Проклятие мракоборца (старая версия) (джен)

It's been dark and cold for too long

I've been lying here on this stone

Waiting for the time to arrive

For me to reclaim my throne

In the shadows of my tomb

I will rest and I will wait

My departure will come soon

The stars are controlling my faith

Timo Kotipelto — «Waiting For The Dawn»

— Подними меч, Гарри, — стоя посреди тренировочного зала Аластор требовательно смотрел на своего четырехлетнего сына. С получением палочки в обучении Гарри наступила новая стадия.

— Э нет, одной рукой, — наблюдая за скривившимся от натуги мальчиком, мракоборец неприятно усмехнулся. — Левой, правая — должна быть свободна для колдовства.

Гарри несколько секунд покривлялся, пытаясь выполнить отцовское задание, но, в конце концов, сдался, перехватив клинок двумя руками.

— Не могу, он же весит больше десятка фунтов! — Собственная неудача несколько взбесила мальчика, но гоблинское оружие действительно было слишком тяжелым для него.

— Чушь! Ты — волшебник, а значит, можешь быть сильнее великана и потягаться скоростью с вампиром! Подними чертов меч, тебе же не три, в конце-то концов! — Аластор прекрасно понимал, что для ребенка держать такой клинок одной рукой является непосильной задачей, но, только требуя от человека невозможного можно заставить его подойти к пределу собственных сил. К счастью, Гарри не был плаксой, и мракоборец почти не боялся надавить на него слишком сильно. Честно говоря, видал он авроров с нервами послабее, тех же Лонгботтомов вспомнить...

Алиса еще куда ни шло, но сбежавший в аврорат от мамаши Фрэнк... впрочем, такой судьбы они точно не заслужили. Никто не заслужил. Может быть Риддл, но невозможно свести с ума того, кто и так не в себе.

Гарри, однако, пламенная речь ничуть не впечатлила. Кажется, в последнее время он начал к ним привыкать.

— Два дня назад — было три. Пап, я просто не знаю заклятий, чтобы стать сильнее, скажи как, и я — стану.

Аластор схватился за голову, пытаясь унять охватившую его злость. Ну почему люди пытаются все делать при помощи заклинаний? В последнем номере Чародейского Вестника он нашел не только чары, очищающие зубы, но даже подтирающие задницу!

— Плевать на заклятья! Дело в силе и только в ней! Просто подними чертов меч!

Глаза мальчика сузились от гнева, и доставшая его железка со звоном полетела на пол.

— Да не знаю я как! Покажи что делать, и я сделаю!

Аластор раздраженно сплюнул, немного присел и прыгнул.

— Кого-то ищешь?

Удивленно осматривающийся в поисках мракоборца мальчик поднял взгляд к потолку, обнаружив повисшего вниз головой отца, удерживающегося когтистой лапой за стропила.

— Мерлин, здесь же футов двадцать!

— Именно, — через секунду Аластор, как ни в чем не бывало, приземлился в трех шагах от сына, выбив протезом струю каменной крошки. — Запомни, если ты волшебник, для тебя нет ничего невозможного, — мракоборец устало приложил руку к глазам, то, что он сейчас собирался сделать, было мерзко, но перекладывать свои обязанности на чужие плечи он не привык. Даже если Гарри в будущем его возненавидит и однажды решит убить, плевать, его сын должен выжить. — Подними меч, Гарри, не заставляй меня думать, что я напрасно вытащил тебя от родственников.

Слова отца были будто ударом под дых. Окружающий мир замер перед глазами мальчика, и через секунду разлетелся на тысячи осколков. Три месяца в темноте и холоде, даже у крестного в Азкабане было небольшое окошко под потолком. Но время, проведенное у Дарсли, было только началом его воспоминаний.

Хуже всего были те, что отец с дядей восстановили, пытаясь разобраться в произошедшем на Хэллоуин восемьдесят первого. Холодный безумный смех, крик «Только не Гарри» и вспышка зеленого света.

Мальчик сам не заметил, как призванный клинок оказался в руке, а сам он рванул вперед, стараясь, во что бы то ни стало добраться до обидчика. Каждое движение стало для него интуитивно понятным и предсказуемым, а двуручник отца впервые задрожал от его ударов. Впрочем, для победы этого оказалось явно недостаточно.

