с любимым человеком.

— Кёко, — сидящая рядом Рина тронула ее за локоть и кивнула на Ватаджибу, устроившуюся на соседнем кресле, — Рэй-сан приглашает нас на летние каникулы к себе на окинавскую виллу. Поедешь?

Окинавская вилла?! При одной мысли, что она может вернуться в райское место, перехватило дыхание. Но в памяти мгновенно всплыло напоминание о только что данной клятве, и Кёко невольно ужаснулась от своей легкомысленности.

— Я, наверное, не смогу, — немного виновато проговорила она, глядя на Рэй. — Я летом обычно помогаю тете и дяде в гостинице.

— И даже на пару дней не сможешь? — Ватаджиба вздохнула и кивнула. — Не переживай из-за отказа. Я помню, что у твоей семьи гостиничный бизнес, и понимаю, что тебя вводят в курс дел.

— А… — Могами растерялась. — Откуда ты…

— Слышала, как в классе обсуждали.

В классе все считают ее наследницей семьи Фува?? Но это возможно лишь в том случае, если она и Шо-чан… Внутри все потеплело и защемило от легкого смущения. Неужели все в классе считают ее еще и невестой Шо-чана??

— Если вы не против, давайте встретимся на последней перед учебой неделе? — предложила она. — Можно будет сходить в кино…

— Давайте! — Рина кивнула, следом согласилась и Ватаджиба. — Значит, договорились!

Кёко ощутила, как в груди становится тесно от восторга. Так просто, оказывается, говорить подругам, что думаешь, не пытаясь подобрать слова, чтобы не обидеть… И как же радостно, когда они понимают тебя и поддерживают! Разделяют впечатления и желания!..

Впервые за все время мелькнула мысль, как хорошо, что их побег с Шо-чаном не удался… Ведь тогда бы она не встретила ни Рину-чан, ни Рэй и не узнала, какое это счастье иметь настоящих подруг!

Конечно, она тут же пристыдила себя за такую крамольную радость, но та никуда от этого не делась, обвивая душу цепкими, как сорняк, побегами.

 

Киото показался прохладным после жары Окинавы, но девушка лишь передернула плечами — даже так лучше! Скоро лето войдет в полную силу, и она еще будет припоминать эту прохладцу.

Попрощавшись с подругами у школьных ворот, Кёко со всех ног припустила к станции метро. При виде сидящей на станционной лавочке знакомой фигуры она испытала настоящее счастье.

— Шо-чааан!! — подлетев к парню, Кёко едва сдержала слезы радости. — Привет!

— Привет, — Шо спрятал телефон в карман и поднялся. — Ну как поездка?

— Здорово! — выпалила она. — А твоя?!

В ответ он лишь довольно кивнул:

— Дома расскажу. Идем.

Значит, все замечательно! Вон какие глаза довольные! И улыбка! Ее переполняло ликование. Он счастлив!!

— Шо-чан, это для ознакомления, — в вагоне, сев рядом и немного успокоившись, она достала из сумки буклеты и небольшой сверток. — Это сувениры от тебя твоим родителям. А это тебе… — девушка с замиранием сердца протянула отдельный пакетик.

— Даже о таком не забыла, — парень достал из своего пакетика брелок. — Симпатичный… А это что?

— Держатель для медиаторов, — кинулась объяснять Кёко. — Вот тут снимаешь защитную пленку и можно приклеить сзади на гитару.

— Ух ты, круто! — он покрутил в руках держатель. — Слушай, очень удобно будет. Спасибо.

— Пожалуйста, — внутри все аж задрожало от благодарности, и девушка поспешно принялась смаргивать подступающие слезы — ему понравилось… Как же она счастлива!

— Ну и как Окинава? — сунув держатель в карман, Шо пролистал буклеты.

— Очень здорово! Солнце, пальмы, море! Жили в отеле европейского типа, с завтраками и ужинам, обедали в городе…

— Морские экскурсии были?

