Поверить Малфою (гет)

Драко вздрогнул от закрывшейся за Грейнджер двери магазина и вернулся к кольцам. Стоило ему взглянуть на принесенные украшения, как он тут же пожалел о своем решении помочь Марселю. Все эти женские побрякушки всегда ставили его в тупик, а выбирать украшения в подарок матери было настоящим испытанием. И если родная мать могла ему простить промах и не подать виду, что украшение не в ее вкусе, то сейчас промахнуться он не мог.

«Может попросить помощи у Грейнджер?» — тут же подсказало подсознание.

«Отличная идея, тогда Софи узнает о подарке быстрее, чем мы успеем вернуться в школу».

Он чувствовал себя тупым горным троллем, которого поставили перед всем этим огромным количеством украшений и попросили выбрать самое изысканное и утонченное. А тролль и слов-то таких не знает.

Перевел взгляд на Грейнджер, которую было видно в небольшое круглое окошко на двери. Она уже несколько минут искала глазами знакомые фигуры родителей в толпе.

До оговоренного времени встречи оставалось еще минут пятнадцать, идти отсюда было не далеко — она заранее посмотрела, как добраться до назначенного места. Но Малфой, как на зло, не торопился выходить из маленькой ювелирной лавки.

Простояв еще около пяти минут, она уже решила идти и поторопить его, но вдруг услышала, что дверь магазинчика открылась.

Что бы он не выбрал, наверняка, ей понравится. Конечно, это же Малфой. Пусть он даже подарит кольцо, сделанное из бумаги, с украшением в виде стеклышка, подарок от него, а значит — идеальный.

Ей было чертовски интересно узнать, какое кольцо он выбрал, чтобы лишний раз убедиться, что все это правда. Какое-то извращенное удовольствие — вот, кольцо, оно есть, а значит, есть и невеста.

Выходя из маленького магазинчика, Драко пытался незаметно для всем интересующейся Грейнджер спрятать кольцо в сумку, которое, так некстати, выскользнуло из его рук и, покатившись по ступенькам магазинчика, упало прямо под ноги Грейнджер. Та тоже времени не теряла — быстро нагнувшись, не упустила возможности рассмотреть покупку.

Широкое кольцо из белого золота, с вкраплениями из мелких красных камушек, показалось Гермионе таким одновременно простым и красивым, что воображение тут же нарисовало его на тонком пальце руки. Только чьей руки? Ее? Разыгравшуюся фантазию остановил Малфой:

— Ну и долго ты будешь пялиться? — сказал он, подходя к ней и почти вырывая кольцо и пряча его в небольшой прозрачный пакет.

— Делать мне больше нечего, — брезгливо фыркнула она, отдавая кольцо и стараясь тут же о нем забыть. — Родители будут через несколько минут, нам нужно идти, — она свернула за угол и направилась к близлежащему парку. Теперь уже она шла впереди, а Малфой держался чуть поодаль. Гермиона кожей чувствовала его напряжение. Впрочем, удивляться было нечему — скажи сейчас ей провести полдня, например, в компании его родителей? Как бы она себя чувствовала? Наверняка, у нее бы даже не получилось скрыть свою нервозность. А он молодец, держится. Аристократическое воспитание и это подразумевает?

Она даже немного позавидовала ему. Но длилось это не долго, так как на первой же лавочке в парке она увидела своих родителей.

— Вон они, — как будто сама себе сказала Гермиона и быстрым шагом направилась к ним. — Мама! — вскрикнула Гермиона, тут же заключив в объятия самого родного человека.

— Гермиона, девочка моя, — она прижала ее к себе и погладила рукой волосы — жест, всегда вызывающий в Гермионе воспоминания из детства.

И ровно в эту секунду Драко вдруг посмотрел на Грейнджер совсем другими глазами. Как на маленького ребенка, которому всегда нужна ласка и забота от мамы. И какой бы гордой и сильной она себя не показывала — вот, кто она на самом деле. Девочка. Совершенно его не стесняясь, открывает себя настоящую. Одним лишь движением — раз, и она просто дочь. Без этой ее вечной гримасы "я-все-знаю". У нее даже как будто переменилось лицо — она стала чуть более... красивее?

