Hurricane. "Let it all burn" (гет)

— Ты же понимаешь, чем это может грозить, — повторял Гарри, уже, скорее, просто так, потому что Гермиона его совсем не слушала. — Мерлин, ну обрати на меня внимание, я не хочу, чтобы ты снова оказывалась в этой клетке!

Она вздрогнула, но руки не опустила — сейчас Гермиона мешала в котле варево, по запаху подозрительно напоминающее грязное белье, которым было заранее заготовленное Поттером оборотное зелье. С того момента, как они поняли, что Рон в ловушке, прошло всего пару дней, и Гарри не был уверен, как долго продержат в темницах особняка его рыжего друга, но, как мог, он тянул время, чтобы вновь и вновь пытаться отговорить девушку. Гермиона была непреклонна так же, как и сам Гарри не собирался оставлять Рона.

— Они же только и ждут нашего прибытия, Герм, сама подумай! Как я могу позволить еще и тебе пропасть в этом чертовом замке? Ты же предала Его, если тебя поймают, то... Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты рисковала из-за меня!

— Знаешь, Гарри, ты настоящий эгоист! — вскрикнула Гермиона, так что Поттер мгновенно замолк. — Я спасла тебя, вытащила нас оттуда, а ты снова рвешься обратно! Чего будет стоить моя помощь, если тебя схватят там? Ты думаешь, я преспокойно останусь в стороне, пока ты пропадаешь черт знает где и пытаешься спасти мир? К Моргане такое спасение!

Гарри сглотнул и подошел к ней, все еще кипящей гневом, положил руку на ее плечо, и она чуть расслабилась.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось там, — прошептала Гермиона. — Поэтому я иду с тобой, чтобы помочь. Ты этот замок не знаешь, а я — да, вместе мы справимся...

— А я не хочу, чтобы ты шла на такие жертвы. Ты и так во всем этом только из-за меня. Я не желаю твоих страданий больше, пожалуйста, прекрати.

Гермиона покачала головой, выражая немую обреченность и крайнюю степень решимости идти до конца. Он бы мог умолять ее, даже стоя на коленях, если бы существовал хоть один шанс из тысячи, что она согласиться. Но это была Гермиона, поэтому нет — такой номер не прокатит с ней никогда, если она уже что-то решила. И если быть с собой честным, Гарри понятия не имел, как проникнуть в Малфой-мэнор, обойдя защитные чары и не выдав себя, и помочь в этом деле могла только Гермиона.

Она молча помешивала зелье, изредка бросая взгляд в раскрытую книгу — потрепанный учебник зельеварения за пятый курс. Гарри стоял рядом, не зная, куда себя деть, и чувствовал себя донельзя бесполезным. Ни уберечь Гермиону, ни спасти Рона самостоятельно он не может — и как Дамблдор мог полагаться на такого идиота, если он даже друзей своих оградить от опасности не может? Злость на себя стала невыносимой, и это внутреннее чудовище не давало ему спокойно даже дышать.

— Ты уверена, что он в особняке Малфоя? — спросил Гарри, лишь бы заполнить сгущающуюся давящую тишину хоть каким-то звуком. Гермиона повела плечами, разгибая затекшие мышцы.

— Да, я проверила по уровню сигнала, исходящему от ваших зеркал, — координаты точно Малфой-мэнора. Там на мили вокруг других зданий быть и не может.

Гарри кивнул и сел прямо на стол, ероша волосы. Гермиона посмотрела на него тем взглядом, с которым обычно отчитывала его за проделки в школе, но на этот раз промолчала. Она вообще сильно изменилась — нет, ее изменили.

— Как ты смотришь на то, — вдруг заговорила Гермиона чуть хриплым голосом, — чтобы чуть поменять наши планы?

Она выглядела весьма обеспокоенной и неуверенной, и Гарри с интересом наблюдал, пока она формирует свою мысль.

— У тебя появилась идея, не так ли?

