Код Равновесия (джен)

28-ое элоны, 12 г. ПРС

Пусть уже был ранний вечер, солнце светило ярко, почти растворяя в воздухе едва заметный энергетический купол. Но сюда, в гущу городской многоуровневой застройки, долетали лишь отражённые солнечные брызги. В этой странной пограничной зоне между тенями нижних уровней и чёткими лучами солнца верхних будто бы клубился оранжеватый туман. Эта дымка обволакивала ровным светом, иногда перемежаясь расслаивающимися на радугу беловатыми пятнами бликов.

Лелуш прищурился: ему в глаза брызнул отражённый свет из ближайшей витрины магазина. Из-за стекла смотрел неживым взглядом потрёпанный манекен без одежды. Из-под ног укатилась пустая пластиковая бутылка, когда Лелуш повернул в проулок между магазином и соседним зданием. За ним, нервно озираясь, поспешил Ривалз.

Проулок заканчивался глухой стеной, в ней были лишь ворота с электронной панелью справа. Лелуш нажал на кнопку, и тут же в панели открылось окошко, из которого на них уставился электронный глаз.

— Кто такие? — спросил грубый механический голос.

— Ривалз Кардемонд и Лелуш Ламперуж. Мы пришли к Каджику, — ответил Лелуш.

— Вас нет в списке.

Что-то такое было весьма ожидаемо.

— Вы лучше у самого Каджика спросите. Он хочет нас видеть.

— Он занят.

— Правда? Хорошо, тогда мы ему сейчас позвоним и узнаем, почему кто-то забыл внести нас в список, — Лелуш не стал медлить и потянулся к своему комлинку.

— Э… погодите, мы его спросим, — тут же спохватился охранник. Дверца с глазом захлопнулась. Лелуш облокотился на стену в ожидании, Ривалз переступал с ноги на ногу, не зная куда себя деть.

— Входите, — наконец оповестил охранник. Ворота со скрипом разъехались в стороны. По ту сторону стоял грозного вида гаммореанец с вибротопором и бластером наперевес. Из-за поворота справа выскочил Каджик собственной персоной, но тут же резко затормозил, поправляя серо-синий шарф и свой чёрно-рыжий плащ. Он запыхался, но очень старательно делал вид, что это не так.

— Откуда вы… агх… — Каджик мазнул рукой себя по лбу в непонятном жесте. — Что вы здесь делаете?!

— Пришли на встречу, — сказал Лелуш, невинно улыбаясь.

— Вы… Так, быстро за мной, — Каджик махнул рукой и направился в левый коридор. Они шли быстро, почти бежали. Металлические стены быстро промелькнули мимо, и они оказались на посадочной площадке. Из-под ног шмыгнул низенький дроид-уборщик. Лелуш проводил его взглядом и осмотрел посадочную площадку.

«Знакомое место, однако», — подумал он. Кое-где на стенах и на пермакритовом покрытии ещё чернели подпалины от бластерных болтов, оставшихся после сражения с Наото. Ривалз смотрел куда-то вдаль, за разорванную цепочку ограждения площадки. Видимо, тоже вспоминал.

Каджик резко затормозил, когда ему навстречу вышел мужчина с рыжими усами и таким же чёрно-рыжим плащом. Несмотря на то, что Лелуш раньше не видел его близко, он узнал Тарака. Тот был невысокого роста, а на его лице складками обвисли презрение и раздражение. Выглядел он старше своего возраста, о котором позавчера рассказал Такеши.

— Кто это, накрифф, такие? — Тарак кивнул в сторону Лелуша и Ривалза и снова злобно вперился в Каджика. Лелуш не видел лица последнего, но, судя по эмоциям в Силе, он испытывал сильное раздражение и досаду. Надо сказать, что Каджик оказался не из тех, эмоции которого легко было читать. Видимо, он имел неплохой контроль над ними, в отличие от того же Тарака.

— Я делаю свою работу, Тарак, ищу сотрудников, — процедил Каджик.

— Ты, крифф, притащил каких-то левых кретинов сюда, мать твою! — Тарак так разозлился, что покраснел до корней своих рыжих волос. — Вот из-за таких и…

— Я знаю, что я делаю. Им можно доверять.

Лелуш незаметно улыбнулся краешком рта. Это всё, что он мог позволить себе в данной ситуации, в то время как внутри он вовсю веселился, наблюдая за этой сценой.

Так как Кинраты были врагами Наото, его группа собирала на них информацию, которой и поделился Такеши. В том числе и местонахождением этой базы, как и тем, что новичков сюда не приглашают, что, в общем-то, было логичным. А вот что было странным, так это то, что Каджик притащил сюда их с Ривалзом в грузовом транспортнике да ещё и сам залез к ним в отсек для переговоров, будто пытаясь скрыть факт присутствия посторонних. Ещё интереснее эта ситуация стала, когда Лелуш узнал, что это Тарак планировал похищение Каллен, которое в итоге поставило под угрозу план Каджика с похищением Ривалза. То есть, между этими двумя наблюдалась явная несогласованность в действиях. К этому оставалось только прибавить реакцию обоих на нападение Наото и рассказ Такеши о склочном характере Тарака.

В итоге Лелуш пришёл к выводу, что Каджик ведёт какую-то свою игру за спиной у Тарака, одними из пешек которого являются и они с Ривалзом. Лелуш пешкой быть не желал и потому одним простым ходом подпортил эту игру, поставив Каджика в крайне неудобное положение. О, а теперь тот ещё и пытается оправдаться, утверждая, что доверяет Лелушу и Ривалзу. Невероятно уморительно! Жаль только, что посмеяться над этим вдоволь было нельзя.

— А, знает он! Но ты делаешь это за моей спиной, чёрт возьми! Мне, представляешь, звонит охрана и говорит, что тут стоят двое, которых нет в списке! — орал Тарак.

Каджик хотел что-то вставить, но не успел. И он тоже начинал выходить из себя

— У нас есть правила, Каджик, а ты их постоянно нарушаешь!

— А ты их постоянно меняешь!

— Потому что я криффов босс! Понял?!

Лелуш подумал, что Тарак сейчас или лопнет от напряжения, или его хватит удар. Ривалз тем временем сжался за спиной Лелуша, опасаясь, что Тарак сейчас выхватит свой бластер и перестреляет всех в приступе ярости.