Да, Грейнджер стала красивее. Умереть не встать. Интересно, какие еще бредовые идеи посетят его в этой прогулке?

Пока она переходила из одних объятий в другие, Драко наблюдал за ее родителями. Их глаза излучали теплоту и невероятную любовь к своей единственной дочери. Драко редко довольствовался такими взглядами от родителей. Так иногда себе позволяла смотреть Нарцисса, естественно, когда рядом не было Люциуса. Родители Грейнджер выглядели как типичные магглы. Взгляд, одежда, поведение — все выдавало в них людей, далеких от мира магии.

— Милая, как ты повзрослела, — с толикой грусти в глазах сказала мама.

Малфой кашлянул, не желая больше наблюдать за этими соплями, что разводили ее родители. Гермиона бросила на него быстрый взгляд, затем посмотрела на родителей.

— Мам, пап, это...

Интересно, как она меня представит?

Заносчивый слизеринец?

Долбаный аристократ?

Или просто конченый идиот?

— Драко Малфой.

Что, и все? Вот так просто — Драко Малфой? Да уж, Грейнджер, я ожидал от тебя большего.

Гермионе стоило больших трудов произнести это имя, не состроив при этом недовольной гримасы и не показав всем своим видом свое к нему отношение.

— Мы вместе участвуем в Первенстве и ради безопасности должны ходить вместе, — сказала она, опустив глаза. — Это моя мама, Джейн, и папа, Оливер, — она обратилась к Малфою, моля всех богов, чтобы только он вел себя более-менее прилично.

Гермиона поймала взволнованный взгляд мамы — разумеется, она не раз говорила ей о «противном слизеринце», который не дает спокойно жить и учиться не только ей, но и почти всему факультету Гриффиндор. Наверняка, мама потом закидает ее письмами в попытках добиться истины и узнать, кто же такой этот Драко Малфой на самом деле.

— Приятно познакомиться, — приветливо сказал ее отец и протянул руку Малфою.

Так, как будто не Драко Малфой доставал его дочь все прошедшие шесть лет обучения. Да, это ее родители — всегда вежливые и не желающие ни с кем ругаться.

Гермиона почти испепелила взглядом руку отца. Руку, которой через пару секунд коснулась рука Малфоя. Перевела вопросительный взгляд на него. Малфой, лишь вскинув брови, быстро мазнул взглядом по ней и посмотрел на отца.

— Взаимно, — сдержано ответил Малфой.

Она видела, как тяжело ему дается спокойный, граничащий с безразличностью, тон. Как он дотронулся до руки ее отца, даже не покривившись. Хотя, наверняка, про себя чертыхнулся раз пятьдесят. Как кивнул ее маме, наверняка пообещав себе на самом деле сжечь Гермиону на костре за то представление, что она устроила. И его за собой потянула. Она продолжала сверлить его взглядом, совершенно не понимая, как себе объяснить его поведение.

Взросление? Отголоски воспитания? Которое вряд ли включает в себя уроки сдержанности в общении с магглами.

Чем бы это ни было — Гермиона мысленно возносила этому благодарности, ибо испорченный вечер с родителями она вряд ли бы простила ему.

— Милая, у нас так мало времени! Расскажи, как дела, как школа, как вообще получилось так, что ты оказалась в Париже? — мама ни на секунду не отпускала Гермиону, чем сильно смущала ее — не хватало еще, чтобы Малфой подумал...

«Подумал что?» -тут же спросила себя Гермиона.

Что ее родители любят ее? Что она для них в первую очередь — любимая дочь, а не кукла, за веревочки которой всю жизнь будут дергать родители-аристократы?

Разве это важно? Разве мнение Малфоя для нее важнее отношений с родителями? Разумеется, нет.

— Подожди ты с расспросами, успеете еще поговорить, — улыбнулся папа. — Давайте лучше сначала найдем подходящее место для пикника, мы взяли с собой круассаны и термос с твоим любимым горячим шоколадом — везли из самой Англии! Твоя мама ни в какую не хотела выходить из дома без него, заставив меня готовить его перед самым выходом, — он подмигнул Гермионе.

— Она и так редко бывает дома, — с грустью сказала мама, целуя Гермиону в макушку, — пусть хотя бы вспомнит домашнюю атмосферу.