— Только выслушай меня до конца, — запальчиво перебила Гермиона. — Ты прав, будет намного безопаснее, если туда пойдет только один из нас. Но позволь, это буду я. — Гарри подавился собственным воздухом в легких. Она даже не дала ему и рта раскрыть. — Послушай, это имеет смысл. Я знаю этот замок лучше, чем ты думаешь, и в подземельях бывала не раз, так что одной мне удастся вытащить Рона быстрее, чем вдвоем с тобой...

— Да ни за что! — вдруг заорал Гарри. Гермиона отшатнулась, задев котел с зельем, и часть его расплескалась по столу, но ни он, ни она не обратили на это никакого внимания. — Туда пойдем либо мы оба, либо я один — и никак иначе, Гермиона! Думаешь, я позволю тебе делать мою работу, пока сам буду отсиживаться тут? — Гермиона качнула головой, в глазах стояли слезы. — Да ни за что!

— Послушай, Гарри, — наконец, сказала она, сглатывая ком в горле. — Ты для них — цель номер один, и они тебя ждут. Они будут уверены, что ты явишься за Роном, а если нас будет двое, то сразу поймут, что это именно мы с тобой, за какими бы охранными чарами ты не спрятался. Гарри, пожалуйста! Они ждут, что мы явимся, и я буду помогать тебе, одного тебя они никак не ожидают, и...

— Поэтому ты не позволяешь мне пойти туда самому? — кипел Гарри. — Хочешь сама проникнуть туда, откуда недавно чудом спаслась? Пойми, Рон — мой лучший друг, и только я в ответе за его безопасность. Поэтому нет, ты не пойдешь вместо меня.

— Но, Гарри...

— Черт возьми, Гермиона, нет!

— Ты эгоистичная сволочь, Поттер! — вдруг вспыхнула она, звонко роняя ложку на стол, отчего Гарри даже поежился — столько боли, злости и чего-то темного крылось в ее взгляде. — Я вытащила тебя оттуда, надеясь, что больше ты никогда не окажешься в руках этой сумасшедшей — а ты добровольно тащишься обратно!

— Но Рон в опасности! Думаешь, я оставлю в беде лучшего друга? Он слишком много для меня значит, чтобы жертвовать им ради своей безопасности!

Гермиона недоверчиво на него покосилась, сузив глаза и выпятив вперед упрямый подбородок. На секунду Гарри показалось, что она сдалась его убеждениям.

— Но ведь и ты значишь для меня не меньше, — неожиданно тихо произнесла Гермиона, так что он еле расслышал. — Слишком много, чтобы позволить тебе отправиться в это чертово место без моей поддержки.

Если бы он сейчас не был так разгневан, то определенно заметил бы, с какой горячностью она прошептала эти слова, но Гарри был слишком погружен в свою решимость, чтобы реагировать должным образом.

— Да что я могу для тебя значить такого, что ты раз за разом жертвуешь своей жизнью? — обреченно спросил он. Гермиона молчала, и он вглядывался в ее лицо, на котором застыло печальное спокойствие. Смотрел в эти глаза, повидавшие столько горя, сколько и половина их ровесников себе даже не представляла, видел, как тускнеет в их глубинах держащий в узде нервы свет, и как несчастна она сейчас. И тогда Гермиона впервые произнесла слова, которые поднялись, казалось, из самого сердца души, и которые будут его поводырем во всей этой кромешной тьме до самого конца войны.

— Я умру за тебя.

Заполошный вздох застрял в его легких, и он не мог говорить. С болезненной ясностью Гарри осознал, что ее слова стали стартом, низким тяжелым стартом на пути его самопожертвования, потому что после такого доверия, которое она ему оказала, он не вправе требовать от нее чего-то большего, и теперь он просто не мог, не имел права опускать руки. Люди не могут быть настолько самоотверженными, думал он раньше, когда и Гермиона, и Рон отправлялись с ним в Министерство, когда Рон оказывался рядом с ним в самые тяжелые минуты его жизни, когда она незаметно даже для него подбадривала и утешала его после смерти Сириуса. Видимо, истинный смысл самопожертвования он не осознавал до этого момента, хотя сам постоянно являлся ярчайшим примером.

