Великий Дракон (джен)

Он очнулся, но долго не хотел открывать глаза. К чему ему всё это? Зачем его вновь пробудили? В Мире духов ему тоже не было покоя, особенно после разговора с Угвэем, где мастер, вроде, простил его, но сказал, что он, Тай Лунг, должен понять свои ошибки и искупить свою вину. Интересно, каким же образом? Когда же Кай забрал ци Тай Лунга, барс больше ничего не чувствовал. Он слышал, что есть и другая часть Мира духов, долина, где можно забыть горести, не быть связанным с миром живых. Но По отправил его сюда, где он терзался сомнениями и мыслями о прошлом, будто двадцати лет в тюрьме Чор Гом не хватило для того, чтобы понять, кто во всём виноват.

Тонкий слух барса уловил странное жужжание, шелест листвы и какие-то голоса. В Мире духов такого не могло быть. Чуть пошевелившись, Тай Лунг почувствовал боль в теле. Он явно был в мире живых, только здесь боль чувствовалась так хорошо.

Барс рывком сел, хотя это была плохая идея, потому что голова отдалась кружением, а спина прострелом. Однако уже через несколько секунд он смог открыть глаза и обнаружить себя в небольшой комнате, сидящим на циновке в углу.

— Не стоило так делать, — раздался рядом женский голос.

Тай Лунг обернулся и увидел белую тигрицу, сидящую на ветке дерева в этой же комнате. Её янтарные глаза пронзительно смотрели на него, а кончик хвоста чуть вилял из стороны в сторону. На ней были чёрные штаны и топ, а лодыжки ног были обёрнуты в стиле Шаолинь.

— Кто ты? Где я? Что тебе нужно? — барс чувствовал себя очень странно рядом с ней и не мог собраться с мыслями.

Тигрица рассмеялась. Ей было не больше сорока лет, но в её глазах мелькнул задорный огонёк, характерный для молодёжи.

— Ты вернулся из Мира духов Китая, побывав в амулете-ци, и упал с огромной скалы, ударившись головой. Голова зажила, а вот тело ещё нет, — её голос был приятным и успокаивающим, но у барса он — и сама она — вызывал какие-то обрывки воспоминаний из прошлого, а это его настораживало.

— Тай Лунг, ты в мире смертных, и Вселенная дала тебе второй шанс, чтобы начать жить сначала.

— Угвэй сказал, что я должен искупить вину, — почему-то ляпнул тот.

— А я считала, ты не любишь Угвэя, — с лёгкой улыбкой сказала тигрица.

— Откуда ты?.. Ты меня не знаешь! — начал злиться барс. Он не понимал её, не мог её вспомнить, не знал, чего ожидать. А ведь именно то, что он недооценил панду, является главной причиной его провала.

— Я знаю тебя с той самой минуты, как ты был оставлен у ворот Нефритового дворца. К сожалению, моё длительное отсутствие напрямую связано с твоим духовным развитием. Вернее, неразвитием. Но я не могла вернуться раньше, — её уши печально дёрнулись.

— Выходит, ты спасла меня потому, что знала?

— За тысячу лет ещё никто не пробуждал во мне такой интерес, как ты. Разве что один из учеников Шифу, обладающий немалой силой.

— По, конечно, — фыркнул барс и отвернулся.

— Нет, я говорила про Тигрицу. У вас с ней схожие истории, она тоже сирота, тоже тренировалась у Шифу и тоже должна была стать Воином Дракона. Но не стала.

Голос белой тигрицы звучал спокойно и мягко, и Тай Лунг снова повернулся к ней. Он вспомнил ту Тигрицу, с которой дрался на мосту. Сильный соперник, но без своих дружков она не справилась бы с ним. Он вспомнил, как она почти назвалась Воином Дракона — видно, тоже не смирилась с поражением… Он не сразу понял, что его смущает в словах собеседницы.

— Ты сказала: «За тысячу лет»? Я не ослышался?

— Нет, всё верно. Уж более подробно предлагаю не считать, — на её губах заиграла улыбка.

