Утёс (гет)

Гермиона с отвращением взглянула на «Анатомию хищных червей», лежащую перед ней на столе, затем на чистый лист, на котором она должна была написать план нового исследования, и подавила зевок. Был вечер, и библиотека пустовала.

Макгонагалл очень обрадовалась тому, что Грейнджер наконец оставила безумную идею исследования вейл и пришла к ней за новой темой. По мнению Минервы, закаленной многолетним опытом, низшие волшебные существа были отличной основной для исследования: материала хоть отбавляй, трудов, статей и наблюдений — и того больше. Гермиона же считала, что подобные проекты были пустой тратой времени, и только глупец назвал бы их актуальными.

Гермиона наконец отодвинула книгу, окончательно упав духом: она бы предала себя, если бы посвятила описанию толстой кишки зубастого червя пятьдесят страниц бессмысленного текста. Тихие шаги на секунду вывели её из пучины отчаяния, Гермиона оживилась: ей всегда было легче, когда рядом был кто-то, занятый учебой, или по крайней мере кто-то, делающий вид.

Однако едва она подняла голову, чтобы взглянуть на вошедшего, всё внутри грудной клетки сжалось от ярости и досады: Драко Малфой, выпрямив спину так, словно был на приёме у королевской особы, размеренно шагал между столами и книжными стеллажами, устремив взгляд в пространство. Он казался ещё более высокомерным, чем прежде, и Грейнджер не знала точно, сделал ли он вид, что не заметил её, или и впрямь был настолько погружён в размышления.

Гермиона нащупала на груди кулон с новым лунным камнем, который она заказала у лавочника в Хогсмиде, заплатив в три раза дороже за спешку. Мысль о том, что камень сможет защитить её от очередного посягательства, придавала некоторую смелость, но Грейнджер до сих пор едва ли не скрипела зубами, вспоминая мерзость, совершенную Малфоем в коридоре перед заброшенным классом. В ту минуту, очнувшись от транса лишь когда Драко пропал из вида, Грейнджер едва успела запахнуть рубашку, прежде чем вынырнувшая из-за поворота группа второкурсников смогла её заметить. Она была так зла! Половину вечера Гермиона вынашивала план мести, но в конце концов слегка остыла и решила, что в её же интересах было больше не приближаться к Малфою.

Драко скрылся между стеллажей, и его шаги стихли. Грейнджер постаралась вернуть внимание «Анатомии хищных червей», взяла книгу и раскрыла её на странице с закладкой. Изображенный на иллюстрации кишечный тракт даже не вызвал у неё привычного отвращения: Гермиона смотрела, но не видела. Все её мысли устремлялись вслед за светлым затылком и широкими плечами. Она завозилась на стуле, приказывая себе оставаться на месте, но мысли упрямо подсовывали ей вместо червей и их анатомических подробностей практически прозрачные радужки Малфоя, вспыхивающие огнём. В ушах звоном стоял его голос, и Грейнджер подспудно понимала, что предаёт себя и, наверное, Рона, который всё ещё верил, что они совсем скоро официально станут парой, когда думала о том, что готова подвергнуться гипнозу Малфоя снова, чтобы разгадать его тайну.

Гермиона взяла со стола ненавистный труд и бесшумно направилась вглубь библиотеки, сумев уверить себя в том, что она собирается всего лишь убрать книгу на место и взять другую. Она медленно продвигалась вдоль полок, разыскивая то место, откуда был извлечен том, но даже не заметила, как прошла стеллаж, посвященный литературе о низших волшебных существах. Каждый раз перед поворотом она вытягивала шею и воровато оглядывалась. Пульс шумел в висках, и Грейнджер тяжело сглотнула, смачивая пересохшее горло.

Внезапно из дальнего конца библиотеки послышался шум. Что-то тяжелое, казалось, врезалось в полки с книгами. Гермиона бросилась к источнику шума, не беспокоясь ни о чем из того, что занимало минуту назад. Уже подбежав к крайнему ряду стеллажей, она услышала громкий стон, оборвавшийся и словно заглушенный. Затаив дыхание, Гермиона заглянула за поворот и увидела высокую фигуру, повернутую к ней спиной. Драко Малфой стоял сгорбившись; его плечи подрагивали, а шумное дыхание прорывалось через ладонь, которой он закрывал рот.