— Ты не можешь... — начал он хриплым голосом, но замолк, едва Гермиона взглянула на него. Слова путались, мысли разбегались. «Все не настолько серьезно, только не таким образом», — метались его сомнения.

— У тебя я разрешения на это никогда спрашивать не буду, Гарри Джеймс Поттер, — заявила она, подводя черту в этом споре. И Гарри понял, что он, определенно, пропал.

* * *

Гермиона протянула ему флягу, из горлышка шел слабый пар, и воняло так, что слезились глаза. Им пришлось ждать, когда зелье наберет полную силу, три дня, и за это время Гарри извелся так, что не находил себе места. Гермиона по обыкновению молчала, изредка обмениваясь с ним ничего не значащими фразами. Лишь вчера вечером они сели и основательно обсудили план их действий. Пытаться уговорить ее остаться на месте было бессмысленно, и Гарри теперь лишь мысленно корил себя за это.

— Ты все помнишь, да? — переспросила Гермиона в сотый раз, и он кивнул.

Выпить зелье надо было только тогда, когда они попадут непосредственно в замок, так как установленная на нем преграда не пропускала никого, на ком были маскирующие чары. Гермиона придумала им хитрую защиту: сперва выпить оборотное зелье, а затем наложить на себя изменяющее внешность заклинание. Гарри высказал опасения, что одно подавит действие другого, но она заверила его, что вместе они войдут в резонанс, ибо являются одним и тем же видом метаморфоз. Спорить с ней в вопросах теории никогда не являлось его привычкой.

— В кого я превращусь?

— В Беллатрису, — ответила Гермиона, кидая во флягу черный кудрявый волос. В свою она добавила несколько коротких и жестких, чем-то знакомых Гарри.

— Чьи это? — спросил он, но Гермиона бросила на него взгляд «лучше не спрашивай», и Гарри решил не задавать вопросов.

— Ну, готов? — вздохнула она, подавая ему руку. Они решили аппарировать сначала подальше от их места пребывания, чтобы, в случае крайних мер, Пожиратели не обнаружили их палатку, и только потом Гермиона перенесла бы их к Малфой-мэнору.

Гарри сжал ее ладонь.

— Если вдруг что-то пойдет не так, как мы задумали — беги.

Она ничего не ответила, но Гарри знал, что никакие увещевания не заставят ее так поступить. Кому он говорил это, осталось загадкой даже для него самого.

— Ничего не пойдет так, как мы задумали, — произнесла Гермиона перед тем, как их затянуло в трубу. В следующее мгновение Гарри почувствовал под ногами влажную почву, и в лицо хлынули брызги морской воды. Они оказались на берегу океана.

— Идем, — просто сказала Гермиона, снова беря его за руку, и на этот раз перенесла их в лес. Гарри чуть не упал, зацепившись за корень дерева, но Гермиона только сердито шикнула — он несколько раз переступил по сухим веткам, издавая неприлично много шума.

— Где мы? — одними губами спросил Гарри, девушка указала рукой куда-то в чащу, где перемежались липы и березы. Он наложил на их ноги глушащее заклинание.

Молча, не издавая ни звука, они шли, раздвигая руками ветки и лезшие в глаза листья, пока не увидели черные возвышающиеся башни замка с острыми пиками и ужасного вида горгульями на углах. Гермиона поежилась, и Гарри обратил внимание на ее лицо, еще бледнее обычного. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что она знает гораздо больше, чем говорит, но волновало его не возможное предательство — которого просто не могло быть! — а ее излишнее спокойствие. Она не была уверена в их плане, как и он сам, но, кажется, в ее голове бродили отнюдь не сомнения. Он хотел бы спросить, чего Гермиона так опасается, но не мог перешагнуть через стену, которую она сама воздвигла вокруг себя.

— Нам туда, — Гермиона потянула Гарри за собой вдоль живой ограды из плюща и колючих вьюнов, странным образом тянувшихся за ними. — Не касайся их, они в самом деле живые, — предупредила она, но Гарри уже и сам догадался, видя, как разевает зубастый рот одно из растений.