Подняв за своей спиной стол, Гарри прыгнул назад, и тут же от него оттолкнувшись, рванул мимо мракоборца на парящую в воздухе оружейную стойку. Еще один прыжок, и мальчик изо всей силы ударил, метя в покалеченную ногу. Бесполезно, двуручник мракоборца уже прикрыл сочленение протеза.

Пользуясь инерцией, Гарри развернулся, метнув себе под ноги отталкивающее заклинание, и взвившись в воздух, на этот раз нацелился в шею. И вновь гоблинский двуручник встал у него на пути. В последний раз, использовав силу удара, мальчик обернулся, метя ногой в висок...

Отец на секунду отпустил меч, левой рукой отвел ботинок в сторону, и, ткнув ребенка раскрытой ладонью в грудь, поймал клинок, прежде чем его лезвие успело коснуться земли. Почувствовав, как от удара мракоборца захрустели ребра, Гарри сгруппировался в полете, и бросив в стену за спиной очередное Depulso, приземлился на ноги, удерживая перед собой клинок одной рукой. Левой.

Несколько секунд он стоял, пристально глядя на отца, стараясь справиться с клокочущей в груди яростью, и лишь немного успокоившись, перевел взгляд на дрожащий в руке клинок. Стоило немного отпустить гнев, и тот вновь неподвижно замер, метя в грудь мракоборца.

— Пап, что это было?

Задумчиво разглядывая ребенка, Аластор удивленно почесал затылок, и, в конце концов, что-то для себя решив, сел на еще недавно летавший по залу стол.

— Причина.

— Чего?

— Одна из многих причин того, что пожелание встретить Моуди на поле боя стало проклятьем задолго до того, как саксы приплыли в Британию, — волшебный глаз непрерывно вращался на все триста шестьдесят градусов, раз за разом, останавливаясь на фигуре стоящего посреди зала ребенка.

— Класс! Не думал, что смогу... так, — Гарри действительно пришел в восторг, сказанные отцом меньше минуты назад слова уже были прочно забыты, ведь стало очевидно, что он его попросту провоцировал. Каждый раз, наблюдая за дуэлями отца с дядей, Гарри едва не начинал чувствовать себя неполноценным, иногда, чтобы просто понять, что именно они только что сделали, приходилось по несколько часов медитировать над омутом памяти. Постоянные бесшумные перемещения, когда в зале была отключена блокировка аппарации, звон клинков и непрекращающийся ни на секунду шквал проклятий, летящих в обе стороны, просто завораживал мальчика. То, что у него получилось сегодня и близко по уровню не подходило к этим схваткам, но это уже было кое-что. К восьми он точно будет сражаться не хуже, нужно только подучиться магии и освоить аппарацию.

— Не на то смотришь. Вспомни, куда ты пытался меня ударить, — глядя на ничего не понимающего ребенка, Аластор с кривой усмешкой хлопнул мечом плашмя по деревянной ноге. — Протез, правое плечо, отлично ведь знаешь, что меня туда как-то укусила мантикора, и даже левый висок, рядом с настоящим глазом.

Гарри приоткрыл рот, в ужасе глядя на отца, неужели он действительно только что пытался воспользоваться его слабостью?

— Вот, что значит быть Моуди. Неважно, насколько силен твой враг, неуязвимых — не бывает. Найди его слабое место и бей, пока он не захлебнется кровью, умоляя тебя о пощаде, — отец почесал затылок и криво усмехнулся. — Не только к схваткам относится.

Гарри судорожно передернул плечами. Каждый раз, как отец начинал говорить о смерти и разрушениях, у него мороз пробегал по коже. Именно в такие моменты становилось предельно понятно, почему людей называют темными магами.

— Но мы ведь сильные, да?

Аластор слабо улыбнулся, глядя на едва не подпрыгивающего от восторга мальчишку, жаль, люди редко понимают, что сила, в том числе и магическая, далеко не всегда определяет исход сражения. За свою жизнь он не раз это успешно доказывал.

— Да, сильные, великану я руку, конечно, не отрывал, но однажды сломал хребет дракону.

— Почему?

— Ну, он крал скот в одной деревеньке в Исландии, а нас с друзьями как раз попросили помочь...

Гарри отрицательно покачал головой.

— Пап, я не об этом, почему — сломал? Есть же конъюнктивитус, мечи, Авада в конце концов... — Последнее, разумеется, против волшебных существ применяют редко, а по-настоящему темные маги и против волшебников стараются не использовать, поскольку после третьего непростительного ингредиенты становятся непригодными для зельеварения, артефакторики и алхимии. Гарри видел в библиотеке несколько книг о применении младенцев в изготовлении зелий и трактат, «Тринадцать простых способов сделать посох из вражеского позвоночника», потому, знал, о чем говорил.