Каджик глубоко вздохнул, выслушав ещё один шквал брани в свою сторону.

— Да, ты прав. Но они уже здесь.

— Так избавься от них! — Тарак всё-таки схватился за пушку, но Каджик встал между ним и Лелушем, поднимая руки.

— Это может навредить бизнесу. Я делаю это в твоих же интересах!

Тарак с подозрением уставился на него, но всё же убрал руку с бластера и чуть успокоился.

— Позволь мне сделать свою работу, и это принесёт тебе выгоду.

— Нда? И какую выгоду принесут эти двое придурков? — Тарак упёр руки в бока, снова кивая в сторону Лелуша с Ривалзом.

— Информацию. Я завожу знакомства, — когда Тарак снова злобно фыркнул, Каджик поспешил добавить: — И она будет стоить дороже, если мы будем только и делать, что угрожать всем нашим информаторам.

— Ладно, только чтоб сделал потом отчёт, — буркнул Тарак и направился куда-то внутрь базы. Каджик бросил взгляд на Лелуша, махнул рукой призывая следовать за собой. Кажется, у него уже дёргался глаз после всего этого.

«Ого. Или Тарак действительно такой неуравновешенный, или Каджик уже успел его конкретно достать. В любом случае, в такой ситуации и я бы начал думать о том, чтобы избавиться от него», — подумал Лелуш.

Они некоторое время петляли по коридорам, уходя вглубь базы. В конце концов они оказались в небольшой комнате, напоминающий кабинет. Напоминающий потому, что комната была пустовата для кабинета. Только над кулером висела странная картинка с перевёрнутой бантой в розовой шляпе. Ривалз и Лелуш сели напротив Каджика. Лелуш невольно задумался над тем, что же всё-таки означает эта странная картинка посреди пустой серой стены на базе бандитов, а потому пропустил момент, когда Каджик достал бластер и направил ему в лицо.

Ривалз чуть не свалился со стула, издав задушенный крик, поднял руки, будто хотел ими защититься от бластерного выстрела. Лелуш едва заметно облизал губы, вздохнул и заставил себя отвести взгляд от дула бластера. Почти не изменившись в лице, он спросил:

— И?

— Зачем? — задал, наверное, наиболее правильный в этой ситуации вопрос Каджик, безошибочно определив, от кого исходила идея прийти на базу, а не на оговоренное место встречи.

«Зачем я тебя подставил?» — мысленно усмехнулся Лелуш и сказал:

— Предпочитаю играть только те партии, в которых заранее оговорены правила.

— О, — поднял брови Каджик, — так правила уже оговорены. И они просты: вы расплачиваетесь по долгам.

— Я тебе ничего не должен, — напомнил Лелуш. — И я пришёл потому, что я так захотел.

Каджик всё же опустил бластер, заметив, что на Лелуша он не произвёл впечатления.

— И что такого ты захотел? — протянул он.

— Вопрос скорее к тебе. Чего ты хотел мне предложить?

Каджик откинулся на спинку стула, взяв короткую паузу.

— В любом случае, ты тогда отказался. Сказал, что тебе нужны всего лишь… деревянные шахматы, верно? С чего вдруг ты поменял своё мнение?

— Ну, — улыбнулся Лелуш, — деревянные шахматы у меня уже есть. Теперь можно помечать о чём-то большем, не так ли?

— Л-л-лелуш, т-ты чего? — изумлённо пробормотал Ривалз. Впрочем, на него никто не обратил внимания.

— О чём же?

Лелуш откинулся на спинку стула, кивком указал на кулер.

— Можно мне воды?

Каджик молча взял пластиковый стакан, налил воды и протянул Лелушу. Тот неспешно отхлебнул и сказал:

— Часто покупатель ещё не знает, чего он хочет приобрести. Но когда он видит товар на полке или в рекламе, он вдруг понимает что вот оно, то, что он так давно искал! Слышал о таком? Порой бывает и такое, что покупатели специально идут гулять по магазинам в поисках того, чего ещё у них нет, — Лелуш сложил ладони в замок и поставил на стол, глядя прямо на Каджика. — Так что же есть в твоём магазине?

Каджик усмехнулся, наклонив голову вбок, глянул куда-то вниз, потом кивнул сам себе. Встал, тоже налил себе стакан воды.

— Знаешь, Лелуш, — он махнул в его сторону свободной рукой, — я вижу таких как ты издалека. Тех, кто может быть полезен в нашем деле. Тех, кому хватает смелости пойти на риск. Но не потому, что они настолько глупы, что не осознают его. Нет. Они идут на риск потому, что могут видеть то, чего не способны другие.

Лелуш прикрыл глаза и едва заметно кивнул, показывая, что соглашается с этими словами. Ривалз удивлённо смотрел то на него, то на Каджика, не улавливая самую суть разговора и не понимая, что частично он коснулся и его самого.

— Проблема лишь в том, что их видение может разниться от разумного к разумному, что играет критическую роль при заключении… скажем так, горизонтального договора. Это вопрос доверия.

Лелуш чуть приподнял брови. Его немного позабавило то, каким обтекаемым словом Каджик описал их соглашение.

— Ты сам сказал, что можешь мне доверять.

— Хах, — фыркнул Каджик. — В рамках тех условий, которые ты сам объявил недействительными.

Лелуш кивнул, соглашаясь. Затем он хитро улыбнулся и сказал:

— Условия, может, и другие, но конечная цель всё ещё прежняя. Я уже говорил, что получил деревянную шахматную доску. Теперь настало время шагнуть чуть выше и начать самому организовывать турниры, сняв корону с вершины башни.

— О, даже так, — удивился Каджик, а потом покачал головой, тоже ухмыляясь. — Башня высокая, Лелуш.

— О-о чём вы? — тихо спросил Ривалз, уже совсем утеряв нить разговора.

— Но ведь в этом был твой изначальный план, не так ли? Вот зачем тебе тот, кто знаком с Ксарном?

— А? — встрепенулся Ривалз, услышав знакомое имя.

— Ты не знаком.

— Вопрос времени.

— Погоди, ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с Ксарном?! — Ривалз в шоке уставился на Лелуша. — Но ведь…

— Неужели это будет проблемой? — Лелуш повернул голову к Ривалзу. В его взгляде промелькнуло что-то холодное и жёсткое, от чего Ривалза передёрнуло.

