Проклятие мракоборца (старая версия) (джен)

Master!

Apprentice!

Heartborne, 7th Seeker

Warrior!

Disciple!

In me the Wishmaster

Nightwish «Wishmaster”

Маленький мальчик, спящий в огромной двуспальной кровати, казался удивительно спокойным и беззащитным. Ровное тихое дыхание и мягкая улыбка заставили бы поверить любого, кто на него только посмотрит, в то, что он действительно пребывает в объятьях Морфея.

Только, это было не так. Спать перед рассветом в доме Моуди было просто опасно. Сколько Гарри себя помнил, каждая побудка для него начиналась с нападения. А получить серебряный кинжал в живот, пусть и учебный, все равно не слишком приятно. Сегодня ему исполнилось четыре, и Гарри до полуночи сидел, листая альбом с колдографиями родителей, прежде чем лечь спать. К сожалению это еще не причина считать, что отец хоть сегодня отступит от традиций.

Так и случилось. Ничто не нарушило тишины комнаты, но мальчик в какой-то момент осознал, что он здесь не один. Даже вредоскоп по-прежнему молчал, ведь учеба не является плохим намерением по отношению к кому-либо. Видимо, их создатели просто не учились у Моуди.

Почувствовав легкое движение воздуха, Гарри моментально вскочил с кровати, еще в полете хватая меч с оружейной стойки, а на место, где он только что лежал, опустился огромный серебряный двуручник.

Взмахом руки отправив стул под ноги отцу, мальчик немедленно бросился в атаку. К несчастью, подсмотренный в недавно увиденном фильме трюк, не смог надолго отвлечь отца, и после быстро обмена ударами клинок мальчика оказался зажат когтями протеза. Гарри мгновенно отпустил оружие и прыгнул за дверь, но в полете его настигло невербальное «Incarcerous», и мальчик, связанным сотнями соткавшихся из воздуха веревок, приземлился на пол.

— Ну же, Гарри, ты прямо как Джеймс, тот тоже вместо сражений постоянно балет устраивал. Заруби себе на носу...

— Постоянная бдительность, — тихо пробормотал под нос мальчик.

— И это тоже, но сейчас я имел в виду, потерял равновесие — умер. Ладно, умывайся, и идем завтракать.

Дождавшись, пока отец, прихрамывая, выйдет за дверь, Гарри, в очередной раз взмахнув рукой, восстановил кровать. Хмурого взгляда оказалось достаточно, чтобы простыни заправились, так что, безуспешно поискав другие следы разрушений, мальчик щелчком пальцев вызвал сменное белье из шкафа, после чего, в сопровождении парящей одежды, отправился в примыкающую к комнате ванную.

Через двадцать минут, не обращая внимания на пытающиеся подтянуться брюки и саму собой застегивающуюся рубашку, Гарри вернулся в комнату, и, призвав из шкафа мантию, отправился на кухню.

Гуляя по пустым коридорам Моуди-Хауса, Гарри все раздумывал, какому «гению» пришло в голову отдать ребенка на воспитание сумасшедшему? Нет, из разговоров взрослых он понял, что отец после смерти его родных родителей, фактически отбил его у злобного директора, но Мерлин, почему спасителю Британии приходится жить в постоянной опасности?

С отцом, конечно, весело, ну, не считая того случая с рвотным зельем в чае, и приклеивающих чар, и...

Зато папа много знал и очень интересно рассказывал о гоблинских войнах, в которых их предки сражались то за одну, то за другую сторону, постоянно лавируя между министерством и различными гоблинскими вождями...

И учил его многим интересным штукам, но все же, даже четырехлетний понимал, что многие из этих уроков попросту опасны.

Перед дверью на кухню, бросив в рот безоар, Гарри осторожно вошел и сел за крепкий дубовый стол.

— Ух, это отвратительно, как вообще можно такое есть? Пап, может все-таки стоит попросить настроить чары готовки тетю Андромеду? — По непроницаемому лицу мракоборца Гарри понял, что настраивать какие-либо чары в своем доме отец не позволит никому. Ну, может, самому Гарри, когда тот вырастет... а может и нет. Безопасность, чтоб её.

