Великий Дракон (джен)

— Жестокий, кровожадный, самодовольный!

Тай Лунг уворачивался от сюрикенов, которые Тора достаточно лениво кидала в него. Чаще всего в него летели сякены и кусабигаты, и барсу приходилось использовать всю свою ловкость, чтобы увернуться и при этом назвать своё отрицательное качество.

— Эгоистичный, самонадеянный, злобный! Импульсивный, вспыльчивый! — он прыгнул и сделал сальто, от чего в глазах наставницы сверкнул огонёк заинтересованности. — Самовлюблённый! Дикий! — крошечный сякен едва не задел его руку. — Беспощадный, безжалостный, свирепый! Бездушный! Честолюбивый, амбициозный! — барс снова прыгнул, едва пролетев между тремя кусабигатами. — Мстительный!

— М-м-м, — недовольно протянула наставница и даже перестала метать сюрикены.

— Что?

— Не забывай о вендетте.

— Хай, сэнсэй. Тогда… ехидный. Коварный, хитрый, насмешливый! — ему пришлось прыгать по площадке с бешеной скоростью, потому что Тора увеличила темп метания. — Неблагодарный! Завистливый, злой, злобный!

— Было.

— Дурной, — пожал плечами барс. — Неблагородный, подлый… Не знаю, гадкий. Малодушный! Вредный! Глупый! — в последнюю секунду он заметил сякен и еле успел повернуть голову, так что звёздочка пролетела мимо его носа, чуть-чуть не задев его. — Я больше не знаю, сэнсэй!

— Думай.

— Злорадный, глумливый! Тупой!.. Прожорливый! — выкрикнул он после не совсем удачного приземления.

Тора захохотала, да так, что свалилась с ветки дерева, на которой сидела, и лишь в последний момент зацепилась за неё хвостом и смогла залезть обратно.

— Как ты это делаешь? — с изумлением и восторгом спросил Тай Лунг. — Твой хвост развит так, как у обезьяны, кошачьим это не под силу.

— Для духа нет ничего невозможного, — подмигнула наставница. — А ещё ты вовсе не прожорливый. Так, теперь будут появляться доски в виде воинов, продолжай подбирать слова и отбивать атаки.

Чёрная доска внезапно возникла рядом с барсом, и он машинально нанёс удар, разбив её вдребезги.

— Грубый, бесчестный, мерзкий, противный! — с каждой секундой он всё больше распалялся. — Неуклюжий, злопамятный! Уродливый! — его удар был сильнее, чем нужно, и Гадиан насторожилась. — Сгорбленный, кривой, жуткий, сутулый!

«Это уже не отрицательные качества», — подумала белая тигрица и приготовилась спрыгнуть.

— Ошибка природы! — Тай Лунг ударил доску, проломил её, а потом вдруг из ниоткуда появилась рука Торы, остановившая его и повалившая на землю.

— Не смей ни думать о таком, ни говорить, — слегка грозно сказала наставница. — Ты не ошибка природы и не урод. Ты нормальный.

— Я должен быть раза в три меньше и не должен уметь рычать, — сидя на земле, возразил ирбис. — Мы видели остальных снежных барсов, я монстр по сравнению с ними. А форма моей головы? А эта выпирающая нижняя челюсть со слишком большими торчащими клыками?

— Ну-ка прекрати! В твоей внешности нет ничего плохого, ты — уникален и должен этим гордиться. Я терпела насмешки из-за своего роста, но он стал моим преимуществом.

— Я мерзок. И родители меня бросили!

Тора прыгнула к нему, но вместо удара Тай Лунг ощутил объятья.

— Ты думаешь о том, что тебя касается очень мало, — спокойно сказала наставница. — Все эти факторы сделали тебя таким, какой ты есть, но только от тебя зависит, как к тебе будут относиться. Бояться или любить.

— Ненавидеть, — чуть оскалился мужчина, но при этом был печален.

— Что произошло? Ты засыпал совершенно нормальным, а сейчас ведёшь себя так, будто тебя подменили. Что случилось?

Тай Лунг поджал ноги и отвёл глаза. Разумеется, было очень глупо думать, что Тора Гадиан не заметит перемены в его поведении. Он мог бы ей всё рассказать, но на тренировочной площадке сидел Шифу со своими учениками — они должны были посмотреть на один из видов тренировок ниндзя — а при них рассказывать глупую причину перемены своего настроения ему совсем не хотелось. Однако янтарные глаза наставницы требовательно смотрели на него.

— Всего лишь сон испортил настроение, — покачал головой барс.

— Слишком странный сон, — заметила женщина и взяла его руки в свои — знак поддержки и помощи.

— Слишком страшный, — сказал Тай Лунг. — Это был кошмар, всё вертелось, шумело, все смеялись, меня вышвырнули из клана, оставили умирать, я снова попал в Чор Гом, но на этот раз мне сковали и голову, и ноги, и хвост, Шифу сделал из меня копьё, потом меня закинули на дно ямы, я видел тебя, но не мог дотянуться, Оками решила, что я ониби, кто-то отрывал мне хвост, и группа барсов орала: «Ты чудовище! Ты монстр!» — на одном дыхании выпалил барс.