— Н-нет, просто… Так как же… без повода-то…

— Обсудим это позже, — перебил его Каджик.

— Этого будет достаточно для выплаты долга? — Лелуш чуть наклонил голову, внимательно изучая Каджика, который по-прежнему стоял у кулера с водой.

— Так вот какова твоя цена? — усмехнулся тот.

— Лишь малая часть, — осклабился Лелуш.

— Говоришь так, словно продаёшь мне чудо.

— Делаешь ставки?

— Зачем? — удивился Каджик. — Я букмекер, я их принимаю.

— Тогда рассматривай это как инвестицию в акции. Они взлетят.

— Да неужели?

— А ты, Каджик, из тех, кто идёт на риски? — Лелуш подался вперёд, когда Каджик сел напротив него.

— Хорошо, ты меня заинтриговал. Посмотрим, какую информацию ты достанешь. Остальное — потом.

— Хорошо. А, — Лелуш кивнул куда-то в ту сторону, где должна быть посадочная площадка, — нам никто мешать не будет?

— А ты что думаешь? — лениво протянул Каджик. — Сам ведь создал эту проблему. И она ударит прежде всего по тебе, когда он захочет выяснить, кто вы.

— По мне? Ха, ну на такой случай у меня есть хорошее зеркало. И в нём ты увидишь себя.

— Ну и ну, — присвистнул Каджик. — А ты уже мне угрожаешь, я посмотрю!

— Только после тебя, только после тебя.

Ривалз ошарашенно смотрел на этих двоих и пытался понять, о каких, чёрт возьми, зеркалах они говорят. Тут к нему впервые за весь день обратился Каджик:

— Вернёмся к более конкретным вещам. Расскажи, что случилось в Вавилонской башне.

Спустя некоторое время Ривалз и Лелуш наконец вышли на свежий воздух. Темнело. Когда за их спинами захлопнулись ворота, Ривалз облегчённо вздохнул и сказал:

— Тебе не стоило влезать в это дерьмо. Это я виноват…

— Хватит уже, — оборвал его Лелуш. — Я понял, что ты виноват. Теперь надо сосредоточится на решении проблемы.

— Ты не понимаешь! Ты влез в какие-то мафиозные разборки! Это не шутки, в таких делах уже не существует пути назад!

— Мы и так уже играли на деньги с мафией! И тебя всё устраивало, — зашипел на него Лелуш, утаскивая подальше от входа на базу Кинратов.

— Нет! Это другое! Одно дело просто играть, а другое реально участвовать во всём этом. Он же… Он уже всё о тебе знает, и про Академию, и про сестру, а ты о нём — ничего! Это сделка с дьяволом, Лелуш!

Лелуш холодно посмотрел на Ривалза, цепко сжимая его руку.

— Сдаётся мне, что уже не первая в моей жизни. А теперь успокойся.

— Ты иногда меня пугаешь, Лелуш. Порой мне кажется, что это не ты, а кто-то другой, — Ривалз отвернулся от него, когда тот выпустил его руку. Лелуш ничего не ответил и зашагал в сторону того места, где они припарковали флаер. Когда он положил ладонь на ручку двери машины, он заметил, что его руки мелко подрагивают. Быстро спрятал их в карманы, чтобы Ривалз не заметил его нервозность.

* * *

29-ое элоны, 12 г. ПРС

В Академии у Каллен не было друзей, но её это более чем устраивало. Она старательно избегала всяких внеклассных активностей и групповых проектов: не хотелось тратить время на такую ерунду. Вот только, похоже, не всех устраивало такое положение дел.

Сначала от неё что-то понадобилось Лелушу, что уже не могло быть хорошим знаком. Он попросил пройти в один из корпусов, который она ещё ни разу не посещала. В небольшом зале на лестнице, ведущей на второй этаж, висели разноцветные шарики, а на столе в центре стояли тарелка с пирожными и бутылки сока. Оказалось, что Каллен взяли и приняли в студенческий совет и решили закатить вечеринку в честь этого, хотя она того совершенно не желала. Довод о том, что раз она не может состоять ни в одном из кружков по состоянию здоровья, потому она хотя бы может заниматься бумажками в студсовете, она посчитала неубедительным. Им точно что-то нужно от неё, пусть и не понятно что.

В любом случае, отказываться от участия в вечеринке в её честь было бы невежливо. Правда, Каллен быстро начала жалеть, что из-за своей роли больной домашней девочки она не может послать окружающих отборным мандалорским матом.

Ривалз всё также раздражал своим дурацким поведением, нёс какой-то бред, Лелуш опять почти не источал никаких эмоций, будто был дроидом.

— Привет, меня зовут Ширли, если ты не помнишь меня, мы учимся в одном классе, — поздоровалась девушка с длинным рыжими волосами. Её лицо было добрым, на нём сияла приветливая улыбка. Тем не менее, Каллен чувствовала в эмоциях Ширли то ли раздражение, то ли ещё какое негативное чувство. И чем оно вызвано, было совершенно не ясно.

«Впрочем, ничего нового. Кругом одно лицемерие», — подумала Каллен.

Милли Эшфорд она знала, но не лично. Не слышать про президента студсовета, внучку директора Академии, устраивающую сумасшедшие мероприятия, было невозможно. Впрочем, и так сразу видно, что она чокнутая. Ну кто в здравом уме начинает знакомство с пошлых шуток?!

Пока Ширли возмущённо спорила с Милли по поводу её поведения, Каллен решила поздороваться с единственным человеком, чьё лицо она ещё ни разу не видела.

— Привет, как тебя зовут? — спросила она.

— Н-нина, — едва слышно ответила худенькая девушка в очках. Судя по её эмоциям, она испытывала сильный дискомфорт. Но Каллен сомневалась, что это от того, что она не нравится девушке. Скорее всего, Нина просто была интровертом и ей не нравилась эта вечеринка.

— Тоже не любишь шумные сборища? — спросила Каллен с сочувствием. Нина несмело кивнула. — Тогда почему бы тебе не уйти?

— Попробуй возразить президенту, — сказала Нина и горько улыбнулась. Каллен обернулась и увидела, что спор между Ширли и Милли закончился тем, что Милли засмущала Ширли в конец. Она вся горела эмоциями негодования, а её лицо покраснело.

