Учение ситхов (гет)

Гарри.

Первое появление Рона мы просто пропустили. Ну, кто же будет интересоваться какой-то там хлопнувшей дверью, когда полностью растворился в поцелуе? Симус и Невилл потом рассказывали, что Рон вылетел из гостиной Гриффиндора так, как будто за ним гнался сам Волдеморт… ну, или, хотя бы Снейп. Правда, рыжий очень быстро выяснил, что бегать по школьным коридорам сломя голову и не глядя перед собой — не самая лучшая идея. И тот факт, что он прямо на всей скорости врубился в вывернувшую из-за угла профессора Макгонагалл — убедил его в этом весьма основательно. Тем более, что объяснить, от кого это он так убегал — Рон не смог, и заработал неделю отработок.

И вот теперь Рон, убедившись предварительно, что Гермиона удалилась в свою комнату, подошел ко мне для решительного разговора.

— Гарри! Как ты мог?! — Весь вид рыжего выражает исключительное негодование.

— Ты о чем?

— О Гермионе. Ты должен оставить ее!

— Кому? — Преднамеренно не уточняю «кому должен», или «кому оставить». Посмотрим, на какой вопрос ответит «лучший друг».

— Ты же должен быть с Джинни! — Опа! А ведь совсем недавно он взрывался в ответ на любой взгляд, брошенный в сторону его сестры.

— Кому это я столько задолжал? Вот у Джинни передо мной долг жизни есть. Это было, хотя я и не намерен требовать его возвращения. А вот наоборот… Совсем старый я уже стал, склероз одолевает… — Рон вспыхивает.

— Гарри, ты… ты…

— Да, я Гарри вот уже шестнадцать лет. И что из этого?

— Гарри… Гермиона… я… — Рон заикается, не в силах произнести ничего более-менее связного… но что он хочет сказать — я понимаю.

— У тебя был весь прошлый год, чтобы сблизится с ней. И я, как полный дурак, пытался убедить себя, что Гермиона мне — всего лишь друг. Но теперь… Я никому ее не отдам.

Гермиона.

Я потихоньку поднимаюсь по лестнице в спальню девочек. Мальчики так разошлись, что даже не заметили меня. А когда я уже собиралась их окликнуть, то внезапно поняла, о чем именно они спорят так яростно. Точнее, не «о чем». «О ком». Рон, по которому я вздыхала со второго курса Хогвартса, и Гарри… Гарри, который спас меня… очередной раз. Вот только… дает ли это ему право… Я что, вещь, чтобы меня «не отдавать»?

А с другой стороны… Мне вспоминается истерика Рона на Рождественском балу позапрошлого года…

Так что я сижу на своей кровати и думаю. Тяжело думаю. Из того положения, в котором я оказалась — нет хорошего выхода. Кого бы я не выбрала, другому будет плохо. Выдержит ли дружба, начавшаяся в схватке с троллем, такое испытание? Или я обязательно потеряю одного из и так немногочисленных друзей?

Конечно, после прошлого учебного года и АД, мое положение не настолько плохо, как было перед поступлением в Хогвартс. Но все равно, у меня слишком мало друзей, чтобы я могла позволить себе потерять хоть одного. А выбирать придется. Они оба будут добиваться моего внимания, и крутиться между ними… Не хочу я такого. Как все было просто до этого Дня Рождения… Гарри был другом и братом, Рон… с Роном — сложнее, но ведь и я интересовалась им, и он ревновал меня, так что я надеялась на построение вполне романтических отношений… пусть не сразу, но… А теперь…

Так. Успокойся, Гермиона. Успокойся, и включи, наконец, свои прославленные в этой мордредовой школе мозги.

Выбор… Гарри… Добрый, смелый, в последнее время, после занятий АД — уверенный в себе. И Рон — мятущийся, немного завистливый, но очень милый… когда хочет этого. Гарри не испытывает того фанатизма к учебе, который периодически накрывал меня. Но, в то же время, довольно усердный ученик, хотя и не любит этого демонстрировать. Кажется, ему все равно, признают другие его успехи в учебе или нет. Еще бы. Он и так знаменит. Мальчик-который-Выжил, победитель Волдеморта, Квирелла и василиска, Четвертый Чемпион и победитель Турнира Трех Волшебников… И Рон… безалаберный, завидующий чужой славе, но при этом — всегда готовый помочь. Фу… как-то я слишком цинично начинаю рассуждать. Тут недалеко и до того, чтобы начать сравнивать содержимое сейфов. Гадость какая!