Тора шокированно опустилась на колени. Шифу и Тигрица уставились на мужчину, находя связи между его словами во время тренировки и сном, а остальные пытались разобраться в этом быстром потоке слов.

— Ваджрасана, — повелительно сказала Тора.

Тай Лунг сел в названную позу и закрыл глаза. Он не мог очистить сознание, и наставница это знала, а потому, воздействуя на его особые точки, временно отключила его сознание, погрузив в бессознательное состояние, сон без снов.

— У вас есть успокаивающий чай? — обратилась Гадиан к Шифу.

— Конечно, — ответил мастер. — Но что с ним?

Тора тяжело вздохнула: она не любила вспоминать этот эпизод, но, раз на то пошло, она должна была рассказать.

— Однажды, в Японии, отряд, в котором были мы с Лунгом, подвергся нападению демона аманояку. Этот демон вызывает тёмные желания и сводит с ума. Лунг смог ему противостоять, но аманояку сильно повредил его сознание. Мы смогли это вылечить, но не полностью. Порой сильные переживания или потрясения вызывают у Тай Лунга странные сны, после которых его поведение становится несколько чудаковатым. Это можно прекратить лишь таким способом, — Тора кивнула в сторону лежащего ученика.

Через несколько минут Зенг принёс чай, душистый и горячий. Белая тигрица поставила пиалу с напитком рядом с собой и нажала на точки на теле Тай Лунга. Мужчина открыл глаза и издал тихий рык, после чего сел, держась за голову. Кончик его хвоста быстро постукивал по земле — барс нервничал.

— Давненько я не срывал нам тренировки. Простите, сэнсэй.

— Мы оба знаем, почему так произошло, здесь нет твоей вины. К тому же иногда нужно разнообразие, — с улыбкой подмигнула ему Тора и подала пиалу с чаем. Тай Лунг какое-то время отрешённо смотрел на посуду, на отражение деревьев в поверхности чая, проблески солнца и рябь от несильного ветра, а потом выпил его.

— Оча ни суиминйаку гана ико то о ган тэ и масу?⁽¹⁾ — спросил барс, когда не осталось ни капли чая.

— Ты меня удивляешь, — сказала Тора, забирая у него пиалу, — ты только что был без сознания, зачем мне снова погружать тебя в сон?

— Было однажды, — пожал плечами Тай Лунг. Он чувствовал себя лучше и был готов продолжить тренировку — и своё показательное выступление.

— Сейчас иной случай. Тсудзукете ку реру?⁽²⁾

Ученик кивнул, и Гадиан, велев ему встать в любую позу — как боевую, так и обычную — взяла две нагинаты, приготовленные заранее. Тай Лунг кивнул, и наставница кинула ему одну из них. Подождав, пока он вспомнит, как стоит держать это оружие, белая тигрица начала атаку. Практики с оружием — тем более с алебардой — у ниндзя не было давно, но тело барса само вспомнило все движения, и вскоре Тора начала настоящий бой. Двигаясь почти молниеносно, наставница порой задевала ирбиса лезвием, срезая пару волосков или царапая кожу до крови, и Тай Лунг больше оборонялся, чем нападал. Мастера Нефритового дворца не могли уследить за белой тигрицей, но за действиями барса следили пристально, порой удивляясь, как такой большой мужчина может так быстро двигаться. Через некоторое время Тора Гадиан внезапным и мощным ударом повалила ученика на землю, и он выставил над собой лезвие.

— Тора… — испуганно сказал Тай Лунг: наставница нависла над ним, на его нагинате. Мастера Нефритового дворца встали — убийство?!

— Спокойно, — бодро сказала белая тигрица и медленно подняла руку, показывая, что лезвие, не причинив ей вреда, остановилось между её телом и рукой.

Нагината барса упала, звякнув, и сам он опустил голову на землю, тяжело дыша. В носу щипало, мысли с бешеной скоростью проносились в голове, почти не задерживаясь, кровь шумела в ушах, в теле была слабость, казалось, оно парализовано.

— Ещё раз, — сказала Тора, — спокойно. Я невероятно довольна случившимся. Во-первых, это была реакция на падение во время сражения, целью которого является убийство врага, и очень хорошо, Лунг, что ты выставил лезвие. Во многих случаях мы подпускаем врага как можно ближе и затем наносим удар. Во-вторых, в одну секунду ты понял, что должно случиться, и отодвинул нагинату, а это непросто, это не нож какой-нибудь убрать. У тебя была очень быстрая реакция, и это меня чрезвычайно радует.

Сердце Тай Лунга билось где-то в горле, его начало тошнить. Какая-то секунда, и он мог убить свою наставницу. Убить! Смертную оболочку Торы Гадиан, которая столько всего для него сделала! И не важно, что это случилось во время тренировки, максимально приближенной к реальному бою.