— Малфой? — позвала она ослабевшим голосом и отшатнулась, когда он резко обернулся.

— Что ты здесь сделаешь?

Гермиона не знала, как описать голос, заполнивший собой всё пространство между стеллажей и взвившийся вверх, к сводчатому потолку. В этом звуке было рокотание чего-то тяжелого и угрожающего, дикого и древнего. Низкое, бархатное рычание сорвалось с губ Малфоя и тут же пресеклось стоном ужаса: Драко отвлекся, уставившись на свою руку, скрытую от Гермионы его корпусом, и отшатнулся, с громким глухим грохотом врезаясь спиной в книжные полки.

— Не смотри! — почти неузнаваемый голос Малфоя полнился отчаянием и злостью, когда он поднял на Грейнджер глаза, сияющие огнём. А она стояла, глупо приоткрыв рот, и смотрела на его вытянутую перед собой руку. Почерневшая до локтя, покрытая мелкими блестящими чешуйками, с вытянутыми пальцами, ставшими больше похожими на когти, она источала языки пламени, вздымающиеся высоко в воздух. Малфой вжимался в стеллаж, словно стараясь быть как можно дальше от чужеродной уродливой конечности. Огонь хаотично дернулся в сторону, обдав противоположные полки жаром. Где-то на стойке мадам Пинс пронзительно зазвенело оповещение о сработавших чарах защиты.

— Не двигайся, ты всё здесь сожжешь! — нервно проговорила Гермиона, и он посмотрел на неё с надеждой и безысходностью. Стараясь взять себя в руки, Малфой отвел руку от полок и постарался держать её так, чтобы ничего не поджечь. Он почти прекратил задыхаться, когда второй рукой потянулся за палочкой. Стон ужаса пронесся по библиотеке, когда Драко обнаружил, что пальцы на ней уже начали кривиться и удлиняться, чернея с самых кончиков.

— Не паникуй, — почти пропищала Гермиона дрожащим голосом, но Драко уже не слышал. Он заметался, словно зверь, попавший в ловушку, и охранные чары завизжали сильнее. Грейнджер с ужасом заметила, как от его лихорадочных движений загорается край мантии, выхватила из кармана палочку и сделала единственное, что пришло ей в голову.

— Агуаменти!

Поток ледяной воды окатил его с ног до головы, заставив остановиться. Пламя сникло, хотя метаморфозы, случившиеся с руками, не прошли. С его волос и одежды ручьем стекала вода, он задыхался и трясся всем телом. Грейнджер, в панике выглянув из-за шкафа и заметив, что мадам Пинс уже поспешно направлялась к ним, приблизилась к Драко и схватила его за плечо.

— Мерлин всемогущий, ты весь горишь! — пораженно прошептала Гермиона, быстро отдергивая руку. Её пальцы почти обожглись о жар его тела — жара, который вряд ли был совместим с жизнью. — Идём за мной… — зашептала она, пытаясь поймать его мечущийся взгляд. — Ну же, Малфой! Никто не должен узнать!

Он наконец услышал голос Грейнджер и повернулся, стараясь сфокусироваться на её кудрявой голове. Драко повело вправо, и Грейнджер, схватив его за рукав, бросилась к соседнему проходу между стеллажами. Гермиона бежала, постоянно дергая ткань, зажатую в пальцах, и ощущала биение сердца где-то в горле. Когда они достигли дверей библиотеки, вслед понёсся возмущенный оклик мадам Пинс, однако Гермиона даже не повернула голову.