Гермиона подвела их к углублению в ограде, и он плеснул на плющ холодной воды, тут же заморозив ее заклинанием. Растения жалобно простонали и смолкли — теперь их можно было взмахом палочки отодвинуть в сторону, открывая себе узкий проход.

— Пошли, — сказал Гарри и первым нырнул в проем, не дожидаясь, когда Гермиона начнет возмущаться — они договаривались, что дорогу перед ними проверять будет она.

Гарри мягко шагал по влажной земле, держа палочку наготове, Гермиона позади отставала на шаг. Было раннее утро, и восходившее солнце светило им в спины. Внезапно ноги Гарри замерли, и одна из них так и не достигла травы.

— Вот поэтому мы условились, что первой пойду я, — злобно прошептала за его спиной Гермиона, опуская палочку. — Смотри, куда ты только что чуть не вступил!

Гарри опустил голову и заметил едва видимое глазу шевеление скользкой травы. Хотя, если присмотреться, это была совсем не трава, а дьявольские силки, известные ему еще первого года обучения.

— Спасибо, — прошептал он одними губами, на что Гермиона, обходя его, не обратила даже внимания.

— Я отлевитирую тебя вон в тот конец площадки, — сказала она, испугав его внезапным решением. Не сумел Гарри ничего возразить, как уже мягко парил над неровным кругом с силками. Особняк клана Малфой медленно приближался к нему, и Гарри подумал, что он давит своей мощью не только благодаря всевозможным чарам, но и колоссальными размерами. Его тело чуть подрагивало под слегка неуверенной палочкой Гермионы, но он не жаловался. Вот подползла к нему щербатая стена замка, и Гарри, выставив вперед руки, чтобы не столкнуться с ней, вдруг опустился на землю. Пришел его черед поднимать в воздух Гермиону.

Она приземлилась рядом с ним через минуту, бросая на него раздраженные взгляды — пока Гарри левитировал девушку, он два раза увел палочку в сторону, отчего Гермиона дернулась сильнее, чем ожидалось.

Дьявольские силки были позади, но теперь им предстояло проникнуть непосредственно в особняк. Гермиона попробовала старые ходы, но их запечатали, как она и предполагала.

— Пароли и двери меняются раз в неделю, — объяснила она Гарри, когда они еще только готовились к вылазке. — Из-за нашего побега там все вверх дном перевернут, чтобы больше такого не повторилось.

Гарри аккуратно снимал защиту с погреба, слой за слоем, пока Гермиона пыталась найти еще ход. Так ничего и не обнаружив, она вернулась к нему и стала помогать. Они провозились с особо крепким заклинанием довольно долго, и оба взмокли от усилий, когда Гарри ослепил солнечный луч.

— Постой-ка, — он обернулся, чтобы убедиться в правильности своих доводов. — Но ведь восток у нас за спиной, солнце только вставало, когда мы зашли за ограду!

Гермиона закусила губу, осмотрелась и вдруг хлопнула себя по лбу.

— Ну конечно, как я могла не подумать об этом! Гарри, это пространственная магия, ее наложили на территорию замка, чтобы спутать нежеланных гостей. Особняк постоянно меняет свое положение, оказываясь лицом то на восток, то на запад.

Гермиона положила палочку на раскрытую ладонь.

— Пойнтми, — и она закрутилась из стороны в сторону, пока не застыла, указывая на север. — Вот правильное направление, а мы сейчас стоим немного левее нужного курса. Пошли.

Гермиона потянула Гарри с такой силой, что тот, все еще не до конца понимая ситуацию, чуть не упал, вовремя ухватившись рукой за каменный выступ в стене. Девушка остановилась перед абсолютно непримечательной кладкой и смотрела на нее с сомнением, пока Гарри не решился проверить.

— Что ты делаешь? — зашипела она, когда маг полоснул себя по руке ножом. Не отвечая, он смахнул хлынувшую кровь на стену, и та, с явным нежеланием, разверзлась перед ними.

— Плачу за вход, — наконец, произнес он онемевшей Гермионе и затолкал ее внутрь, закрывая за собой проход.