— Но столько не живут! Даже Угвэй не прожил столько.

— Угвэй прожил, но он смертен, хотя теперь и дух, а я…

Она остановилась, потому что послышались шаги, а потом в бумажную дверь постучали. Белая тигрица слезла с ветвей дерева и, подойдя к двери, открыла небольшую щёлочку, и Тай Лунг услышал разговор на незнакомом языке. Он был плавным и похожим на китайский, но всё-таки был совсем другим. Когда тигрица вернулась, барс с любопытством на неё посмотрел. Но в его глазах было и удивление: женщина была высокой и крупной, больше той Тигрицы.

— Ты находишься в Японии, в деревне моего клана, — сказала белая тигрица. — Я научу тебя языку этой страны, ведь тебе предстоит пробыть здесь долгое время. Сейчас принесут еду, тебе нужно подкрепить силы.

Тай Лунг только вильнул кончиком хвоста. Он хотел всё узнать, всё понять, но его новая знакомая, даже имени которой он не знал, похоже, предпочитала держать его в неведении какое-то время.

— Есть ещё кое-что, что ты должен узнать в первую очередь… Тебе каким-то мистическим образом вернулось несколько лет. Сейчас тебе ещё нет тридцати. Но нет, ты не вернулся в прошлое, — сразу ответила она на его ещё не произнесённый вопрос. — Я правда не знаю, как так получилось. Может быть, Великий Дракон… Тебя ведь так же зовут. А Дух Дракон знает мои симпатии и переживания насчёт тебя. Возможно, это он подарил тебе несколько лет жизни. Но… — она не успела договорить, её глаза внезапно вспыхнули белым, а от её шерсти пошло слабое сияние.

Тай Лунг вдруг почувствовал страх и прижался к стене. От женщины веяло могуществом, так что у него шерсть встала дыбом. Всё это продолжалось пару минут, а затем белая тигрица приняла самый обычный вид. Она успокоила своё дыхание и посмотрела на барса.

— Успокойся, всё хорошо, — сказала она. — Дух Дракон сказал, что дал тебе годы одного преступника, который… Ну, не важно. Он заслужил наказание, потому что его злодеяния ужасны. Но тебе дан второй шанс, поскольку в тебе ещё есть свет, просто его надо раскрыть.

— Живёшь тысячи лет, знаешь меня практически с рождения, хотя не выглядишь старше, говоришь с духами и сама становишься похожа на духа, — в голосе и позе Тай Лунга был страх, с которым он не мог справиться. — Кто же ты?

Белая тигрица вздохнула, помахала кончиком хвоста, а потом ответила, глядя прямо ему в глаза:

— Я Тора Гадиан.

* * *

Они находились в небольшой закрытой комнате, на полу которой была циновка. С медитацией у Тай Лунга было очень плохо, и Тора Гадиан решила начать с чего-то более простого для барса — с тренировки. Он пробыл в Японии только несколько дней, но уже понял разницу между жителями этой страны и китайцами. Однако белая тигрица умудрялась сочетать в себе черты обоих народов. От того, что она была духом, её мантры исцеляли в разы быстрее, чем это происходило у обычных смертных, и тело барса вскоре зажило. Белая тигрица объяснила Тай Лунгу, что должна исправить ошибку Шифу и помочь барсу использовать данный шанс мудро. Он, всё ещё пребывая в относительном неведении о её заинтересованности в нём, без особой охоты признал её своим новым наставником, духовным, но подчинялся ей во всём, хотя иногда не понимал, что и почему делает. Однако Тора знала к нему подход и назначила физические тренировки, чтобы указать на ошибки и лучше понять его чувства во время боя.

В руках белой тигрицы была бамбуковая трость, и с её помощью она часто останавливала его. Тай Лунг, знавший, что Тора Гадиан сама является мастером кунг-фу, пытался спокойно относиться к её придиркам, которые, кажется, были сильнее, чем у Шифу, но вскоре потерял терпение.

— Ты хотела увидеть, как я сражаюсь, но почти каждую секунду ты прерываешь меня!