Вместе они выбежали из помещения и бросились вдоль по коридору, но спустя несколько секунд Малфой вырвал край одежды из её пальцев и остановился. Он вновь вытянул руки перед собой. Грейнджер замерла в ужасе: на когтистых кончиках его пальцев вновь начали вспыхивать блики пламени. Драко поднял голову: его радужки стали почти полностью прозрачными, и яркое свечение, полыхающее в них, было похоже на жидкую обесцвеченную лаву. Хриплое дыхание вырывалось сквозь плотно сжатые зубы, и сильные плечи были опущены, словно Малфоя пригибало к земле тяжестью навалившегося состояния.

— Агуаменти, — смогла прошептать она, приходя в себя.

Драко вскрикнул и вытер лицо рукавом. Огонь снова погас.

— Надо поторопиться, — зашипела Гермиона, вновь хватая его за одежду и стараясь не прикасаться к почерневшей плоти.

— Куда ты меня ведешь? — его голос мог бы заставить Гермиону остановиться и замереть перед ним подобно пойманному хищником зверьку, если бы она не была так озабочена тем, чтобы спрятать Малфоя. Перелив низких звуков был похож на утробное звучание органа — жуткое, печальное, но всё же величественное.

— В мою комнату.

Он не стал сопротивляться. В отличие от героини войны, Драко не выделили отдельных апартаментов, и он продолжал ютиться в комнате с двумя соседями. Грейнджер ещё раз возблагодарила Макгонагалл за такой чудесный и своевременный подарок. Направляясь к крылу, где находилась её комната, Гермиона держала палочку наготове. Она могла бы атаковать, наплевав на правила, если бы возникла такая необходимость; нечто наподобие эйфории завладело всеми мыслями: в её руках была настоящая особь вейлы! В голове складывались и разрушались догадки, мозг активно перерабатывал информацию, поступающую с немыслимой скоростью. Вопреки ужасу, поднимающемуся в душе при взгляде на его сильное, но изломанное болью тело, Гермиона ощущала радость и азарт, растекающиеся по венам.

К тому моменту, когда они добрались до её комнат, Грейнджер уже грезила о величайшем из открытий, о магической степени, о сотнях и сотнях страниц трудов, которые она напишет, имея под рукой такой великолепный образец.

Убедившись в том, что за ними никто не наблюдает, Гермиона распахнула дверь и практически втолкнула Малфоя внутрь, тут же забегая следом. Щелкнул замок, но Гермиона не посчитала это достаточной защитой и наложила на дверь блокирующее заклинание.

— Грейнджер, — донеслось до неё глухое рокотание. Грейнджер с готовностью обернулась, до боли сжимая палочку в ладони. Вытянутые вперёд руки Драко снова начинали воспламеняться.

— Интервалы становятся короче, — пробормотала под нос Гермиона, жалея, что не может сейчас же записать показания. — Я не могу постоянно окачивать тебя водой, — и на несколько секунд замерла, лихорадочно размышляя. Со стороны Драко послышался панический стон, когда огонь пополз вверх по зараженной чернотой плоти. Грейнджер, едва ли не подпрыгнув на месте, скомандовала: — В ванную!

Она бросилась влево, распахивая дверь в небольшую светлую комнату.

— Залезай! — крикнула она, указывая на небольшую ванну, стоящую у узкого окна.

— Черт возьми, Грейнджер, я в ней не помещусь даже наполовину, — угрожающе зарычал он, нависая над дрожащей от перенапряжения волшебницей. Она закусила губу, бросила нервный взгляд на ванну и внутренне согласилась с Драко. Сосредоточившись, Гермиона направила на неё палочку и прошептала заклинание трансфигурации. Послышался металлический скрежет: постепенно стенки ванны начали расширяться, а сама она — углубляться и вытягиваться. Когда её бортики уперлись в стену и ширина достигла возможного максимума, Грейнджер опустила палочку, чувствуя себя абсолютно выжатой.

