Волшебное стекло (джен)

По прошествии первой недели обучения среди книг и тетрадей появилась тонкая брошюрка. Это был сборник простейших бытовых чар. В небольшой записке, приложенной к брошюре, значилось, что эти чары не хуже других для тренировки, так как простые и не затратные. А пользы от них больше. Главное — не переусердствовать, а то плохо будет.

Пользу Петунья оценила тут же. Пыль и грязь в доме исчезли в одно мгновение. Не то чтобы было много грязи, ведь девочка регулярно подметала пол. А пыли и копоти в лесу не было. Но все-таки. И стекла в окнах засверкали от чистоты. Здорово!

Ведьмы и колдуны хорошо устроились, не надо с ведрами и тряпками возиться. Эх, жалко, что дома колдовать нельзя! Но ничего, она и тут потренируется. А потом и вовсе из родительского дома съедет. Всего ничего подождать осталось. Через пару дней ей исполнялось четырнадцать лет. Значит, спустя год она сможет побывать на этой таинственной Диагон-Аллее. А еще через год скажет родителям, что уехала учиться, и только они ее и видели. Будет иногда в гости захаживать. А насчет учебы и наврать можно. Наверняка к тому времени она научится делать так, чтобы ее не только не замечали, но и лишних вопросов не задавали.

День рождения прошел практически так же, как и всегда. Только не было Лили. Мама испекла торт, папа поцеловал в щеку. Ей подарили крошечные золотые серьги-гвоздики и целых двадцать фунтов. Жизнь была прекрасна. И отсутствие поздравлений от Лили эту прекрасную жизнь совершенно не портило.

— Все-таки она на тебя здорово обиделась, — покачала головой миссис Эванс.

— Или забыла, — пожала плечами Петунья, — но мне не жалко. Я ее тоже не поздравлю.

Мистер Эванс крякнул.

— Детка, это нехорошо. Из-за чего вы так поссорились? Неужели из-за того письма, что ты получила от директора волшебной школы?

— Мне плевать на волшебную школу, — тут же ощетинилась Петунья, — но эта дура взяла мое письмо без спроса и показала его Снейпу. И они ржали надо мной! Уроды!

— Туни! — шокировано проговорила миссис Эванс.

— Что, мама?! Лили всегда роется в моих вещах. И берет, что ей нравится. А ты ей ничего не говоришь.

— Она еще маленькая.

— Надеюсь, что в этом Хогвартсе ей за такое как следует по рукам дадут, — мстительно проговорила Петунья, — и по заднице. Там дети из волшебных семей учатся, а она ничего не умеет. Вот вернется к Рождеству, превращенная в жабу. Или в крысу.

Мистер Эванс только качал головой. Петунья победно ухмыльнулась.

— Большое спасибо за торт, мама! Он замечательный. И за подарки спасибо! Папа, а ты не знаешь, где можно посмотреть на красивые вещи из стекла? Мне бы очень хотелось.

— Не знаю, дочка. Разве что в антикварной лавочке спросить? Давай вместе сходим. Мне самому интересно.

Хозяин маленькой лавочки, забитой всякой всячиной, был не прочь поболтать. Он прекрасно понял, что перед ним не покупатели, но ведь это приятно, когда люди интересуются красивыми вещами. Стеклянных вещиц у него было не так уж и много, но Петунье для первого раза хватило.

— Сейчас это не модно, — говорил похожий на старого хомяка мистер Кумбс, — да и пластмасса намного дешевле. А вот раньше дамы хранили свои крема и мази в таких вот флаконах. А вот это — для духов. Опаловое стекло. Работа французских мастеров.

— Молочное стекло я помню, — вздохнул мистер Эванс, — у мамы была вазочка с видом Брайтона — память о медовом месяце.

— Да-да, — мистер Кумбс достал изящную вазочку, — это стекло еще называют костяным за непрозрачность. Оно бывает самых разных цветов и оттенков. Но молочное было популярно из-за красивых миниатюр, которые можно было рисовать на вазочках и чашках.

— А это? — Петунья показала на вазу, словно бы покрытую радужной пленкой.

— Приз за лучший костюм на балу в ратуше, — ответил мистер Кумбс, — 1932 год. Тогда это было модно. Это стекло называют карнавальным или арлекиновым. А вот это шедевр моей коллекции. Извините, но в руки не дам. Золотой рубин, кубок работы восемнадцатого века. Серебряная оправа и тончайшая гравировка.

— Золотой рубин? — переспросила Петунья, с восторгом разглядывая большой кубок красного цвета со словно бы морозным рисунком, изображающим цветы и какую-то кружевную траву. На него хотелось смотреть и смотреть.