Они везли какую-то штуковину с горячим шоколадом, которое, к слову, можно купить здесь на каждом шагу, из самой Англии? Только для того, чтобы порадовать Грейнджер? Интересно, все магглы такие странные?

Драко вдруг представил, как бы Люциус принес в школу какие-то угощения для него, и ему сразу же стало смешно.

Люциус бы никогда не сделал ничего подобного. Прямо скажем — Люциус бы даже не подумал приехать сюда, подобно ее родителям. Он не допустил бы и малейшей мысли потратить целый день только лишь для того, чтобы встретиться с Драко. Да и зачем? Им вполне хватает общения письмами и редких встреч в Меноре.

— Смотри, — сказала мама, — вот замечательная полянка, давай, — она обратилась к супругу, — доставай плед, я хочу скорее поговорить с дочерью, не известно, когда мы увидимся в следующий раз, — с грустью сказала мама.

— На Рождество, — спокойно ответил папа. — Не так ли, милая? — он обратился к Гермионе и принялся раскладывать плед на мягкую траву.

— Вообще-то, — замялась Гермиона, — я еще не решила, приеду на Рождество или нет, — она закусила губу. — Нужно готовиться к выпускным экзаменам, в школе для этого более подходящая обстановка, чем дома, — тихо закончила она.

Особенно учитывая то, что помимо подготовки самой себя, на ней еще Гарри и Рон.

Родители переглянулись, одновременно как будто боясь услышать эту фразу, но морально готовясь к ней. Они уже давно привыкли к тому, что их дочь лучшая на курсе, но дается ей это большим трудом — гора учебников уже давно стала постоянным ее сопровождением. А тут — выпускные экзамены. Разумеется, она потратит огромное количество времени и сил на подготовку, несмотря даже на то, что начала готовиться к ним чуть ли не с первого года обучения. Так они ее воспитали — перфекционисткой во всех отношениях.

— Конечно, — грустно улыбнувшись, сказала ее мать, — мы все понимаем.

«Мы все понимаем» — вот так просто они приняли позицию дочери. И закрыли тему. Стоило бы Драко лишь заикнуться о том, что он принял какое-то решение сам, отец тут же провел бы с ним беседу на предмет того, что Драко еще ничего не понимает и слишком молод, а ему, Люциусу, лучше знать, как нужно поступить, и что Драко должен делать. Так уж у них было устроено: Драко с детства был лишь пешкой в руках родителей. Почти не имел своего мнения — смотрел на мир сквозь призму жизненных устоев и правил Люциуса. Только от него знал что можно, а чего нельзя. Что хорошо, а что — плохо. Принимал это как должное, и только сейчас начал замечать, что помимо черно-белого восприятия мира, есть еще полутона. Что не всегда черное — плохо. Что не все магглы — ужасные люди. Вот они, сидят сейчас перед ним, обнимая Грейнджер и почти заглядывая ей в рот. Улыбаются, любят, живут.

«Они такие же люди, как и ты», — прозвучавшая в голове фраза была произнесена подозрительно похожим на голос Грейнджер.

Да, черт возьми. Ты как всегда права, Грейнджер.

Черт побери.

Эти мысли не поддаются никакому логическому объяснению, а это хреново, очень хреново. Ибо там, где отсутствует логика, зачастую присутствуют эмоции, постоянно отвлекающие от здравомыслия.

— Ну, а ты, Драко, — бодрый голос отца Грейнджер вывел его из размышлений, — как твоя семья относится к тому, что вы постоянно отсутствуете дома?

Вопрос поставил его в тупик, ему даже показалось, что со стороны он сейчас похож на Уизли, когда на занятиях ему задают до ужаса простой вопрос — невнятное мычание и полное отсутствие каких-либо мыслей.

— Нормально, — тупо ответил он. Затем быстро взял себя в руки и продолжил: — Родители не скучают. А я не привык к их постоянной заботе, — сказал он, едва сдержав ухмылку.

— Уверена, это не так, — ответила ее мать, гладя Грейнджер по голове. — Мы, родители, безумно любим вас, какими бы вы ни были, и всегда скучаем, просто, не всегда показываем этого, — она пожала плечами и, улыбаясь, посмотрела прямо на него.

Слушая это, Гермионе хотелось во всю глотку заорать: «Нет, мама! Это не тот человек, которому нужно говорить такие слова. Это не тот человек, который их поймет».

