В темнице у пленника ночи (джен)

Такой темной ночи Г'Кар никогда раньше не видел. Возможно, виной тому была самая лучшая на Приме Центавра коллекция вин императора Моллари — если намешать столько всего особенного, недолго начаться непредвиденным спецэффектам.

Темнота за окном вдруг стала непроглядной, густой и вязкой. Она выглядела жидкой, будто императорские покои переместились в другое измерение, где реальность представляла собой безбрежное море чернил. Воздух внутри их помпезного убежища, ставшего крохотным перед бесконечным мраком, готов был заискрить электрическими разрядами. Напряжение давило, а тьма по ту сторону окна все сгущалась, хотя, казалось бы, куда уж больше?

Белые одеяния императора смотрелись на ее фоне ослепительными, сияли, словно были самостоятельным источником света. Темноте это не нравилось. Она тянулась к Моллари причудливыми тенями, которые лизали его подобно языкам черного пламени и оплетали с очевидным намерением утащить наружу, в самое чрево тьмы. Г'Кар бросил взгляд за окно. Он готов был поклясться, что если высунет туда руку, то назад она вернется черная, и мрак будет течь и капать с нее жирными каплями. Стало не по себе от мысли, как легко тьма в любой момент может начать заливаться внутрь, затопляя этот маленький островок света, и в конце концов поглотит их обоих. Однако некая сила сдерживала ее.

Моллари выглядел уставшим. На протяжении всей трапезы он радостно говорил о совершенно личном и неустанно предлагал вина многолетней выдержки. Рассказывал про них целые эпопеи, начиная с местности, где появились первые ростки, и до условий хранения. Просил оценить букет, а сам хлестал их, как дешевое пойло, залпом. При этом с гранитной твердостью уклонялся от важных насущных тем. Даже попытки обмолвиться о сколь-либо значимых новостях прерывал и заводил речь о каких-нибудь пустяках. Душевных, да, но им необходимо было поговорить о серьезных проблемах.

— Неужели тебе стало до такой степени все равно?! — не выдержал Г'Кар, когда Моллари отмахнулся от упоминания новых научно-исследовательских проектов Альянса и свернул разговор о наночуме, которой дракхи заразили Землю.

Его заклятый друг вспыхнул, точно в былые времена:

— Как раз наоборот — не все равно! — но сразу же погас. — И поэтому не заставляй меня испытывать сильные эмоции — тебе слишком хорошо удается.

Тон императора стал едва ли не умоляющим. Это было нарушением всех негласных обычаев их сложных отношений и означало нечто из ряда вон выходящее. Г'Кар терялся в догадках, не понимая ровным счетом ничего.

Сейчас Моллари сосредоточенно рассматривал дно только что опустошенного бокала и, казалось, к чему-то прислушивался.

— Ваши ночи стали гораздо темнее с тех пор, как я был на Приме Центавра последний раз, — прервал тягостное молчание Г'Кар.

Моллари медленно повернул голову в его сторону и со значением кивнул, пристально глядя в глаза:

— Да, верно. — Он обернулся к окну. — А сегодня надвигается гроза, будет настоящий шторм. Не лучший день руководство Альянса выбрало для проверки наших заводов в Ксоносе.

Г'Кар поджал губы.

— Говорят, ваши технологии формирования погоды сделали значительный шаг вперед.

— Ты думаешь, мы собираемся устроить бурю, чтобы сорвать проверку? — самым обыденным тоном рубанул прямотой император. — А смысл? Вы ищете не там и не тех.

— Моллари, даже если ваши заводы в Ксоносе действительно производят невинную сельскохозяйственную продукцию, внешняя политика Центавра вызывает очень много вопросов. Ты не можешь не понимать, что момент, когда руководство Альянса обязано отреагировать, уже давно наступил.

Глаза Моллари сверкнули.

— То есть, называя вещи своими именами, эта проверка должна показать нам, что мы находимся под вашим пристальным наблюдением, — он криво усмехнулся. — Недвусмысленное предупреждение — военный флот Альянса наготове.

— Раз уж между собой мы говорим откровенно, я слишком хорошо знаю, как выглядит раса, которая живет ради мести. И мне совсем не нравится политика твоей.

— Ха! Мне самому она не нравится, — Моллари сердитым резким движением опрокинул в себя бокал и сразу же наполнил следующий.

Эта настойчивая отстраненность от ситуации выводила из себя, и Г'Кар уступил порыву устроить пожар — в конце концов, огонь всегда разгонял тьму — подавшись вперед, то ли с раздражением, то ли с надеждой он подхватил:

— Так сделай что-нибудь! Измени политику! Ты ведь император!