— В это стекло действительно добавляют золото, — снисходительно пояснил мистер Кумбс, — на эту тему довольно много книг. Не забывайте, что вся эта красота рукотворная. Цвет получается благодаря добавкам в стеклянную массу, из которой выдувают или отливают вещи. Ну и обработка, конечно. Целая наука. Но я бы сказал — искусство. Изделия из стекла были известны еще в Древнем Египте.

Петунья кивала. Если такие книги есть в библиотеке, то она прочитает их все. И обязательно научится создавать такие же чудесные вещи. И даже лучше. Волшебные.

Мистер Эванс со вздохом провел кончиком пальца по дверце викторианского буфета с травленным рисунком. Похоже, что он прекрасно понимал свою дочь.

— Ну, Туни, пойдем домой?

— Если будете в Лондоне, то посетите Британский музей, — сказал мистер Кумбс, — там потрясающая экспозиция именно по стеклу.

И Эвансы отправились домой.

— Какая красота, правда, папа? А давай съездим в Лондон и посмотрим? Это же так здорово! И красиво! Тебе ведь тоже понравилось!

Мистер Эванс добродушно улыбался.

— Может быть и съездим, Туни, — сказал он, — выберу время и съездим.

— Ура! — Петунья бросилась ему на шею.

Вырваться в лес получилось ненадолго, но не могла же она не угостить своих питомцев. Даже кусочек торта принесла.

— Я знаю, что коты это не едят, — виновато сказала она, — но мне было бы приятно вас угостить. У меня сегодня день рождения. Четырнадцать лет.

— Мур-няу, — кот и сова переглянулись. Петунья могла бы поклясться, что они прекрасно понимают и ее, и друг друга. Мистер Кэрт с благодарностью угостился куриной печенкой и сливками. Майя благосклонно приняла мясо и поклевала торт.

Петунья с тоской взглянула на тетради. Времени было мало. Но она не жалела, что посмотрела на восхитительные вещицы.

— Я обязательно научусь, — сказала она, — обязательно. Обещаю!

И отправилась домой. Упражнения для рук можно и дома сделать. Как и кое-какие из тех, что она отрабатывала в домике. В конце концов, они были похожи на обычную гимнастику. А учительница физкультуры часто говорила, как важно делать зарядку. Тут и родители ничего сказать не могут. И никто. Конечно, был риск, что в движениях что-то разглядит Лили, когда приедет из своей школы, но можно будет отовраться. Гимнастика и гимнастика. И все тут.

За ужином разговор про стекло продолжался. Миссис Эванс добродушно посмеивалась над энтузиазмом дочери.

— Но, мама! Разве тебе не хотелось бы пить из красивых бокалов? Или чтобы крем и шампунь были не в пластмассовых коробочках и бутылочках, а в фантастических флаконах? Это же такая красота! И я бы очень хотела научиться делать такие вещи.

— Так я ничего и не говорю, — миссис Эванс взглянула на вазочку для конфет из синего стекла. — Это действительно замечательные и красивые вещицы. И я буду только рада, если ты научишься их делать. Но сперва стоит узнать, где на такое учат. И сколько стоит обучение. Вдруг это слишком дорого. Тогда надо подумать о том, как получить грант. Узнавай.

Петунья энергично кивнула. Может быть придется и обычные, не волшебные способы работы изучать. В любом случае у нее будет повод уехать, а потом она сможет предъявлять родителям что-нибудь простое из своих изделий. И все будут довольны.

Постепенно установился определенный ритм жизни. Петунья много времени проводила в лесном домике. Она уже освоилась на кухне и научилась разводить магический огонь в камине и плите. Количество доступных ей заклинаний постепенно увеличивалось. Некоторые выходили сразу, с другими приходилось возиться. Особенно девочке понравилось «Репаро». У нее были кое-какие вещи, которые было просто жалко выбрасывать. А еще была простенькая афера, когда родители давали деньги на починку туфель, например. Петунья просто брала обувку с собой в лес, чинила, а деньги с чистой совестью клала в карман. И это не казалось ей чем-то неправильным. Ведь если она выполняла работу того же сапожника, то почему не могла брать за нее плату? Тем более, что работа была сделана даже лучше, чем починил бы мистер Смит. И петли на чулках поднимать было не нужно. Прелесть! Всего один взмах палочкой — и готово.

Правда миссис Эванс как-то задала неудобный вопрос, болтливый продавец в мясной лавке спросил про кошку, для которой Петунья покупает мясные обрезки и печенку. Пришлось врать, что рядом с ее подругой, ну, той самой, с которой Петунья делает уроки, живет пожилая дама, которая и просит ее покупать еду для своей кошечки. Ей ведь совсем не трудно, а кошечка такая милая. Миссис Эванс даже умилилась тому, какой доброй девочкой растет ее дочь. Но с покупками надо было что-то решать. Лавочка очень удобно располагалась по дороге в школу. Резко бросать покупать там не стоило. Но теперь придется искать и другие места. Р-р-р-р-р… Делать всяким продавцам больше нечего, только чужими кошками интересоваться.