Так что пришлось, кривясь от отвращения, все же жевать сэндвич с говядиной. Проглотив эту гадость, мальчик уже было поднес ко рту чашку, но в последний момент ощутил, что к запаху чая с бергамотом примешивается слабый резкий аромат.

— Завтрак с зельем подчинения, как оригинально.

— То ли еще будет, — по злорадному выражению на лице отца, Гарри понял, что влип.

— Соус для говядины, — мальчик едва успел добежать до туалета. Все же, безоар способен полностью нейтрализовать только очень немногие яды.

Через три часа мальчик обнаружил отца в гостиной, читающим Ежедневный пророк.

— Это было нечестно.

— Жизнь сама по себе штука нечестная. Пошли, у меня для тебя сюрприз.

Следуя за прихрамывающим мракоборцем, Гарри мрачно размышлял, что же отец для него приготовил.

Наверное, нужно всю жизнь прожить с Аластором Моуди, чтобы понять всю гнусную и зловещую суть слова «Сюрприз».

Впрочем, в этот раз — ничего ужасного не случилось. Аластор провел Гарри через Зал Славы, мимо множества портретов, на каждом из которых кто-то сражался или кого-то убивали. Шагая мимо комплектов доспехов, начиная с легких драконьих, и постепенно становящихся все более тяжелыми, заканчивая полными латами из гоблинского серебра, Гарри было все труднее сдержать волнение. Остановились они лишь у очень древнего, почти неподвижного портрета в самом конце.

— Ты уверен, что время пришло? Какой-то он хилый, — спросил у волшебника огромный воин, очень похожий на отца в молодости.

Гарри внутри закипел от возмущения, но все-таки это — Беовульф, в сравнении с легендарным королем древности он действительно пока не очень впечатляет...

— Я сейчас ни в чем не уверен, но слишком боюсь опоздать, чтобы позволить себе бездействие.

Портрет недоверчиво хмыкнул и открылся.

— Ни хрена себе!

— Не выражайся, кретин! Ой, Гарри, прости, все никак не привыкну общаться с чертовыми детьми.

— Не выражайся!

— Ладно, пошли.

В открывшемся зале стояли десятки шкафов с гнездами, в которых были установлены тысячи волшебных палочек.

— Откуда это все?

Аластор с ностальгией вздохнул.

— Трофеи, палочки поверженных волшебников, собранные десятками поколений наших предков. Две-три сотни добавил сюда и я. Ни одна из них, конечно, полностью тебе не подойдет, твою палочку мы купим, когда тебе исполнится одиннадцать, но для учебы хватит и этого.

Подборка длилась несколько часов, отец подавал палочки одну за другой, и тут же ставил их на место. Естественно, выбирали из шкафов, в которых палочки могут подойти, Олливандер определяет это на глаз, и за пару минут подбора нужная палочка обычно у него находится. Аластор — угробил на расчеты три недели, но все равно это было быстрее, чем подбирать случайно. За полторы тысячи лет в этих шкафах скопилось бесчисленное множество палочек.

И наконец, одна из них подошла. Сосна и коготь нунды, двенадцать дюймов.

— О, это моя, выбил её у Эйвери старшего, хорошая была драка. Отличная палочка, довольно темная, но для боевого мага самое то.

Гарри печально вздохнул. Темный маг, как предсказуемо. Кем еще может оказаться победитель Волдеморта? А если учесть, что среди родственников присутствуют такие фамилии, как Блэк, Малфой, Моуди, Флинт... и даже Эйвери, в каком-то поколении родственники, все становится тем более очевидным. Не то, чтобы он мечтал стать целителем, или, того хуже — зельеваром, но папино лицо — наглядная демонстрация того, насколько может быть опасна профессия охотника на чудовищ. Гарри мечтал стать бездельником, как и отец, или — игроком в квиддич. А в пятьдесят занять свое законное кресло в Визенгамоте и придумывать все новые ограничения прав для волшебных народов. Или стать министром магии, а может быть — директором Хогвартса, да мало ли найдется занятий, для которых не нужно рисковать головой?

Мальчик не был уверен, что его сознательно не подводят к таким мыслям, сама жизнь с мракоборцем заставляла подозревать всех и каждого. И, возможно, дедушка Орион с отцом специально показывают ему обратную сторону геройской жизни, чтобы спаситель Британии не дай Мерлин, не решил стать героем. Но, в принципе, Гарри был им за это благодарен, геройство ему совсем не нужно, если к тридцати он станет похож на отца.