Естественно, к таким книжицам мальчик старался и близко не подходить, поскольку для неподготовленного человека контакт с подобным чтивом обещает, в лучшем случае, серьезные травмы, а в худшем — безумие или лишение души. Вообще, библиотека в Моуди-Хаусе была довольно скудной, едва ли в ней наберется и десяток тысяч книг, и к тем его не особенно подпускали, в основном давая для чтения обычную литературу, неважно, маггловскую либо волшебную. Чаще всего заклинания Гарри показывал папа или дедушка, тут же объясняя принцип их действия.

На вопрос, почему так, дедушка как-то ответил, что какие бы могущественные чары не содержались в древних манускриптах, думать надо все-таки самому, и он никогда не слышал, чтобы кто-то из библиотекарей внезапно стал великим магом, а вот обратные случаи — не такая уж редкость.

— А, это..., ну, мы с близнецами как-то поспорили, сумею ли я повторить подвиг великого предка. Дракон, конечно, не совсем то, но победу в итоге мне все-таки засчитали...

— Вы были полными психами.

— Да, — на лице мракоборца заиграла ностальгическая улыбка — полнейшими. Ладно, хватит, на сегодня. Беги, переодевайся, скоро Тонксы придут.

Только когда фигура отца скрылась за дверями дуэльного зала, Гарри вспомнил, что у него вообще-то треснули ребра. Отыскав на ленте по типу патронташа флакон костероста, мальчик недовольно скривился и выпил мерзкое зелье. Лучше уж отвратительный вкус, чем несколько дней терпеть боль в груди.

Медленно поднимаясь в свою комнату, мальчик с отвращением слушал, как хрустят заращивающие трещины ребра. Кивнув шкафу, он призвал сменную одежду, и, вздыхая, поплелся в ванную. Ему предстояло отдирать прилипшие к коже из-за крови и пота доспехи. Почти после каждой тренировки они буквально пропитывались ими, но сегодня — особенно.

Так что, после купания пришлось потратить еще полчаса на стирку. Одежду, разумеется, обычно для мальчика стирал сэр Джонни, но за оружием и доспехами полагалось ухаживать самому. Еще одна древняя традиция, ведь только безумец доверит слуге вещи, от которых зависит его жизнь. За одеждой, впрочем, тоже приходилось следить, пару раз она оказывалась пропитана не самыми приятными зельями, и Гарри предельно осмотрительно относился к тому, что одевает.

Немного полюбовавшись блестящей черной драконьей кожей с коричневым отливом, Гарри отправил доспехи сушиться, и глотнув кровевостанавливающего, поплелся в гостиную. Разумеется, положив под язык безоар.

Извращенный разум отца превратил Моуди Хаус в одну большую ловушку, настороженную на него. Так что во время спуска то и дело приходилось уклоняться от сетей, арбалетных болтов и различных проявлений магии, при этом внимательно следя, чтобы не попасться в рунный круг, то есть держаться подальше от ковров и приглядывать за потолком. Жить здесь было хоть и весело, но достаточно утомительно.

— Ну как он, не шалит? — спросила отца тетя Андромеда, когда Гарри показался на пороге.

— Нет, тетя, отлично себя ведет, будь он помоложе — назвал бы его примерным мальчиком. Пьет, правда, слишком много... — Ловко уклонившись от отцовского подзатыльника, Гарри прыгнул в соседнее с Тонкс кресло, тут же хлопнув с ней по рукам. Лишь краем уха он услышал тихое ворчание отца «Чертовы дети».

Едва все гости устроились за обеденным столом, сэр Джонни тут же подал кофе с пирожными, сам устроившись на стуле за журнальным столиком. Как вассал Гарри он имел право обедать за одним столом с хозяевами, но все еще не совсем привык к новому положению. Хотя уже вчера — высокомерно поглядывал на Кричера, время от времени с удовольствием отдавая тому приказы.

Лишь перед Гарри появилось огромное блюдо с ростбифом, жареной картошкой и салатом. Тренировки с оружием требовали крайне много сил. Мальчик радостно подхватил нож и вилку для мяса. Хорошо все-таки быть волшебником, можно не бояться испортить себе желудок, чем постоянно пугают по телевизору. А после отцовской стряпни он, наверное, вовсе способен переварить горного тролля, если вдруг придется есть такую гадость...