Лицо Моллари исказилось гримасой омерзения:

— Я никогда не был так ничтожен, как теперь.

Он взмахнул рукой с бокалом и едва не расплескал на белоснежную скатерть его кроваво-красное содержимое: внушительное количество выпитого давало о себе знать.

Пораженный Г'Кар отшатнулся:

— Помнится, лет восемь назад у нас были катастрофические проблемы из-за того, что неисполнение приказа регента по вашим законам карается смертной казнью. Ты поведал мне наглядную историю, как место, где некогда рос цветок, охранялось веками: император забыл отменить свое распоряжение и не оставил никаких инструкций. Картажье и вовсе творил, что хотел. Почему же ты не воспользуешься такой властью?!

Моллари хмыкнул:

— И это говорит мне Великий Святой, который отказался стать единоличным правителем Нарна, ибо не для того сражался за изгнание одного диктатора, чтобы самому превратиться в его подобие. Ты считаешь, я похож на Картажье?

Он вопросительно посмотрел на Г'Кара:

— Знаю, у тебя много причин думать обо мне плохо, но все же я надеялся, не настолько.

Тот не собирался сейчас разубеждать Моллари.

— Я пытаюсь сказать, почему бы не употребить эту власть, раз уж она является особенностью вашей культуры, на пользу дела. Направить ее во благо.

Лицо Моллари накрыла тень горечи.

— Вопрос в том, чье это будет благо. И на пользу чьего дела все обернется. Отвечу тебе твоими же словами, которые ты сказал тогда доктору Франклину: «Я видел, что творит власть, и чем приходится платить за нее. Одно другого не стоит». Понимаешь, у меня есть возможность получить безграничную власть, о которой ты говоришь, только в одном случае: если стану таким, как Картажье.

— Моллари, ты запутаешь даже вашего бога витиеватых речей! — Г'Кар помотал головой, пытаясь встряхнуть кружева туманных, но каждый раз неожиданных слов и рожденных ими собственных неуловимых мыслей, чтобы ухватить суть происходящего. Он не понимал до конца, к чему клонит Моллари. Под ложечкой противно холодил страх, что ответ может ему не понравиться и после него уже нельзя будет простить центаврианина. Темнота вдруг сгустилась вокруг них, подступая ближе.

— Хех, у нас нет такого бога, — Моллари усмехнулся своей ребяческой улыбкой из прошлого. — Но хорошо, если так. Очень хорошо.

Он тут же стал предельно серьезен, продолжая на каждом шагу сбивать Г'Кара с толку. Сейчас Моллари смотрел ему прямо в глаза с мрачной напористостью:

— Начни я свое правление в стиле Дурлы, получил бы могущество, с которым сложно совладать. Миллиарды меняли бы мир, подчиняясь моей воле. А Дурла и вовсе не потребовался бы. Но цена неприемлема, она чудовищна. В итоге иллюзия развеется, и останется лишь пепел.

Г'Кар словно вырвался из скопления облаков и, поднявшись над ними, увидел их сверху ясными и четкими в лучах солнца. Так значит, дело в Дурле. В том неестественно вежливом министре, чье лицо показалось Г'Кару знакомым. Дурла отрицал какую бы то ни было возможность пересечения их жизненных дорог в прошлом. Но теперь Г'Кар вспомнил, что действительно видел этого центаврианина раньше.

— Когда пришли готовить меня к судилищу Картажье, начальник конвоя отослал одного из охранявших камеру гвардейцев за чистыми перчатками. Тот замялся, но был вынужден выполнить приказ. Офицер о чем-то тихо переговорил со вторым часовым — я услышал лишь распоряжение оставаться у дверей — и прибывшие занялись моими цепями. — Г'Кар выразительно посмотрел в голубые глаза.

Моллари, который сразу весь подобрался уже после первых слов, быстро кивнул и отставил бокал, сосредоточенно внимая. В противовес прежнему отрешенному поведению сейчас его интерес был сильным безотчетным порывом. До сих пор они не обсуждали, как получилось, что Картажье заявился лично проверить цепи перед казнью. Ни разу за то время, когда были совсем рядом. Ни заключенный союз, ни общее дело, ни отчаянные слова сожаления, ни растущая близость не делали подобные темы возможными для Г'Кара. А Моллари не задавал вопросов. И вот через восемь лет после их прощального разговора, через восемь лет правления императора, которые увенчались опасной конфронтацией Центавра и Альянса, прибыв сюда для проверки военных заводов, Г'Кар чувствовал необходимость рассказать, что происходило с ним в последние часы неволи.