Нина на первый взгляд казалась самой нормальной из всех, но общаться явно не хотела, так что Каллен отошла от неё. Тут в зал вошли двое. Протокольный дроид с женским корпусом толкала девочку с плотно закрытыми глазами на парящем инвалидном кресле.

— О, привет, Наннали, — сказала подошедшая Ширли, всё ещё немного красная после спора с Милли. Где-то позади ожили колонки, но тут же оборвали едва начавшуюся песню. — Это младшая сестра Лелуша. Она ещё не может вступить в студсовет, но ведь это не мешает нам проводить время вместе.

— Привет, — улыбнулась Наннали, безошибочно повернув голову в сторону Каллен, хотя глаз так и не открыла. После слов Ширли Каллен заметила, что Наннали и Лелуш действительно похожи: оба были очень худыми, черты лица были одинаково тонкими, а кожа бледной. Только волосы у Наннали были светло-русые, а у Лелуша чёрные.

Но самым интересным в ней было то, что она была чуть громче, чем остальные люди. Или не громче… Каллен до сих пор не могла подобрать подходящего слова для своих ощущений. Просто некоторые люди немного выделялись на фоне других. Несколько дней назад она почувствовала что-то подобное и от Лелуша, только во много раз сильнее. Кстати, сейчас он снова стал нормальным, если не считать аномально слабых эмоций. Нет, не то, чтобы Каллен не встречала разумных, чьи эмоции сложно было почувствовать. Просто именно среди людей это было куда большей редкостью, и то было больше характерно для более старших.

Кстати, о громких людях. Каллен повернула голову в сторону входа в здание, удивлённо всматриваясь в стену. Она не видела сквозь неё, конечно, но в этот самый момент она почувствовала нечто странное. Кто-то шёл сюда, настолько громкий, что Каллен слышала его приближение даже отсюда. Даже громче, чем Лелуш несколько дней назад. До сих пор она не слышала ничего подобного, потому застыла неподвижно, не зная, как реагировать на это.

— Эй, Каллен, ты чего стоишь столбом? Во, зацени, я достал шампанское! — рядом появился Ривалз, радостно потрясающей бутылкой.

— Так же нельзя! — вновь стала возмущаться Ширли.

— Мы уже совершеннолетние, ну чё ты? — отмахнулся Ривалз.

— А если Каллен — нет? И вообще, мы же в Академии!

— Ширли, как всегда, за здоровый образ жизни, — вставила Милли.

— Ты так говоришь, будто это плохо! Алкоголь — вот что на самом деле плохо!

— Каллен, не обращай на неё внимания, один месяц ничего значит, — заговорчески прошептала Милли.

«Откуда ты знаешь, когда у меня день рождения?!» — хотела было воскликнуть Каллен, но тут послышался хлопок. Ривалз открыл бутылку, и в воздух выстрелила струя прямо в её сторону.

Белая пена так и не долетела до Каллен, оставшись висеть в воздухе, будто кусок пенопласта. Только лопающиеся пузырьки да небольшие брызги, капнувшие на пол, говорили о том, что в воздухе висит настоящая жидкость.

Все были в таком шоке, что не заметили, как в дверях появился кудрявый парень в тёмных очках и синем плаще с воротником стойкой. Его правая была вытянута ладонью вверх по направлению к зависшей в воздухе жидкости.

— Эм, мисс? — обратился он к Каллен, снимая свои очки. Все тут же уставились на незнакомца.

— С-стадфилд, — представилась она, во все глаза глядя на него.

— Мисс Стадфилд, не могли бы вы подвинуться немного в сторону? Прошу прощения, но жидкости удерживать достаточно тяжело, — извиняющимся тоном произнёс он. Каллен послушно отошла подальше от летающего шампанского. Как только она это сделала, оно пролилось на пол в том месте, где она ещё недавно стояла.

— Ну нихрена ж себе! — воскликнул Ривалз. — Чувак, это же ты, да? Как ты это сделал, чёрт побери?!

— Ну-у, — незнакомец смущённо почесал в затылке, подходя поближе.

— Вау, — выдохнула Ширли.

— А, так ты джедай? — спросила Милли.

— Ну да, ну то есть падаван. В смысле учусь ещё.

— Я думала, что джедаи выглядят по-другому, — сказала Ширли.

— Я просто переоделся, чтобы не смущать окружающих своим видом, — парень развёл руками в стороны, широко улыбаясь.

— Если ты джедай, то у тебя есть световой меч, да? — подала голос Нина. Её глаза вдруг загорелись энтузиазмом.

Каллен не знала, что сказать. Она не могла оторвать от него взгляда. Парень просто оглушал своим присутствием. Определенно это его она почувствовала ещё несколько минут назад. На контрасте с его громкостью, его эмоции наоборот были будто бы сильно приглушены. Причём его мимика и жесты были достаточно экспрессивными, чтобы не сочетаться с блёклыми эмоциями.

«Да что за чертовщина?» — подумала Каллен. Так просто не бывает. Яркость эмоций у всех разная, но обычно она сочетается с выражением лица и жестами. Настолько большой разницы она ещё не встречала. Даже странности с Лелушем можно было объяснить обычным лицемерием. Но это… это уже слишком.

Тем временем, поток вопросов прервала Наннали:

— Привет, Сузаку.

— Привет, Наннали, — улыбнулся парень.

Повисло молчание.

— Кхм, — послышалось со стороны Лелуша. — Это мой друг Сузаку Куруруги. Рад тебя видеть, Сузаку.

— Чего-о-о? Лелуш, откуда у тебя в друзьях джедаи?! — охренел Ривалз.

Сузаку отчего-то опустил глаза.

— А почему бы и нет? Когда мои родители были живы, мы жили на Корусанте, там и встретились, — ответил Лелуш.

«Они с Наннали — сироты?» — удивилась Каллен. Впрочем, её мысли тут же потекли в другое русло.

Пока она пребывала в шоке от ощущений, вызываемых Сузаку, она как-то упустила из виду то, что он, вообще-то, джедай. А джедаи — враги. Они служат Республике, они сыграли не последнюю роль в поражении Мандалора. Стоит только вспомнить хотя бы резню на Гилдраане.

Это значит, что нужно ненавидеть Сузаку?

Каллен всё ещё молчала, не зная как реагировать на него. Джедаи плохие, но Сузаку уж очень подкупал своей вежливостью и тем, что спас её одежду от шампанского. Он не смотрел на окружающих свысока, как можно было ожидать от джедая.