Было темно, и откуда-то слышался мерный звук падающих на каменный пол капель, нервное дыхание Гермионы смешивалось с его, но он ничего не видел. Никакой магии, вспомнил Гарри наставление девушки, едва подумал о Люмосе.

— Гарри, — раздался совсем рядом с ним голос Гермионы — немного взволнованный, как он отметил про себя. — Думаю, пора пить зелье.

Он наугад нашарил в кармане свою флягу и, сморщившись, сделал глоток. По горлу потекла вязкая неприятная жидкость, и Гарри замутило. Гермиона рядом с ним тоже выпила свою порцию.

Он почувствовал, как перестраиваются его кости, на голове растут пышной копной волосы, нос истончился, лоб сделался уже, а губы вытянулись в мерзкую ухмылку. Руки стали длиннее, сам он — стройнее, неожиданно выросла грудь, и ноги перестали его держать. Гарри чуть не упал, если бы вовремя не ухватился за руку меняющейся Гермионы. Она, по его ощущениям, становилась плотнее, у нее нарастали мышцы, а волосы, заплетенные в косу, пропали.

— Ты как? — спросила она странно знакомым голосом. Умница Гермиона, зная, что оборотное зелье меняет им внешность, но не голос, внесла в него свои изменения, добавив зелье от кашля, и теперь Гарри мог говорить писклявым голоском Беллатрисы, а сама Гермиона...

Смутная догадка начала рябить на горизонте его сознания, когда Гермиона зажгла обычную свечу обычной же спичкой и поднесла к своему изменившемуся лицу. И Гарри увидел перед собой себя.

— Что ты наделала! — едва не закричал он, отшатываясь прочь. — Если нас схватят, то тебя...

— Нас схватят, Гарри, — сказала Гермиона его же голосом. — Если мы не поторопимся. Не заблуждайся: мне это не нравится точно так же, как и тебе, но другого выхода у нас не было. Поэтому сейчас ты наложишь на меня Орландо.

Гарри мотал головой, не желая верить случившемуся. Как он мог допустить подобное! — видел же, что она что-то недоговаривает и замышляет, но не удосужился выяснить! Теперь она еще в бОльшей опасности. Девушка, видя его смятение, вздохнула и первая наставила на него палочку.

— Орландо, — шепнула она, и с кончика вырвалась сиреневая дымка, окутывая Гарри. Он снова почувствовал, как его нос меняется, на этот раз втискиваясь в череп, а над глазами нависают густые рыжие брови. Волосы собрались колючую шевелюру на затылке, пальцы укоротились. Под носом выросли еле заметные пробивающиеся рыжие же усы и жесткая короткая щетина.

— Теперь ты, — прошептала Гермиона.

Гарри поднял палочку, наставляя на свое же лицо.

— Когда мы выберемся отсюда с Роном, клянусь, я запру тебя где-нибудь в горах, чтобы ты больше и не подумала выкинуть подобную самоотверженную штуку, — резко сказал он, но Гермиона даже не поморщилась. От злости на самого себя Гарри готов был плеваться огнем, но ей, видимо, было все равно.

Он успел только отрастить ей светлые волосы Луны Лавгуд и чуть-чуть подправить нос, когда над ними что-то оглушительно закричало. Гарри чуть не выронил палочку, прижимая ладони к ушам, желая, чтобы душераздирающий вопль прекратился сейчас же, Гермиона осела на землю, хватаясь за невидимую метку на левой руке.

Буквально секундой позже перед ними появились несколько человек, среди которых был тот егерь, что схватил Гарри в лесу, и парочка незнакомых ему людей в грязных плащах.

— Так-так, что это тут у нас? — слащаво протянул егерь, крутя в руках палочку. Двое его помощников уже наставляли на Гарри и Гермиону свои. — Вы, никак, ребятки, бежать собрались, верно?