— Канджё. Эмоции, — спокойно ответила белая тигрица. — Мне нужны твои эмоции. Ты слишком быстро теряешь терпение, ты не привык к критике, потому что тебя постоянно хвалили. В первую очередь тебе необходимо научиться управлять своим гневом.

Тай Лунг почувствовал стыд и опустил глаза. Он действительно слишком быстро распалялся, от малой искры и до бури, и ему было очень тяжело остановиться.

— Сделаем спарринг, — после минутного молчания сказала Тора. — Опробую твою силу сама. Но ты начнёшь со стойки лучника Гунбу. Но должна тебя предупредить, что буду использовать не кунг-фу. Посмотрим, как ты отражаешь неизвестные атаки.

Тора Гадиан встала ровно, заведя лапы за спину, в правой по-прежнему держа небольшую бамбуковую трость. Тай Лунг, поначалу растерявшийся, собрался с мыслями и из стойки перешёл в нападение. Белая тигрица ловко уворачивалась и была практически неуловима, и дело было вовсе не в том, что она дух в физической форме. Барс удивлялся и старался сосредоточиться, но всё равно пропустил первый удар от наставницы.

— Не злись из-за провалов, — внезапно сказала Тора и шлёпнула его тростью по руке.

Барс зашипел от неожиданной боли, но продолжил атаку. Через пару минут женщина сделала несколько пробных ударов, которые Тай Лунг смог отбить. Тогда она решила увеличить уровень сложности, и спарринг с каждой секундой всё больше походил на бой. Но Тора, понимая, что зацепила одну из главных нитей управления Тай Лунгом, перешла к следующему этапу, и барс потерпел поражение. Как и ожидала тигрица, он сразу поднялся и продолжил, но каждый раз ей удавалось опрокинуть его на пол, при этом трость несильно ударяла его по какой-либо части тела, сопровождаемая словами придирки: «Точка опоры» — или: «Ты невнимателен». В конце концов тот разозлился и действительно стал не так внимателен, Гадиан хватило одного несильного удара, чтобы он распластался на полу.

— Соберись, — сказала она спокойно и несильно наступила ему на хвост, от чего он издал глухой рык.

Тай Лунг продолжил бой, но теперь наставница роняла его после каждой его атаки.

— Ты сбежал из укреплённой тюрьмы в скале, в которой дежурил элитный отряд из тысячи носорогов, — быстрым ударом в живот Тора откинула его, постепенно подводя тренировку к концу. — Самостоятельно освободился из оков и выбрался на свободу, — она в прыжке увернулась от него, — противостоял Пятёрке, почти убил Шифу и достал свиток, — перехватив его лапу, Тора повалила ученика на пол, — но сейчас ты проигрываешь, — бамбуковая трость шлёпнула его по голове.

Тай Лунг запыхался, устал и уже не хотел вставать с пола. Напоминания о прошлых удачах и неудачах погасили в нём желание продолжать спарринг, переросший в бой.

— Я не пытаюсь сделать из тебя машину-убийцу, — сказала Тора, вставая рядом с ним. — И сам ты таким не являешься. Ты не убийца, но твой недостаток — слишком горячая голова. Я была такой же, когда ещё не стала духом, взрывной и легко воспламеняющейся гневом, который остановить было почти невозможно. Тебе необходимо научиться контролировать свои эмоции. И этот бой показал, как легко тебя можно сбить с толку, разозлив. Поэтому ты и проиграл панде По.

— Ты не можешь знать, — проворчал ирбис, потирая руку: хватка у Торы была стальная.

— Я следила за тобой с тех пор, как гусь из Нефритового дворца прилетел от Шифу.

— Тогда ты должна быть недовольна, если хочешь исправить меня, я ведь покалечил всех тех носорогов.

— Я чувствую лишь восхищение от твоего побега. Ты не сломался и даже спустя двадцать тяжёлых лет и практически вывернутых суставов смог одержать полную победу. Ты один из величайших мастеров кунг-фу, и я это знаю. Но ты выбрал путь мести и ярости, а это было неправильно.