Лили писала редко, отделываясь короткими не письмами даже, а почти записками. Миссис Эванс вздыхала, мистер Эванс говорил, что это нормально для ребенка, который оказался в непривычном месте с кучей новых людей. Что показательно, все совы взаимодействовали только с Петуньей. Но родителям это странным не казалось.

Гимнастические упражнения получались все лучше и лучше. Петунья чуть изменила их последовательность и просто танцевала на полянке перед домиком или, если была плохая погода, в гостиной. Учителя в школе отметили ее хорошую осанку. Очищение сознания перед сном тоже стало получаться. Что интересно, теперь она могла запоминать гораздо больше информации, что сказалось на ее оценках. Учебник латинского тоже не был заброшен. И жизнь была прекрасной.

Прошел Хэллоуин. Погода все больше портилась. Окно в кухне домика теперь не стоило оставлять открытым. Для совы, как выяснилось, был оставлен лаз на чердак, где она чувствовала себя в полном довольстве. Кот тоже имел свою дверку. Питомцы все больше и больше привязывались к своей хозяйке, а она с ужасом ждала Рождества. На каникулы должна приехать Лили.

Петунья давно перетащила все свои сокровища в лесной дом, чтобы пронырливая сестрица точно не добралась. Но дело было не только в этом. Мелкая обязательно заметит ее отлучки. Черт! А как же Кэрт и Майя? Занятия? Книги? Тетради? Колдовство? Посиделки у камина? Аж плакать хотелось.

23 декабря Петунья повесила на дверь своего домика красивый венок из еловых веточек и попрощалась со своими друзьями.

— Я постараюсь вырваться, — тихо сказала она, — обязательно постараюсь.

И отправилась домой.

Впрочем, ей удалось еще раз наведаться в домик в канун Рождества, пока отец ездил встречать Лили в Лондон, а мама готовила праздничное угощение.

Во второй половине дня в дом торжественно вошла ведьма Лили. Отец втащил ее сундук. Петунья напряглась. Что бы ни было написано в том письме, а страх разоблачения никуда не делся. Совы же ее чуют. Она даже как-то шмыгнула в переулок и спряталась за мусорным баком, когда увидела впереди миссис Снейп, мать приятеля сестры. А тут такой тесный контакт с ведьмой. Но пока Лили всего лишь поздоровалась и отправилась переодеваться. Мистер Эванс с удовольствием повел носом, принюхиваясь к аппетитным ароматам из кухни.

— Замерз, как собака, — сказал он, — там что-то случилось, и нам пришлось долго ждать поезда. И в вагоне не работало отопление. Все что угодно за чашку горячего чая!

— А я уж было волноваться начала, — миссис Эванс протянула мужу чашку с чаем. — Вот, возьми. И мой руки. Сейчас сядем обедать, у меня все готово. Туни, помоги расставить тарелки.

Петунья безропотно взялась помогать. Благодаря действию подаренных артефактов, родители практически в упор ее не видели. То есть, ей действительно надо было находиться в зоне прямого видения, чтобы ей что-то поручили. Вскоре из спальни спустилась Лили, и вся семья собралась за столом.

— Ну, наконец-то все в сборе, — миссис Эванс поставила на стол большую супницу. — Ешьте, все горячее. Раз уж так замерзли. Лили, как у тебя дела?

— Хорошо, — важно кивнула Лили, — меня хвалила профессор МакГоннагал. Она считает, что у меня хорошо получается. И профессор Флитвик тоже хвалил.

— Ты, дочка, ешь и рассказывай, — сказал мистер Эванс, — мы тут все умираем от любопытства.

Петунья внимательно слушала. Волшебный замок ее заинтересовал. Хотя она и не поняла, зачем там двигающиеся лестницы. Одно дело, если бы это были эскалаторы, а так, чтобы самопроизвольно направления меняли... Зачем? И странные двери, с которыми надо раскланиваться, ее не впечатлили. Вот на заколдованный потолок в Большом Зале она бы посмотрела с удовольствием.

— А чему вас учили? — спросила миссис Эванс.

— Мама, ты же понимаешь, что сперва были только вводные занятия. Нас очень долго учили, как правильно работать с палочкой. Ведь малейшая ошибка может привести к большой беде. Так что до Хэллоуина мы только разрабатывали руки.

Петунья вытаращила глаза. До Хэллоуина? А она в неделю уложилась.

— Такие сложные движения? — удивился мистер Эванс.

— Подожди, — нахмурилась Петунья, — но ведь там у вас есть ребята из волшебных семей. Или у кого кто-то из родителей волшебник. И они тоже не умели правильно обращаться с волшебной палочкой?