— Давай, — устало прошептала она, собираясь с силами, чтобы сотворить ещё одно водное заклинание. Малфой что-то невнятно проговорил своим низким, почти нечеловечески рычащим голосом, но Гермиона поняла, что это абсолютно точно было ругательство. Как только Малфой шагнул в ванную, на него снова обрушился поток воды. Он вскрикнул из-за резкого перепада температур, а затем, сцепив зубы, медленно опустился на дно, откидываясь головой на бортик и с отвращением глядя на свои руки. Гермиона прошептала заклинание несколько раз, прежде чем ванна наполнилась до краёв.

Закончив, Грейнджер обессиленно опустилась прямо на пол, опершись спиной о холодную стену. Некоторое время она сидела, закрыв глаза, и вслушивалась в постепенно успокаивающееся дыхание Драко. Пятнадцать минут отдыха подействовали на неё ободряюще. Когда Грейнджер открыла глаза, она уже была полна нетерпения и нездоровой энергии.

— Как ты себя чувствуешь?

Малфой не отвечал, и тогда она поднялась и подошла. Веки его закрытых глаз трепетали: Драко не спал.

— Жарко, — наконец сумел выговорить он, и от этого шепчуще-рокочущего голоса по коже Гермионы снова разбежались мурашки. Она озадаченно поджала губы: вода, которую она творила, определенно точно была ледяной. Грейнджер неуверенно опустила руку вниз и тут же отдернула её: кожу обжёг кипяток.

— Драккл, — выругалась Грейнджер и в панике заметалась. Взгляд остановился на большом медном тазе, приставленном к стенке. — Лёд!

Грейнджер наполнила ёмкость водой, заморозила её стремительным заклинанием и тут же, прикрыв глаза рукой, бросила в образовавшийся монолит лёгкое расщепляющее заклинание. Ледяная крошка разлетелась по всей ванной, и Грейнджер, озабоченно вздохнув, подняла таз и высыпала куски льда в ванную. Ей пришлось повторить процедуру несколько раз и наложить на воду дополнительное охлаждающее заклинание, прежде чем Малфой перестал задыхаться от жара.

— Я скоро вернусь, — бросила она, вытирая со лба капельки выступившего пота. Притворив за собой дверь в ванную, Грейнджер бросилась к ящику, в котором аккуратно сложенной стопкой хранились материалы её исследования. Дрожащими руками она достала чистый листок и принялась записывать:

«Видоизменение конечностей: удлинение пальцев, изменение пигментации кожи (переход в угольно-черный), появление когтей…

Метаморфозы глаз: обесцвечивание радужки, магическое сияние (?)

Изменение голоса: рычание, рокотание (?)

Способность создавать огонь без магии…

Приступы жара с интервалом в 5-10 минут с постепенным сокращением».

Выпрямившись, она ещё раз перечитала написанное и решительно посмотрела на дверь. Ей было необходимо проанализировать состояние Малфоя как можно более тщательно. Гермиона быстро набросала список вопросов и оставила место для ответов:

«Обжигает ли огонь руки?

Немеют ли преобразованные конечности?

Температура, давление, частота дыхания, пульс (измерить, зафиксировать, сравнить со средними показателями):

Фокусируется ли взгляд (проверить!), четко ли видно на ближнем/дальнем расстоянии?»

Гермиона прикусила кончик пера, размышляя над другими вопросами, но в голову, как назло, ничего не лезло. Грейнджер рассердилась на себя: она могла бы подготовиться лучше, зная, что рядом с ней по замку бродит настоящая вейла.

Но при мысли о том, что она сможет наверстать упущенное, Гермиона успокоилась и снова чуть не запищала от восторга: её исследование было близко к успеху как никогда раньше! Почти пританцовывая от радости, она схватила со стола необходимые листы, засунула перо в карман мантии и направилась в ванную.

Открыв дверь, Грейнджер почувствовала, как на неё обрушился поток теплого воздуха, и, отложив записи на тумбу справа от себя, снова принялась возиться со льдом.

— Я задам тебе несколько вопросов. Ничего сложного, нужно будет только прислушаться к ощущениям, — тараторила она, дробя крупные осколки. — Ах да, ещё мне необходимо измерить показатели жизненных функций и… — держа таз в руках, Гермиона замерла над ванной: Драко молчал, отвернувшись от неё и, кажется, вовсе не подавал признаков жизни.

