Утёс (гет)

— Ты когда-нибудь спишь? — недовольно спросил Драко и зевнул, медленно продвигаясь меж книжных полок к столу, на котором громоздились массивные стопки из желтоватой бумаги. Послышался выразительный вздох.

— Мне некогда, — Гермиона выглянула из-за стопки перед собой и тут же с энтузиазмом добавила: — И я на самом деле нашла кое-что интересное. Почему ты пришёл только сейчас? Я отправила записку час назад.

— Сегодня суббота, а на часах, если ты не заметила, шесть утра.

Гермиона недоумевающе моргнула, останавливая взгляд на высокой фигуре Драко.

— Когда ты пришла в библиотеку? — он опустился на стул рядом с ней и критично осмотрел пожелтевшие газеты, покрывающие всю широкую столешницу.

— Ночью… В час или два. Мне не спалось, и в голову пришла одна идея, — объяснила она и ужаснулась ноткам оправдания, проскользнувшим в голосе. — Я долго думала о том, где можно взять дополнительную информацию о вейлах, и наконец вспомнила о «Пророке». Он освещал жизнь магического общества с тысяча пятьсот сорок второго года, поэтому…

— Грейнджер, не говори мне, что ты пролистала все выпуски, — Драко неверяще осмотрел газеты, и её торжествующая улыбка послужила ответом. — Ты сумасшедшая.

— Как приятно, — скривилась Гермиона, протягивая руку к стопке слева от себя. — Конечно, я использовала поисковое заклинание, которому научилась у… — она осеклась, заметив его иронично приподнятые брови. — Неважно. Смотри, первое упоминание о вейлах датируется тысяча пятьсот пятым… — она развернула перед ним хрустящие страницы и ткнула пальцем в заголовок:

«Богаче Короля Англии: кому принадлежит семьдесят три процента хранилищ Гринготтса»

— Здесь сказано, что вейлы, или, точнее, их европейский очаг…

— Очаг? — нахмурился Драко.

— Насколько я поняла, это что-то вроде рода, — пояснила она, закусив губу. — В статье не разъясняется. Очевидно, для волшебников того времени это понятие было знакомым. И так называемый европейский очаг был костью в чистокровном горле… — Гермиона усмехнулась. — Вот, выпуск тысяча пятьсот тридцатого… — Гермиона потянулась за следующей газетой, развернула её и выжидающе уставилась на Драко.

«Вейлы сплетают своё гнездо в Совете волшебников».

— Чудесная метафора, — криво усмехнулся он. — Итак, вейлы обладали несметными богатствами и властью.

— И большим количеством врагов, — дополнила Гермиона, раскрывая следующий разворот. — Тысяча пятьсот семидесятый…

«Кто стоит за серией взрывов в поместьях вейл?»

— Довольно кровожадно, — нахмурился Драко. — И ты наверняка считаешь, что именно из-за этого вейлы спрятались от магического общества?

— Именно, — воодушевленно кивнула Грейнджер. — Это предпоследнее упоминание о них в «Пророке». А вот и крайнее: тысяча пятьсот девяносто восьмой, — Гермиона подала Драко следующую газету.

«Турнир за поцелуй вейлы: скандальная магическая дуэль в Хогвартсе».

— Это вполне в духе… средневековья, — рассеянно прокомментировал Драко. — Но вейлы в Хогвартсе? Звучит дико.

— После этого случая в устав школы было внесено изменение, — Гермиона самодовольно улыбнулась и потянулась к огромному пыльному талмуду на краю стола. — С конца шестнадцатого века в Хогвартсе не было ни одной вейлы, — и, раскрыв книгу, ткнула пальцем в одну из строчек, — во избежание межвидовых конфликтов.

— Стало быть, дуэль стала последней каплей? — Драко поднял газету, пробегаясь по строчкам взглядом.

— Да, она была организована втайне десятью волшебниками старших курсов. Каждый из них претендовал на расположение некой вейлы, которая и затеяла это мероприятие. По словам автора статьи, она…

— Выбирала самого сильного, — закончил за неё Малфой, и дремавшие внутри него подозрения защекотали грудную клетку волнением. — Но разве вейла не имеет предначертанную пару? Мама рассказывала мне об этом в детстве.

Гермиона пожала плечами:

— Я не уверена, но статья намекает на то, что эти сказки не имеют никакого отношения к действительности. Думаю, версия со свободным выбором более реальна… — она прикусила губу, наблюдая за смятением, бросившим тень на его лицо. — Это ведь хорошая новость, да?

Драко посмотрел на неё почти укоризненно, и Гермиона поспешно отвернулась. Она не смела снова заговорить, подавленная отчаяньем, засевшем глубоко в его взгляде.