Драко промолчал, не желая вступать в бессмысленный спор. Скучают ли его родители? Вряд ли так же, как скучают родители грязнокровки. Это же очевидно, черт возьми.

То, как они на нее смотрят, как глядят по волосам и целуют в макушку. Для него это было чем-то абсолютно новым — взрослые в его круге общения не позволяли себе такого отношения к своим детям. Поведение четко по протоколу, пиджак и бабочка на шее — все это было частью его жизни с самого детства. Детства, которого, в общем-то, и не было.

— Гермиона, ты рассказывала своему другу, как однажды принесла домой сразу трех котят? — смеясь, сказал ее отец.

— Да, милая, ты помнишь? — подхватила мама. — Было так смешно!

Гермиону передернуло от фразы «своему другу».

Конечно, черт возьми, она не рассказывала. Потому что Драко Малфой не ее друг, и никогда им не был. И вряд ли когда то станет. Точнее сказать — никогда не станет. Да и не хватало еще, чтобы он знал какие-то семейные истории. Потом лично поднимет ее на смех перед всем Хогвартсом.

— Мам...

— Ну подожди, — она махнула в сторону Гермионы. — Ей было всего пять лет, — начала она. — Мы отпустили погулять ее с другими детишками ненадолго, а она вернулась уже через десять минут, при этом не одна, а с тремя маленькими котятами в руках! — она смахнула слезу с уголка глаза. — Помню это, как будто было вчера — малышка-Гермиона с пышными волосами и с тремя котятами, со слезами на глазах умоляющая их оставить! Ты помнишь? — она обратилась к мужу.

— Конечно, помню! — тут же подхватил ее отец. — Мы не разрешили Гермионе их оставить, так как они требовали большого ухода, а мы целыми днями были на работе. После этого она неделю с нами не разговаривала и почти не ела — сильно переживала.

— Она даже имена им придумала Оскар, Изабелла и, — она пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить имя.

А Гермиона в это время покраснела с ног до головы — теперь Малфой знает то, что ему знать не следовало. Родители и не догадываются, насколько такое легкое общение с их стороны будет иметь негативные последствия для их дочери. Но портить им настроение ей совсем не хотелось, ведь они на самом деле видятся крайне редко, и эти несколько часов для них как глоток свежего воздуха. И для нее, разумеется.

— Роузи, — на выдохе сказала Гермиона. — Ее звали Роузи, — она улыбнулась маме.

Наблюдая за разговорами семейства Грейнджер, Драко пытался понять, почему он так корректно общается с ее родителями. Почему спокойно выслушивает все их бредни, вроде постоянного восхваления своей дочери, которые в их понимании считаются нормальным разговором. Почему периодически отвечает им, не срываясь на такую привычную грубость и злость.

Наверное, ему просто хотелось ответить самому себе на вопрос — осталось ли в нем хоть какая-то человечность? Способен ли он на то, что называется чувствами? Не теми чувствами, что давно стали привычными вроде ненависти и отвращения ко всему живому. Другими чувствами.

Ее родители были последним шансом: сможет — значит, еще не все потеряно, не сможет — он прогнил донельзя. И по его собственной оценке, пока что у него неплохо получается.

За разговорами Гермиона не заметила, как начало смеркаться. Шанталь просила всех собраться в семь, поэтому Гермиона начала поторапливать родителей. До места встречи со всеми участниками Первенства идти было около получаса, поэтому они решили пройтись пешком.

Драко плелся за семьей Грейнджер, и все то время, что он шел позади, его мучило чувство, что за ним кто-то наблюдает. Навязчивые мысли давно стали привычными, но сейчас он совершенно четко ощущал чей-то взгляд между лопаток.

Обернулся — никого.

Грейнджер — счастливая и довольная в объятиях родителей — идет на несколько шагов впереди.

Черт возьми, просто успокойся.

Да и что может случиться в многолюдном центре Парижа? Это же не Запретный лес, кишащий самыми страшными существами магического мира. Просто улочка маггловского городка.

Стоило ему на долю секунды расслабиться и понять, что да, это всего лишь маггловская улочка, как он заметил...

… Эмиля.

Черт возьми.