— Твои люди действовали быстро. Мне что-то вкололи и замелькали множеством рук, ворочая меня туда-сюда. Когда гвардеец принес влажные салфетки и перчатки на смену испачканным, я уже был облачен в эту вашу конструкцию с кандалами и полностью подготовлен к выходу. Времени до начала оставалось еще с запасом, и офицер приказал конвоирам использовать его, чтобы привести себя в безупречный вид. Они как раз были поглощены этим праведным делом, когда часовой во всю глотку возвестил о приближении императора. Надо сказать, тут ваш церемониальный клич пришелся весьма кстати. Полагаю, одно из его основных предназначений — чтобы подданные успевали замести следы. Ну, а Картажье был в своем репертуаре, — в подробности Г'Кар вдаваться не собирался, но отметил, как выдающиеся брови Моллари сошлись на переносице. — Никто не подавал вида, что мои цепи ослаблены. Признаюсь, искушение воспользоваться этим, не откладывая до суда, было очень велико. Но я помнил твои слова: ваши войска не вывести из моего мира, если нарн убьет императора Центавра.

Глаза Моллари полыхнули стальной яростью и вдруг сделались больными.

— Прости, что тебе пришлось пройти через это.

Г'Кар помнил, жестоко говорить про цепи, но зато теперь упрочилась надежда — Тьма, заключившая дворец в огромный черный кулак и сжимавшая сердце Республики в хозяйской хватке, не отравила душу, которая была столь важна для него.

— Картажье закончил разрываться между прихотью удовлетворить свои садистские потребности прямо сейчас и соблазном оставить все для главного шоу, уговорив себя на второй вариант. Он уже намеревался уходить, когда из-за его плеча выглянул младший офицер Гвардии: «Ваше величество, не прикажете ли вы проверить цепи преступника?» Сегодня этого ревностного слугу короны представили мне как министра национальной безопасности Дурлу.

Моллари разразился самой отборной центаврианской бранью, насколько Г'Кар мог судить.

— Проклятый ублюдок! Ты только посмотри — везде умудрился нагадить! А как заливал мне по поводу вашего прибытия! Завел разговор, какая ты выдающаяся личность. И хватило же наглости распинаться, что лично присутствовал в зале, когда ты разорвал цепи, и ничего более впечатляющего на своем веку ему видеть не довелось!

Г'Кар прикрыл глаза и усмехнулся. Следовало бы обозначить закадычному врагу, что для нарнов такое поведение центаврианина вполне ожидаемо. Только вот слова подбирались сейчас тяжелее, чем обычно, и не ложились на язык. Язвительное остроумие отказывалось служить признанному мастеру пера. Голову и сердце занимало другое, побуждая к действиям, настойчиво щекоча кончики пальцев.

— Как этому мерзавцу удалось остаться во Дворце?! — продолжал негодовать Моллари. — Ведь после избавления от Картажье его людей постарались убрать от власти как можно дальше. Почему Амисса ничего не доложил, если он лично присутствовал, когда Дурла помог обнаружить, что твои цепи ослаблены?

— Ну, прошлое уже случилось — его не изменить, — Г'Кар попытался подтолкнуть Моллари к активным действиям. — По крайней мере, переместиться в то время гораздо проблематичнее, чем заняться ситуацией, которую мы имеем на данный момент, чтобы исправить положение вещей в настоящем. Или будущем.

— Ты не понимаешь, Г'Кар, — Моллари обхватил руками голову, упираясь локтями в стол. — Тогда, едва став премьер-министром, я мог повлиять на события. Предотвратить беду. Если бы только знал. А я о многом не имел понятия. Не подстерегай Дурла удачные возможности для своих амбиций во Дворце, не попался бы на глаза могущественным покровителям. А теперь он стал опасен и практически неуязвим. Как ты там выразился? Это не я имею ситуацию на данный момент. А она меня.

Финальное замечание могло сойти за одну из непременных пошлых шуточек Моллари, правда? И раз они по-прежнему оставались у императора в ходу, еще не все было потеряно, так ведь?

Моллари в очередной раз преобразился: поднял голову, выпрямился с выражением бунтарского упрямства на лице и продолжил собранным напористым тоном:

— В связи с чем настоятельно рекомендую не устраивать завтра во время проверки ничего безрассудно дерзкого. Если вы дадите повод обвинить вас в агрессии или нарушении суверенных прав, у меня может не получиться разрешить ситуацию безболезненно.