— Э… Слушайте, с вами очень приятно болтать, но я, вообще-то, зашёл ненадолго, — тем временем сказал Сузаку. — Лелуш, Наннали, я хотел попрощаться с вами на некоторое время. Мы с учителем должны покинуть Мандалор, так что я не смогу заходить к вам. Но мы скоро вернёмся!

— Я уже скучаю по тебе, возвращайся скорее, — сказала Наннали.

«Куруруги… подождите… — нахмурилась Каллен, всё ещё размышляющая о джедае. — Знакомая фамилия!»

Сузаку подошёл попрощаться к ней и Нине.

— Куруруги… Это совпадение? Просто такая же фамилия была и у… — спросила Каллен у него.

— А, да, Генбу Куруруги был моим отцом, — индифферентно пожал плечами Сузаку, хотя на его лицо набежала какая-то тень.

— Так ты мандалорец! — в ужасе прошептала Нина, озвучив мысли Каллен.

— Ну… да, но я джедай, я служу на благо Республики, — тон Сузаку был таким, будто он за что-то извинялся. После этого он вышел из здания студсовета, а за ним последовал Лелуш.

«И джедай, и мандалорец… — растерянно подумала Каллен. Да, сегодня определённо был сумасшедший день. — Да ещё и сын бывшего главы Мандалора. Всё ясно. Он — предатель!»

Каллен почувствовала что-то вроде облегчения. По крайней мере теперь было понятно, кто этот Сузаку и как к нему относится. Он, может, и вежливый, и колдовать умеет. Но главное, что он предал свой народ, а это непростительно!

* * *

— Ты мне, наверное, не поверишь, — сказал Сузаку, пока они с Лелушем шли к выходу из Академии, — но Каллен — одарённая!

— Да ладно? — изобразил удивление Лелуш. — Разве всех одарённых не забирают в Орден?

— Видимо, её пропустили почему-то. Да не просто одарённая, а достаточно сильная. Она так и сияет в Силе! Я ещё сначала удивился, почему же она сама не остановила шампанское. Потом понял, что не умеет она, скорее всего. Думаю, что нужно рассказать учителю о ней, пусть и в таком возрасте уже не берут в Орден.

— Если не берут, зачем тогда рассказывать? — спросил Лелуш.

— Ну, — Сузаку на мгновение задумался, — так надо. Необученные одарённые, не поставленные на учёт, могут стать опасными, ты же знаешь. А если она разозлится и навредит кому-нибудь?

— Слушай, мы много лет учимся в одном классе. Она ни разу даже в воздух ничего не поднимала. Чего уж говорить о том, чтобы навредить кому-то. Думаю, что не нужно вмешиваться в её жизнь, если она и так хорошо себя контролирует, — Лелуш старался звучать как можно более убедительно. Только ещё внимания джедаев не хватало!

— Но таковы правила. Я должен сообщить о ней.

«Сузаку, ну почему ты такой упрямец?» — подумал Лелуш. Нужно было срочно отговорить его сообщать учителю о Каллен, пока он не ушёл.

— Понимаешь… Я боюсь того, что если за Каллен придут джедаи, они узнают и о нас с Наннали. Тогда наше прикрытие будет испорчено, — довольно честно признался он. Хотя на его уме были и другие соображения в пользу того, что о Каллен никто не должен знать. В частности, внимание джедаев могло помешать его планам на группу её брата.

Сузаку замер, в растерянности посмотрел на Лелуша.

— Прости, я не подумал об этом. Но ведь… Она правда может кому-то навредить, и никто не сможет остановить её.

— Давай так. Я присмотрю за ней. Если я замечу, что она не контролирует себя, я тут же позвоню тебе.

Сузаку кивнул. Лелуш мысленно вздохнул с облегчением.

— Только чуть что — звони сразу же. Я не хочу, чтобы пострадал кто-то из вас.

— Конечно. Лучше скажи, почему бы лучше не брать таких как Каллен в Орден, если они опасны? Может, стоит научить их контролировать Силу? — Лелуш постарался перевести тему, чтобы Сузаку поменьше думал о том, что нарушает правила.

— Нет, как раз обученный одарённый гораздо более опасен, чем необученный. Без обучения крайне сложно научиться действительно опасным техникам. У необученных меньше соблазнов использовать свои умения во зло. Конечно, они могут причинить вред потому, что сильнее, быстрее окружающих, могут чувствовать их эмоции. Но только в том случае, если выйдут из себя, от горя, например. Поэтому важно ставить их на учёт, чтобы помочь в нужный момент.

Мой учитель говорит, что взрослые уже достаточно себя контролируют, хотя и бывают и исключения. Однако, несмотря на то, что они могут сдерживать себя, у таких разумных может не быть строгого морального компаса из-за отсутствия соответствующего воспитания. Возьмёшь такого в Орден, обучишь, а потом он начнёт намеренно вредить другим. Это как… дать бластер первому попавшемуся разумному и надеяться, что он никого не убьёт.

Лелуш кивнул, показывая, что соглашается. В целом, логичная мысль. Только джедаи, на его взгляд, совсем впали в крайность. А то ведь может случиться и так, что раз одарённому не доступны знания у джедаев, он станет искать их в альтернативных источниках. А это может привести к печальным последствиям.

Забавно, что Лелуш сам, по сути, оказался в подобной ситуации. Он бы сейчас с удовольствием посидел в Архиве Храма. Но, раз джедаи не дадут ему такую возможность, то это станет их проблемой. Когда-нибудь.

— А тебя почему приняли? Тебе же тогда уже было десять лет. У тебя был строгий моральный компас? — пошутил Лелуш.

— Эм, ну… Не знаю, но хочется верить, что я хороший джедай, — улыбнулся Сузаку. Если бы Лелуш не знал своего друга, он бы не заметил то ли нервозности, то ли печали за его улыбкой.

«Возможно, мне не стоит поднимать эту тему?» — задумался Лелуш. Это уже был не первый раз, когда Сузаку избегал разговоров об этом. С одной стороны, Лелушу очень хотелось узнать поподробнее о его поступлении в Орден. Но с другой, заставлять друга говорить о том, о чём он не хочет…

— Ладно, пока, — попрощался Сузаку, когда они дошли до ворот Академии. В одиночестве Лелуш направился обратно к зданию студсовета, засунув руки в карманы.