Эмиля, который, выходя из-за угла, уже поднял палочку и вот-вот готов был произнести заклятие. Да, по почти начерченной руне без труда можно было догадаться о заклинании, которое он планировал использовать.

Обливейт.

Еще пара секунд и невесомый, почти прозрачный, луч коснется Грейнджер.

Пара секунд.

Воображение как-то отрешенно тут же нарисовало ничего непомнящую Грейнджер. Память — белый лист.

Как по крупинкам ее родители будут восстанавливать воспоминания, как все ее дружки будут заново знакомить ее с магией и школой. И, наверняка, тыкая в сторону Малфоя, будут говорить о самом злейшем враге их троицы.

Мозг успевает среагировать — резкий рывок собственного тела заставил мгновенно преодолеть расстояние в пару шагов и прижать Грейнджер к себе, закрывая от заклинания, что так умело исполнил Эмиль.

Один рывок — и она в его объятиях. Вынужденных, конечно.

Ничего не понимающая, почти дрожащая от прикосновения его тела.

Так надо, Грейнджер.

Взгляд перепуганных глаз и громкий вскрик ее матери заставили прийти в себя. Отрезвили.

Ты снова спас ее.

И снова от Эмиля. Вот только в этот раз он вновь промахнулся — Драко оказался быстрее него.

Очень разумно было использовать сейчас Обливейт — ничего не помнящей Грейнджер легко и просто можно было бы рассказать нужную «правду», в которой Эмиль предстает в роли прекрасного принца, а Драко, разумеется, просто пользуется ее знаниями ради победы в Первенстве.

Так и есть.

Так и было.

Победа как-то сама собой отошла на второй план, на первый же вышла она. Вечно попадающая в какие-то передряги вроде этой. Вечно нуждающаяся в помощи.

Но в его ли помощи?

— Гермиона! — отец, резко схватив дочь за руку, оттащил ее от Драко и, закрывая собой, направился к Эмилю. — Молодой человек, что вы себе позволяете?

Знали бы вы, уважаемый мистер Грейнджер, что себе позволяет этот молодой человек, наверняка бы от него не оставили и мокрого места.

— Пап, оставь его, это...

— Эмиль Бернхард, — он быстрым шагом направился к ее отцу. — Полагаю, вам обо мне рассказывали? — его наглая морда так и нарывалась на непростительное.

И это было бы сейчас самым простым решением — одним лишь движением палочки решить всю проблему. Разумеется, порадив при этом новую — наказание за непростительное все еще Азкабан, даже в случае с такими кретинами, как Эмиль.

— У нас есть дела поважнее, чем обсуждение тебя, Эмиль, — Гермиона только сейчас окончательно пришла в себя, сразу же принявшись анализировать ситуацию.

Малфой снова спас ее. И она вновь должна быть благодарна ему? Похоже, что да.

Это начинало выходить за все рамки норм и приличий, и если в ближайшее время они с Драко ничего не придумают, это может закончится плохо.

Они с Драко.

От этой фразы, так легко прозвучавшей в голове, вдруг стало страшно.

Первенство действительно изменило ее — скажи ей пару месяцев назад, что во Франции в максимальной безопасности она себя будет чувствовать только рядом с Малфоем, она бы рассмеялась этому человеку прямо в лицо. А теперь это на самом деле так. Он дважды спас ее от...

Она даже думать не хотела от чего. От того, что в ее ближайшие планы явно не входило. От того, что ни в коем случае не должно сойти ему с рук.

— Гермиона, Драко, вы тоже тут? — удивленная Сандра спускалась со ступеней ближайшего маггловского магазина, явно не понимая, что только что почти произошло.

Эмиль продумал даже то, что находиться от Сандры слишком далеко он не имеет права — отправить ее в магазин было отличной идеей.

— Нам пора, — Гермиона взяла под руки родителей и потащила их в противоположную от этого места, со ставшим вдруг тягучем воздухом, сторону.

— Очень умно, но как всегда не продумано, — Драко знал, как сильно сейчас разозлит Эмиля его ухмылка, потому постарался как никогда.

— Я еще не закончил, не сомневайся, — бросил он в спину удаляющемуся Драко, который даже не подумал повернуться.

Посмотрим, урод.

