Родственные души (гет)

Средняя продолжительность жизни профессионального героя составляла тридцать четыре года и восемь месяцев, при том, что больше пятидесяти процентов героев практически не покидали свой офис во время службы. Каждый третий герой из первой сотни не отмечал свой тридцатый день рождения, потому что эта работа была действительно чрезвычайно опасна.

У кого-то ещё остались вопросы, на кой Тодороки понадобилось жениться в столь юном возрасте? У него уже в двадцать лет было что оставить своим детям, так что о чём вообще речь?

На самом деле, Энджи женился бы ещё два года назад, если бы Рей Химура только согласилась. Неудобство было в том, что она как раз таки не соглашалась. Она и сейчас не особо горела желанием, но как только перешагнула порог совершеннолетия, Тодороки, не мудрствуя лукаво, отправился свататься к её родителям. Объективно, он являлся хорошей партией для Рей. Молодой человек был из известной семьи, уже был более чем финансово благополучен, хорош собой и обладал причудой, которая уравновешивала бы ледяные способности у их будущих детей. Господин Химура понимал это так же хорошо, как Старатель. И хотя вопрос их женитьбы был практически решён, Рэй все так же продолжала попытки убедить Энджи, что это не слишком хорошая идея, что они мало друг друга знают и вообще не являются родственными душами.

Последний аргумент раздражал больше всего. В настоящем времени только у десяти процентов людей на руке однажды появлялось имя родственной души. И ладно, если для этого бы существовало определённое время или хотя бы какие-то условия. Единственное, что можно было сказать более-менее уверенно, так это что по большей части имя проявлялось до тридцати лет, и самой распространенной теорией о причине его возникновения считали вариант с готовностью к семейной жизни. Но, во-первых, по большей части не значило «всегда», и встречались даже такие «счастливчики», которые обнаруживали имя родственной души чуть ли не в глубокой старости. Во-вторых, Энджи был чертовски готов ещё два года назад. Конечно же, имени на его руке не было и быть не могло. Потому что все эти родственные души — хрень собачья.

Его родители были родственными душами, у них была любовь и прочая сопутствующая фигня, и что? Через два года после смерти отца Энджи Тека Тодороки проводила вечера непонятно где, возвращаясь домой под утро. А ещё через полгода притащила в дом неизвестного мужика и объявила сыну, что это её новый муж. Сейчас мать Старателя была замужем уже третий раз, и Энджи очень скептически относился к понятиям «любовь» и «родственные души». Какой вообще толк в этом всём, если можно так просто взять и забыть? Все это только ложные надежды и пустая трата времени. Для крепкого брака не нужны любовь или какая-то там родственная связь — достаточно приличного банковского счёта и взаимного уважения. Отчасти, именно поэтому его выбор пал на Рей. Помимо обладания максимально подходящей причудой, та была тихой и спокойной. Семейная жизнь с такой женой будет лишена ненужных хлопот.

Вскоре был назначен день свадьбы, и вроде Рэй смирилась со своей участью. Тодороки её душевные метания волновали мало — раньше или позже, но всё равно привыкнет. Он был доволен собой и тем, что всё шло по плану. Ровно до сегодняшнего полудня. Когда рука начала чесаться, он просто не придал этому значения. Ну, чесалась рука, что в этом необычного? Почесал и пошёл дальше. У мужчин, знаете ли, и не такие места чесаться могут.

На сегодня было запланировано много дел, одним из которых было решение вопроса с арендой места для проведения праздничного банкета после церемонии бракосочетания. Энджи, как, похоже, и Рей, было всё равно, где это произойдёт, чего не скажешь о её матери. Та настаивала, что раз уж они так поспешно женятся, то хотя бы пусть все произойдет по правилам и в лучшем виде. Только по этой причине они битый час пытались найти то, что бы удовлетворило его будущую тёщу.

Тодороки все больше раздражался, убеждая себя, что просто нужно это пережить, и рано или поздно той что-нибудь да понравится. Ему просто нужно было быть чуть собраннее и вдумчивее. Может, тогда до него бы дошло, что происходит, до того, как Энджи расстегнул рукав рубашки, чтобы закатать его и наконец почесать нормально руку. В его действии не было ничего странного или неприличного, поэтому он продолжал делать вид, что слушает возмущения госпожи Химура, стараясь не отводить взгляда от её недовольного лица. Тодороки искренне надеялся, что женщина не поймет, что все его мысли сейчас занимало очередное нераскрытое дело. А затем все недовольство на её лице вмиг исчезло, сменившись настолько явным облегчением, что Старатель даже на секунду замер, не понимая, что происходит. Он тут же перевел взгляд на Рей и окончательно принял, что он, видимо, или уже что-то упустил, или все ещё упускает. Но обязательно что-то очень важное, потому что Рэй так ярко улыбалась, что не ясно было, что и думать.

— Поздравляю, Энджи-кун! Тебе очень повезло!

Тодороки уже было собирался прояснить ситуацию, но та не сводила взгляда с его руки, и он, проследив взглядом, наконец, увидел. Зуд тут же стих, оставив после себя желание сжечь все в округе. Твою мать…

— Сакура, — Рей будто смаковала имя другой девушки. — Наверняка, она замечательная девушка.

— Это ничего не значит, — резко начал Тодороки, но тут же был бесцеремонно перебит госпожой Химура.

— Это значит очень многое, — строго отчеканила та. — Тебе отлично известен свод законов о защите связи родственных душ.

— Я не собираюсь из-за неизвестной мне девушки менять свои планы и отказываться от брака с Рей, — почти прорычал в ответ Энджи.