Гарри дернулся, за что тут же получил в лоб Импердиментой и свалился на пол неуклюжим мешком. Пока действие заклинания ослабевало, он краем глаза видел, как егерь скручивает руки Гермионы, выглядящей сейчас парнем-блондином с длинными волосами и непропорционально узким носом на широком лице. Девушка пыталась слабо сопротивляться, но он завернул ее кисти так высоко к лопаткам, что она издала полукрик-полустон.

Гарри хотел сказать, чтобы они оставили ее в покое, но не мог. Один из Пожирателей пнул его в живот, и тело против воли согнулось. Гермиона рванулась к нему, но егерь прижал ее к себе, связывая руки веревкой.

— Не рыпайся, милок, — елейным голосом проговорил он, мазнув по ее шее носом. Гермиона вытянулась как струна, и в глазах застыло выражение такого ужаса, что, не будь Гарри обездвижен, он бы врезал поганому егерю по его крючковатому носу.

— Что делать с этим? — спросил Пожиратель, от которого несло больше, чем от двух других. Егерь уже напустил на Гарри веревки, и те туго обвились вокруг его рук и талии.

— Я его знаю, кажется. Уизли. Да, этого рыжего мы взяли на прошлой неделе. Удивительно, как твоих мозгов хватило, чтобы сбежать из подземелий? Или он помог? — при этих словах егерь дернул тело Гермионы вверх с такой силой, что она застонала. Гарри дернулся было в ее сторону, но его снова пнули, на этот раз, по колену. Боль прострелила в ноге и погрязла где-то в паху, стало трудно дышать. Из его горла вырвался раненный вздох, но Пожиратель только заржал.

— Вниз его, обратно в камеру к остальным. А этого отведем в обеденный зал, к Белле, — Гермиона задохнулась, бросила на Гарри полный муки взгляд и опустила голову, скрывая свой страх за кудрявыми волосами.

«Нет, только не к ней, пожалуйста!» — панически стрельнуло в голове Гарри. — «Только не Гермиону к этой сумасшедшей!»

Но их уже разделили, отобрав палочки, — его повели вниз по внезапно возникшим будто из ниоткуда ступеням, а ее — наверх, туда, откуда слышался ненормальный истеричный смех Беллатрисы. Гермиона обернулась напоследок — Гарри видел, как тлеет в ее глазах ужас — и прошептала одними губами: «Вытащи Рона». А потом его весьма грубо поволокли в дверь и дальше по темному сырому коридору, где слабо мерцали факелы с тусклым светом.

Его пихали в бок, чтобы он шел быстрее, но ноги отказывались работать, и в мозгу, как между молотом и наковальней, стучал, скребся о черепную коробку жуткий запредельный страх. Гермиона у Беллы. Гермиона в опасности. Она снова будет страдать. Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!

Его с силой швырнули в одну из камер, со скрипом закрыв за спиной массивную железную решетку. Было темно и сыро, пахло отбросами и еще чем-то солоноватым, сильно напоминающим кровь. Гарри приземлился на каменный пол, умудрившись содрать колени даже под джинсами, но не сделал никаких попыток подняться на ноги. Страх был почти ощутимым и давил на него сверху тяжелым грузом, так что он не смел даже пошевелиться. Внезапно откуда-то из глубин темной камеры раздался слабый голосок.

— Рон, тебе не кажется, что новый гость похож на тебя?

Гарри вскинул голову, всматриваясь во тьму, но тут кто-то зажег свет, и он узнал в странном приборчике делюминатор, завещанный Дамблдором его лучшему другу.

— Рон! — воскликнул он. О бОльшей удаче сегодня нельзя было и мечтать. Тот покосился на него с подозрением, прежде чем подошел ближе.

— Ты кто? — спросил он хриплым голосом.

— Это я, Гарри!

— Ага, так я тебе и поверил, — отозвался друг, поднося фонарь поближе к его лицу. Гарри обреченно вздохнул, понимая, что на объяснения у него уйдет уйма времени, а медлить сейчас было нельзя.

— Ох, это долгая история, Рон. Понимаешь, я...

И тут сверху раздался оглушительный, полный боли и отчаяния вопль. Гарри похолодел, узнав в нем голос Гермионы. Настоящий голос Гермионы Грейнджер.