Г'Кар непроизвольно сжал кулак:

— Это угроза?

Моллари устало вздохнул:

— Нет, просьба, если хочешь. Я искренне переживаю, чтобы никто из вас не нашел у меня в гостях неприятности. Шеридан знал, кого посылать. И поверь мне, военных заводов, которые вы ищете, на Приме Центавра действительно нет. А любая провокация будет на руку тем, кто погубит и Республику, и Альянс. Вам бы лучше не отвлекаться на нас, не идти по заведомо ложному следу, теряя драгоценное время. А обратить внимание на свои собственные проблемы. В первую очередь с наночумой, которой дракхи заразили Землю.

Моллари устремил на Г'Кара гипнотизирующий взгляд, как будто хотел сделать телепатическое внушение. По-видимому, он решил защищать Центавр до последнего. Что ж, другого Г'Кар и не должен был ожидать.

Он накрыл рукой ладонь Моллари. Массивная нарнская крага на белоснежной императорской перчатке.

— Послушай, я помогу. Вспомни, мы с тобой уже проворачивали невозможные заговоры. Нам удалось остановить Рифу и освободиться от Картажье.

Моллари часто заморгал и отвернулся в сторону. Сделав глубокий вдох, посмотрел на Г'Кара, и глаза его влажно блестели. Затем высвободил свою ладонь и деликатно, но решительно положил сверху:

— Роли поменялись, Г'Кар. В нынешних обстоятельствах мы не можем оставаться теми, кем были раньше. И раз уж ты так рискованно упомянул историю с Рифой, — Моллари, похоже, пришла в голову некая идея, — то я сейчас должен быть на месте Вира.

Он бросил последнюю фразу, казалось, не придавая ей никакой важности, между прочим. Но для Г'Кара перед глазами сквозь тьму пронеслась сигнальная ракета!

Десять лет назад лорд Рифа прибыл на «Вавилон 5» с телепатом, чтобы выведать планы и слабые места своих противников. Пришлось держать помощника Моллари, Вира Котто, в неведении, накачать парня ложной информацией и позволить ему попасть в ловушку. Значит, теперь Дурла или кто-то еще контролирует императора, имея возможность сканировать его мысли! Вот в чем дело! Подробности этого разговора (и любого другого) с большой вероятностью станут известны кому-то, кто знать о них никак не должен. Но ведь не улетать же, оставив все как есть и смирившись! Если позволить им вариться в собственном соку, проблемы только усугубятся, а беды приумножатся.

Г'Кар с раздражением оторвал с рукава один из металлических шипов. Под ним в своего рода кармашке между слоями плотной ткани прятался микроконтейнер. Он не только поддерживал внутри себя необходимую температуру, влажность и стерильность, но умел оставаться незаметным для многих способов сканирования.

— Послушай, Моллари, — Г'Кар не знал, как начать. — Я могу предложить одно средство, которое сделает нашу беседу более защищенной.

Он достал микроконтейнер и продемонстрировал капсулу:

— Если центаврианин примет этот препарат, то уже никогда не вспомнит, как так получилось и что происходило следующие два часа.

Г'Кар ожидал вспышки гнева, обиды, неприятного зрелища из сменяющих друг друга догадок в удивленных глазах. Возможно, возмущенных возгласов, не исключено, что с отборной бранью. Даже презрительной отповеди из ядовитых слов. Он собирался объяснять и убеждать. Но совершенно не был готов, что Моллари воспримет новость как чудесный сюрприз. У того словно гора с плеч упала. Лицо преобразилось от почти детского восторга и засияло чистой откровенной радостью.

— Мой дорогой друг Г'Кар! Как же хорошо, что ты оказался таким подготовленным.

Моллари опрокинул в себя очередной бокал, а другую руку уже тянул к капсуле.

Г'Кар многое пережил. Прошел через испытания, которых хватило бы на дюжину нарнов и десяток судеб. Он считал, что его непросто чем-то испугать. Но сейчас при виде отчаянной надежды в глазах Моллари его охватил самый настоящий ужас.

— Постой, неизвестно, как изменится действие препарата, если смешать его с таким количеством алкоголя, которое ты поглотил за время нашей встречи.

— В моем случае ты можешь просто не выносить этот фактор за скобки. Считай, что все происходит по инструкции.