Попробуем с другого конца. Подумаю не о том, кто больше нужен мне. Этот вопрос — не решаем. Подумаю о том, кому нужнее я. Рон — лентяй, каких мало. Без моих животворящих пинков — он рискует скатиться куда-то до уровня Джока-Неудачника*. Но… Я никогда не думала, что могу сказать такое… Но школа — это только школа. Проблемы Гарри гораздо серьезнее. И дело тут не в Волдеморте. Директор Дамблдор говорил, что даже одно убийство раскалывает душу. А, спасая меня, Гарри убил десяток Пожирателей. И теперь его расколотая душа может не выдержать. И тогда он падет во Тьму. А значит, ему нужен якорь, который позволит удержаться.

/*Прим. автора: Джок-Неудачник — местная легенда Хогвартса. Юный волшебник, в принципе не желающий учиться. Вечный обитатель «камчатки», набравший максимальное количество «троллей» на СОВах за всю историю Хогвартса. Неканон.*/

«Ты — мое сердце, только ты». Вновь его хриплый шепот звучит в моих ушах. Такого мне еще никто не говорил. Я улыбаюсь сама себе. Мама мне всегда говорила, что я отлично умею находить рациональные обоснования для того, что собираюсь делать и без обоснования. Гарри… Наш поцелуй до сих пор кружит мне голову. Я таяла в его руках, и мне хочется снова испытать это восхитительное чувство. Значит, решено! Прости меня, Рон. Мне очень жаль.

Снова спустившись по лестнице, я увидела, что ни Гарри, ни Рона нет в общей гостиной Гриффиндора. Усевшись на подоконник, я задумалась о том, где их искать. Но внимание мое привлекла сценка, разыгравшаяся во дворе замка.

Гарри застыл в очень характерной позе, вытянув вперед руку. И форменная школьная мантия лежала на его плечах черным плащом. Не хватало только шлема-респиратора. А перед ним корчился, силясь вздохнуть, Теодор Нотт. Тот, кто кинул мне портал, отправив меня на «романтическое свидание» с кучей Пожирателей, которое только чудом не закончилось для меня изнасилованием, пытками и смертью. Зеленоглазым чудом.

Так быстро я еще не бегала никогда. Вылетая во двор, я вздохнула с облегчением: Нотт был еще жив. Не то, чтобы мне было до этого хоть какое-нибудь дело… Но Гарри… Я пролетаю половину двора, повисаю на плечах новоявленного Дарт Поттера и шепчу ему в ухо:

— Брось каку!

Гарри прыскает… и отпускает Нотта.

— … и помни то, что я тебе сказал.

В глазах Нотта плескается дикий ужас. Неудивительно. После такой-то встряски.

Я утаскиваю Гарри со двора, и, не говоря ни слова, обнимаю его и целую. Интересно: я сумею удержать Гарри в Свете? Или он утянет меня за собой во Тьму? Впрочем, через секунду Гарри начинает отвечать мне, и ответ на этот вопрос перестает меня интересовать. 

Гарри.

После того, как Рон в очередной раз вылетел из гостиной Гриффиндора, я задумчиво взял в руки коробку, на которой рукой Гермионы было написано «Печеньки». Интересно... Я раньше такого не видел. Открываю коробку, и достаю из нее крекер. Вкусно.