— Малфой?

Она нагнулась, стараясь разглядеть его лицо, но Драко внезапно наклонил голову сильнее.

— Ты можешь оставить меня? — его голос стал более узнаваемым, но сочился такой болью и такой обреченностью, что Гермиона съежилась, сжимая края таза до напряжения в костяшках. — Пожалуйста.

На его щеках под бликами светильника сверкнула влага, и Грейнджер рассеянно нахмурилась. Внезапно в центре грудной клетки заскреблись вина и жалость. Она высыпала лед в ванну и замерла, не зная, что делать. Оглянувшись, Гермиона посмотрела на листы с вопросами и испытала такое сильное отвращение к себе, что её начало тошнить. Запоздало пришло понимание: Малфой был не её счастливым билетом, не материалом для исследования, а прежде всего человеком — изломанным, измученным и полностью потерявшим веру в спасение.

— Да, да, прости… — прошептала она, бросая на него очередной долгий взгляд. Плечи Драко мелко тряслись, но голова всё ещё была низко опущена. — Я могла бы… могла бы сделать охлаждающий компресс на твой лоб.

Гермиона нерешительно замерла с полотенцем в руках, с каждой секундой молчания Малфоя злясь на себя всё больше. Он шумно втянул воздух и откинул голову на бортик ванной. Грейнджер окунула полотенце в холодную воду, завернула в него несколько осколков льда и, осторожно отведя со лба Малфоя мокрые волосы, приложила компресс.

— Дверь будет приоткрыта, и я… — она медленно отступала к порогу. — Зови, если тебе будет что-то нужно.

Она выскользнула за дверь и прижалась спиной к стене поблизости. Горечь подступила к горлу, и Грейнджер пару раз моргнула, прогоняя влагу: если бы её спросили, кто из них являлся большим чудовищем, Гермиона бы непременно указала на себя.

* * *

Несколько раз за ночь она просыпалась от тревожного сна на застеленной кровати, вскакивала и неслась ванную. Гермиона создавала и колола лёд, заново наполняя ванну, меняла компресс и снова тихо удалялась, стараясь не тревожить покой Малфоя.

Ближе к рассвету она проснулась из-за того, что дверь ванной скрипнула и кто-то тяжело зашагал по комнате.

— Малфой! — вскрикнула она, спуская ноги с постели. После бессонной ночи в голове пульсировала тяжелая усталость, но Гермиона довольно бодро подошла к темной фигуре, попутно зажигая ночник. Комната окрасилась янтарным светом, в котором бледность кожи Малфоя вдруг показалась прозрачно-лунной. Грейнджер поморщилась, вступив в лужу ледяной воды, которая успела стечь с одежды Драко, и внимательно всмотрелась в его лицо.

— Господи, да ты весь дрожишь.

Он, словно пораженный лунатизмом, продолжал смотреть перед собой и трястись. Его губы что-то беззвучно выговаривали, тело колотил озноб. Гермиона не могла ответить точно, слышит ли он её и понимает ли, где находится. Осторожно протянув руку, она прикоснулась к его лбу и ахнула: в противовес недавнему жару он был холоден, как труп.

— Надо согреть тебя, — рассеянно прошептала Гермиона, опустила взгляд на рукава его мантии и удивленно распахнула глаза: чернота испарилась, когти словно втянулись, прячась до нового приступа, и на их месте снова были обычные человеческие пальцы. Грейнджер сглотнула, стараясь взбодриться, потому что её миссия всё еще не была окончена. — Давай снимем мокрую одежду.

Трясущимися от волнения руками она потянулась к застежке его мантии. Следовал щелчок, прозвучавший подобно оглушительному выстрелу в прозрачной предрассветной тишине комнаты. Грейнджер потянула мантию вниз, и та с хлюпающим звуком упала на пол. Этот звук заставил Драко очнуться, и он дернулся, отстраняясь от рук Гермионы, уже принявшихся за пуговицы на рубашке.