До слуха доносились встревоженные вопросы Сандры: «они тоже гуляли тут?» и «почему Гермиона была такая встревоженная?»

Вряд ли ты узнаешь об этом от Эмиля, Сандра.

Драко медленно подошел к лавочке, на которой сидело семейство Грейнджер во главе с встревоженным отцом.

— ... было больше баллов, но каждый хочет выиграть и зачастую использует запрещенные приемы, — объясняла Грейнджер родителям поведение Эмиля.

— Но что он хотел сделать? — спросила миссис Грейнджер, обнимая дочь за плечи.

— Обливейт, — позволил себе вступить в разговор Драко. — Полагаю, с этим заклинанием вы знакомы, — он сунул руки в карманы и качнулся с пятки на носок, обведя взглядом троицу.

— Он что, хотел...

— Лишить ее памяти, — закончил Драко.

— Малфой, — процедила Гермиона, — он просто хотел час-тич-но, — она по-слогам произнесла это слово, косясь на Малфоя, — стереть память. Только лишь знания, которые могут понадобиться в Первенстве, — она пожала плечами и улыбнулась.

Разумеется, это не так. Разумеется, целью Эмиля было другое, но родителям об этом знать совершенно не обязательно. Они и так достаточно переживают, что же с ними будет теперь?

— Мистер Малфой, — ее отец, вставая, обратился к Драко, — давайте отойдем, — он встал, направляясь к соседней лавочке.

Малфой, понимая невозможность избежать разговора, поплелся за ним.

— Вы должны пообещать мне, что в случае чего защитите мою дочь, — вот так с ходу начал он. — Она не рассказывает нам всего, но я прекрасно понимаю, какие опасности поджидают вас на каждом углу, этот молодой человек, — он ткнул пальцем в сторону, где им посчастливилось встретить Эмиля, — очередное тому доказательство.

Сказать, что Драко опешил от заявления отца Грейнджер, не сказать ничего. Сначала ему хотелось сказать, что если бы Драко не защищал ее, то «мисс самая умная» уже была бы на том свете. Затем решил, что мистеру Грейнджер знать об этом не обязательно.

— Драко, — он сжал его плечо, — она наша единственная дочь. Мы и так ее почти не видим, если с ней что-нибудь случится, мы этого не переживем.

Стоило Драко взглянуть в его глаза, как тут же рухнула вся его железная выдержка, вся его самозащита в виде ненависти и полной озлобленности.

Эта сильнейшая любовь и забота о своем ребенке — вот, чего Драко не хватало всю жизнь от его родителей.

А сейчас отец Грейнджер видит в Драко защитника для своей дочери.

В Драко.

Защитника для Грейнджер.

Это казалось настолько противоестественным и абсурдным, что захотелось засмеяться ему прямо в лицо.

Сказать, что Драко слабо себя видит в роли защитника для Грейнджер, не сказать ничего. Да и как вообще Оливер это представляет? Может, Драко нужно будет по пятам ходить за заучкой и оберегать ее от каждого неверного шага?

Извините, Оливер, но от такого защитника я бы и сам не отказался.

— Пожалуйста, — тихо, почти умоляюще, сказал Оливер, чем окончательно выбил почву из-под ног Драко.

Окончательно, потому что в следующую секунду с его губ сорвется совсем не та заготовленная фраза.

— Ладно,— быстро ответил он, не давая себе ни малейшей возможности обдумать ответ и то, чем ему в дальнейшем обернется это согласие.

— Я знал, что ты не откажешь, — он улыбнулся, отчего в уголках глаз тут же собралась сетка мелких морщин. — Я рассчитываю на тебя, Драко, — сказал ее отец, и похлопал его по плечу.

Рассчитывает.

На что ты только что подписался?

Разбираться было поздно — ее отец на него рассчитывает.

Кто вообще дернул его за язык согласиться присматривать за Грейнджер? Сам сатана, не иначе. Сразу же вспомнились слова Поттера: «Если с ней что-нибудь случится, тебе не поздоровится».

Случилось, Поттер.

Твоя подружка, как обычно, вляпалась.

Как в тумане прошло прощание с ее родителями. Фраза отца, отпечатавшаяся в памяти: "спасибо, я в тебе не сомневался", — встреча всех участников, бесконечный поток слов от Софи, полет до школы, ужин, ледяной душ и кровать, как назло ставшей вдруг такой неудобной.