Моллари еще и бравые шутки шутил! Тот на удивление ловко после выпитого цапнул капсулу и теперь с интересом рассматривал, примериваясь, как лучше употребить ее содержимое.

— У нас мало времени. Теперь я знаю, что ты привез с собой неизвестное вещество со специфическим воздействием на центавриан. И, получается, другого пути, как принять его, чтобы гарантированно забыть о нем, у меня нет. Иначе тебя не выпустят отсюда. Да и у спутников твоих появятся большие проблемы. Накал страстей между Республикой и Альянсом непременно возрастет.

— Надеюсь, ты не собираешься запивать его своим коллекционным бривари, сколько бы там лет выдержки у вина ни было?

Г'Кар прикинул на глаз объем и взял из вычурного набора, украшавшего стол, не тронутую за трапезой рюмку, наполнил ее водой из графина, после чего вручил Моллари. Император покладисто растворил препарат и выпил небольшими медленными глотками, наблюдая за Г'Каром поверх хрустальной грани.

— Как мы поймем, что подействовало и можно уже говорить? Я ничего не чувствую, даже на вкус ничем не отличается от обычной воды.

Г'Кар нервничал и не понял, показалось ему или Моллари подтрунивал над способностью препарата оставаться полностью незаметным. И все же его закадычный враг принял подношение из рук шпиона, ни капли не сомневаясь.

— Можно говорить прямо сейчас. Действие препарата захватывает достаточно времени до приема, чтобы у тебя в памяти не осталось даже наших разговоров о нем, — терпеливо повторил Г'Кар, чувствуя нарастающую пульсацию в висках. — Раз ты ничего не чувствуешь, значит, все идет, как надо. И лучше бы никаких дополнительных ощущений у тебя не появлялось.

— Тогда может не сработать, что ли? — насторожился Моллари. — Если у меня останется часть воспоминаний или даже смутные образы, это плохо закончится для многих и многих.

— Нет, ты забудешь нужные два с половиной часа полностью. Мне гарантировали, — заверил Г'Кар и поджал губы. — Но вот, что еще может с тобой произойти, предсказать невозможно. Слишком много лучшего и коллекционного, самой многолетней выдержки по тебе сейчас гуляет.

— А я думал, вы с Шериданом как раз и рассчитывали на участие спиртного в вашем плане. Право, Г'Кар, не в присутствии же многочисленных зрителей вы собирались использовать эту медицинскую наработку. Ведь и в самом деле никаких опасных вопросов не возникнет, откуда у меня внезапные провалы в памяти. Очень удобно списать их на большое количество выпитого алкоголя, никто и не подумает иначе.

После первой фразы Г'Кар невольно испытал сильное смущение и неловкость. Затем порывался возразить. Но на полуслове его осенило: Моллари только делает вид, что хочет поддеть и пройтись по их шпионскому замыслу. За показной демонстрацией задетых чувств и колкостями он прячет попытку сообщить, до какой степени следят за мыслями императора. Выходит, даже подозрительный провал в памяти могут заметить и отреагировать. И поэтому Моллари даже сейчас предельно осторожен и не говорит напрямую. Плохие новости.

И когда Г'Кар проворчал:

— Между большим количеством выпитого и очень большим существует значительная разница.

Моллари подтвердил его догадки:

— Просто запомни, что я сказал, невыносимый нарн.

После чего сразу перешел к делу.

— То, что я сейчас в положении Вира, каким оно было в нашем маленьком заговоре десять лет назад, второстепенно. Поверь на слово, в данный момент вам лучше обратить внимание на собственные проблемы. И поэтому куда важнее, кто же оказался на месте лорда Рифы.

— Ты сам скажешь или будем играть в угадайку? — Г'Кар театрально продемонстрировал, что он весь внимание.

Но Моллари и бровью не повел:

— Доктор Франклин.

— Что?! — Г'Кар не поверил своим ушам. — Как можно сравнивать Стивена с Рифой?! Они полные противоположности. Безразличный убийца миллиардов, которому плевать и на чужих, и на своих. И доктор, посвятивший себя спасению других. Ты сам прекрасно знаешь, он себя не жалел в медлабе. Боролся за жизнь представителя любой расы.

Моллари тяжело вздохнул и покачал головой:

— Да, все перевернулось вверх дном. И теперь для доктора Франклина готовят сюрприз, который в прошлом предназначался Рифе.