— Что ты делаешь? — отстраненно прошептал он, и Грейнджер слабо улыбнулась: темнота заставляла их обоих говорить тише.

— Ты замёрз. Нужно снять мокрую одежду. Я не стану применять к тебе согревающее заклятье после того, как ты едва не сжег библиотеку. Лучше действовать без магии.

Малфой промолчал: может соглашаясь, а может не вполне понимая, о чём идет речь.

— Ладно? — Гермиона неуверенно подняла руки.

Драко недолго рассматривал её, и хотя его глаза определенно точно пришли в норму, Грейнджер различила остатки хищного блеска. Он, или, скорее, что-то внутри него словно оценивало её, ввинчиваясь угольными расширенными зрачками прямо в душу. Гермиона не шевелилась, боясь, что произойдет страшное, если она попытается избежать этого внимания. Наконец Драко моргнул и медленно кивнул, смиряясь с её помощью.

— Хорошо, ладно, — успокаивающе проговорила Гермиона самой себе. — Надо расстегнуть рубашку.

Недолго она возилась с пуговицами, а затем распахнула полы. Некоторое время Грейнджер, забыв про приличия, пялилась на его жилистое поджарое тело, однако вовсе не напряженные под тонкой кожей мышцы приковали её взгляд.

От самых бёдер к груди и плечам тянулись белесые шрамы. Грейнджер уже видела такие у Виктора Крама: при активном росте мышц кожа не успевала регенерироваться с достаточной скоростью и покрывалась едва различимыми бороздами. Сначала они были ярко-алыми, а затем со временем бледнели.

Но тело Драко было покрыто ими сплошь, словно не существовало ни одной мышцы в его теле, которая бы не изменилась за короткий период времени. Наконец Грейнджер тактично отвела взгляд и взялась за его запястья, чтобы расстегнуть пуговицы там. Кисти были в порядке: такие же крупные и в то же время изящные, как прежде.

Стянув рубашку с его плеч и отбросив её в сторону, Гермиона застыла в нерешительности.

— Малфой, ты сможешь закончить самостоятельно? — вкрадчиво спросила она, заглядывая в его лицо. — Я принесу полотенце.

— Мне нужно раздеться? — спросил он, едва размыкая от усталости губы. Казалось, он совершенно забыл о том, что Гермиона объясняла ему пять минут назад.

— Да, нужно избавиться от мокрой одежды, — поспешно закивала она, косясь на пояс его брюк. — Как только закончишь, ложись и постарайся согреться, — Гермиона подошла к кровати, отогнула край одеяла и указала на постель рукой. — Не переживай, бельё чистое, я поменяла его только… — затараторила она, но, заметив, что Драко принялся вынимать ремень из пряжки, замолчала. — Я скоро вернусь, — пискнула она и, досадуя на глупое смущение, умчалась в ванную за полотенцем.

Там она, застыв перед зеркалом, открыла кран и брызнула в лицо холодной водой, стараясь прийти в себя. Гермиона сердито подумала о том, что было бы куда легче, если бы она по-прежнему воспринимала его как объект изучения. Но теперь, когда Грейнджер увидела Драко Малфоя более слабым, разбитым и нуждающимся в помощи больше, чем когда-либо, не было ни одного шанса на бесстрастное исследование.

Гермиона ещё какое-то время пристально изучала своё отражение, взывая к разуму и чувствам с мольбой объединиться и действовать сообща. Глубоко вдохнув и выдохнув, Грейнджер взяла с полки два больших полотенца и, гордо подняв голову, направилась к двери. Она должна была быть профессионалом. Таким, например, как целители в Мунго. Да, совершенно спокойной и невозмутимой!

Гермиона распахнула дверь и замерла на пороге. Жар затопил щёки. Она лихорадочно пыталась вспомнить, что конкретно говорила, уходя из комнаты. Однако ни участившийся пульс, ни брошенные в спешке указания уже не могли отметить того, что у её кровати, повернутый к ней широкой спиной, стоял абсолютно обнаженный Малфой.