— До одиннадцати лет палочку не покупают, — противным менторским тоном проговорила Лили.

— Палочку не покупают — это ладно, — пожала плечами Петунья, — но родители-то точно знают, какие движения надо делать. В жизни не поверю, что они своим детям нужные упражнения не показывали. Это же глупо.

Лили поджала губы, но ничего не сказала, всем своим видом демонстрируя, что простым смертным этого просто не понять. Мистер Эванс покачал головой.

— Да, дочка, нелегко тебе будет, — вздохнул он, — Туни дело говорит. Небось, все эти, кто из волшебных семей, много чего умеют. Как бы тебя не обидели.

— Колдовать в коридорах запрещено, — сказала Лили, — и на каникулах тоже. А то бы я вам показала. И как свет зажигать, и как перо левитировать. А еще мы превращали спичку в иголку и жуков в пуговицы. И сварили несколько зелий. От фурункулов, от прыщей, веселящее. Растения магические начали проходить. И Защиту от Темных Искусств.

— Вау! — сказала Петунья. — Признавайся! Черных петухов в жертву приносила? Голой на кладбище плясала?

— Туни! — покачала головой миссис Эванс.

— Ты ничего не понимаешь, — снисходительно пояснила Лили, — Темные Искусства запрещены. За это сажают в Азкабан, а это очень страшное место. Но защищаться от тех, кто практикует всякую гадость — необходимо уметь. А еще от всяких опасных существ.

Петунья замерла. Она еще ничего этакого не практиковала. Но она ведь и понятия не имела о законах этого странного мира. Для нее он ограничивался домиком в лесу. Она честно вспомнила свои занятия. Нет, определенно никто не стал бы запрещать бытовые чары. Хотя в одном ритуале она точно поучаствовала. И что? Вдруг это тоже запрещено, и другие волшебники решат, что она получила свои возможности каким-то воровским путем? Хотя ее никто и не спрашивал. Ох, права была старая Марго, надо прятаться и не светить знаниями и навыками. Надо выучить все, что только можно, а в мир магов соваться очень осторожно и под маскировкой. В конце концов, она всегда может снять кулон. И имя надо другое придумать. Вдруг кто спросит. У нее второе имя Анабелл, вполне подойдет для ведьмы, спасибо тебе, крестная. Эванс — фамилия очень распространенная, впрочем, можно взять девичью фамилию матери — Смолл. Хотя… Нет, не звучит. Но можно же и самой придумать себе имя! Пусть будет… Шервуд. Анабелл Шервуд, и пусть все сдохнут от зависти! И Петунья задрала нос. Лили этого не заметила, она рассказывала про Гриффиндор.

— А чем отличаются факультеты? — спросил мистер Эванс. — Есть какая-то специализация? Чему там учат?

— Нас всех учат одинаково, — сказала Лили, — уроки совместные. Мы, например, чаще всего учимся вместе со Слизерином. Это заведено еще Основателями Хогвартса. По факультетам распределяет Шляпа самого Годрика Гриффиндора, которую заколдовали все Основатели. Она учитывает черты характера. Гриффиндор — смелые и благородные. Райвенкло — умные, Хаффлпафф — трудолюбивые. А Слизерин — хитрые.

— То есть, ты смелая, но глупая? — спросила Петунья.

Лили обижено засопела.

— Туни! — покачала головой миссис Эванс. — Не дразни сестру! А этот мальчик, с которым ты играла? Как его… Северус? Он на каком факультете?

— Сев на Слизерине, — ответила Лили, — он и меня агитировал. Говорил, что это лучший факультет, там его мама училась. Но там почти одни чистокровные учатся, а они плохо относятся к тем, у кого родители не волшебники.

Петунья задумчиво прожевала кусок пирога. Со Снейпом она мало общалась. Но его мать хитрой точно не была. Петунья придерживалась мнения, что хитрецы умеют хорошо устраиваться в жизни. Миссис Снейп же устроилась наихудшим образом. Они с мистером Снейпом жили очень бедно, своим сыном не интересовались, частенько выпивали. А их скандалы гремели на весь Коукворт. Вообще, странная она, эта миссис Снейп.

Лили продолжала рассказывать про волшебный замок, Запретный лес, Черное озеро.

— Надо же, кальмар и в озере? — удивился мистер Эванс. — Как это он прижился в пресной воде? Или озеро соленое?

— Это же магия, папа!

Петунья посочувствовала несчастному кальмару. И не уплыть никуда, и один он там. Скучно же.