— Ты в самом деле думаешь, что я позволю себя убить, особенно во время тренировки? — спросила Тора, поставив свою нагинату рядом и одной рукой упершись в свой бок, так что все почувствовали, насколько сильна белая тигрица.

— Но это же могла быть случайность! — сказала Тигрица.

— Во время приближенных к бою тренировок я становлюсь частично проницаемой. Это значит, что в подобных ситуациях я могу контролировать собственные увечья. Если лезвие слишком сильно вонзается в моё тело — и любую его часть — я делаюсь проницаемой и не получаю никаких ран. Это нужно как раз для того, чтобы создать у учеников ощущение настоящего боя, где их не будут щадить и они не будут убирать оружие, чтобы не травмировать партнёра. Так они могут научиться действовать резко и правильно.

— Меня сейчас стошнит, — тихо сказал Тай Лунг, продолжая лежать и смотреть на небо, не в силах пошевелиться.

— Ну вот ещё новости, — Тора села рядом с ним на корточки и пощупала лоб. — Ничего плохого не произошло, наоборот случилось нечто очень хорошее. Ты можешь собой гордиться. Как сейчас горжусь я.

Барс слабо пошевелил хвостом и, почувствовав, что ему стало легче, смог встать. И сразу угодил в крепкие объятья наставницы, такие нужные и успокаивающие. Благодаря большому росту белой тигрицы он смог уткнуться лбом в её плечо, выражая крайнюю степень доверчивости. Шифу видел, как руки Тай Лунга сжали складки топа на спине наставницы, как сильно прижался он к ней, как виляет из стороны в сторону его хвост — и понял, что между его сыном и Торой Гадиан связь намного сильнее, чем между ним и Тай Лунгом.

— Продолжим с гатанами? — спросила через несколько минут Тора.

Ученик согласно кивнул, отпуская женщину. Гадиан взяла два небольших изогнутых меча, а третий дала ирбису. Белая тигрица любила сражаться с двумя клинками, Акено обучал её этому больше всего, так как гатаны в семье белой тигрицы передавались по наследству; одна чёрная, другая белая — они идеально сливались с её шкурой, хотя была в её семье и третья гатана — красная, однако ей мало кто пользовался. Тай Лунг же смог освоить бой лишь с одним клинком, но зато не уступал в своём мастерстве другим ниндзя.

— Запомните, — повернулась Тора к мастерам Нефритового дворца, — одним из сильнейших видов оружия против этих демонов являются гатаны, но не все, а лишь специальные. Их куют особым способом, делая прочными и могущественными. Обычный клинок не сможет справиться с демоном. Когда прибудут Оками и Неко, вы получите это особое оружие, пока же я закалю, насколько смогу, ваше. Тай Лунг? — она посмотрела на мужчину, и тот кивнул.

Они налетели друг на друга столь стремительно, что присутствующим показалось, будто ниндзя переместились с помощью какого-либо портала. Клинки звенели, порой выпуская маленькие снопы золотых искр, а две большие фигуры быстро перемещались по площадке, не давая взгляду сфокусироваться на ком-то одном: мастера кунг-фу видели лишь расплывчатые силуэты, и только когда гатаны скрестились, Тай Лунг и Тора Гадиан остановились. Каждый из них хотел осилить противника, и только когда белая тигрица размахнулась второй гатаной, барс опустил свою и увернулся от удара. Бой начался заново.

Тигрица вскоре смогла различать движения и следить за каждым из сражающихся отдельно, подмечая движения и восхищаясь обоими ниндзя. Получится ли у неё хоть немного приблизиться к такому уровню? Их обучение Торой должно было начаться сегодня же, после обеда, когда на примере боя с Тай Лунгом мастера Нефритового дворца должны были понять, насколько быстро им придётся двигаться, если они хотят победить каша и ониби.

Ниндзя вдруг остановились. Одной рукой Тай Лунг сжимал руку наставницы, не давая ей действовать гатаной, а во второй держал поднесённый к самому горлу Гадиан клинок. Однако вторая рука Торы держала другую гатану у горла ученика. Они немного отдышались, а затем опустили оружие.

— Сегодня ты меня удивляешь, — улыбнулась белая тигрица. — Ты продержался на минуту дольше обычного и смог блокировать мою вторую руку. А клинок у горла — ты быстро овладел этим движением. Молодец. Но ты видишь, почему две гатаны лучше одной.

— Когда-нибудь я и это освою, — улыбнулся Тай Лунг.

— Буду надеяться. Теперь мы все отправимся на обед, а после него я научу вас правильно использовать гатаны, двигаться с нужной скоростью и наносить удары в определённые места, которые сразу способны убить демона. Если всё пойдёт хорошо, мы сможем продержаться до прибытия Оками, Неко и армии из Японии.

1) Надеюсь, в чае нет снотворного?

Вернуться к тексту

2) Ты можешь продолжать?

Вернуться к тексту