Кёко кивнула:

— На острова ездили. Жаль, что поездка в Каруидзаву совпала с Окинавой, да? — она осторожно, но с затаенным желанием услышать сожаление, глянула на парня. Тот лишь пожал плечами:

— Да ладно. Что там такого на Окинаве?

Море. Солнце. Ощущение невероятного лета. Друзья.

— Окинава. А что в Каруидзаве было? — девушка опустила взгляд на буклеты — показывать, что она хотела бы все это разделить именно с ним, не хотелось. Зачем? Ведь его поездка была важнее.

— Смотри, — Шо гордо продемонстрировал две визитки. — Продюсерский центр в Токио и студия звукозаписи. Сказали, что мои песни — что-то новое в шоу-бизнесе.

— Как здорово…

— Обещали связаться, когда согласуют смету расходов, — он даже не обратил внимания на ее сдержанную реакцию. — И тогда — пригласят и запишут диск!

— Значит, не зря съездил…

— Конечно, не зря!

А она? Не зря же, верно? Да, для Шо-чана все это глупости, но ей очень важно знать, что она важна для подруг. Ее мнение, ее благополучие… Вспомнился сувенир от Даиримии-сан, и стало немного легче.

Да, эгоистично, ведь она позабыла на пару дней о Шо-чане, но — новая мысль была какой-то взрослой — и он тоже не вспоминал о ней…

Стало не по себе, и Кёко немного испуганно глянула на парня:

— Шо-чан, а ты вспоминал обо мне? — а вдруг она лишь наговаривает на него?! Как тогда она сможет смотреть ему в глаза?!

— Думаешь, у меня время было? — он немного недоверчиво покосился на нее. — Я вставал в семь, отрубался после полуночи…

— Все в порядке, — поспешно успокоила она Фуву. — Нам осталось совсем немного до каникул, сможешь отдохнуть и отоспаться… — его губы искривились, и Кёко добавила, — … и написать новые песни! Ведь если будут готовить твой диск, то надо много новых замечательных песен!

— Это логично, — смягчился парень, устремляя взгляд в темное окно вагона. — Там тремя композициями не отделаешься…

Не вспоминал. Она рассеянно следила за пролетающими станциями метро. Тогда квиты.

 

— Ой, Кёко-чан, как ты загорела! — всплеснула руками Фува-сан, и девушка похолодела, осознавая, что совершенно не подумала о подобном. — Шо, а ты почему такой бледный, словно и не был на Окинаве!

Это провал..! Скандал! Ее выгонят из дома, как обманщицу, а Шо-чана запрут и не пустят ни в школу, ни на запись диска… еще и гитару отберут…

— А… — озарение заставило выпрямиться, — я забыла пользоваться кремом от загара… Из головы вылетело…

— Шо, что же ты не напомнил Кёко-чан, — качнула головой женщина и тут же заговорщицки улыбнулась ей. — Зато загар у тебя прямо модельный. Идемте, ужин готов, расскажете, как съездили.

Кёко с парнем переглянулись, и Шо неожиданно хитро и в то же время одобрительно подмигнул, мгновенно окрыляя ее.

Да, пусть полностью довериться ей — она прикроет его!

— … а на Ириомоте находится самый южный онсэн, — девушка развернула буклет и показала фотографии. — Вообще, там столько зелени, что вся поверхность онсэна засыпана листочками.

— Не купались? — поинтересовалась Яёй-сан. Посуда со стола была давно убрана, и теперь хозяева рёкана слушали рассказ.

— Нет, там все занято постоянно, много туристов. А вот на Йонагуни предлагали нырнуть с аквалангами, чтобы посмотреть подводные стены, — Кёко чуть смущенно улыбнулась. — Я побоялась — никогда же не ныряла.

— А ты, Шо?

— А мне неинтересно было, — парень лежал на татами, закинув руки за голову и разглядывая потолок комнаты. — Что там смотреть? Водоросли да камни?

Фува-сан лишь укоризненно покачала головой, глядя на сына:

— Совсем ленивым стал. Ну хоть что-то тебе было интересно?

— Да, — он не шевельнулся, — памятник по переводу направления автомобильного движения. Кёко, где он там был?