Обед закончился. Петунья помогла матери убрать со стола. Она все еще не решила для себя, хочет ли все еще в Хогвартс или нет. Было что-то заманчивое в большой школе, библиотеке, возможности консультироваться со взрослыми волшебниками. С другими ребятами можно было пообщаться, расспросить их. Но с другой стороны, она уже явно училась быстрее, чем сестра. А потом у нее будет еще больше возможностей. По крайней мере, одного волшебника она знала. Старая Марго тоже с кем-то общалась. Вполне возможно, что когда Петунье исполнится пятнадцать лет, то появится еще какая-нибудь информация. Ведь ей можно будет бывать на Диагон-аллее. И что-то было про деньги. Для того чтобы купить волшебные вещи для Лили, мистер Эванс обменивал фунты на золотые монеты в специальном банке. Может быть, деньги хранились там?

— У меня большое задание на каникулы, — важно сказала Лили.

Петунья прищурилась. Большое задание, значит, будет сидеть дома и заниматься. Как бы Снейп не приперся.

— А твой друг? Вы собираетесь заниматься вместе? — спросила миссис Эванс, которой Снейп не нравился.

— Сев остался в Хогвартсе на каникулы, — ответила Лили.

Петунья кивнула. Это было хорошо. Отвязаться от сестры, если что, будет проще. Пронырливый Снейп представлял большую угрозу для ее планов. Одна Лили вряд ли пойдет к дубу. Вообще, Петунья даже замерла, когда до нее дошло: полянка с дубом популярностью у местных жителей не пользовалась. Что было странно, место ведь замечательное. Может быть, там все-таки было что-то волшебное? Не зря же именно там она встретилась с Марго? Значит, волшебникам там комфортно, а не волшебникам наоборот? Может, есть способ отпугнуть оттуда и других волшебников? Тогда это место будет принадлежать лишь ей, не надо будет бояться, что кто-то увидит ее перемещения. Об этом точно стоило подумать. И разузнать.

А потом был праздничный ужин. Эвансы в церковь не ходили, что Петунью совершенно устраивало. Она же ведьма, правда? Да и не нравились ей службы и нудный священник.

Лили все-таки устала, так что спать сестры легли даже не поругавшись. Петунья уже привычно очистила сознание и провалилась в сон.

В подвешенных к камину в гостиной шерстяных носках утром обнаружились конфеты и плитки шоколада. Петунья довольно щурилась на огонь и пила какао. Рядом сидела такая же сонная и благостная Лили. Мистер Эванс подарил жене флакон духов, а девочкам выдал по двадцать фунтов. Петунья быстро произвела подсчеты в уме. Туфельки и сумочка точно будут ее. Еще и останется. Ничего, это будет задел на будущее. К лету будут нужны босоножки. Конечно, папа купит, если что, но можно будет выбрать что-нибудь получше. Миссис Эванс оделила домочадцев шарфами и перчатками, а еще — имбирными пряниками.

— Счастливого Рождества! — поздравил свое семейство мистер Эванс.

— Счастливо Рождества! — ответили ему дамы.

Настроение у всех было замечательное. Не каждый день бывает такой вкусный завтрак. В окно постучала сова. Лили радостно бросилась открывать. К лапке птицы был привязан небольшой сверток. Там обнаружились красивая открытка и маленькая коробочка, в которой был стеклянный шар с внушительным замком внутри.

— Хогвартс! — восторженно взвизгнула Лили. — Это Хогвартс!

Шар пошел по рукам. Лили вцепилась в открытку.

— Это от Сева, — сказала она.

Петунья оценила подарок. Миссис Эванс легонько встряхнула шар, внутри пошел снег.

— У меня тоже такой в детстве был, — сказала она. — Прелесть какая!

Лили на мгновение нахмурилась, кажется, ей не понравилось, что у кого-то было что-то подобное.

— У Снейпа есть деньги на подарки? — спросила Петунья. — Это же, наверное, дорого?

— А! — Лили небрежно махнула рукой. — Он что-то такое говорил. Некоторые не прочь заплатить, если за них эссе напишут.

— Надо же, — мистер Эванс покачал головой, — значит, накопил. Кстати, о стекле. Девочки, на каникулах мы съездим в Лондон и пойдем в музей. Я специально выделю для этого день.

— Ура! — обрадовалась Петунья.

Лили с недоумением взглянула на отца.

— Музей? — переспросила она. — Какой музей?

— Британский музей, — ответила ей Петунья. — Мистер Кумбс сказал, что там много красивого стекла, в том числе и старинного. Мы с папой ходили к нему в магазин. Это такая красота!

— Это посуда, что ли? — не поняла Лили.

— Сама ты посуда! — отрезала Петунья.

— Из стекла делают потрясающие вещи, — кивнул мистер Эванс, — это настоящее искусство. Нам всем будет интересно. Дорогая, может, и ты поедешь?

Миссис Эванс покачала головой. Она была тяжела на подъем.