— Наверняка всё не так просто, — шелестя газетой, обронил он спустя время. — Но это лучше, чем быть привязанным к кому-то насильно.

Гермиона неловко кивнула, складывая руки в замок. В огромные окна библиотеки звонко ударились первые капли утреннего дождя, и она вздрогнула, поворачивая голову. День обещал быть хмурым: всё небо заволокло плотным скоплением дождевых туч, а ветер угрожающе раскачивал макушки деревьев вдали.

— Поцелуй вейлы, — хмыкнул Драко, желая как можно скорее прервать это тягостное молчание. — Не могу определиться: забавляют меня подобные высказывания или всё же оскорбляют…

— Не думаю, что это образное выражение, — заметила Гермиона, откидываясь на спинку стула и закрывая глаза. Ночь без сна постепенно наваливалась на неё усталостью, и теперь, рассказав о своих находках, Грейнджер чувствовала, что готова была наградить себя часами сна. — Я читала несколько старых романов о вейлах. Конечно, это не самые достоверные источники, но там говорилось о том, что поцелуй вейлы способен подарить человеку ни с чем несравнимое наслаждение или даже эйфорию. Может быть, я бы и не обратила на это внимания, но в одной из старинных книг по зельям встречается упоминание о том, что слюну вейлы часто использовали в приворотных зельях.

— Очаровательно, — пробормотал Драко, косясь на расслабленное лицо Грейнджер. Она казалась изнурённой и бледной, и это почему-то нервировало его. Неприятное чувство обязанности настойчиво скреблось внутри, побуждая пресечь её ночные походы в библиотеку ради его проблемы, но Малфой упорно одергивал себя: Гермиона делала это только в целях исследования. Он пытался напомнить себе, что должен пользоваться ситуацией и получать безвозмездную помощь без угрызений совести, как и учил отец, но всё же странная озабоченность её здоровьем не давала покоя.

— Ты намерена отоспаться в могиле? — внезапно выпалил Драко, не выдержав зуда мучительного внутреннего монолога. Гермиона открыла один глаз и недоумевающе уставилась на него в ответ. — Я о том, что необязательно читать двадцать четыре часа в сутки.

— Моё чтение дало нам некоторые новые факты, если ты не заметил, — Гермиона обиженно нахмурилась. Она не ожидала благодарности, но хотела, по крайней мере, чтобы Малфой оценил её старания.

— Эти факты никому не пригодятся, если ты упадёшь от истощения, — он взмахнул палочкой и прошептал заклинание, которое подняло газеты и направило их на место.

— Я ещё не закончила! — зашипела Грейнджер, в панике следя за своими бесценными материалами. — Что ты делаешь?

— Планирую позавтракать, — заявил он и коротко позвал: — Норд.

— Ваша светлость, — Домовик возник из воздуха спустя половину секунды, выглядя почти неприлично удивлённым. С начала года юный господин призывал его всего несколько раз по крайней необходимости, а теперь уже второй раз за короткий промежуток времени наследник Малфоев произносил имя старого Норда, чтобы позавтракать в компании… — Леди, — немного погодя произнёс эльф, с видом великого одолжения кивая Гермионе. Та злобно посмотрела на Драко, но тут же уязвленно отвернулась: на его губах играла улыбка победителя.

— Не мог бы ты принести нам завтрак?

— Это всё, Ваша светлость? — домовик нехотя посмотрел на Гермиону, и Драко выжидающе приподнял брови.

— Мне ничего не нужно! — вспыхнула Грейнджер, наблюдая, как веселье всё больше расслабляет напряженные плечи Драко.

Она забыла разозлиться как следует, потому что не смогла оторвать взгляда от его лица, когда он засмеялся слишком чисто и слишком искренне для того, кого она когда-то знала. Казалось, внутри этого сильного тела на протяжении полугода разрушались не только кости и мышцы, но и что-то более сокровенное, что-то, до некоторых пор скрытое, и теперь внезапно явившее свою сущность. Он был красив в коротких проблесках беззаботной юности, и Грейнджер могла поклясться, что не видела ничего прекраснее. Ей хотелось смеяться, глядя на него; ей хотелось верить, что боли и смерти не существует и никогда не существовало в их мире, но Малфой возвращал её в реальность, показывая шрамы на теле и в своей памяти.

— Леди выразилась ясно, — заключил Драко и махнул рукой. Домовик исчез, оставляя их наедине.

— Мне не нравится, что ты используешь его в качестве прислуги. Министерство дало эльфам право уходить от своих хозяев, — насупилась Гермиона.