И это еще, не учитывая того, что папа — лучший, кроме него во всем аврорате начало войны видел только Руфус Скримджер, но тот почти никогда не участвовал в сражениях.

К несчастью, нежелание воевать не избавляло его от необходимости учиться. Где-то полгода назад отец с дядей восстановили его воспоминания о жизни в Годриковой Лощине и том самом вечере, когда в их дом пришел Темный Лорд. Гарри предлагали оставить воспоминания о тех событиях до лучших времен в Омуте памяти, но он не хотел забывать родителей. К тому же — если тебя преследует опасность, лучше уж знать о ней. И мальчик знал, что Темный Лорд не погиб окончательно, и не все его слуги заперты в Азкабане. Однажды они придут за ним, и даже отец не всегда будет способен его защитить...

Мальчик занимался изо всех сил.

— Давай, Гарри, быстрее, учить тебя сегодня никто не будет, но через час придут гости, — подтолкнул аврор мальчика к выходу.

Гарри лишь болезненно скривился при упоминании занятий.

— Ну, зачем мне нужен этот этикет? Это же так скучно...

— Ты же не хочешь, чтобы все считали, будто ты выбрался из леса?

— Да мне без разницы.

Аластор весело хмыкнул, в очередной раз подталкивая мальчика к выходу.

— Это по-нашему, но, не зная этикета ты рискуешь выставить себя дикарем, только подумай, тебя могут оскорбить, и ты даже этого не поймешь. Так что, ты не обязан его соблюдать, но знать — должен.

Гарри удивленно посмотрел на отца.

— Не обязан?

— Именно. Когда я отправлялся на первый курс, отец подсказал мне одну очень подходящую фразу. — Аластор весело оглянулся на портрет Бриарея, мимо которого они, как раз проходили. — Если тебе кажется, что я пренебрегаю этикетом или плюю на традиции — ПОДОЙДИ И СКАЖИ МНЕ ЭТО В ЛИЦО!

— И как, подходили?

— О да, первые две недели — просто отбоя не было, а потом больничное крыло оказалось переполнено, и все как-то успокоились.

Гарри завистливо присвистнул, ему до Хогвартса еще целых семь лет. Или Дурмстранга, поскольку в английской школе — этот, как же его, Паукамблдор.

Оказавшись в гостиной, Гарри призвал выходнуюмантию из шкафа, а свою повседневную — отправил обратно. О палочковых заклинаниях он пока только читал, и, несмотря на то, что они гораздо легче в исполнении, беспалочковая магия для него была привычнее.

Ждал гостей мальчик в довольно плохом настроении. Нет, всем гостям он был рад, и бабушке с дедушкой, и дяде Северусу, и дедушке Филлиусу, и тете Андромеде, и даже этому магглу — Теду. Ну, может, только противная Тонкс, гордящаяся тем, что в этом году отправляется в Хогвартс, не вызывала особой радости, но вот когда они все вместе...

Снова вечное неловкое молчание и мрачное переглядывание между бабушкой и тетей. Гарри уже успел понять, что волшебство не терпит маггловской крови. Чего стоит одна история Тома Риддла? Дяде Северусу еще повезло, ему достался только болезненный вид и склонность к темной магии, а вот Нимфадора... Тетя Андромеда постоянно говорит ей, что метаморфизм — очень редкий дар, и Гарри, из сочувствия к девочке, молчал. Как же, дар — не иметь собственного лица. Сразу вспомнились слова дедушки по этому поводу, «Насколько прекрасно торжество человека над магией, настолько же отвратительно торжество магии над человеком». А когда один из предков — маггл, волшебство просто не может не победить.

Стол они с отцом накрыли буквально за пару минут. Можно и быстрее — но палочками они не пользовались. Расставляя движением бровей хрустальные бокалы возле тарелок, Гарри мрачно размышлял, что же за еда будет на празднике? Он, конечно, хотел заказать торт и все остальное у Фортексью в Косом Переулке. Но папа, здраво рассудив, что ядов — много, а жизнь — одна, идею забраковал. Сказав, что обо всем позаботится сам.