Г'Кар вскочил из-за стола, инстинктивно сжимая в руке хищно заостренный центаврианский нож для фруктов. Чтобы остановить Рифу, они с Моллари выманили лорда, потерявшего голову от жажды власти, на Нарн. Где тот оказался в смертельной западне без выхода и шанса на спасение.

Моллари с горечью смотрел на него:

— Теперь ты понимаешь?

Но кому могло понадобиться устроить нечто подобное доктору Франклину?!

— Кто?.. Кто тогда на нашем с тобой месте?

— Ваши враги. И наши враги. Видишь ли, Г'Кар, в моем нынешнем положении у меня есть возможность получать информацию о многом из происходящего в Галактике. Как на международной арене, так и за ее кулисами. И, насколько я могу судить из обрывочных разрозненных данных, жизнь нашего дорогого Франклина оказалась под угрозой, потому что от его успеха зависят судьбы миллиардов других людей. Похоже, доктор вот-вот создаст способ спасти Землю от наночумы. И те, кто ее выпустил, как-то узнали об этом. У них есть шпионы повсюду. Кто-то служит им по доброй воле из личных убеждений, другими играют, словно марионетками. Третьих они заставляют, не гнушаясь любыми методами.

Другими словами, за Стивеном охотятся дракхи. Потому что он принадлежит к той же расе, что и Шеридан. Был членом его команды во время войны с Тенями. И теперь срывает дракхам тщательно продуманную месть Земле. Когда Г'Кар отправлялся с проверкой на Приму Центавра, от Стивена поступали только дежурные отчеты, никаких тревожных звоночков. Доктор окопался в лаборатории и был полностью поглощен экспериментами, которые проводил вместе с выделенными ему исследовательскими группами.

— Убийц уже отправили? Когда они планируют устроить Стивену ловушку? Какую и где?

— Этого, к сожалению, мне выяснить не удалось. Все, что знаю, я тебе рассказал. Они тщательно охраняют подобные секреты. Утечка представляла собой упоминания о будущих планах. То есть сигнал еще не дан, но долго тянуть они не будут, сам понимаешь, как только люди получат способ противостоять наночуме, ее создатели, можно сказать, опоздают.

— Они не просто опоздают — у них вообще ничего не выйдет, — озвучил Г'Кар единственно приемлемую установку.

— Да будет так! — от души согласился Моллари и наполнил им по бокалу.

— Нет, ну ты же только принял препарат! — возмутился Г'Кар. — Не будем искушать судьбу. Я совершенно искренне могу сказать, что у тебя самая лучшая коллекция вин из тех, что я когда-либо пробовал. Но на всякий случай сейчас лучше воздержаться даже от них.

— Нельзя, — очень трезво и веско возразил Моллари. — Мы очень сильно искушаем судьбу именно тем, что я медлю.

Сейчас он выглядел настоящим императором. Тем самым: властным, сильным, непоколебимым. Само собой, Г'Кар никогда не стал бы подчиняться любому центаврианскому императору. Но заметил в облике и тоне Моллари определенные детали, по которым прочитал, что выпить нужно обязательно и это действительно очень важно. Не из-за пристрастия к выпивке и желания получить всем известные эффекты алкоголя. Причина заключалась в другом. Связанном с общей ситуацией и угрозой, нависшей над доктором Франклином. Но в чем именно, догадаться не получалось. Г'Кар предположил, что для правдоподобности провала в памяти. Либо из-за особенностей центаврианского менталитета. Наделенная даром предвидеть будущее, эта раса обладала некоторыми специфическими суевериями. Один культ богини удачи чего стоил. Возможно, не выпить после произнесенного тоста означало обречь желаемое на полный крах или что-то в этом духе. Как бы то ни было, Моллари уже опустошил свой бокал и обратился к Г'Кару:

— Я вынужден попросить тебя нигде не упоминать, от кого ты узнал про готовящееся покушение на доктора Франклина. Имей в виду, догадаться им будет не трудно. Любая зацепка выведет на меня. И тогда Приму Центавра постигнет участь еще более страшная, чем они пытаются устроить Земле. Надо обязательно уберечь доктора Франклина. Но Прима Центавра не должна пострадать.

Где заканчивались возможности дракхов, не было известно до сих пор. Они прибрали к рукам немало смертоносных технологий, оставшихся после Теней. Обозленная, жаждущая мести, известная своим коварством и жестокостью раса. Предположительно, дракхи находились на одном уровне развития с минбарцами и совершенно точно представляли собой очень опасного военного противника.