— Норд знает об этом, — Малфой наклонил голову, разглядывая её пальцы, нервно барабанящие по столу. — Но он служил семье задолго до моего рождения и не захотел оставлять меня… теперь.

— Значит, он выполняет твои капризы добровольно?

— И за хорошую плату, — кивнул Драко, замечая, как разглаживается морщинка на её переносице.

Гермиона не успела ничего сказать, потому что в следующую секунду перед ней возник поднос с тарелкой маленьких кексов и двумя чашками чая.

— Эльфы ещё трудятся над завтраком, Норд смог найти лишь это. Надеюсь, Ваша светлость и леди будут довольны, — чопорно проговорил эльф, смотря перед собой и ожидая дальнейших указаний.

Малфой поднял один из кексов и повернулся к Гермионе:

— Ты же любишь шоколад?

Гермиона хотела промолчать, но вид домовика, замершего в ожидании, заставил её улыбнуться и вежливо произнести:

— Спасибо, Норд. Я думаю, что Его светлость сможет дойти до Большого зала самостоятельно и больше не побеспокоит себя.

Эльф подозрительно посмотрел на своего господина и, заметив легкий кивок, тут же испарился.

— Ты ему не нравишься, — хмыкнул Драко, придвигая к себе чашку. — Но в тебе есть задатки настоящей госпожи. Любишь приказывать, Грейнджер? — он поиграл бровями, делая глоток ароматного чая с бергамотом.

— В библиотеке нельзя есть! — скривилась Гермиона, проигнорировав его реплику и заинтересованно поглядывая на то, как он пробует принесенный кекс.

— И умирать от голода тоже, — парировал Драко, смахивая с губ крошки. Грейнджер замолчала, оскорбленная его неуважением к святыне. — Попробуй, не пускай прахом старания Норда.

Гермиона некоторое время презрительно смотрела на кексы, но затем, почувствовав, как отчаянно её организм нуждается в калориях и сахаре, всё же протянула руку к сладости. Грейнджер была искренне удивлена тем, что уже через пару минут потянулась за следующим кексом, держа в другой руке чашку. Несмотря на то, что на лице Малфоя расцвела неприятная и довольная ухмылка, это не могло испортить её настроение.

— Завтрак с тобой становится извращенной традицией, — заметила она.

— Я всегда плачу за помощь. Правда, тебе почему-то кексами.

— Я не против, — Гермиона приподняла подбородок и, более не обращая на Драко внимания, продолжила трапезу.

Ему было странно сидеть рядом с Грейнджер и обсуждать кексы, словно это было чем-то обыденным. Драко не стал бы бросаться громкими словами о том, что они стали приятелями, но нечто общее уже скользило во фразах, которыми он обменивался с Гермионой раз в несколько дней. Надежда, которой так опасался Малфой, всё же зашевелилась в его груди. Что-то хорошее и светлое пробуждалось, когда Грейнджер говорила «мы» или когда не спала почти сутками, изучая дряхлые книги и готовя новые порции укрепляющего. Оно не помогало, и боли всё ещё изводили его по ночам, но Драко ни разу об этом не упомянул: в присутствии Гермионы было больше поддержки, чем в любом зелье. Это новое или попросту забытое ощущение было слабо, как вылупившийся птенец, неспособный взлететь, и Драко старался охранять его от дурных мыслей и отчаяния, почти перекрывшего доступ к кислороду.

Грейнджер вздрогнула, заметив его взгляд, и с досадой заметила: Малфой выглядел невозмутимо, но его плечи изредка почти незаметно вздрагивали. Это значило лишь одно: изменения продолжали ломать его, причиняя боль, которую с каждым днём становилось всё труднее усмирить зельями. Ей следовало как можно скорее найти новый способ справляться с болью, но в руках было ничтожно мало информации, а исследование грозило вот-вот зайти в тупик.

— Что насчёт поцелуя? — внезапно спросила Гермиона, стараясь отвлечься от дурных мыслей. Драко недоумевающе приподнял бровь и прочистил горло, поперхнувшись чаем.

— Прости?

— Ты замечал что-то странное, когда… — она наклонила голову и выразительно взглянула на Драко, надеясь, что ей не нужно будет договаривать.

— Ты считаешь, что у меня было время на… поцелуи?

— Тебе восемнадцать, — фыркнула Гермиона, неловко пожимая плечами.

— Да, и я встретил своё совершеннолетие в Азкабане. Единственное, на что я мог рассчитывать — это поцелуй дементора.

Гермиона поморщилась.

— Но сейчас ты привлекаешь внимание почти всей женской половины Хогвартса. Неужели ни разу не возникло желание… — она рассеяно провела пальцем по серебристому ободку чашки. — Воспользоваться ситуацией?