— На Исигаки, — тут же отозвалась девушка. Кенджи-сан хмыкнул:

— Это все от американцев было. Они как расположились на Окинаве, так сразу свои порядки начали наводить. Но потом все же правительство собрало остатки гордого духа и…

Девушка кивала его речи, мысленно радуясь, что успела все же указать Шо на этот памятник в буклете. Вон, запомнил, сказал, теперь точно его родители будут уверены, что все в порядке.

Но на душе все равно было не очень легко. Пусть она напрямую не обманывает, но и не говорит всей правды, помогая еще и скрывать эту самую правду. Она мысленно вздохнула — только ради Шо-чана и его мечты.

— Ладно, пора детям спать, — воспользовавшись паузой в речи мужа, Яёй-сан кивнула сыну и девушке. — Идите отдыхайте.

— Спасибо, — Кёко улыбнулась, поднимаясь, затем дождалась Шо и вышла вместе с ним из комнаты. — Вроде… все нормально, да?

— Ага, — он кивнул. — Ты здорово отвлекала внимание.

— Как и договаривались.

— Молодец, — девушка замерла от неожиданности, когда Шо потрепал ее по затылку. — Я спать. Устал здорово.

— Спокойной ночи… — сердце колотилось, как сумасшедшее, от такой спонтанной ласки, а на глаза наворачивались растроганные слезы, — Шо-чан…

Похвалил… и так нежно рукой… даже уставший — и то внимательный…

Она почти бегом вошла в свою комнату, ощущая, что не сдержит переполнявших душу чувств и расплачется от счастья, закрылась и бросилась к комоду.

— Корн, представляешь — он так поблагодарил!.. — размазывая одной рукой слезы, она прижимала к губам амулет и улыбалась. — И так погладил… что прям крылья выросли!.. Корн, кажется, он еще больше полюбил меня, да? Правда же?..

В глубине камня чуть поблескивали фиолетовые искры, и Кёко была уверена, что Корн разделяет ее чувства. Разделяет, понимает… Душа становилась легче, спокойнее, и в конце концов, расслабившись, девушка вытерла мокрые щеки и с энтузиазмом принялась разбирать вещи из сумки. Это в стирку, это на комод, это сохранить на память…

Энтузиазм усилился утром, когда при подготовке обенто себе и Шо, она вспомнила про спор с Янки. Наметив себе, что надо сделать, чтобы выиграть, Кёко кровожадно усмехнулась.

Выиграет. И потребует, чтобы он больше никогда не называл ее Банни-чан! Точно-точно, а то еще услышит Шо-чан, подхватит… Или лучше, раз вспомнила про Шо-чана, потребовать, чтобы Янки никогда не смел его задирать? Поколебавшись, девушка фыркнула про себя — и то и то сразу потребует! Так сказать — два в одном флаконе. Просто скажет, чтобы не смел задирать ни ее, ни Шо-чана. Или только Шо-чана?

Пятница пролетела почти незаметно за размышлениями и продумываниями субботней битвы. Не отвлекли от этого даже попытки парней подразнить обещаниями вставить фото в отчеты о поездке. Кёко под одобрительные взгляды подруг лишь отмахнулась, предложив посоветовать хорошую фотомастерскую, где могут отпечатать снимки в высоком качестве.

На общей физкультуре Шо, на радость девушке, вел себя так, словно ни Янки, ни его друзей вообще не было на уроке. Ей хотелось верить, что он прислушался к ее словам насчет лидерства, но подозревала, что подобное добродушное настроение связано в большей мере с поездкой в Каруидзаву, которую парень вспоминал всю дорогу в школу.

После уроков Кёко сбегала в клуб и договорилась с Шинодзавой-сенпаем насчет возможности прийти в субботу. Тот, правда, сначала искренне удивился:

— Но зачем, Могами-сан? Ты никогда не приходила в субботу.

— Знаю, Шинодзава-сенпай, но завтра у меня важное дело, касающееся чести и достоинства всей японской национальной кухни.

Впервые она видела, как глаза у обычно сдержанного парня округляются.