Еще раз обдумываю случившееся. Видимо, Учителю все-таки удалось изрядно переформатировать мне мозги. Нет, он не рассказывал мне кто хороший, а кто плохой. Он только задавал вопросы. Много вопросов. И, отвечая на них — я ужаснулся получившейся картине мира. Рон, оказывается, отнюдь не был мне другом. И сегодняшняя сцена это ярко выражено подтвердила. Впрочем, это я должен был понять еще в начале четвертого курса. А значит, похоже на то, что и другие выводы, на которые меня натолкнул Учитель — могут быть столь же истинны. И если разрыв с Роном был практически неизбежен в свете того, что сейчас я не собирался благородно устраняться с его пути, и отдавать ему лучшую девушку в Хогвартсе, то вот относительно Дамблдора… Но имеющийся набор фактов без зазоров и стыков укладывался только в одну гипотезу… Дамблдор — отнюдь не желает мне добра. Хотя нет, возможна еще одна версия: директор школы окончательно выжил из ума. Но последнюю гипотезу я намерен рассматривать только при условии того, что все другие окажутся убедительно опровергнуты.

Хотя эти размышления можно оставить на потом. Сейчас есть более важный момент. Нотт. Надо с ним поговорить. Серьезно поговорить. И постараться убедить больше так не делать.

«Случайно» встреченный во дворе школы Нотт смотрит на меня как на выходца с того света. В сущности — не удивительно. По его мысли я уже должен быть мертв, а Герми… Мысль об этом взрывается яростью.

— Эй, Нотт!

Теодор оборачивается ко мне, и я поднимаю левую руку жестом, подсмотренным в фильме. Нотт корчится, пытаясь вдохнуть. Еще бы. Телекинетический захват горла — вовсе не шутка. Мне достаточно подать чуть больше Силы, и хрящ гортани сомнется, окончательно перекрыв доступ воздуха. И Нотт это отлично понимает.

— Ты ведь понимаешь, за что? — Нотт судорожно кивает. — Так вот… пока что я не в настроении больше убивать. Так что вдолби в свои тупые мозги: еще раз… нет, не сделаешь — только подумаешь о подобном… И я с величайшим удовольствием продемонстрирую тебе некоторые аспекты искусства, практикуемого добрыми обитателями солнечного Комморага.

Учитель готовил меня не только к конкретной стычке с Пожирателями и освобождению Гермионы. Он щедро делился со мной своими знаниями и умениями. Хотя кое-что из изучаемого — вызывало у меня отнюдь не легкую тошноту. И пытки относились именно к этому разделу. Увы, но Учитель сумел очень убедительно доказать мне необходимость изучения этого пласта знаний. Он просто сбросил меня в иллюзию, где я раз за разом пытался найти похищенную Герми. И я быстро выяснил, что в некоторых случаях во мне просыпается самый натуральный садист. Вот только… «собеседники» слишком быстро умирали в руках неопытного палача, и я ничем не мог помочь любимой. Так что, кое-как выбравшись из иллюзии, я принялся за изучение столь противного мне раздела со всем тщанием. Нет, таланта к этому делу у меня так и не прорезалось, и мои жалкие потуги никто и никогда не назовет искусством. Но к этому я и не стремился. Мне вполне достаточно было уверенности в том, что я смогу разговорить доставшегося мне «языка», не допустив его преждевременной смерти.

Особенно забавным мне показался в обучении этому предметы один момент: пытать тело меня обучали на примере иллюзий, качественных и весьма достоверных, насколько я могу судить, что раскрывает Учителя с несколько странной, но при этом — вполне ожидаемой стороны. Но вот души иллюзии были лишены. И этот раздел пришлось изучать, практикуясь на «случайно оказавшемся под рукой» осколке некоего Т.М. Риддла. Ведь с точки зрения Магии «часть — есть целое». К некоторому даже сожалению, последнее экзаменационное задание по этой теме я завалил: «учебный объект» не пережил воздействия.

Приятные воспоминания о воющей и корчащейся от боли душе не занимают у меня много времени и я возвращаюсь в реальность, успевая заметить гримасу страха, еще сильнее исказившего и так перекошенное лицо Нотта. Похоже, «нужные книги он в детстве читал», и чем я ему угрожаю — слизеринец понял прекрасно.

А потом из дверей вылетела Гермиона, и мне стало не до Нотта в частности, и Дома Слизерина — вообще. И только одна мысль мелькнула у меня в голове, когда мы с любимой целовались: как скоро эта история дойдет до доброго Дедушки Ну… в смысле — Дамблдора?