— Проветритесь, — сказала она, — а я без вас стирку устрою.

Экскурсию назначили на третье января.

Погода была не самая лучшая, но смотаться в домик по идее было можно. Лили к дубу не пойдет. Так что Петунья наскоро оделась, прихватила из холодильника припрятанное мясо и сливки и тихонько направилась к выходу.

— Ты к этой старушке, у которой кормишь кошку? — подала голос миссис Эванс. — Может быть, Лили с тобой сходит?

Петунья остановилась. Да что же это такое?! С чего это мама вдруг стала такой глазастой?

— Нет, мам, — нашлась она, — та леди очень старенькая, гостей не любит. Как я приведу незнакомого человека в чужой дом? Это же неприлично.

Миссис Эванс задумалась.

— Ты уверена?

— Да, мама.

— А что за кошка? — Лили как раз спускалась из спальни. — Где кошка?

— Туни покупает еду для кошки, которая живет у одной пожилой дамы, — тут же ответила миссис Эванс. — Может быть, стоит отнести этой леди кусок праздничного пирога? И как ее зовут?

Петунья замерла, как мышь, застигнутая кошкой. Ну, мама… Кто ее только за язык тянул? И как теперь выкручиваться? Ведь никакой старухи в природе не существует.

— Миссис Смит, — буркнула она, — спасибо за пирог, мама. Я недолго.

Лили нахмурилась. Кошка ее, похоже, заинтересовала. Но идти к незнакомой старухе явно не хотелось. Петунья схватила сверток с пирогом и буквально выскочила из дома. Шмыгнула в темный угол и активировала порт-ключ. Хорошо еще, что в домик можно было отправиться из любого места. Это возвращаться каждый раз приходилось к дубу. И что теперь делать? Неужели в присутствии еще одной ведьмы чары ослабевали? Или она просто попала матери на глаза с мясом? А та и вспомнила? Жалко, что лавки сегодня не работают, не пришлось бы загодя покупать. Ничего, больше она таких проколов не допустит. А с Лили надо постараться поругаться как следует. Чтобы той и в голову не пришло таскаться следом.

Как все-таки тяжело быть ведьмой! Но и увлекательно. Кэрт и Майя были очень рады своей хозяйке. Сова и пирогом угостилась. А Петунья заварила себе чаю. Со временем придется обновить запасы. А пока можно и просто потренироваться.

Повод для ссоры нашелся легко и непринужденно. Лили, как оказалось, от своих привычек в Хогвартсе не избавилась. Зайдя в спальню, Петунья обнаружила младшую сестру со своим учебником латинского в руках.

— Опять в моих вещах рылась? — завелась с полоборота старшая мисс Эванс.

— А зачем тебе этот учебник? — прищурилась Лили.

От такой наглости Петунью перекосило окончательно. Она резко вытянула вперед руки со скрюченными на манер птичьих когтей пальцами.

— Из тебя дьявола изгонять буду! — взвыла она дурным голосом. И, вспомнив сценку из старой исторической книги, добавила: — Vade retro, Satana!*

Лили зажмурилась и завизжала, прижав к груди злополучный учебник.

— Отдай книжку, крыса! Воровка! Крыса! Рыжая крыса!

По лестнице загрохотали шаги, двери распахнулись.

— Девочки! Вы с ума сошли! Да что же это такое! Туни! Лили!

— Папа, она в моих вещах роется! Воровка проклятая! Пусть немедленно отдаст! Этот учебник из библиотеки!

Лили визжала, не переставая. Задребезжали оконные стекла. Мистер Эванс влепил младшенькой пощечину, у той явно начиналась истерика. Визг захлебнулся.

— Да что же это такое! — пробормотал несчастный отец двух малолетних ведьм.

— Крыса! — торжествующе повторила Петунья.

Лили держалась за щеку и всхлипывала. Мистер Эванс схватился за голову.

— Извини, Лили! Но по-другому не получилось бы! А стекла вставлять очень дорого. Да и зима сейчас. Пойдемте вниз.

Две злобно сопящие девочки были рассажены по углам.

— Папа, скажи ей, — Петунья чувствовала свою правоту, — ну сколько можно!

— Лили, — вздохнул мистер Эванс, которого жена напоила каплями, — ты отлично знаешь, что Туни не любит, когда ты трогаешь ее вещи. Зачем ты взяла учебник?

— Посмотреть, — ответила Лили.

— Нечего там смотреть! — заявила Петунья. — Еще испачкает или порвет. Что я миссис Прайтли скажу?

— Туни, ну зачем так жадничать, — покачала головой миссис Эванс.

— Потому, что это мое! Эта крыса уже украла письмо и своему Снейпу его показывала. Скоро деньги воровать начнет. И сдохнет в тюрьме.