— Ну если так, то пожалуйста, — справившись с изумлением, проговорил он. — А я могу поприсутствовать при этом?

— Ммм, думаю, остальные не будут против… — Кёко задумалась, и Сузуки понимающе кивнул:

— Тогда, думаю, лучше будет спросить в самом начале у других участников. Если они согласятся, я останусь.

— Спасибо, сенпай, — искренне улыбнулась она, чуть поклонилась и почти выбежала из клубной комнаты.

По дороге домой, специально свернув на рынок, девушка договорилась с Джумамоти о нужных овощах, пакет с которыми старик клятвенно пообещал подготовить с самого утра. Следующей точкой в ее маршруте стал небольшой магазинчик приправ и специй, куда часто заходила по поручению Фувы-сан…

В субботу она была в клубе в девять утра, успев и забрать овощи с рынка и даже забежать в комбини за остальными необходимыми продуктами и мороженым. Так, на всякий случай…

Шинодзава пришел к десяти, когда Кёко шинковала перец.

— Помочь? — после приветствия он надел фартук и подошел к столу.

— Нет, спасибо, я должна все сделать сама.

— А в чем суть вообще? — парень следил за ее действиями.

— Я с одноклассником поспорила, что в японской кухне есть по-настоящему острые блюда.

— Ты рисковала.

— Знаю, — согласно кивнула замечанию девушка. — Но у меня есть пару семейных рецептов, которые могут составить достойную конкуренцию мексиканской кухне.

— И ты готовишь сейчас одно из таких блюд? — Сузуки чуть улыбнулся.

— Да, курица терияки под особым соусом, — она подняла голову и хитро улыбнулась. — Очень особым.

Карие глаза, такие же, как у нее, не менее хитро блеснули, и Кёко даже на мгновение растерялась такому проявлению эмоций со стороны Шинодзавы. Кажется, он начал более чем спокойно относиться к ней. А ведь когда-то почти в штыки принял…

В половину двенадцатого появились Рина и Рэй. Поздоровавшись с Сузуки, девушки устроились за столом напротив подруги и синхронно сложили руки в ожидании. Кёко прыснула:

— Вы чего?

— Ждем, — пояснила Сугита, сдерживая улыбку. — Янки и компания стояли на крыльце баскетбольного зала. Значит, скоро будут тут.

— Янки? — Шинодзава удивленно обернулся к ней, затем глянул на Могами. — Так Янки и есть твой одноклассник, с которым ты поспорила?

— Ты его знаешь, сенпай?

Ответить он не успел — в клубную комнату вошли парни. Вернее, первым появился Кагурадзаки, раскинул руки в стороны и с наслаждением потянул носом:

— Какие запахи…

— Тебе сегодня только облизываться, — Янки сдвинул друга в сторону, огляделся, приветливо кивнул Шинодзаве и поставил сумку на стул. — А у вас здесь уютно.

Кёко пожала плечами, снимая с огня сковороду, в которой доходило до готовности заветное блюдо, а Сузуки, отвечая, покосился на вошедшего Ошино:

— Мы стараемся соблюдать благоприятную атмосферу, потому что приготовление еды зависит и от настроения самого повара. Янки, ты не будешь против, если и я поприсутствую при вашем с Могами-сан поединке?

— Она уже рассказала детали? — Хизури хмыкнул, получив кивок. — Да ради бога, сенпай, — Шинодзава немного скованно улыбнулся. — Ну а ты сам, как глава клуба, что скажешь по предмету нашего с Банни-чан… поединка?

— Во-первых, я не глава, я заместитель Фуруямы-сенпая. Во-вторых, японская традиционная кухня, конечно, не включает в себя много острых блюд, но в региональных кухнях присутствуют такие рецепты, — Сузуки помолчал, затем не выдержал. — А в-третьих, почему Банни-чан?..

— Это ты не видел режим боевого кролика, — усмехнулся Ошино и невинно пожал плечами на выразительно-негодующий взгляд Кёко от плиты. — Тогда бы не спрашивал.