Центавриане после выхода из Альянса могли рассчитывать только на самих себя. Разрушительная атака на метрополию в 2262 году и последующая выплата репараций значительно ослабили их. Случись сейчас нападение дракхов, и Центавру пришлось бы очень тяжело. Не то чтобы Г'Кар сильно переживал за его народ.

Неожиданно Моллари уперся руками в стол, голова его склонилась, будто стала вдруг неподъемно тяжелой. Он с усилием поднял осоловевший взгляд на Г'Кара:

— Похоже, если смешать это твое средство с алкоголем, в скором времени начинает неумолимо клонить в сон. Вырубать, я бы даже сказал.

Невинный тон вместе с заплетающимся языком у Моллари, способного говорить, не умолкая, в любом состоянии, тоже смешивались очень эффективно. Эффектно, Ш'дракка!

— Моллари! — Г'Кар вложил в сей крик души все смыслы, интонации и их оттенки. — И что мне теперь с тобой делать?!

— Оч-ч-чень пра-а-ильный впрос, — Моллари встряхнулся и одобрительно посмотрел на него. — Лучше всего будет, если ты сейчас оставишь меня как есть и, стараясь ничего не трогать, уйдешь. Отправляйся к себе в апартаменты, которые я выделил, или к мистеру Гарибальди с Лу Велшем. По дороге держись спокойно и уверенно.

Он явно собирался просто взять и уснуть прямо за столом. Или на столе, как произошло в первый год их пребывания на «Вавилоне 5», когда правительство Земли организовало на станции фестиваль религиозных верований разных рас.

— А если первый побочный эффект — только начало? — возразил Г'Кар. — И скоро начнет происходит что-нибудь похлеще?

Моллари распахнул слипающиеся глаза.

— Именно поэтому тебе надо поскорее убираться отсюда, невыносимый нарн.

Он собирался уже опустить голову на белоснежную скатерть, но заметил, как Г'Кар дернулся к нему. Тогда Моллари откинулся на спинку внушительного и помпезного императорского обеденного стула. Внимательно посмотрел на Г'Кара и заставил себя говорить четко и осмысленно:

— Ты не отравишь меня. Если тебе доведется когда-нибудь лишить меня жизни, то это будет схватка один на один, лицом к лицу, глаза в глаза. Доверься судьбе и ступай отсюда с чистой совестью.

Г'Кар застыл, пытаясь определить, что это было и, следовательно, как ему реагировать. Насмешка, тщательно отточенная и отравленная колкость? Обида, которую императору не удалось сдержать? Черный центаврианский юмор? Насколько он изучил конкретного представителя расы, последний вариант был наиболее вероятным. Точнее, подобный юмор мог вытекать из способности центавриан видеть в пророческих снах свою смерть. Десять лет назад, когда Г'Кар принял наркотик «Прах», чтобы получить возможность читать мысли других разумных существ, и вломился в сознание Моллари, то среди всех свалившихся откровений промелькнули обрывки таких снов. Но на передний план вышли более важные вещи. В тот день, в тот момент ничуть не удивляло, что они с Моллари задушат друг друга. Наоборот, казалось, это произойдет в самое ближайшее время, если не сразу.

Удивляло, что сейчас Моллари видел в своих снах об их совместной смерти некий оберег для них обоих. Гарантию, что после сегодняшнего они оба останутся живы. Хотя даже нарны знали, пророчества совершенно необязательно сбывались буквально, они менялись, иногда будущее и вовсе удавалось изменить. Любое решение могло повлечь непредсказуемую цепочку событий и обернуться неожиданным образом: как привести к их смерти из снов, так и отсрочить ее.

Нет, других вариантов не оставалось — это был центаврианский способ успокоить и поддержать.

— Я понимаю, вы гордитесь своей маленькой разработкой, которую мы с тобой только что опробовали. Но не стоит недооценивать нашу медицину, — продолжал Моллари, воспользовавшись замешательством Г'Кара.— Неужели ты думаешь, центаврианские врачи не смогут к утру поставить на ноги своего императора? Никому не позволю упрекнуть меня, что я специально сорвал вашу проверку. Или тянул время, за которое успели спрятать заводы военной техники. Поэтому мы с тобой обязательно увидимся завтра во время экскурсии в Ксонос. Только никоим образом и ни под каким предлогом не заводи больше со мной разговор о докторе Франклине. И вообще о чем-то, что мы сейчас обсуждали.

— Как же тяжело с вами, центаврианами, — проворчал Г'Кар.

Сон постепенно брал верх над императором. Лицо Моллари стало совершенно открытым и беззащитным.