Тай Лунг удивлённо и даже растерянно посмотрел на неё: впервые его никто не осуждал. Тора положила рядом бамбуковую трость и села перед ним на колени, продолжая, однако, сохранять власть в действиях. Кончик хвоста барса стал вилять сильнее, выражая тревогу.

— Тебе придётся полностью довериться мне, — сказала белая тигрица, нежно прикасаясь к подбородку Тай Лунга и постепенно переходя от него на щёку. — Я желаю тебе только счастья, и, когда могла, я помогала тебе. Это я встретила тебя в мире духов, Гурейто Дорагон.

— Откуда ты знаешь это имя? — глаза снежного барса округлились, а сам он немного отпрянул. Тора лишь мягко улыбнулась, положив лапы на свои колени и не пытаясь дотронуться до него. Мужчина смотрел на её лицо и сопоставлял всё, что знал о своей наставнице. — Значит, это ты являлась ко мне в детстве? Тора Гадиан, дух белой тигрицы…

— Это я, малыш Лунг, — кивнула она. — Если бы я была простым духом, осталась бы с тобой, но я дух-хранитель, а потому мне часто приходилось воевать с демонами. Я вернулась лишь в тот момент, когда тебя вводили в гору. И я провела рядом с тобой первые десять лет, заглушая твою боль, особенно в острые моменты. Но затем мне вновь пришлось отбыть. К сожалению, вернуться к тебе у меня получилось лишь в момент освобождения твоей ци.

Сказать, что Тай Лунг был растерян — ничего не сказать. Он смотрел на свою наставницу и теперь понимал, почему ей так хочется исправить его, помочь начать жить заново.

— И ты… не разочаровалась во мне?

— Нет. Они считают тебя злым, но они не могут понять тебя и никогда не смогут. Ты обозлился, это верно, но у тебя на это были свои причины. Ни разу за все эти годы наблюдения за тобой я не почувствовала недовольства или разочарования, лишь жалость и временами восхищение. Я по-прежнему люблю тебя, Лунг. Аната хама да ши но ски нако некодес — ты всё ещё мой любимый котёнок.

Барс вновь опустил глаза. Ему хотелось ей довериться, но опыт с приёмным отцом не позволял вновь поверить кому-то. С другой стороны, Тора Гадиан всегда была добра к нему и не помогла лишь потому, что находилась очень далеко.

— Ты действительно хочешь мне помочь? — его уши были прижаты к голове, а в глазах читалась плохо скрываемая надежда.

— Хочу и могу. Но только при условии полного доверия с твоей стороны ко мне. Мой клан знает твою историю и сочувствует тебе, он согласен принять тебя в свои ряды. Особенное впечатление произвёл твой побег. Ты согласен остаться в Японии?

— Но я… не знаю…

— Я обучу тебя. Мне было примерно столько же лет, сколько тебе сейчас, когда я пустилась в странствия по миру и пришла в Китай. Там я научилась и языку, и культуре, и кунг-фу. Но тебе всё-таки будет легче, тебе не придётся искать учителя даже пару часов, — белая тигрица вновь улыбнулась.

— А они…

— Точно тебя принимают. Иначе тебя бы не было здесь, — вновь прочла его мысли Тора Гадиан.

Тай Лунг всё ещё сомневался в том, что всё пройдёт хорошо, он не был уверен, что сможет исправиться, но, взглянув в янтарные глаза тигрицы, излучавшие теплоту и поддержку, склонился перед ней, полностью подчиняясь своей наставнице.

— Хорошо. Но ты должен пообещать мне, что не будешь упорно тренироваться у меня так, как ты старался для Шифу. Нам с тобой предстоит изменить твою судьбу, и ты должен стараться для себя. Наша с тобой задача — осветлить твою душу и сделать тебя добрым величайшим мастером. Не старайся ради похвалы.

— Да, мастер, — ответил Тай Лунг, искренне надеясь на успех своего обучения у Торы Гадиан.