Голод, однако, не мешал мальчику кушать медленно и аккуратно, в полном соответствии с этикетом, бездумно набивать брюхо в Моуди-Хаусе было бы... неосмотрительно. Частая смена ножей и вилок позволяла Гарри, не торопясь все распробовать и понять, не отравлена ли пища. Иногда бывало и так, однажды мальчик три часа просидел перед тарелкой, в которой вовсе не было никаких ядов.

— Аластор, чему ты его только учишь?

Оторвавшись от опустевшей фляги, мракоборец злобно зыркнул на занятого обедом мальчика, будто тот виноват во всех его бедах.

— А что не так, Меда? Он же мужчина, в конце-то концов. Будет, — еще раз с сомнением осмотрев ребенка, он криво усмехнулся и злорадно добавил. — Когда-нибудь.

Гарри насупился и тихо пробормотал под нос.

— Чертовы старики.

— Так, дети, почему бы вам не пойти погулять? У взрослых сейчас будет очень серьезный и важный разговор.

Тетя очень сурово посмотрела на отца, и Гарри лишь тяжело вздохнул, отставляя пустое блюдо. Посмотреть на то, как тетя попытается вправить папе мозги, было бы забавно, но результат довольно предсказуем. Если уж под прицелом волшебного глаза замирает бабушка... никаких шансов.

Тонкс, разумеется, хотела остаться и послушать, о чем будут говорить взрослые, так что, чашка кофе, которую она держала, разлетелась на тысячи осколков, когда рука мальчика опустилась ей на плечо. Хмурым взглядом, заставив её собраться, Гарри кивнул подруге.

— Идем, Тонкс, вряд ли ты захочешь это выслушивать, — не обращая внимания на недовольный тетин взгляд, Гарри взял девочку за руку и, насвистывая, направился к двери.

— Тебе что, совсем не интересно, о чем они будут говорить?

В ответ на упрек подруги, Гарри лениво взъерошил волосы у себя на голове и самодовольно усмехнулся.

— Неа. Это и так понятно, надеюсь только, тетя догадается не кричать на отца. Он этого не слишком любит...

Следуя за Гарри, девочка тяжело вздохнула.

— Почему ты постоянно провоцируешь маму?

— Это же весело! К тому же, она не имеет никакого права указывать мне, что делать. Требовать от меня что-то без риска получить проклятие и мечом в живот, может только папа.

Девочка лишь сокрушенно покачала головой. Крестный, все-таки, жуткий тип, и, видимо, Гарри вырастет таким же.

— Ох уж эти чистокровные замашки.

— Брось Тонкс, традиции — наше прошлое и будущее. Они учат нас тому, что в жизни есть много хорошего, и нельзя позволять всему остальному её портить.

— Вот и я о том же, — девочка тяжело вздохнула и вырвалась вперед, из-за чего Гарри пришлось ускорить шаг, чтобы поспевать за подругой. Она ходила по Моуди-Хаусу, будто у себя дома, даже не подозревая, что на каждом шагу здесь расставлены, пусть и не смертельно опасные, но довольно неприятные ловушки. На нее-то они не реагировали!

— Тонкс, стой!

Бесполезно, девочка уже открыла дверь в его комнату, и Гарри едва успел оттолкнуть её с пути драконьего пламени, сам рванув вправо от игрушечного чудовища. Подбросив в воздух кресло, Гарри моментально на него запрыгнул, и, оттолкнувшись, на глазах изумленной девочки полетел навстречу дракону. В последний момент в руку мальчика скользнул клинок с оружейной стойки, и он одним ударом вбил его по самую рукоять в основание драконьего черепа.

— Тебе разве не говорили, что без спроса в личные покои волшебника входят только самоубийцы? — Ловко соскользнув на пол по лапе чудовища, мальчик подал подруге руку.

Вставая, опираясь на руку приятеля, девочка скривилась от боли в ушибленном боку.

— Говорили, но я думала, что это относится только ко взрослым. Слушай, ну у тебя и игрушки, так и помереть недолго!

Гарри лишь самодовольно усмехнулся.

— Только такие и должны быть у настоящих мужчин! — Приманив кресло, он прыгнул в него, забросив ногу на ногу, и гордо задрал подбородок.

