Междумирье (джен)

— Прошло много веков, и, пережив множество приключений, это зеркало попало сюда. Ты не хочешь на него взглянуть, Северус?

Северус вздрогнул и очнулся от легкого транса: он как будто наяву видел рассказываемое Дэей повествование, и был слегка дезориентирован внезапным поворотом разговора. Он был уверен, что это лишь красивая сказка, но неожиданно появилась возможность увидеть редчайший древний артефакт. Магические артефакты подобной силы со временем не стареют, а, наоборот, только накапливают в себе мощь. Конечно, исследователь внутри него не мог упустить такую редкую возможность, и он согласился, даже не успев задуматься над тем, что может показать ему это зеркало в качестве отражения.

Дэя плавно поднялась из кресла, прошла к двери, скрытой портьерой, поманила Северуса за собой и вошла в другую комнату. Он поспешил ее догнать. Помещение, куда он зашел, оказалось пустым, без окон, мебели и портьер, только серые гранитные стены с арками-барельефами и и пол, выложенный замысловатым черно-серым узором из каменных плиток. Откуда-то сверху лился призрачный свет, освещая большое, в человеческий рост, зеркало в массивной черной раме, стоявшее в центре комнаты. Оно ничего не отражало — внутри стекла, казалось, клубился белый туман. Северус медленно подошел к зеркалу и встал в двух ярдах от него, внезапно ощутив, что сейчас произойдет нечто особенное. И из глубины стекла стали медленно проступать контуры человеческого тела.

Он тут же вспомнил, что уже встречал это зеркало, когда только попал сюда, и понял, что сейчас опять увидит уже знакомого урода. Но в зеркале почему-то появился совсем другой человек, и Северус, отступив на шаг, с удивлением и интересом стал его рассматривать, отмечая подробности. На него смотрел высокий статный мужчина с поистине королевской осанкой, одетый в белую рубашку и черные строгие брюки. Волосы цвета вороного крыла тяжелой волной спускались на плечи, оттеняя слегка загорелую кожу. Черные глаза красиво обрамлялись длинными, пушистыми ресницами, отбрасывавшими легкие тени на нижние веки. Это выглядело бы почти женственно, если бы не упрямые тонкие губы и крупный, с горбинкой, нос.

Несмотря на то, что черты лица были вроде бы такими же, как в прошлый раз, общий вид производил совершенно иное впечатление. Мужчина в зеркале не был угрюмым и надменным, смотрел открыто и прямо, был лет на десять моложе настоящего Северуса — и, учитывая, что раньше выглядел на двадцать старше, разница была огромна. Его можно было без натяжки назвать красивым, и это было неожиданно. Но, в конце концов, разве может кого-то испортить горбинка на носу, если взор сияет жизнью и силой, а на губах играет легкая, теплая, открытая улыбка?

«Он молод и красив,» — подумал Северус, пребывая в некотором шоке, и никак не решаясь отождествить себя с тем, кого видел в зеркале.

— Дэя, кто это? — неуверенно спросил он, не отрывая взгляд от отражения.

— Это ты, Северус, не узнал? Точнее, так сейчас выглядит твоя душа — ты же помнишь, что это за зеркало. И таким будут видеть тебя люди, если ты не станешь снова закрываться в свою привычную броню холодности, язвительности и отчужденности.

— Люди? О ком ты говоришь? — Северус стремительно обернулся, и увидел, как стены комнаты постепенно растворяются в сером мареве. Дэи нигде не было — он вспомнил, что не видел ее, когда зашел в комнату — и только голос ее еще был слышен, как будто издалека:

— Прощай, Северус, мне было действительно приятно твое общество. И знай, что твое желание исполнилось.

Он чуть не потерял дар речи, что случалось с ним крайне редко.

— Но, Дэя.. Что значит "прощай"? Постой, ответь мне, хотя бы, это реальность, или это все происходило в моей голове?

— Конечно, это происходило в твоей голове, Северус. Но почему оно от этого перестает быть реальностью? — голос отдалился и затих окончательно.

Ничего не понимая, он крутанулся на месте, оглядывая комнату, но ничего уже не было — ни зеркала, ни самой комнаты. Он почувствовал, будто пол проваливается под ногами, и он летит куда-то вниз. Мозг отказывался воспринимать происходящее. Остатком сознания он успел еще недоуменно подумать: «Какое желание?..» Потом серая пелена затянула все и померкла.