«Не хочет говорить… А почему?» — он сейчас был готов проклясть свою привычку анализировать всех вокруг и желание знать все их слабости. Делать такое по отношению к близким было совершенно неправильно.

Хах. Если бы только это было самым плохим, что он делал по отношению к ним! Лелуш прекрасно осознавал, что только что манипулировал Сузаку потому, что ему было не выгодно, чтобы тот рассказал о Каллен. Не задумываясь, просто по привычке. Он вообще врал ему с самого начала о том, что вернул Силу.

Вот казалось бы, что такого случится, если он расскажет? Ладно, при первой встрече спустя много лет опасения были вполне обоснованы. Но теперь Лелуш точно знал, что Сузаку его не выдаст. И ведь всё равно продолжал врать об этом, и ещё о бесчисленном количестве других мелочей.

Каждая ложная деталь складывалась с предыдущей и увеличивала разницу между его реальной личностью и образом, который видели окружающие. Самое страшное, что граница никогда не была чёткой. Иногда Лелуш и сам не понимал, сколько там слоёв лжи накопилось в попытках примириться с тем, что он поступает неправильно.

«Неверное, это очень глупо — делать вид перед самим собой, что я не сделал ничего плохого и не собираюсь сделать. И это после Грасса и Вавилонской башни. Но как же хочется думать, что тот я, который осуждает решимость замарать руки в невинной крови, реален. Тот, кто разделяет идеи Сузаку, а не постоянно делает вид, что согласен».

Лелуш нашёл глазами здание студсовета впереди. Настроение иди на вечеринку совсем пропало.

То, что ещё есть путь назад — не более чем иллюзия. Пора найти смелость признать правду.

* * *

Мандалорская маска смотрела на Лелуша своим тёмным Т-образным визором. Кстати, он был нетипично широк для таких шлемов.

Лелуш размышлял над тем, как привести шлем в порядок. Понятное дело, что с него сняли всю электронику. Действительно, зачем рабу электроника? К Нине за помощью Лелуш обратится не рискнул. Иначе какой смысл в маске, если кто-то знает, кто под ней?

Ривалз был прав тогда. Каджик знает слишком многое, как и узнают другие потенциальные враги. Играть от своего лица было слишком опасно. Вот только не совсем ясно пока, как сделать так, чтобы Лелуш Ламперуж исчез, а появился кое-кто другой…

Мысли Лелуша перетекли с проблемы починки маски на её, казалось бы, очевидное решение. Принудить того, кто будет её чинить, молчать с помощью Силы. Конечно, С.С. предупреждала о возможных последствиях подчинения Силы. Но, если так подумать, Лелуш всё равно собирался использовать подчинение лишь на врагах, а не на союзниках, так что последствия особой роли не играли. Нужно просто учитывать их в дальнейшем. Куда более серьёзной проблемой был тот факт, что Лелуш до сих пор не знал, сможет ли он гарантированно применить подчинение в нужный момент.

Из предыдущего опыта использования стало ясно, что эта техника зависит от эмоций. То, на что уж точно не стоит полагаться. К тому же, Лелуш никак не мог понять, как вообще хоть какая-то техника может зависеть от эмоций, если при применении Силы в любом случае нужен контроль.

Возможно, самое время снова попытаться выдавить чуть больше информации из С.С.

Зелёная сидела за своим датападом с подключённым к нему небольшим голопроектором и смотрела что-то в голонете.

— То есть, всё равно ты хочешь делать то, чего рано тебе ещё? — спросила она, выслушав его вопрос.

— Это необходимо для моих планов, так что я в любом случае буду пробовать, вне зависимости от того, поможешь ты или нет. Или тебе не интересен успех моих планов? — хмыкнул Лелуш. С.С. задумалась, глядя куда-то мимо него.

— Контроль эмоциям не противоречит, он им сопутствует. Если нет, то станешь ты падшим, тем, кем юнлингов пугают джедаи. Потому будь осторожен, — наконец сказала она. Лелуш лишь закатил глаза.

— О, я вижу, не хочешь ты признавать, что джедаи в чём-то правы, — фыркнула С.С.

— Я всё ещё не понимаю. Эмоции непостоянны, как может на них основываться техника? Я могу поверить, что эмоции временно усиливают техники, по аналогии с тем, как в стрессовой ситуации тело способно на куда большее, чем в спокойном состоянии. Но вот как могут существовать совершенно отличные техники? Не может быть такого, что моё подчинение Силы отличается от обмана разума только потому, что я разозлился во время использования. Видишь? Вот поэтому я не верю в этот бред с Тёмной Стороной.

С.С. вновь снисходительно фыркнула.

— Как и со Светлой, — добавил Лелуш. — Есть Сила. Почему её вообще нужно разделять на две стороны? Это как… не знаю, объявить, что гравитация бывает плохой или хорошей.

— Необычен подход твой, — задумчиво произнесла С.С. — Нестандартно мыслишь ты.

— Да нет, просто пытаюсь отбросить всякую эзотерику, — пожал плечами Лелуш, постаравшись скрыть, что ему приятны слова С.С. Тем не менее, он всё ещё не понимал.

— Тьма и Свет есть нечто большее, чем наличие или отсутствие эмоций. Это как… подхода два к Силы использованию. Способа два мышления и видения мира окружающего. Быть светлым — не значит никогда не чувствовать, быть тёмным — не значит никогда не пребывать в спокойствии.

— Допустим, — нахмурился Лелуш. — Но в чём тогда разница?

— Можешь ли ты сказать, какова в ощущениях разница, когда используешь ты левую и правую руки?

— Эм-м… — Лелуш не знал, что ответить на столь странный вопрос. Он даже сжал и разжал кулаки на обеих руках. Кажется, какая-то разница в ощущениях была, вот только он не мог точно уловить её. — К чему это вообще? — с раздражением спросил он.

— Просто пытаюсь метафору подобрать, чтоб ты понял наконец, — ответила С.С. таким тоном, будто говорила что-то совершенно очевидное.

Не то, чтобы Лелуш не любил философию, но сейчас его больше интересовала практика. И то, что он не понимал, как же, чёрт возьми у него получилось то, что получилось, сильно раздражало.