— Может, пойдем, погуляем, настоящий мужчина? Ах да, крестный же пообещал, что не выпустит тебя одного, пока не выучишь ААО! Что это, кстати?

Стараясь не замечать мелькающий перед лицом язык метаморфини, Гарри мысленно твердил себе бабушкины слова о том, что девочек бить нельзя, ощущая, как в груди заворочалось то самое чувство, что он утром почувствовал, бросаясь на отца с мечом. Когда мальчик в прошлом году швырнул Тонкс о стену при помощи магии, после того, как она отобрала у него конфету, Вальбурга два часа твердила ему это. Он бы, наверное, поверил, но тут в детскую ввалился отец, и добавил, что нельзя только без хорошего повода... или если они сами того не попросят. Что папа имел ввиду под «не попросят», мальчик так и не понял, шутил, наверное, уж больно у него тогда мечтательное было лицо... бабушка тут же прогнала его в кабинет, а позже спрашивать было неудобно.

— Ну, это техника безопасности, — Гарри очень осторожно подбирал слова, рассказывая Тонкс об этом, поскольку отец заранее предупредил его молчать на счет тренировок. Точнее, это целых три ужасно сложных техники. Аппарация, Авада, Окклюменция. — Не думаю, что меня отпустят гулять одного раньше восьми.

— Гарри, ты себя недооцениваешь, уверена, что уже этим летом смогу показать тебе Лондон!

Мальчик с грустью взглянул на окно.

— Хорошо бы, но ты просто не представляешь, о чем говоришь, папа просто жуткий садист!

— Да уж, — Тонкс весело хохотнула, глядя на торчащий из драконьего черепа клинок.

— На самом деле он совсем не опасный, больно только. Иллюзорное пламя всего лишь, кажется, что обжигает, а укусы и удары когтей действуют по принципу аппарационных чар. Когда игра заканчивается, потерянные конечности тут же возвращаются на место. — Лениво отмахнулся Гарри.

— В смысле, игра окончена?

— Ну, либо ты побеждаешь, либо — тебе откусывают голову. Правда, тогда все будет болеть еще где-то пару часов.

— Чертовы психи!

Самодовольная улыбка, казалось, и не покидала лица мальчика.

— Да, мы такие.

— Но зачем все это?

Мальчик выпрямился, сидя в кресле и попытался говорить низким хриплым голосом, явно подражая отцу.

— Тренировка. В сражении боль и раны не должны тебя останавливать, о них можно позаботиться и позже. И даже если оторванную руку не удастся пришить, ты, по крайней мере, останешься жив.

— Чертовы психи, — безнадежно пробормотала девочка. Осматриваясь в комнате друга, Тонкс не смогла сдержать завистливого вздоха. Этот дракон, конечно же — слишком, но оружие, различные определители темной магии, вредоскопы и прочие штуковины из аврорского арсенала просто не могли оставить кого-либо равнодушным. Кроме того, у Гарри были собственный компьютер, метла, радио, да что там, его даже учили магии! Девочка отчаянно завидовала другу. Гарри, конечно, очень сильный волшебник, и обучение для него скорее необходимость, чем блажь, но Мерлин, как бы Тонкс хотелось, чтобы учили её!

Но это все пустые мечты, дедушка смотрит на нее как на пустое место, а крестный без маминого разрешения и пальцем о палец не ударит. Девочка прикинула, стоит ли попросить Гарри с ней позаниматься на каникулах? Подумать только, она — ученица Хогвартса, будет брать уроки у четырехлетки. Позор. Хотя Гарри был на удивление умен для своего возраста, честно говоря, он был гораздо взрослее большинства её сверстников, а ведь в прошлом году еще читал по слогам...

Но, учеба ему действительно нужна, победитель Темного Лорда просто обязан управлять своей силой. Еще две минуты назад у него потемнели глаза, стоило ей показать другу язык, и Тонкс не хотелось бы встретиться с Гарри, который не способен себя контролировать. К тому же, срывать на нем недовольство мамиными ошибками было бы глупо.

— О, шоколадные лягушки, обожаю их, можно одну? — Спросила она, указывая на раскрытую картонную коробку у письменного стола.

Гарри лишь вяло махнул рукой.

— Да хоть десяток, ими в доме пара комнат забита. Понятия не имею, где отец столько набрал, может магазин сладостей в молодости ограбил, или контрабанду случайно забыл в аврорат занести...