— Может, хватит разговоров? — чуть ли не взмолился Ода, присаживаясь на свободный стул. — Давайте побыстрее разберемся — тут такие запахи, что я скоро захлебнусь слюной.

— Проглот, — почти нежно протянул Янки и потер руки. — Но я поддерживаю тебя. Банни-чан, я готов!

— Не готов, — сдержанно ответила Кёко, выкладывая курицу терияки в тарелку. — Ты руки не помыл.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, затем Сугита и Ватаджиба тихо захихикали.

— Океей, — протянул Куон, поднимаясь и направляясь к раковине. — Сейчас помою. Но если ты думаешь, Банни-чан, что это поможет тебе выиграть спор, то ты глубоко заблуждаешься.

— При чем тут спор? Тебя не учили мыть руки перед едой? — Могами все же обернулась к нему. — Или ты не считаешь за еду то, что я приготовила?

Рина едва слышно всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.

— Я ее еще не пробовал, — парировал Янки, намыливая руки.

— Кагурадзаки-кун, кто съел все печенье и тебе не оставил? — Кёко усмехнулась тут же последовавшему ответу и мстительно покосилась на блондина. Тот, не двинув бровью, пожал плечами:

— А печенье — это десерт, а не еда. Еда — это основное блюдо.

— Расслабься, Шинодзава-сенпай, — Сугита, успокоившись и опустив руки, остановила открывшего было рот Сузуки. — Это обычный их разговор.

Фыркнув про себя, Могами поставила на стол тарелку, положила рядом палочки и поставила стакан воды:

— Ну раз печенье не еда, то прошу.

К столу подтянулись все, располагаясь по обе стороны от девушки и Янки, который устроился напротив нее, взял палочки и оценивающе оглядел блюдо:

— И что это?

— Курица терияки.

— И оно острое?

— Как мы и договаривались, — Кёко сделала приглашающий жест. — Съедай, говори, что оно не острое, и…

— Озвучиваю желание, — улыбка у парня была более чем довольная. — Что ж, итадакимас.

Девушка на мгновение затаила даже дыхание, когда он отправил первую порцию в рот.

Ну как?!

Янки спокойно прожевал, захватил палочками вторую порцию и снова отправил ее в рот.

— Ест, — радостно прокомментировал Кагурадзаки и потянулся было к тарелке, но Ошино перехватил его руку:

— Спорили Янки и Банни-чан. Так что умерь аппетит. Хочешь, потом можешь поспорить отдельно.

Ест, призналась про себя Кёко, следя за Хизури. Ест, не краснеет, не… Взгляд, брошенный на нее, заставил мысленно насторожиться и уже целенаправленно не сводить взгляда с безупречных черт лица парня, чтобы подмечать все до последней мелочи.

Вот чуть облизнул губы, один раз и все, кожа под губой, где коснулся язык, покраснела. А вот сглотнул чуть более натужно, чем обычно. А теперь едва заметно дрогнули крылья носа, словно пытаясь побольше втянуть воздуха.

Ну и жууук!!

Она невольно восхитилась невероятной выдержке — судя по увлажненным глазам Янки и прочим приметам, остро ему было до боли. Но он старался ничем не показывать этого.

Вот же упрямец… Ну признай просто, что это очень остро!!.. Ну же!

Ею овладел азарт — сможет? Выдержит? Скажет?! Она не думала о проигрыше — было уже просто интересно, насколько его хватит.

Хватило до самого конца. Янки доел, положил палочки и в полной ожидающей тишине поднял на Кёко взгляд. Она оценила его глубину, влажность и выразительность и приподняла брови — вперед, признавайся!

Взгляд изменился, в нем теперь читалось явное обвинение, но парень, видимо, призвав всю выдержку, сдержанно и даже немного сдавленно проговорил:

— Могло быть… поострее.

Молодец, мысленно поапплодировала Кёко. Выдержка, достойная самурая. Даже, можно сказать, она готова зауважать его за такое!

— Уррра, Янки выиграл!! — Кагурадзаки вскочил и вскинул вверх руки. — Йоххоуу!

— Янки, загадывай, — Кён азартно блеснул глазами. — Давай, твой выход.