А в стряпне от Аластора есть только один плюс, она — не отравлена, по крайней мере, за гостей можно быть спокойным. Насчет себя, мальчик так уверен не был, и потому, улучив момент, снова положил под язык безоар.

Первым прибыл через камин зельевар, подаривший мальчику серебряный нож для нарезки ингредиентов. Почти не отстала от него сова с метлой от Сириуса с Гестией. Гарри очень скучал по крестному, которого видел только во время редких поездок в Европу, и был очень рад подарку.

Ведь ему, подумать только, подарили «Комету», она, конечно, не гоночная, но все-таки — настоящая метла для квиддича. А летать в четыре на «Нимбусе», пожалуй, слишком круто даже для Гарри Поттера. Хотя, однажды в отцовский чулан для метел он все же забрался...

Когда раздался звонок в дверь, Гарри не обратил на него внимания, продолжая летать перед все более и более раздражающимся дядей. По молчаливому уставу Моуди-Хауса гостей встречал только отец. Впрочем, долго гадать, кто именно пришел, не понадобилось. Грохота разбившейся вазы оказалось достаточно, чтобы Гарри, заложив под потолком крутой вираж, полетел встречать Тонксов.

— Гарри, малыш, вижу, ты уже совсем вырос!

— Точно, тетя Меда, — перекувыркнувшись в воздухе, мальчик развернул метлу поперек коридора, под завистливым взглядом Тонкс. Еще бы, ведь первокурсникам в Хогвартсе запрещено иметь свои метлы. А Нимфадора, так и вообще, живет в маггловском районе, потому, до школы ей даже колдовать нельзя!

— Эм, Аластор, ты уверен, что ему уже можно летать? В четыре это может быть довольно опасно.

Мракоборец обреченно развел руками.

— Ничего не могу поделать, Меда, подарок твоего беспутного кузена. К тому же, Джеймс будто родился на метле. Думаю, свалиться с метлы — последнее, чего Гарри стоит опасаться в этом доме.

По зловещему взгляду отца, мальчик понял, что опасностей в ближайшем будущем ему предстоит пережить немало.

— И все же, по-моему, ты слишком его балуешь.

Делая очередной переворот под потолком, Гарри едва не упал с метлы от негодования. Это его-то балуют? Да он вкалывает хуже домового эльфа!

Спрыгнув на пол, Гарри легко забросил метлу на плечо.

— Ну что, обещаешь себя хорошо вести? — Гарри согласно кивнул, он сильно сомневался, что хорошее поведение в понимании тети и отца, имеет хоть что-то общее, но это, в конце концов — не его проблема.

— Ладно, держи уже, юный герой, — протянула ему тетя маленький золотой сверток, украшенный красным бантиком.

— Спасибо, тетя Меда! — подхватив подарок, Гарри снова запрыгнул на метлу, и уже в воздухе, принялся его разворачивать, направляя полет ногами. Карманные часы, указывающие положение планет в текущее время! Лучшего подарка он и ожидать не мог. Для создания защищенных порталов и некоторых артефактов это просто незаменимая вещь. Он, конечно, пока ничего этого не умеет, но при каждом взгляде на отца, возникает серьезное подозрение, что научится.

Следующим прибыл дедушка Филлиус. Веселый старичок кубарем выкатился из полыхнувшего зеленью камина, и резво подскочив на ноги, смешно отряхнулся от сажи.

— Приветствую, молодые люди, где же наш именинник?

Гарри со свистом пролетел мимо подскочившего от неожиданности профессора.

— Профессор, я здесь!

Дядя Северус тихо ругнулся сквозь зубы.

— Ну что вы так пугаете, молодой человек? Я ведь уже далеко не молод! — Весело хохотнул полугоблин.

Подарком Флитвика оказались... очки. Круглые очки-велосипеды в золотой оправе, в точности, как у родного отца. Гарри поначалу немало удивился, ведь проблем со зрением у него никогда не было, и, прочитав сомнения на лице мальчика, профессор решил немного рассказать о подарке.