— Дорогая, — мистер Эванс помассировал левую сторону груди, — подожди. Туни не права, что так накричала на Лили. Но Лили действительно не следовало трогать книгу. Лили, девочка моя, так нельзя. Чужая вещь — это чужая вещь. Ты же в школе по чужим шкафам не шаришь? Уважай сестру, и она не будет на тебя ругаться. Ты же уже не маленькая.

Лили поняла, что отец не на ее стороне и начала всхлипывать. Петунья зло прищурилась.

— Крыса! — повторила она.

— Достаточно! — повысил голос отец. — Сегодня такой праздник, а вы…

Петунья молча забрала книгу. К счастью, с учебником ничего не случилось. А ведь она собиралась попросить библиотекаря подобрать ей книги по работе со стеклом. Определенно, где-то в ее доме есть магические книги на эту тему, но когда еще она до них доберется. Лили зло смотрела, как сестра проверяет страницы. До вечера девочки не разговаривали.

— Я тебя саму в крысу превращу! — прошипела Лили, когда они легли спать.

— Сама превратишься! — отрезала Петунья. — Потому что крыса — это ты!

Младшая промолчала. Петунья постаралась очистить сознание. Получалось плохо. Все-таки обида была сильной. Специально Лили ее вещи не портила, но могла схватить грязными руками, уронить. Потом прятала и делала вид, что она тут ни при чем. И доказать ничего не получалось. Как же хорошо, что теперь есть возможность колдовать! Она легко починит и вычистит все, что угодно. Но сестричку окоротить стоило. Нечего тут!

Следующие дни сестры демонстративно не разговаривали. Петунья наслаждалась свободой, проводя много времени в лесу. Кот и сова полностью разделяли ее мнение о младших сестрах.

— Вообще странно, — делилась Петунья с Кэртом и Майей. — Я так и не поняла, чему их там учат. Лили никаких упражнений не делает. А ведь руки все равно надо разрабатывать. В тетрадках написано, что многие заклинания требуют очень сложного и тщательного рисунка. Особенно, если потом собираешься делать волшебные вещи. И упражнений она никаких не делает. А ведь все эти стойки и позиции тоже нужны. Тело должно слушаться. А она пишет что-то пером на пергаментах — и все. Папа с мамой расспрашивали ее о заклинаниях — их оказалось очень мало. И бытовых совсем нет. Знаете, я очень рада, что не учусь в Хогвартсе. Но мне бы тоже хотелось рассказать папе о своих успехах. И показать, как я колдую. Но я понимаю, почему нельзя. Ничего, когда-нибудь… И я подарю папе такую же вазочку, что была у его мамы. И другие красивые вещи из стекла. И мама с папой тоже будут мной гордиться. Потому что…

Мистер Кэрт уютно свернулся у нее на коленях, а Майя устроилась на спинке кресла. В камине тихонько потрескивал волшебный огонь. За окном падали снежные хлопья. Здесь не было слякоти как в городке, но Петунью это совершенно не удивляло. Ведь здесь был волшебный лес.

Новый год встретили по-семейному. Поездка в Лондон состоялась по расписанию. И хотя холодная война между сестрами продолжалась, путешествие увлекло обеих. Лондон — это Лондон. В музее мистер Эванс довольно быстро сориентировался, взял бесплатный буклет, и скоро все семейство лицезрело потрясающие изделия из стекла.

Рот раскрыла даже Лили, которая в поезде пару раз что-то буркнула про «посуду».

— Ну, собственно, вот! — сказал мистер Эванс.

К каждому экспонату прилагалась табличка с пояснениями. Специальная подсветка подчеркивала самые эффектные ракурсы. И если Лили просто восхищалась красивыми вещами, то Петунья внимательно читала все пояснения. Ведь она собиралась делать такие же.

— Папа! — восторженно позвала она. — Смотри! Никто не знает, как именно сделали этот кубок! А ему так много лет!

Семейство Эвансов совершило торжественный обход вокруг кубка, который менял цвет в зависимости от ракурса.

— Это настоящее волшебство! — покачал головой мистер Эванс. — Действительно неизвестно, как именно добились такого эффекта? Невероятно!

Лили бросила на него предостерегающий взгляд, но смотритель был совершенно согласен с посетителем.

— Многие секреты утрачены, — сказал он, — иногда нам везет, и открытия происходят снова. Но кубок Ликурга свои тайны пока хранит.

— Ах, какая прелесть! — прошептала Лили.