О да, он скажет, хмыкнула про себя Могами, не отводя взгляда от темно-зеленых глаз. Он тут все силы, похоже, потратил на три слова!.. А сейчас и губ раскрыть не сможет, чтобы не задохнуться от горящего огнем рта.

— Янки, давай — Ода подсел к другу и заглянул тому в лицо. — Не прогадай!

— Так, Кагурадзаки-кун, не мешай! — не выдержала Рэй. — Я думаю, Янки и без тебя придумает.

— Вот-вот, — поддержала ее Сугита. — Нобунага, не лезь. И ты, Ошино-кун, тоже!

— А я молчу, — Кён хмыкнул. — Все равно Банни-чан никуда не деться.

— Вот и молчи.

Ну, давай, Кёко вызывающе сложила руки на груди, чего молчишь, а?

Янки ответил каким-то бешено-отчаянным взглядом и опустил его в тарелку.

Упрямство прямо ослиное. Вот кому он делает хуже? Ей? Или себе, продолжая молчать и испытывать боль?

Она мысленно вздохнула, оценила предел его сил, последствия такой острой пищи на неподготовленный желудок — а ведь может весь вечер не выходить из туалета! — и проговорила:

— Может, я угадаю твое желание? — под общую удивленную тишину девушка сходила к холодильнику, вернулась и поставила перед Хизури ведерко с мороженным. — Угадала?

Он поднял взгляд от мороженного, и у нее невольно закружилась голова от безмерной благодарности и облегчения, проступившего в его глазах.

Вот же… павлин! Ослиный павлин — встречайте новый вид упрямцев!

— Хэй, Янки никогда бы не загадал… — Ода осекся, когда блондин открыл ведерко и зачерпнул первую ложку. — Эээ?!

Ошино тоже изумленно смотрел на друга, который смаковал мороженное с отстраненным видом:

— Ты серьезно?!

— Угадала, — кратко подтвердил Хизури, ковыряя себе новую порцию холодного лакомства.

— Ну и отлично, — Кёко забрала тарелку и направилась к раковине.

— Янки, мороженное?! А как же твои желания?! Блин, да ты бы мог такое загадать!..

— Кагурадзаки-кун, результат окончательный и обжалованию не подлежит. Или ты хочешь поспорить с Кёко?

— Ватаджиба-сан, да при чем тут я?!

Она не обращала внимания на перепалку за спиной, улыбаясь про себя.

Выиграла. Пусть даже он и не показал этого. Кёко на мгновение обернулась — Янки сосредоточенно поглощал мороженное, не отвлекаясь на возгласы друзей.

Ну или ничья, да?

Она сочувственно усмехнулась, когда он, словно ощутив взгляд, покосился в ответ, отправил очередную ложку в рот и едва заметно кивнул.

Ну вот то-то же. Правда, в таком случае она ничего потребовать не может, но, удовлетворение мирно устраивалось в сердце, это лишь одно сражение. А не вся битва.

— Банни-чан, а у тебя осталась еще курица? — появившийся рядом Кагурадзаки заглянул в сковороду.

— Осталась, но у меня нет больше мороженного, — обезоруживающе улыбнулась девушка и протянула ему большую грушу, положенную стариком Джумамоти в пакет с овощами. — Так что — держи витамины, Кагурадзаки-кун.

Уже на крыльце Сугита покачала головой:

— Кёко, ты легко отделалась.

— А я так не думаю, — возразила Ватаджиба. — Иначе бы Янки не согласился на мороженное. Я слышала, что оно здорово помогает гасить острый привкус во рту. Верно, Кёко-чан?

Могами, улыбнувшись, кивнула.

— То есть, еда была такой острой, что… — Рина быстро выстраивала логическую цепочку, — что он только и смог сказать фразу для победы, но не смог больше ни слова вымолвить? Кёко, ну ты и стратег!!

Стратег может и неплохой, но многое зависит и от противника, призналась себе девушка. А Янки показал себя достойным противником, к которому не стоит относиться, как к дурачащемуся второгоднику…