— За кого ты меня принимаешь? — Драко плотно сжал губы и постарался выглядеть достаточно оскорбленным, чтобы Грейнджер не смогла понять, что он действительно об этом задумывался.

— Ладно, извини, — выдохнула она. — Значит, ни разу с тех пор, как…

— Нет, Грейнджер! Мне стоит сказать это ещё десять раз? — Драко раздраженно отодвинул от себя чашку. Почему-то отсутствие поцелуев в жизни заставило Малфоя почувствовать себя ещё более ущербным.

— Ладно, — примирительно выдохнула она, беря с тарелки ещё один кекс. — Но почему бы не попробовать?

— Что?

— Поцелуй.

— Очень смешно, — Драко внезапно ощутил в себе уязвимость и робость.

— Почему? Разве ты не хочешь узнать больше о своих способностях? — легкомысленно продолжила она. — Это всего лишь поцелуй.

— Моя мать назвала бы тебя бесстыдницей, — пробормотал он, косясь на неё с любопытством. Лёгкость, с которой Грейнджер разговаривала о таких интимных вещах, наталкивала Драко на определенные умозаключения. Он вспомнил о её кратковременных отношениях с Крамом и подумал, что темпераментный дурмстранговец вполне мог раскрепостить Грейнджер.

— Ты слишком серьёзно к этому относишься, — усмехнулась Гермиона. — К тому же, это ведь ради исследования, — она откусила от кекса и зажмурилась. Драко внимательно наблюдал за тем, как тень наслаждения пробегается по её лицу, заставляя веки трепетать, и напряженно сглотнул.

— Ладно, — внезапно согласился он, — раз уж это ради исследования.

— Именно так, — подтвердила Грейнджер, слишком увлечённая кексом для того, чтобы заметить лукавую улыбку на его лице.

— Может, мне поцеловать тебя прямо здесь? Ты ведь так не любишь терять время, а у нас всего пять минут до того, как ты решишь отправиться в экспедицию на поиски земель вейл.

Гермиона неэлегантно хихикнула, всё ещё пережевывая бисквит, а потом испуганно замерла.

— Ты же не думаешь, что я… — она взмахнула рукой, указывая на своё лицо, и комично распахнула глаза. — Что мы…

— По-твоему, я должен найти объект для твоего изучения и просто… поцеловать её? Хорошо устроилась, Грейнджер, — надменно протянул он, отставляя чашку в сторону.

— Я вовсе не… — она осеклась, задыхаясь от возмущения. Его укор ощущался более болезненно, чем она ожидала. — Для чистоты эксперимента я должна сохранять бесстрастие, как любой учёный.

— Бесстрастие, Грейнджер? Минуту назад ты утверждала, что в поцелуе нет ничего такого и что в исследовании нельзя опираться на личные интересы. Моими ты готова поступиться… — рассуждал он, увлеченно наблюдая за тем, как стыдливый румянец расползается по щекам и шее Грейнджер.

— Ты можешь найти того, кто тебе нравится, если это так важно! — она вздернула подбородок.

— Для чистоты эксперимента, — иронично хмыкнув, парировал он, — я не должен примешивать эмоции. И ты, Грейнджер, — идеальная кандидатка. Уверяю тебя, в нашем эксперименте не будет ничего даже близкого к страсти, — Малфой улыбнулся с видом победителя. — Или, может, ты тайно влюблена в меня?

— Прекрасно! — выпалила Гермиона, звонко ударяя ладонями о столешницу и поднимаясь. Она воинственно откинула волосы с плеча и выпрямилась до боли в позвоночнике. — Поцелуй. Эксперимент. Скажи мне, когда ты будешь свободен, и я…

— Сегодня вечером, — издеваясь, предложил Малфой, и она замерла с приоткрытым ртом.

— Отлично, — процедила Грейнджер сквозь стиснутые зубы и схватила со стола свои записи. — Сегодня вечером на этом же месте.

— В библиотеке? — он недоверчиво прищурился, и Гермиона обрадовалась выражению растерянности на его лице.

— Это же просто эксперимент, Малфой, — хмыкнула она, набрасывая лямку сумки на плечо. — А лучше библиотеки места для исследования нет, — и, не дав ему сказать и слова, бросилась прочь.

* * *

Гермиона шла в библиотеку так медленно, что дважды пересеклась с Невиллом, который успел сходить в совятню, отправить письмо и вернуться обратно. Сжимая во вспотевшей ладони свитки со своими заметками, над которыми она корпела весь день (лишь бы не думать о вечере), Грейнджер открыла дверь библиотеки и вошла в неё так, словно ступила на путь, ведущий к гильотине.