— Должен заметить, мисс, что обычное оконное стекло тоже когда-то казалось чудом. Хотя остеклять окна начали еще в Древнем Риме. Но в те времена не умели удалять из песка примеси, и стекло получалось зеленоватым. И была еще одна проблема: древние стеклодувы не умели делать плоское стекло. Делали шарики и плющили. Или же наоборот, выдували максимально большой шар, вращали его, чтобы он стал плоским, а затем аккуратно разбивали на подходящие кусочки. Кстати, похожим образом делали и зеркала. Поэтому самими дорогими были те, которые состояли из более ровных кусочков. А на некоторых старинных окнах, собранных из мелких стекол, можно заметить след от трубки стеклодува. Так что появление специальных столов, на которых отливали большие оконные стекла, стало настоящим прорывом.

Петунья захватила блокнот и ручку и старательно записывала. Секреты венецианских мастеров, богемское стекло, фламандское. Искусственные драгоценные камни. Смальта. Добавки и особые приемы.

— А где всему этому учат, сэр? — спросила она.

— Хотите стать мастером-стеклодувом? — спросил служитель. — Похвально! Лучшее образование можно получить в Лондонской школе искусств. Хотя это не только творчество, но и тяжелый труд. Точный и тонкий расчет. Малейшая ошибка — и стекло станет мутным или слишком хрупким. Испортить изделие можно на любом этапе. И физически это очень тяжело. Работать приходится рядом с печами. Многие соли металлов, которые добавляют для получения цвета, ядовиты. Но если вы справитесь, то можете стать знаменитым мастером.

— Я стану, — сказала Петунья, — обязательно стану.

Лили смотрела на сестру совершенно круглыми глазами.

— А вот еще одна необычная вещь, — сказал смотритель. — Вы что-нибудь слышали о «Залогах счастья»? Такая вещь часто хранится в семье много лет, а иногда и столетий. Считается, что если с ней что-нибудь случится, то семья лишится благополучия. И обязательно есть легенда, что Залог — это подарок фей или ведьмы. Вот, например, такой Залог. Как вам? Что показательно, мастер неизвестен. Такого клейма нет больше нигде.

И хотя небольшая чаша густого медового цвета с золотой окантовкой была чудо как хороша, Петунья, приоткрыв рот, смотрела только на клеймо. Изящная S и перекрещенные дубовые листья. Она видела такой знак в своем домике. Знак семьи Сигрейв.

После посещения музея Эвансы пообедали в кафе, посетили несколько магазинчиков, чтобы выполнить поручения матери семейства, и отправились домой. Петунья снова и снова листала буклеты.

— Было бы очень хорошо, если бы ты действительно выучилась, — сказал мистер Эванс, — но школу искусств мы можем и не потянуть. Нужно все как следует узнать. И, может быть, тебе стоит начать с чего-нибудь попроще? Вдруг окажется, что это не твое. Так тоже бывает.

— Да, папа, — кивнула Петунья, — сперва нужно все-все разузнать. Но я абсолютно уверена, что это мое. И ты обязательно будешь мной гордиться.

— Я буду заказывать у тебя бокалы и стаканы, — сказала Лили.

— Если денег хватит, — фыркнула Петунья.

— Ну, для родни-то сделаешь скидку, — лукаво улыбнулся мистер Эванс.

— Только для тебя, папа, — серьезно ответила девочка.

Миссис Эванс в отсутствие своего семейства действительно провернула масштабную стирку. А теперь отдыхала и с интересом слушала восторженный отчет об экскурсии.

— Может и действительно волшебные вещи, — сказала она, — надо же, чего только на свете не бывает! Волшебное стекло!

— Вот, мама, смотри! — Петунья пододвинула к ней буклет. — Это Портлендская ваза. Древний Рим. Уникальная техника — вроде камеи. Никто так и не смог повторить. А эту рыбу сделали в Древнем Египте. Представляешь, сколько ей тысяч лет?

— И как же такая хрупкая вещь уцелела? — удивлялась миссис Эванс. — Ведь стекло так легко бьется.

— Может, действительно волшебство? — усмехнулся мистер Эванс. — Мне вот та странная чаша — Залог счастья — очень понравилась. Так и представил себе ведьму, которая кому-то подарок сделала. Я бы тоже не отказался.

Лили задумчиво смотрела в тарелку.

— Но если волшебные вещи попали к магглам, то это нарушение, — сказала она.

— По-твоему, надо все отобрать? — ощетинилась Петунья.

— Ты не понимаешь! — Лили задрала подбородок. — Это может быть опасно!

— Эти вещи очень широко известны, — заметил мистер Эванс, — и известны давно. Уверен, что волшебники о них отлично знают.

— Ах, как бы я хотела такую вазу, — вздохнула миссис Эванс, — и такую чашу. И бокалы. И блюдо… Страшно даже представить, сколько это может стоить.

— Я обязательно сделаю красивые бокалы и вазу для вас с папой, мама, — сказала Петунья. — Обещаю!

Миссис Эванс погладила ее по голове и вернулась к созерцанию музейных экспонатов.

*«Изыди, Сатана!» (лат.)