* * *

— Доброе утро, — бодро сказал Марсель, вытаскивая Драко из размышлений. — Ну как экскурсия, удачно съездили?

Глядя на жизнерадостность Марселя, Драко в очередной раз захотелось закрыться в комнате и проспать там целый день, еще лучше — два.

— Доброе утро, — ответил Драко, протянув руку в ответном жесте. — Да, все в порядке.

Не считая, конечно, тысячи разных фактов, которые Драко еще не готов озвучивать Эмилю.

— Держи, — он протянул небольшой прозрачный пакет, в котором яркими переливами сверкало купленное кольцо. — Надеюсь, понравится.

— Спасибо, — ответил Марсель, быстро взглянув на кольцо и спрятав его в карман брюк. — Кстати, я сегодня получал свою почту. Драко, ты в курсе, что тебя ожидают два письма у мадам Тюссо?

Два письма? Неужели родители решили осведомиться о состоянии дел своего сына? Ведь он ожидает только одно письмо.

— В смысле? — непонимающе спросил Драко. — Я жду письма, но разве у вас не стандартные способы их получения?

— Нет, — ответил Марсель, пожав плечами. — Все письма проверяются на предмет наличия Темной магии — стандартные правила безопасности в нашей школе. Иногда их чересчур много, и порой кажется, что мадам Максим окончательно съехала с катушек, — ухмыльнулся он. — Это находится на втором этаже в левом крыле, там увидишь милую старушку в огромной розовой шляпе — это мадам Тюссо, она и отдаст тебе письма.

— Спасибо, — ответил он.

— Драко, — Марсель положил руку ему на плечо, — спасибо за кольцо. Ты можешь на меня рассчитывать в случае чего. Если надо, могу присмотреть за Эмилем, — сказал он, немного повергнув этой фразой Драко в шок.

Марсель казался тем человеком, которому не нужно ничего объяснять, и который никогда не будет лезть с советами, когда его не просят. Этим он и напоминал Блейза — ты всегда можешь рассчитывать на его помощь, но он никогда не будет навязываться. Драко внимательно посмотрел на него.

— С недавних пор Эмиль будет под моим полным, насколько это возможно, контролем, — ответил Драко. — Но если тебе покажется его поведение странным, ты сильно облегчишь мне задачу, если дашь знать об этом.

— Я тебя понял, — сказал Марсель. — Можешь не сомневаться — я буду его контролировать.

— Спасибо. Второй этаж, левое крыло?

— Да. Женщина в огромной шляпе. Розовой огромной шляпе, — он обвел вокруг головы и улыбнулся, — ты ее не пропустишь.

Интерес подгонял Драко к мадам Тюссо — письмо, что он ожидает, может дать многие ответы на его вопросы. Через несколько минут он уже стоял возле небольшого столика, за которым сидела худая пожилая женщина в действительно огромной шляпе.

— Я за письмами, — сходу начал Драко.

— Молодой человек, представьтесь, пожалуйста, — медленно проговорила она, поднимая глаза на Драко.

— Драко Малфой, — быстро ответил он.

— Ох, наконец-то вы пришли! — сказала она, вставая из-за стола и направляясь к небольшому деревянному шкафу. — Я уже давно просила другого участника Первенства передать, что вас ждет письмо, а сегодня пришло еще одно, — она быстро щебетала, при этом успевая поправлять шляпу, так и намеревавшуюся спасть на глаза. — Бернхард! — громко сказала она. — Его фамилия Бернхард, он вам ничего не говорил? — привычно перебирая пальцами письма, спросила она.

— Нет, — ответил Драко.

И это его не удивило — подобных выходок от Эмиля теперь стоит ожидать на каждом шагу, из-за чего неплохо было бы стать более внимательным.

И спасибо Марселю, иначе свои письма он мог бы ждать до самого Хогвартса.

— Вот, — она протянула два письма, — ваши письма. Как же он не сказал, я же просила его, надо же, — причитала она.

— Забыл, наверное, — пожал плечами Драко, похвалив себя за бесподобную актерскую игру. — Спасибо, — он махнул письмами и, быстро глянув пергаменты, исписанные почерком отца, сложил их в карман и направился в Башню.