Медленно продвигаясь меж полок, она надеялась, что Драко забудет о встрече или попросту одумается, и ей не придётся потом прятать глаза от Рона и Гарри, убеждая их в том, что между ней Малфоем на самом деле исключительно научный интерес.

Она зажмурилась, шагнув за поворот, и обрадовалась встретившей её тишине. Искра надежды промелькнула в сознании, но тут же погасла, разбиваясь о низкий раздражённый голос:

— Что ты делаешь?

Гермиона разочарованно выдохнула и открыла глаза: Драко Малфой нетерпеливо смотрел на неё, привалившись спиной к книжной полке. Он изогнулся, изящно отталкиваясь от неё, и Грейнджер машинально перевела взгляд на свои руки.

— Я подумал, что ты струсила и не придёшь.

— Встретилась с Невиллом, и мы разговорились, — оправдалась Гермиона, замечая подозрение в его взгляде.

Она прошла к столу и так медленно и невозмутимо, как могла, а затем выложила на него пергаменты и перо.

— Что это? — Малфой подошёл сзади и заглянул ей за плечо, почти касаясь спины своей грудью, и Грейнджер едва не подпрыгнула. Она ловко отстранилась, возвращая себе личное пространство. — Это… план поцелуя? — Драко поднял один из листков и скептически хмыкнул. Гермиона покраснела, стыдливо втягивая голову в плечи. — Вступление, основная часть, завершение… — прочитал он и едва сдержался, чтобы не рассмеяться. — Мерлин, Грейнджер, мы же не эссе собираемся писать!

— Мне необходимо всё зафиксировать, а план поможет сделать это более… структурированно, — нервно оправдалась она.

— Ладно, ладно… — отмахнулся Драко, приближая листок к глазам. — А это что такое? Без прикосновений, без лишних разговоров и… — он расплылся в издевательской улыбке: — Грейнджер, почему ты передумала насчёт запрета на язык?

Гермионе понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть телу, покрывшемуся испариной, возможность снова функционировать.

— Я подумала, что будет нецелесообразно не проверить теорию как следует, если уж мы сделаем это, — ответила она как можно более сухо, но в конце голос всё равно дрогнул. — Сперва я хотела ограничиться простым, ну… — Грейнджер перестала сопротивляться волнению, искренне считая, что покраснеть сильнее уже нельзя. — Простым прикосновением. Но мои источники говорят о том, что слюна вейлы способна вызывать желание.

— Желание? — забавляясь, переспросил Драко, и Грейнджер стиснула кулаки.

— Возбуждение, вожделение, страсть — называй как хочешь! — выпалила она и воинственно вздернула подбородок.

— О, — он сложил руки на груди, — ты хочешь сказать, что моя слюна — афродизиак?

— Полагаю, что так, — сглотнув, ответила она. — И очень сильный.

— Ты не боишься? — хмыкнул Драко, оценивающе разглядывая её напряженные плечи и покрасневшую от волнения шею.

— Я рассчитываю на твоё благоразумие.

— Как смело.

— Я серьёзно, Малфой! — Гермиона ещё раз взглянула на свои листы. — Надеюсь, ты не будешь пользоваться ситуацией и выходить за рамки.

Драко видел, что она волнуется; Грейнджер выглядела так, словно готова была уйти прямо сейчас.

— Для ясности: мы делаем это ради эксперимента. Тебе не о чем волноваться. Я не стану выходить за рамки, потому что ты меня не интересуешь.

— Точно, — кивнула она без энтузиазма. — Ты меня тоже.

— Прекрасно, — заключил Драко, и оба замерли от неловкости, внезапно вклинившейся между их напряженными телами. — Как мы это сделаем?

— Стоя, — выпалила Грейнджер, делая шаг ближе. — Но тебе придётся наклониться, — и выжидающе застыла, подняв голову.

— Ладно, хорошо, — зачем-то сказал он и приблизился.

Драко нечасто подходил настолько близко к Грейнджер, и поэтому теперь, когда момент напряжения принудил обратить внимание на каждую деталь, удивился: она показалась ему слишком хрупкой, слишком маленькой. Но вместе с тем неукротимая энергия, окружавшая её с первого дня в Хогвартсе, не позволяла ему смотреть на неё свысока. Малфой всё еще не мог понять, в чём заключалась её сила и почему Гермиона, несмотря на свою миниатюрность, подавляла его и даже заставляла опасаться.

Грейнджер стояла словно королевский караульный, прижав руки к бокам и выпрямившись до боли в шее. Драко мазнул взглядом по её тяжело вздымающейся груди и усмехнулся:

— Ты собираешься целоваться так?