Та тут же вздрогнула и инстинктивно спряталась за мать, которая и не думала соглашаться с раздраженным мужчиной.

— Ты думаешь, хоть один родитель пожелает своему ребенку быть в браке со связанным человеком? Что должна будет делать Рей, когда эта девушка объявится в твоей жизни? Ты отлично знаешь, как это работает.

— Это не работает! — рявкнул в ответ Старатель, отчаянно теряя последние крупицы сдержанности.

— Энджи-кун, но от родственных душ не отказываются, — робко произнесла Рей. — Это благословение…

— Да не сдалось мне это благословение! Я по-прежнему собираюсь жениться на тебе!

Госпожа Химура окончательно нахмурилась, приподняла острый подбородок и уверенно произнесла:

— Соглашение о вашем браке расторгнуто. Этот вопрос закрыт.

* * *

Излишне говорить о том, насколько сильно был зол Тодороки к тому времени, когда раздался звонок Незу. Тренировочная комната в доме Энджи была едва ли не полностью уничтожена, а сам Старатель в самом буквальном смысле слова пылал. Искать Харуно Сакуру он и не думал. Былой скепсис никуда не делся, равно как и здравый смысл. Но кто-то сверху, видимо, решил-таки добить его сегодня.

Поначалу Тодороки подумал и вовсе никуда не ехать. Серьёзно, вот только этого ему сейчас не хватало. Он и так был зол как чёрт. И, вообще, что он должен делать с девицей, наверняка полной розовых иллюзий? Насмотрятся глупых фильмов, а потому живут с полной уверенностью, что в жизни так бывает. Не бывает. Но потом его осенило. Родители Рей, подверженные стереотипам, противились их браку из-за возможного появления Сакуры в его жизни и их гипотетической связи. Но если он сумеет доказать, что это необоснованные опасения, то сможет вернуться к изначальному плану. Всего-то и нужно встретиться с девушкой, а лучше пожить недельку-другую в одном доме, чтобы и эта Сакура, и чета Химура окончательно убедились, что Энджи тверд в своих намерениях и никакие родственные души его не интересует.

Девчонка оказалась даже хуже, чем он себе представлял. Вся какая-то маленькая, худенькая, с глупыми розовыми волосами и по-детски огромными глазами. Старатель был уверен, что она едва дотягивает ростом до середины его груди, а весит чуть ли ни втрое меньше. Какая из неё могла получиться жена? Дунешь на неё, а потом ищи её в соседней префектуре.

Единственным достоинством Сакуры была её причуда. Хорошие медики встречались довольно редко, и если ей заинтересовался Незу, девушка действительно должна была быть способной. В любом случае, этого было слишком мало, чтобы воспринимать её всерьёз.

— Подымайся и пошли, — сразу же перешёл к сути дела Старатель.

Сакура отложила книгу, которую до этого внимательно изучала — он с удивлением узнал в ней японскую конституцию, — а затем настороженно спросила:

— Куда?

— А куда мы можем отправиться, если ты так удачно потеряла память, что у Незу не было вариантов, кроме как позвонить мне? — с явным скепсисом поинтересовался Тодороки. — Ко мне домой, естественно. Там достаточно пустых комнат, так что я не собираюсь оплачивать тебе номер в гостинице.

Ками, он буквально слышал, как скрипят шестерёнки в голове Сакуры. Затем её лицо вытянулось, глаза сузились, и она елейно протянула:

— О-о-о, ты, наверное, Энджи-кун?

Старателя передёрнуло.

— Тодороки-сан!

Сакура хмыкнула, а затем все тем же елейным голоском добавила:

— Спасибо за оказанное внимание, но у меня уже есть планы на вечер.

И как ни в чем не бывало вернулась к чтению конституции. Весь гнев Старателя разгорелся с прежней силой в ту же секунду. Какого черта эта мелкая пигалица себе позволяла?

— Я сказал, подымайся и пошли! Я не собираюсь тебя уговаривать.

— А я не собираюсь никуда идти, — процедила Сакура. — Согласно закону…

У Тодороки не было сил это слушать. Если она не хотела по-хорошему, он просто вынесет это розоволосое чихуахуа, и дело с концом. Он двинулся в её сторону, Харуно презрительно скривила лицо, а затем завизжала настолько громко и пронзительно, что Энджи даже замер.

Сакура тут же поджала губы, сделала максимально несчастное лицо, по которому стали водопадом течь слезы. Брови Тодороки удивлённо взлетели. В этот момент в кабинет вбежали обеспокоенный мистер Камнеруки и синяя женщина, в народе именуемая героиней Леди Печать. Харуно тут же бросилась к женщине, та инстинктивно её обняла и осуждающе уставилась на Старателя.

— Тодороки-сан, мы живём в демократическом государстве, — начал Камнеруки.

Опешивший Тодороки тут же поспешил его заверить:

— Я ни к чему её не принуждал! — прорычал он. — Я даже пальцем к ней не прикоснулся.

— Тогда я думаю, вы не будете против, если мы уточним это у девушки. Без вашего присутствия, — холодно произнесла Леди Печать. — Пойдёмте, милая.

Мистер Камнеруки покинул комнату, следом за ним двинулись синяя женщина и Сакура, которая по-прежнему взахлёб рыдала у неё на плече, обнимая одной рукой спину старшей. Это, правда, не помешало девушке этой самой рукой напоследок продемонстрировать Старателю неприличный жест.

Ладно, возможно, Тодороки Энджи не совсем верно понял концепцию связи родственных душ.