— На эти очки я наложил чары, подобные тем, что используют разрушители заклинаний. Вам, молодой человек, до поступления в Хогвартс, конечно, они не особо понадобятся, но во время обучения видеть накладываемые заклятья может быть очень полезно. К тому же, они могут приближать изображение и видеть сквозь стены. Не так, как глаз вашего отца, Артур все-таки создал настоящий шедевр, но тоже неплохо. Неразбиваемость и водоотталкивающие свойства и вовсе упоминать не стоит, ну, и ко всему прочему, они способны защитить от слабых проклятий.

Гарри восхищенно кивнул, тут же, не слезая с метлы, нацепив очки. От сильных заклятий, действительно, нужно защищаться самому, предпочтительно — путем устранения проклинающего.

Последними — минута в минуту, явились в голубой вспышке портала Блэки. В очень странной компании...

С ними был домовик. Очень необычный домовик, даже по меркам этого народца. Начать с того, что в отличие от всех остальных домовых эльфов, что Гарри доводилось видеть, этот — был одет. В куртку из коричневой драконьей кожи, такие же брюки, и тяжелые шнурованные ботинки с шипами по типу аврорских. Да и лицо...

Этот домовик был похож на гоблина. Правильное, умное лицо и нехороший взгляд, от которого срочно хотелось схватиться за меч, прямо-таки вызывали опаску. Да и ободранное левое ухо с шестью кольцами...

— Привет, малыш, ты не поверишь, кого я на днях встретил, гуляя по Лютному Переулку.

На удивленный взгляд мальчика Орион, казалось, никак не отреагировал.

— И так, позволь представить тебе Джонни, бывшего домовика Поттеров, полагаю, он может тебе рассказать немало интересного.

— Гарри Поттер, сэр, Джонни так рад!

Мальчик закашлялся, обращение по титулу всегда его раздражало. Да и вечные подколки Сириуса...

— Хм... можешь звать меня Гарри, без титулов.

Не успел мальчик закончить фразу, как понял, что совершил большую ошибку. Все эльфы — ненормальные, но если Кричер на такой приказ просто вяло ругался в полголоса, этот домовик — пришел в бешенство, став в этот момент особенно похожим на гоблина. Стоило ему щелкнуть пальцами, и Гарри отбросило на несколько шагов.

Запрыгнув мальчику на грудь, разъяренный домовик схватил его за воротник и принялся бить его об пол.

— Дряной мальчишка может ни во что не ставить себя, пока он, действительно, пустое место. Но у него нет никакого права забывать, кто его предки!

Удары эльфа были несильными, но от того не менее обидными. Краем сознания Гарри отметил и, как всегда, брезгливое выражение на лице дяди, и тонкие улыбки на лицах Блэков, и смех Тонкс, и мрачную усмешку отца, и сочувствующее лицо дедушки Филлиуса...

Только у тети Меды лицо стало каким-то грустным и задумчивым. Он легко мог сбросить домовика, но ярость эльфа настолько выбила мальчика из колеи, что он даже не сопротивлялся. Ведь домовик — прав, и общение без условностей, которое, так привычно крестному и тете, в каком-то смысле — оскорбление памяти предков. А их он оскорблять не хотел, во-первых — не заслужили, а во-вторых — оскорблять Мерлина и Беовульфа было бы, как минимум, опрометчиво.

— Все, все. Понял уже. Можешь называть меня даже лордом или «Вашей Светлостью». Да отстань ты, наконец!

Гарри и подумать не мог, что домовики настолько сильные.

— Простите, Гарри Поттер, сэр, Джонни несколько вспыльчив.

— Что ты, никаких проблем, меня здесь постоянно колотят. Я уже привык,— кивнул Гарри на приемного отца, получив самодовольную ухмылку в ответ. — Что ты хотел мне рассказать?

— Гарри Поттер, сэр, ничтожный Джонни был твоим личным домовиком. Подарок мастера Джеймса на день рожденья. В ту страшную ночь недостойного отправили в Хогвартс за помощью, а там — оглушили. Старый маг позже стал опекуном сэра Гарри Поттера, и освободил ничтожного, запретив искать хозяина. Старик предлагал Джонни остаться в Хогвартсе, но ему не нравится старый маг. Джонни все равно пытался найти хозяина.

Гарри ошарашено потряс головой, пытаясь переварить сбивчивую речь домовика. Он не слишком хорошо понял, о чем тот лопочет, но...