— Мы не целуемся, а проводим опыт, — процедила она, мрачнея всё больше. — И давай без лишних разговоров. Мне ещё нужно успеть подготовиться к следующему тесту Слизнорта.

Драко раздраженно цокнул языком и склонился над ней. Руки плетьми висели по бокам, и из-за их неприкаянности становилось неловко. Малфой чувствовал себя первокурсником, которому девчонка позволила чмокнуть себя в щёку. Грейнджер стояла, жмурясь так, словно ей предстояла неприятная и болезненная процедура.

— Могу я хотя бы взять тебя за талию? — прошептал он, и теплый воздух коснулся её подбородка. Грейнджер распахнула глаза и грозно нахмурилась:

— Без рук, Малфой, — процедила она и с отчаянием добавила: — Ну же, давай поскорее! — а затем снова закрыла глаза.

Стиснув зубы, Драко резко наклонился и успел различить тихий панический вздох перед тем, как прижался к её рту. Это было больше похоже на комичную случайность, чем на поцелуй, и вряд ли вожделение, страсть и желание были синонимами к тому, что ощутила Гермиона. Губы Малфоя казались слишком инородными на её коже, и слишком горячими для того, чтобы попытаться абстрагироваться. Волна раздражения поднялась в груди Грейнджер, но она не успела вернуть себе самообладание, прежде чем Драко резко отстранился.

— Драккл тебя раздери, Грейнджер! — крикнул он, не заботясь о вечернем покое библиотеки. Гермиона лихорадочно оглянулась по сторонам, всё ещё не понимая, что заставило его так рьяно отпрянуть. Вряд ли это было из-за неприятного запаха: Гермиона была уверена, что от неё пахнет мятой и лавандовым маслом, которое она зачем-то нанесла на шею перед самым выходом. — На тебе какое-то защитное заклятье?

— Что? — она приподняла брови. — Не понимаю, о чём ты говоришь.

— Нечто сильное… — он прикоснулся ладонью к своим губам, — нечто сильное словно укололо меня, когда я прикоснулся.

— Не выдумывай, Малфой, — она скривила губы, вопреки здравому смыслу ощущая нарастающую обиду. — Если тебе противно, просто скажи об этом!

— Ты меня вообще слушаешь? — прошипел он, хватая принесённые ею листы. — Можешь записать в своём идиотском исследовании, что буквально бьёшься током, когда я к тебе прикасаюсь.

— Подожди, — она выхватила листы из его рук и принялась нервно разглаживать их. — Значит, в тот раз в классе…

— Я пытался тебе объяснить, — Драко обессиленно опустился на подоконник.

Грейнджер молчала, пораженная даже сильнее, чем он сам. Малфой искоса наблюдал за тем, как тени мыслей изменяют выражение её лица, и странная злость на это сопротивление, вспыхивающее между ними, настойчиво заскреблась в грудной клетке.

— Может быть, это потому, что я не твоя пара? — спустя время предположила она.

— Кажется, мы выяснили, что у меня не может быть никакой пары, — раздраженно рявкнул Драко, складывая руки на груди.

— Это было всего лишь предположение. Мы не знаем, как обстоят дела на самом деле.

— Нет, — с нажимом проговорил Драко, пытаясь убедить то ли себя, то ли её. — Это не может быть правдой. Это просто бред!

— Но что тогда? — Гермиона сердито нахмурилась. — По крайней мере, я высказываю хоть какие-то предположения, — она по привычке нащупала на шее кулон и принялась нервно крутить его между пальцев. Драко пораженно раскрыл рот.

— Серьёзно, Грейнджер? — его смешок звучал почти оскорбительно. — Ты не сняла эту штуковину?

Гермиона уставилась на лунный камень и запоздало осознала свой промах. Нервы, натянутые до предела, почти лишили её способности думать. Помрачнев, она стянула цепочку с шеи и положила оберег рядом с измятыми пергаментами.

— Извини, — прошептала, не найдя в себе сил поднять глаза.

Драко молчал, уже досадуя на свой гнев: Грейнджер сидела перед ним с видом провинившейся школьницы и наверняка ненавидела себя.

— Нужно было ожидать, что мы будем ошибаться. Это нормально, — примирительно выдохнул он.

— Я не должна причинять тебе вред, иначе какой из меня учёный? — она улыбнулась и подняла глаза. В отблеске тусклых светильников в них сверкнула влага, и Драко почувствовал, что все его мысли проваливаются в бездну.

— Все в порядке, — терпеливо повторил он. — Это было совсем не больно, и мы… можем попробовать снова.

— Да, да… — она часто закивала и поднялась. Малфой некоторое время пристально изучал выражение её лица, словно раздумывая, действительно ли она готова.