— Я тоже очень рад был повидаться, невозможный нарн, — с мягкой теплой улыбкой произнес он. — Убедиться, что ты все такой же невозможный. Вспомнить, каким раздражающим ты можешь быть. Перекинуться подначками и шпильками, словно в старые добрые времена, когда мы вместе заседали в Консультативном Совете Альянса. Попытаться что-то предпринять. Ведь у нас действительно несколько раз получалось невозможное. Ты заметил? Впервые мы объединились, чтобы уничтожить врага. Сегодня — ради спасения друга и его расы. Неплохая эволюция, правда? Невыносимо со стороны наблюдать...

Моллари начал перескакивать с одного на другое. И происходящее с ним действительно... непросто было наблюдать.

— Но боюсь, больше тебе не следует сюда прилетать. Я и в прошлый раз тебе говорил, Г'Кар. А теперь скажу... Наслаждайся свободой... За двоих. И береги себя.

Тьма ворвалась в окно с мощным порывом ветра. Легкие предметы снесло со стола. Застывший в неподвижности Г'Кар вздрогнул.

Моллари сонно огляделся и посмотрел в окно.

— Мрудула пришла. Надеюсь, все, кто сейчас находятся в этой части материка, нашли себе убежище.

Он взмахнул рукой, и сенсорные датчики, повинуясь жесту императора, закрыли окно и захлопнули прозрачные защитные ставни. Из освещения остались только ночные свечи.

После этого силы покинули Моллари окончательно. Он устало опустил голову на руки, укладываясь верхней частью корпуса на стол, где все теперь валялось в беспорядке.

— А нам с тобой природа Примы Центавра помогает. Теперь можно свалить подозрительные моменты на нее, — пробормотал Моллари, поведя правой рукой над хаосом, устроенным порывом ветра, и снова подкладывая ладонь в белой перчатке под голову. — А теперь, будь добр, убирайся отсюда.

Последние слова прозвучали фирменным сварливым тоном.

Г'Кар стоял в нескольких шагах, пока дыхание Моллари не перешло в мерное и глубокое. Всегда было делом принципа переупрямить центаврианина — почему сейчас вдруг должно произойти по-другому? Пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя сдвинуться с места. Еще больше — чтобы отвернуться и направиться к двустворчатой двери императорских покоев. С каждым шагом ночные свечи, которые оказывались у него за спиной, гасли. Значит, Моллари не потушил их сразу, чтобы они освещали ему путь.

Яркая вспышка ослепила, даже искусственный глаз не сразу оправился от такой шоковой терапии. И тогда мощные раскаты грома грянули один за другим. Звук был такой, будто обрушился потолок. Г'Кар обернулся. Дворец был цел, Моллари спал в той же позе.

— Прима Центавра не должна пострадать, — донеслось до Г'Кара.

Ну конечно! Что бы ни вытворяла возлюбленная Прима Центавра, даже в забытьи Моллари не переставал думать о ней и всячески оберегать. И постоянно оказывался то в эпицентре крайне зловещих событий, то в ситуациях с плохо просматривающимся выходом.

Уже в коридоре Г'Кар обнаружил, что не может просто закрыть двери и уйти. Он стоял и смотрел на яркую белую фигуру с черным гребнем, окруженную тьмой. Вспышки молний освещали покои, а затем под тяжелую рокочущую канонаду грома они снова погружались во мрак.

Г'Кар чувствовал себя оглушенным. Наконец, здравая мысль, что если продолжать вот так стоять, можно все испортить и навлечь большие неприятности, достучалась до адресата, и он оставил Моллари одного в этой битве света и тьмы.

Проходя мимо комнат своих спутников, сквозь шум ливня Г'Кар услышал песню. Видимо, они обсуждали план действий, и чтобы помешать центаврианам подслушать их, мистер Гарибальди, как выражался этот человек, врубил на полную катушку музыку, которую привез с собой специально для таких целей. То был сборник лучших композиций за последние три столетия. Красивый сильный женский голос пел очень эмоционально, а под конец проникновенно обратился:

Can't we ever get beyond this wall

'Cause all I want is just once

Forever and again (forever and again)

I'm waiting for you, I'm standing in the light

But you hide behind the color of the night

Please come out from the color of the night⁽¹⁾

Г'Кар сейчас готов был проорать эти слова прямо в ухо Моллари в аранжировке нарнской оперы.

1) https://www.amalgama-lab.com/songs/l/lauren_christy/the_color_of_the_night.html

Вернуться к тексту