— Ты хоть сам-то в это веришь?

— А что? — Гарри безразлично пожал плечами. — С папой можно ожидать чего угодно. Если контрабанда, то забыл сдать случайно, о чем скажет даже веритасерум. Впрочем, не удивлюсь, если это стратегический запас Моуди на случай восстания дементоров, который собирало не одно поколение предков... — Гарри не слишком любил шоколад, но на всякий случай держал пару коробок у себя в комнате. Иногда есть все-таки было слишком страшно, а у лягушек достаточно проверить целостность упаковки. Однажды вскрытую — видно сразу, вероятно, кто-то из предков подрабатывал кондитером.

Уплетая очередную лягушку, Тонкс с интересом косилась на свитки пергамента, лежащие на столе. Мерлин, ну почему магии учат не её?

— Такое впечатление, будто крестный думает, что за порогом Моуди-Хауса мир так и кишит чудовищами и темными магами.

Поднявшись из кресла, Гарри не торопясь прошел к подоконнику.

— Нет, папа так не думает, — в общем-то, темных магов не так уж мало и в самом Моуди-Хаусе. Особенно, когда дедушка с бабушкой в гости заглядывают, а если еще и дядю добавить...

— Но все это... — Не в силах подобрать нужных слов, девочка взмахом руки обвела комнату.

Гарри лишь покачал головой.

— Мир вовсе не кишит темными магами, вот только достаточно и одного.

Когда Тонксы ушли, Гарри сел за дедушкины конспекты, разбирать свое первое условно-боевое заклинание «Stupefy». Из-за того, что оно требует довольно серьезных объемов магической энергии, это заклятие в Хогвартсе проходят только на четвертом курсе, хотя оно и является элементарным. Под руководством дедушки оно получилось у него уже с третьего раза! Вот только, требовали от него вовсе не этого...

Как влияют на действие заклинания движения палочки? А как зависит его сила от ударения и соотношения длины произносимых слогов? По каким формулам, вообще, их составляют?

Ответ на все эти вопросы был одновременно удивительно прост, и ужасно сложен. Без волшебного дара и намерения, все эти выкрики с помахиванием палочкой — лишь бессмысленный набор звуков, под забавные кривляния. Отцовский меч, к примеру, зовется «Impedimenta», что в переводе с латыни значит «Плутовка», и не имеет никакого отношения к чарам помех. Только кучу анекдотов в свое время породил...

Фактически же заклинания являются реакцией самого организма волшебника на зашифрованные в жестах и словах формулы, причем заметную часть работы в сотворении чар играет палочка, концентрируя, направляя и усиливая магию. Иногда — многократно.

Когда-то люди, вообще обходились без заклинаний, пользуясь исключительно силой намерения. Это было медленно, неудобно, очень много сил расходовалось впустую, а некоторые действия были попросту невозможны, зато, при таком подходе, не нужно было рассчитывать тысячи формул, и только сила и самоконтроль волшебника ограничивали его возможности.

Дедушкины записи все отлично расписывали, но, перечитывая их в одиночку, мальчику все равно то и дело приходилось обращаться к справочнику по арифмантике. За сутки разобраться в действии одного единственного примитивного заклинания, было для него ужасно сложно. Тем не менее, Гарри справлялся.

Закончил расчеты мальчик уже поздно вечером. Отложив в сторону свиток с дедушкиными заметками, он устало потянулся. Кажется, ему все же удалось разобраться во всех этих формулах.

Для проверки Гарри направил руку в сторону ближайшего стула и сосредоточился на задуманном воздействии. Бледный алый луч, сорвавшийся с ладони ребенка, едва заставил его покачнуться, и Гарри с трудом удержался от горестного вздоха. Пройдет еще немало времени, прежде чем применяемые им без палочки заклятья станут действительно опасны, да и с ней эффект довольно сомнителен...

В любом случае, удар гоблинского клинка гораздо быстрее и надежнее. Впрочем, это лишь первое относительно боевое заклятье, когда-нибудь очередь дойдет и до Адского Пламени. Жалко, отец пока отказывается учить его непосредственно чарам, пока он не выучит хотя бы десяток-другой заклинаний, ведь лучшего мастера боевой магии во всем мире едва ли найдешь...

Бросив под язык безоар, Гарри вяло спустился на ужин, лишь после этого отправившись спать. К сожалению, с наступлением четырехлетия сказки ему рассказывали теперь только радио и граммофон...