— Давай, Грейнджер, — он развел колени, чтобы Гермиона смогла подойти ближе. — Только в этот раз без твоих глупых условий. Нет ничего плохого в том, что ты немного расслабишься.

Она виновато кивнула и послушно приблизилась, с опаской взглянув на его колени, оказавшиеся по бокам от её бёдер.

— Прежде чем мы… — вкрадчиво начал он, но запнулся и некоторое время подбирал слова. — Прежде чем мы попробуем снова, прикоснись ко мне. Я хочу быть уверен, что ты не… оттолкнёшь меня.

— Ладно, — почти беззвучно прошептала она и, подняв руку, положила её на плечо. Под мягкой тканью его рубашки чувствовался жар, и Гермиона насторожилась. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, — поспешно ответил Драко. — Я скажу, если что-то пойдёт не так. Нужно, чтобы ты прикоснулась к моей коже.

Гермиона рассеянно осмотрела его, ища место, куда бы она могла приложить свою ладонь.

— Можно? — она остановила руку над его шеей. Драко поспешно кивнул, напрягшись всем телом. Ладонь Грейнджер, кажущаяся ему прохладной, прижалась к коже и замерла. Малфой почувствовал, что сжимает зубы, ожидая боли, но уже спустя секунду расслабился. Прикосновение не принесло неприятного покалывания, как прежде, но Драко ощутил, как от пальцев Грейнджер по всему телу распространяются тёплые вибрирующие волны, наполняя мышцы приятным напряжением. — Всё в порядке? — спросила Гермиона спустя некоторое время, не смея двинуть и пальцем.

— Да, я кое-что ощущаю, но это отличается… — заметив, что Грейнджер вздрогнула и оглянулась на свой драгоценный план поцелуя, Драко осекся. — Запишем потом, Грейнджер. Давай не будем отвлекаться.

Она с досадой кивнула и нетерпеливо спросила:

— Что ты чувствуешь?

— Не знаю. Это похоже на энергию, которая проникает сквозь меня. Словно ты касаешься меня изнутри.

Гермиона кивнула так, словно понимала, о чём идёт речь, и покраснела: его выражение показалось слишком интимным.

— Ладно, — выдохнула она и постаралась собраться, — давай попробуем.

Малфой приподнял голову и с лёгкой улыбкой заметил:

— Расслабься, Грейнджер. Всё равно никто не узнает.

Эта фраза подействовала на неё удручающе; стыд внезапно сдавил грудную клетку сильнее. Если бы они не занимались чем-то странным, можно было бы не беспокоиться о слухах, но это было совсем не так. Она постаралась выровнять дыхание, и в грудь ворвался новый причудливый запах, сплетенный из ноток сандала, бергамота и мускуса.

— Ты хорошо пахнешь, — выпалила она, сжимаясь от волнения.

— А ты пахнешь так, словно поужинала мятой.

Гермиона закатила глаза на его смешок и едва не потеряла равновесие, когда горячие ладони опустились на её талию. Драко едва касался её, но это было так ново и так необычно, что она некоторое время не могла вернуть себе способность ясно мыслить.

— Ладно, — повторяясь, сказала она самой себе и приблизилась к нему почти вплотную. Уже закрывая глаза и ловя его дыхание своими губами, она вновь распознала внутри себя щекочущее ощущение опасности и волнение: его взгляд переменился, он был готов продолжить поиски.

Их губы не столкнулись в неловкости; Гермиона мягко прижалась к его рту, опасаясь, что в любую секунду он может оттолкнуть, но Драко не двигался, и она отстранилась, смотря на него из-под ресниц. — Как ты…

— Всё в порядке, ещё… — поцелуй обжёг, словно Грейнджер вдруг прижалась губами к раскаленным углям, но этот жар не причинил ей боли. Мягкие прикосновения затягивали её, унося прочь от посторонних мыслей.

Малфой признавал, что потерял ощущение пространства; её прикосновение стянуло всю вселенную до размера этого хрупкого тела под его руками. Энергия, прежде жалящая его, плавно потекла по языку, охватывая горло жаром, щекоча грудь и устремляясь вязкой тяжестью к животу. Он напрягся всем телом; кости заныли, но Драко не обратил на это внимания: ему казалось, что пламя её поцелуя проникает в него, латая разрывы и трещины, и мысль об исцелении впервые за полгода не показалась абсурдной.

Он отстранился всего на секунду, касаясь пальцами подбородка, и пораженно выдохнул, увидев в помутневшем взгляде Грейнджер отражение своих эмоций.