— Лучше скажи, что мне нужно сделать, чтобы повторить подчинение.

— Опять требуешь, но сам не делаешь, хоть и грозишься. А я знаю разве, что сделать нужно? — лениво протянула С.С., растеряв всю серьёзность в голосе.

Лелуш отвернулся от неё. Он уже знал, что этот тон означает, что разговор на сегодня закончен. И опять никакого толку. В любом случае понятно одно — надо пробовать.

— Помни только, что воля твоя должна быть сильной. Иначе жертвой станешь ты, — неожиданно добавила С.С.

Тем вечером Лелуш натянул капюшон куртки поглубже, взял сумку с маской и отправился на нижние уровни в поисках подходящей мастерской.

Всё же сравнение с руками натолкнуло его на одну мысль: использование Силы — это как мышечный навык. Как учатся писать? Мозг посылает команды в руку раз за разом, пока не получится как на образце. И нет слов для описания того ощущения умения писать в самой руке, нет слов для описания ощущения знания того, как правильно писать. С Силой то же самое.

Наверное, так же Лелуш учился пользоваться телекинезом в детстве, просто плохо помнил это. Но тогда задачу облегчало то, что перед глазами был пример и были ощущения, переданные через Силу. Сейчас же было лишь представление о желаемом результате и смутные воспоминания о тех трёх успешных разах.

Над дверью с мутным стеклом звякнул колокольчик. Свет уличного фонаря стрелой дотянулся до пыльноватого прилавка, а затем улизнул обратно наружу, когда дверь закрылась. Вдоль стен мастерской стояли стеллажи, забитые инструментами, деталями и всевозможными электронными приборами.

— Чем могу помочь? — осведомился слегка сонный хозяин лавки. Он был низкорослым, с крупной волосатой головой с большими сферическими очками, плотно прилегающими к глазам. Лелуш никак не мог вспомнить, как называется эта раса. Впрочем сейчас это было не важно.

С чего начать? Может, с тех же эмоций, что он испытывал тогда? Но Лелуш не ненавидел этого разумного. В этом, впрочем, и была изначальная идея эксперимента. Но как иначе повторить то ощущение, использовать воображение? Ощущение… власти над чужим разумом. Когда тот полностью, без задней мысли, внимает твоим словам. О, кажется, оно было восхитительно.

Лелуш поднял руку, чуть протянул вперёд, чтобы лучше сконцентрировать Силу. Научись хорошо управлять телом — научишься и использовать Силу. Так говорили иногда учителя в Храме. Ментальная привязка более сложных мысленных действий с Силой к более простым, физическим. Будто дети, считающие по пальцам, юнлинги поднимают руки для того, чтобы сдвинуть предмет на расстоянии. Только управление Силой сложнее во много раз: даже мастерам зачастую нужно делать движения для телекинеза.

«Если не выйдет, ничего страшного не случится. Разве что посчитают странным», — успокоил себя Лелуш, отправляя Силу прямо в мозг разумного. Тот даже отшатнулся немного.

«Теперь… Я ненавижу тебя?» — задался вопросом он. Нет, так не пойдёт. В тот первый раз… Тогда из-за прилива Силы Лелуш почувствовал эмоции каждого в том помещении. В Вавилонской башне он открылся в Силе, когда понял, что его несправедливо обвинили в жульничестве. Нужно установить связь!

Йишит к концу рабочего дня был утомлён пыльной скукой, однообразной рутиной. Дрёма опутала его, но тут сквозь голову больно прозвонился колокольчик, вздёрнув его обратно в рельность. Незнакомец, чьи черты лица были плохо видны под капюшоном, шагнул внутрь. Не сказав и слова, он протянул руку, и реальность вновь поплыла, стала мутной, как стёкла магазина. Это ведь был не сон?! Если и сон, то определённо кошмар. Мысли спутались, перемешались в одном бурном потоке, наконец выплеснулись наружу, прочь из его головы.

Вот оно! Лелуш не видел всего, лишь чувствовал эмоции. Теперь нужно самому не распасться на отдельные струйки, ледоколом дойти до самого начала реки и изменить её русло, навязав свою волю. Лелуша охватил азарт, будто он своими руками прямо сейчас пытался удержать этот поток.

И тут взметнулся колючий страх. Лелуш открыл глаза, которые до того он невольно прикрыл, погрузившись в Силу. Йишит смотрел на него, влажные от слёз очки искажали его чёрные глаза. Это был его страх, это ему было больно от того, что его сознание только что пытались сломать. Он лишь хотел быть собой, жить, может, скучной и сонной жизнью, но своей.

«Я ведь делаю нечто ужасное?» — с горечью подумал Лелуш. Мягкое осуждение встретило его мысли, отчаяние и надежда выбраться из порушенного лабиринта разума.

«Не надо!» — отчаянно умолял чужой шёпот.

— Мне жаль, — шептал уже он сам.

Лелуш выскочил из магазинчика на свежий вечерний воздух. Он тяжело дышал, его сердце громко билось в груди. Руки коснулась влажной кожи лица. Из глаз лились чужие слёзы.

Чёрт. Эта эмпатия зашла слишком далеко.

Нет, не нужна была ненависть для подчинения Силы. Ненависть нужна была для того, чтобы смыть сомнения и жалость. Её жар был топливом, что ускорял процесс. Связь, проникновение и изменение в прошлые разы промелькнули так быстро, что Лелуш даже не смог понять и почувствовать, что именно он сделал. А теперь он знал, почему подчинение может обернуться такими серьёзными последствиями.

Оно разрушительно.

Но самое страшное — оно необходимо. Иначе план станет слишком опасным и рискованным. Тогда не факт, что получится помочь Ривалзу с его долгами, остановить Чёрного Короля и Кловиса. А для того, чтобы в нужный момент всё прошло гладко, необходима тренировка.

Лелуш тихо зарычал, в отчаянной ярости вмазал кулаком по стене, по которой тут же побежали трещинки. Сила обеспокоенно завихрилась вокруг него.

Ради конечной цели должен кто-то пострадать, разве это не было очевидно с самого начала? Было, конечно. Но даже убийство сейчас не казалось таким отвратительным, как это чёртово подчинение. Как он мог так легко отмахиваться от последствий ещё сегодня днём?