— Так освобождение, данное директором, — не считается?

Эльф печально понурил голову.

— Это не так, Джонни не просил свободы, но не в силах с ней расстаться.

Речь домовика произвела на всех разное впечатление, если Тонксы — ничего не поняли, то старый преподаватель заклинаний тихо завернул какую-то фразу по-гоблински. Гарри учил этот язык, но таких слов не знал. Блэки, Северус и Аластор лишь понимающе переглянулись.

Мальчик задумчиво взъерошил волосы. Ему пока немногое говорили, обещая подробнее рассказать о смерти родителей, когда он немного подрастет. Но из обрывков разговоров взрослых становилось понятно, что к гибели Поттеров приложил руку не только Темный Лорд, но и Величайший Маг Современности. И Сириус в Азкабан попал по его милости, да и сама война не просто так началась...

В общем, с высоты своих четырех лет, мальчик мог определенно сказать, что от Альбуса Дамблдора нужно держаться как можно дальше.

Но что делать с домовиком? Гарри ничего не приходило на ум. К тому же, он — Моуди, и его род был лишен статуса Благородного Дома еще во времена Гоблинских Войн. За наемничество и войну на обе стороны. Как любит повторять отец, объясняя причины такого поведения предков, «Гоблины держат слово не только, когда им выгодно».

Мысль о гоблинах натолкнула мальчика на решение проблемы.

— Джонни, хочешь ли ты вернуться ко мне на службу?

— Джонни бы и рад, но теперь он — свободный эльф, и не может просто служить кому-то, — домовик еще сильнее понурился.

— На колени! — Эльф удивился, но беспрекословно последовал приказу, а в руку мальчика уже летел клинок из спальни...

— Я, Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттеров, клянусь своей кровью и магией защищать жизнь, честь и достоинство этого домовика, заботиться о его здоровье и благополучии, а также защищать его от врагов!

— Я — Джонни, свободный эльф, клянусь своей кровью и магией служить лорду Гарри Джеймсу Поттеру, защищать его жизнь, честь и достоинство, заботиться о его здоровье и благополучии, а так же — сражаться с его врагами, как со своими.

Красная вспышка на миг озарила гостиную, и Гарри поднял клинок с левого плеча домовика.

— Поднимись, сэр Джонни, свободный эльф, — сказал он, снимая с пояса перевязь со стилетом. — И больше не падай ни перед кем.

В полной тишине мальчик опоясал домовика, и лишь пару минут спустя молчание нарушил убитый возглас Вальбурги.

— Принял вассальную присягу у домовика. Подумать только, что люди скажут...

Обернувшись, Гарри улыбнулся характерной отцовской усмешкой.

— Пусть только попробуют.

Бабушка шокировано замолчала, а отец с дедом, обменявшись хитрыми взглядами, захохотали на два голоса.

— Мой сын.

Больше за время обеда ничего примечательного не произошло, Нимфадора, конечно, разбила бокал и салатницу, но в этом, едва ли, было что-то удивительное. Еду, как оказалось, готовил для дня рожденья Кричер, а потому никаких нареканий к подаваемым блюдам ни у кого не возникло, торт же был просто великолепен!

Последним подарок вручал отец, и простой амулет на серебряной цепочке показался мальчику самым лучшим подарком. Может, он не так полезен, как остальные, но равносторонний треугольник с вписанными кругом и линией был его связью с предками. Девиз украден одним Темным Лордом, а герб — другим. Зажав талисман в кулаке, Гарри пообещал себе, что возродит род Певереллов. Пусть это звучит наивно, но он сделает все возможное, чтобы имя древнего рода вновь зазвучало в этом мире.

Когда гости разошлись по домам, а сэр Джонни забрал посуду на кухню, мальчик еще долго стоял посреди гостиной, рассматривая два стоящих рядом гобелена. Один — темно-багровый с золотым шитьем, и другой — черный с серебряным. В основании одного — Мерлин, а другого — Беовульф. И какие-то безродные мерзавцы смеют осквернять его наследие. Его, потомка королей и великих магов!

— Последний же враг истребится — смерть, — намотав на кулак цепочку, Гарри жестко усмехнулся, не замечая, медленно стекающей на пол из пораненной руки крови. — Предки, вы будете мной гордиться.