— Открой рот, — прошептал, захлебываясь вдохом. Грейнджер разомкнула губы, и он снова примкнул к ним, боясь, что даже секунда промедления отнимет у них это странное гармоничное ощущение. Она впечаталась в его тело, направляемая твёрдой рукой, и прутья клетки, которой так опасалась Грейнджер, внезапно сомкнулись над её головой.

Энергия и сила толчками поступали в его тело, и Драко чувствовал, что крепнет с каждым её робким вздохом. Губы Грейнджер припухли и цветом напоминали спелую вишню; внезапное желание укусить их испугало Малфоя. Он отстранился, рассматривая блестящую от влаги кожу, и Грейнджер доверчиво потянулась следом. Драко в последний раз напомнил себе, что это исследование, и прижал ладонь к её лопаткам, вжимаясь в тело, замершее между его бёдер.

Он почувствовал, что внутри загудело странное, варварское желание схватить её и не выпускать до тех пор, пока силы, бьющие ключом в этом теле, не перетекут в него, покидая Грейнджер.

— Малфой, — она хрипло вскрикнула, освобождаясь от его поцелуя. — Нам надо…

Дрожащий стон завибрировал в её грудной клетке: Гермиона не знала, кто перед ней, но чувствовала, что ей следует бояться. — Нам нужно остановиться, — сказала она, пытаясь убедить себя в том, что прикосновения Драко Малфоя — совсем не то, чего она желает. Но сердце настойчиво билось в грудную клетку, и эти удары слышались в ушах словом «хочу».

Драко почти не слышал её голоса; мысли штормило, и он едва мог разобраться в обилии желаний, вспыхивающих в сознании одно за другим. Малфой внезапно испугался: мир был так огромен, но внезапно стянулся до размера хрупкого тела Грейнджер. Оно вмещало в себя всё: бесконечную свободу небес и таинственность океанов, силу земли и жар огня, первобытную страсть, плещущуюся в крови, тайны, ушедшие в вечность, нежность и жестокость, красоту и смелость, — и теперь всё это бурлило в нём.

Он прислушался к её тихому и надрывному дыханию, собираясь с мыслями. Внезапный страх покрыл сознание ледяной коркой: Малфой вдруг подумал, что Гермиону обязательно попытаются украсть. Драко бросил быстрый хищный взгляд в пространство, прислушался и напрягся всем телом. Нечто внутри него уже знало, что делать: он должен был спрятать Грейнджер, прежде чем её сияние стало бы заметно каждому в этом замке.

— Малфой, — снова позвала она, и Драко, вздрогнув, прижал её ближе. Гермиона ощущала странную слабость, словно поцелуй иссушил все её эмоции. Эйфория сглаживала упадок сил, но Грейнджер чувствовала, что постепенно проваливается в нечто наподобие коматоза.

— Чего ты желаешь? Скажи мне. Я дам всё… — он остановил сияющий взгляд на её лице. — Разве ты не хочешь меня? — в глазах промелькнуло нечто хищное. — Я чувствую это, твой запах и твой пульс выдают тебя…

— Хочу, — она сглотнула, умоляя разум не покидать её. — Но это не я. И не ты, Драко… — Гермиона схватила его за плечи, пытаясь удержаться на ногах, когда тело начало слабеть.

— Это я, — пробормотал он, прижимаясь щекой к её шее. — И всегда был.

Внезапная тяжесть тела Грейнджер заставила его отвлечься от размышлений о том, как прекрасно было бы закинуть её на плечо и унести в какую-нибудь уединенную комнату в самой высокой башне Хогвартса. Она падала, уже не пытаясь ухватиться за него, и Драко резко поднялся, удерживая её в руках. Осознание происходящего опрокинулось на него ледяным потоком, и он в ужасе распахнул глаза, наблюдая, как её голова безвольно откидывается назад.

— Грейнджер, — он встряхнул её и почувствовал, что задыхается от паники.

— Что здесь происходит?

Строгий голос донёсся до него приглушённо, словно из-под купола, и Драко поднял взгляд лишь через несколько секунд. Рядом с мадам Пинс, пораженно открывшей рот, стояла Макгонагалл. Её хмурый взгляд сканировал фигуры студентов.

— Мне нужно отнести её в лазарет, я должен…

— Я займусь этим сама, — холодно отчеканила Минерва. — А вы отправляйтесь в мой кабинет и ждите.

Драко, всё ещё чувствуя в себе отголоски прежнего состояния, хотел возразить: он не должен был оставлять Грейнджер, не должен был доверять её другим. Но строгий взгляд Макгонагалл вернул его к реальности.

— Да, директор, — сказал и почувствовал, как вся вселенная под ним проваливается, когда тело Грейнджер покинуло его объятия.