Так почему должен пострадать этот разумный, почему не выбрать какого-нибудь бандита, в конце концов? Ответ Лелуш нашёл ещё по пути сюда. Он должен знать, сможет ли он применить подчинение в той ситуации, когда враг не кажется абсолютным злом, когда не является большим мерзавцем, каким считал себя Лелуш.

Умение поступить так, как требует того ситуация, вопреки эмоциям, особенно важно для одарённого. Лелуш обнял себя за плечи, пытаясь успокоиться. Если он не сделает этого сейчас, то не сможет и в решающий момент.

Пути назад нет, только вперёд. А впереди кровь. Это он хотел заставить принять себя.

Колокольчик снова больно звякнул. Голова кружилась, к горлу подступала кислая тошнота, но Йишит смог поднять голову и тут же отшатнулся. К нему навстречу шагнул всё тот же незнакомец, но теперь капюшон был сбит, а движения стали какими-то резкими. Страх сковал цепями по рукам и ногам.

Лелуш левой рукой опёрся на прилавок, нависая над маленьким существом, правую поднял в том же жесте. Его губы исказила злая гримаса, и он решительно вторгся в чужое сознание. Главное — сделать это быстро и безболезненно. И в этот раз чужая боль была сметена в сторону, страх слегка цапнул колючками, но тоже рассеялся под напором. Остался последний заслон воли.

Вдруг Лелуш ухнул в тёмную пропасть, ощерившуюся зубастыми краями шестерёнок. Вспышку паники он быстро, пусть и не без усилий, подавил, и его ноги коснулись тёмной поверхности, под которой смутно виднелись не то толстые змеи проводов, не то отчего-то выпуклые линии гигантских микросхем. Перед ним в луче света стоял Йишит. Теперь он казался ещё меньше, едва ли выше С.С.

— Не надо, — прошептал он. Его мутные чёрные глаза под очками смотрели с мольбой. — Я вижу по твоему лицу, что ты не хочешь этого делать.

Сердце Лелуша сжалось, снова пустив по сосудам горечь сожаления. Он поднёс руку к голове и прошептал:

— У меня нет лица.

Пальцы коснулись холодной поверхности металла. На голове сама собой возникла та маска, что стала лишь предлогом для этого кошмара.

— Я вижу, что ты жаждешь справедливости. Но сами твои методы несправедливы. Ты запутался, это не твой путь!

Лелуш обернулся и встретился взглядом с Сузаку. Тот смотрел с укоризной и разочарованием. Они стояли на крыше Академии, но небо поглотила тьма подсознания.

— Не замарав руки в крови, мир не изменишь.

Кожу ладоней и пальцев неприятно стянуло. Лелуш посмотрел на свои руки, покрытые засохшей кровью, и надел перчатки, чтобы скрыть кровь от чужих глаз.

— Но причём тут бессмысленная жестокость?! — голос Йишита был полон пронзительного отчаяния. Лелуш схватился за края плаща, потянул на себя, будто пытался скрыться.

У него не хватало решительности довести дело до конца. Он готов был упасть на колени и сдаться. Он знал, что в этот раз правда не на его стороне.

«Если начал, то заканчивай, добейся цели всеми правдами и неправдами. Жалость можно оставить на потом. Посмотри, видишь, почему это важно?» — холодно сказал кто-то другой. Лелуш посмотрел вниз и увидел, что под мутным стеклом пола теперь были клетки шахматной доски, а не провода и микросхемы. А в самом стекле отразились лица его друзей и близких, обступающих со всех сторон. Они тянули к нему руки, хватали за плащ, давили вниз, смотрели пустыми мёртвыми глазами.

— Ах ты ж… — злобно зашипел Лелуш не своим голосом. — Не позволю!

Никто, ни Каджик, ни этот… Не смеет использовать его близких! Не смеет вырывать из памяти самое дорогое!

Лелуш понёсся к Йишиту, который вдруг оказался намного дальше, чем был раньше. В руке сам собой оказался его световой меч с изогнутой рукояткой. Тёмное пространство озарил фиолетовый свет.

— Я знаю тебя, Лелуш, — тихо сказал Йишит, ставший заметно выше. — Я не тот, кого ты ненавидишь, ты не сделаешь этог…

— О, так в том и проблема. Ты теперь слишком много знаешь, — оскалился Лелуш под своей маской. — А меня знать не должен никто.

В очках Йишита сверкнуло лезвие меча, когда Лелуш занёс его над головой.

— Я ведь сам — ничто.

Это звучало забавно. На его лицо пробралась какая-то странная, ненормальная улыбка. Йишит хотел что-то сказать, но меч рассёк его пополам, и тот истаял в воздухе.

Лелуш очнулся там же, где и стоял, у прилавка. Голова слегка кружилась, во всём теле чувствовалась слабость. Кажется, он истратил практически весь запас Силы на эту ментальную борьбу. Йишит медленно оседал по стеночке с другой стороны. Лелуш прочистил горло и позвал его. Голос ощущался каким-то чужим.

— Йишит.

Тот поднял голову, глядя на Лелуша снизу вверх. Его взгляд был пустым и безжизненным.

— Да? — также пусто отозвался он.

— Встань, — скомандовал Лелуш. Тот встал. Лелуш нервно облизнул губы и достал из сумки маску, а затем и небольшой датачип. — Вот тут есть список моих требований, а также несколько эскизов для… модификации. Впрочем, не знаю, нужно ли тебе это. Ты ведь уже видел то, чего я хочу, — тут на губах Лелуша снова появилась та странная, даже немного зловещая улыбка.

Йишит повертел в руках шлем, кивнул.

— Запомни: меня здесь никогда не было. Не делай никаких записей, не говори никому о моём посещении и вообще о моём существовании. И… веди себя как обычно. Ты ведь сможешь?

Йишит снова кивнул, пусть и слегка отстранённо. Из его рта вырвалось облачко пара. Лелуш поёжился, в помещении почему-то стало холодно, хотя, судя по всему, прошло не больше пары минут.

— Отлично, после завершения задания жди дальнейших приказов. Заказ отдашь на имя… — он сделал паузу перед тем, как впервые произнести это вслух: — на имя Зеро.

Улица встретила Лелуша тёплым потоком ветра. Он глубоко вздохнул, когда начал осознавать, что только что сделал. Что у него получилось. И в то время как одна его часть торжествовала, другая всё ещё стыдливо вспоминала укоризненный взгляд Сузаку.